Kitabı oku: «Для тебя я стану плохим», sayfa 4

– Ты права. Лучше я тебе потом всё покажу.

– Ты ничего мне показывать не будешь, Стив, – она до побелевших костяшек сжимает салфетку. – И, может, ты прекратишь со мной разговаривать подобным образом? Я вообще-то представитель компании, с который ты работаешь.

– И что?

– Как и что? Неужели ты со всеми своими клиентами общаешься с такой фамильярностью?

– Нет, не со всеми. Только с теми, с кем трахался, – игриво улыбаюсь, наслаждаясь тем, что теперь лицо Браун не просто краснеет, а покрывается хаотичными багровыми пятнами.

Загляденье!

Лана вновь намеревается возмутиться, но ей мешает это сделать официантка.

Подошедшая к нам блондинка тоже оказывается близко знакомой мне. В физическом плане, разумеется. Без бейджа на блузке я бы и её имени не вспомнил.

Кэрри принимает у нас заказ, то и дело оглядывая Лану с плохо скрываемым неодобрением, ведь я никогда не приходил сюда с женщинами. Однако, оценив её серьёзный вид, явно решает, что это исключительно деловая встреча, и начинает улыбаться более естественно.

– Как погляжу, ты тут среди персонала пользуешься популярностью, – заметив, как официантка перед уходом кокетливо подмигивает мне, с усмешкой отмечает Алана.

– И всё-таки ревнуешь?

– Да не ревную я, просто не понимаю, как ты превратился в такого бабника?

– Я не бабник.

– Ну, разумеется. Именно поэтому за сегодняшний день меня уже три твои пигалицы чуть не расчленили взглядами.

– Они не мои. И уж тем более я не их, так что не обращай на них внимания, а лучше поведай мне, как ты превратилась в такую строгую серьёзную мышку? – перевожу тему с себя на неё.

Но Лана тоже не горит желанием рассказывать о себе и своём прошлом.

– Будет лучше, если мы приступим к обсуждению рабочих моментов. Мы же для этого сюда пришли, а не по душам разговаривать.

– Согласен, только для этого, – подтверждаю я, хотя любопытство узнать хоть что-нибудь о ней так и съедает меня изнутри.

Но я всё-таки решаю совладать с ним и ни о чём больше не спрашиваю. Не моё это дело, чёрт возьми! И, по ходу, мне нужно почаще напоминать себе об этом.

Глава 5

Стив

Вытаскиваю из кейса лэптоп с папками, которые Лана обронила в кабинете, и мы с головой погружаемся в работу, отвлекаясь лишь пару раз. Сначала, когда официантка приносит нам бутылку красного вина, а после – когда нам приносят заказанные блюда.

От вина Лана отказывается, удивляя меня заявлением, что уже давно не употребляет алкоголь. Даже в умеренных дозах. К еде тоже почти не прикасается, потому что увлекается работой, став ещё более серьёзной и собранной.

Невооружённым глазом видно, насколько ответственно она подходит к порученному ей заданию. Работа действительно для неё очень важна. Для меня тоже важна моя компания и её процветание, но я, как и любой другой мой сотрудник, привык относиться к работе не только как к чему-то архисерьёзному, но и как к приятному времяпровождению. Мы же компьютерные игры, в конце концов, разрабатываем, а не космический корабль. Рабочий процесс должен проходить налегке и в удовольствие. Именно поэтому офис «Right games» не похож на обычный офис со спокойным интерьером, однотипными кабинетами и хмурыми сотрудниками, одетыми в строгие костюмы. Нет. У нас царит яркая, весёлая атмосфера, и сформировался дружелюбный коллектив, который чувствует себя на работе как дома, и волен одеваться как ему заблагорассудиться (в рамках разумного, конечно же).

Исключение – Логан. Он единственный из всего штата работников выглядит, как и подобает выглядеть начальнику, так как он постоянно коммуницирует с партнёрами и клиентами. Но сдержан, профессионален и вежлив он только на работе. В свободное время кузен тот ещё псих и гуляка. Именно с ним и его друзьями пять лет назад, когда Кейси ушла от меня, я пустился во все тяжкие.

Наши обсуждения графической части игры подходят к концу, когда солнце практически заходит за горизонт, окрашивая небо в мягкие розовые тона и ощутимо понижая температуру воздуха.

Замечаю, как Лана легонько вздрагивает от порыва вечернего ветра, и пользуюсь этим, чтобы сократить наконец между нами расстояние.

– Ты что делаешь? – мгновенно напрягается она, когда я переставляю стул к ней ближе.

– Греть тебя собираюсь.

– Не надо меня греть.

– Ещё как надо.

На мне нет пиджака, только майка, а просить у официантки принести плед не входит в мои планы, поэтому я, не мешкая, умещаю руку на плечи Аланы и прижимаю вплотную к себе.

– Стив! – она охает от неожиданности и превращается в самый твёрдый булыжник, какой только видел свет.

И это всего лишь от простого контакта. Чёрт! Да она вылитая я в студенческие годы. И это срочно нужно исправлять, а то перспектива трахать камень – ну такое себе, сами понимаете.

– Ты чего опять так напряглась?

– А ты почему опять позволяешь себе такие вольности?

– Я тебя умоляю. Какие вольности? Я – сама скромность.

Она нервно усмехается и пытается отодвинуться от меня. Пыхтит, когда не получается. Смешная.

– Отпусти. Я же сказала, мне не холодно.

– А руки почему ледяные? – касаюсь её маленькой ладони своей, и меня будто током шарахает, кровь со всего тела горячими потоками устремляется вниз к паху.

Чёрт! Что-то меня чересчур сильно коротит от неё. И ещё сильнее начинает плющить, когда я крепче обхватываю руку Ланы, не позволяя вырвать её из своей ладони, и медленно поглаживаю каждый пальчик. Они у неё вдвое меньше моих и такие тонкие, хрупкие, без маникюра, словно у маленькой девочки. Так и хочется их прижать к губам и поцеловать, согрев холодную кожу.

Что я и делаю под прицелом удивлённо-испуганного взгляда Аланы и сам охреневаю с того, что вытворяю.

Видимо, мне жесть как хочется ей засадить. Других вариантов нет. Чтоб я обнимал какую-то женщину и целовал ей руки? Тем более той, которую больше всех остальных хочу, как говорится, поматросить и бросить? Да не может быть такого! Только если в корыстных целях. А они у меня как раз имеются.

– Выдохни, Лан, и не бойся меня. Не съем я тебя, – глядя точно в зелёные глаза, полушёпотом успокаиваю я.

И, к счастью, мои бережные манипуляции срабатывают. Она значительно расслабляется, больше не пытается вырвать свою руку или оттолкнуть меня, а только переводит взор с глаз на мои губы, целующие её пальцы, и обратно. Неспешно. Несколько раз. С каждой секундой начиная дышать всё глубже, явно тоже ощущая, насколько сильно накаляется воздух между нами.

Быстренько зайка поплыла, однако. Растопить её броню получилось ещё легче, чем я думал.

Всматриваюсь, как её щёки опять розовеют, веки чуть прикрываются, а сладкий ротик наоборот приоткрывается, словно приглашая внутрь, и едва сдерживаю удовлетворённую ухмылку. А ещё в который раз за сегодняшний вечер отмечаю, что в лице Ланы что-то изменилось. И дело не в очках и отсутствии косметики. Такое чувство, будто некоторые черты лица изменились, но я всё никак не могу понять, какие именно.

– Ты что-то сделала с собой? – в лоб задаю интересующий меня вопрос, вынуждая Браун недоумённо нахмуриться.

– В смысле?

– Пластика? Инъекции или что вы, девочки, там ещё любите делать. Раньше ты была немного другая.

Лана усмехается и даже расплывается в улыбке. Короткой, но чертовски привлекательной, делающей её похожей на озорного подростка.

– Раньше я без тонны макияжа на улице не появлялась, гиалуронку в губы вкалывала, ресницы с волосами наращивала и, конечно же, не имела морщин. Сейчас картинка не столь симпатичная, не так ли?

– Не так. Сейчас ты гораздо красивее, – честно говорю я, в очередной раз вводя Лану в смятение.

Она опускает ресницы и прикусывает нижнюю губу, которую мне жуть как хочется укусить тоже. Только более жёстко, до крови. И желательно параллельно вдалбливаться в Лану до упора.

Второе я организую чуть позже, а вот поцеловать могу уже и сейчас, ведь в поплывшем взгляде Аланы чётко читается, что она очень даже не против.

И я бы впился в столь желанный рот уже в следующую секунду, если бы овца-официантка не припёрлась к нашему столу в самый неподходящий момент.

– Возможно, желаете десерт? – наиграно вежливым тоном интересуется блондинка, нарушая наше уединение.

– Нет, спасибо, – робко отказывается Лана, вновь напрягаясь всем телом.

– А вы? Желаете десерт?

Неохотно перевожу взор на официантку, встречаясь с её сердитым взглядом.

Да только какого хера она сердится? Совсем берега попутала? Я ей ничего не обещал и ничего не должен. Всего-то несколько раз весело провел с ней время. На этом всё. К тому же у неё на пальце красуется обручальное кольцо. Единственный, на кого она имеет право сверкать своими злобными глазами, – это её рогатый муженёк.

– Нет, не желаю. Лучше принеси счёт, – требую я, уже предвкушая, какой сладкий десерт совсем скоро вкушу.

И мне плевать, что Алана всю дорогу до отеля сидит, съёжившись, как кролик в клетке удава. Расслабил её раз, расслаблю ещё раз. Только теперь я сделаю это совсем иным способом. Так, как я привык. Без нежностей и обнимашек. И я больше чем уверен, что она снова быстро растает, ведь вижу, что она хочет меня ничуть не меньше, чем я её, пусть и не признаётся в этом.

Когда между женщиной и мужчиной существует сексуальное притяжение, слов не нужно. За Лану говорит её взгляд, неровное дыхание, плотно сжавшиеся ноги и мурашки, проступающие на коже, стоит мне всего лишь бросить на неё взгляд. У меня же член настолько стои́т, что это доставляет мне конкретный дискомфорт, который долго терпеть я не намерен.

– Спасибо за ужин. Завтра к девяти я буду в офисе, – выдаёт Алана и в темпе выбирается из машины, а точнее, спасается от меня бегством.

Но увы, зайка, не выйдет.

– Тебе что, чемодан не нужен? – выйдя из джипа, с усмешкой бросаю ей в спину и направляюсь к багажнику.

– Ах, точно! Совсем вылетело из головы.

– Скажи просто, что хотела оставить у меня повод провести со мной ещё вечерок.

– Не правда, – предсказуемо бурчит она. – Я просто очень утомилась за сегодня. К тому же в это время я уже обычно вижу десятый сон.

Бросаю взгляд на часы. Без десяти десять.

– У тебя режим пенсионерки?

– Можно и так сказать.

Поразительно, но сегодня Алане придётся сделать исключение и повременить со сном. Тем более после секса спится в сто раз крепче.

– Ты куда это собрался? – недоумевает она, когда я не отдаю ей чемодан, а беру зайку за руку и направляюсь к входу в гостиницу.

– Как куда? Помочь тебе донести тяжесть до номера.

– Не нужно мне помогать, я и сама спокойно справлюсь, – она пытается вырвать ладонь из моей хватки, но, ясное дело, силёнок не хватает.

– И всё-таки я хочу помочь.

Её жалкие попытки что-то возразить заканчиваются, как только мы оказываемся в фойе отеля. Не желая устраивать сцен на глазах у персонала и группы гостей, Алана замолкает и послушно топает рядом со мной в сторону лифтов.

Я был готов наброситься на неё прямо в нём, но две старушки, вошедшие в кабинку вместе с нами, помешали мне, чёрт бы их побрал.

Кажется, ни один лифт в моей жизни не полз до нужного этажа так медленно, как это происходит сейчас. И номер бабулек, как назло, находится выше нашего, поэтому приходится терпеть их болтовню все десять чёртовых этажей.

Как только двери лифта открываются, я спешу избавиться от двух сорок, утягивая Алану за собой в длинный светлый коридор с огромным количеством дверей.

– Какой номер?

– Ты уже помог. Спасибо. Дальше я сама.

– Я спрашиваю, какой номер?

– Я не стану показывать тебе, где я живу.

– Не станешь?

– Нет.

– Ну и ладно, – опускаю чемодан на пол и, не дав Лане опомниться, рывком прибиваю к стене.

– Что ты…

– Хватит задавать тупые вопросы. Наболтались уже, – шиплю я Лане в губы и налетаю на них, вбирая в себя её изумлённый писк.

Ну а что? К чему ходить вокруг да около? Я и так уже возбуждён до предела, а от столкновения с её губами вообще подрывает. Давление подскакивает, в груди простреливает до звёзд перед глазами. Понять не могу, что за дичь происходит. Только чувствую, что башню рвёт. Напрочь. Ко всем чертям собачьим.

Вторгаюсь внутрь тёплого рта языком, двигаю им напористо, жёстко, не оставляя шанса не ответить мне. И Алана отвечает, со сладким стоном вступая в развратную хватку, но продолжает её всего несколько секунд. Потом, по всей видимости, зайка вспоминает, что она больше «не такая», начиная скулить, бить меня кулаками, пытаться что-то сказать. Тщетно. Я лишь углубляю поцелуй, затыкая её. Руки на задницу аппетитную умещаю и вверх поднимаю, вынуждая обхватить меня ногами.

Слышу треск платья и усилившиеся Ланины мычанья. Но меня не остановить. Все внутренности воспламеняются, дыхание спирает, мыслительные процессы глохнут. Мне становится плевать даже на то, что в коридоре в любой момент могут появиться люди. Задираю выше порвавшийся подол, с лёгкостью рву колготки, которые непонятно зачем она в такую жару нацепила, и сминаю попку, кайфуя от её упругой формы, от немыслимой нежности кожи, от предательских стонов Ланы. И настолько увязаю в похоти, что далеко не сразу улавливаю, что зайка умудряется что-то пропищать сквозь поцелуй:

– Стив… Остановись… Немедленно, – хнычет, сильно впиваясь пальцами мне в шею.

Наверное, задумка была сделать мне больно, на деле она лишь ещё больше раздраконила.

– Расслабься, Лан, и получай удовольствие, – оторвавшись от её губ, хрипло шепчу я, чувствуя, что не со мной она вовсе борется сейчас. – Ты же сама понимаешь, что это неизбежно.

– Ни черта подобного! А ну отпустил меня быстро! Не хочу я с тобой ничего делать!

– Конечно, хочешь.

– Нет!

– А если проверю? – совершаю несколько толчков в горячую промежность, снова ловя женские припухшие губы в плен.

Порываюсь нырнуть рукой между нашими телами, чтобы нащупать Ланино влажное «нежелание», но торможу, начиная хрипеть от боли.

– Ты, совсем обалдела?! – взрываюсь я, чувствуя, как слюна обильно разбавляется кровью. – Ты чуть язык мне не откусила!

– И откушу, если ты сейчас же не отвалишь от меня! – рычит Алана, продолжая бить по груди, чем уже конкретно начинает бесить.

– Слушай, к чему весь этот спектакль? – перехватив оба женских запястья, с раздражением спрашиваю я. – Ты меня хочешь, я тебя тоже. В чём проблема?

– Проблема в твоём самомнении и в ошибочном суждении, будто тебя хотят все и вся!

– Я не считаю, что меня хотят все. Но на твой счёт я уверен полностью. Так чего ты ломаешься? – спускаюсь губами по её шее, кусаю, собираю ртом гурьбу мурашек, красноречивого говорящих, что Алане нравится.

– Я не ломаюсь, а не собираюсь трахаться с первым встречным. Тем более с таким придурком, как ты!

– Ах, так я теперь для тебя придурок.

– Конечно, придурок, который совершенно не уважает женщин.

– Бинго! Это же именно то, что ты всегда любила.

– Да пошёл ты! – толкает меня в грудь.

– Что? Правда глаза колет?

– Я сказала – пошёл ты! – ещё несколько ударов приходятся по моим плечам и груди.

– Уверен, мужик твой тоже придурок!

– Нет! Он хороший… Он очень хороший.

– Не ври! Ты не любишь таких. Никогда не любила.

– Это тебя я никогда не любила, каким бы хорошим ты ни был, а его люблю! – выплёвывает она громко, во весь коридор, так, что её голос для меня схож с жутким звуком скрежета метала.

Едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от неприязни и злости. Нет. Даже не от злости, а от неукротимой свирепости, что всё возбуждение на хрен сносит, сменяя его желанием поставить Лану на место.

– Любишь, говоришь? Даже сейчас, когда хочешь, чтобы я тебя трахнул? – цежу я, едва слыша свой голос.

– Я не хочу этого! Так сложно это понять?

А я не собираюсь ничего понимать. Немедленно совершаю вторую попытку уткнуть носом в её ложь.

– Нет, не смей меня трогать! – кричит Алана, продолжая бить и изворачиваться в моих руках, но на сей раз у неё не получается мне помешать добраться до её плоти.

– Охуеть, как ты не хочешь, – нащупав чертовски влажные складочки, победоносно улыбаюсь я. – Что сегодня в кабинете, что сейчас ты мокрая насквозь, зайка, поэтому единственное, что я могу ответить на твои слова о любви к твоему мужику, – это то, что мне искренне жаль бедолагу. Врагу бы не пожелал такую женщину, как ты. Ты ведь даже не знаешь, что на самом деле является любовью. Всегда бросалась этим словом направо и налево. Каждый месяц якобы влюбляясь в нового парня. На деле же просто оправдывала этим выдуманным чувством свой слабый передок. И сейчас, насколько я понимаю, ничего не изменилось, как бы ты ни пыталась убедить себя в обратном. Ведь когда любишь кого-то по-настоящему, не начинаешь так легко и быстро течь от прикосновений другого, – недобро усмехнувшись, заканчиваю выплёвывать из себя всю злость и наконец опускаю Лану на пол, сразу же зарабатывая увесистую пощёчину.

Если зайка хотела меня сейчас наказать, то выбрала не тот способ. Моя левая щека уже давно не испытывает боли – настолько часто она встречалась с женской ладонью. Зато я своими словами попал в самое яблочко.

– Вали отсюда и оставь меня в покое! – срывающимся голосом требует Лана.

Её лицо багровеет, глаза наполняются слезами, а губы подрагивают, предвещая скорый старт рыданий.

На долю секунды в моей груди что-то неприятно сжимается, трещит, растекаясь горечью по венам, но я отдаю все силы, чтобы проигнорировать это. Насрать мне на её слёзы и обиды. Восемь лет назад во время нашей последней встречи, Алана меня ни капли не жалела. Так с чего вдруг я должен испытывать жалось к ней?

– Не нервничай так, Лан. Это вредно для здоровья, – касаюсь её выпавшей из пучка пряди.

Браун тут же ударяет по моей руке.

– Не трогай меня!

– И за это не переживай. Трогать не буду…

Сегодня.

– Хотя уверен, ещё парочка прикосновений – и ты сама бы с удовольствием раздвинула передо мной свои ножки.

– Проваливай! Проваливай! Видеть тебя больше никогда не желаю!

– А вот тут уж прости. Видеться в ближайшие недели мы будем очень часто.

– Не будем! Я не буду с тобой работать! Ни за что!

Я ничего не отвечаю на её крики, лишь улыбаюсь, будучи на девяносто пять процентов уверенным, что Лана продолжит работать как миленькая. Уж слишком она ответственная, и потому не станет смешивать личное с работой и жаловаться начальнице.

– Спокойной ночи, Браун. Не забудь подумать обо мне и снять напряжение пальцами, иначе не заснёшь, – бросив ей на прощание, направляюсь к лифту, мысленно обдумывая, с кем бы мне сегодня ночью его снять.

С Аланой это сделать не получилось. Но не потому, что я передумал её трахнуть. Никак нет. Просто теперь чувствую, что одного секса с ней мне будет до боли мало.

Теперь мне хочется другого – не просто задеть её женское нутро, а разбить ей на хер сердце.

И я сделаю это! Безжалостно и не колеблясь! Точно так же, как когда-то это сделала Алана с тем тихим добрым пареньком, для которого она была целой вселенной!

Флешбэк 2

Стив

Я несу Алану Браун в своих руках!

И несу её не абы куда, а к себе домой, пока она доверчиво жмётся к моей груди и тихо бубнит что-то невнятное во сне.

Если бы ещё с утра мне кто-то сказал, что мой вечер закончится таким образом, я бы покрутил пальцем у виска, а затем потерял бы сознание от одной лишь мысли, что я буду находиться столь близко к девушке, которую уже больше трёх лет люблю всем сердцем.

Я влюбился в Алану с первого взгляда. Как только увидел её в первую неделю на территории Спрингфилдского университета. Она сильно выделялась среди толпы, когда гуляла с подругой по аллее и о чём-то бурно разговаривала с ней. На Алане было ярко-голубое платье, идеально контрастирующее с загорелой кожей. Длинные каштановые волосы красиво опадали на хрупкие плечи, а стройные ножки… Чёрт, глядя на них любая модель обзавидовалась бы, а я так совсем поплыл.

Однако вовсе не её безумная красота покорила меня окончательно и бесповоротно, а смех – такой звонкий, мелодичный, заразительный. Он затмил все шумы улицы и голоса множества студентов, разогнав мой пульс до опасных скоростей.

Я словно зачарованный смотрел на неё из-за дерева, боясь пошевелиться, лишь бы не развеять мираж. Столь прекрасный и абсолютно недосягаемый, потому что я заведомо знал – такая девушка, как Лана, никогда не посмотрит на меня.

Я не её поля ягода. Я вообще ничья поля ягода, честно говоря. И я настолько уверенно заявляю об этом по одной простой причине – я боюсь общения с девушками как огня.

Для меня просто подойти к ним – это уже целое дело, а заговорить так вообще миссия невыполнима. Мало того, что от стресса все мысли в фарш превращаются, так ещё при попытке этот фарш выдавить из себя, я начинаю заикаться настолько сильно, что сам и слова разобрать не могу. Что уж там говорить о моём собеседнике?

В школе я пару раз пробовал завязать беседу с понравившейся девушкой, но в ответ лишь получил смешки и очередную порцию издёвок. С тех пор я даже не пытаюсь больше с кем-нибудь познакомиться. А с Аланой, при виде которой я даже на расстоянии весь обливаюсь потом, тем более не собирался это делать.

До сегодняшней ночи, когда по обычаю следил за ней и увидел, как лысый мудак пристаёт к ней. Тут уж всё моё стеснение и боязнь подойти к ней вмиг испарились. Осталась только злость. Такая лютая, что я даже не понял, как подлетел к ним и отшвырнул мужика. Опомнился, лишь когда он свалил, оставив нас с Ланой одних.

Вот тут-то я чуть в штаны и не наложил. Какое же счастье, что Лана довольно быстро отключилась, позволив мне выдохнуть, иначе не знаю, как бы сдвинулся с места, уложил её в машину, проехал без ДТП, а затем, ни разу не споткнувшись, донёс до своей квартиры.

Помимо заикания у меня капитальные проблемы с координацией движений. Что ни столб, тот мой. Та же тема со ступеньками, бордюрами и любыми другими препятствиями, что встречаются мне на пути.

Не зря меня в школе обзывали троллем – огромным, сутулым и до жути неуклюжим. А Лана – полная моя противоположность. Она такая изящная, грациозная, лёгкая и маленькая. Почти что невесомая, невозможно красивая. И что самое главное сейчас – настоящая. Из крови и плоти, а не всего лишь зыбкая картинка из моего сна или фантазий.

До сих пор не верю, что Лана сама обняла меня на улице, а сейчас спит в моих руках. Знаю – это только из-за сильного опьянения. Завтра она проснётся, увидит меня трезвым взглядом и наверняка быстро убежит домой.

Но завтра будет завтра, а сейчас я максимально аккуратно укладываю её в свою кровать и пользуюсь единственным шансом полюбоваться ею, пока она так близко. На моей территории. Пока могу не только рассмотреть детально все черты её лица, которыми тысячи раз подолгу любовался на расстоянии, но и вдохнуть её нежный ванильный запах, коснуться блестящих волос, беспрепятственно пройтись взглядом по точёной фигурке и наконец добраться до умопомрачительных ног.

Секунда взгляда на них – и я реально теряю рассудок, напрочь забывая о понятиях, что допустимо делать с беззащитно спящей девушкой, а что – нет. Я наглею до предела и касаюсь её коленки, застывая и от страха, и от взрыва осязательных рецепторов.

Господи, коленка! Какая же она обалденная! Кожа – чистый бархат. Тёплая и нежная. Ещё лучше, чем я думал. Слюни так и потекли до пола, а член за долю секунды встал колом.

Что ж я за человек такой? Кошмар какой-то! Алана спит, а я тут лапаю её без разрешения, фантазируя, как касаюсь её также ртом и языком.

Маньяк, не иначе. И мне срочно нужно приструнить свои лапы, но чёрт, не могу. Они сами спускаются с коленки ниже, пальцы сжимаются крепче вокруг икры, водят по гладкой коже, усыпая её полотном мурашек.

Алана чувствует что-то сквозь сон? Ей нравится? Или у меня пальцы просто холодные? Да, скорее второе, но даже это не останавливает меня продолжать трогать её ножку. А вот тот факт, что от моих бессовестных лапаньей Лана вдруг начинает ворочаться, заставляет меня застыть.

– Что ты делаешь? – тихо мычит она, когда я пальцами добираюсь до её лодыжки.

Глаза по-прежнему закрыты, но она поворачивает голову в мою сторону.

Бляха муха! Лана просыпается! Это ж катастрофа вселенского масштаба!

Если вы смотрели мультфильм «Головоломка», то вспомните кадр, когда в голове у паренька врубилась серена, все окрасилось в красные тона, а пять базовых эмоций объявили тревогу и в панике начали носиться по всей территории мозга. Так вот у меня в голове сейчас происходит тот же дурдом, а сердце падает куда-то к пяткам.

Что же я наделал и что мне делать сейчас? Как объяснить, почему я трогаю её?!

Муху решил прихлопнуть? Комара?

Боже, что за бредовое оправдание?

Массаж пытался сделать?

Нет! Это ж вопиющая наглость!

Туфли!

Точно. Вот это подойдёт!

– Я… Я ту-туфли т-твои хочу сня-снять пе-пе-перед тем, к-как ук-укрыть одеялом. Т-ты и т-так мне уже в-весь све-светлый п-плед ис-испачкала.

Боже ты мой! Ну что я несу?!

Надеюсь, она всё еще дремлет и не слышала последних слов.

На пледе, конечно, появились серые пятна, которые при обычных обстоятельствах вызвали бы во мне негодование, но сейчас мне нет до них никакого дела.

Есть лишь желание поскорее оправдать своё неподобающее поведение. И я так спешу это сделать, что мой порыв сесть на край кровати, чтобы начать расстегивать замок на туфлях, заканчивается провалом и я валюсь задницей на пол.

Лана вскрикивает от испуга и окончательно просыпается. Хотя грохот от моего падения был такой, что, думаю, я разбудил не только Лану, но и соседей снизу.

– Что случилось? – она сонно щурится, глядя на то, как я быстро поднимаюсь и со второй попытки благополучно усаживаюсь на кровать.

– В-всё но-но-норма-мально, – заверяю я, но на деле всё далеко от нормального.

Нормально – это, в принципе, не про Стива Райта. У меня всё всегда происходит через задницу. Даже с такими элементарными вещами, как сесть на кровать и снять с Ланиных ног обувь я не способен справиться без напряга.

Сначала жопу себе отбил, а теперь никак не могу совладать с тремором в пальцах, пока мучаюсь с замысловатой застёжкой на туфлях.

Да что ж такое-то? Почему так сложно? Это замок на женской обуви или на дверях в сейф Центрального банка? Кто только придумывает такие хитроумные механизмы?

– Давай я сама, – вызывается на помощь Алана, но в своём сонно-пьяном состоянии и ей не удаётся справиться с этой нелёгкой задачей.

Тогда она решает приложить усилия и стаскивает со ступней туфли, не открывая застежку. К счастью, через полминуты пыхтений у неё получается.

– Ох, ну наконец, – откинув обувь в сторону, блаженно выдыхает Лана и начинает двигать затекшими пальцами ног. – Не представляешь, как тяжело ходить в них целыми днями.

– За-зачем т-т-тогда но-нос-сишь их?

– Как зачем? Чтобы быть выше и привлекательней, – зевая во весь рот, вытягивается Алана.

Любуюсь ею, лежащей на моей кровати, и в тающий кусок пластилина превращаюсь.

– Т-ты и т-так са-самая при-привлек-к-кательная н-на свете.

Это что, я только что произнёс комплимент? И сделал это вслух? Ничего себе! Вот это подвиг с моей стороны, от которого вся кровь горячим потоком приливает к лицу.

Лана приподнимается на локти и бросает на меня насмешливый взгляд, растягивая губы в потрясающей улыбке.

– А ты милый, Кларк. Особенно, когда стесняешься и краснеешь. Прям как сейчас, – съедая окончания, игриво произносит Алана, вынуждая меня засмущаться ещё сильнее.

Ну что ж она делает? Смерти моей хочет? Так она скоро настанет. Лане всего-то нужно ещё несколько секунд посмотреть на меня так, как она это делает в данный момент. Но, к моему превеликому облегчению, Алана меня щадит: отводит пьяненький взгляд с моей застывшей персоны и осматривается по сторонам.

– А куда ты меня привез? Что это за отель?

– Это н-не от-отель. Это м-моя ква-квартира.

– Ты привез меня к себе? – искренне удивляется Алана.

Киваю.

– Ничего себе! А так сразу и не подумаешь.

– П-почему?

– Потому что здесь очень чисто и убрано. У парней в квартирах никогда так не бывает. Да что уж там, даже у меня в комнате такого идеального порядка нет.

– Я про-росто лю-люблю чисто-тоту.

– Скажи ещё, что сам убираешь.

Киваю.

– Ого. И готовить умеешь?

– Т-ты хо-хочешь ку-кушать? – уточняю я, тщетно пытаясь вспомнить, какие продукты у меня лежат в холодильнике и что я смогу из них приготовить.

– Нет, расслабься. Я не голодна. Но вот за массаж ног душу продала бы, – поморщившись, Лана дотягивается руками до ступней.

А я бы душу продал, лишь бы тоже прикоснуться к ним. Аж пальцы зудят от желания вновь насладиться телесным контактом с Ланой. Таким простым, невинным, но единственным, на который я могу хоть когда-нибудь рассчитывать. И если я не соберусь сейчас же с духом и не воспользуюсь предоставленным мне шансом, потом буду вечность за это себя корить.

– Ес-если хо-хоч-чешь, я м-могу по-помас-сирова-вать те-тебе н-ноги, – предлагаю я, толком не слыша своего голоса – бешеный стук пульса закладывает уши.

– Серьезно?

И опять Алана выглядит крайне удивлённой.

– Если т-ты раз-разрешишь.

– Разрешу? Ха! Да у меня так ножки болят, что я тебе заплатить готова за массаж.

– Нет! Н-не на-надо платить. Я бес-бесплатно сде-сделаю.

– Совсем-совсем бесплатно? – смотрит на меня с прищуром.

– Ко-коне-нечно.

– И за то, что ты спас меня и приютил у себя на эту ночь я тебе тоже ничего не должна?

– Н-нет, т-ты что? – неосознанно повышаю голос, чувствуя, как щёки вновь вспыхивают огнём.

Лана начинает посмеиваться.

– Да ладно, я же просто спросила. Не привыкла я встречать таких парней, как ты.

– К-к-каких так-таких?

– Таких… – она задумывается, сворачивая губы в трубочку. – Добрых и порядочных, наверное. Это, знаешь ли, в наше время редкость. Либо мне просто такие не попадались.

Правильный второй вариант. Но не попадались они ей только потому, что она сама их обходит стороной, обращая внимание на придурков.

Я лично видел всех парней, с кем Лана встречалась за последние годы. Гандоны. Редкостные. Все. Без исключения. Особенно Алекс Уокер, который три года назад довёл Лану до депрессии.

В мыслях с грустью вспоминаю то время, когда почти каждый день наблюдал за их ссорами, в реале же смущённо молчу как рыба, не решаясь коснуться Аланы.

Зато ей смущение неведомо. Она сама придвигается ближе и смело укладывает ступни мне на ноги. Шевелит пальчиками с красивыми красными ногтями, намекая, что ждёт не дождётся, когда я отвисну и начну делать обещанный массаж.

Тихо выдохнув, я таки отвисаю и беру ступню Аланы. Она у неё столь маленькая по сравнению с моей рукой. Страшно надавить чуть сильнее. Не дай бог сломаю. Передвигаюсь по ступне к пальцам и обратно аккуратно, максимально нежно, не переусердствуя и боясь поднять взгляд к лицу Ланы, чтобы проверить, всё ли ей нравится.

Я же никогда ни одну девушку так не трогал. Да что уж там… Я вообще их никак не трогал. У меня нулевой опыт. Во всём. Но, к счастью, Ланины одобрительные мычания и вздохи немного успокаивают в моральном плане. В физическом же распаляют так, что член скоро взорвётся от перевозбуждения.