Кара стояла как вкопанная: она не могла, ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Стук сердца в груди порою звучал громче голоса Дженнифер. Сперва ошарашенная детектив не улавливала мысль девочки, но чем дольше она слушала Дженни, тем яснее все становилось.

Они все ошиблись.

Все…

– Я нуждалась в ней, – сказала Дженни. – Нуждалась, как никогда. Но мама решила посвятить все свое время работе. Она думала, что таким образом спасает меня. Но, на самом деле, так она спасала только себя… Ей было проще нацепить шоры на глаза и идти к своей цели, думая, что она поступает правильно, не замечая того, что творилось вокруг. Того, что творилось со мной…

Изначально голос Дженнифер звучал спереди, но, когда она заговорила вновь, он раздался где-то из-за спины Кары.

– Как думаете, детектив: почему моя мама столько лет изучала всевозможные психотипы самых ужасных людей, но не смогла разобраться в моем? Не смогла увидеть надлом в личности человека, который, по идее, был к ней ближе всех? Ведь это случилось не сразу. Нет. Не было такого, чтобы я заснула хорошей девочкой, а проснулась психопаткой…

Сара Пэйн совершила много ошибок, – подумала Кара, – но ее главная ошибка сейчас стояла у дедектива за спиной. Вместо того чтобы воспитывать ребенка с ограниченными возможностями и учить его жить в реальном мире, Сара решила поиграть в Бога и создать свой собственный мир. Мир, в котором правила будет диктовать только она.

Но нужен ли был этот мир Дженнифер?

Наверняка девочка гораздо больше нуждалась в материнской ласке и любви, чем в мечте об идеальном месте. Том месте, где она сможет быть нормальной. Но проблема Сары Пэйн в том, что нормальной Дженнифер была всегда.

– Знаете, какого это, смотреть в глаза матери и каждый раз видеть слезы? – продолжила Дженнифер. – Она думала, что я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы быть как все. Бегать по утрам. Плавать в бассейне. Заниматься гимнастикой. Гулять с друзьями. Но, на самом деле, мне просто нужны были три вещи: материнская забота, тепло домашнего очага и внимание. Плевать, что я никогда не смогу сесть за руль машины: мне бы было достаточно съездить с мамой в наш загородный дом, сидя на заднем сиденье. Я уже была бы рада. Но вместо этого все свое время я проводила в компании сиделок, которых нанимала Сара, ведь у нее было слишком мало свободного времени. Она, видите ли, занималась своим утопическим миром, в котором я должна была бы быть счастлива.

Кара хотела сказать, что ей жаль, что она все понимает, действительно понимает, но Дженнифер забрала у нее такую возможность. Это ее сцена. Она здесь сценарист, главный актер и режиссер. И говорить будет только она.

Никто не должен ее отвлекать.

– Безумие, злость, – сказала Дженнифер. – Они пробирались внутрь меня постепенно. Капля за каплей, проникая под кожу. Когда я отравила Гарольда Милтона – помню, мама плакала навзрыд, думая, что без этого старика она не справится, – то все еще можно было исправить. Во мне все еще жила та девочка, которая хотела вернуть маму. Но даже смерть человека, который изначально придумал концепцию «НЕБА» не остановила Сару. Я думала, что, убив его, смогу все это прекратить. Думала, мама бросит все, и вернется ко мне. Но по итогу все стало только хуже. Саре было гораздо проще заниматься строчками кода, чем воспитанием ребенка-инвалида. Плюс, к тому времени она уже сошлась с Доусоном. Этот слизняк мог обеспечить ее всем необходимым. Так что смерть Гарольда особо ни на что не повлияла. Все что мне оставалось – это покорно кивать и подбадривать маму, когда она приходила уставшая домой и могла уделить мне несколько минут свободного времени перед сном…

Отец Кары любил ее больше всего на свете. Ради дочери он ушел с работы и бросил дело своей жизни. Сара Пэйн же сделала все с точностью до наоборот…

– Я долгие годы изучала проект «НЕБО», – сказала Дженнифер. – Да, не все мне до конца было понятно, но общие детали управления установкой я уловила. Когда твоя мама гений в области психологии и инновационных технологий трудно было бы спорить с тем, что ее дочь не унаследует черты родителя. Мне потребовались годы, чтобы разобраться, и еще несколько лет, чтобы придумать вирус. Но я смогла это сделать.

Вирус!

Сердце Кары застучало чаще. Вот что все это было!

– Тот вирус, – сказала девочка, – который даст мне полную власть над установкой. Мама думала, что все дело в ядре, психотипах и прочем… Увы. Все гораздо проще, – на секунду Дженни замолчала, а когда продолжила, то уже стояла прямо перед Карой. – Я бы могла развалить ее установку извне. Хватило бы одного нажатия клавиши. Но я хотела, чтобы мама хоть раз в жизни испытала трепет по отношению ко мне. Забыла о работе и начала думать только о совсем ребенке. О том, как его спасти. Начала переживать за меня. По-настоящему переживать. Бояться…

Кара смотрела в совершенно безэмоциональные глаза девочки. Ее милое девичье лицо, светлые волосы, белая сорочка: Дженнифер совсем не походила на того человека, который мог все это устроить.

– Оставалось как-то попасть внутрь, – сказала она. – Благо Доусон последнее время только и мечтал, чтобы поскорее закончить тесты и начать на всем этом мероприятии зарабатывать. Он думал, что если я попаду в «НЕБО» раз, то не захочу возвращаться. Это заставило бы Сару ускориться с завершением испытаний. Легко управлять людьми, если тебе известны их желания.

Дженнифер махнула рукой, – и Кара ощутила, как ее импровизированный кляп пропал. Она снова могла дышать ртом. Могла говорить! Но дикий страх в груди никуда не делся. Ее по-прежнему трясло.

– Все это время именно ты тянула за ниточки? – тихо спросила Кара. – А как же ядро? Как же Черные руки во главе этого проклятого мира?

– Мой вирус убрал главную директиву проекта, – ответила Дженнифер. – «Не навреди». Остальное местные жители все сделали сами. Они сами придумали свои правила. Сами начали им следовать. «НЕБО» стало своего рода песочницей, в которой дети строят свои собственные замки. И чем круче у тебя пластиковая лопатка и фантазия, тем лучше получится постройка. Плюс, как все мы знаем, тем кто сильнее остальных достаются лучшие места…

– Но ты же могла погибнуть?

– Черные руки – человек, – ответила Дженнифер. – У него тоже есть свои мотивы и желания. Я читала его досье. Он всегда хотел преемника. И я пообещала ему, что если он оставит меня в живых, то у мамы просто не будет другого выбора, кроме как убедить Доусона вытащить Грэма из камеры смертников и подключить к установке, – Дженнифер улыбнулась. – Можно сказать, что весь этот квест с Церберами, координатами и прочим был сделан исключительно для Сайлента. Черные руки хотел проверить: хорошо ли он воспитал своего сына.

– И что теперь? – спросила Кара. – Как отсюда выбраться? Или ты решила навечно запечатать в этом аду ни в чем неповинных людей, лишь бы насолить мамочке?

– Ни в чем неповинных людей? – рассмеялась Дженнифер. – Так вы называете местных обитателей?

– Среди них были достойные…

Кара вспомнила Амона. Вспомнила его команду – тех, кто не стал играть по правилам. Вспомнила, как монстр Полуночников разорвал весь его отряд на части.

– И что теперь? – спросила Кара. – Какой план? Ты победила. Твоя мать обливается слезами, сидя за мониторами, выискивая лазейки, чтобы тебя вызволить! Как удалить вирус?

– Вирус нельзя удалить, – сказала Дженнифер. – Его можно только убить.

– И где он?

– Стоит перед тобой, – улыбнулась девочка. – Он был вшит в «НКИ». В ту замысловатую штуковину, которая крепится на голове перед погружением. Пока нейроны мозга активны, вирус работает. Все внутри установки подчиняется только мне.

Кара почувствовала прохладу у себя в ладони. Что-то приятно щекотало правую руку. Опустив голову, детектив увидела свой табельный пистолет.

Откуда он взялся?

– Какого черта! – удивилась Хилл.

Дженнифер подошла ближе. Взяла руками дуло пистолета и направила себе в грудь.

– Только убив вирус, вы сможете вернуть контроль моей матери и выбраться отсюда.

– Нет! – отрезала Кара.

– Да, детектив. Все будет именно так. Моя мамочка отправила вас сюда, чтобы спасти меня, но именно вы станете тем человеком, кто меня и убьет. Я не хочу жить в виртуальном мире, построенном Сарой Пэйн. Но и не хочу остаток жизни провести в инвалидном кресле, съедаемая злобой на всех и каждого. Точка невозврата уже пройдена, Кара.

– Дженнифер, еще можно все исправить. Еще не все потеряно!

Девочка щелкнула пальцами, – и стена за ее спиной разлетелась на мелкие кусочки. Прозвучал такой грохот, что Каре пришлось закрыть уши руками.

Когда густой смог пыли рассеялся, яркая луна с многочисленными звездами осветила комнату. Ледяное лицо Дженнифер находилось прямо перед Карой: детектив могла видеть каждую пору на ее коже. Да, Дженни далеко не подросток, перед Карой стояла взрослая женщина, которая все прекрасно понимала, пускай она и была в хрупком теле ребенка.

Видимо, для Дженнифер действительно все кончено. Она не сможет жить здесь и уж точно не сможет жить там – в реальном мире. Не сможет смириться с тем, как с ней обошлась Сара Пэйн: доктор долгие годы строила рай, не замечая, что под ее крылом вырастает демон.

– Вы убьете меня, – сказала Дженнифер. – Это убьет мою мать. А без Сары Пэйн проект «НЕБО» попросту невозможен. Идеальный мир будет разрушен человеком, для которого он и создавался.

За спиной девочки виднелось пустое серое поле. То самое поле, по которому они добрались до церкви. Кара могла даже разглядеть лежащего на телеге Боба.

– Стреляйте, Кара, – чуть громче обычного сказала Дженнифер.

– Нет.

Кара заметила движение. К телеге Боба что-то приближалось. И чем ближе оно становилось, тем отчетливее смахивало на паука. Огромного паука. Того самого, с которым они столкнулись в заброшенном торговом центре.

Йорогумо.

Черт возьми! – подумала Кара. – Что же делать? Еще чуть-чуть и монстр сожрет парня!

– Он будет первым, – опять в спокойной манере сказала девочка. – Мы будем стоять здесь и спорить, пока люди внутри установки будут умирать один за другим. Это займет какое-то время, но, уверяю, после пары десятков разорванных тел, которые Йорогумо порвет на части у вас на глазах, вы нажмете на спусковой крючок. Вопрос лишь в том, сколько будет жертв до этого момента?

Действительно. Кара присмотрелась вдаль и увидела, как толпа зомбированных людей идет вслед за паучихой. Все они смахивали на отупевших ходячих мертвецов из сериала.

Дженнифер контролировала все…

– Стреляй, – прозвучал знакомый голос Сайлента позади.

Кара почувствовала, как на ее руку легла окровавленная ладонь Грэма. Детектив не слышала, как он подошел. Сайлент встал прямо у нее за спиной: так близко, что его редкое прерывистое дыхание обжигало шею. Пистолет упирался в грудь Дженнифер, то и дело подрагивая, но Грэм Сайлент придал ему уверенности.

– Я не могу, – сказала Хилл. – Она – ребенок.

Пустой взгляд девочки говорил об обратном, а приближающийся к телеге монстр лишь подтверждал это. Йорогумо убьет Боба. Убьет всех остальных. Это на самом деле вопрос времени. Глядя в глаза Дженнифер, сомневаться в этом не стоило.

– Стреляйте, Кара, – все так же спокойно сказала девочка.

Хилл смотрела на то, как Йорогумо медленно забирается на телегу, клацая острыми лапами рядом с безмятежно лежащим Бобом – парень мирно спал, приняв позу эмбриона, – но она понимала, что не сможет этого сделать. Каким бы хреновым человеком она ни была, Кара не убьет ребенка.

Окровавленные руки полицейского и убийцы, сомкнутые в одно целое: густые капли падают на пол, образовывая кривые узоры. Последние секунды перед тем, как все рухнет окончательно. Кара закрывает глаза, сосредоточившись лишь на дыхании Сайлента у себя за спиной. Она не сможет этого сделать. Не сможет.

Протяжный вдох Грэма.

– Живи, Пуговка…

Он сам нажимает на спусковой крючок.

***

Холодно. Очень холодно…

Вот что первое ощутила Кара, когда открыла глаза. Перед ней стоял Уильям Доусон. Мужчина помогал Каре выбраться из капсулы, попутно прикрывая ее обнаженное тело полотенцем.

Сара Пэйн, стоя возле установки Дженнифер, ревела навзрыд, хватаясь дрожащими пальцами за стеклянный отсек. На сенсорной панели шла прямая линия пульса.

Девочка добилась своего…

Не обращая внимания на доктора и немного ошарашенного Доусона, разъяренная Кара вылезла из капсулы, оттолкнула Уильяма и первым делом бросилась к столу, на котором лежал ее табельный пистолет. Проверив оружие, наплевав на свалившееся на пол полотенце, Кара подбежала к Саре – доктор к тому времени обессиленно упала на колени, – и направила дуло ствола ей в затылок.

Руки тряслись: на мушке совершенно сломленная женщина. За ней в капсуле погружения умиротворенная Дженнифер с безмятежным лицом. Через призму стекла она выглядела живой, но протяжный писк сенсорного кардиографа на панели говорил об обратном. Огоньки «НКИ» Дженни начинали гаснуть один за другим. Вскоре свет окончательно потух, погрузив тело девочки во мрак.

В стекле напротив Кара видела свое озадаченное лицо. Что она хотела сейчас? Чтобы Дженнифер очнулась и вернулась к матери, либо же навсегда сгинула в этой вязкой синей жиже? Смотря на свое отражение, Кара не знала ответа. Она понимала Дженнифер. Понимала ее злость. Но, как она сама и сказала, Дженнифер давно перешла черту. Назад пути уже не было…

В соседней капсуле был человек, который сломал Каре жизнь. Человек, который целенаправленно разрушал ее семью. Человек, убивший десятки если не сотни людей… Но также в этой капсуле был тот, кто решил умереть для того, чтобы Кара могла жить. Как бы сильно детектив ни старалась ненавидеть Грэма Сайлента, но внутри ее сердца основательно поселилось смятение. Этот человек сумел оставить свой жирный след в ее жизни.

Звук сенсорного кардиографа Грэма становился все реже, а вскоре и вовсе затих. Последний огонек «НКИ» Сайлента погас. Свет в капсуле потух. Вместо обнаженного мужского тела в стеклянном отсеке Кара видела лишь дуло пистолета, направленное в затылок той, кто был во всем этом виноват.

– Мисс Хилл…

Доусон подошел сзади и аккуратно накинул полотенце Каре на плечи. Детектив даже не пошевелилась. Она боялась, что может сорваться и выстрелить в ту женщину, из-за которой ей пришлось пройти через весь этот ад. Кара была уверена: если бы не трагедия Дженнифер она бы так и сделала. Наплевала бы на все и просто пристрелила доктора и ее скользкого подельника в дорогом костюме. Эти люди заслужили свинец в голову. Но она не могла так поступить с девочкой. Дженнифер хотела, чтобы ее мать, наигравшись в Бога, страдала. И сейчас Кара была с этим полностью согласна.

– Они могут выбраться? – сглотнув, спросила Кара, глядя на остальные капсулы погружения.

– Нет, детектив, – начал было Доусон, но Кара его перебила.

– Заткнись, нахер! – крикнула Кара, выплескивая весь свой гнев и негодование. – Я не тебя спрашиваю!

На несколько секунд лаборатория погрузилась в тишину. Был слышен лишь звук работающих компьютеров. На главном мониторе виднелись сотни карточек подключенных юзеров: большинство из них горели серым цветом, явно намекая на то, что пользователи мертвы.

Сколько людей…

Сколько жертв…

И все из-за того, что кто-то решил построить свой личный рай.

– Повторяю вопрос, Сара, – сказала детектив, на имени доктора сделав акцент. – Они могут выбраться из капсул?

– Нет, – тихо ответила Пэйн. – Мы перехватили управление. Теперь все вновь в нашей полной власти. Никто не сможет попасть или выбраться без нашего, – Сара всплакнула, замешкалась, но потом добавила: – одобрения.

– Хорошо, – лишь после этих слов детектив Хилл опустила пистолет и повернулась к Доусону.

– Что дальше? – спросил мужчина. – Наверняка внутри установки вы всякого натерпелись. И думаю, будет правильно если мы компенсируем ваше время весьма солидной суммой…

Уильям стоял с открытым чемоданом денег, смотря куда угодно, но только не на обнаженную грудь Кары. Детектив поставила пистолет на предохранитель, нашла свои вещи и оделась. Она видела деньги: там действительно было целое состояние. Ей и ее отцу хватило бы до конца жизни. До конца обеспеченной жизни, в которой они бы ни в чем себе не отказывали. Но…

– Вам это с рук не сойдет, – сказала Кара. – Слишком много людей погибло.

– Кара, – чемодан в руках Доусона дрогнул: впервые Уильям выглядел растерянным. – Подумайте хорошенько!

На столе доктора Пэйн стояла все та же недопитая бутылка виски и стеклянный стакан. Кара подошла, налила себе порцию и поднесла ко рту. Ей очень хотелось выпить. Хотелось напиться до беспамятства и забыть все как страшный сон. Забыть кровь, забыть грязь, забыть смерть! Но сейчас она начала понимать, что это не выход. Сделав это, она проиграет.

Проиграет самой себе…

Нужно что-то менять. Менять себя. Менять мир вокруг.

Глядя на бледное лицо Сары Пэйн – наверняка с утратой дочери она никогда не сможет справиться, – Кара поставила стакан обратно на стол. Спрятав пистолет в кобуру, детектив прошла мимо Доусона, даже не взглянув на его деньги в чемодане.

Кара Хилл дотронулась до ручки входной двери и уже собиралась уйти, но вдруг развернулась и спросила:

– Как его имя? Ублюдка, который владел ядром…

Эпилог

– Будешь? – спросил Боб.

Кара и Роберт стояли на кладбище возле небольшой мраморной плиты. Парень предлагал выпить: в его руках сверкала солнечными бликами полупустая бутылка крепкого алкоголя, но по Бобу не было видно, что он пьян.

– Нет, спасибо, – ответила она. – Я бросила.

В глаза светило солнце. Обычное желтое солнце, которое грело своими лучами. Солнце, глядя на которое у тебя всегда улучшается настроение. В синем небе над головой летали голуби и воробьи. Под ногами рос зеленый, аккуратно подстриженный, газон. Благодаря множеству декоративных клумб с цветами на кладбище приятно пахло свежестью.

– Я вот заливаюсь каждый день, с тех пор как мы выбрались, – сказал Боб.

Первое время Каре было непривычно видеть Роберта в обычной чистой одежде, плюс, стоящего на двух здоровых ногах. В реальной жизни парень выглядел довольно мило: ровные белые зубы, приятные черты лица, интересная стрижка. Совсем не похож на того человека, который связал и закинул ее в свою телегу и начал лапать грязными пальцами.

После событий в «НЕБЕ» они часто виделись. Суд над Сарой Пэйн и Уильямом Доусоном по своей медиа был сродни взрыву ядерной бомбы. Об этом деле говорили все газеты и телеканалы всех стран мира. Лицо Сары и Уильяма знал каждый человек на планете земля. Такой громкий скандал не удалось замять ни миллионами долларов, ни связями в самых высших чинах.

Все пострадавшие и семьи погибших получили солидные компенсации. Конечно, это не могло вернуть близких, но прокуроры позаботились о том, чтобы состояние Уильяма Доусона как следует растрепали на части.

– До сих пор не могу привыкнуть, – улыбнулась Кара.

Боб постучал ногой о землю, немного хлебнув из бутылки:

– Да, – сказал он. – А представь, как был рад я, когда вылез из этой хреновины и встал на ноги. На обе ноги.

– Да уж, – детектив глянула на виски в руках Боба. – Не думал, тоже подзавязать?

Парень сначала рассмеялся, а потом закашлялся. Так сильно, что Каре пришлось похлопать его по спине.

– Это у тебя вся жизнь впереди, – сказал он, отдышавшись. – Мне осталось-то, типа, всего ничего. Помнишь, я рассказывал, – Бобби постучал пальцем по голове. – Опухоль, все дела. Хорошо, хоть благодаря компенсации я могу пить самое дорогое бухло в мире, да и в общем ни в чем себе не отказывать. У меня даже рецепт на марихуану есть, типа, прикинь! – засмеялся он. – Если сильно не загоняться по поводу смерти, то можно нормально жить, – подняв бутылку на уровень глаз, Боб добавил: – Это, типа, помогает. Не сильно, конечно, но все же помогает. У тебя как дела? Как отец?

– Идет на поправку, – ответила Кара. – Врачи дают хорошие прогнозы. Так или иначе, у меня еще есть с ним время. И я стараюсь не упустить ни единой минуты.

– Рассказывала ему о том, что там случилось?

– Нет. Для этого у меня есть ты, – Кара подошла и по-дружески обняла Боба за талию.

Они вместе смотрели на могилу с букетом свежих цветов.

– Каждый день меняешь? – спросила Кара.

– Да…

Боб сел на одно колено рядом с плитой и прислонил бутылку к надписи «Здесь покоится Билл. Мой самый лучший друг. Человек, спасший мне жизнь».

– Думаю, ему бы, типа, понравилось, – сказал Боб.

– Скучаешь по нему?

– Еще как, черт возьми! – Боб сделал жадный глоток.

– Да, Билл был хорошим другом…

– Самым лучшим, – парень шмыгнул носом. – Что насчет Черных рук? Узнала, кто он был?

– Как и большинство серийных убийц, – ответила Кара. – Ничего примечательного. Обычный мальчик, на глазах которого отец задушил мать. Его имя никому ничего не даст.

Кара помолчала секунду. Ей даже вспоминать об этом человеке не хотелось.

– Спасибо тебе большое, что ты не стал рассказывать журналистам, адвокатам и прокурорам о том, что там случилось внутри, и остальных уговорил не трепаться, – поблагодарила Кара. – Не хватало, чтобы его имя мусолили в газетах до скончания времен. Этот человек в аду, в своей персональной дьявольской петле, – сказав это, Кара хотела сплюнуть, но вовремя опомнилась, увидев вокруг себя могилы. – Сара Пэйн позаботилась об этом первым делом. Его вытащили из установки, но смерть Грэма он продолжит переживать до тех пор, пока не сдохнет. Не знаю как, но в порыве гнева, после смерти дочери, Сара сделала это. Она увидела, что в момент, когда Сайлент всадил нож себе в грудь, эмоциональное состояние ублюдка было максимально возбужденным. Учитывая, что примерно в это же время мы вышли и Пэйн вновь завладела ядром, то ей каким-то образом удалось записать это, после чего засунуть ему в голову…

– Новые технологии, типа, – улыбнулся Боб.

– Типа…

– Ты узнала, где его похоронили? – спросил Боб.

– Сайлента?

– Ага…

– Нет, – ответила детектив. – Доусон избавился от тела перед тем, как лабораторию накрыли.

– Но зачем?

– Кто его знает? Возможно, думал, что так ему влепят меньший срок… Если бы Грэма Сайлента, человека, который должен был умереть в газовой камере, нашли в капсуле погружения, представляешь, чтобы было?

– Да, но почему ты не рассказала об этом?

Кара глубоко вздохнула. Она сама задавала себе этот вопрос десятки раз. Почему она не выдала их гнусную махинацию, в которой наверняка было задействовано очень много людей: как врачей, так и работников тюрьмы…

Но ответом всегда было одно:

– Родственники жертв, – сказала Кара. – Они видели, как умирает дьявол. Они воочию наблюдали за тем, как Грэм Сайлент задохнулся в газовой камере. Представляешь, чтобы с ними стало, узнай они, что человек, жестоко убивший их детей, жен и сестер, на самом деле не умер в той камере? – Кара в очередной раз посмотрела на бутылку Боба. – Узнай они, что монстр, которого они ненавидели всем сердцем, на самом деле тоже был жертвой. Маленьким мальчиком, которого похитил безжалостный маньяк и воспитал по своему образу и подобию…

– Да, – Боб почесал гладко выбритый подбородок. – Погано как-то…

– Ага…

– В любом случае, – парень допил остатки алкоголя и поставил пустую бутылку на могильную плиту. – Каким бы говном ни был Грэм Сайлент, он дважды спас мою жизнь. Первый раз, когда снял меня со столба, не дав моей тощей заднице поджариться. А второй, когда вонзил нож себе в сердце…

Кара вспомнила тот миг. Вспомнила глаза Грэма, перед тем как он воткнул в себя лезвие. Вспомнила его слова, перед тем как он нажал на спусковой крючок за нее…

Живи, Пуговка.

– Живи, Пуговка, – тихо повторила она.

Слегка опьяневший Боб обнял подругу за плечо, и они вместе двинулись к выходу. Сев в машину, Кара несколько секунду не заводила двигатель, смотря в зеркало заднего вида. Боб закурил сигарету и глянул на Кару:

– Поехали. Впереди целая жизнь, – выдохнув колечко дыма, он с улыбкой добавил: – У тебя так точно.

***

Обложка книги является авторской работой.

Всем МИР.