«Герои, почитание героев и героическое в истории» kitabının incelemeleri

Карлейль прекрасным литературным языком доказывает:- Всемирная история…есть, в сущности, история великих людей. Они-не просто воззженный светильник, скорее, природное светило, сияющее, как дар неба, источник оригинальной прозорливости, мужества и героического благородства, распространяющий всюду свои лучи, в сиянии которых всякая душа чувствует себя хорошо. -Я люблю Магомета за то, что в нем не было ни малейшего ханжества…ни следа тщеславной гордости. Вместе с тем, он не заходил далеко в своей покорности, он всегда таков, какой есть на самом деле, в плаще и обуви, зачиненных собственными руками; он высказывает откровенно персидским царям ,греческим императорам то, что они обязаны делать…Война с бедуинами не могла обойтись без жестокостей, но не было недостатка и в актах милосердия.Это не сладкоречивый отнюдь человек! Он поступает с открытою жестокостью, когда обстоятельства требуют этого; он не смягчает красок, не замазывает глаз! -Многие из его приверженцев отказались следовать за ним…он никогда не мог простить им этого. Знойная пора?...но в аду будет еще жарче! -Сердце и душа человека никогда не бывают открыты для истины.Человек живет в «суетной внешности». Такой не только сочиняет и утверждает ложь, но сам по себе есть ложь. В самой последней лжи Магомета больше истины, чем в истине подобного человека. -Вы не найдете у Магомета христианского всепрощения, предписывающего подставлять правую щеку,когда вас ударят по левой; вы должны ОТОМСТИТЬ за себя, но вы должны делать это в меру, без излишней жестокости. -Как ни грубы эти представления( о чувственном рае и аде)…они эмблема великой истины…духовного факта громадной важности, именно: бесконечной природы долга. Что деяния человека здесь, на земле, имеют бесконечно важное значение для него, что они не умирают и не исчезают, что человек в своей короткой жизни то подымается вверх до небес, то вниз в самый ад, и в своих 60-ти годах жизни держит страшным и удивительным образом сокрытую вечность-все это как бы огненными буквами выжжено в душе дикого араба. Все это начертано там как бы пламенем и молнией… -Что составляет главную цель человека на земле?..Он не спрашивает вас: не перевешивает ли в общем итоге справедливое? Дело вовсе не в том, что лучше делать одно, чем делать другое: одно по отношению к другому все равно что жизнь по отношению к смерти, небо по отношению к аду. Одно никоим образом не следует делать, другое никоим образом не следует оставлять недоделанным. Вы не должны соизмерять правды и неправды-они несоизмеримы… -Бентамовская польза, добродетель сообразно выгоде и потере низводит этот Божий мир к бесчувственной паровой машине, необъятную душу человека-к своего рода весам для взвешивания сена и чертополоха, удовольствий и страданий…Для арабского народа эта религия была возрождением от тьмы к свету…герой-пророк был ниспослан к пастушескому народу. ..Вера- великое дело: она дает жизнь. -История всякого народа становится богатой событиями, великой, приподымает душу, как только народ уверует. ..этот Магомет-человек, это одно столетие-не является ли как бы искрой, упавшей на черный, не заслуживающий внимания, песок; но …песок оказывается взрывчатым веществом, порохом, он воспламеняется, и пламя вздымается к небу от дели до Гранады! Я сказал: великий человек является всегда точно молния с неба; остальные люди ожидают его, подобно горючему веществу, а затем также воспламеняются. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Что уж говорить о Наполеоне! Каких яростных и восхищенных характеристик удостаивается император! Но герои и Данте, и Шекспир, и Руссо, и Бернс, Гете и Мильтон. Да, в их песнях звучит нечто особенное! -Ибо всякое истинное пение есть, по своей природе, поклонение, то же следует сказать и о истинном труде. Отрывки настоящих «служб» и «собрания поучений», игнорируемых нашим пониманием, утопают в безбрежном океане печати, который мы называем литературой. Там их следует искать-песни! Книги-наша церковь… Только такой красоты и убедительности речью мог вдохновиться Фридрих Ницше…