Kitabı oku: «Привет, Роза», sayfa 16
– Да, – тяжело выдыхает. – Мы взяли тебя совсем малюткой. Твоя мама, – запинается София. – Биологическая мама, оставила тебя в доме малютки.
– В приюте, это ясно, – отрезает Лия.
– Кларе было десять лет, и она так хотела себе сестренку, вот мы и решили удочерить тебя. Ты казалась нам такой родной.
Лия не понимает, что происходит. Ее удочерили? То есть, где-то на свете живут еще родители, которые ее когда-то бросили? В Лие что-то быстро начинает опустошаться. Она чувствует себя чужой, понимает поведение отца. Неужели он так и не принял ее?
– Пап, то есть, как мне тебя называть… – Лия молчит. – Один вопрос. Только ответ должен быть честным. Ты меня, поэтому так не любил и плевал, когда мне так нужна была твоя поддержка? – Она боится услышать ответа. Лия снова опаздывает в школу. Ее телефон начинает издавать вибрационные звуки. Звонит Роза, но Лия не слышит телефона. Она подойдет ко второму уроку.
– Я люблю тебя, Лия, ты не можешь говорить такие вещи. Отец всегда любит свою дочь.
– Нет. Я ваша приемная дочь, лет как уже шестнадцать. Только я узнаю об этом только сейчас. – Лия не знает, как себя вести. Что делать. Даже руки свои спрятать не может. Они то зарываются под одеяло, то скрещиваются на груди.
– Я старался быть для тебя правильным отцом. Я старался. – Стас делает шаг к Лие. Она все еще беспомощно сидит на несобранной кровати. Неумытая, нерасчесаная и провалившаяся в реальный сон.
– Ты старался. Но ты так и не смог подарить мне свою любовь. Нет, у меня были сомнения насчет тебя, папа… то есть… неважно. Но я просто шутила над этой темой, представляя, что мама, то есть… снова… это. Я не знаю, как назвать все это. Что мама забеременела от интеллигента какого-то, но я только смеялась. Оказалось, что даже София – это София, а не мама.
Лия все же встает. Заправляет свою кровать. Она уже не боится разочаровать «родителей», как раньше. Спокойно заправляет свое место, в пижаме направляется в душ. Вся семья сидит на местах, боясь пошевелить клочком одежды. Они слышат звук струящейся воды.
Лия смотрит на себя в зеркало. Глядит в бесконечное море. Нет, не плачет, слезы, наверное, закончились. Неужели худшее опасение было явью? Вода все плещет из крана. Она смотрит на свое отражение. Лия набирает в ладони холодную воду, с силой ударяет ею по лицу, будто заставляя себя проснуться. Какой раз смотрит в зеркало. В ее глазах метается огонек и исчезает. Она выдвигает первую полку шкафа под раковиной. Вот они, блестящие железные ножницы. Аккуратно берет их, разглядывает каждую деталь. Секунды позволяют застрять во времени. Лия подносит ножницы к своим волосам и отстригает их. От снежного снегопада остается лишь легкое северное сияние. Волосы теперь никогда не закроют ее от внешнего мира в своем пыльном городишке. Она, словно отрезала не волосы, а свое прошлое, всю правду, которую сказали только сейчас. Волосы теперь лишь до плеч. После этой процедуры Лия облегченно вздыхает. На полу лежат ее снежные пряди волос, ее занавески, которые прятали ее от мира. Теперь она будет видеть то, что на самом деле происходит, а не то, что она хочет.
Лия выходит к своим. Видит, что они смотрят на нее с удивлением. Еще бы, ведь она постриглась. Теперь улыбается, а море возвращает свой голубой цвет. Лия произносит:
– Спасибо, что были все это время со мной. Да, отвратно, что все скрывали так долго. Но вы все же моя семья. Только не ждите меня дома некоторое время. Мне нужно убраться в своей голове и окончательно принять правду. Я вернусь, конечно же. Ведь вы, повторяю, моя семья. А теперь, позвольте, я оденусь. – Лия удивилась своей смелости.
Первой встала Клара. С опущенной головой ушла из комнаты. София и Стас еще раз сто хотели заговорить, но Лия не слушала их, а лишь искала свои вещи.
– Где ты будешь спать? Не делай нам так больно, – просто молится София. Глаза теряются в слезах.
– Вы же мне делаете. Я разберусь. Обещаю. Приду. Буду у Розы, не волнуйтесь. Телефон с собой. Только сами не звоните. Я буду писать вам раз в два дня, что все хорошо.
София, шмыгая носом и утирая слезы платочком, нехотя покидает комнату. Стас следует ее примеру.
Лия запихивает свои вещи в рюкзаки и пакеты. Засовывает, заталкивает, будто душит кого-то. Она уже надела джинсы и теплый свитер. Вот же неудача, ее очередная вещь не влезает в битком набитый пакет. Тогда Лебедева валится на кровать и начинает реветь в подушку. Лицо кривится от несправедливой боли. Нет, она рыдает не из-за того, что от нее скрывали правду о родителях, а потому что Стас не смог полюбить ее, как родную дочь и, кажется, никогда не старался. Да, была некая боль и из-за первой причины. Все это время от нее скрывали. Она прибавляет поток слез, льющийся речкой на подушку. Ее губы уже искусаны до крови. Лия привстает, пялится на мокрую подушку и резко переворачивает, вытирает слезы. Она подходит к зеркалу, протирает свое опухшее лицо жестким полотенцем, красит ресницы тушью, а губы подводит помадой.
С огромным рюкзаком она подбегает к двери, но снова ее останавливают. На этот раз Клара.
– Лия, не уходи, прошу.
– А ты-то почему скрывала? Я думала, что ты ближе всего ко мне, но ты также далеко хочешь быть от меня. Папа всегда будет любить тебя больше, чем меня. Да, папа. Ведь вы навсегда в моем сердце. Вы растили меня, но пусть папа относится ко мне так же равнодушно, как и относился. Я тогда хоть считала себя его дочерью. А сейчас, если он будет обращаться со мной ласково, я пойму, что это все фальшивка, – выпаливает все на одном дыхании. Злость вселялась в каждое слово. Клара только опустила глаза в пол. Она столько раз подводила сестрёнку.
Лия закрывает за собой дверь.
Из гадкого утенка в лебедя
Нет, Лия с баулами успевает даже не на третий, а на четвертый урок. В школе перемена, и никто не знает, что Лия – приемная дочь. У всех проблемы. Никого не интересует чужая жизнь, а сплетни существуют лишь для мимолетных развлечений.
– Лия, ты где была? – Подбегает к ней шокированная Роза. – Волосы? Сменила имидж? Да тебе идет такая прическа. Даже подкрасилась немного. Что это с тобой, а?
– Оказывается, я приемная дочь, – без подготовки и предварительной речи заявляет Лия. Не волнуется. Как будто это пересказ параграфа по истории.
– Ты снова шутишь? – не верит, но шепчет и оглядывается по сторонам.
– Похоже на то, что шучу? Тогда это была бы самая отстойная шутка.
– Стоп, зачем тебе все эти сумки?
Роза смотрит на вещи, высовывающиеся из рюкзака, взволнованно глядит на Лию. Лебедева берет за плечи подругу и смотрит ей в глаза:
– Меня удочерили, хорошо? Я пока сама не могу понять все это. Для меня все слишком запутано, поэтому я сама не могу адекватно реагировать на ситуацию.
– Хорошо, Лия успокойся. – Роза обнимает Лию. – Просто успокойся.
– Можно я поживу у тебя? – тихо шепчет в ухо Лия.
– Да, но… – Роза хотела сказать, что следует предупредить родителей, но вовремя спохватилась. Лучше не говорить о таких вещах. Не время.
– Я потом расскажу все в подробностях. Только тебе. Никому больше. Я так люблю тебя. Ты не представляешь. Только тебе хочу доверить все накопившееся. – Это правда. Лия так летела сюда, к своей Розе. Хоть кому-то же она может все рассказать. Лия целует Розу в щеку.
– Хорошо, расскажешь. Много чего, кстати. Мой братик вчера подозрительно рано заснул. Ты должна поговорить с ним. Сегодня у нас дома. Я знаю, что пока ты не готова на разговоры, – Роза подбирает слова, держит Лию за руку.
– Да, но я перед ним виновата. Я сейчас смелее, чем ты думаешь.
Роза не очень понимает, что намеревается сделать Лия. Лебедева быстро вешает рюкзак на крючок и выходит из раздевалки. Уверенно направляется к излюбленному месту Марка и его свиты. Как вовремя: прямо вся свита здесь и сидит. Справа от него Мария, а слева Динара. Какая удача. Лия, давай, смелее. Ты же постриглась. Робость испарилась вместе с теми волосами.
Каждый шаг становится увереннее. Марк ее замечает, слегка удивляется новой прическе, однако пытается долго не смотреть зачарованными глазами. Неужели она идет к нему? Она никогда не подходила к этому месту. Но сейчас Лия не отступает. Марк встает. Ее волосы серебрятся, открывая светлое лицо и голубые глаза с накрашенными ресницами. Вот и скрытая за волосами обнаженная шея. Марк, словно гипнотизируемый ее глазами, смотрит на нее. Что же она сделает? Лия в двух шагах от него. Первый шаг, ее сердце готовится к прыжку, второй шаг, она ныряет в его объятья. Сама. Обвивает его шею руками и чувствует аромат ромашек. Она ощущает каждый стук его сердца. Ее сердце стучит в ответ также быстро. Марк обнимает ее за талию и касается носом ее пушистых волос. Роза смотрит на них и смеется. Что касается до Марии с Динарой, то они также улыбнулись, причем как-то искренне.
Лия сама сделала первый шаг. Впервые.
Она отрывается от обнимашек и смотрит в его блестящие глаза. Сейчас утонет. Ее руки все еще на его шее. Их лица в миллиметрах друг от друга.
– Ошибка, – падает в пустоту. – Ты с чего такая смелая? Даже удивила меня.
– Ты всегда застаешь меня врасплох, теперь моя очередь, – легко произносит Лия.
– Ты никогда не застанешь меня врасплох. Я всегда готов.
– Я хочу извиниться, – серьезнее говорит Лия.
Она берет его за руку и ведет на третий этаж. Снова это секретное место за шкафами.
– Не хочу, чтобы кто-то нас слышал. Только я и ты. – Сердце Лии не выдерживает и начинает безумно стучать.
Марк неожиданно открывает окно. Выпрыгивает из него и оказывается на крыше школы. Лия прыгает за ним.
– Как ты нашел это тайное место?
– Теперь оно принадлежит нам. Давай, что ты там хотела сказать. – Вся его обида исчезла. Улыбка засияла во всей красе. Он уверен, что никакой Август ей не нужен.
– Август мой друг. Я ему обещала один день. Он признался мне в чувствах. Я его обняла и все.
– Знаешь, твои объятья бесценны. – Он вспоминает ее страстный порыв. Злится, думая о том, что такие же объятья получил Август.
– Да нет же.
– А что? Ты играешь со мной. Всегда. Знаешь, у меня тоже есть что-то внутри. Ты этого не видишь. Ты же эгоистка.
– Марк, ты вообще скрывал от меня многое, но я же тебя прощаю. Так ты тоже не обижайся, – ей приходится кричать. Ветер мешает. Все же ноябрь на дворе.
– Ошибка, ты вообще понимаешь, что я тебя люблю? – он произнес не очень громко, но в Лию словно выстрелили этой волной признания.
– Понимаю, – дает вызов. – Я тебе не ошибка, идиот! – Вот и обидные слова пошли.
– Заткнись, Ошибка!
– Не заткнусь! Ты достал меня. Мне надоело тебя смущаться. Надоело подчиняться тебе. Но, похоже, что ты всегда будешь иметь надо мной власть…
Марк не ждет признаний и хватает ее лицо своими теплыми ладонями и целует. Вот так бесцеремонно и неожиданно. Сейчас часокулон проявляет чудесные свойства останавливать время и превращать его в бесконечную реальность. Лия будто проваливается в сказочный сон, теряется в любви и снова находит себя. Запах ромашек сводит с ума. Лия ощущает на щеках прикосновение крошечных снежинок. Неужели снег? Да, первый снег. Это было всего три секунды, казавшиеся настоящей вечностью.
– Даже снег пошел в момент нашего поцелуя, хорошо, что ты больше ни с кем не целовалась. – Улыбается Марк.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я первый, в кого ты так безумно влюблена. – Он, что издевается? Лия краснеет гуще. – Ты бы точно не целовалась с тем, кто не нравится.
– Твоя самооценка, – начинает злиться она.
– Ты такая смешная, когда злишься.
– Да, да. – У Лии появилась какая-то идея. Она с силой толкает его. Удивительно, но он падает. Как же громко смеется тогда Лия. Быстро убегает из этого нового места, а Марк бежит за ней.
Догонялки кончаются, когда звонок оглушает всех. Лия уже сидит с Розой на химии. Кравц только и делает, что разглядывает подругу. Заходит Жанна Филипповна, заставляя кровь в венах каждого леденеть. Снежным дыханием она душит не только класс, но и пространство в коридоре. Это как заражение радиацией. Когда она вызывает к доске, ученик уже пропитан ледяной радиацией и не может нормально соображать. Он лишь озирается на класс в поисках поддержки. Холодное сердце все видит и сажает отвечающего с тройкой в кармане.
Роза, все же осмеливается шептать Лие:
– Ты мне не рассказала подробностей обнаружения тайны. Почему хочешь ночевать у меня? Как с Марком? Почему Август не пришел сегодня? Что было вчера?
Лия услышала про Августа и резко повернулась к его парте, но, увы, пустующей. Было так необычно видеть за его местом пустоту. Словно, из Лии вырвали частичку сердца. Ей пришлось снова пялиться в свою тетрадь, ведь химичка успела сделать замечание.
– Роза, я удочерена, понятно? Не хочу об этом говорить. Пока слишком не готова для этого. Я узнала сама только сегодня.
– И ты так спокойно при этом себя ведешь? – даже ужасается Роза. Если б она, тьфу, тьфу, узнала такую правду, она бы билась в истерике неделю.
Лия сама не понимает, почему не истерит весь день. Надоело.
– Да, я не истерю, понятно? Я просто в шоке от всей ситуации. Но мне надоело быть плаксой. Я и так слишком много ною. Это выводит из себя. Я не хочу возвращаться домой и видеть их грустные, полные сожаления лица. Как будто им больно из-за меня. Но они и понятия не имеют, что мне больнее в миллион раз. Я поживу у тебя, привыкну к новой себе и вернусь обратно. Что насчет Августа, то он признался мне в чувствах и начал обвинять Марка в ерунде. Марк видел, как я его обнимаю. Ушел. Все. Вся история. – Как же так быстро и причем тихо она все произнесла? Вообще непонятно. Роза лишь ресницами хлопала, не успевая запомнить и осознать всю информацию. После того, как она услышала об удочерении, Роза сама захотела всплакнуть, но не смогла. Ведь не она должна это делать.
– Я понимаю.
– Погоди. – Лия приглядывается к щеке Розы.
– Что опять?
Лия прикасается к ее щеке указательным пальцем.
– Ресничка, – легко произносит и показывает подушечку пальца. – Загадай желание и дуй. Если слетит, желание исполнится.
– Шутишь? Кто тебя так научил? – смеется тихонько Роза, но все же сдувает ресничку.
– Оно сразу исполнится. – Улыбается Лия. – Меня мама научила так. – Она вспоминает, как сегодня ее мама стала немного не мамой, а той, кто скрывал от тайну. Но она все равно мама. – Да, мама, – немного погодя сказала она.
– А как там твой новый парень? – о другом заговаривает Лия и довольно удачно.
– Пфф, да я его бросила уже, – вспомнила о нем Роза. – С ним не о чем разговаривать. Слишком скучно. У него разговоры, как и у всех. Ничего нового.
– Не то, что с Дали, да? – надавливает на больное. Знает, как заставить расчувствоваться.
– Да. Скажу честно. Да.
Особенно пошептаться им не удалось. Взгляд Холодного сердца был слишком страшен и ужасен, чтобы продолжить интересную беседку. Кстати, Микки давно снял свои очки, чтобы поболтать с Динарой. Он скоро уезжает, и ему очень хочется поговорить об этом. Все-таки США – это уже совсем другая история. Ему даже не грустно, а наоборот жутко интересно.
Холодное сердце все царапало и царапало по доске белоснежным мелком, иногда зарисовывая что-то цветным.
На перемене случилось что-то совсем непредвиденное. Лию вызвала к себе Луиза Вадимовна. В кабинетик, загруженный ручками и косметикой.
– Вызывали?
– Ты разговариваешь со мной, как подчиненная с директором.
«А разве не так?» – спрашивает саму себя Лия.
– Мне звонили твои родители, – начинает тираду назло Лие. Лебедева уже приготавливается закатывать уши в трубочку и не слышать всего ненужного бреда.
– Слушаю, – все же говорит она.
– Они сказали, чтобы я проследила за твоим поведением. Они были взволнованы. Что случилось, Лия? Я видела огромные сумки в раздевалке. Они же твои. Ты не собираешься быть у себя дома вопреки желаниям родителей? – Строит из себя мамочку. Сегодня у нее уже есть две мамочки, а третьей не надо.
– Все хорошо у меня. Я хочу переночевать у подруги. В этом нет ничего плохого. Всего лишь ночевка.
– Ты должна прийти домой, что бы ни случилось.
Пора закрывать уши.
– Я лучше знаю, что мне нужно.
– Я все твой классный руководитель. Я должна волноваться за тебя.
– С какой стати? Луиза Вадимовна, у Вас и так много школьных дел. Я слышала: вы готовите сегодняшний бал, даже придумали «БОЧ». Вообще, Вы первый учитель, кто так заботится о мероприятии. – Лия думала, что лесть сможет заглушить тревогу учительницы. Может хотя бы отвлечь от себя.
– Да, правда, дел у меня много, даже слишком.
– Вот и не буду мешать со своими семейными проблемами.
– Оставь хотя бы адрес Розы.
– Он должен быть у учителей.
– Да, но ты же знаешь, я не давала ученикам заполнять эти листочки с адресами и телефонами.
– Хорошо, раз Вы так говорите.
Лия быстро царапает карандашом на вырванном из тетради листочке адрес и выбегает из кабинета. Луиза Вадимовна убирает клочок к себе в сумку.
– Почему она так волнуется за тебя? – Спрашивает Роза, поджидавшая ее около класса.
– Сама не знаю. Она же класс рук, поэтому.
– К тебе особое отношение. Домой в гости звала, книгу дарила на день рождения. Как-то подозрительно.
– Значит, я любимица
– Похоже на то. Не люблю, когда в классе есть любимчики.
– Почему? – наконец отвлекается Лия.
– Они знают, что у них есть привилегии. Причем они показывают свое знанье остальным, даже, если не хотят показывать. Учителя своим любимчикам дают поблажки.
– Скажи, что ты просто завидуешь.
– Возможно, но вряд ли я одна только завидую. – Роза толкает Лию в плечо.
– У всех людей есть любимчики в жизни. Не только у учителей. Поэтому, несправедливо их осуждать в этом. Нас тянет к определенным людям. Чем-то они нам нравятся.
– Наверное. Слушай, может, не пойдем на физ-ру? Мне не нравится сидеть на скамье.
– Что тогда предлагаешь?
– Прогуляем, и все. – Роза хочет поиграть с волосами Лии, но осознает, что теперь они короткие. – У меня посидим.
Лие показалось, что Роза сегодня устала. Наверное, не надо было говорить о родителях. Слишком много ненужной информации для одной маленькой головы.
– Пошли, – соглашается Лия. – Знаешь, я не хочу сегодня идти на бал. Я тебя дома буду ждать.
– Ну уж нет. Как я одна там буду? Я умру со скуки.
– Просто там будет Луиза Вадимовна, следящая за мной. Я уверена. Не хочу ее заботливых, немного печальных глаз.
– Скорее не хочешь, чтобы за тобой следили.
– Догадливая.
В коридоре школы никого нет, даже призраков. Идешь по плохо освещенным лабиринтам, слышишь скрип открывающихся дверей, стук толстых каблуков. Все сидят на уроках. Иногда ловишь крики учителей, не совладавших с собой. Но это редко, в основном такие крики слышны в младших классах.
Лия достает телефон из кармана, смотрит пропущенные. Звонила только Карина. Лия вспоминает, что сегодня тренировка. Как раз там увидит ее.
– Холодное сердце сюда прется, – шепчет Роза. – Сейчас орать начнет, хотя нет, не наорет. Просто убьет своим взглядом.
Химичке приспичило выйти из своего класса, как раз навстречу девушкам. Была, не была: придется встретиться взглядами. Жанна Филипповна прихрамывает, ее очки сверкают, хотя светом коридор не в силах похвастаться.
– Почему так страшно? – тихо спрашивает Лия.
– Да уже смешно. – Улыбается Роза. Зря. До их столкновения остается примерно три секунды. В первую секунду прихрамывания химички становятся слышны громче. Вторая секунда – отрезок времени, в котором девушки ловят сквозь стекло очков холодный взгляд. В последнюю секунду химичка говорит:
– Лебедева, Кравц, что это делаете, когда урок идет?
– Мы от Луизы Вадимовны, – отвечает Роза.
– Что так скучно? Сбегать с уроков надо. Молодость пролетает, а вы только живете в планшетах, телефонах, среди ви фи. Тьфу, вас. Молодежь сейчас скучная пошла. Я бы на вашем месте разрисовала стены школы краской, убежала бы в клуб, подралась с какой-нибудь крашеной дурочкой. Хотя кому говорю? Идите на уроки.
Роза с Лией так и остались на своих местах. Они посмотрели в сторону химички, которая прихрамывающе спускалась по лестнице.
– Что она сказала? – не верит Лия.
– Мы многого о ней не знали. А она огонь. Ничего и не холодное сердце, а наоборот, страстная особа, – веселится Роза.
– Да уж.
– В общем, намек она нам дала. Нам осталось только последовать ее совету. Я даже с тобой на бал не пойду. Что-то другое поделаем.
– Серьезно? Ты же так хотела на бал. Не надо ради меня упускать шанс.
– Все в порядке. Смысл мне там безе тебя? Даже Дали не будет.
– Ну, тогда меня сегодня тренировка, пойдешь со мной. Карину увидишь. Ты же ее якобы спасла.
– Ладно.
Розе не хотелось оставлять Лию одной. Зачем тогда друзья, если не помогут? У Розы вся жизнь впереди для балов. Лия же обрадовалась внезапному порыву подруги и крепко обняла ее.
Пустота в зале
Нет, Карину она не увидела, потому что Позолотина не пришла. Лия осталась на сегодняшней тренировке без партнера. Роза все это время разглядывала тренировочные залы, душ и новеньких парней.
Да, как-то пусто без Карины. Рядом всегда была, дразнила, а сейчас ее дурацкого голоса даже не слышно.
– Что, Лия, осталась ты без Карины, да? – Подходит тренер и подбадривает.
– Она придет на следующую тренировку.
– Нет. Она уже не будет ходить. Не говорила что ли? Со зрением проблемы. – Тренер уходит к другим ученикам.
Да, Карина Лие ничего не сказала. Наверное, не зря был пропущенный звонок. Иногда пропущенные звонки бывают такими важными. Думаешь, что ерунда, а на самом деле, возможно, что кто-то исчезает из твоей жизни, а ты даже не смог нажать на зеленую кнопочку. Достаточно было одного движения, чтобы коснуться этой кнопки и услышать голос Карины. Тогда сейчас не было бы так запредельно пусто. Наверное, именно тогда Лия была нужна Карине. Сложно узнавать все самой последней. Сейчас с Лией нет Карины, есть только пылинки, танцующие в луче солнца, проникающего сквозь окно.
После тренировки, Лия быстрыми движениями находит в кармане сумки телефон и набирает номер Карины. Роза подходит к ней и молча ждет. Идут гудки. Интересно, она возьмет трубку? Лия так часто сбрасывала звонки или вообще выключала телефон.
– Ало, – на другом конце трубки отзывается сонный голос.
– Карин, ты, правда, бросаешь? – резко переходит к делу.
– Да. Мне врач не разрешает.
– Тебе же нравилось.
– Да, но что-то разонравилось.
В телефоне повисло неловкое молчание. Слышно лишь дыхание Лии: она ходит из стороны в сторону.
– Чем будешь заниматься?
– Думала теннисом.
– Он тебе тоже разонравится, да?
– Кто знает. – Карина и правда не знает, что будет с ней. Она снова не может себя найти. А еще она любит себя жалеть. Может, таков удел девчонок?
– Тогда удачи в поиске. – Лия хочет положить трубку, но продолжает. – Вообще-то я буду скучать.
– Я тоже. Но мы же не прощаемся?
Лия знает, что не прощается, но в любом случае они отдалятся. Так всегда: привыкаешь к кому-то, а потом приходит время расставаться. После расставания продолжается общение, больше виртуального, а потом лишь гудки в телефоне.
– Не прощаемся, – уверенно заявляет Лия и кладет трубку. – Пошли уже, – обращается к Розе.
– Я только тебя и жду.
Роза не очень-то хотела встречаться с Кариной, ведь она как-то читала Позолотиной мораль, показывала фотографии неизлечимо больных. Было странно. Встречаться сейчас тем более неловко.
Жизнь умеет давать шансы
В аэропорту всегда много людей. Так и должно быть. Все хотят куда-то уехать, улететь на самолете, рассекая воздушные волны. Иногда на огромной высоте, через окно самолета, видна лишь пелена облаков. И сейчас осознаешь, что ты и несколько десятков человек паришь, как птица, только без крыльев. Окна начинают замерзать, и становится красиво, но жутковато. Начинаешь фантазировать, что окна треснут, ворвется колючий холод, и ты даже спастись не сможешь.
Микки такие мысли не тревожили. Он был лишь в предвкушении своего отъезда. Парень верит, что улетает в совершенно другой мир. Хотя знает: все люди живут в одном мире. Микки сидит на своем чемодане и читает любимую генетику. Он снимает очки и понимает, что видит перед собой Августа. Микки никак не ожидал, что его, ботаника школы, победителя всех олимпиад, секундного футболиста, зануду, придет кто-то провожать. Если дружба существует, то вот она? Микки окончательно снимает свои очки, начинает протирать каждое стеклышко концом футболки. Затем снова надевает и вглядывается вдаль. Ничего не видит. Ему, действительно, все это показалось? Никто не пришел его провожать?
– Ты думал, что я мираж? – На плечо Микки кто-то кладет руку. Ботаник вздрагивает и привстает. – Сиди. – Его сажают обратно на чемодан.
– Он так и сейчас думает, – язвит Динара.
– Ты тоже тут? – запредельно удивляется.
– Как же, я даже не провожу своего спасителя оценок? Мы, скорее всего больше не увидимся, нужно хорошо проститься. Тем более, нас многое связывает.
Микки вспомнил, как им пришлось спать вместе в палатке. Дождь тяжелыми слезами нажимал на стенки палатки. Молния мигала огнем, заставляя визжать Динару. Август хотел успокоить ее, но она слишком была напугана, ничего не слышала. Именно в тот момент Микки решил стать чуть больше, чем парень, который дает списать. Он убрал очки, положил в карман палатки. Снял с себя куртку и укрыл ею Динару. Неожиданно она перестала дрожать, успокоилась и заснула в объятьях Микки.
– Спасибо, что провожаете.
– Да тут, похоже, не только мы тебя провожать пришли. – Динара показывает рукой на приближающихся Дали и Рому.
– Я не хотел тебя провожать, это все Дали заставил. Постоянно тылдычил, что надо проводить друга и так далее. – Рома засунул руки в карманы и говорил все, смотря в пол.
– Аллах тебе поможет, главное искренне верь. – Дали подходит к Микки и дает маленький Коран.
– Ты мне такие игрушки не даришь, – неожиданно вставляет Рома.
– Все, мы провожаем Микки. Потом выясняйте свои отношения, – Динара переводит тему.
– Если честно, я так рад, что вы сейчас со мной. Почему мы с вами подружились лишь недавно, когда мне нужно уезжать? – В голосе послышались нотки грусти и разочарования.
Никто не смог ответить на его вопрос. Несмотря на то, что Микки отличался большим умом, он сам не мог дать ответ. Все же чувства людей намного сильнее и непонятнее разума.
– Микки, тебе больше идет без очков. – Динара снимает их. – Начни носить линзы. Так быстрее найдешь девушку.
– Зачем мне девушка? Мне не до этого будет. Возможно, я прославлюсь. Тогда девушки сами ко мне прибегут.
– Высоко метишь. – Голос принадлежит уже Розе, внезапно оказавшейся перед компанией. Рядом стояла Лия, держащая в руках шоколадки. Потом приблизился Марк.
– Да ты уже популярен, – вставляет слово рыжик.
– Нам будет скучно без твоего занудства. – Лия подходит к Микки и отдает сладости. – Это так, чтобы не проголодался.
– Да он даже фантики сохранит, чтобы показать свои американским друзьям русские конфеты. – Голос Марка заставляет оглушить слух Августа. Даже на Лию не может взглянуть.
– Я, Микки, сохраню эти фантики. Как хорошо вы меня знаете. Спасибо огромное, честно.
По аэропорту пронесся голос диктора, сообщавшего о посадке. Когда голос этой женщины только прозвучал, Микки догадался, что это его самолет. Сердце резко екнуло. Он хочет встать, но не может, не хочет улетать отсюда. Резко осознает, что будет скучать по колюче холодной зиме, нежной весне, горячему лету и депрессивной, но красивой осени. Еще больше он будет скучать по друзьям, благодаря которым он забил первый в своей жизни гол, спал в лесу, а не под кучей книг.
– Не хочу уезжать.
В ответ все молчали. На секунду, радость заиграла в глазах каждого, но Август разъяснил всю ситуацию:
– Когда жизнь дает тебе шанс, нужно хватать его за хвост и воспользоваться им.
Тогда Динара хватает за ухо Микки, тот невольно вскрикивает, естественно встает. Все шоколадки рассыпаются. Динара начинает их нервно собирать, одновременно вытирая накатившие слезы.
– Дурак, уезжай поскорее отсюда, – якобы злится.
– Ты здесь не откроешь своих талантов. – Роза начинает помогать Динаре с шоколадками.
– Но как же? Я так привязался к вам. В США у меня не будет таких, как вы. Ясно? Я же… я уже не хочу туда.
– Хочешь, хочешь, просто это минутная слабость, – Август говорит это своему единственному другу. Хочет отпустить Микки.
– Придурки тогда вы все, раз гоните меня отсюда.
Когда Микки так сказал, все набросились на него, обнимая, душа, щекотя, дергая за волосы.
Микки ушел со своим чемоданом в пункт отправки в страну перспектив.
В самолете, сидя на маленьком сиденье, он достает шоколадки и начинает уплетать их одну за другой, не запивая водой. Словно боялся упустить хоть одну крошку. Он серьезно сохранил все фантики и спрятал в папку.
Тепло в чужом доме
Прошло два месяца. Лия все еще не вернулась домой, раз в два дня она пишет единственное сообщение родителям «все хорошо». Она не только не вернулась домой, но и забросила школу. На улице наступает зима, по которой скучал Микки. Он каждый день писал километровые сообщения всем, никого не забывая. Писал, что его считают очень умным и способным, что к нему даже пристают девушки.
Август и Лия начали общаться, словно ничего не было. Правда, Марк все еще презирал его и саркастично посмеивался. Роза ходит в школу, меняя каждый день яркие наряды. Вроде у нее очередной парень. Рома теперь сидит с Дали и иногда поглядывает туда, куда часто смотрит его друг – на зеленый цвет. Пока к своей фамилии Рома не привык, но без таблеток обходиться получается.
Уже два месяца рядом с кроватью Лии, в квартире Кравц лежит на столе письмо от Луизы Вадимовны:
«Лия, не привыкла я писать письма. Тем более по таким темам. То, что я сейчас напишу тебе, будет шокирующим. Говорить это в глаза я просто не смогу. Сложнейшее испытание. Ты можешь присесть или прилечь, главное: не стой.
Я знаю, что ты удочерена. Говорила с твоими родителями. Поэтому ты сбежала. Я бы тоже так сделала. Помню себя в детстве. Трудно это признать, но твоя биологическая мать, та, которая бросила тебя шестнадцать лет назад, которая не смогла оставить тебя, которая была слишком слабой и бедной, это я.
Наверное, ты сейчас шокирована. Это точно. Такой удар. Я лишь хочу извиниться. В то далекое время я, действительно, отказалась от тебя. После этого письма, ты вряд ли захочешь меня видеть. Это я тоже пойму. Мне нет прощения. Только хочу сказать, что хотела увидеть тебя, посмотреть, как ты живешь, я даже не думала, что тебе расскажут, что ты удочерена. Раз так вышло, то я подумала, что должна сказать всё. Думала: буду просто твоим классным руководителем, ангелом-хранителем, но нет. Могу вечно говорить, что виновата перед тобой. Но именно сейчас я готова сказать, что люблю тебя. Люблю всем сердцем и всегда любила. Вернись в школу. Если хочешь, если так ненавидишь меня, можешь попросить меня уехать. Все, что захочешь, я сделаю. Только попроси. Однако, я не хочу так прощаться с тобой, хочу сделать для тебя что-то. Мне будет трудно прощаться. Если хочешь, мы можем встречаться и узнавать ближе друг друга. Я расскажу тебе все о себе. Главное: слушай свое сердце».
