Kitabı oku: «asdadadadad222222222», sayfa 3

– Это предопределено. Ваше желание ничего не изменит.

– Спорный вопрос, – совсем успокоившийся Самойлов решительно шагнул вперёд. – У меня есть вопрос, и даже не один. Я могу их задать?

Призраки шевельнулись, словно обсуждая что-то, а потом тот, который начал беседу, прошелестел:

– Спрашивай… У нас не очень много времени…

Я была уверена, он спросит, как нам избежать смерти, но друг сумел меня удивить. И, судя по удивлённому выражению лица Дашки, не только меня.

– Вы пришли, чтобы нас предупредить?

– Нет… Мы хотели посмотреть на Трилистник… Не думали помогать… Не можем…

– В «Серебряном» есть те, кто охотится за артефактом. Их много?

– Да… Наследник Повелителя Ночи и его слуги… Тот, кто пьёт кровь и его служанка… Те, что поклоняются Лунной Кошке… Всем нужен знак Повелителя… Никто не может забрать его сам… Трилистник…

– Как нам их найти? – Самойлов был собран и задавал конкретные вопросы.

– Луна подскажет… Спрашивай быстрее… Время на исходе…

– Мы можем обезвредить тех, кто охотится за знаком?

Призрак какое-то время молчал, видимо, стараясь осмыслить вопрос, а потом ответил, и в безликом голосе я расслышала растерянность.

– Никто не пытался раньше… Пророчество не запрещает… Они очень сильные…

– А договориться с ними можно?

– Мы не знаем…

– Последний вопрос, – Женька поднял руку, как на уроке, – тут проходила девушка. Блондинка, совсем недавно. Где она?

– Она встретила… не нас… Это не мы… Время…

– Мы можем ещё раз прийти?

– Не знаю… Будет кровь… Кровь откроет путь… Не сюда… Другой… Уходите…

Призраки, словно встревоженные чем-то, заколыхались, словно от порыва ветра и впитались в землю, оставив нас в абсолютной растерянности и в полном недоумении.

Глава 5

– Наверное, надо что-то умное сказать, – через несколько минут нарушил растерянное молчание Самойлов, – но мне в голову ничего не приходит. Не то что умное, а вообще никакое не приходит. Абсолютный вакуум…

– Если тебя это успокоит, то ты не одинок, – я с некоторым трудом выдавила из себя кривоватую улыбку, – у меня тоже как-то слов нет.

– А у меня есть, – тут же отреагировала Дашка и честно добавила, – но они все исключительно матерные.

– Они что, ушли?

Женька огляделся и даже поковырял кроссовкой траву в том месте, где совсем недавно зависал призрак. Естественно, ни на траве, ни на земле не было никаких следов пребывания потусторонних сущностей.

– Я бы даже сказала – сбежали, – задумчиво ответила Дарья, – и это, как мне кажется, вполне себе повод поступить так же.

– А Несс? – хмуро спросил Женька, и мы с Дарьей вздохнули. – Что-то мне подсказывает, что если мы сейчас свалим, то второй раз нас уже не впустят. А жить и помнить, что мог помочь, но не стал… Ну не по мне это!

– Да понятно, – Дашка досадливо поморщилась, – только вот где её искать? И как понять слова про то, что это типа не они, они не при делах?

– Ясно пока только то, что с Несс случилось нечто плохое. Совсем-совсем плохое, почти наверняка смертельно плохое.

Женька с тоской огляделся, понимая, что идти всё равно придётся, как бы ни хотелось вернуться и забыть обо всём этом как о страшном сне.

– Скорее всего, иначе эти… призраки… не стали бы так акцентировать наше внимание на том, что это не они. Задавать вопрос: а кто тогда… я не буду, потому что ответа на него у нас всё равно нет.

– Надо идти искать Несс, – через силу сказала я, – чем быстрее отыщем, тем быстрее сможем уйти отсюда. Ну, во всяком случае – попробуем это сделать.

Расстилающаяся вокруг равнина была ограничена с одной стороны тонущими в тумане кустами, через которые мы, собственно, и пришли, а с трёх других сторон она уходила в никуда, в затянутое клочковатым туманом ничто. Куда идти и как ориентироваться в этом совершенно однообразном месте, я, например, не представляла. Не знаю, как Женька с Дарьей, а я-то заблужусь уже через несколько минут.

– Предлагаю найти какой-нибудь ориентир и двигаться относительно него, – решительно заявил Самойлов, – хорошо бы оставить какой-нибудь опознавательный знак, но у нас его просто нет.

– Скажу вам больше, – не удержалась от комментария я, – у нас и ориентира нет. Только кусты и бесконечная туманная равнина. На ней даже деревья не растут.

– И хлебушка у нас нет, – вдруг непонятно сказала Дашка, – и камешков…

– А при чём здесь хлеб и камни? – мы с Женькой непонимающе переглянулись.

– Ой, ну вы дремучие! – не то возмутилась, не то восхитилась Дарья. – Про этих своих Винчестеров ты, Лизхен, знаешь, а классика мировая мимо тебя прошла.

– Даш, – устало попросила я, – давай ты потом на мне своё остроумие будешь оттачивать, а сейчас просто объяснишь? Хорошо?

– Прости, – смутилась Дашка, – просто я думала, что эту сказку все знают. Там мальчик и девочка ходили в лес, вроде как за хворостом, и, чтобы не заблудиться, кидали на тропинку белые камешки. А как-то раз они забыли их взять, и им пришлось кидать кусочки хлеба.

– И чего? Помогло? – заинтересовался Женька.

– Неа, – с сожалением покачала головой наша подруга, – налетели птицы и склевали крошки. Это не то Шарля Перро сказка, не то братьев Гримм, я точно не помню.

– Тогда предлагаю компромиссный вариант, – подумав, высказался Самойлов, – пойдём вдоль кустов и будем регулярно отходить в глубь территории, насколько хватит верёвки. Никаких одиночных походов и прочих сумасбродств.

– Ну, давайте попробуем, – согласилась я, – других вариантов всё равно нет.

Интересно, здесь время течёт так же, как и в обычном мире, или как-то по-другому? Потому как долго бродить тут мы точно не сможем: если мы исчезнем надолго, нас элементарно хватятся. И в лучшем случае объявят выговор, а в худшем – будут постоянно контролировать. И тогда с поисками и прочими запланированными расследованиями можно будет попрощаться.

Перевязав верёвку и закрепив конец у Женьки на поясе, так, чтобы он мог отойти достаточно далеко, мы зашагали в сторону, которая показалась нам более привлекательной. Чем именно, думаю, никто из нас объяснить не смог бы.

Шагов через сто Женька остановился и, слегка растерянно посмотрев на нас, сказал:

– Я сейчас пойду туда, – он махнул на затянутую туманом местность, – насколько хватит верёвки. Если найду что-нибудь важное, дёрну за неё.

– Удачи…

Мы смотрели, как фигура Самойлова медленно растворяется в тумане, а верёвка медленно разматывается.

– Блин, жутко-то как, – прошептала я, глядя круглыми глазами на проглотившую Женьку серую пелену, – а вдруг верёвка порвётся? Или там кто-нибудь водится?

– Не каркай, – оборвала меня подруга, – и не нагнетай, и без того не по себе. Вот как увидела я эту Несс, сразу поняла, что от неё одни проблемы будут! И ведь как в воду глядела, скажи?

Тут в тумане показался смутный силуэт, и мы, не сговариваясь, отпрыгнули назад, но, к счастью, это оказался всего лишь Женька.

– Там сколько видно, всё то же самое: трава и туман, – отчитался он, – но давайте попробуем ещё разочек, чуть подальше.

Несс мы нашли минут через двадцать, когда уже собирались поворачивать назад, но Женька решил попытаться ещё раз. Он уже привычно нырнул в туман, но, в отличие от предыдущих «забегов», не появился через несколько минут. Зато верёвка, которую я крепко-накрепко держала в руке, резко дёрнулась раз, потом ещё и ещё.

Переглянувшись, мы с Дашкой привязали верёвку к ветке самого ближнего куста и поспешили туда, где в тумане исчез Самойлов. Сначала ничего не было видно, и я в очередной раз порадовалась, что мы взяли с собой страховку в виде верёвки. Без неё мы точно потерялись бы, это вот даже без вопросов, потому что в тумане уже на расстоянии вытянутой руки не было ничего видно.

Женька обнаружился шагов через двадцать: он стоял на коленках возле чьего-то тела. Хотя почему «чьего-то»… Форменную куртку «Серебряного» я узнала сразу: у нас всех были такие, выданные в первые же дни осени. Очень, кстати, неплохие куртки, похожие на знаменитую «Columbia», но в фирменной школьной цветовой гамме.

– Это Несс? – зачем-то спросила я, хотя это было и так понятно: вряд ли здесь мог обнаружиться ещё кто-то из обитателей «Серебряного».

– Да, – коротко, без своей обычной язвительности проговорил Женька, не поворачиваясь в нашу сторону.

– Она…

Дашка не договорила, но и без того было ясно, что она имела в виду.

– Да, – снова односложно ответил Самойлов.

Какое-то время было очень-очень тихо, казалось, даже время остановилось, а потом Женька негромко сказал:

– Знаете, оказывается, говорить о том, что кто-то умер… это совсем не то же самое, что увидеть тело своими глазами. Пока ты не видишь, оно всё где-то там, где всё ужасно, но тебя-то там нет! А вот когда ты сидишь возле того, кто совсем недавно говорил, смеялся… Это вот вообще другое…

Мы молчали, потому что Самойлов очень верно передал чувства всех нас: да, Несс нам не нравилась, она раздражала, мы осознанно и подсознательно желали ей всякого разного, порой не слишком стесняясь в выражениях. Но при виде тела, сломанной куклой валяющегося на серой траве, все ссоры моментально отошли на второй план, потому что так не должно было быть. Ну вот просто не должно быть, и всё тут.

– Что с ней случилось?

Шёпот Дашки прозвучал в окружающей тишине неожиданно, и я вздрогнула, а Женька наконец-то поднял голову и посмотрел на нас. Его взгляд был каким-то погасшим, и это встревожило больше всего остального.

– Жень, – тихо сказала я, удивляясь собственным словам, – возьми себя в руки, иначе мы пропадём тут все. Пусть это неправильно, но я скажу: ты единственный мужчина из нас, мы на тебя надеемся. Если ты сломаешься, мы просто не справимся, понимаешь?

– Ты права, Лизхен, – помолчав и тяжело вздохнув, ответил он, – просто как-то… Но я справлюсь, правда.

– Так что произошло с Несс? – повторила я Дашкин вопрос.

– То, чего мы не могли даже предположить, – непонятно ответил Женька, – я, во всяком случае, про такое вообще не думал.

Тут он осторожно словно боясь причинить боль, повернул к нам Несс, так, чтобы мы увидели не только её спину.

Вопреки моим опасениям, лицо Несс совершенно не изменилось. К счастью, оно не было искажено ни гримасой боли, ни ужасом. На нём навсегда застыло выражение удивления, почти потрясения, словно в последние мгновения жизни девушка увидела что-то, не испугавшее, а изумившее её. Голубые глаза неподвижно смотрели в белёсую пелену, которая была здесь вместо неба. Я не специалист по трупам, поэтому сказать, давно ли умерла Несс, не взялась бы.

Девушка выглядела как живая, но слегка заострившиеся черты лица, слишком белая кожа и неподвижный остекленевший взгляд не оставляли вариантов. Золотницкая была мертва окончательно и бесповоротно.

А потом я опустила взгляд чуть ниже и невольно схватила Дарью за руку: на шее Несс, выглядевшей сейчас как-то особенно трогательно и беззащитно, темнели две симметричные ранки, вокруг которых запеклась тёмная кровь.

– Да ладно! – неверяще прошептала я и растерянно посмотрела на друзей. – Её что, убил вампир?!

– Ну, судя по тому, что мы видим, других вариантов не остаётся, – пожал плечами Самойлов, – и, если вспомнить цепочку с кулоном, он сделал это ещё там, возле кустов, а сюда перенёс тело, чтобы не нашли.

– Поэтому призраки и говорили, что это не они, – пробормотала Дашка, – но я хочу сказать про другое, ребята. И это мне самой очень не нравится, но… Она ведь не могла сюда попасть сама по себе, верно? Нам рассказала Клео, но я уверена, что она ни за что не стала бы откровенничать с Золотницкой. Кир тоже вряд ли рассказал бы ей о своей находке. Значит, был кто-то, кто тоже узнал об этом лазе и заманил сюда Несс.

– И этот таинственный «кто-то», скорее всего, вхож в круг общения Кира и Клео, – мрачно закончил её мысль Женька, – то есть, это кто-то из наших.

– К тому же этот загадочный неизвестный общается с Несс тоже достаточно тесно, иначе она не поверила бы ему и не полезла бы не пойми куда, – Дашка почесала кончик носа, – давайте попробуем подумать. Это точно не мы, Клео и Кира тоже, думаю, можно не считать. Остаются Стеша, Марк, Гера и Димон.

– Как-то это вообще мне не нравится, – нахмурился Самойлов, – получается, мы всё время общаемся с вампиром? Ну бред же!

– Бред, – охотно согласилась Дарья, – с удовольствием выслушаю другие соображения. И это не сарказм, если что…

– Но ведь может быть так, что помимо Кира кто-то ещё отыскал этот ход?

Мне отчаянно не хотелось верить, что кто-то из тех, с кем мы общаемся ежедневно и живём по соседству, – вампир, способный убить одну из обитательниц «Серебряного».

– Исключать такую возможность, конечно, нельзя, – чуть более поспешно, чем надо бы, отозвался Женька, – для этого надо разузнать, как Кир сумел отыскать эту дверь в… никуда. Если бы её так легко можно было бы найти, то только ленивый этого бы не сделал, как мне кажется.

– Считайте меня параноиком, но мне хотелось бы быть уверенной, что Киру никто не подсказал, что и где надо искать, – Дарья была на удивление серьёзной. Пожалуй, такой мрачной я подругу не видела ещё ни разу.

– Ты имеешь в виду, что его могли подтолкнуть, чтобы потом мы «совершенно случайно» об этом узнали?

Женька озадаченно нахмурился, а я почувствовала, как внутри что-то заледенело и словно застыло в предчувствии не просто проблем, а почти катастрофы.

– Тогда получается, что кому-то очень нужно было, чтобы мы оказались здесь? Нет, девчонки, это слишком сложная многоходовка, как мне кажется. Всё можно было сделать гораздо проще, не опасаясь, что что-нибудь где-нибудь не срастётся. И потом… для чего? Чтобы с призраками пообщались? Так они ничего важного и ценного нам, в общем-то, и не сказали. Нет, совершенно бесполезной эту встречу я не назову, но тем не менее: не стоила она таких усилий и рисков.

– То есть, если я правильно понимаю, нам для начала надо попытаться выяснить у Кира, как он отыскал этот лаз, – подытожила наши рассуждения Дашка, – ну и искать вампира. Блин, как-то всё это с каждым разом сильнее и сильнее отдаёт шизофренией. Вам так не кажется?

– Кажется, – согласились мы с Самойловым хором, а потом он добавил, – но это ничего не меняет. Вампира искать надо, с Киром говорить надо. И про Лунную Кошку надо как-то узнать, я про неё раньше вообще ничего не слышал.

– Тогда вернёмся к актуальному: что делать с телом? Оставить его здесь мы точно не можем. Но не в пансион же его тащить? Боюсь, нас не поймут, ещё и полицию вызовут.

– Может, как-нибудь дотянем труп до выхода из лаза, а там оставим и подождём, пока его обнаружат? – предложила я, удивляясь про себя собственному прагматизму. – Там же и мусор убирают, и листья сухие… Обязательно найдут.

– Логично, – подумав, согласилась Дашка, – осталось понять, как тащить станем, не на себе же…

– Предлагаю обмотать её ноги верёвкой и просто потащить, – задумчиво сказал Самойлов, – ей, в общем-то, уже всё равно, как бы ужасно это ни звучало.

– Звучит действительно так себе, – поморщилась Дашка, – стрёмно как-то…

Я молча начала отвязывать от пояса верёвку, потому что с каждой секундой во мне крепла уверенность, что нам надо побыстрее сваливать из этого туманного мира, иначе мы можем остаться тут навсегда. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, так как Женька присоединился ко мне, не задавая лишних вопросов.

Серая трава была сухой, и тело, которое тащил за собой Самойлов, скользило по ней относительно легко. Я представила, как мы выглядим со стороны и нервно хихикнула: один волочёт на верёвке труп, а ещё двое идут впереди, поминутно оглядываясь и стараясь не потеряться в густеющем с каждой минутой тумане.

Скажу честно: когда впереди сквозь туман стала просвечивать тёмная полоса кустов, я с облегчением выдохнула. Мысль о том, что в этом странном месте возможно всё и мы запросто можем никогда не добраться до заветной колючей изгороди, я гнала от себя все те минуты, что мы брели сквозь туман. Но, к счастью, мои опасения не оправдались. Я посмотрела на Дашку и поняла, что в своём беспокойстве была не одинока. Самойлову же было не до ерунды: от труп на верёвке тащил.

Как ни странно, путь на карачках через лаз, до которого мы добрались на удивление быстро, прошёл без особых эксцессов: тело нигде ни за что не зацепилось, верёвка не оборвалась, мы не уткнулись в какую-нибудь преграду…

У меня, наверное, не хватит словарного запаса, чтобы описать то безграничное счастье и облегчение, которое охватило меня, стоило нам выбраться из зарослей на привычную и, можно сказать, родную территорию «Серебряного». Судя по выражению почти неземного восторга, которое было на лице Дашки, она чувствовала примерно то же самое.

– Там никого нет? – прошипел из зарослей Самойлов. – А то у меня тут так-то труп на верёвке… И мне не очень нравится тут с ним сидеть.

– Всё тихо, – оглядевшись и убедившись, что вокруг никто не бегает в поисках пропавших учащихся, сказала я, – можешь выбираться.

Женька вылез на воздух, и мы с Дарьей увидели на его физиономии зеркальное отражение своих недавних эмоций: смесь облегчения, радости и усталости.

Отвязав верёвку, мы положили тело под кусты, так, чтобы с тропинки его не было видно, и, ещё раз проверив, не оставили ли очевидных следов, выбрались на выложенную плиткой дорожку.

– Меньше часа, – сказала вдруг Дашка, посмотрев на свой фитнес-трекер, – я была уверена, что прошло намного больше времени. Что дальше, ребят?

– Не знаю, как вы, а я больше всего сейчас хочу в душ, – признался Женька, – а потом кофе. С чем-нибудь сладким.

– Душ – это хорошая идея, – согласились мы с Дарьей, – тогда встречаемся через полчаса в кафе?

– Замётано, – кивнул Женька, – как же хорошо, что хотя бы это закончилось.

Ни Самойлов, ни мы даже не предполагали, как сильно мы все ошибались…

Глава 6

– Господи, хорошо-то как! – Женька отставил пустую чашку и откинулся на спинку кресла. – Вот так и начинаешь ценить маленькие житейские радости. Казалось бы – ну фигня же! Горячий душ, чистая одежда, привычная обстановка и чашка горячего кофе… А сколько удовольствия, а?

Мы сидели в кафе и, не сговариваясь, болтали о чём угодно, но только не о том, что произошло совсем недавно, буквально пару часов назад. Наверное, всему этому нужно было как-то отлежаться и только потом стать предметом тщательного анализа и подробного обсуждения. Да и вообще… Смерть есть смерть, а жизнь есть жизнь. Банально, но ведь верно…

– Не могу с тобой не согласиться, – Дашка гибко потянулась, словно кошка, и добавила, – мне уже начинает казаться, что нам всё это приснилось.

Она хотела сказать что-то ещё, но тут в кафе заглянула взволнованная Ника, и мы дружно уставились на неё. Однако встревоженной или расстроенной девушка совершенно не выглядела, наоборот, она улыбалась и радостно что-то говорила Карише. Слов было не разобрать, но имя Несс прозвучало совершенно отчётливо.

– Как-то она не очень похожа на человека, который узнал, что соседка погибла, – с некоторым недоумением проговорил Самойлов, – Золотницкая, конечно, была тем ещё подарочком, но не настолько, чтобы так радоваться известию о её смерти.

– Тем более что именно Ника больше всех беспокоилась, – поддержала его не менее удивлённая Дашка, – а теперь радуется. И вообще – как-то быстро её нашли… Хорошо, что мы вовремя убрались оттуда.

Между тем Ника закончила болтать с Кариной и, взяв стакан с молочным коктейлем, направилась в нашу сторону.

– Привет ещё раз, – поздоровалась она, усаживаясь на свободное кресло, – всё хорошо, что хорошо кончается, правда?

– Ты это сейчас о чём? – осторожно поинтересовалась Дарья.

– Несс нашлась, – радостно сказала Ника, – представляете, она просто хотела побыть в тишине и одиночестве, поэтому спряталась сначала в спортивном зале, а потом, утром, за флигелем, где мы физкультурой занимаемся, в кустах. Ну, у каждого бывает приступ меланхолии, так что всё вполне объяснимо. Но мы ей сказали, чтобы она обязательно предупреждала в следующий раз, если вдруг ей снова захочется уединения. А то ведь испереживались все. Я уже совсем собралась к директору идти, но не пришлось.

– Ты хочешь сказать, – Женька откашлялся, – что Золотницкая нашлась? Живая, так сказать, – тут он беспомощно посмотрел на нас с Дашкой, – и здоровая?!

– А я вам про что! – Ника отпила из своего стакана и довольно слизнула образовавшиеся молочные усы. – Минут двадцать назад пришла, извинилась, конечно, что заставила всех понервничать, и ушла к себе. Я Несс, честно говоря, не слишком люблю, но всё равно рада, что с ней всё благополучно.

– И тебе не показалось, что она выглядит странно или не как обычно?

Дашка быстрее всех из нас взяла себя в руки и теперь задавала очень правильные вопросы.

– Да нет, – беззаботно улыбнулась Ника, – разве что бледная и глаза немного покраснели, так это и понятно. У меня тоже, как поплачу, так сразу и нос красный, и глаза, и даже уши почему-то.

– Может, она не в кусах пряталась, а ещё где-то? – очнулся от ступора Самойлов, – как-то я плохо себе представляю Золотницкую, сидящую на траве.

– Точно, – уверенно заявила Ника, – у неё даже на куртке и на джинсах следы от зелени и земли остались. Теперь замучается отстирывать.

– Следы от травы… – задумчиво повторила Дашка и, не спрашивая, залпом допила оставшийся у меня в чашке кофе, – а я сошла с ума… какая красота… какая досада…

– А она сама больше ничего не сказала? – спросила я, чувствуя, что ещё немного, и я начну смеяться: истерику пока никто не отменял, благо основание – стопудовое.

– Нет, – Ника пожала плечиками, – да к ней никто и не приставал особо: понятно же, что человеку не до разговоров. В общем, ребята, спасибо вам большое за сочувствие, за помощь и толковые советы. Побегу, а то там у нас собрание по поводу предстоящего мероприятия. Вы, кстати, уже придумали, что будете делать?

– У нас этим Степанцова занимается, – ответила я, – а мы с Дашкой так, на подхвате. Так что ничего определённого сказать не можем. А у Самойлова вообще другая гостиная, так что насчёт них мы вообще не в курсе.

– Мы ещё не обсуждали, – ответил Женька после того, как Дарья незаметно толкнула его локтем, – но наверняка у ребят есть идеи.

Попрощавшись с Никой, мы остались сидеть на своих местах, но никто не произносил ни слова.

– Кто вообще ничего не понимает, тот я, – первой нарушила молчание Дашка. – У кого есть что сказать? Цензурного, я имею в виду.

– Она же была мёртвая, мы же все это видели, – сказала я, переводя взгляд с одного участника нашей тесной компании на другого, – она не могла прийти сама!

– Зомби-апокалипсис, новый сезон, – пробормотал Женька. – Согласен, Лизхен, Золотницкая была трупом, это видели мы все. Но этот труп каким-то загадочным образом встал и совершенно спокойно вернулся к себе в комнату, при этом ещё и объяснил своё длительное отсутствие. Только мне приходят в голову совсем уж дикие предположения?

– Нет, не только тебе, – мрачно проворчала Дарья, – мы все книжки читали и кино про вампиров смотрели.

– То есть ты хочешь сказать, что Золотницкая, покусанная вампиром, пришла в себя и теперь ходит по «Серебряному» восставшим мертвецом?!

Я проговорила это и каким-то шестым или даже седьмым чувством поняла: так оно и есть, как бы дико подобная мысль ни звучала.

– Интересно, если Несс спросить, кто её покусал, она ответит? – задумчиво поинтересовалась непонятно у кого Дашка. – Должна же она это помнить, правда?

– А мне любопытно другое, – так же меланхолично сказал Самойлов, – тот, кто это сделал, он рассчитывал, что Несс вернётся, или специально оттащил её подальше, чтобы она не выбралась? Если он с самого начала планировал сделать её такой же, как он сам, на фиг было отволакивать её так далеко? И вообще, наверное, всё это можно было проделать и здесь?

– А может, нельзя? – возразила Дарья. – Может, он не хотел себя выдавать, вдруг кто-то бы почувствовал? Ну, я не знаю, как там всё у вампиров происходит…

– Не исключено, – подумав, кивнул Женька, – но теперь ему по любому придётся как-то за ней присматривать, а то мало ли что она может натворить.

– А знаете, о чём я думаю? – я посмотрела на друзей. – О том, что мы сидим и на полном серьёзе обсуждаем то, что Золотницкая превратилась в ходячий труп. Ребят, не знаю, как вас, а меня жизнь к такому точно не готовила! А вдруг она неуправляемая?! Начнёт сейчас кусать всех подряд. Может, она не в курсе, что мы Трилистник и нас трогать нельзя? А девчонки в её гостиной? Как выйдет ночью, да как покусает всех…И мы утром получим полную гостиную упырей.

– И что ты предлагаешь?

– Пока не знаю…

– Проследить за Несс и тем, кто к ней будет подходить, – решительно заявил Самойлов, – наверняка тот, кто это сделал, как-то себя проявит. Причём независимо от того, входило появление ожившей Золотницкой в его планы или нет.

– Может, тогда заодно удастся выяснить, кто здесь вампир, о котором говорили призраки, – кивнула Дашка, и уточнила, – кстати, они сказали, что тут есть вампир и его служанка. Может, они Несс имели в виду?

– Так она к тому времени не ожила ещё, – усомнилась я, – или они, так сказать, с опережением графика? Бред, в общем, с какой стороны ни посмотри. И нам с этим надо как-то жить, вариантов-то нет. Или мы, или нас.

– Хотелось бы всё-таки, чтобы мы, – через силу улыбнулся Женька, – смерть на жертвенном алтаре не входит в число запланированных мной на ближайшие пару лет мероприятий.

– Хорошо сказал, – оценила Дашка, – мудрёно, но сильно.

– Слушайте, а зомби и вампиры едят человеческую еду? – неожиданно спросил Самойлов, задумчиво глядя на недоеденный кусок чизкейка. – Я вдруг понял, что вообще ничего про них не знаю. Ну вот не интересовало меня это никогда.

– Насчёт вампиров не знаю, – я честно пыталась вспомнить хоть что-то по этому поводу, но пока не очень получалось, – а зомби почти наверняка нет. Им, по идее, вообще никакая еда не нужна, у них же не функционируют ни обмен веществ, ни какие-то ещё функции организма.

– Тогда обязательно нужно посмотреть, придёт ли Золотницкая на ужин, и будет ли она хоть что-то есть, – на лету подхватила идею Дашка, – думаю, что рано или поздно ей придётся посетить столовую, чтобы не вызвать подозрений.

– А вдруг у неё был просто какой-нибудь приступ, типа летаргического сна? – я всё ещё искала попытки объяснить внезапное появление живой Несс.

– Ты её взгляд помнишь? – тут же отозвался Женька, и я была вынуждена согласиться, что вряд ли Золотницкая впала в летаргический сон или кратковременную кому с открытыми глазами.

– Гадать можно бесконечно, – вздохнула Дарья, – предлагаю отложить этот вопрос до ужина, тем более что ничего внятного и адекватного мы всё равно не придумаем. А мне ещё с Герой сегодня в кафе идти. Я так скоро в дверь не пройду, если всё время буду жрать.

– Не кокетничай, – фыркнула я, – вон Стеша вообще не парится по этому поводу. Понимаю, что это не аргумент, но всё равно. С нашей нервной жизнью все калории тратятся, даже не усвоившись.

Решив встретиться за ужином, мы таки выбрались из кафе и направились по комнатам. При этом я поймала себя на том, что всё время напряжённо оглядываюсь, словно опасаясь чего-то. Не то чтобы я боялась, что сейчас из-за угла выпрыгнет стая вампиров и набросится на нас. Просто было как-то очень неуютно, словно спину буравил взгляд, причём взгляд исключительно недобрый.

А ещё я надеялась, что в гостиной никого не будет, так как ни на какие разговоры у меня просто не было моральных сил. Мне и так казалось, что с момента, когда закончились уроки, прошла как минимум неделя, такими далёкими они виделись после всего случившегося.

Наверное, высшие силы решили дать мне передышку, чтобы я не сорвалась раньше времени, и сделали так, что в общей гостиной никого не было. Из комнаты Клео доносился негромкий разговор, скорее всего, наша прорицательница болтала с Киром. Из-за двери комнаты Стеши слышалась музыка, а у Степанцовой было тихо. Может, она делала уроки, а может, ушла по своим непонятным делам.

Вяло попрощавшись до ужина, мы с Дашкой, которая тоже выглядела уставшей и даже измученной, расползлись по комнатам. Я хотела было сесть за уроки, но вдруг вспомнила, что так и не дошла до Веры Борисовны, а до дня рождения осталось всего несколько дней. Если отложить, то запросто случится ещё что-нибудь, и я банально забуду, а потом могу и не успеть.

Застонав и отругав себя за забывчивость, я выбралась из кресла, в котором успела уютно устроиться с учебником по истории, положила книгу на стол и вышла в коридор.

Вера Борисовна обнаружилась в холле: она о чём-то разговаривала с администратором Викторией. Заметив меня, она вопросительно подняла брови, мол, ты ко мне?

– Здравствуйте, Вера Борисовна, – бодро поздоровалась я, хотя эта показная энергичность и далась мне непросто, – у меня скоро день рождения, и Иван Дмитриевич сказал мне, что по поводу торта мне нужно договариваться с вами. Он разрешил, можете у него самого спросить.

– Непременно спрошу, – кивнула она, – сколько дней осталось до твоего дня рождения?

– Четыре дня, но Иван Дмитриевич сказал, что лучше договариваться заранее. А то мало ли что…

– Он абсолютно прав, – кивнула Вера Борисовна и повернулась к молчаливой Виктории, – дайте, пожалуйста, Морозовой каталог, пусть выберет, а потом проведите оплату и договоритесь с доставкой.

– Хорошо, – равнодушно отозвалась администратор и протянула мне небольшую папку, – выбирай, а потом просто скажешь, на каком варианте ты остановилась.

Я устроилась за небольшим журнальным столиком, который был отгорожен от стойки пышно разросшимся цветком типа лохматой пальмы, и погрузилась в изучение ярких картинок. По большому счёту мне было почти всё равно, каким будет заказанный мною торт, но я старательно рассматривала шедевры кондитерской мысли.

– Лизхен, привет, чего делаешь?

В кресло напротив меня шлёпнулся Марк, как всегда, лучащийся оптимизмом и сияющий улыбкой.

– Торт выбираю, – абсолютно честно ответила я, – у меня день рождения скоро, так что надо же нам себя побаловать вкусненьким, правда?

– О, тортик – это здорово! – обрадовался блондин. – Бери тот, где крема побольше и взбитых сливок, ладно? Будем праздновать!

– Обжора, – улыбнулась я, – скоро растолстеешь с такой любовью к сладкому. Вон, уже пуговицы отрываются…

Я ткнула пальцем в торчащие нитки на том месте рубашки Марка, где полагалось бы быть пуговице.

– Блин, я и не заметил, – огорчился парень, – теперь не найду, наверное…. Ну да ладно, не единственная же, верно?

Он весело мне подмигнул.

– Кстати, ты не видела Стеф? Мы с ней договорились встретиться в кафе, а она чего-то не пришла.

– Не знаю, – я пожала плечами, – когда я выходила из комнаты, у неё играла музыка, но я не заглядывала.