Kitabı oku: «Действительность. Том 2», sayfa 8

Гений

«Тебе свой гений не познать,

как солнцу – света не видать…»

Когда я углубился своим скудным разумом в бесконечные тёмные глубины, где моё осмысление начало перерождаться в нечто бесформенное, зыбкое и неопределённое, и, в конце концов, упёрлось однажды в полную бессмыслицу, я вдруг почувствовал себя крайне плохо. Я увидел перед собой только бескрайнюю пустоту. Действительность, как таковая перестала существовать, мир растворился, и не осталось ничего действительно существующего. В этой пустоте было всё одно, – что триллионы километров, что один нанометр, что триллионы лет, что один миг…. Ведь «пустота» – не измеряема, она – вне категорична и бесформенна. А главное, я не нашёл в этом антимире ничего достойного, ничего, что могло бы быть целью. Глубина осмысления в какой-то момент вдруг перевернулась, вывернувшись наизнанку. Все Великие цели, глубокие истины, вдруг стали бессмысленными. Да…. В такие моменты необходимо обладать достаточно крепким духом, иначе не мудрено свалится в клинику. Ведь когда такое происходит, это говорит о том, что ты спустился так глубоко, что пробил своим лбом дно мира! И теперь, вся твоя реальная действительность, со всеми её целями и надеждами может утечь через эту пробоину.

Я вдруг ясно ощутил всю безысходность всякой действительности и всю бесплотность сущего. И ту холодную безразличную ко всему, фатальность целокупного мироздания. Где всякая, повторяю, всякая цель – бессмысленна. Во всей своей фатальности, я ощутил мимолётность и ограниченность не только своего существа, но и всей Вселенной! Мой рассудок помутился. То, что прежде так радовало мой разум, – глубина проникновения, тонкость мысли, откровение и проведение, всё это теперь стало лишь удручать. Радость от обыденных вещей, мой разум давно забыл, он развращён более сильными аффектами, его простые сенсоры атрофировались, превратившись в рудименты. Но теперь, и эти сильные аффекты, перестали удовлетворять мою животную, стремящуюся лишь к удовлетворению, сущность. И вместо радости удовлетворения, они стали причинять страдание. Я словно «пошлый наркоман», всё время увеличивал дозу, проникая своим разумом в глубины мироздания, ища в нём драгоценные камни-истины, и вот наступил момент, когда уже «сверх дозы» перестают оказывать воздействие на мой развращённый разум, и возникает угроза передозировки. Я почувствовал грань. Если я пойду дальше, мой рассудок не выдержит. Эта глубина – просто раздавит мой череп. Мне вдруг захотелось бежать от этой глубины прочь, наверх, – туда, к благодатным и прекрасным сводам иллюзии. Отбросить все мысли, все глубокие воззрения. Но и всплыть на поверхность я уже не могу, плавать планктоном для моего разума равносильно смерти. Это похоже на начало конца, – на полное разрушение. Когда ни идти дальше не в силах, ни вернутся, уже не можешь. Страшная пауза. Хватит ли сил преодолеть это? Надеюсь, что хватит. Надо научиться снова желать простые вещи, – разбудить, реанимировать «ганглии простых удовлетворений». Иного пути просто нет. Лишь в возвращении я вижу спасение.

Вот когда задумываешься о Боге. Как бы хотелось поверить в Бога. Какая невероятно благостная должно быть это отдушина! Какая по видимости благодать, – жить с Богом в душе. Не терзать себя муками глубинных осмыслений, целей и смысла. Поверить? Но как?! Как найти в себе ту потаённую комнату, войдя в которую, забудешь обо всём, открыв для себя истинную веру, и обретя с ней душевный покой. Но я подозреваю, что для меня это уже стало невозможным. Человек, попробовавший однажды «сильный наркотик глубинного осмысления», уже никогда не станет довольствоваться «чаем иллюзии», терпким напитком религиозной веры. В такой личности что-то атрофировалось, что-то очень важное для ощущения мирских радостей, которыми живут «блаженные». Он уже не может существовать без этих «мощных провокаторов сверх ощущений глубинного воззрения». Да. Я знаю. Что как всякий «наркоман», никогда не забудет аффектов, которые сполна вкусил в полях запредельности, так и я никогда не забуду тех мощных аффектов от глубинных проникновений, запредельных созерцаний в моменты ярких озарений, и заоблачных вдохновений моего мятежного духа. Тех озарений, которых я не смог, и скорее всего никогда не смогу описать на этих страницах. Но надеюсь, что моё «животное начало», моя воля инстинкта не даст мне деградировать, и я не выпаду из общего психосоматического поля. Пусть мой разум всегда будет стремиться к этому «наркотику», имя которому – «глубинное миропознание», но мой инстинкт, всё же не даст мне окончательно уйти из благодатных вод иллюзии ближайших перспектив.

Моё «эксплицитное знание» кажется самостоятельным, не зависимым от «имплицитного». Его глубина широта и самобытность, его трансцендентная отрешённость навевает мысль, что оно никак не связано с внешними знаниями, что оно не опирается в своих воззрениях и заключениях ни на что вовне. Что оно само в себе исчерпывающе и полно достигает понимания сути мира, как в локальных созерцаниях, так и в общих, всеохватывающих. – Чувство чистого разума. Создаётся впечатление, что для своего глубинного воззрения ему не нужно знать никаких открытий, и ранее наработанных и укрепившихся консолей общечеловеческого знания. Что оно совершенно самодостаточно. – Иллюзия самодостаточности эксплицитного знания.

Да. Нам часто кажется, что для многих наших умозаключений, опыт, как таковой, никогда не имел значения, и не оказывал своего влияния. Но на самом деле этот опыт, во всех без исключения случаях когда-то имел место. И не только оказал своё влияние, но и имел основополагающее фундаментальное значение. Но для нашей памяти он, либо прошёл не замеченный, либо просто забыт, так как имел место много веков назад у наших предков, и отложился в памяти наших генов. И я абсолютно убеждён, что всякое «эксплицитное знание», все же имеет латентные корни опыта. А его имманентность, так же, как и его трансцендентность, это, по сути, лишь вопрос нашего понимания, или непонимания его архаической возможности, или осознание или не осознание его сакральных истоков.

Итак, гениальность. По большому счёту гениальность самого великого открытия, гениальность самого грандиозного познания, есть результат цепи последовательных необходимых исторических явлений, отпечатавшихся в образах идеального познания человеческого разума, образах сложенных и зашифрованных в наших генах. И если бы мы могли отследить эти цепи, если бы это было нам доступно, то мы бы нашли всё это вполне закономерным и естественным, а главное очень простым. Как всякое «чудо мира», «чудо нашей действительности», – «гениальное» это, в сущности, простое «резюме». – Резюме, явившееся в результате случайных, и в то же время необходимых последовательностей. И как всякое «чудо мира», в силу сложившихся обстоятельств, «гениальное» – не могло не появиться. Как не мог не появиться весь наш мир, с его действительностью сверх совершенных агрегатных конструкции, при наличии известных исторических обстоятельств. Гениальность действительности нашего бытия, есть та гениальность, из которой пьёт воду всякая гениальность нашего социума.

«Творений грандиозных,

что восхищают совершенством форм,

мы склонны наделять мистическою силой,

но побывав на каждой из ступенек, – этот дом,

для нас естественным становится, подобно сливам…»

Но как мы оцениваем гениальное в нашем социальном мировоззрении? Мы часто называем «гениальным» то, что лишь вызывает у нас взрыв восторженности, захватывающей наш дух. В одном случае, от великой высоты по отношению к нам, в другом – от великой гармонии, вдруг вставшего пред нами явления. Но чаще всего, мы называем «гениальным» то, что не доступно нашему пониманию, что мы не в силах осознать. Там, где мы не в силах понять механизмы и причины возникновения того или иного гениального явления феноменального мира, мы оказываемся перед дилеммой. Отнести это к невозможному, или сверх возможному. Не осознавая, что по большому счёту, это одно и то же. Или там, где мы не в силах объяснить механизм того или иного, как нам кажется, случайного хитросплетения собственного разумения, выводящего наш рассудок в сферу сверхтонких запредельных облаков сознания, и мы нарекаем это воспарение собственного ума таинственным термином – «Гениальность».

Восторженность наших чувств, усиливает аффект, восхищение гипертрофируется, и мы, в конце концов, создаём себе идола. И это вполне естественно, ведь наша сущность жаждет мистики, и при первом же подходящем для этого моменте, непременно пользуется случаем. Наша фантазия в своих проявлениях не имеет границ, так как этот величайший «инструмент» нашего разума, подчиняясь всеобщему закону мироздания, не имеет, ни малейшей возможности остановится, так как не имеет возможности удовлетвориться. И её «производительность», напрямую зависит от провокаций внешнего опыта. Она словно бутон розы, раскрывается под яркими лучами внешних обстоятельств, и при всей своей «кажущейся бесполезности», радует наш взор своей гениальной красотой. Её сакральная задача в том, чтобы создавать иллюзии, которые затем, с такой жадностью «пожирает голодный идеальный разум», превращая затем эти иллюзии в «продукты собственного переваривания», из которых затем, с помощью «рационально-аналитического разума», словно из жидкого бетона создаются все строения феноменального мира нашей цивилизации. Да. Вся наша цивилизация обязана иллюзиям и аллюзиям, продуцируемым нашей фантазией, этой Терпсихорой сознания. Да. Наш «идеальный разум» питается иллюзиями, создаваемыми его собственной фантазией, словно лакомыми кусками, и это самый сладкий хлеб для него. Но этот его вкус, имеет вполне прагматичные мотивы.

И так. Какова же сакральная сущность «гениального»? В чём его невероятная волшебность, вызывающая в нас чувство заоблачности, некоей запредельности и сверх возможности. Гений, - в какой бы области он не случался, он всегда продукт столкновения сильных противостоящих стихий. Как я отмечал в предыдущей главе, «гениальность» – это то, что нарушает все мыслимые и немыслимые границы привычного мира, то, что разрушает размеренную бытность, то, что порождает новый мир. – Это взрыв, разрушающий всякую выложенную и укрепившуюся упорядоченность. Его появление обусловлено столкновением мощных внутренних противно направленных стихий. Гений человеческого разумения, - это «дитя», рождённое от столкновения внутри нашего «я», разума и инстинкта. Этих, находящихся в одном «сосуде», разно полярных монад нашего сознания, – монад непримиримых плоскостей целокупной осознанности. Столкновения, которых, порождают более утончённое изысканное, и в тоже время более организованное и мощное «Я». Наличие в одном «сосуде» мощного, как «рефлексивно-рационального», так и «инстинктивно-идеального разумения», неминуемо влечёт за собой формирование некоего гениального конгломерата. Он, словно бабочка, – нечто сверхтонкое и сверх гармоничное порхающее между двумя равновеликими силами. Нечто, порождённое обеими этими силами, и, в тоже время, не похожее ни на одну из них. – Он подобен шаровой молнии, возникающей между двумя потенциалами. По сути, нечто совершенно сверхновое, независимое, сверх организованное и сверх гармоничное, и только лишь потому, – «Гениальное».

И для рождения Гения, совершенно необходима соразмерность этих сил. Я уже не раз заострял на этом внимание. Как всякое «великое дитя» рождается только в результате «противоборствующего слияния», спровоцированного напряжением стремящихся друг к другу, и в то же время отвергающих друг друга сил, воплощающихся в своём синтезе в некий продолжительный во времени «коллапсирующий взрыв», некую «Шаровую молнию», обладающую своей собственной формой и что важно, своей собственной волей. Только в результате преодоления и совокупления, только благодаря синтезу стихий, рождается всё запредельное, всё мистически Великое.

Да. Всё Великое рождается в муках, в противостоянии, в борьбе. «Отдельная сила», не в состоянии рождать ничего стоящего, пока не встретит на своём пути достойного соперника, – врага так необходимого для всякого становления. Скажу больше. Она и существовать, по большому счёту, не может. Человек возник и развился, как нечто «совершенно гениальное», благодаря заложенным в него противостояниям, мощнейшим стихиям огня и воды, (воплощённых солнца и земли), которые не в состоянии ни слиться в нечто единое, ни разойтись, растворившись каждая в своей стихии. Только в результате столкновения огня и воды, и образования коллапса, (продолжительного во времени взрыва), со всеми вытекающими обстоятельствами, наша сущность, – существует. Именно этот «непримиримый коллапс огня и воды», живёт в нас, продуцируя каждую секунду, электромагнитные волны, упорядочиваемые нашим мозгом, в некие гармоничные формы пребывания, (мысли). И точно так же как мы с вами, и всё живое на земле, никогда не были бы рождены ни кем по отдельности, ни землёй, ни солнцем, (как только в совокуплении стихий земли и солнца), так и всё гениальное, и великое в нашей голове возникает в результате совокупления, противостоящих достойных друг друга монад сознания.

Далее, ещё несколько слов об отношении к «гениальному» в нашем социуме. Я не стану говорить много о том, что отношение к «степени гениальности», индивидуальное у каждого наблюдателя. Ведь каждый судит исходя из собственного положения, дистанции, и способности к оценкам. А по сути исходя из способности реагировать, которая зависит от наличия в судящем (условно говоря), схожих «ферментов» с объектом познания или восприятия. То, что один восторженно нарекает «гениальным», для другого, будет вполне банальной, известной вещью, и достаточно простой в своей сути. Это вопрос степени развитости разумения отдельных «наблюдателей – субъектов». Ведь «гениальное», как нечто определённое в оценках социума, есть лишь отношение, и корпоративное согласие «наблюдателей» многочисленных «кланов», и их обобщённых суммарных оценок, относительно степени возвышенности того или иного объекта познаваемости. Ведь по большому счёту, «гениального вообще», – не существует. Как не существует «совершенного вообще», как не существует «истинного вообще». – Некая вершина мира, точка отсчёта, или достигнутая цель.

Но существует то, что недоступно в данный момент никому, что создано только сейчас, что никогда до того не имело места между небом и землёй, что даже не находило отражения ни в одной фантазии, что лишь по воле случая и проведения выстроилось в идеально гармоничную форму здесь и сейчас. Новый, только что созданный мир – это и есть, поистине «Гениальное», его истинное воплощение, его апофеоз! И только этот вид «Гениального», не нуждается ни в каких иных оценках и подтверждениях собственного величия. «Гениальность» – возвышающаяся над всем! Нечто «тонкое», заоблачное, завладевающее расположенными к познанию, умами. То, что удивляет нас, что поражает наше воображение. «Электрический разряд короткого замыкания», создающий вокруг себя, «озоновое поле» новой реальной действительности.

Мы, кто способен оценить поистине «Гениальное», нечто в сути своей, выходящее за границы нашего мира, некая созданная «новая тропинка», всегда знаем, что это такое, нам не нужны в этом отношении никакие пояснения. Мы знаем, что это выстроенный изнутри, новый, не существующий до сих пор, мир.

То, насколько твой «личностный гений» будет стремиться к вершине, в первую очередь зависит от того, насколько мощны противоборствующие силы внутри тебя как созидателя, каков их совокупный потенциал. Конечно же, для возникновения поистине Великого гения, необходим целый ряд стечений обстоятельств, как внешних, так и внутренних. Но основополагающим моментом является всё же наличие как мощного интеллекта, так и, что не менее важно, наличие мощного инстинкта. Повторяю, только так возможен достаточно «мощный взрыв», провоцирующий синтез монад твоего сознания, необходимый для создания всего сверх нового и выходящего за пределы архаики реальной действительности.

Здесь, вполне естественно просматривается проекционная аналогия с механизмами, так называемой «неживой природы». Появление поистине гениального человека, сравнимо с появлением достаточно мощного «Торнадо» в отрегулированной слаженной атмосфере земли. Возникновение, которого, обусловлено столкновением мощных равнозначных равносильных природных стихий. Физика этого явления по своим механизмам, близка к метафизической механике всего «гениального». Ведь неспроста мы придаём Смерчу некую произвольность и даже разумность, вытекающую в личность, присущую лишь живым существам. Да, эти Смерчи очень похожи на живые существа, как похожи на них, шаровые молнии. Они рождаются, набирают силу, и умирают, рассеявшись в океане энергетического котла. Гений, - словно Смерч над пустыней, рождается так же, совершенно необходимо, при наличии, или стечении всех на то обстоятельств. Его появление предопределено самим проведением.

Можно привести ещё сотни примеров, как, на разных уровнях мироздания, сталкиваясь между собой, «стихии» рождают своих «детей», таких разных, но всегда адекватных и соизмеримых по своей мощи, с потенциалами своих «родителей». И то необходимое и всегда абсолютное возвышение мощи гения, над мощью стихий, порождающих его, происходит в силу высвобождения скрытых энергий, спровоцированных этим синтезом, высвобождения латентных потенциалов. Всегда и во всём, именно противостояние и столкновение вскрывает всякую латентность, высвобождая силы, разрушающие стены и всякие границы действительности. И это явление повсеместно. Каждый, кто посмотрит в мир с определённого угла зрения, увидит параллели. Этот принцип, пожалуй, является основой всякому прогрессивному становлению в природе вообще, и становлению нашего разума в частности, как его спекулятивных форм осознанности, так и идеальных. Простые законы физики, в глубине своей, сохраняются и в поле метафизики. По крайней мере они не противоречат им., например, «Закон сохранения энергии», и «Закон достаточного основания». Здесь нет противоречий, ведь, когда мощность Гения, соразмерна совокупной мощности стихий, порождающих его, это не выходит за рамки классической физики. Или, когда следствие, совершенно необходимо предопределено причиной, или достаточным на то, основанием. Так вот «дитя», как я уже отметил, по своей мощи всегда соизмеримо с «родителями». И лишь высвобождаемая в результате синтеза, латентная энергия, разрушает пределы архаически уложенного бытия. А так как в силу ли проведения, или в силу необходимой последовательности всех течений мира, стечение обстоятельств и столкновение стихий или монад сознания может быть каким угодно, то и градации гениального, могут находиться на разных ступенях бесконечной лестницы бытия. И суждения различных судей относительно одного и того же гения может быть различно и неоднозначно. Поэтому «Гений», так не равнозначен, в общих оценках социума. И именно отсюда берутся все споры относительно «Гениального вообще».

Я, как всякий «субъект-наблюдатель», смотрю на «Гениальное» со своей точки зрения, со своей высоты, и оцениваю его мощь, исходя из собственных представлений и оценок. С моей точки зрения у этого явления, как, впрочем, у иных явлений, есть оборотная сторона, – своё «кривое зеркало». Когда в силу восторженности, мы создаём себе кумира, называя его гением, мы разгоняем локомотив своего сознания до скоростей, вызывающих эйфорию. А вместе с тем и разогреваем субстанцию своих оценок, до температур, при которых холодность всякого суждения просто исключается. Где каждая минута становится несколько длиннее, а мир вокруг, несколько прекраснее. И на крыльях этой эйфории, в нашем сознании, все внешние формы вырастают, всякая гармония превращается в сверхгармонию. Наша душа кричит и ликует возбуждённая любовью, а подчас, и гиперлюбовью, придавая внешним объектам познания гипертрофированные формы. Всё что, так или иначе, попадает в её поле зрения становиться «гениальным». И часто на этой почве «гениальным» становиться то, что таковым не является даже с точки зрения посредственного разумения обывателя. Я уж не говорю о коллегиальных оценках, в которых вообще всё растворяется, и превращается в удобоваримую кашу.

Другой причиной несоответствия всех тех явлений, увешанных регалиями, с твоими оценками настоящего достоинства обусловлено тем, что абсолютных критериев оценки «гениальности», не существует. То есть, на этом поле нет законов, опираясь на которые, ты мог бы сделать заключение. В метафизике идеального, вообще нет абсолютных критериев оценки, ибо нет абсолютно достоверных форм, и истинных начал. Здесь ничего не укореняется, не превращается в пилон или консоль, ничего не дубеет, и не покрывается корой. Здесь нет той классической полезности, главной меры суждения для «рационально-аналитического разумения». Здесь нет, и не может быть ничего по-настоящему истинного, с точки зрения «рационально-аналитического разума», который только и способен оценивать всё в критериях полезности или вредности, ибо только он располагает инструментами для подобных оценок. А это значит, что в свою очередь, с точки зрения противоречащего «идеального разума», для которого оценкой служит лишь гармония и полифония образа, здесь нет и быть не может ничего ошибочного, и всё что, так или иначе, растёт на этом поле, – истинно. Ну а гениально оно или посредственно, это уже вопрос с одной стороны, выложенных хреод-критериев «рационально-аналитического разумения», с другой стороны, критериев оценки общей полифонии и гармоничности оцениваемого идеальным сознанием, явления. И если оценки «идеального сознания» всегда находятся на своём поле, то «рационально-аналитическое» часто заходит на чужое поле. И в силу того, что все оценки «рационально-аналитического разума» строятся так или иначе на сравнении, то заходя в область идеального, он часто попадает впросак, и обманывает сам себя, что в действительности способен оценивать тот или иной объект познания, либо возникающее пред ним явление или образ. Ибо на самом деле, здесь не с чем сравнивать. Ведь «Гениальное», по-настоящему «Гениальное» – не сопоставимо и несравнимо ни с чем. Оно вне каких-либо критериев оценки «рационально-аналитического суждения».

Если провести некую параллель физики и метафизики, то примером в метафорическом образе подобного достоинства в классической физике мироздания обладает так называемая «Чёрная дыра». Мы не в состоянии её оценить, мы не знаем, что она – есть, ибо её не с чем сравнить. Так всякое по истине «гениальное» выходит за рамки возможности какого-либо сравнения. А значит и выпадает из поля возможности суждения для «рационально-аналитического разума». Мы знаем, что оно есть, но что оно, осмысление его начала, нам – недоступно. Чем не благодатная почва для всякого рода спекуляций.

Далее, обращаясь опять к социуму. В нашем социуме по-настоящему «гениальное», как правило, поначалу все принимают за недоразумение, вздор и полный бред. И это как раз связано с тем, что «гений» создаёт до сих пор не существующее, совершенно новое невиданное здание, с новой, невиданной кривизной зеркал, окружающих фасад. И автор, пытающийся поведать, рассказать об этом новом невиданном мире, неминуемо воспринимается как умалишённый. Так бы, наверное, восприняли рассказ рыбы, если бы она умела говорить, которая миллионы лет назад вернувшись с суши, рассказала бы своим соплеменникам о том, что видела там, в заграничной действительности. И эти соплеменники как минимум лишили бы её плавников, если бы она ещё и вздумала звать всех на сушу. Они подняли бы её сначала на смех, обвинив в полной бредовости этой идеи, а затем, скорее всего, казнили бы её.

И здесь закрадывается крамольная мысль. Не всякий «бред» является чем-то гениальным, но всё гениальное, чаще всего поначалу является «бредом», – вздором больной головы. Или так. Не всякий так называемый «бред», со временем превращается в нечто «гениальное», но всё «гениальное» имеет основания бредовости.

Как я упоминал чуть выше, у каждого разума своя «ступенька лестницы мира», и адекватная оценочная палитра обзорности, соответствующая высоте и положению этой ступеньки. И на этой «ступеньке» для него, всё серьёзно и всё имеет ценность. Вполне может быть допустимо, что то, что мы однозначно признаём ныне полным «бредом», в будущем вырастет в наших сознаниях, в нечто совершенно новое, сверх гармоничное и истинное. Но здесь надо понимать, что для того нам и дан «рационально-аналитический разум», чтобы всё и вся расставлять на свои полки. И если «Гениальное», поначалу вызывает ощущение «бредовости», то совершенно не обязательно, чтобы всякая такая «бредовость», стала со временем «Гениальностью».

Можем ли мы быть судьями? – Да, можем. А как иначе? Именно мы и должны быть судьями. И именно в силу того, что «истинности самой в себе», – не существует, по-настоящему существует лишь наша оценка. Убей её, и ты убьёшь всё, чем живёт твой мир. В мире нет фундаментальных истин, принадлежащих самой действительности. И всё что мы, так или иначе, оцениваем, есть и всегда будет единственно существующей истинной. И совершенно неважно опровергнет её кто-нибудь когда-нибудь, или нет. Важно только то, что сейчас и здесь. А то, что завтра, и где-то, будет важно для иного времени, иного места и иных наблюдателей. Весь наш мир когда-нибудь будет перевёрнут и опровергнут.

Бытовое различие в оценке, имеет банальные корни соответствия и соразмерности, то есть питает свои умозаключения из этого соответствия и соразмерности. Многие умные головы, к примеру, выслушивая отзывы критиков, или смотря телевизионные передачи аналитического характера, удивляются, как это они там с такой лёгкостью называют гениальным то, что мелко и просто, что не выходит за рамки даже бытовой осознанности? И даже касаясь простых аффектов нашей воли, они недоумевают, как люди могут получать удовольствие от такой пошлости, смеяться от такой глупости, и плакать от такой мелочи. Ведь по их разумению эти декларирующие свой взгляд на вещи так называемые «гении», на самом деле, достойны жалости граничащей с презрением. Но лишь набравшись истинной мудрости, эти «головы» начинают завидовать этим «презренным», завистью дряхлого старика, получившего мудрость, взамен детской наивности, и в силу этого, потерявшего всякую возможность получать удовлетворение от простых вещей, от простой осознанности мироздания. И им действительно можно позавидовать, ибо они, благодаря своему плоскому познанию, в большинстве своём, живут вполне счастливой жизнью.

Бывает конечно, что кто-то из этих «плоских голов», уже не получая того удовлетворения, начнёт углубляться в своём познании мира, всё больше приближая «корабль своей осознанности», к потере остойчивости, когда всё в нём, вдруг переворачивается, и он видит подводный мир, осознавая во всей глубине, что теперь имеет вместо одного, – два мира. И, соответственно, теперь обладает как двумя большими радостями, так и двумя большими печалями. Но большинство так и останется на поверхности, получая удовольствие до конца своих дней, от мелких аффектов собственного относительно скудного спящего в своих пенатах разума. И только редкие личности, превратив свой разум в «подводную лодку», углубятся так глубоко, что их сочтут безумцами. Но, в конце концов, по прошествии многих лет, их всё же назовут Гениями или даже Святыми. И не понимая их, будут всё же, чтить их. Чувствуя в глубине своей души ту могучую, рождённую в результате столкновения мощных стихий, силу.

Так будет всегда. Тот, кто стоит от нас на более грубой «низшей ступени» всегда будет считать наш вердикт в отношении мира, ненужным бредом. Те же, кто стоит на более утончённой «высшей ступени», будет считать его пошлым, слишком простым и низменным. «Верховный Абсолютный Гений», – так же невозможен, как не возможна «Верховная Абсолютная Истина». И как абсурдно искать в космосе «верх» и «низ», «центр» и «периферию», как только лишь условно, только лишь По-отношению, так невозможно обнаружение здесь и сейчас точки отсчёта, или вершины мироздания, как только лишь По-отношению.

Но всё же, мы должны, в рамках нашей осознанности, дать хоть какие-то более-менее твёрдые оценки самого явления таланта и гения. Иначе оно не найдёт своей существенности. В чём разница между талантливостью, и гениальностью? Только ли в градационном совершенстве, или относительной силе познания? И это не праздный вопрос. Ибо, с лёгкой руки критиков здесь всё и вся смешивается, и просто талантливого человека, часто называют «Гениальным». Банальная фраза: «Каждый человек в чём-то талантлив, гениальных же, – единицы», должна найти своё разрешение. Чертя параллели, с той же последовательностью можно сказать, что «пожаров» много, но по-настоящему «грандиозные взрывы» – крайне редки. (Чувствуете, и здесь игру разумения, разрешаемую только в его относительной субъектарности).

Талантливые люди совершенствуют уже созданный мир, делая его гораздо тоньше, ярче и отчетливее. Метафизика их «внутреннего взрыва» не достаточно мощна, в соразмерности с «гениальными» людьми. Гении, своим «атомным взрывом» разрушают старый мир, и на его обломках создают новый. Они, создавая его только для себя, неосознанно создают его и для всех остальных. Ибо наш разум, как разделен на индивидуальности, так и не разделим в общем разумении «организма-животного», называемого «Человечеством», с его глобальным сознанием. И увидев новый мир, люди легко проникаются им, и он постепенно становиться и их миром. И всё, что вырастает в одном разуме, передаётся флюидами другим, точно так же, как передаются импульсы между нейронами одного индивидуального разума. Возможности «черепной коробки» одного индивидуального разума, подчас соразмерны возможностям всех «коробок человечества». И в этом находит свою квинтэссенцию гениальность самого разумения.

Гений, в какой области он бы не творил, всегда настраивает «разумное восприятие окружающих», на свой, новый лад. Окружающие его люди со своим архаическим разумением, но с расположенным ко всему новому стремлением, постепенно настраиваясь на его «волну», начинают видеть и слышать шире, осмысливать глубже, и, в конце концов, начинают ощущать в полной мере, этот новый мир. И это приводит их в восторг! Ибо это самое значительное в их жизни, – это то, что собственно делает жизнь волшебным явлением. Что может быть важнее для разума, чем появление нового восприятия. = Мир, – до сих пор не существующий! Так рождались Боги! Так они и впредь будут рождаться…