Kitabı oku: «Брисеида. Цитадель времени», sayfa 5

5
Школа

Ее пальцы нервно пробежались по новому пиджаку. Маленькие пуговицы с гравировкой в виде дракона украшали переднюю часть. На плече был вышит французский флаг.

Было ли все это реальностью? Брисеида не могла связать вместе две последовательные идеи воедино. Хотелось спать…

Она посмотрела вверх, пытаясь вспомнить указания стражника. Не стоило совершать ошибку, находясь так близко к цели. Где-то рядом ее ждала кровать.

Она собралась с силами и отправилась в путь. Коридоры следовали один за другим, и ей так и не удалось встретить никого или найти какие-либо подсказки, которые позволили бы ей лучше ориентироваться в этом странном месте. Но она прибыла в пункт назначения, и это было главное.

За пятой дверью она обнаружила небольшую комнату с восемью двухъярусными кроватями. Брисеида заметила выключатель света справа от себя. Галогенная лампа зашумела. Она уже собиралась положить свою сумку на ближайшую кровать, когда из ниоткуда раздался голос:

– Как тебя зовут?

Брисеида ударилась головой о верхнюю кровать.

– Брисеида… – сказала она в пустоту.

Вдруг с верхних коек высунулись четыре всклокоченных головы. Четверо парней изумленно уставились на нее. Один из них засмеялся:

– Девочка! О, вот так-то лучше! – И все разразились смехом.

– Что тут смешного?

В тусклом свете она едва могла различить их лица. Должно быть, они были примерно ее возраста.

– А ты знаешь много женщин, которые занимаются политикой? – сказал один из них. – Их настолько мало, что для них даже не построили женское общежитие!

– В политике? – уточнила Брисеида.

– Ну да, то есть при власти.

– Заметьте, – отозвался третий, – подобное встречается все чаще и чаще. Веяние моды, но скоро женщины успокоятся.

– Да, но им лучше не играть в эту игру слишком долго, иначе будут горько об этом сожалеть, – добавил четвертый.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмущенно спросила Брисеида.

Но она не была уверена, что хочет спорить. Ее кровать была так рядом…

– Ну да, – сказал он, вставая, чтобы лучше ее рассмотреть. – Женщины слишком непредсказуемы.

Трое других согласились с ним, давясь издевательским смехом.

– Я Уиллис, – сказал парень, который первым задал ей вопрос. – Уиллис Фердинанд.

Его пепельно-русые волосы, румяные щеки и уверенные жесты производили впечатление, что он вырос в хорошей семье. Он занял ближайшую к двери кровать. Парень повернул голову, чтобы кивнуть темноволосому мальчику с большими зубами, сидящему позади него.

– Это Аксель Олсен. – Тот кивнул.

– Дурачок позади – Бенджи Лоренц.

Бенджи был высоким парнем с длинными каштановыми волосами, который считал, что девушки «слишком непредсказуемы». Несмотря на свои костлявые руки и слегка горбатый нос, он излучал определенный шарм.

– И, наконец, Пьер Дюлль.

Все, что она разглядела в Пьере, – это руку, протянутую в знак приветствия.

– Вы давно здесь? – спросила она.

– Прибыли сегодня, – ответил Уиллис. – Все мы в одном месяце.

– В одном месяце?

– Каждый месяц и в каждой стране создается один новый класс. Во всех классах по восемь человек.

Брисеида огляделась. Еще три кровати пустовали.

– У остальных есть время до десяти часов завтрашнего утра, чтобы явиться, – добавил Уиллис. – Или тогда им придется вернуться домой. Я думаю, дело в следующем: если человек не может прийти вовремя, ему нечего делать в таком месте.

– Все же нужно знать, куда прибыть, в какое время и с какой целью, – заметила Брисеида. – Лично мне никто и ничего не объяснил.

– Ты же должна была понимать, что с тобой что-то происходит? – сказал Пьер, вставая с кровати. – Мы все кое-что подозревали.

Бледность его лица в сочетании с очень светлыми волосами и темными глазами придавала ему немного пугающий вид. Зеленоватый свет в комнате только усиливал ощущение.

Остальные кивнули, и Уиллис объяснил:

– Жизнь – это не просто череда случайностей. Есть элита, которая заставляет мир развиваться. И, конечно, мы являемся частью этой элиты.

– Конечно… – прошептала Брисеида. – Как долго мы должны оставаться в этой… этой школе?

– Девять месяцев, – ответил Уиллис тоном, не терпящим возражений.

– Тогда мне придется сначала съездить домой, – торопливо проговорила она.

– Ну, ладно, – рассмеялся Бенджи.

– Ты не можешь вернуться домой, – объяснил Уиллис. – Вообще не можешь. Не советую. Кроме того, никто и никогда не выбирает возвращение домой. Нам ведь предоставили такой шанс!

Брисеида медленно кивнула. В ее семье наступил тяжелый период, и о том, чтобы исчезнуть на девять месяцев, не могло быть и речи…

– Ты выглядишь совершенно измотанной, – сказал Уиллис, прежде чем она успела снова открыть рот. – Завтра станет легче… Вот увидишь, все будет гораздо понятней. Мы дадим тебе поспать.

Спать…

Кровать звала ее к себе. Уиллис выключил свет. Со стороны кровати Пьера уже доносился приглушенный храп.

Брисеида сдалась. Она набросила простыню на матрас и легла, не снимая одежды. Она вздохнула с облегчением, сбросив кроссовки. Подушка была невероятно мягкой. Не успела она натянуть на плечи шерстяное одеяло, как на нее обрушилась волна сна.

Следующим утром, когда Брисеида открыла глаза, Аксель, сидя на кровати напротив, улыбался ей, демонстрируя свои большие зубы. Он облачился в свою форму.

– Пора, – просто сказал он, прежде чем встать. – Мы подождем за дверью. Тебе нужно переодеться.

Аксель вышел в коридор, осторожно прикрыв дверь.

Брисеида чувствовала слабость. Во рту было сухо, губы потрескались. Если она действительно находилась где-то далеко от дома, то могло пройти несколько дней, прежде чем она окончательно осознает этот факт. Дома, должно быть, очень волновались за нее. Ей нужно было как можно скорее вернуться.

Она встала, и перед ее глазами заплясали маленькие звездочки. Она не могла никуда пойти, не проглотив чего-нибудь. Ее взгляд упал на форму. Разумнее всего было пока надеть ее. После она примет решение.

Ее ярко-синий костюм был легким и очень удобным, а также похож на костюмы парней, но в то же время идеально облегал ее женственные формы. Он выглядел так, как будто был сшит по ее меркам. Жаль, что в комнате не было зеркала и она могла хотя бы несколько мгновений полюбоваться своим нарядом, пока не вернула его обратно. Брисеида никогда не носила ничего столь шикарного. Ее пыльно-желтая сумка, висевшая на плече, смотрелась блекло на фоне безупречно скроенного пиджака. Она сложила в сумку джинсы, джемпер и кроссовки на случай, если не вернется в эту комнату, надела начищенные туфли и выскользнула из комнаты.

Пятый юноша ждал вместе с остальными.

– Здравствуйте, – застенчиво сказала она.

– Привет, – ответил Уиллис. – У нас пополнение: Квентин Разьер. Он приехал сегодня рано утром. Квентин, это Брисеида. Она – девчонка.

– Думаю, он заметил, – тихо сказал Бенджи, прислонившись к стене.

Он собрал свои каштановые волосы в хвост, чтобы открыть нижнюю часть выбритой головы.

– Куда ты собралась со своим добром? – спросил Бенджи, указывая на ее наплечную сумку.

– Никуда… Приятно познакомиться, – добавила она, протягивая руку Квентину, чтобы перевести разговор в другое русло.

Тот, проведя рукой по своим черным волосам, протянул левую руку вместо правой. На безымянном пальце у него был перстень. Такой неловкий момент вызвал смех у Пьера и Акселя, а Квентин в очередной раз поправил волосы, чтобы хоть немного успокоиться.

– Голодна? – произнес Уиллис. Брисеида кивнула.

– Ну, раз уж все собрались, пойдемте!

Длинные узкие коридоры вскоре сменились широкими, выложенными грубым камнем переулками, напоминающими проходы средневековых монастырей с искусно оформленными колоннадами. Через эти высокие проемы Брисеида наконец-то смогла разглядеть это место: она потеряла дар речи. Она находилась в настоящей Цитадели – Дориан использовал именно этот термин – гигантской крепости. Снаружи разместились башни, дворы, маленькие домики, встроенные между разными уровнями стен вплоть до последней, которая защищала большой нижний город и множество крыш, выложенных красной черепицей. Изнутри здания тянулись, как скалы, все выше и выше, докуда хватало взгляда. Средневековое здание расширялось на протяжении веков, постепенно вбирая в себя архитектурные следы самых разных эпох и культур. Идеально подобранная смесь множества стилей придавала Цитадели элегантность и мощь, подобных которым Брисеида еще не видела. Каждое новое открытие лишало ее дара речи. Фасад огромного египетского храма, ведущего к каскаду лестниц, выполненных в духе готического собора; бирманский дворец с покрытой золотом крышей, к которому вел подвесной мост, построенный, казалось, в прошлом тысячелетии… Ей приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что она не спит.

– Прекрасно, не так ли? – прошептал Уиллис ей на ухо.

– Как такое чудо может оставаться скрытым от мира? – удивлялась она, заметив большой фонтан из слоновой кости, выложенный, подобно африканскому кружеву, посреди квадратной площади из безупречно белого материала.

– Не от всего мира, а только от большей его части, – поправил Уиллис. – Вот увидишь, однажды каждый будет иметь право попасть сюда. Но пока большая часть человечества не готова к этому.

После десятиминутной прогулки они добрались до столовой. Величественные люстры свисали с потолка роскошного зала, который был размером с зал ожидания на вокзале. Стены украшали огромные гобелены, а окна обрамляли тяжелые красные шторы. На каждом круглом столе, покрытом вышитой скатертью, сверкали серебряные столовые приборы. Около тридцати групп студентов уже заняли свои места. Хотя все еще прибывали новые. Ее соседи по комнате оказались правы: Брисеида заметила только одну девушку, сидевшую чуть дальше, посреди группы молодых парней. На ее плече был вышит финский флаг. Брисеида улыбнулась ей, и девушка вежливо ей ответила.

Они сели за один из столов. Мужчина в рубашке с широкими рукавами, на которых чередовались красные и желтые полосы, принес им напитки. На нем были старомодные бриджи, которые были тоже широкими, и остроносые сапоги. Его шляпу украшали три величественных страусовых пера.

– Вот это костюмчик, – проворчала Брисеида, как только официант ушел, а Пьер, Аксель и Квентин рассмеялись.

– Люди, которые работают в Цитадели, все разной национальности, – объяснил Уиллис, неодобрительно глядя на трех парней. – Иногда им трудно сориентироваться, поэтому им разрешается надеть праздничный костюм своей страны. Чтобы лучше сохранить свои корни. Но я должен признаться, что понятия не имею, откуда родом этот парень…

Мужчина вернулся с большим подносом, на котором лежали венская выпечка, булочки, хлопья и фрукты. Сладкий запах круассанов возбудил аппетит Брисеиды. Она с наслаждением вгрызлась в тесто, еще теплое, хрустящее до совершенства. Она никогда не пробовала ничего вкуснее.

– Должно быть, у них много денег, чтобы содержать такое место, – заметил Пьер, осматривая люстру, держа огромный кусок печенья в руке.

– И это еще не все, – сказал Уиллис. – Я приехал вчера рано утром, у меня было время для осмотра. Нам разрешено ходить везде, кроме той территории за большой дверью в центре Цитадели, – сказал он, указывая на заднюю часть зала. – Вы можете ходить туда только во время занятий в сопровождении стражника. С этой стороны находятся только общежития. Именно здесь хранятся все секреты Цитадели… и человечества!

Он дал группе время рассмотреть огромную двустворчатую дверь из цельного дерева, которая возвышалась за столами, и был доволен произведенным эффектом.

Брисеида на мгновение задумалась. Все секреты?

– Именно так, – добавил Уиллис, словно отвечая на ее немой вопрос, – все неразгаданные тайны, все то, что вы когда-либо хотели понять о нашем мире, но не представляли, что когда-нибудь найдете ответы. Ответы существуют. Они прямо за этой дверью. Но на этой стороне уже так много интересного! Каждая комната представляет собой архитектурную концепцию, вы заметили? Цитадель – это гигантский музей.

– При таком большом пространстве возникает вопрос, почему наше общежитие такое маленькое, – заметила Брисеида.

– Оглянись вокруг, и ты получишь ответ, – сказал ей Уиллис. – Только в этой комнате нас, должно быть, не менее трехсот человек. В Цитадели проживают тысячи людей. И нужно как-то их всех разместить…

– Я думала, что Цитадель только для элиты… – сказала она, забавляясь.

– По сравнению с остальным миром здесь не так уж и много людей, но это все равно достаточно. Восемь человек в классе, и по одному классу от страны в месяц. Неплохо…

– И каждый класс живет здесь девять месяцев?

– Девять месяцев – время для возрождения, – уверенно сказал Уиллис.

Брисеида пребывала в задумчивости, представляя себя живущей в подобном месте. Не так уж и плохо… Но ее мысли быстро вернулись к матери, находившейся где-то в окрестностях. Девять месяцев… Это же целая вечность.

– Но это невозможно, – вдруг поняла она, – как же можно не заметить, что столько людей пропало?

– Семьи учащихся предупреждены. А Цитаделью управляют очень высокопоставленные люди, у которых есть рычаги влияния на все СМИ. Если кто-то попытается провести расследование, то в ответ обязательно придумают какую-нибудь историю. И потом, несколько человек на страну – это ничто. Они говорят, что мы отправились в путешествие на другой конец света, и все. Через девять месяцев человек появляется вновь, как по волшебству, и словно ничего не произошло.

– Но как они могли скрыть от мира такое большое сооружение? И где именно мы находимся?

– А это большая тайна, – сказал Бенджи с ухмылкой. – Никто не знает. Не уверен, что даже стражники знают.

– Как они возвращаются домой вечером, если не знают о местоположении?

– Они не возвращаются домой, – ответил Уиллис. – Ни они, ни проводники, ни другие служащие Цитадели. Все они живут здесь, в крепости.

– И все же кто-то должен снабжать эту крепость.

– Курьеры останавливаются у ворот нижнего города. Они понятия не имеют, что находится за этими стенами. Снаружи Цитадель выглядит как старый замок, превращенный в военный лагерь.

Брисеида нахмурилась. Такое казалось невероятным. И все же… Умные политики, наверное, могли бы спрятать замок даже при наличии спутников… Но почему ей разрешили попасть сюда? Что в ней было такого, чего не было в других?

Зал постепенно заполнялся. Около пятисот человек разговаривали, ели и смеялись рядом с ними. Нетрудно было отличить новичков от стареньких учеников, которые вели себя совершенно непринужденно. Веселые разговоры велись на всех языках. Она узнала парня, с которым разговаривала накануне в медицинском центре. Он сменил свой крестьянский наряд на форму, идентичную ее собственной, за исключением португальского флага, вышитого на его правом плече. Он, кажется, хорошо адаптировался в своей группе.

– Всем здравствуйте, я привел вам новенького, – объявил голос за ее спиной.

Брисеида повернулась и узнала стражника Дориана, которого сопровождал рыжеволосый юноша с застенчивой улыбкой.

Уиллис вскочил на ноги.

– Привет, добро пожаловать, меня зовут Уиллис!

Парень поприветствовал его, когда Уиллис представил остальных:

– Это Аксель, рядом с ним Бенджи, Пьер, Квентин и Брисеида. Именно с нами ты будешь жить в течение следующих девяти месяцев. Увидишь, обстановка вокруг потрясающая. Как тебя зовут?

– Кристоф… Кристоф Геркан… – тихо ответил юноша.

– Кристоф? Замечательно. Вот еще осталось два свободных стула.

– Ну, поскольку я вижу, что все в порядке, – улыбнулся Дориан, повеселев, – я оставлю вас…

– Разве нас не должно быть восемь? – Дориан на мгновение замешкался.

– Да… Но восьмой не приедет. У него появились трудности.

– Трудности, как же, – усмехнулся Бенджи, когда стражник ушел. – У него просто не получилось, вот и все.

– Что ты хочешь сказать?

– Не все выживают после перехода.

– Какого перехода?

– Того, который привел нас сюда, дурачок. Как, по твоему мнению, ты попал в Цитадель?

– Я не знаю, – немного неуверенно сказал Аксель, – я заснул и проснулся здесь. Я ничего не видел.

– Конечно, – рассмеялся Бенджи. – Ты же не думал, что они позволят тебе узнать дорогу в Цитадель!

– И что с того? – спросил Уиллис. – Достаточно простого снотворного, и нет необходимости суетиться.

Бенджи в ужасе уставился на него.

– Именно. Если бы он просто заснул, то никакого несчастного случая не произошло бы.

– Я же говорил, он сумасшедший, – рассмеялся Уиллис. – Он слетел с катушек, не обращайте внимания на то, что он говорит.

Брисеида заговорила:

– Я болела до того, как попала сюда. У меня было какое-то красное пятно на шее, какая-то странная аллергическая реакция. Вчера, когда я проснулась здесь, все исчезло.

Бенджи с любопытством посмотрел на нее, но Уиллис просто пожал плечами:

– В Цитадели находится крупнейший в мире медицинский исследовательский центр. Они точно могли вылечить тебя. Это никак не связано.

– Может быть, а может, и нет, – сказал Бенджи. – Рано или поздно мы все узнаем.

– Как мы узнаем? – спросил Квентин, проводя рукой по волосам.

– Мы здесь, чтобы раскрыть секреты Цитадели, – сказал Бенджи, не сводя глаз с Уиллиса.

– Дверь! – воскликнул Аксель, указывая на дальнюю часть зала.

Стражник в белой мантии подошел к большому чугунному колоколу, поддерживаемому прочной деревянной аркой. Он схватился за веревку, висевшую под колоколом, и точным жестом позвонил в него три раза. Еще шесть стражников в белых одеждах торжественно подошли к большим дверным створкам, ухватились за два огромных кольца, вделанных в резное дерево, и со всей силы потянули. Медленно распахнулись двери, открывая вход в храм знаний.

– Пора! – воскликнул Уиллис, вскакивая на ноги.

Он следил за перемещениями учеников старших классов, которые уже направлялись к главной двери.

– Быстрее, быстрее! – добавил он, видя, как Кристоф, который так и не успел поесть, набивает карманы выпечкой.

Брисеида колебалась. Должна ли она сразу же найти отделение администрации? Но здесь было так много народу, а место было таким громадным, что она боялась заблудиться, поскольку до сих пор получила лишь несколько скудных объяснений. Может быть, если она подождет до конца утренних занятий… Прошло уже больше суток с тех пор, как она рассталась с матерью, еще два-три часа ничего не изменят. Огромные таинственные двери манили ее, как лампа мотылька. Несколько часов, пообещала она себе и, схватив сумку, последовала за остальными. Потом она пошла бы посмотреть, чем занимался ее отец…

Двадцать или около того стражников в белых мантиях на не менее чем двадцати различных языках направляли группы, распределяя студентов, сгрудившихся у входа.

– Как они смогут организовать свою работу, если не говорят на одном языке? – спросила она Уиллиса.

Гораздо проще было бы говорить даже на очень плохом английском.

– О, они понимают друг друга. Стражники отбираются по знанию языков. Все они владеют множеством языков и пользуются ими очень хорошо: до сих пор я не встретил ни одного, кто не говорил бы в совершенстве по-французски.

– Наверное, это потому, что мы во Франции, – заметила Брисеида, пожав плечами.

Уиллис рассмеялся:

– Ты – француженка! Французы всегда считают себя центром мира! Вероятность того, что Цитадель находится во Франции или в другой любой стране, одинакова.

Сердце Брисеиды учащенно забилось.

– То есть, возможно, мы сейчас не во Франции? Как ты думаешь, могли ли нас вот так взять и увезти на другой конец света, никому не сказав и без нашего ведома? – Она пыталась убедить саму себя. Это было невозможно. У нее даже не было действующего паспорта. Должно быть, она была где-то во Франции.

– А если бы мы были во Франции, как ты думаешь, как бы они поступили с другими студентами?

– Французы! Французы первого месяца, сюда! – крикнул бритоголовый стражник.

Они двинулись в его сторону.

– Сюда, следуйте за мной! – показал он жестом. Рядом с ней крикнул другой стражник:

– English third month, over here please!²

6
Символы

Стражник пригласил их следовать за ним в большой коридор, выложенный грубым гранитом. По ту сторону большой двери свет казался ярче. Воздух был свежим и прохладным, наполненным сверкающими частицами пыли. Они танцевали в потоках воздуха и создавали странную мистическую атмосферу – нереальную, неописуемую. Брисеида почувствовала озноб.

Спустя пять минут, когда они отошли от толпы студентов, стражник привел группу в круглую комнату. Их ждал невысокий мужчина с потрепанной козлиной бородкой и лысой головой. Он был одет в золотую мантию, рукава которой были закатаны, обнажая большие волосатые руки и часы из чистого золота.

– Займите свои места, – с энтузиазмом сказал он.

Лучи солнечного света проникали с потолка через стеклянный купол, заливая светом большой хрустальный журнальный столик, стоящий в центре комнаты и окруженный восемью подушками. Мужчина сел на единственный табурет.

– Вы прибыли в Цитадель, – начал он с теплотой в голосе. – Это впечатляет, не так ли? И все же вы еще ничего не видели. Я помню, как делал здесь свои первые шаги, будучи студентом…

Он тяжело вздохнул:

– Самые прекрасные воспоминания моей юности. Постарайтесь извлечь максимальную пользу для себя, не у каждого есть такая возможность. Девять месяцев – это очень короткий срок. После этого у вас, как и у меня, в голове будет только одна мысль: вернуться сюда.

По правде говоря, ему было так хорошо здесь, что он больше не уходил. Он называл себя педагогом Доном Каллисом и после окончания школы остался преподавать. Цитадель была его маленьким раем, говорил он. И ни за что бы не уехал отсюда.

Уиллис не мог не представить всех в свойственной ему манере, и педагог, казалось, впервые заметил присутствие Брисеиды.

– Так-так-так, барышня, – сказал он, моргая своими маленькими любопытными глазками. – Знаете ли вы, юная леди, что являетесь в своем роде первопроходцем?

– Я слышала, что здесь не так много девушек, – неуверенно ответила Брисеида.

– Не так много? Слабо сказано! Я преподаю в этой школе уже тридцать лет, и каждый год через мой класс проходят более четырехсот учеников. Но у меня были только две девочки. Что вы хотите, сегодняшний мир – это мир мужчин…

Подобное заявление вызвало одобрительный ропот. Брисеида не знала, обижаться ей или чувствовать себя польщенной. Она все меньше и меньше понимала, чем заслужила возможность присутствовать в столь редком месте.

Педагог продолжил:

– Утром у вас будут интерактивные занятия в небольшой группе со мной или другими педагогами. Во второй половине дня вы отправитесь в ораторий, где пройдут лекции. Я попрошу вас быть внимательными. Урок может показаться вам скучным, и у вас может возникнуть соблазн пропустить занятие и пойти осмотреть Цитадель своими глазами.

Когда Уиллис запротестовал, он одобрительно кивнул:

– Да, да, так и будет. Поверьте, многие студенты реагируют именно так. Но я также знаю, что вы серьезно отнесетесь к моему предупреждению и будете вести себя должным образом: мы здесь, чтобы направлять вас в процессе познания Цитадели. Не надо никуда спешить. Ответы на ваши вопросы откроются достаточно скоро, повторюсь, если вы будете соблюдать правила игры. Хочу подчеркнуть: не все ученики заканчивают обучение, вам придется ежемесячно доказывать, что вы заслуживаете свое место.

Все кивнули в знак согласия, кроме Бенджи, который вызывающе посмотрел на учителя. Возник вопрос, понял ли он смысл сказанных слов. Педагог сделал вид, что ничего не заметил.

– Я настаиваю на этом, тем более что с самого начала вас уже меньше. Группы, которые остаются полными к концу курса, встречаются редко, но Франция всегда была лучшей в этом отношении. Во время обучения вы будете общаться со студентами со всего мира, которые однажды вернутся домой, чтобы возглавить свою страну, и увезут с собой образ Франции, который создадите именно вы. Я от всего сердца надеюсь, что Франция потом не будет кусать локти. Держитесь вместе, работайте вместе, и все будет хорошо.

Брисеида заерзала на подушке, чувствуя себя неловко. Ей не следовало ждать. Она должна была с самого начала рассказать им о своих намерениях. Теперь, когда ее решение могло запятнать будущее ее группы и имидж страны, уйти будет гораздо сложнее.

– О, и последнее: студентам, которые отучились уже несколько месяцев до вас, запрещено рассказывать вам о своих открытиях. Несмотря на то что они несут полную ответственность за свои действия, вы окажете им большую услугу, сохраняя дистанцию. Несчастные случаи происходят так внезапно…

Какое-то время преподаватель, не отрываясь, смотрел на Бенджи. Потом весело продолжил:

– Хорошо! На протяжении этих девяти месяцев вы узнаете, что культура, искусство и традиции – все это важные элементы для понимания механизмов социальной сплоченности народа. Абсолютно все, что когда-либо было построено, изобретено или придумано, находится в Цитадели. Благодаря своей невероятной этнической коллекции Цитадель смогла проанализировать эволюционные циклы цивилизаций на протяжении веков и по-новому рассмотреть экзистенциальные вопросы человечества. Цитадель делает все возможное, чтобы люди извлекали пользу из сделанных ею открытий. Именно здесь постигали азы своего искусства величайшие политики, бизнесмены, инженеры, философы, художники, поэты, музыканты… Все те, кто вносит свой вклад в развитие мира. А теперь наступила ваша очередь. Только представьте себе, что вас ждет, что вы сможете создать с помощью всех этих знаний!

Парни шире распахнули сияющие глаза, уже покоренные одним только обещанием стольких сокровищ. Педагог поглаживал свою козлиную бородку двумя пухлыми пальцами, явно довольный произведенным эффектом.

– Но всему свое время. Сначала давайте заложим фундамент.

Он скрестил пальцы на пухлом животе, лукаво наблюдая за ними.

– Кто из вас может сказать мне, что мы будем изучать сегодня? Кроме месье Бенджи Лоренца, конечно.

– Вы собираетесь рассказать нам о культуре, – предположил Аксель, подняв палец.

– И как же вас зовут?

– Аксель Олсен.

– Будьте осторожны, месье Олсен. Культура – понятие несколько расплывчатое.

– Политика? – негромко предложил Кристоф.

– Тоже нет.

– Маркетинг? – прошептал Квентин.

– Нет, нет, совсем не то. Вы должны добраться до корней проблемы. Что лежит в основе всей цивилизации? В этой комнате вы можете найти подсказки.

Брисеида огляделась. Комната была почти пуста: стол, вокруг которого они сидели, закрытый шкаф в углу. Все послушно оглядывались по сторонам в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Глаза Бенджи были прикованы к округлой стене. Брисеида недоумевала, на что он смотрит, как вдруг увидела на осыпающемся камне несколько геометрических фигур, рисунок выцветшей, полустертой фрески.

– Немного напоминает пещерную живопись, – размышляла она вслух.

– Это правильный и подробный ответ, – сказал педагог.

– Наш урок будет посвящен первобытному обществу? – поинтересовался Уиллис.

– Вам кажется, что подобная тема неуместна? Данный курс посвящен не истории первобытного общества, а зарождению живописи.

Брисеида прищурилась, чтобы лучше разглядеть фигуры.

– Похоже на символы.

– Точно! – воскликнул педагог. – Похоже, что присутствие девушки в группе приносит пользу! Действительно, темой нашего первого занятие является символизм.

Он улыбнулся и встал, чтобы достать что-то из шкафа.

– Термин «символ» произошел от греческого sumbolon, что означает метка, указатель, знак.

Он вернулся на свое место, держа в руках небольшую черную коробочку.

– Символ встречается повсюду: в пещерах первобытного человека, на предметах религиозного культа и даже на наших современных рекламных вывесках. Сочетание символов образует язык; в одиночку символ несет в себе идентичность человека, группы, народа. Не заблуждайтесь: простота его функций ни в коей мере не умаляет его мощности, скорее наоборот. Представьте себе целую армию солдат, сильных, как медведи, скачущих галопом за знаменем императора. Представьте, как яркие цвета флага развеваются на ветру, вызывая у мужчин пламенный прилив патриотизма каждый раз, когда они смотрят вверх. Они маршируют, как один, под бой барабанов, идут вперед на неизвестную территорию, считают себя непобедимыми; и они правы. Ибо, уходя побежденными, они уже победили. Но что такого особенного в этом знамени, простом куске крашеной ткани, что придает им столько мужества? Ничего. Ничего, кроме того, что он принадлежит им, всем им. Это то, что их объединяет, сближает, определяет. Это их идентичность. Уберите его, и все, что останется, – это изможденные люди, блуждающие в нелепом мире… Символ отражает не только закрепленное соглашение между несколькими людьми. У него также есть своя жизнь. Как еще можно объяснить тот факт, что один и тот же символ используется в одинаковых обстоятельствах народами, которые никогда не контактировали друг с другом? Теперь я прошу вас посмотреть вверх.

Он указал на куполообразный потолок, поддерживаемый огромной конструкцией из кованого железа.

– Посмотрите внимательно на железные завитки: можете ли вы различить какие-либо линии? Какой-то символ?

Брисеида подставила к глазам ладонь козырьком, чтобы защититься от пробивающихся солнечных лучей. Детали скульптуры напоминали ворота старого замка с привидениями: красиво расположенные железные прутья бесконечно извивались без видимого порядка.

– Ничего нет, – категорично заявил Пьер.

Педагог Дон Каллис улыбнулся и нажал кнопку на коробке. Тут же под куполом закрылся поворачивающийся затвор, как объектив фотоаппарата, оставив в центре лишь тонкий столб света, который проходил через хрустальный стол. На светлом деревянном полу внизу появилась четкая тень.

– Символизм присутствует всегда, даже в самых случайных вещах, – говорит педагог. – Может ли кто-нибудь сказать мне, что обозначает этот символ?

– Сплющенный круг с косой чертой – это греческая буква phi, – с гордостью говорит Уиллис.

– И что этот символ представляет собой?

– Золотое сечение! – воскликнула Брисеида, вспомнив далекий урок математики.

– Хорошо! Золотое сечение, или божественная пропорция, является общим обозначением Вселенной. Она встречается в природных углах минералов, в спиралях моллюсков и улиток, в структуре растений и даже в человеке, что продемонстрировал Леонардо да Винчи. В результате этот символ тысячелетиями использовался в живописи, скульптуре, музыке и архитектуре для представления идеального баланса жизни. На протяжении веков золотое сечение было частью тайного учения в семьях или братствах. Величайшие религиозные сооружения были возведены именно таким образом, в полной тайне. Соборы, пирамиды… Тайна некоторых сооружений до сих пор никем не разгадана. За исключением, конечно, специалистов Цитадели, – добавил он с довольной улыбкой. – Цитадель была построена полностью с учетом золотого сечения. Вы найдете точные отсылки на это. Во время обеда посмотрите на свои вилки и оцените соотношение ручки и зубьев, вы увидите, что на них начертано золотое сечение.