Kitabı oku: «История четвёртая. Вор у вора жену украл»
Эпиграф:
И если есть там с тобою кто-то
Не стоит долго мучиться.
Люблю тебя я до поворота,
А дальше, – как получится.
А. Городницкий "Перекаты"
Глава первая: О том, как Воробышка похитили, об инсценировке её гибели и о возвращении в Империю.
Барон Алек пробыл с нами неделю, и ушёл, сообщив, что должен быть в замке. Перед отбытием он долго разговаривал с Алонсо. Мне никто ничего не говорит… А охрану усилили. Барон пообещал бывать у нас ежемесячно по неделе. Близнецы уже освоились с ним и обнаглели. Со мной они так себя не ведут. Ага. Мать у них ехидна, а отцы – душевные парни. Носят на руках, играют, беседуют, и вообще всё разрешают. Барон пообещал сообщить, какие имена можно дать детёнышам. Как всё сложно у стражей…
– Он придёт, герцог Алонсо. Это неизбежно.
– Неизбежна только смерть. И налоги.
Глаза Алонсо задумчиво сузились… А мне стало страшно. Мой мир, бывший таким надёжным, светлым и радостным, внезапно сделался хрупким… Мужчины сразу заговорили о другом, как только барон почуял моё присутствие. Но мне было достаточно сказанного… Я не подала вида, что услышала. Но начала вспоминать тот год с лишним отсутствия Вителлия Севера, когда его корабль "не вышел из боя". На мои расспросы, консул предложил заняться новым платьем, а когда я сказала, что ещё неделя и отец выдал бы меня замуж, успокоил, сказав, что всё было рассчитано. А даже если бы он опоздал, он не стал бы меня наказывать. Просто забрал бы обратно. И я до сих пор не знаю шутил он, или нет… Последние годы мне это было неинтересно. А вот теперь… Луций Вителлий Север славится неожиданными ходами, переворачивающими ситуацию из безвыходной в победоносную. Не хочу в Империю. Мой дом там, где моё сердце. Как верно говорили древние!..
Время идёт… и мы готовимся к свадьбе Милочки. Она "остепенилась". Мне уже не приходится так часто срываться с места, чтобы не оставлять её наедине с мужчинами. За барона Алека я спокойна, а вот Маноло и Лопе вынуждают бегать. Остальные на Модену не допускаются. С Алонсо Милочка не общается. Она не может ему простить обещания высечь. Завуалированного, но тем не менее. Точит свои когти о Маноло и барона Алека. Барон улыбается, и окутывает девчонку волнами ледяного ужаса, которые Милочка храбро "не замечает". Это полезная тренировка. Мне пригодилась, во всяком случае. А Маноло ходит как потерянный. Все увольнения проводит на асиенде. Он сейчас уже отрабатывает контракт. На свадьбу ему дадут отпуск. По закону положено.
Смешно. Повелитель пишет рапорт об отпуске…
До свадьбы остался месяц. Алонсо в боевом охранении. Они теперь не по году дежурят, а только изредка сопровождают караваны. А перед рассветом сработала сигнализация со спутника. Вскочила, влезла в патрицианские одёжки, которые использую для срочных вылазок к Милагрос, и побежала. Дети спят, а девчонка с кем-то пообщаться вздумала. На крыше асиенды.
И вот мне бы подумать, кто может на крыше оказаться… Что теперь говорить… Увидела Милочку, беседующую с двумя (!) мужчинами. Быстро пошла к ним. Повернулись ко мне оба… Одинаковые лица. Лопе помоложе, конечно. Но откуда здесь Сигма-два?! И почему он здесь? С моими детьми?!
– Вот и ты, Лямбда… – и, повернувшись к детям, – рад был повидаться. Поздравляю со свадьбой, дочка.
Быстро поднёс к губам какую-то крохотную штучку и дунул в неё. Чернота…
Очнулась в корабельной каюте. Голова, как наполненный болью котёл. Что это было? И… мои дети?! Что с ними?! Ладно… в первую очередь, – первоочередное. С трудом встаю с койки, отстегнув фиксирующий полог. Не привязали, и то хорошо. Хотя, хорошего ничего нет. Как здесь очутился Сигма-два? Умываюсь и размышляю… У меня есть только один вариант ответа: в год, когда консул "пропал без вести", он готовил плацдарм для Империи. Ага. На территории Союза.
Миры соприкасались, небольшой рейдер мог проскочить "линию фронта". Тем более, что трофейных кораблей было достаточно у обоих сторон. Надёжная команда из чистокровных или перворождённых закрепляется на территории противника, "ложась на дно". Или у разведчиков это называется "консервацией"? И в следующий раз они могут ударить в спину. Или же, стать якорем для создания портала. Или маяком? Я совсем не разбираюсь ни в порталах, ни в кораблях. Но термины "маяк" и "якорь" я слышала именно в разговоре о порталах.
Корабль, несомненно, союзной постройки. Осматриваюсь в каюте… Похоже, что меня устроили в капитанской. Ну да… я же "дорогая мамочка". Автомат-ателье здесь имеется. Быстро снимаю мерки, и делаю себе бельё, комбез и берцы с беретом. Патрицианские тряпки на голое тело уверенности не способствуют. Оделась, и стало легче дышать. Жаль, что оружие нельзя сделать… Хотя, почему нельзя? Вспоминаю параметры ножичков, подаренных бароном Алеком. Надеваю контур мыслесвязи, и… Конечно, это не совсем то… а, точнее, – совсем не то; но… Но! Это всё равно оружие. И детекторами оно не определяется. Ну не кость, а прочный, гибкий пластик с режущей кромкой. Так и мне не на дуэли сражаться. Засунула оба ножичка в берцы, и занялась программированием кухонного агрегата. Есть захотелось. И чаю… С корицей…
Нет… Пожалуй, чай я пить не буду. Все знают, что я предпочитаю его всем напиткам. Сделаю себе кофе. Надо потренироваться. Придётся мне его, в ближайшем будущем, готовить достаточно часто. Вителлий Север пьёт исключительно кофе.
Перекусила красной рыбой, запечённой на решётке. Устроилась с ногами в кресле, пью кофе. Ничего хорошего в этом напитке нет. Стук в дверь, и тут же входит Сигма-два. Смотрю на него с неудовольствием, погрузившись в "чистокровную". Впрочем, неудовольствие вполне натуральное: не люблю я кофе. Не понимаю его…
– Лямбда, освоилась? Ты, как кошка, везде у себя дома.
Не реагирую на мальчишескую улыбку. У Алонсо и Энрике она получается намного лучше.
– Что с моими детьми?
– Нашими, ты хотела сказать, Лямбда?
– Тебе нужно время, чтобы придумать ответ, чистокровный?
Моим голосом тоже можно проводить криогенные процедуры. Ненавижу!
– Кто бы говорил, Лямбда! Мне не нужно времени. Дети остались на крыше. Если охрана соблюдает график обхода территории, то их нашли через три минуты.
– Они живы?
Спрашиваю равнодушно. Надо соответствовать имиджу дорогой мамочки.
– Послушай, Лямбда! Это мои дети! Конечно, они живы!
Холодно смотрю на чистокровного. Разговаривать мне с ним не о чем. Он только средство, для достижения консулом цели. А он, бедолажка, этого не понимает!
– Мы скоро приземлимся. Пристегнись, когда услышишь сигнал. Портал переправит нас в резервацию. Там у меня небольшой домик. Тебе будет удобно.
Подошёл ко мне, опёрся руками о подлокотники кресла…
– Тебе надо отдохнуть, Лямбда. Я знаю, ты всегда считала меня только другом детства… Было обидно, но я терпел, надеясь, что по-исполнении трёхсот лет мы будем вместе. А сейчас у нас появился шанс создать настоящую семью…
– Ты это серьёзно, Сигма-два? Ты думаешь, что консул Вителлий Север позволит тебе "создать семью"?
Вспомнилось яростное: "Тебя я не отпущу, кариссима. Никогда."
– Консул отказался от тебя, Лямбда. Он сам мне сказал, что я могу взять тебя себе.
– Когда он это тебе сказал?
– Перед тем, как я отправился за тобой, заключив контракт с главой местного Регентского Совета.
Расхохоталась… Ещё и дон Хосе! Вскорости, несомненно, покойный. Как и Сигма-два. О себе стараюсь не думать. Возможно, что я буду завидовать мёртвым. Сигма-два растерянно посмотрел на меня, и вышел из каюты. Прозвенел сигнал, я пристегнулась, сев нормально. И мы приземлились.
Вышли из корабля, и… оказались под прицелом. Нас уже ждут. Дон Хосе со своими воинами. У Сигмы-два пять человек команды, включая медика. А дон Хосе озаботился достойно встретить добычу. Стою, продолжая излучать неудовольствие. А глава Регентского Совета уже "видит", как он будет "воспитывать" чистокровную. Сигма-два спокоен. Его люди – тоже не нервничают. А зря, между прочим! Куда как просто дождаться, чтобы их перестреляли воины дона Хосе… А потом уже вмешаться.
– Чистокровная, подойди сюда.
Весело улыбаюсь…
– А где же прижатая к сердцу рука, и "прекрасная дона Миранда"?
Дон Хосе поворачивается к стоящему рядом с ним офицеру, и говорит:
– Фернан, объясни чистокровной, как ей следует себя вести. – Пауза… – Не попорти ей кожу.
Душка Фернан, гаденько улыбаясь, идёт ко мне. Дежавю… Когда наш катер был захвачен рейдером Алонсо… Как давно это было!..
У Фернана методика несколько другая: рванул ворот комбеза, разодрав его верх на две половинки… парни дона Хосе обрадованно загоготали, а потом резко заткнулись, глядя как Фернан пытается удержать свой ливер, вываливающийся из разрезанного живота. А вот не надо подходить к маленькой женщине, имея бесхозное оружие на поясе. Пока у Фернана были заняты руки, я выхватила его нож. Фернан парень крупный, и ножичек у него напоминает мачете. Впрочем, этот тип ножей называется "наваха". Поскольку расстояния между нами почти не было, я даже не стала его раскладывать. Так сошло.
Добавила к весёлой улыбке сахару. Подсластить, так сказать…
– Брось нож, чистокровная!
Теперь и я под прицелом. Но просьбу надо выполнить. Ага, как Зигги учил: подняв руку, разжимаю пальцы, роняю нож вниз, подбиваю его мыском ноги, и… дон Хосе падает. С ножом в глазу. Я тренируюсь ежедневно. Потому что это – трюк, требующий ювелирной точности. Вот бросать нож из за спины я так и не научилась…
Продолжаю улыбаться. Может, повезёт, и убьют сразу.
О везении говорить не приходится, потому что люди дона Хосе буквально сметаются выстрелами из импульсного оружия. Сигма-два вытягивается в струнку, ест глазами начальство. А мне в лицо летит багряный консульский плащ:
– Прикройся, кариссима. Твой вид неприличен.
Плащ успела поймать. А то уронить воинский багрянец на землю… Неее, пусть кто-нибудь другой роняет. Стою, держа в руках легчайшую ткань из паучьего шёлка, и понимаю, что не хочу, чтобы к моей коже эта ткань прикасалась. Не знаю, почему, но… Но! Не хочу, и всё! И дело не в плаще… Просто я не хочу возвращаться…
– Помочь, кариссима?
Мягкий голос с интимной интонацией… Ага, и прямо над ухом. Подскочила на месте, повернулась, возмущённо, к легату-прим.
– Не подкрадывайся ко мне, Вителлий Север!
– Ну что ты, кариссима…
Вителлий Север демонстративно поднял руки, демонстрируя пустые кисти, и отошёл к месиву, в которое залп превратил дона Хосе со товарищи. Под берцами легата-прим несколько раз хлюпнуло. Спокойно… Вдох, выдох. Не обращать внимание на запах бойни… Спокойно. Консул доволен. Улыбается… Вспыхивает белоснежный оскал зубов и дублирует вспышку ледяное пламя глаз. Произойдёт что-то очень плохое. Я не могу иначе выразить своё предчувствие. Только вот так… по-детски.
Три месяца назад, после очередного появления у нас барона Алека, муж на рассвете сказал, прижимая меня к себе и не давая вырваться:
– Удивительная, выслушай меня, пожалуйста. Барон вчера снова предупредил меня о том, что Вителлий Север придёт за тобой. Я это знаю и сам. Но барон сказал, что легат-прим не обязательно будет дожидаться сближения наших миров. Он ищет дорогу…
Руки сжались плотнее, отвечая на моё непроизвольное движение, в попытке прижаться крепче, и Алонсо продолжил:
– Судя по тому, что я знаю о Вителлии Севере, если эта дорога существует, он её найдёт. Я прошу тебя. Если ты окажешься в руках консула, не противься ему. Прошу тебя, удивительная…
В голове звучат слова мужа, а я продолжаю отслеживать перемещения консула. Судя по звуку недавних выстрелов, стреляли, как минимум, двое. С кем здесь консул? Кто ему помогает? Страхует его?
Вителлий Север повернулся, улыбаясь, словно отвечая на мои мысли. Звук лёгких шагов. Поражённое выражение лица Сигмы-два… Интересно, какое выражение на моём лице…
Я смотрю в глаза своему живому отражению… Вплоть до комбеза и берцев. Только в руке импульсник. Клонирование, вроде бы, запрещено… Впрочем, когда легата-прим останавливали условности?
– Мой господин…
– Господин?!!
– Тише, кариссима… А ты, делай, что должна, милая.
Милая, просияв глазами, отчего консул поморщился, убрала импульсник в кобуру на бедре, параллельно левой рукой выхватывая офицерский револьвер, принятый на вооружение в мирах Союза. Сигма-два не успел отреагировать. И никто из его ребят не успел. Вой реактивных пуль… Перекрёстный огонь консула и этой клонированной "меня" превратил их в фарш. И мы остались втроём.
– Кариссима, прикройся. Твой вид отвлекает.
– От чего отвлекает?!! Зачем ты их убил, Вителлий Север? Идёшь по трупам своих?!
Меня трясёт от бешенства. Ведь чувствовала… да что там, – знала! И не предупредила Сигму-два! Пыталась сказать, но не смогла подобрать словá…
Не удостоив меня ответом, консул жестом отправил клон устраивать композицию из мёртвых тел и оружия. А я… я знаю, что будет дальше.
– Как она тебе? Кариссима? Не игнорируй меня, отвечай.
– Клонирование запрещено. Или уже нет?
– Она играла твою роль, кариссима. Ты никуда не исчезала. У тебя была жесточайшая депрессия, и только.
Молчу. Не задаю напрашивающегося вопроса. Консул смотрит на меня, ощупывая глазами, и тоже молчит. О чём говорить?.. Я знаю (!), что мне достаточно сделать шаг навстречу, и Вителлий Север никогда не напомнит мне о прошлом. Но! Никогда не забудет. И каждый, с кем я заговорю, будет уничтожен. Как Сигма-два. За вычетом отца и сыновей.
– Мой господин, я всё сделала.
Отвернулся от меня. Медленно, нехотя… Осмотрел результаты перестрелки… Улыбнулся и кивнул, приглашающе. Мой клон радостно подбежала к нему. И консул, проведя пальцами по её щеке, нежно сказал:
– Хорошо, милая. Ты всё сделала, как надо. Осталась одна деталь…
И вырвал стальными пальцами другой руки её горло. Забулькала кровь, выхлёстывая из раны, а легат-прим голыми руками ломал ещё живое трепещущее тело. Я не успела оглянуться, как буквально рухнула в прошлое. Кинулась с пластиковым ножом на легата-прим, легко крутанувшего меня в сторону. Я отлетела, и, не удержавшись на ногах, плюхнулась в пыль. Хорошо, хоть не в останки, в изобилии лежащие вокруг. Из глаз текут слёзы, я выплёвываю ругательства, подслушанные за долгую жизнь, вскакиваю, и… незачем бежать. Уже всё…
Вителлий Север отбросил изломанное тело клона, и направился ко мне. Смотрю на убийцу, не опускаю глаз. Дурнота накатывает волнами… Но нельзя показывать слабость. И Алонсо был не прав, говоря о непротивлении. С легатом-прим так нельзя. А вот как… Как общаться с маньяком?!!
Инстинкты решили всё за меня. Когда Вителлий Север протянул ко мне руку, я отстранилась, и яростно прошипела:
– У тебя руки в крови, Вителлий Север. Не дотрагивайся до меня!
Голос мой пропал от страха и от злости. Но консулу не обязательно об этом знать. Пусть думает, что я шиплю только от злости. Ага, все женщины – кошки! Рыдать нельзя. А хочется! Себя жалко очень! Ведь не выпустит!
– Кариссима… Руки… У меня душа в крови… Все эти годы я по тебе кровью исходил… Ты хотя бы вспоминала обо мне? Кариссима?
– Я выбросила тебя из головы, сразу же, как только убедилась, что граница закрыта.
Вошла в ипостась дорогой мамочки. А точнее, ледяной кобры. И сразу голос вернулся…
– А для чего ты мне это говоришь? Кариссима?
Мягкий упрёк в голосе и восторг на самом дне ледяных глаз. Консул воспитывал из моей копии любящую женщину. И воспитал. И убил. Потому, что, на самом деле, ему нужна рядом "дорогая мамочка". Никак не может забыть, что родная мать отказалась его видеть. Я ведь и раньше периодически включала "дорогую мамочку". Когда Вителлий Север впадал в ипостась "Лютый". И он приходил в себя. Почему я никогда не задумывалась о причинах?.. Или я повзрослела только сейчас?
– Почему ты убил эту несчастную девочку? Она любила тебя.
– Кариссима… Это всего лишь тело. Она больше не нужна.
– Правильно, легат-прим. Тебе нужен только её труп. Так?!!
– Да, кариссима… Пойдём домой.
Выстрелил из револьвера в тело клона, исключив опознание метки. Метки у клона нет и быть не может. А всё остальное, вплоть до отпечатков пальцев, – моё. Здесь останутся следы побоища, в котором погибла герцогиня Миранда де ла Модена-Новарро. Бросил револьвер в то, что осталось от людей дона Хосе. Взял из моих рук свой плащ, закутал меня в него, как в паллу, и, подхватив на руки, внёс в открывшийся портал. Отнюдь не в резервацию, а в поместье. Только в другое. Под другим небом.
Портал открылся на обзорной площадке. На крыше огромного особняка. Старого. Судя по деревьям в парке, поместье существует больше тысячи лет. Смотрю и понимаю, что вот это и есть родовое гнездо Вителлиев Северов. Всё чётко, строго, никаких отклонений от заданных форм. Если в поместье на Новом Вавилоне был лесок с оврагами, полянами, озерцом, то здесь – огромный парк. Никаких оврагов и лужаек. Ощущаю себя в модифицированной казарме… Цветники, фонтаны, беседки присутствуют, конечно, но… Но! Гулять здесь возможно только строевым шагом. Энергетика места такая.
– А где гауптвахта?
Консул с интересом посмотрел на меня.
– Кариссима, к чему вопрос?
Пожимаю плечами. Мы оба старательно делаем вид, что ничего не случилось. Для всей Империи – так оно и есть. Ну, жена консула, зажравшись, впала в депрессию. Ага, не знала, чего ещё пожелать…
– Так… Интересно стало. Ты вырос здесь?
– Да. И наши дети будут расти здесь. До пяти лет.
Смотрю на консула, не зная, какими словами спросить… Вителлий Север разрешил мои сомнения:
– Контракт нашего старшего сына скоро закончится. Вителлий Флавиан навестит нас. Тит приедет на каникулы. Марий… Если ты пожелаешь его видеть, я дам ему отпуск.
– Что не так с Марием?
– Кариссима, с твоими детьми всё в порядке. Клон не смогла наладить с ними отношения. Я увёз её сюда. Объявил, что у тебя послевоенная депрессия. Манлий подтвердил.
– Кто ещё в курсе? Кроме Манлия? Отец?
– Кассий Агриппа приказал изготовить твой клон, кариссима. Незачем кому-то знать, что наша охрана несовершенна настолько, что позволяет забрать жену консула Империи из его постели. Благородная Юлия не в курсе. И была очень обижена на тебя. Пока Манлий с нею не поговорил. Она приносит жертвы, моля богов о твоём выздоровлении.
Мирно беседуя, танцуем по площадке. Вителлий Север делает крохотный шаг ко мне, я – ускользаю. Но бегать мне недолго… Начинаю дрожать. Консул останавливается, и тихо спрашивает:
– Кариссима… Всё настолько плохо?
– Не говори мне ничего, Вителлий Север. Я теперь тебя боюсь.
Внимательный взгляд мне в глаза. Яростно смотрю в ответ. Консул усмехается, довольный.
– Твои метательные ножи прикреплены к изголовью, как обычно. Все твои вещи в комнатах. Пойдём в дом, кариссима. Я представлю тебе прислугу.
И мы прошли в дом. Прислуга, ожидаемо, обладает безупречной выправкой и носит форму. Ага, и держит равнение на хозяина дома. Жуть какая! Зигги здесь был бы счастлив. Завидев хозяина, персонал вытягивается "во фрунт" и вообще, по территории поместья ходят только строевым шагом. Кроме меня. Я вызываю удивление. Увидела своё отражение в одном из зеркал, еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Рядом с консулом я выгляжу, мягко говоря, дико. Вспомнила выправку клона. Вителлий Север лепил из неё женщину своей мечты. "Пигмалион в натуре", как сказал бы Франциско.
– Строевой подготовкой заниматься я не буду. Не надейся, Вителлий Север.
– И в мыслях не было, кариссима.
Ну… что у мужа в мыслях, я знаю…
Что-то у меня, наверное, с мозгами не в порядке. Я совершенно спокойно восприняла свой статус переходящего приза. А вообще-то, памятуя о Зигги, пусть мужчины сами разбираются. Я себе нервы мотать не намерена. Чтобы потом не расстраиваться. Становлюсь настоящей чистокровной. Вителлий Север будет счастлив. Папуля тоже. Интересно, под каким соусом консул подаст ему убийство Сигмы-два и его людей. Если папуля спросит, я лгать не буду. Кассий Агриппа чует ложь не хуже барона Алека. Определит ли барон, что мои останки на самом деле не мои? Метка… я её не чувствую.
Консул рисует какой-то символ на ближайшей стене, и я непроизвольно приседаю, потому что громкий голос объявляет общий сбор.
– Кариссима…
Произнесено с упрёком. Похоже, мне не избежать воспитательного процесса…
– Меня не ознакомили с внутренним распорядком. И с Уставом тоже.
– Виноват, исправлюсь!
Взял меня на руки и шагнул… в стену дома. Кто строил этот… пусть будет особняк?!
Глава вторая: О том, как Воробышек общалась с мужем на его территории, о визите Кассия Агриппы, а также о реакции консула на необычное предложение главы Академии.
Портал мягко подхватил консула и перенёс его на… наверное это называется "плац". Ровный кубик людей в форме. Равнение, для разнообразия, не на консула, а на знамя. Удивление вихрится вокруг застывшего по стойке смирно строя. Ещё бы им не удивляться! Консул продолжает держать меня на руках. Более того, я всё ещё закутана в консульский плащ вместо паллы. Форменное безобразие, нарушение Устава и всех норм внутреннего распорядка! Ага!
Вителлий Север сделал шаг вперёд.
– Я собрал вас, чтобы представить мою жену. Благородная Агриппина отныне ваша госпожа. От вас требуется обеспечить ей ненавязчивый комфорт и безопасность. Покинуть поместье госпожа может только и исключительно в моём сопровождении. Вопросы?
Вот сволочь памятливая! Столько лет назад, в каюте Императора, я высказалась по поводу комфорта и безопасности! Но, похоже, у кого-то вопросы появились. Надеюсь, мне не придётся запоминать весь персонал поместья. С моей памятью на имена, на это понадобится несколько лет.
– Мой консул… Нам следует позаботиться о возможности перемещения для госпожи Агриппины?
Это он о чём? Они что?! Решили, что я не могу ходить?! Пошевелилась, пытаясь вывернуться из мужниных рук. Безуспешно. Стараюсь тихо шипеть:
– Отпусти меня, Вителлий Север! Сейчас же!
Шипение моё усиливается, разносясь над плацем, и заставляя вспомнить сатх. Народ держит равнение, не реагируя. Или мне отсюда не видно реакции. А консулу хоть бы хны. Притянул меня к себе ближе, уткнулся в шею за ухом. И шёпот консула тоже слышат все.
– Кариссима… Не вырывайся. Иначе прямо отсюда отправимся в спальню.
– А что? Есть варианты?!
Разозлилась. Скоро дойду до рукоприкладства. Серенад жалко! От Вителлия Севера серенад не дождёшься. На марш-бросок не отправит в первый же день, и то хорошо… Консул рисует в воздухе символ, и перед ним открывается рамка портала. Как такое может быть?! На асиенде можно было перемещаться, рисуя знаки на стенах. Только после "инициации". Когда хозяин оповестит системы о "праве на перемещение" для своих детей. Дети ещё не доросли… Милагрос и Лопе – не в счёт. Они другой крови. А в мирах Нового Вавилона эти технологии забыты. Зáмки – другое дело. Они вообще сделаны стражами глубин. Нет! Выращены! Барон Алек сказал именно это слово.
– Откуда такие технологии?
– Кариссима, я тебе потом сделаю обзорную экскурсию. Обещаю.
Говоря это, консул одной рукой сдирает с меня комбез, торопясь добраться "к телу". Вторая рука сжимает мои запястья, не позволяя маникюру приблизиться к бесстыжим глазам. Извиваюсь, злобно шипя, но вырваться не получается.
– Кариссима…
Стон-рычанье резонирует внутри, пробуждая давно забытые реакции. И поцелуи… Жадные. Зубами впивается. Опять вся в синяках ходить буду! Когда он с меня берцы снял? Не заметила. Руки мои уже давно свободны, и обнимают мужа, вцепившись в широкую спину. Вителлий Север насыщается мной. Не отрываясь… Потолок спальни отражает наши стоны. Надеюсь, спальня звуконепроницаемая.
На вторые сутки секс-марафона кровать приказала долго жить. Морёное дерево, конечно, в полном порядке. А вот крепления… и ритмические колебания… ну и рухнуло сооружение… И в момент падения меня накрыло такой волной экстаза, что вся энергия материнства восстановилась практически мгновенно. Значит, через три года, я опять буду "в поре".
– С возвращением, кариссима. – Нежный поцелуй, и продолжение. – Если ты будешь так орать, звукоизоляция не выдержит.
Смеётся, наглец! Не стала отвечать, молча укусила за плечо. Глухое рычание, и мы продолжили праздновать возвращение. Ага, на матрасе.
Когда через несколько часов, мы всё-таки спустились в столовую, консула заметно шатало. Я даже забеспокоилась, что он меня уронит. Но! Сама идти не рискнула. Потому что я смогу передвигаться только ползком. Полный офицерский обед – именно то, что нужно. Потом надо озаботиться составлением меню…
– Мой консул.
Хорошо, что мы уже поели. Я бы убила вестового. Или их иначе называют? Муж молча смотрит на бледнеющего офицера.
– Благородный Кассий Агриппа на связи. Консул ответит?
– Отвечу. – И, обращаясь ко мне. – Пойдём, кариссима. Поговоришь с отцом.
Вестовой поражённо смотрит на меня, потом, уловив бешеный взгляд консула, испаряется.
– Мне нужно зеркало. И горничную. Вителлий Север! Ты вообще меня слышишь?!
– Слышу… слышу… Что? Кариссима, ты прекрасно выглядишь!
– Зер-ка-ло. Сей-час.
Муж опять нарисовал какой-то символ и стена стала зеркальной. Тихий ужас. Отец будет в шоке. Косматая, под глазами тени… Чёрные. Губы вспухшие и запёкшиеся. Шея… ну шею можно под паллу спрятать. А вот остальное… Консул хватает меня в охапку и уносит в переговорную.
Отец по-прежнему ошеломляюще прекрасен и суров. Окинул меня недовольным взглядом, и повернулся к Вителлию Северу.
– Жду доклады. От тебя и от твоей жены.
– Рада видеть тебя отец.
Говорю искренне, потому что я действительно рада. Приятно, что в моём мире хотя бы что-то остаётся неизменным. Ну и на сумасшедше-красивого мужчину посмотреть… Надеюсь, что хотя бы один из моих будущих детей будет похож на папулю.
– Навестишь Юлию, дочь. Извинишься.
– Мне понадобится запись, отец. Я не знаю, за что…
Ледяной голос Вителлия Севера прервал меня, не позволив закончить фразу.
– Моя жена не покинет поместье. Это не обсуждается, Кассий Агриппа.
– Твоя жена девять лет прожила на территории нашего противника. Мне нужна информация.
– Ты забываешь, что она не офицер. Что могла запомнить чистокровная? Какие фасоны платьев носят в том мире?
Разозлилась до невозможности. Я уже отвыкла от такого отношения. Алонсо никогда так себя со мной не вёл. Отец внимательно смотрит на меня. Муж начинает беситься. Мне что? Уже и с отцом общаться запретят? Сделаю себе паранджу! И вообще! Сбегу при первой возможности!
– Мы с Юлией прибудем завтра.
– Космодром не готов.
– Ты уж постарайся, Вителлий Север. У вас был курс экстренной подготовки площадки.
Папуля говорит ласково и терпеливо. Как с норовистым животным. Консул в ярости. Он что? Хотел меня вообще изолировать?
– Как твои близнецы?
– Уже научились втягивать когти. И стараются говорить, а не шипеть. Хотя мы привыкли и понимаем их шипение.
Папуля задумчиво сощурился:
– Я имел в виду детей, рождённых тобой от чистокровного.
– У Лопе и Милагрос всё хорошо, спасибо, отец.
– Мальчишку не накажут?
– Твоего внука, отец, наказывать можно только за доверчивость. Но это свойственно детям. Его никогда не обманывали. Не думаю, что мой муж…
Увернулась от метнувшейся ко мне руки консула. Краем глаза заметила улыбку папули. Вылетая в коридор услышала:
– Завтра, Вителлий Север.
Кассий Агриппа развеселился. Воистину: язык мой – враг мой. Если меня не убьют до завтра, попрошу у папули политического убежища. А пока быстро-быстро бегу по коридору. Чтобы муж не догнал.
Забыла, что Вителлий Север у себя дома может ходить сквозь стены. Врезалась в него на повороте, была схвачена, переброшена через плечо и унесена в спальню. Возмущённо колочу его по спине – никакой реакции. Набрался сил после обеда…
Площадку подготовили. Всего-то и надо было снять защиту с одного поля. Начинаю задумываться о вызове ройха…
– Кариссима, пожалей птичек. Охрана за твой побег ответит головами, поэтому ройха расстреляют на подлёте.
– Откуда ты… То есть, с чего ты взял… Ройхов нельзя убивать! Они редкие!
– Кариссима, я уже говорил: твои мысли написаны у тебя на лице. Я не выпущу тебя отсюда. Ты моя жена. Мать моих детей.
– Ты вышел в отставку?
– К чему вопрос?
– Ты будешь где-то воевать, а я сидеть здесь? Одна? Под охраной?! И не смогу даже навестить отца и Юлию?!!
Повышаю голос по нарастающей, уцепив мужа за форменный китель, и пытаясь трясти. Ни разу не видела его в штатском… Только в форме, или голым. Подумала, как быстро испортились мои манеры. На Алонсо я никогда не кричала. Не было необходимости… А может, еженощные серенады благотворно действовали…
– Кариссима, – отцепил мои руки, и держит. – Империя не воюет сейчас. До открытия врат почти сорок шесть лет. Да и после открытия мы постараемся договориться. В конце концов, их Повелитель женат на внучке Кассия Агриппы.
– На моей дочери!
– Я так и сказал.
– Я тебе больше скажу: Маноло и Вителлий Флавиан троюродные братья.
– Маноло?
– Повелитель миров Союза, женатый на внучке Кассия Агриппы. А я, из за тебя, даже на свадьбе не была!
– Не говори об этом Кассию Агриппе, кариссима.
– Конечно не буду. Отец не поймёт мои жалобы. Он для этого слишком рационален.
– Ты в самом деле такая дура, кариссима? Или притворяешься?..
– В самом деле, притворяюсь. Пойду делать себе новое платье.
– Обижаешься? Зря. Смирись, кариссима. У тебя будет всё, что пожелаешь…
– Кроме свободы.
Молчит. Смотрит исподлобья и молчит. Сбегу. Разберусь с местными системами и сбегу. Конечно, из объяснений Лопе я ничего не поняла, но… тогда мне это было не нужно. А теперь буду применять его объяснения на практике. Память у меня хорошая.
– Кариссима, тебе противопоказаны карточные игры. У тебя всё написано на лице. Все твои мысли. Я ведь не шутил, когда сказал, что охрана ответит жизнями за твой побег.
– Не шантажируй меня, Вителлий Север!
К счастью пришёл запрос на посадку от папулиного фрегата. Не от фрегата, конечно. Никто не сажает на обжитые планеты космические корабли. Они висят на орбите. Планетарные двигатели занимают слишком много места. А космические выжгут площадку размером с небольшой город. Так что садятся катера. Большой десантный катер с гербом Кассия Агриппы сел точно в центре площадки. Мы с мужем на лёгком флаере отправились встречать гостей.
Юлия всё-таки сделала прививку. Значит ей остаётся… Двадцать семь лет. Второе поколение от чистокровной. Около девяноста лет без прививки, и шестьдесят – с прививкой. Зато она не расстаётся с папулей. И он привык к ней. Заботится… Так и не сказал за что я должна извиняться. Что такого мог сотворить клон, чтобы Юлия (!) обиделась?
Кассий Агриппа, как обычно, смотрит на меня с неудовольствием. Конечно. Я, только изображая вдовствующую императрицу, выглядела величественно. А при Вителлии Севере я всё время встрёпанная и очумелая, как будто только что из койки. Впрочем, "как будто" – излишне.
