Kitabı oku: «Поглощённые страхом», sayfa 2
Никто из горожан ещё не знал, но самоубийств произошло уже четырнадцать. Ещё одно случилось буквально тридцать минут назад прямо напротив окна Макса. Но сейчас ночь, и жители домов мирно спят в своих тёплых кроватях, не подозревая о мёртвом теле, лежащем под окнами их домов. Через несколько часов наступит рассвет, город медленно начнёт просыпаться. Наступит время, когда горожане отправятся по своим работам, и тогда по двору прокатится неистовый крик ужаса. Начнётся суета, кто-то вызовет скорую, полицию, пожарных, позвонит президенту, в общем, труп во дворе поднимет на уши всех. Но пока всё тихо.
Макс понимал, что он – главный свидетель. Он видел всё, что было до, во время и после этого жуткого события, но я не скажет ни слова, ведь сам ещё плохо понимал, что произошло.
Максим был обычным двадцатилетним студентом, снимавшим захудалую квартирку у знакомой за небольшие деньги. Днём ранее, в четыре часа дня на балконе шестнадцатого этажа, появилась молодая парочка – блондинка в джинсах и лёгкой кожаной куртке и крепкого телосложения парень. Окна Макса находились прямо напротив этого балкона, и достаточно близко, чтобы отчётливо разглядеть, всё, что там происходит. Наверное, даже слишком близко.
Порой ему нравилось наблюдать за людьми, но он не испытывал ни малейшего желания нарушать своим любопытным взглядом уединение этой пары. Весь день он корпел над работой по истории – как и водится, сдать его нужно будет завтра днём, а начал писать он только вчерашним утром. Стол с компьютером стоял прямо рядом с окном, и поэтому Макс, когда устраивал небольшие перерывы, невольно, но обращал внимание на этих двоих. Всё, что он успел заметить вначале несколько поцелуев, обнимашки и весьма интимные ласки. Но потом всё переменилось. Кажется, они поссорились, потому что стояли в разных концах балкона. Парень мрачно курил, а девушка, схватившись руками за голову, кажется, плакала. Тут уж Макс не мог совладать с любопытством и стал отрываться от своей работы чаще. Он видел, как они простояли в угрюмом молчании минут двадцать. Потом они начали говорить, и, судя по всему, на какую-то очень неприятную для них тему.
