Kitabı oku: «Свинг»

"Свинг" определения:

1) быстрый танец со сменой партнеров

2) размашистый боковой удар в боксе

3) сексуальная практика с обменом половыми партнерами

– Хули, ты дрочишь, Коля, блядь! – неистовствовал, брызжа слюной, Егорыч, яростно обмахивавший подопечного полотенцем, – Он, блядь, – чемпион, ебать его в жопу! Он, блядь, не упадет от брызгов спермы! Его ебошить надо! – боксер почувствовал на трапециях успокаивающий холод пакета с сухим льдом, – Е-ба-ши-ть! Подошел, апперкотом поднял и в бороду! Хули ты круги выплясываешь, как балерина, блядь? Хочешь я выйду? А!? Я-то его заебашу! Хочешь!!? – тренер приблизил к подопечному лицо, побагровевшее от прилившей, под натиском эмоций, крови, – Выйду и буду ебашить как щенка! А пояс, блядь, твой пояс мне, блядь, достанется! Я его на хуй надену и так носить буду! Перед старыми пиздами у подъезда выебываться буду! Вот так вот! Пояс хочешь? Твой пояс? Чемпионский! Хочешь? – распалялся Егорыч.

– Уугумму, – утвердительно промычал Николай прополаскивая рот водой.

– Ну, так и нехуй дрочить! Иди и возьми! Ебашь его, Коля! Вон баба твоя, – Николай непроизвольно повернул голову к сидевшей в первом ряду роскошной, зеленоглазой и пышногрудой блондинке в шикарном вечернем платье. От чего, размазываемый по лицу секундантом, вазелин, едва не попал боксеру в глаз, – ждет, изнемогает, когда же ты, в чемпионском поясе, на босу жопу, ее ебать придешь. А ты дрочишь на эту обезьяну черножопую!

Ебашь его, Коля! Двадцать пять лет пахоты в зале, блядь! Ради сегодня! Целое поколение, блядь! Ради этого дня, нахуй! Забирай у этого охуярка свой пояс! Пояс твой и только твой! Ты – чемпион! Ты – чемпион! А этот пусть, блядь в Африку едет, бананы жрать под пальмой!

На тебя все пацаны с района смотрят! Сидят блядь и думают, хули ты с рубероидом обнимаешься? Может, блядь, любовь у вас возникла, раз ты его бережешь? Может они чего не доглядели за тобой? Иди, блядь! Иди! Пояс забирай! Нехуй черножопому в нем рассекать! Нехуй дрочить, блядь! Снизу и прямой! Снизу и прямой! Ебашь и поехали отсюда! Хули тут делать, заебало уже! Пояс твой, понял? Понял меня, блядь?

– Угу, – утвердительно пробурчал Коля, плотнее закусывая капу и смахивая перчаткой, бегущую по носу, каплю.

– Левой снизу – поднял, сразу прямой в бороду! – тренер кратко обозначил на воздухе оба удара, – Давай работай, работай! – распалившийся Егорыч, ощущая, тяжелые удары крови в ушах, с чувством выполненного долга, пролез между канатами и забрал из угла табуретку.

***

«Ну, все, пизда тебе нахуй сука!» – ринувшись к центру ринга, подумал взведенный Николай, буравя взглядом соперника. Рефери свел бойцов, бегло проверил амуницию и скомандовал начинать.

За восемь предыдущих раундов они успели хорошенько прощупать друг друга и потому, не затягивая, после приветствия сразу бросились в рубку. Николай работал первым номером. Он выбрасывал острые джебы и с акцентом пробивал по корпусу. Теснил противника к канатам, провоцируя Флойда Джорджа принять излюбленную тем низкую защитную стойку. Маскировал намерения, готовил требуемую тренером комбинацию.

Негр поддавался. Отстреливался длинными одиночными прямыми на отходе, уже не столь опасными как прежде. Пятился, все плотней поджимаясь и склоняясь ниже и ниже.

Николай полностью захватил инициативу, с каждой секундой действовал все увереннее. Раунд, а с ним и бой достигли кульминации, вот-вот должна была наступить развязка.

Претендент сделал финт, обозначая правый прямой, Флойд ушел в глухой блок, но вместо этого удара в разрез влетел левый апперкот на скачке. Чемпион инстинктивно отдернулся и удар Николая получился смазанным. Перчатка, протиснувшись между предплечьями, проехалась по лицу, однако пришлась не плотно. Тут же правый кулак претендента, как пушечное ядро вылетел к подбородку негра.

Это была фатальная ошибка. Дистанция оказалась больше, чем нужно и Николаю пришлось тянуться. Левая рука ушла вниз, а в это время, размашистый, встречный свинг, на удачу брошенный чемпионом на отходе, лег ему точнёхонько в «сахарное место» – боковую часть подбородка.

Сердце Егорыча пропустило удар. Анжелла вскрикнула и прижала руки к лицу. Николай повалился ничком, как подкошенный.

Самого удара он не почувствовал, только в голове что-то щелкнуло, словно сработал переключатель.

***

– Раз, – кто-то открыл счет.

Сначала Николай почувствовал, что лежит. Потом понял, что на твердом. Затем ощутил, что лицо горит, словно в него хорошенько прилетело кулаком.

– Два, – продолжил детский голос, в этот раз показавшийся странно знакомым. Боксер попытался сосредоточиться, что – то среди окружающего было явно как-то не так. Но он не мог сообразить что именно. Все вроде привычно: вот Ксюша – самая красивая девочка их 3 А класса, Славка Терехин, братья Ванька и Вовка Волковы с девятого этажа, все они в излюбленном месте для сборищ – за гаражами. Тут никто из взрослых не увидит, можно играть в ножички или махаться… Точно!

– Три, – прояснилось: это считал Слава, стоявший рядом со своим товарищем по футбольной секции, которого кажется, звали Камиль. А ближе всех к Коле, нависавший, заслоняя солнце, второгодник Боря Цуркин, который в 3 классе так ему навешал, что тот с досады и злости записался в секцию бокса.

– Четыре, – пискнул самопровозглашенный рефери.

«Блядь, какой нахер Боря? Какие нахер гаражи? У меня же бой с Флойдом, мне пояс надо, Анжеллка ждет…» – мысли беспорядочным водоворотом кружились в голове.

– Пять,

«Охренеть да это же та самая драка с Борей из-за Ксюхи! Двадцать пять лет назад. Он только что мне такую колхозку из под жопы выписал, что я потом две недели с бланшами ходил», – отчетливо вспомнил Николай.

– Шесть.

«И Ксюха тогда не стала со мной дружить. Вернее это я с ней не стал. Не предложил, так стыдно было» – припоминал Николай

– Семь.

«Это что получается, я попал в собственное детство? Хуя се! Ну-ка: так и есть кисти, пальцы, родинка все мое». – боксер перевел взгляд на тонкие мослатые ноги, колени в ссадинах, черные парусинки. «Мое тело, но в десятилетнем возрасте! Невероятно. Вот это блядь поворот!!! Охуеть просто»!

– Восемь! Ряба, ты будешь продолжать бой или как? – поинтересовался Слава.

«Тогда я сплоховал, сдался. Струсил как баба» – подумал Николай, и ощутил отголосок, стыда, поселившегося в молодом Рябове после перенесенного в тот день унижения. Это чувство, не дававшее спокойно спать по ночам, всегда было рядом с ним.

Жгучий, едкий, нестерпимый стыд, перед самим собой, гнал Колю в зал пахать до седьмого пота. Вынуждал выкладываться на двести процентов, уходить домой, не чувствуя под собой нетвердых, как вареные макаронины, ног. Заставлял наносить по мешку сотни ударов, свинцово тяжелыми от усталости руками, взвинчивать темп через «не могу», когда в груди жгло от нехватки воздуха, а перед глазами плыли цветные круги.

Всякий раз, когда боксеру казалось, что больше он уже не может продолжать бой, стыд напоминал о себе и заставлял терпеть, терпеть, терпеть. Боль, усталость, страх. Сначала в зале, а потом и на соревнованиях.

«Но теперь все будет иначе! Не свезло тебе Боря. Не на того ты сегодня напал. Пизда тебе, нахуй, сука»!

– Девять!

«Сейчас увидишь, как дерутся чемпионы в супер тяжелом весе».

– Буду, – выкрикнул Коля и энергично, словно распрямившаяся пружина вскочил на ноги.