Kitabı oku: «Найти Гуру», sayfa 2

За последние годы в его окружении появилось множество людей: друзья, хотя скорее приятели, деловые партнеры, огромное количество женщин, но вот никаких особенных планов в свой день рождения у него не было. Никто не готовил ему вечеринок-сюрпризов или романтических ужинов, не предлагал других не менее соблазнительных способов отпраздновать его двадцать восьмой день рождения. И вовсе не потому, что он был одинок или же не любил этого. Конечно же, если бы он только захотел, то мог позволить себе всё, что только можно пожелать. Но он никогда не пробовал отмечать свой день рождения с размахом и не хотел ничего менять в своих привычках. Вот уже много лет его дни рождения традиционно проходили в компании его психоаналитиков.

Его самый первый психоаналитик помог осознать и принять тот факт, что окружающие его люди не всегда будут рядом. Так Майкл смог примириться с уходом близких ему людей, и по этой же причине стал менять женщин и аналитиков быстрее, чем начинал испытывать к ним привязанность.

Вот и сегодня в его расписании не было никаких дел, кроме встречи с Биллом Хьюзом. Прежде чем выбрать очередного специалиста в этой области, он внимательно изучал их досье. Его интересовало: как они выглядят, где живут, чем интересуются, где учились и прочие, казалось бы, обычные подробности их жизни. У Майкла были свои критерии отбора. Ему важно было найти в кандидате что-то общее с ним самим. Он не любил неожиданностей и старался всячески обезопасить себя от них. Билл Хьюз понравился ему сразу же. В его внешности были некоторые черты, присущие мужчинам семейства Морсон, и он напоминал Майклу его деда. Но еще больше его поразила фотография жены Хьюза – Меделин. С фотографии на него смотрела его приемная мать – Кейтлин. Тот же овал лица, широкий лоб, медово-карие глаза, губы с четко очерченным природным контуром и шоколадного цвета длинные прямые волосы. В уголках глаз были заметны маленькие морщинки, которые придавали им озорства и жизнерадостности, и улыбалась она точно так же, как это делала Кейтлин. Эту её улыбку сложно было забыть. У большинства людей от улыбки уголки губ приподнимаются вверх, от чего губы становятся похожи на полумесяц, а её губы вытягивались в прямую линию, от чего скулы на лице приподнимались, на щеках появлялись ямочки, а выражение лица становилось по-детски застенчивым.

Ровно в 17.30 Майкл вошел в кабинет Билла. По дороге сюда он принял решение еще раз дойти в своих воспоминаниях до комнаты Кейтлин и надеялся, что эта решимость поможет ему вспомнить то, что он увидел там в тот день. Пересматривая досье Хьюза, он снова и снова вглядывался в фотографию Меделин, и его посетила мысль о том, что за всю его жизнь только Кейтлин любила его по-настоящему материнской любовью.

И она заслуживает того, чтобы он помнил о ней всё до мельчайшей детали, даже если это лишь усилит его ночные кошмары и он перестанет спать вовсе. Он многое бы отдал за то, чтобы защитить её от того, что с ней тогда случилось. И не важно, что ему было всего лишь тринадцать. Он должен был это сделать! А теперь он не мог быть настолько сильным, чтобы заглянуть в своё подсознание и принять всё то, что ему казалось, он прячет сам от себя, словно маленький мальчик, разбивший мамину вазу и спрятавший осколки под диван. Ему претила сама мысль о том, что где-то глубоко внутри себя он был этим мальчиком. Ему было противно от того, что он прячется в шкафу воспоминаний, закрывая двери каждый раз, когда чувствует опасность. Это делало его слабым. А он вовсе не привык к этому. Вся его жизнь была свидетельством того, что он способен принять и выдержать любой вызов. Сегодня он бросил вызов сам себе и был настроен решительно.

Он сидел на диване и молчал, погруженный в свои мысли. Хьюз прервал их молчание:

– Майкл, вас что-то тревожит сегодня? Когда вы уходили в прошлый раз, мне показалось, что мы продвинулись в ваших воспоминаниях, но меня беспокоит один момент. Ваши воспоминания лишены какой-либо эмоциональной окраски.

Его посетитель сложил руки в замок, положил их на колени, слегка подался вперед, и спросил, с интересом глядя на Билла:

– Что это значит?

– Они будто бы заучены наизусть. В них не чувствуется истинных эмоций. Как будто бы их уже много раз повторяли. Я думаю, вы маскируете ими то, что вас по-настоящему беспокоит, то, чего вы или боитесь вспомнить или не помните, но очень хотите.

Для Майкла услышанное было словно пароль. Теперь он точно знал, что сможет вспомнить, и Биллу удалось буквально парой фраз снести стену Майкла, которую он еще никому не позволял преодолеть даже наполовину.

И Майкл проделал этот путь с мешком камней за спиной от железных ворот, по дорожке, ведущей к дому, преодолел лестницу и вошел в спальню Кейтлин. Но в самый последний момент, понял, что по-прежнему ничего не видит в этой комнате.

Волна разочарования и гнева на самого себя захлестнула Майкла. Он никак не мог осознать, что же блокирует его память. Он был не в силах противостоять самому себе. Ему было двадцать восемь лет, а он проигрывал тринадцатилетнему подростку, который был слабаком, хотел защититься и заблокировал всё, что увидел в тот день. Бессильная злоба практически накрывала его с головой, он тонул в ней, захлебывался. Всё что ему удавалось – лишь вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуха и снова погрузиться почти на самое дно. Его руки непроизвольно сжались в кулаки. Хьюз уловил это движение. Понимая, чем вызвано беспокойство Майкла он поспешил успокоить его:

– Майкл, я понимаю, как вам важно это вспомнить, но шок, который вы испытали, блокирует некоторые отделы памяти. Это защитная реакция. Ваш организм отвергает эту картинку, чтобы защитить вас и ваш мозг настойчиво пытается преодолеть этот барьер. Есть способ, который поможет высвободить эту информацию, но здесь очень важно не только ваше желание, но и доверие. Мы можем попробовать регрессивный гипноз.

Младший Морсон откинулся на спинку кресла и скептически хмыкнул:

– То есть вы проникаете в моё сознание и гуляете там, где хотите?

– Не совсем так. Вы погружаетесь только в тот отрезок времени, который блокирует ваше сознание, и мы вместе высвобождаем ваши воспоминания.

Майкл задал следующий вопрос, однако же, теперь в его тоне слышалось сомнение с легким налетом тревожности:

– А есть возможность того, что одни воспоминания можно заменить другими? Или мои страхи будут восприняты как воспоминания?

Теперь Билл Хьюз выразил удивление:

– Что вы имеете в виду?

– К примеру, я много раз рисовал в своем воображении картины, как это было на самом деле, но я не знаю, так ли это было в действительности. Вы погрузите меня в гипноз, я ничего не смогу вспомнить из того, что было на самом деле, но что если один из моих страхов займет место реальных воспоминаний и навсегда останется для меня истиной?

– Да. Такая возможность не исключена, хотя и достаточно редко встречается в моей практике. Как правило, такое возможно для людей с изменчивостью сознания.

На лице Майкла снова мелькнула скептическая ухмылка:

– Вы так пытаетесь мягко намекнуть на раздвоение личности?

Билл Хьюз был поражен таким поворотом разговора. Сегодня у Майкла случился явный прорыв, и его решимость была непоколебимой, однако в самый последний момент он будто нажал на тормоз. И хотя его пациент обладал сильным характером, Билл совсем не ожидал, что Майкл практически закроется от него. Поэтому посчитал своим долгом не давить, а слегка отойти назад:

– Биполярность личности – это более глубокое понятие, чем кажется на первый взгляд. Но если вы сомневаетесь в необходимости высвобождать свои воспоминания с помощью гипноза, то мы можем восстанавливать тот день маленькими шагами до тех пор, пока ваша память не найдет недостающих деталей для воссоздания полной картины.

Внезапно Хьюз понял, что в поведении Майкла появилась какая-то резкость, которой раньше не наблюдалось. Это нельзя было назвать агрессией, скорее это была готовность спортсмена перед стартом. Майкл явно хотел прервать их разговор, и Билл решил помочь ему в этом:

– Я думаю, на сегодня достаточно. Вероятно, вам нужно время, чтобы всё обдумать.

На лице Майкла отразилось явное облегчение. Он попрощался и вышел из кабинета. Хьюз вышел за ним в приемную, немного постоял у двери, прислушиваясь к звуку удаляющихся в сторону лифта шагов, после чего запер дверь и вернулся в кабинет.

Подойдя к окну, он подождал, пока машина Морсона выедет из подземной стоянки на перекресток, затем взял телефон и набрал знакомый номер. Разговор длился лишь несколько секунд. Через пять минут в его кабинете раздался звонок интеркома. Эти пять минут ожидания показались Хьюзу такими долгими, что он еле дождался, когда двери лифта выпустят его гостя. Тот, кого так ждал психоаналитик, вошел в кабинет и сел в кресло, в котором совсем недавно сидел пациент Хьюза, вызывавший в нем смешанные чувства. И основой этого коктейля эмоций был страх. И от его гостя не укрылись эти эмоции:

– Ты явно напуган. Что случилось?

Хозяин кабинета закрыл жалюзи, на всякий случай задернул шторы, включил лампу на своём столе, откинулся в кресле и, посидев так несколько минут, ответил на вопрос:

– Меня беспокоит один мой пациент. Я не буду рассказывать тебе его историю, чтобы не утомлять деталями и не тратить твоё время впустую, но он рассказывает её так, как если бы это было не с ним. Сегодня он сказал, что хочет вспомнить всё, что произошло с ним в этой истории, и был весьма решительно настроен. Когда я предложил ему гипноз, он сразу же изменился.

– Значит вы достигли сегодня прорыва но, вплотную подойдя к проблеме, он включил обратный ход?

– Да. Но кроме этого, его мучил вопрос, что если его страхи станут явными воспоминаниями. И даже не просто страхи, в некие видения трагедии, которая случилась тогда, станут тем, что было на самом деле. И я это узнаю.

– Это как если бы он убил кого-то, потом вышел сухим из воды и убедил всех вокруг себя и себя в том числе, что это не он. А после сеанса гипноза станет понятно, что он не только убийца, но и социопат, ничем не выдававший себя долгие годы.

Психоаналитик заметно оживился и подтвердил догадку своего собеседника:

– Абсолютно точно! Правда есть одно небольшое «но». Ему тогда было тринадцать и, вероятнее всего, он помогал убийце. А это значит, что он может быть опаснее вдвойне. У меня нет уверенности, что он не захочет повторить то, что возможно совершил или же продолжает совершать и возможно не один. И я хочу себя обезопасить. А для этого мне нужны данные о нем.

Его гость улыбнулся и произнес:

– Ты знаешь мои условия.

Билл Хьюз открыл ящик стола, достал заранее приготовленный конверт и пододвинул его к противоположному краю стола.

– Это стопроцентная оплата. Его имя Майкл Морсон. Срок – пять дней.

– Договорились. Информация будет у тебя в конце недели. До вашей следующей встречи ты успеешь ее изучить.

На лице психоаналитика отразилась вся гамма чувств, которые может испытывать человек лишь по-настоящему испытавший облегчение от мучающей его вот уже несколько недель проблемы.

2006 год. Майами-Бич

Майкл Морсон завтракал в номере отеля Фараон Ориентал Сан в Майами. VIP-пентхаус, предназначенный только для узкого круга гостей, не значился ни в одном рекламном проспекте и никак не был обозначен на официальном сайте отеля. Номер располагался на самом верхнем этаже и занимал более девяти с половиной тысяч квадратных футов¹. С балкона, опоясывающего номер, открывался поистине захватывающий дух вид на Атлантический океан и горизонты Майами.

Обстановка как самого отеля, так и номера были выдержаны в восточных тонах и мотивах, предоставляя возможность отдыхающим насладиться всем, что предлагает дивный мир Азии: начиная от расслабляющих массажей, йоги, великолепного SPA-салона, заканчивая бурлящей ночной жизнью. Однако при этом всё в этом отеле было пропитано духом комфорта, присущего динамичному, современному образу жизни.

Интерьер и вся отделка были выполнены из материалов, сочетающих в себе уточненную роскошь: африканское розовое дерево для пола; специальное покрытие для стен, имитирующее шелк и создающее мерцание лунного луча на бледной глади ночного озера; шандуньский шелк для обивки мебели; эксклюзивный дамаст с вплетением шелковых, шерстяных и хлопковых нитей для штор; уникальный черный гранит для ванных комнат. В номере было четыре спальни и такое же количество ванных комнат, гостиная с кухней, а также собственный бассейн на крыше с панорамным видом, джакузи с зоной отдыха и тропическим садом. В дополнение к этому, пентхаус был оборудован по последнему слову техники, располагая всеми необходимыми современными технологиями.

Отель предлагал своим гостям солидный набор услуг, но сегодня Майклу вполне хватило бы и частного пляжа. Солнце, вода и песок приносили ему упокоение и доставляли истинное наслаждение. Каждый свой приезд в Майами большую часть времени он проводил на пляже, отдаваясь той неге, которая таится в волнах и прикосновениях разогретого солнцем песка к ступням, наконец-то высвободившимся из офисной обуви.

Прошедшую ночь он провел в обществе Делинды, с которой он не планировал оставаться дольше чем до конца недели. Она знала о его привычке завтракать в одиночестве, поэтому покинула номер еще полчаса назад, договорившись встретиться с ним на пляже. Так что Майкл мог спокойно выпить свой утренний кофе, листая газеты и переключаясь с одного информационного канала на другой. Через пять минут начинался очередной выпуск новостей на ABC News, и Майкл, отложив пульт в сторону, погрузился в финансовые сводки в ожидании новостного блока. Из мира цифр его вывело упоминание знакомого имени. Он перевел взгляд на экран телевизора и увидел, как камера оператора перемещается к входной двери дома, вокруг которого всё было затянуто желтыми лентами c надписью «Police Line – Do Nоt Cross». Взад-вперед сновали люди в полицейской форме. Между тем репортер продолжала рассказывать:

– … найдены мертвыми в своём загородном доме в пригороде Лонг Бранч. В нашем распоряжении есть информация о том, что сначала была жестоко убита Меделин Хьюз…

В этот момент камера показала крупным планом гостиную дома, ставшего объектом криминальной хроники, точнее ту её часть, которую удалось выхватить камере в момент, когда туда один из полицейских входил в дом. Прямо посреди гостиной находилась огромная мраморная лестница, покрытая зеленой ковровой дорожкой в пятнах крови. Кроме входной двери и лестницы на второй этаж в объектив камеры ничего больше не попадало, но этого было достаточно, чтобы Майкл Морсон осознал весь ужас того, насколько эта лестница похожа на ту, которую он видел в тринадцать лет.

– … её нашли в спальне. Тело было изуродовано до неузнаваемости и подвешено за ноги к потолку, а весь дом залит кровью. Тело её мужа – психоаналитика Билла Хьюза было найдено в ванной. Еще не ясны мотивы этого преступления, но полиция предполагает, что Хьюз сначала убил свою жену, после чего покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в висок.

В этот момент камера показала, как из дома выносят два тела, упакованных в черные пластиковые мешки. Последнее, что выхватил объектив камеры, была дорожка, ведущая к дому с кустами белоснежных роз, растущими по обе стороны. Дорожка была покрыта гравием, а лепестки роз уже начали осыпаться.

Майкл Морсон в оцепенении смотрел на экран. Кадры новостей сменялись один за другим, но он уже не видел и не слышал ничего вокруг себя. Недопитый кофе растекался по белой скатерти. Он опустил глаза и в оцепенении наблюдал за тем, как темно-коричневая жидкость образовала небольшую дорожку, по краям которой остались белые берега. И он как будто снова ступал по ней шаг за шагом. Словно тот тринадцатилетний Майкл стоит у двери в спальню своей приемной матери. Открывает дверь и входит в комнату. Над кроватью висит тело Кейтлин. Оно подвешено за ноги на крюк от люстры. Головы у нее нет, и под телом стоит таз, в который стекает кровь из обезглавленного тела. Таз слегка наклонен, так чтобы кровь стекала на пол. Голова и отрубленные кисти рук Кейтлин лежат на трюмо перед зеркалом.

Телефонный звонок прервал неожиданно нахлынувший поток воспоминаний и позволил Майклу вернуться в действительность, вынырнув из водоворота памяти, куда его затягивало с невиданной силой. Голос в трубке заставил Майкла очнуться:

– Мистер Морсон?

– Да! Слушаю вас.

– Говорит детектив Скот Вингсток, из Детективного Бюро Полицейского Департамента Лонг – Бранч. Сегодня утром были найдены мертвыми Меделин и Билл Хьюз.

– Да. Я видел в новостях.

– Я буду очень признателен, если вы приедете к нам.

– Я не понимаю, по какой причине? Я со вчерашнего утра нахожусь в Майами. Это тысяча триста миль от вас.

– Вы были клиентом мистера Хьюза. К тому же мы располагаем информацией о том, что вашей жизни может угрожать опасность, так что это и в ваших интересах тоже.

– Что ж… я свяжусь со своим адвокатом и постараюсь приехать как можно скорее.

***

На следующий день Майкл и его адвокат Кэвин Харт сидели напротив детектива Вингстока. Последний выглядел слегка не типично для сотрудника полиции: светлые волосы, насыщенного цвета зеленые глаза и неотъемлемый для жителей этого маленького курортного городка Лонг – Бранч загар. Детектив также был обладателем мускулистого торса, неприлично обтянутого светло-серой футболкой. Но выражением его лица совсем не выдавало в нем служителя закона, оно скорее наоборот, могло быть свойственно человеку, самому нуждающемуся в помощи. Скот Вингсток выглядел так, словно был ребенком, у которого отобрали всё самое ценное сразу: и сладости и игрушки. Но когда он улыбался, в уголках его глаз собирались морщинки, и он становился похож на человека, которому без раздумий можно было доверять на все сто процентов.

Это его свойство магнетически притягивало к нему женщин, к чему он привык еще с юности и чем пользовался время от времени, пока не находил девушку, способную прожить с ним хотя бы пару месяцев. На большее их, как правило, не хватало, так как к совместной жизни он был совсем не пригоден. Тем не менее, надо отдать ему должное, в те месяцы, что он находился в постоянных отношениях, он был верен своей партнерше и так до очередного расставания и следовавшего за ним обоюдного обмена личными вещами, оставленными в квартирах друг друга. Со временем он привык к такому положению вещей, хотя в какой-то момент попробовал его изменить и сделал предложение своей коллеге. Она его не приняла и объяснила, что жить с ним не возможно, так как кроме своей работы его ничего не интересует и к тому же собеседник из него никудышный, так как разговаривать двадцать четыре часа только о работе полицейского не способна ни одна женщина. После этой истории он забросил попытки обзавестись постоянной девушкой или семьей.

В его жизни еще с самого детства была заветная мечта – работать в полиции. При чем, эти его отношения с работой были долгосрочными, длились уже более двадцати лет и, похоже, устраивали обе стороны. По крайней мере, никаких разногласий и ни одной серьезной ссоры за эти годы у них не случилось.

Приветливо улыбнувшись, своей фирменной улыбкой, направленной на то, чтобы расположить собеседника, детектив Вингсток начал разговор:

– Мистер Морсон, как вы уже знаете, вчера утром в своем доме были найдены тела вашего психоаналитика Била Хьюза и его жены. Но уверен, вы не знаете, при каких обстоятельствах наступила их смерть.

– Нет, не знаю. Я видел только то, что было показано в новостях.

– Вот фотографии с места преступления.

Детектив достал из своей папки несколько фотографий, разложил их перед Майклом и продолжил:

– Меделин Хьюз была убита в спальне. Ее тело было подвешено за ноги, голова и кисти рук лежали на трюмо перед зеркалом, а кровь из безжизненного тела стекала в таз. Когда таз наполнился, кровь перелилась за края, пропитав ковер в спальне.

Билл Хьюз лежал в ванной, в окровавленной одежде. Его руки были в крови, а рядом нашли пистолет. Он выстрелил себе в рот, и узнать его можно было только по характерному скоплению родинок на запястье.

Майкл старался держать себя в руках, чтобы сохранить хладнокровие при виде фотографий Меделин, однако вчерашние утренние воспоминания были всё еще сильны. Его расстройство не укрылось от детектива:

– Я понимаю ваши чувства мистер Морсон. Я тоже не часто вижу такую изощренность. Но дело в том, что в кабинете мистера Хьюза мы нашли папку, в которой оказались распечатки его бесед с вами, а также полное досье на вашу семью.

Адвокат Майкла, молчавший до сих пор, наклонился к своему клиенту и что-то прошептал ему на ухо. Тот одобрительно кивнул головой, и адвокат озвучил свою мысль:

– Детектив, беседы психоаналитика с клиентами носят конфиденциальный характер.

– Это действительно так! Но мы не говорим о его врачебных записях. Речь идет о папке, найденной в его столе, происхождение которой пока установить не удалось. Так что только мистер Морсон может подтвердить, действительно ли он говорил об этом со своим аналитиком. Но сейчас речь о другом. Из этих записей стало понятно, что мистер Морсон в детстве пережил несколько трагедий, в одной из которых он потерял свою приемную мать Кейтлин Фейрвик. И Билл Хьюз знал, что мистер Морсон нашел её тело, но совершенно не помнит этот момент.

Мы запросили в Полицейском Управлении Санта-Круз материалы того дела. Мистер Морсон, позвольте показать вам фотографии с места убийства Кейтлин Фейрвик.

Не в силах произнести ни слова, Майкл просто кивнул головой.

Детектив достал еще несколько фотографий, и Майкл увидел те самые кадры, которые до сегодняшнего утра его память заботливо прятала в такие глубины, из которых ему не удавалось их извлечь вот уже много лет, причиной чему были шок и стресс. Эти же факторы извлекли их наружу, удовлетворив навязчивое желание Майкла – вспомнить.

Тем временем, детектив продолжил:

– Как вы сами видите Кейтлин Фейрвик и Меделин Хьюз были убиты похожим способом. К тому же, в год смерти вашей родной матери Лоры Морсон в Калифорнии было найдено еще несколько женщин, убитых так же. Я не буду сейчас утомлять вас деталями. Скажу только одно – убийца так и не был найден.

– И что всё это значит?

– Кроме распечаток ваших разговоров, в папке, найденной в столе Хьюза, собрана информация о гибели всей вашей семьи. А также мы нашли там фотографии вашей родной матери – Лоры Морсон, вашей приемной матери – Кейтлин Фейрвик и вашего деда. Возможно, вы заметили сходство между Биллом Хьюзом и своим дедом – Фрэнком Морсоном, но Меделин Хьюз и Кейтлин похожи друг на друга как две капли воды.

Скот Вингсток положил перед Майклом четыре фотографии: Меделин Хьюз, Кейтлин Фейрвик, Фрэнка Морсона и Билла Хьюза. Мимолетного взгляда Майклу хватило на то, чтобы понять, что точно такие же фотографии лежат в его портфеле, в досье на уже мертвого психоаналитика.

– Мы проверили всю информацию об этих женщинах, но не выявили между ними никакой связи. По крайней мере, ни в каком родстве они не состояли. Однако на этом мы не остановились. Я хочу показать вам фотографии двух других женщин, найденных убитыми в Калифорнии в тот год, когда умерла Лора Морсон.

Майкл внимательно посмотрел на фотографии. Две девушки в возрасте двадцати пяти лет, обе были похожи между собой, но кроме прочего они были похожи еще на одну женщину из его жизни. Детектив достал из папки очередную фотографию и положил её перед Майклом поверх фотографии с места убийства четы Хьюз. Это была фотография Лоры Морсон незадолго до её смерти. Голубые глаза, слегка смуглая кожа, причиной чему было калифорнийского солнце, светлые, пшеничного цвета вьющиеся волосы, которые Лора постоянно красила в платиновый цвет и родинка на левой щеке. Девушки на фотографиях были практически точной копией Лоры, за исключением родинки.

Для Майкла это стало последней каплей. Ему казалось, что самое страшное случилось с ним тогда, в тринадцать лет. Когда в восемнадцать он потерял деда, он нашел в себе силы пережить это. Но поток информации, который сейчас вылил на него Вингсток, он оказался просто не в состоянии уложить в своем мозгу. Но и это был не конец.

Детектив сел напротив Майкла и продолжил:

– Мистер Морсон, хронология событий получается весьма странной. Сначала ваша мать Лора Морсон умирает от передозировки в 1983-м году. В этот же год были убиты две девушки похожих на нее. Убийца подвесил их за ноги, предварительно обезглавив и отрезав им кисти рук. Спустя восемь лет этим же способом неизвестный убил вашу приемную мать Кейтлин Фейрвик.

Еще через пять лет Фрэнк Морсон погибает в авиакатастрофе, хотя официальных подтверждений этому нет и спустя десять лет после его гибели, Меделин Хьюз убита тем же способом, что Кейтлин Фейрвик и две девушки в 1983-м. Бил Хьюз найден мертвым. У нас есть все основания полагать, что смерти вашей родной и приемной матерей связаны с двумя последними.

Майкл был уже просто не в состоянии спокойно оставаться на своем стуле. Эмоции настолько переполняли его. Казалось, чем дольше он остается в этом здании, тем большее эти стены давят на него, выливая в сознание все новые потоки информации, которые смешивались с его воспоминаниями, и хаотично метались от одной стенки его мозга к другой. Он был не готов осмыслить это за столь короткий промежуток времени.

Ему хотелось просто встать и выйти на улицу, а затем броситься со всех ног из этого места, из этой реальности и бежать до тех пор, пока всё это не останется позади, за пределами его памяти. Но выхода не было, память уже никогда не сотрет эту информацию, такой функции просто не существовало и шансов на спасение от мыслей и чувств, вихрем ворвавшихся и бушевавших внутри него уже не оставалось.

Чтобы немного приглушить свое желание сбежать немедленно и без оглядки, он встал и стал ходить от одной стены к другой, стараясь обрести контроль и сохранить приличия, столь необходимые сейчас. Он старался, чтобы его руки не тряслись и не сжимались от бессильной злобы в кулаки, готовые вот-вот врезаться в стену, пробив ее насквозь, чтобы в образовавшуюся дыру можно было слить всё то, что он узнал за последние двадцать четыре часа.

Надо отдать должное его выдержке, самообладание вернулось к нему через пару минут. Он вернулся на своё место, слегка сжал виски пальцами и сказал:

– Мне не хочется в это верить, хотя есть очевидная связь, но я не нахожу мотива. Между смертью Кейтлин и тех девушек прошло восемь лет, а между смертью Кейтлин и Меделин Хьюз – пятнадцать. Не слишком ли длинный перерыв?

– За время работы в полиции я видел разное, поэтому с уверенностью могу сказать, что в действиях подобных убийц мало логики и такой перерыв вовсе не означает, что он бездействовал. Возможно, всего лишь нет свидетельств обратного. Но, судя по изощренности этих убийств, тот, кто их совершил, уже не молод, и не был подростком тогда. Биллу Хьюзу было 58, а значит, он вполне подходит под предполагаемый возраст. Все эти убийства связаны и подпадают под критерии серийности. Впрочем, какие-либо выводы делать рано. Тем не менее, постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, при каких обстоятельствах вы познакомились с Биллом Хьюзом?

– Всё достаточно просто. Моя ассистентка позвонила ему и назначила встречу. Мы познакомились в его кабинете. Я действительно увидел в нем сходство с моим дедом. Мы встречались в общей сложности четыре раза.

– Во время ваших встреч, вам не показалось ничего странным в его поведении? Не возникло ощущения, что вы могли его видеть раньше?

Майкл недоуменно пожал плечами, всем видом давая понять детективу Вингстоку, что подобных мыслей он не допускал.

– Нет. Он был весьма располагающим к себе человеком. Как вы уже знаете, я хотел вспомнить, что было в комнате Кейтлин, когда я нашел её. Мне тогда было тринадцать лет. По рассказам полицейских я знал, что в тот день, я вошел в дом, поднялся на второй этаж, от увиденного впал в состояние шока, стал бесцельно бродить по дому, вызвал службу спасения, а затем потерял сознание и пришел в себя только, когда приехала полиция.

– Вы были знакомы с Меделин Хьюз?

– Никогда не видел её раньше.

– Мистер Морсон, могли у вашего деда быть враги, которые таким образом хотели на него повлиять? Ведь его гибель окутана тайной, а тело так и не смогли поднять из ущелья?

– Вряд ли я смогу полностью ответить на этот вопрос. Моя мать умерла от передозировки наркотиками, мне тогда было пять лет. Кейтлин Фейрвик усыновила меня по настоянию моего деда. Как он сам мне рассказывал, этим он хотел обезопасить меня.

– От чего именно обезопасить, он объяснил вам?

– Нет. И всегда старался стороной обходить этот вопрос. Так что в период с пяти до тринадцати лет я жил со своей приемной матерью в Санта-Круз. Когда ее убили, Фрэнк Морсон стал моим опекуном, и я начал жить с ним в Нью-Йорке. После авиакатастрофы, я унаследовал его состояние и корпорацию Morson Global. Юридически всё прошло гладко. Кевин полностью контролировал этот процесс.

Вингсток обратился к адвокату Майкла:

– Мистер Харт, в процессе получения наследства, были какие-либо осложнения?

– Ничего особенного. По завещанию я был назначен доверительным управляющим. По закону необходимо было произвести все необходимые расчеты с кредиторами корпорации, после чего остатки имущества я должен был передать Майклу по достижению им совершеннолетия по закону штата Нью-Йорк. Однако нам удалось сохранить компанию. Формально я оставался главой совета директоров в течение трех лет, хотя фактически с первых дней Майкл принимал участие в управлении.

– Хорошо. Большое спасибо. Я дам вам знать, если появится новая информация. И еще, мистер Морсон, я бы посоветовал вам воздержаться от любых дальних поездок, особенно от перелетов. Если вы вспомните что-то важное, пожалуйста, позвоните мне. Всего доброго!