Пришлось начать уже завтра. Боте так не терпелось, что уже с двенадцати она, закончив рисовать, сложила все мелки и бумагу в сумку и села, свесив ножки, на одной из полок, прямо напротив часов, чем вызвала подшучивание Жюли, которая на самом деле наслаждалась, любуясь такой неподдельной жаждой знаний, какую проявляла Бота. Жюли вспомнила себя в детстве – накануне начала учёбы в школе, когда все тетрадки, карандаши и ручки были аккуратно сложены в портфель, школьная форма сияла, отполированная бесконечным любованием маленькой Жюли, банты ждали звёздного часа на полочке, а сама Жюли не могла делать ничего, кроме того, что смотрела на часы в ожидании, когда же можно будет поскорее лечь спать, ведь так завтра наступит быстрее!

Вот и ожиданиям Боты пришёл конец, и они отправились к Кэму. Его студия была меньше, чем представляла кукла, но здесь, как сказал Кэм, он и его коллеги только репетировали. А танцевали они на концертных площадках, в ночных клубах и иногда на небольших праздниках. Помимо двух танцевальных залов, здесь было несколько маленьких гримёрных, в одной из них среди мягких кресел-мешков Кэм и предложил устраиваться своим гостьям. Людей в студии в дневные часы почти не было – все разъезжались на обед или отдых, чтобы позже встретиться для вечерних выступлений. Кэм уезжал редко. Пообедав в соседнем кафе или прямо здесь, в гримёрной, если покупал обед заранее, он проводил время в интернете или придумывал танцевальные элементы и декорации своего авторского шоу. О своих идеях он пока не рассказывал ни коллегам, ни руководителю, но тайно верил в будущий успех. Несколько зарисовок своих идей он однажды показал Жюли, и ей, конечно, его замысел показался очень интересным. Однако Кэму пришло время отложить свою работу ради географии.

– С чего начнём, одноклассницы? – пошутил он, рухнув в одно из кресел.

– Я предлагаю игру, – сказала Жюли.

– Уже интересно… – протянул Кэм, а Бота заёрзала на месте.

– Каждый из нас пишет на бумажке название страны, города или просто достопримечательности, о которой он хотел бы узнать. Можно даже несколько. Мы кладём эти бумажки в шляпу – Жюли живо подскочила с места, чтобы взять одну из нескольких шляп, которых было здесь немало, – и по очереди вытягиваем по одной. Что вытащили – о том и читаем.

– Отлично! – сказал Кэм.

– Здорово! – захлопала в ладоши Бота.

И они начали. Решили пока написать каждый по одному объекту. Первой предложили тянуть фан Боте. Честно зажмурив глаза, она по пояс окунулась в шляпу и вытянула первый свёрток. Торжественно развернула его и прочла вслух:

– Ал-ма-ты… Надо же! Я вытянула свой листок! – удивилась она.

– Нет! – воскликнула Жюли. – Это мой.

– Невероятно, – засмеялся Кэм. – Я подумал, что он мой.

– Выходит, мы все написали одно и то же? Мы все написали «Алматы»? – спросила Жюли и достала два листка из шляпы. – Так и есть! Мы все выбрали один и тот же город!

И троица от души рассмеялась над этим совпадением.

– Ты видишь, как мы тебя любим, Чарли? – спросил Кэм.

– Да уж! – воскликнула Жюли. – Не удивлюсь, если следующие три бумажки будут с надписью «Денвер».

И они снова принялись смеяться над своим единомыслием.

– Вообще-то я про свой город знаю всё, так что вряд ли стал бы писать его. Ну что ж, раз мы так единодушно решили начать с Алматы, в который Чарли мечтает отправиться и который ей следовало бы немного изучить, давайте возьмёмся за дело, – сказал, наконец, Кэм и набрал в поисковике название родного города куклы.

Первое, что она попросила посмотреть, – это фотографии города. Она застыла, как только увидела их – не то, чтобы они были ей знакомы, но одна вещь точно совпадала с тем, каким виделся ей город Алматы в её воображении – деревья. Там их было так много! Они росли повсюду – перед фасадами домов, вдоль дорог, заполняли пространства между крышами на фотографиях, снятых с высоты. Они восхитительно зелёные! Оказывается, она помнила их в точности такими, какими они были на самом деле. Это такое приятное открытие! Ведь она всё время сомневалась, правильно ли помнила город, или картины в её воображении были выдуманными. Кэм продолжал перелистывать фотографии с видами города. Алматы был довольно необычный, совсем не такой, как Париж. Здания и дома в нём, оказалось, довольно скромные – простые фасады у большинства из них, и лишь некоторые имели архитектуру, похожую на европейскую. И вдруг на одной из фотографий они увидели Эйфелеву башню.

– Смотрите, – первой отреагировала Жюли. – Наша башня!

– Здорово! – подскочила на месте Бота. – Такая же, только маленькая! Как Статуя Свободы в Люксембургском саду!

– Похоже, по всему миру разбросаны копии одинаковых достопримечательностей, – отметил Кэм.

– О! Я поняла! – воскликнула Бота. – Я сделала открытие! Если гигантскую Статую Свободы подарили Нью-Йорку французы, то, может, Эйфелеву башню подарили Парижу…

– Казахи? – продолжил Кэм. – Восхитительная идея, куколка! Бьюсь об заклад, что ты права!

Кэм с Жюли рассмеялись, но Боте эта версия показалась вполне возможной.

– А что? – серьёзно спросила она. – Может быть, так и есть? Может быть, они хотя бы принимали участие?

– Вряд ли, дорогая, Густав Эйфель стал бы присваивать себе чужие достижения, но твоя идея очень оригинальная. Хотя, может быть, наоборот – французы подарили маленькую копию своего шедевра Казахстану?

– Давайте прочтём, – предложил Кэм.

Оказалось, никто ничего никому не дарил. Копия Эйфелевой башни украшала в Алматы торговый центр и возведена была просто как элемент коммерческого дизайна. После чтения об этом сооружении они прочли про телевышку на горе Кок-Тюбе, про горы Алатау, у подножия которых расположен город, про высокогорный каток Медеу, про горнолыжный курорт Чимбулак и про другие достопримечательности города. Почитали про погоду, культуру и языки и сами не заметили, как пролетело два часа. В студию вернулись некоторые танцовщики, начались репетиции, и Жюли с Ботой пора было ехать домой. Первый урок географии удался на славу: все трое учеников хоть и устали от обилия информации, но каждому хотелось, чтобы поскорее пришло время продолжить новый опыт самообразования.

Вечером кукла, впечатлённая изучением родного города, решила нарисовать кое-что по памяти. И конечно, она изобразила фасады алматинских жилых домов за густым строем пышных весенних деревьев.

Целую неделю Жюли, Кэм и Бота неустанно расширяли свои познания в географии. На следующий день в порядке исключения, прежде чем писать на бумажках заветные стороны света, начали с просмотра фотографий с видами Денвера, и Кэм рассказал кое-что о своём родном городе. Потом вернулись к игре и успели почитать в целом о Казахстане, об Австралии, о Великой Китайской стене и о Гринвичской лаборатории. Потом день за днём читали об африканских странах, о странах Южной Америки, о России и её таёжных лесах, о многих странах Азии. Но вот пыл познания у троицы начал понемногу угасать – всё меньше хотелось читать, всё больше обходились только просмотром фотографий. Потом Жюли вернулась к учебе, у Кэма была напряжённая неделя с серьёзными репетициями, и клуб отчаянных географов прекратил своё существование – сначала как будто на время, но это время показало, что насовсем. И каждый – и Бота, и Жюли, и Кэм – иногда заводил разговор, что в следующий раз, когда будем снова играть в географию, надо бы почитать про Гренландию, Аляску или Ирак, но в глубине души каждый знал, что следующий раз вряд ли уже состоится. Ведь игра на то и игра – она может надоесть, и в неё перестаёшь играть. Учиться надо в школе, это хорошо понимали Кэм и Жюли, сожалея, что когда у них имелась такая возможность, они плохо ею пользовались. А всего-то требовалось понять, что урок – столь же увлекательное времяпровождение, как игра в шашки или собирание конструкторов, только организованное более мудрыми игроками – учителями. А ведь остались ещё упущенная физика, химия, история… эх!

Боте такие раскаяния, конечно, были неведомы, но полная своей тайной печалью о несбыточном, она тоже думала о школе, о том, как это, наверное, интересно – ходить на уроки, слушать учителей и выполнять разные задания. Она сожалела, что в мире нет школ для кукол, а значит, ей никогда не посчастливится сесть за парту. Но чтобы отогнать от себя эти грустные мысли, она старалась больше мечтать о путешествиях в страны, о которых успела узнать за недавнее время. А ещё её всё чаще охватывала неведомая прежде тоска по родине. Раньше она просто с интересом думала о городе, откуда была родом, но это, скорее, походило на развлечение; теперь же она ощущала что-то гораздо более сильное. Ей казалось, что там, в Алматы, у неё остался кусочек души, частичка чего-то важного, о чём она забыла. Кто знает, может там-то и школы для кукол есть. И другие кукольные заведения – театры, музеи, магазины.

10

Прошел почти месяц. И вдруг в один из выходных в гости приехала Эмилия, и за чаем вдруг сказала, что скоро снова собирается в командировку. «Куда?», возможно спросите вы, и этот же вопрос ей задали родные, собравшиеся вместе на кухне.

– В Алматы, – спокойно ответила Эмилия.

– В Алматы?! – хором переспросили Бота, Жюли и ее родители. Все они давно знали, как кукла тоскует по родному городу.

Эмилия подтвердила. Она ехала на неделю в город, о поездке в который Бота не могла и помечтать всерьёз. Сколько эмоций эта новость вызвала у семьи, и особенно у самой Боты! Ну что ж, раз так, Эмилия сказала, что может взять алматинку с собой, ей будет очень приятно. И с этого дня Бота стала самой счастливой в мире куклой – каждый день она считала, сколько времени впереди, планировала, что ей нужно взять с собой, и что она хочет посмотреть в родном городе.

В один из вечеров – за несколько дней до того, как Боте предстояло вылетать в Алматы, они с Жюли любовались на балконе закатом. Кукла призналась хозяйке, что родной город даже снится ей теперь во сне.

– Милая, – сочувственно сказала девушка, – это так трогательно! Кто бы мог подумать, что ты будешь скучать по своему городу, ведь ты почти его не знала. Ты такая же, как и все люди. Это у тебя ностальгия.

– Да, ностальгия, – эхом отозвалась Бота больше для того, чтобы произнести это красивое и такое проникновенное слово.

– Я даже думать боюсь, что ты захочешь там остаться, – сказала вдруг Жюли. – Хочу надеяться, что ты стала настоящей парижанкой.

– Я очень люблю Париж, – ответила Бота. – Я только хочу съездить домой, хотя бы ненадолго…

– Домой? Чарли… Ты говоришь «домой», но ведь твой дом здесь?

– Я пока не знаю, Жюли. Но очень хочу узнать, где мой дом. Я обязательно это узнаю. Но ты не волнуйся, – спохватилась кукла, видя, какой грустной стала от её слов Жюли, – скорее всего, мой дом и, правда, здесь, ведь здесь ты, Альбертина и Кристоф. И Кэм. Вы – моя семья.

– Ох, уж эта наша география, – пошутила Жюли. – Начитались лишнего. Из-за этого ты так сильно захотела в Казахстан, да и Кэм тоже заскучал по дому. Скажу тебе по секрету: если всё будет хорошо, он планирует поехать в августе в Денвер и обещал взять нас с собой.

– Правда? – радостно воскликнула Бота.

– Правда, но пока не будем забегать вперёд и подождём августа.

– Подождём, – охотно кивнула кукла.

– И пожалуйста, обещай мне, что вернёшься. Обещай, что вернёшься во что бы то ни стало хотя бы сейчас, а если уж захочешь остаться в Алматы, то в следующий раз, не теперь…

– Обещаю, Жюли! – охотно ответила кукла. – Я только одним глазком!