Kitabı oku: «Котизм»

Он часто смотрел в окно. Просто стоял и смотрел. Снаружи не было ничего интересного, его окна выходили на помойку, в которой вечно копошились бездомные животные и насквозь пропитые бомжи. Но это было неважно, ведь он смотрел отнюдь не на них. Вернее, видел не их. Он видел небо, такое разное каждый день, такое непохожее само на себя. И лес на горизонте. Там, за скучными и однотипными высотками. Ветер поднимал с помойки пакеты и легкий мусор, разносил все это по округе, некоторые пакеты подлетали к самому его окну и парили в воздухе как огромные, безобразно грязные воздушные медузы в поисках пищи, распахивая свою омерзительную утробу. Тогда он закрывал окно шторой и уходил вглубь комнаты, или вообще на кухню, наливал себе чаю и ждал, ждал когда ветер прекратится, чтобы опять можно было смотреть в окно.

Но однажды его внимание привлекло нечто поближе неба – непосредственно под окнами. На помойку ночью выбросили кота. Кот был сер и полосат, довольно упитан, на шее его устрашающей полоской выделялся ярко красный ошейник. Была поздняя осень, и помойка представляла собой гигантскую грязную лужу, печальными островками на которой выглядывали коробки, старая мебель и мешки с мусором, незаброшенные ленивыми хозяевами в контейнер. Кот спрятался от дождя под старое треногое кресло и первые два дня вообще из-под него не вылезал. Другие коты, которые всю свою жизнь провели на этой помойке, или были здесь достаточно долго для того, чтобы чувствовать себя хозяевами положения, с жадностью бросались на еду, приносимую сердобольными старушками, не оставляя ни крошки. Даже если бы новичок попытался претендовать на пищу… у него просто не было шансов.

На третий день кот выбрался из своего убежища и отправился осматривать помойку, не обращая внимания на грозных собратьев, приготовившихся в любой момент защищать свое от пришельца. У крайнего бака стояла банка из-под плавленого сыра, в которую натекла дождевая вода, и кот попил из нее. Не из лужи, нет, он до такого никогда бы не опустился!..

Мужчина у окна усмехнулся: ничего, брат, это только по первости!.. помойка и не таких обламывала. Вот он тоже когда-то думал, что жить за чужой счет позорно. А еще он думал, что пьянство – удел слабых, и начать пить от безысходности может только полный лузер. Выходит, теперь он самый что ни на есть позорный лузер. Завязавший лузер… но это ведь ничего не меняет?