Kitabı oku: «Три короны. Клеймо», sayfa 2
Глава 2
Шарон медленно открыл глаза, ожидая очнуться где угодно. Ноги слабо слушались его, отозвавшись болью. Над головой было насыщенно-голубое небо без единого облака. Он глубоко вздохнул и повернулся на живот, приподнимаясь на локтях. Руки дрожали от слабости, но все ещё слушались.
– Значит не сон, – Шарон кашлянул, прогоняя из голоса хрипы, – взял живой заказ. Навязанный заказ. Меня и не спросил никто, – он прикрыл глаза, – а итог все равно будет один, как же сразу не понял. Какой же дурак. Мог ведь сам отправиться к Смерти, едва попал в тупик.
Мужчина огляделся. Тихий, густой лес охватил плотным кольцом. Относительная безопасность для наемника, нужно лишь чуть осмотреться. Шарон встал на четвереньки, медленно поднимаясь на ноги. Боль, словно игла, проходила сквозь все тело, заставляя скривить лицо, до скрежета стиснуть зубы. Палки часто использовались в пытках, порой, они были больнее плети даже из самых крепких рук, но испытать их на себе он никогда не рассчитывал, надеясь на быструю смерть за все проступки.
Тишина вдруг стала давить на слух, что насторожило наемника, но попыток осмотреть лес он не оставил. Птицы затихли, только хруст веток под слабыми ногами разбивал нарастающую тревогу в душе.
– Что-то не так, – он остановился, пытаясь разбудить нужную силу.
Магия, хоть и вернулась, ещё не была под полным контролем хозяина. Память почти стерла все заклинания, а разум ещё не прочно связался с проснувшимися силами.
Похлопав по необычно тяжелым карманам, Шарон нашел свои дротики и короткие ножи, что сам отдавал гвардейцам Сатриса. Как молнией пробило осознание, что рядом уже другие королевские шавки, рыщут лес, что рядом с ветвью реки Топрин, на другом берегу от Болотных деревень. Точно появилось перед глазами расположение – своё и противников.
– Черт, – он ударил ствол ближнего дерева, – из одних лап в другие. Шансов нет, – Шарон опустился на землю, держась за поясницу, – кончился век Клейма. А так хорошо все начиналось, Смерть, я твой следующий клиент, – безумная, скорее паническая, улыбка появилась на его лице, – раньше бы прибрала, старая. Я так уже устал бегать бок о бок с тобой.
Магические клейма – то, что наверняка сгубит наемника. Это была его примета в народе – цвета крови причудливые знаки от ладоней поднимающиеся к шее, на лопатках и над сердцем, спускающиеся по второй руке. Даже перчатки намеренно были худыми на ладони, чтоб дать жертве понять в конце, кто его палач. И сейчас, смотря на эти отметины, он понимал, насколько неизбежен исход.
Шарон накинул на голову капюшон и рылся в карманах, ища плотную маску. Одно дело показать свои клейма, другое – лицо. Не стоит выдавать сразу все тайны. Формованная маска, что закрывала его лицо от волос до кончика носа, оказалась в нашивном кармане накидки. Спешно достав её, Шарон завязал шнурки под волосами.
– Кем будешь? – из леса медленно появился гвардеец Оникта, придерживая руку на рукояти меча, – как забрел в эти дебри? Даже не ври, что ты с Болотных деревень, к нам такие не захаживают.
Шарон вздохнул. Врать? Нет смысла, клейма все равно заметят. Дать отпор? Это здесь, перед ним, стоял один гвардеец, а в лесу их не меньше десятка. Чутье если и не давало точное число, почти орало на ухо, что не стоит даже пытаться. Достать оружие при гвардейце было опасно, принимать смерть от чужих рук он не хотел.
– Клеймо, – мужчина снял перчатки, показывая кроваво-красные письмена, – тут убьете или при королевском дворе? Только быстрее, без бестолковых разговоров, я знаю, Марк любит делать именно так.
– Сдаешься просто так? – гвардеец спешился, подходя к наемнику. Рукоять он обхватил плотно, готовясь оголить свой меч, – годы тренировок, что б быть готовым к этой встрече. А все будет так просто? – он резко подставил клинок к груди Шарона, – бейся, покажи на что способен.
– А если я не хочу? – наемник засунул руки в карманы брюк, обхватывая в нем несколько дротиков сразу, – если я устал?
Меч легко проскользнул по рубашке, оставив тонкую царапину на коже, ткань неприятно прохрустела. Шарон пожал плечами, смотря на тонкую полоску крови, что впитывалась в рубашку. Не было ни сил, ни желания сопротивляться, но это унижение пробуждало в нем ярость, одновременно с бессилием. Он резко достал руку из кармана и, что есть сил размахнувшись быстрым движением, вогнал дротики в шею стоящего перед ним мужчины до половины длины.
– Шавки, ваш король давно мою голову ищет, зачем тянуть и унижаться? – он развел руки, показывая, что сопротивляться больше не намерен, – раз это угодно Смерти, прибирайте это бестолковое тело, – ноги подкосились от резкой боли.
Он упустил свист плети, что самым кончиком ударила его под колени сзади. Потерявший от страха отличный слух наемник больше не наемник, а чья-то жертва. И снова на голову надели старый мешок, снова затянулись узлы на локтях и запястьях. Только теперь нет надежды на выживание, Марк живым не отпустит после стольких лет охоты. Его тяжело толкнули в спину, затем ещё несколько узлов и цоканье копыт – мужчину тащили за лошадью, что не намеревалась подстраиваться под ослабленного пленника.
***
– Ваша Светлость, – Горт вошел в небольшой кабинет отца, – доставили наемника, что в розыске. Клеймо. Твой праздник, он почти не сопротивлялся, только одного убил и сдался.
Марк оторвался от карты, подняв глаза на сына. Быть может шутка, в замке уже давно наплевали на успех этого дела. Марк, в отличие от Истена, не выискивал намеренно, не следил и не подкупал других наемников, просто ожидая, когда добыча сама свалится с неба. Вот и свалилась, очень вовремя для мужчины.
– Отдай приказ поместить его в закрытые камеры, самые дальние. Я скоро спущусь сам, ты с братом туда не пойдешь, – Марк скрутил карту, не сводя глаз с сына, – где Тола?
– Была в саду, – Горт пожал плечами.
– Проследи, чтоб ближайшие несколько дней у неё было только три места – комната, библиотека и сад, в пределах его ворот. С этого момента нигде более ей быть не дозволенно, – парень кивнул и удалился из кабинета отца, громко хлопнув массивной дверью.
Влажные широкие коридоры подвала замка Лотара недолго содержали в себе преступников, долгие следствия были в Оникте не в чести. Камеры с сюрпризами, неприступные стены и относительно лояльные допросы, чистая формальность. Редко к чьим словам прислушивались, но и без вины сюда не попадали.
– Карис, – Тола, словно хвостик, ходила за высоким парнем в военной форме, – прошу, побудь ещё немного со мной, – они вышли за ворота сада, – скоро меня тут уже не будет, когда я ещё пообщаюсь с хорошим человеком, единственным, кто со мной вообще нормально общается?
Парень остановился у распахнутых деревянных дверей, придерживая их перед несколькими стражниками в латах. Он прикрыл своей спиной Толу, но та все равно выглядывала вперед, держась за плечи друга. Крепко связанный мужчина едва шел, но насильно его никто не волочил. Плотный мешок на голове был перепачкан пылью. Одежда его была изорвана, проглядывающая через дыры кожа была белой. Но на ней видны были кроваво-красные рисунки. Девушка отшатнулась, ведь только маленькие дети не знали, кто носит на себе такие знаки.
– Кто это? – Тола сжала плечо друга, говоря едва слышно. Она будто не верила своим глазам, ища у друга опровержение увиденному.
– Клеймо, – так же тихо ответил ей Карис, – тебя здесь не должно быть, мне наверняка хорошо попадет за то, что ты увидела.
– Разреши глянуть? Одним глазком? Столько слов о нем, а я даже не представляю, как может выглядеть такой хладнокровный наемник, – она встала перед парнем, едва конвой скрылся за дверьми, – он пойман, мы теперь в безопасности. Сбежать отсюда не получится.
– С ума сошла? Мне голову снесут, – он чуть наклонился к ней, – ты принцесса, не нужно тебе таких дел вообще касаться.
– При чем тут дела? Это чистый интерес, – девушка пожала плечами и отвернулась, собираясь уходить, – и ничего ты не сделаешь, – она прошмыгнула в двери, пока парень только уловил смысл её слов.
Широкий, достаточно светлый для тюрьмы коридор был полон ниш для стражников, что сейчас уже и не использовались. Тола спряталась в одной из них, выискивая камеру, куда привели первого наемника на материке. В одной из дальних камер был три гвардейца, но между ними, через ещё открытую дверь, девушка смогла разглядеть, как развязали веревку на шее, как сняли пыльный мешок. На лице преступника была маска, что закрывала лицо от кончика носа до линии роста волос. Но яркие синие глаза смотрели ровно на девушку, заставив её замереть на вдохе. Взгляд его был пустым, он не искал за что зацепиться, он, будто знал, куда нужно смотреть. Внимательный взгляд заставил девушку вздрогнуть, по спине пробежали мурашки.
– Марш в свою комнату, – Горт развернул к себе сестру, – тебе здесь быть не должно. Отец скоро придет, – он заглянул в камеру, отодвинув девушку в сторону, чтоб никто не увидел, – Его Светлость отдал приказ надежно заковать его, король скоро спустится сам, – а ты, – он вернулся к сестре, прижимая её к стенке, – пулей наверх. Отец зол, не попадайся ему на глаза, прошу. Старайся больше быть в своей комнате, займись книгами, что я тебе дал.
Тола коротко кивнула. Её напугал взгляд наемника – абсолютно пустые глаза. Никаких эмоций, дыхание сбитое, прищур то ли от боли, то ли от усталости. Так не выглядит наемник, так выглядит жертва, загнанная и принявшая свою участь жертва. Но будто какая-то искра появилась в ярких глазах, когда он поднял их на принцессу, дикая и обжигающе холодная, будто снова проснулся хищник.
Со всех ног она бросилась назад, молясь не встретиться с отцом. Каждый их разговор кончался криками с его стороны, слезами с ее. Достаточно испуга, что пробил её от взгляда пленника и первого злого взгляда от брата. Сжав полы платья в кулак, она бежала самой длинной дорогой, через крыло прислуги, максимально оберегая себя от встречи.
Шарон изо всех сил терпел неудобное положение. Спина отдавалась постоянной болью, будто нарастающей с каждым мгновением. Постоянные любопытные взгляды, плевки в спину, довольные крики людей. Мужчина за мгновение стал собственной тенью. Пока не зацепился взглядом за любопытную девчонку, казалось, в её глазах была не любопытность, а жажда. Странное, противоречащее ее виду желание. Довольно смелая девчонка для дворцовых обитателей, что постарались исчезнуть с пути конвоя. На мгновение пришло чувство, что она и есть его жертва. С проснувшимся даром он видел каждого, будто и не было мешка на голове, но точно знал, что его лицо по-прежнему скрыто, понимал, что она его уже видела.
Не только боль тормозила удивленный разум, но и желание скорее закончить эту несносную жизнь, залитую своей болью, гневом и чужой кровью. В камере, куда спешно оттащили Шарона, было непроглядно темно, глаза все никак не привыкали. Он устало лег на пол, прикрывая глаза. Холодный и противно шершавый пол под щекой чуть отрезвлял, хотелось раствориться в этом холоде. Тишина длилась недолго – тяжелые шаги за дверью заставили его взбодриться, но подниматься, как то подобает делать из уважения короне, не собирался.
– И вам доброго вечера, Марк, – едва открылась дверь, Шарон довольно улыбнулся, – снеси мне голову и все проблемы решены. Ты и без бесполезного допроса знаешь все подробности. Я устал от такой жизни.
– Слишком легко, – король зашел следом за двумя стражниками, – за всю твою карьеру ты заслужил особое обращение.
Снова звук лебедки, что заставил вздрогнуть. Не от страха, а от противного скрипа старых механизмов. Стянутые руки медленно потащили тело наверх сквозь тягучую боль. Маска упала на землю, развязанная стражником.
– Так вот ты какой, – Марк поднял на себя лицо Шарона, подставляя его под свет своего факела, – не уж-то боишься?
– Честно? Больно, – он не опускал глаза, хмурясь, пока больная спина натягивалась под весом тела, – без отдыха сменил гостеприимного хозяина.
– Ну что ж, – Марк махнул рукой, придерживая стражника с плетью, – разговор к тебе. Для тебя – важный. Советую соглашаться во всем, тогда и прием будет теплее.
– Заказ? – наемник усмехнулся, – Истен? Или кто помельче? Невыполнимо в моем состоянии, да и не возьмусь. Нет желания служить короне, мои цели иные.
– Живой заказ, – король выглянул в коридор, а затем захлопнул дверь, – моя дочь.
Наемник опешил. Второй живой заказ на одного человека. Мышление вдруг замерло, нрав наемника метался из угла в угол, панически ища отголоски совести и просто догадки. Никак не укладывалось в голове, почему оба короля имели одну цель, но высказывать свои вопросы не стал.
– Плата? – Шарон прищурился, – все как в какой-то сказке – моя жизнь?
– Ну почему? Спасение принцессы, что подготовлена к союзному браку стоит больше твоей жизни. Пусть будет так – твоя жизнь, безопасность в дальнейшем и хорошая оплата, – он задумался, – мешка золота и своего имения хватит? Подумай пару дней.
– И даже выбивать решение не будешь? – наемник посмотрел на плеть, что держал напряженный стражник.
– Какой ты мечтатель, – он усмехнулся, – просто я не хочу этого слышать, – король кивнул и спешно двинулся к двери, – подумай над условиями. Только смерть ты примешь мучительную, в кошки-мышки играть с тобой никто не будет, ты уже набегался, – Марк дал отмашку, оставив жертву и палача наедине.
– Самое страшное я уже пережил, не сможешь ты меня напугать, – скорее для себя проговорил наемник.
Шарон прикрыл глаза, пытаясь расслабиться. Боль легче принять, когда к ней нет страха, только страх теперь был. Впервые был страх перед болью, новой, более сильной болью поверх не прошедших ран. За семьдесят лет он ни разу не испытывал такой боли, а даже ту, что была, он почти не замечал, оглядываясь на свое прошлое.
– Не прикладывай всю силу, ты за эти пару дней не первый, – мужчина вновь ощутил, как потрогали его рубашку, – молить о пощаде я не стану, но шанс на жизнь принцессы в этой плети, раз уж на то пошло.
– Как благородно могут мыслить наемники, – за ответом был свист кнута под громкое шипение выгнувшего спину наемника.
***
Девушка быстро забежала в комнату, остановившись у зеркала. Щеки пылали огнем, дыхание не выравнивалось. По пути посчастливилось не встретиться с отцом, что не могло не радовать. Однако страх перед его приходом оставался внутри. Он всегда знал, где она находилась. Тола распустила косу, немного успокаиваясь. Интерес оказался сильнее страха, а теперь появилось странное желание. Наёмник стал интересен ей в своем предназначении. И цель ясна, но от этого желания становилось жутко. Она ощущала, как с приходом этой мысли душа почернела.
Тяжелые шаги за дверью приблизились и резко остановились. Тола замерла, зажав в руке толстый хвост. Приблизиться к двери хотелось, но было слишком боязно.
– Десорт, – голос Марка прозвенел за толстыми дверьми, – зайди в кабинет, – одна створка чуть приоткрылась, показывая короля с каменным лицом, – ты была в подвалах.
Голос его звучал твердо, взгляд проходил сквозь девушку. Не миновал ее разговор с отцом. Марк тем временем прошел глубже в комнату и присел на мягкое кресло, что стояло у окна. Он молча смотрел на дочь, на лице не читались эмоции.
– Зачем ты зашла туда? Тебя же останавливали, – он чуть подался вперед, смотря на дочь в отражении, – хоть ты и королевских кровей, но абсолютной свободы у тебя даже в этих стенах нет.
– Мне было интересно, как может выглядеть такой зверь, – Тола опустила глаза. Сочинять причину было бы не лучшим вариантом, все равно не поверит.
– Ты же даже без маски не видела его, – девушка опешила от тихой речи отца, – тебя бесполезно переубеждать. Ты все равно будешь делать что хочешь, только ещё сильнее обидишься. Гуляй вольно до своего отбытия, – он поднялся на ноги, отворачиваясь от дочери, – потом ты покинешь Лотар. Надолго.
– Замуж выдаешь в такое время?
– Нет, слишком дорого во время войны. Тебя нужно отвезти подальше, сопровождающий отряд почти готов, – Марк направился к выходу, – возьмешь все самое нужное, в дорогу налегке. Оттуда после войны, в любом исходе, ты поедешь на свадьбу.
– Даже не станешь провожать? – бросила в спину девушка.
– Зачем? Я сыновей на войну отправляю, дочь же сюда не вернется, обеспечив нам выгоду, – Марк пожал плечами, схватившись за ручку двери, – их жизнь ценнее для государства и для меня, без этой свадьбы мы ничего не потеряем.
Глава 3
Темницы Лотара были удивительно тихими. Никто не кричал, не выл и не умолял охранников. Спокойное место, чтоб задуматься о поступках. Многим помогало. Зверей же, подобных Клейму, запирали подальше, в глухих камерах с толстыми дверьми, им тишина разума не давала, лишний раз раздражая и в итоге сводя с ума. Лишь собственное дыхание и стук сердца нарушали гробовую тишину.
Шарона же, все-таки, перетащили в открытые камеры, с решеткой вместо одной стены. Стражники расслабленно разговаривали у дверей, их слова здесь были не различимы. Да и незачем они наемнику. Перед глазами были красные круги, открывать их совсем не хотелось. Если и дальше так будут выбивать согласие на заказ – выполнять его будет некому. Собственное ощущение безысходности делало каждый удар в несколько раз больнее, а находить в себе силы надоело. Старая все не торопилась его забирать, сколько он не звал её в своей голове, а внешние звуки начинали раздражать, заставляя проклинать саму Смерть между молитвами к ней же.
Вяло пошевелив рукой, он невольно вздрогнул от лязга цепи. Чувствительность медленно возвращалась в тело, стали ощутимы оковы на руках, чуть растёртые запястья внезапно начали гореть огнем, а на голове, наконец, был не мешок, а капюшон от накидки, и привычная маска была на месте. Шарон дотронулся до предплечья, которое ещё ныло от стрелы, затем проверил клейма, что, как и раньше, вызвали отвращение, ощущаясь, как уродливые шрамы. Они продолжали болеть, сейчас эта боль впервые ощущалась, накладываясь на новую. Каждый знак, их четкие контуры, как ожоги рвали кожу, вырываясь наружу.
Десять ударов плетью поверх незаживших увечий морально разбили мужчину. В душе умерло желание сбежать или убить стражников, хотя физически он способен на это даже без оружия. Три спавших клейма открыли три силы – власть над чувствами, морозом и растениями. Хотя с последним выходили только цветы вместо грозных хищных кустов. Ни одно из них теперь не внушало наемнику веры в успешный побег как можно дальше от двух королевств. Опасный убийца слишком быстро сломался.
Осторожные, почти не слышные шаги Шарон все же уловил, невольно поворачиваясь в сторону коридора. Глаза пришлось открыть, но бронзовые лучи солнца из окошка под потолком не давали разглядеть что вокруг, пеленой закрывая картину впереди, подсвечивая взвешенную в воздухе пыль.
– Сгинь, кем бы не был, – он снова прикрыл глаза, разглядев освещенный силуэт, и тень за ним, – тошно от зрителей.
Шаги не стихли, а наоборот стали более уверенными и тяжелыми. Наемник хорошо запоминал шаги разных людей, что на его пути были важны. И этот человек крайне важен.
Пелена перед глазами медленно отступала, а фигура остановилась в паре метров. Шарон потер глаза, громко лязгая цепями. Красные пятна вновь засверкали, а затем внезапно исчезли. Перед ним, спокойно выжидая, стоял вчерашний гость – король Марк.
– Что скажешь? – он чуть склонил голову на бок, не выводя рук из-за спины. Возрастная лысина отражала свет, не давая мужчине долго смотреть на заказчика.
– Принимаю, – Шарон поморщился, ощущая горящие следы на спине. Голос был сиплым от ночного холода камер и попыток сдержать рычание накануне, – будь ты проклят искрами. Считай, что я сдался тебе и твоим шавкам.
– Быстро ты, – Марк опустился на корточки, одним коленом опираясь на пол, – завтра на рассвете пройдет казнь. Есть у нас один зверь тут, которого и в лицо никто не знает. Беглец из Рейта, многих убил просто так. А ты снимаешь свою маску и приходишь в замок, как рядовой нового подразделения стражи – личной стражи принцессы. До выхода попрячешься в гостевых комнатах, – король вздохнул, – без нее и быть не может союза с Гратиосом, куда ты и должен её доставить. Столько сил и денег вложено.
– Вас только это в дочери волнует? – наемник медленно повернулся к собеседнику, – а как же все эти сказки о том, как отец любит свою единственную дочь, что так похожа на его покойную жену. И сердце ее греет всех вокруг, и руки ее излечат каждого, и речь её сладка. Я часто встречал таких отцов. Только совесть моя сдохла, ничего не мешало их убивать. И я видел, как их любят дочери, как эти ангелы поливают меня проклятьями, пытаются отомстить.
– Это и есть сказки, у знати такое бывает редко, – мужчина потер лысину, – мы ценим наследников рода. Девочки последние в очереди наследия, они имеют лишь роль разменной монеты. Да, в Гратиосе другой обычай, только старшинство, хоть им и везло на наследников мальчиков, но мы в Оникте. Я волен менять это, но не горю желанием. Мое единственное желание сейчас – не видеть её в своем дворце.
Клеймо не ответил, уходя в размышления. Слушать короля не особо и хотелось, за три последних десятка лет ни разу не приходилось долго общаться с людьми, а уж тем более уходить в тему отношений с обществом и семьей, они не вызывали в нем ничего приятного. Своей семьи он не помнил, последнее воспоминание о них – предательство, отец сам донес на сына главе поселения.
– Оставьте меня, – неожиданно даже для себя выпалил Шарон, – и так паршиво соглашаться на ваш заказ, – он прикрыл глаза, щекой прижимаясь к холодной стене, – всё это дерьмо про продажу собственного ребенка оставьте при себе, я не ценю семью, но ваш поступок презираю.
Скрип решетки дал ему расслабиться, перестал бить озноб. Медленно подступал сон, спокойный, крепкий, даже не смотря на жгучую боль, тот самый покой, которого так не хватало наемнику долгие десятки лет. Быть может, хоть там ему покажется решение для этого заказа. При любом выборе исход для него один – смерть, остается выбрать, кто даст её быстрее и легче. Долгая жизнь начинала тяготить его, но самоубийство было для него большим предательством себя.
***
Девушка медленно перебирала свою одежду. Пышные платья будут ни к чему, а простых, прямых плотных платьев, оказалось всего два. Она положила их на узкую тахту. Сорвавшись с места, она упала на колени у кровати, ища что-то под ней. Вещи она собирала панически, каждым своим перемещением пытаясь отогнать тяжелые мысли.
– Не помешаем? – братья вошли в комнату, даже не стучась.
Девушка подскочила, выпуская из рук затертый мешок. Увидев гостей, она осторожно села на пол, прижав к груди вещи. Десорт и Горт одеты были в строгую форму, видно, что только вышли от швеи. Плотные брюки темно-зеленого цвета с черными вставками для всадников, такого же цвета мундир с запахом и маленьким воротником-стойкой. Статные мужчины, она уже и забыла, сколько им лет. Десорт год как вступил в третий десяток, Горт был на два года младше его. А самой Толе было два с половиной десятка. Уже. Никто из наследников Оникта так и не вступил в брак, оберегая друг друга, как единственно возможную семью вопреки принятым обычаям и воле отца. И она первая, кого насильно отрывают от дома.
– Вы уже такие взрослые, – она плотнее обняла мешок, стараясь не заплакать, – и форма у вас красивая, – одна слеза все-таки покатилась по щеке, – я так не хочу уезжать и вас отпускать не хочу, – Тола вжалась лицом в старый мешок, пряча предательские горькие слезы, – я никогда не хотела лезть в дела правителей, хотела быть вашей тенью.
Им сейчас ни к чему видеть эту воду, возможно, на рассвете они уже отправятся в Камфир или Генистег – восточные точки населенных земель Оникта. Нужно проводить их с теплом, а не болью.
– Брюки – отличный выбор в дальний путь, – Горт опустился на пол, приобнимая сестру за плечи, – но отцу их видеть нельзя. Знаешь же, что это не женская одежда. Спрячь их на время.
– Не бойся, – Десорт вздохнул и откинул мундир на кровать, – отец нашел надежный отряд, ты спокойно доберешься до Алантаса, – голос его, как всегда, был тверд и даже немного груб, сказалось частое общение с отцом, – всё пойдет по плану, всё будет хорошо.
– Я не за себя боюсь, – мешок отлетел в сторону, а Тола приподнялась на колени, обнимая братьев, – я буду скучать, очень. Война непредсказуема, но пообещайте, что вернетесь. Что вернетесь правителями, вернете меня в свою тень любой ценой.
Братья ничего не ответили, в ответ крепче обнимая девушку. Они воспитали ее, заменив и отца, и мать, многому научили втайне от окружающих. Но война вынуждает расставаться, на время, и она может изменить всех до неузнаваемости, за это время веселая девочка может превратиться в зрелую женщину, а сами они могу стать строгими и жестокими мужчинами, сменив свои ценности.
– Возьми, – Горт достал из кармана старое кольцо, которое носила их мать, – на память о том светлом, что было в твоей жизни.
Украшение висело на цепочке в ожидании нового хозяина. Синий камень был старательно отполирован братьями для неё, а вот старое золото в своих царапинах хранило историю.
***
– Маску, – Карис протянул руку наемнику, с которого только что сняли оковы.
Мужчина боялся перевести вес с ноги на ногу, делая вид, что свыкается со свободой от железа. Усталость и боль крепко держали его за горло. Тут в подвалах и не понятно было, утро или вечер на дворе, спать хотелось всегда, чтоб только расслабить напряженные мышцы и опустошить разум.
– Я оставлю ее на память, – Шарон стиснул зубы, заводя руки за голову, – был уговор снять её, а не отдать, – маска соскользнула с лица на шею, откуда он легко стянул ее, пряча за пояс.
– Накидку, – Карис кивнул на плотный глубокий капюшон, – в замок с открытым лицом. Отсюда ты выйдешь как стражник, а не преступник. Для мира ты уже мертв, хорони и сам свою хищную натуру.
Мужчина пожал плечами, скидывая темную ткань с головы. Грязные каштановые волосы торчали в разные стороны, болезненно белая кожа была измазана грязью, пятнами старой крови. Крупный шрам на скуле блестел в свете нескольких факелов подвальных коридоров замка.
Карис кивнул, разворачиваясь спиной к наемнику. Решительным шагом он направился к выходу, Шарон поспешил следом, заметно прихрамывая на правую ногу, в которую пришелся удар плетью. Крутые лестницы, извилистые коридоры с множеством поворотов он даже не запоминал, все равно задержится здесь от силы на пару дней.
За неизвестно какой по счету деревянной дверью была небольшая, но уютная комната. Узкая постель, устланная белыми простынями и мехами, небольшой стол из красного дерева и широкий шкаф. У большого окна стоял король, все так же сложив руки за спиной. Карис отступил ещё перед дверью, даже не заглядывая в комнату, оставляя мужчин наедине.
– Твое имя, – Марк повернулся к наемнику, чуть отступая от подоконника, где стопкой лежала свежая форма стражника.
– Клеймо, – наемник пожал плечами, – таким именем меня зовет народ и вы.
– Твое настоящее имя, – король зарычал, делая шаг вперед. Щеки его были красными от напряжения, – каким будет знать тебя моя дочь.
– Шарон, – он явно не настроен был на общение, – покиньте комнату, Ваша Светлость. Я дал своей согласие и теперь хочу отдохнуть.
– Ты десять лет отслужил в страже порта Монс, пострадал при поимке наемника Клыка, смог его убить. В Лотар прибыл по моему приказу, тут же и лечил свои раны. Семьи нет, жена погибла с годовалым сыном в огне. В разговорах с принцессой участвуешь охотно, но о себе говоришь как можно меньше. Награда будет ждать в Алантасе, – Марк кивнул на форму, – оденься по уставу. Он на столе, изучи. С другими стражниками общайся как можно меньше и строго по военным законам, твои манеры сразу выдадут подставу. За выполнением заказа будут следить, не переживай. Твоя задача лишь доставить её невредимой до нового порта, сопровождать в Трас её будут другие люди.
– Отдай приказ подать мне обезболивающее, – Шарон сел на край постели, наплевав на манеры, – без него я и шага уверенного сделать не могу.
– Перед сном получишь, – король приоткрыл дверь, – до приказа ни шагу отсюда, считай это место комфортной тюрьмой. Я пришлю за тобой стражника перед отъездом. Сбежать не получится.
Шарон осторожно опустился на пушистый мех, быстро поворачиваясь на бок. Глаза закрывались от вновь накатывающего сна, но только мысли не давали скоро заснуть. Как бы не сложилась судьба девушки – наемника все равно ждет смерть. Все же жаль, что совесть умерла, некому больше помочь с выбором. Как речь вообще может идти о сделке на совесть?
Грязная рубашка, лохмотьями оборванная на спине, неприятно шуршала. Шарон вновь сел, отбрасывая ее в сторону. На тело невыносимо было смотреть, каждое клеймо вызывало тошноту, он хотел содрать кожу на руках, выжечь их огнем или вырезать, только бы сам не мог больше увидеть их.
– Ненавижу тебя, Адос Адолин, – мужчина осторожно поднялся, направляясь к окну,– будь ты проклят даже в Обители, твоя смерть была желанна мне, жаль не я сделал это, – он расправил рубашку, что лежала поверх формы, – ещё и эти две короны. Всем девку подавай, хотя никому она и не нужна на деле, оставил бы при себе, не было бы у тебя такой проблемы, как я, Марк, – он сделал глубокий вдох, – а кому нужен был я тогда, – мужчина замер, – ребенок. Запуганный ребенок. И она запугана. Да и будет мне это на руку. Доверие принцессы моё все, решу в пути, кому быть угодным.
Шарон вновь уложил рубашку на стопку формы, переводя взгляд на двор замка. Каменный город был ужасно чужим, хоть он и долго жил здесь, правда, далеко от королевских стен. Из-за красивых стен не было видно всей грязи, в которой тонул Лотар. Хорошо в столице жилось только знати и дворцовым обитателям, дальше были лишь разврат и бедность. Остальные города были намного уютнее и теплее даже для наемника.
***
Солнце медленно уходило за горизонт, оставляя за собой лишь розовую полосу на чернеющем небе. Россыпи звезд медленно появлялись на темном покрывале. Теплый ветер поднимал тонкие занавески в светлой от свечей комнате принцессы. Она с братьями дремала, сидя на полу, приобнимая их обоих. Тихое сопение троих сливалось в одно, становясь гулким в тишине. Дорожки от слез на щеках высохли, склеенные солью ресницы чуть подрагивали. А вот парни периодически просыпались, поглядывая на небо за окном. На рассвете они соберут её отряд и проводят прочь от войны и отца, оторвав и от себя.
