«Утопия. Город Солнца (сборник)» kitabından alıntılar

Мудрец будет скорее избегать болезней, чем выбирать средства против них, будет скорее бороться с страданиями, чем принимать утешения по поводу них.

Он предпочитает управлять богачами, а не быть богачом.

Из этого не может выйти ничего другого, как то, что, стремясь вылечить бешенство других, я сам с ними сойду с ума.

Вкусы людей весьма разнообразны, характеры капризны,

природа их в высшей степени неблагодарна, суждения доходят до полной

нелепости. Поэтому несколько счастливее, по-видимому, чувствуют себя те, кто

приятно и весело живет в свое удовольствие, чем те, кто терзает себя

заботами об издании чего-нибудь, могущего одним принести пользу или

удовольствие, тогда как у других вызовет отвращение или неблагодарность.

Огромное большинство не знает литературы, многие презирают ее.

Невежда отбрасывает как грубость все то, что не вполне невежественно; полузнайки

отвергают как пошлость все то, что не изобилует стародавними словами;

некоторым нравится только ветошь, большинству - только свое собственное.

Один настолько угрюм, что не допускает шуток; другой настолько неостроумен,

что не переносит остроумия; некоторые настолько лишены насмешливости, что

боятся всякого намека на нее, как укушенный бешеной собакой страшится воды;

иные до такой степени непостоянны, что сидя одобряют одно, а стоя - другое.

Одни сидят в трактирах и судят о талантах писателей за стаканами вина, порицая с большим авторитетом все, что им угодно, и продергивая каждого за его

писание, как за волосы, а сами меж тем находятся в безопасности и, как

говорится в греческой поговорке, вне обстрела. Эти молодцы настолько гладки

и выбриты со всех сторон, что у них нет и волоска, за который можно было бы

ухватиться. Кроме того, есть люди настолько неблагодарные, что и после

сильного наслаждения литературным произведением они все же не питают

никакой особой любви к автору. Они вполне напоминают этим тех невежливых

гостей, которые, получив в изобилии богатый обед, наконец сытые уходят

домой, не принеся никакой благодарности пригласившему их. Вот и затевай

теперь на свой счет пиршество для людей столь нежного вкуса, столь

разнообразных настроений и, кроме того, для столь памятливых и благодарных.

Между тем мы оставили в стороне всякие вопросы о чудовищах, так как это представляется отнюдь не новым. Действительно, на хищных Сцилл, и Целен, и пожирающих народы Лестригонов и тому подобных бесчеловечных чудовищ можно наткнуться почти всюду, а граждан, воспитанных в здравых и разумных правилах, нельзя найти где угодно.

...может ли кто-нибудь быть настолько безумным, что вообразит себя более благородным из-за нитей более тонкой шерсти, раз эту самую шерсть, из каких бы тонких нитей она ни была, некогда носила овца и все же не была ничем другим, как овцой.

Если кто-либо из государей поднимает оружие против утопийцев и готовится напасть на их страну, они тотчас с большими силами выходят ему навстречу за свои пределы. Они не ведут зря войны на своей территории, и нет никакой побудительной причины, которая бы заставила их допустить на свой остров чужие вспомогательные войска.

Наконец, как полным неучем является тот врач, который умеет лечить болезнь только болезнью же, так и тот, кто не может исправить жизнь граждан другим путем, как только отнимая у них блага жизни, должен признаться в своем неумении управлять людьми свободными;...

В Боге никакое существо не грешит, а грешит вне Бога.

У государей нет места для философии.