Kitabı oku: «Детективная богадельня», sayfa 2

Глава 2
Музыкальная история

ВМЕСТЕ ОНИ ПОДНЯЛИСЬ по лестнице на второй этаж и оказались в уютной гостиной, которая, скорее всего, в дни, свободные от заседания клуба детективщиков, служила библиотекой. За овальным столом, покрытым вязаной скатертью, под зеленым абажуром разместилась небольшая компания из четырех человек – двух мужчин и двух женщин. Еще двое не сразу замеченных Финком гостей располагались в креслах у окна и листали газеты. Финк огляделся, отметив, что в гостиной одиннадцать кресел, софа, два зеленых ломберных столика в оконных нишах, три этажерки с фарфоровыми куколками, вдоль стен в два этажа тянулись закрытые шкафы с книгами.

Все та же горничная с родинкой разливала чай. Судя по всему, в этом обществе все ели и пили одно и то же, потому как на девушку никто не обращал внимания и ничего ей не заказывал.

– Добрый вечер, дамы и господа! Признаться, думал, что буду последним, но… проходите Финк. Друзья мои, честь имею представить моего бывшего коллегу, а ныне моего друга, я ведь могу вас так называть?

Финк кивнул краснея.

– Прекрасно! Тогда честь имею представить моего друга инспектора полиции Филиппа Финка. Только что мы с ним славно поработали над одним дельцем, и, пока не собрались остальные, он хотел бы задать вам вопрос относительно… Впрочем, он сам расскажет. А пока я представлю новенькому членов нашего клуба и начну с дам. Итак, миссис Агата Кристи – не побоюсь этого слова – известная писательница. Если до сих пор не читал, завидую тебе. Потому что сам читаю и перечитываю по многу раз. К слову, дамы, работающие в криминальном направлении, подчас способны найти такие детали, обнаружить такие связи, которые нам, мужчинам, и не снились.

Леди с голубыми, прозрачными, точно лучистые льдинки, глазами и аккуратной, нет, просто идеальной прической доброжелательно улыбнулась новому гостю, протянув руку для поцелуя. У ног Агаты приподнял любопытную бело-коричневую мордочку маленький терьер.

– Очень приятно! Филип Финк, – инспектор поклонился.

– Очень приятно!

– Я читал ваши произведения, миссис Кристи, и в восторге от слога и изобилия сюжетов. Но мне кажется, что, говоря о деталях, мистер Морби незаслуженно забывает о том, как блистательно это делает сэр Артур Конан Дойл, и…

– Я тут! – сидящий у окна пожилой господин с пышными седеющими усами оторвался от своей газеты, и дружелюбно помахал гостю рукой.

– Ты читаешь детективы? Прекрасно, значит, будешь чувствовать себя как рыба в воде, но я сказал, что сначала представлю тебе дам, тем более что их немного. Итак, – Морби обернулся в сторону полноватой молодой женщины с гладкой прической, в круглых, уродующих ее очках. Но в этот момент в комнату вошла еще одна дама, и Морби раскрыл ей свои объятия, забыв о своих изначальных намерениях сперва представить Финку очкастую.

– Наша драгоценная хозяйка, миссис Амалия Смит. Честь имею познакомить вас с нашим гостем, надеюсь, в будущем членом клуба детективщиков, а пока гостем, инспектором, заметьте, действующим инспектором полиции Филиппом Финком. Когда-то он начинал под моим патронажем, а сейчас дорос до инспектора. Да, летит время. Филипп, миссис Смит – хозяйка нашего пансиона, именно благодаря ее стараниям наши четверговые заседания проходят в такой милой обстановке и с нашими любимыми булочками с кремом, которые миссис Смит всегда печет сама по рецепту своей бабушки.

– Милости просим, мистер Финк, – расплылась в улыбке дама, – к булочкам будет традиционный английский чай со сливками, а не эти новомодные… брр, не к столу будет упомянуто. Но никакого алкоголя, да-да, мистер Крофтс, вас это особенно касается.

Джентльмен, названный Крофтсом, молитвенно сложил ладони и, поднявшись со своего места у окна, направился в сторону стола.

– Рад познакомиться, миссис Смит. Прошу прощения за мой костюм, признаться, я здесь по работе, Морби пригласил меня экспромтом.

– Будьте как дома.

– А я, в свою очередь, хочу познакомить тебя с мисс Дороти Сэйерс, – развернул Морби Финка в сторону очкастой дамы, – тоже детективщица. Не так знаменита, как миссис Кристи, но очень, просто исключительно талантлива.

– Ну что вы, куда мне до миссис Кристи, Агата звезда, а я… серенькая мышка, – Дороти хлюпнула носом и, поспешно вытащив из сумочки платочек, шумно сморкнулась. При этом из сумочки прямо на стол с ажурной скатертью вывалился пузырек с этикеткой, на которой были изображены череп и кости. Яд!

Финк хотел было спросить, с какой целью мисс Сэйерс принесла в клуб отраву, но Морби уже нетерпеливо толкнул его в бок, а Дороти, зардевшись, точно произошло нечто пикантное, поторопилась засунуть пузырек обратно.

– Фримен Уилле Крофтс – писатель, в ближайшее время планируется его творческий вечер, – продолжал Морби, подталкивая Финка к только что устроившемуся за столом детективщику. – Ну, с полицейским врачом в отставке Дугласом Спайсом, я полагаю, тебя не нужно знакомить.

Навстречу Финку поднялся высокий, плотно сбитый мужчина преклонных лет с благородными седыми висками и первым протянул гостю руку.

– Рад снова увидеться, Финк! Правильно делаешь, что не забываешь старых товарищей!

– Мистер Спайс! Не признал вас без усов и бакенбард. Вот это маскировка!

Тяжелое рукопожатие подтвердило мнение Финка о Спайсе, за время, проведенное в отставке, полицейский доктор не утратил былой формы, он был, как и в былые годы, широким и грузным, что, однако, не делало его неуклюжим.

– А Габриеля Линка тоже не признал? Или, прости, он же еще до тебя ушел со службы. Ныне наш штатный фотограф, а когда-то был полицейским фотографом и по совместительству известным фоторепортером или, пардон, наоборот, известным фотографом – на первом месте, и полицейским – на втором.

Линк оказался высоким и невероятно худым джентльменом, седые жидкие волосы были уложены на косой пробор, аккуратные, закрученные на старый манер усики смотрелись на Линке точно приклеенные.

Во время представления членов детективного клуба служанка поставила рядом с каждым по чашке, куда сначала налили сливки, затем чай и только после этого положили сахар.

Когда Финк жал костлявую ручку Линка, в дверь вошел красивый, идеально причесанный и одетый в костюм последней моды молодой человек, которого Морби представил как Энтони Беркли. Это имя ничего не говорило инспектору полиции, впрочем, Филипп все еще пребывал под впечатлением от расследования, которое провел, даже не взглянув на место преступления, великий Морби.

Вошедшая последней мисс Стоун села по левую руку от Морби, скорее всего, это место было ее по праву, после чего справившаяся с чаем служанка принесла обещанные булочки с кремом. Угощение встречали радостными восклицаниями. Как и всем, Финку достались две: одна – с классическими сливками, а другая – с лимонными.

– А что если Красавчик все же приходил не к хозяйской дочери, а к ее служанке? – попытался шепотом продолжить прерванный разговор Финк.

– Да хоть к обеим. Следовательно, служанка открыла входную дверь, а потом, когда он был вынужден бежать, заперла, после чего разбудила остальных. Установи личность любовника служанки, и, если парень не ударился в бега, следовательно, ищи Красавчика, и прижимай дочку хозяина. Судя по твоему описанию, она не способна измыслить способную сбить тебя со следа версию.

– К слову, ветку шиповника невозможно сломать, лишь задев ее. Но даже если бы она надломилась, она бы осталась висеть сломанной на кусте, – вдруг вступила в разговор Молли. – А служанка сказала, что посчитала цветок подарком, оставленным ей любовником. Следовательно, цветок действительно отломили и затем, скажем, положили на крыльцо или на подоконник.

– Пользуясь правом, данным мне свыше, – высокопарно начал молодой человек, представленный Финку как Энтони Беркли. Но когда в ответ ему прозвучали смешки, мистер Беркли смутился, покраснев до по-мальчишески торчащих ушей, и, кашлянув, продолжил. – В смысле, наш бессменный председатель мистер Честертон отсутствует по причине нездоровья. Он телефонировал мне сегодня, попросив открыть наше собрание и сообщить, что душою он пребывает с нами, в то время как бренным телом вынужден находиться на диване у себя дома с холодным компрессом на лбу.

– Бедный Гилберт! Он всегда мучается головной болью, когда идет дождь, – вздохнула Агата.

– В мои обязанности входит также представить сегодняшнего докладчика, по жребию это право выпало мисс Дороти Ли Сэйерс – писательнице, переводчице и нашему большому другу.

– Я поясню для Финка, – прервал Беркли Морби, – заседания клуба детективщиков обычно ведутся по одному из двух сценариев: либо кто-то читает свое новое произведение в жанре детектива, либо делает доклад, в котором описывает какое-нибудь нераскрытое преступление, и присутствующие предлагают свои варианты его раскрытия. Прошу прощения у членов клуба, но я совершенно забыл объяснить нашему гостю… Короче, сегодня нас ждет именно доклад.

Дороти поправила сползшие на переносицу очки и, вымученно улыбнувшись собравшимся, начала.

– Признаться, я редко выступаю и очень боюсь это делать, в последний раз это было в 1923 году, когда вышла моя книга, с того времени прошло три года, – она вздохнула. – И так как правила клуба требуют, чтобы его члены время от времени выступали, а за это время я не закончила ничего сколько-нибудь стоящего, в общем…

Но так как никто не собирался ее подменять, Дороти глубоко вздохнула и заговорила:

– Первым делом, по традиции, заведенной в клубе, я обязана сообщить, что история, которой я хотела вас сегодня попотчевать, имела место на самом деле, участников разыгравшейся трагедии я знала лично, и разгадка, во всяком случае, в общих чертах, мне известна, – она глубоко вздохнула и, поправив очки, начала свою историю: – Со скрипачом Томасом Дуэтлом я познакомилась в Ницце после его сольного концерта, который он давал для отдыхающей там публики. Я плохо разбираюсь в музыке, но так уж получилось, что после концерта я направилась в дом к своей подруге, где собиралось общество и где я неожиданно была представлена Томасу Дуэтлу и его уважаемым родителям. Оказалось, они тоже музыканты. Его мама играла на альте, а отец – на виолончели.

Я сразу поняла, что чета Дуэтлов мечтает как можно быстрее женить своего сына, и именно по этой причине они приехали в Ниццу, где проходил конкурс молодых исполнителей и исполнительниц.

– Можно спросить, а как выглядел этот скрипач и сколько ему было лет? – поинтересовалась миссис Смит, – простите, милочка, но из вашего рассказа это невозможно понять.

– Простите, в моих словах сумбур. Как обычно, – Дороти залилась краской, ее очки запотели, так что она была вынуждена их снять. – Томасу Дуэтлу было двадцать четыре года, и, признаюсь, он невероятно красив, томный брюнет с длинными роскошными волосами и стройной фигурой.

При упоминании о красивом молодом человеке присутствующие с понятным сожалением посмотрели на толстую очкастую докладчицу, понимая, что, даже если она и положила глаз на Томаса, тот вряд ли хотя бы разглядел ее в толпе своих поклонниц.

– И что же, Дуэтлы богаты? – поинтересовался Крофтс.

– Это весьма состоятельное семейство, они занимаются музыкой из любви к высокому искусству, а не ради денег, – послушно ответила Дороти. – Так получилось, что за время моего пребывания в Ницце мы то и дело встречались у кого-нибудь из наших общих знакомых или на концертах, ибо в те дни музыка была повсюду. В свободное от конкурса и репетиций время молодые исполнители выступали в парках и гостиных, на художественных выставках и балах. Однажды я заметила, что красавец Томас уже не один. Рядом с ним была очень хорошенькая стройная девушка, одна из участниц конкурса. Ее звали Кристина Саймон. Вскоре я увидела и ее семью, мать звали Тереза, а сестру-погодка – Кло. Все трое они были очень похожи и выглядели как три сестры.

Чета Дуэтлов уже посетила выступление трио, кстати, Саймоны получили там поощрительный приз. После конкурса Томас Дуэтл решился познакомить свою семью с семьей Кристины.

Я тоже оказалась в числе гостей, зная, что иду на помолвку, я даже заказала новое платье и шляпку. Все решили, что союз двух музыкантов начнется с их совместного концерта. Сначала номер Томаса, потом Кристина, и, наконец, они сыграют вместе какую-нибудь импровизацию, чем окончательно подтвердят, что их дуэт семейный и музыкальный состоялся.

Нас собрали в гостиной. Но концерта так и не последовало. То есть произошло нечто странное. Зрители ждали, в центр импровизированной сцены была вынесена ваза с белыми розами, другие цветы украшали колонны и свисали с потолка гирляндами, на белом рояле горели свечи. Но никто из музыкантов так и не вышел, концерт был отменен, и помолвка тоже.

Не желая отвечать на вопросы любопытных, госпожа Тереза Саймон увезла своих дочерей, воспользовавшись тем, что всех гостей собрали в гостиной и они могли незаметно скрыться от глаз, спустившись в холл по лестнице для слуг.

Тем не менее уже через месяц, в то время я находилась в Праге, я прочла в газетах, что Томас сочетался браком с Кло Саймон. Не с Кристиной, которую так любил, а с ее сестрой!

Дороти разнервничалась, и Морби самолично налил ей стакан воды.

– Простите, а на каких инструментах играли в семье Саймон? – воспользовавшись возникшей паузой, поинтересовалась Агата.

– Кристина была пианисткой, Кло – скрипачкой, а их мама играла на арфе, – ответила Тереза.

– Я так и думала, – Агата черкнула что-то в своем блокноте. А секретарша Морби застенографировала ее вопрос и ответ.

– Вскоре после женитьбы общие знакомые сообщили, что Томас унаследовал дом в Париже и огромное поместье где-то на юге Франции. Как вы, должно быть, уже поняли, Томас находился под жутким влиянием своих родителей, но после свадьбы власть над ним всецело забрала теща. Конечно, это мое наблюдение, но посудите сами: вместе с собой в поместье он забрал сестру и мать жены, с которыми якобы Кло не могла расстаться ни на минуту. Кроме того, они продолжали репетировать свою программу, готовясь к новому сезону. Теперь Кло участвовала и в дуэте с Томасом, и в трио с мамой и сестрой. Да и Томас нет-нет да и выступал с ними.

Как-то раз на одном вечере я слушала, как Томас и Кло играют дуэт для двух скрипок Моцарта. Кстати, пресса сочла их выступление весьма успешным.

После окончания сезона Томас увез Кло, Терезу и Кристину в поместье, где они планировали отдохнуть в ожидании гастролей, но буквально через неделю после приезда родители Томаса потребовали, чтобы он явился к ним вместе с супругой. В это путешествие он не взял с собой тещу и свояченицу.

Вместе с Кло они добрались до Бирмингема. Обед в семейном кругу прошел спокойно, вечером все четверо провели совместную репетицию, а наутро Кло была найдена в своей спальне мертвой.

Должно быть, измотавшись в поезде и потом еще понервничав на совместной репетиции с семьей мужа, Кло приняла слишком много снотворного и просто не сумела проснуться.

По словам домочадцев и слуг, вечер прошел очень хорошо, ни малейшего намека на конфликты между членами семьи, все разошлись в приподнятом настроении.

– Вы сказали, что Кло нашли в ее спальне? Означает ли это, что молодых устроили в разных комнатах? – поинтересовался Крофтс.

– Да, я выясняла этот вопрос. Дело в том, что в доме родителей Томасу и Кло всегда выделяли разные спальни, с тем чтобы, если один из них решил ночью порепетировать, он бы не мешал другому.

– То же правило использовалось и для поместья?

– Поместье – огромный господский дом с многочисленными пристройками, комнат там в три раза больше, чем в бирмингемском доме Дуэтлов, – пожала плечами Дороти. – Впрочем, не могу сказать наверняка.

– А родители Томаса приезжали в поместье?

– Насколько я знаю, нет, – помотала головой Дороти. – Если я правильно поняла, они не желали делить Томаса с захватившей власть Терезой, поэтому и принимали у себя только сына с невесткой.

– Простите, мисс Сэйерс, вы закончили? – поинтересовался Морби.

– Хотела добавить только одно: вскоре после кончины несчастной Кло…

– Томас женился на Кристине, – улыбнулась Агата.

– Совершенно верно. И теперь у них растет сын.

– Который родился немного раньше положенного срока, – закончила свою мысль Кристи.

– Согласна с вами, я тоже считаю, что Томас не переставал любить Кристину и женился на ней, может быть, с излишней поспешностью. Это не очень хорошо говорит о его нравственных качествах, что же до недоношенного ребенка… право, не знаю, что тут и сказать… Мой кузен Говард также родился недоношенным, но… Впрочем, все это не объясняет, была ли Кло отравлена или это произошло случайно. Все, теперь я закончила и жду вопросов, если, конечно, еще есть что спрашивать.

– Я бы хотел узнать: принимала ли Кло снотворное прежде или это было в первый раз? – задал вопрос бывший полицейский доктор Спайс.

– Принимала, она всегда держала снотворное на столике возле своей постели.

– Отличалась ли она рассеянностью, словом, могла ли Кло по забывчивости принять одно и то же лекарство два или более раз?

– Я не слышала о таком, но творческие люди обычно рассеянны, а Кло была возбуждена после совместной репетицией с семьей мужа. По словам прислуги, вечером она вела себя странно, отвечала невпопад, не понимала намеков. Ее свекор считал, что подобным образом должна вести себя беременная женщина, но врач не установил факта беременности.

– А известно ли вам, как семья Томаса отнеслась к его второму браку? Я так поняла, что Кристину они сразу отвергли, не допустив помолвки, и в дальнейшем практически не общались с семьей своей невестки, – спросила миссис Смит.

– Я не слышала, чтобы с их стороны были какие-нибудь возражения, хотя, если подумать, когда Томас только собирался жениться на Кристине в первый раз, он был просто молодым человеком из обеспеченной интеллигентной семьи, а вот перед вторым своим браком он уже являлся весьма состоятельным вдовцом и не зависел от родителей. Я говорила, он получил наследство от дяди.

– Еще вопросы или переходим к прениям? – поднявшись со своего места, Беркли оглядел собрание, – собственно, мне кажется, что наша дорогая Агата уже готова поведать свою версию произошедшего.

Все обернулись к Кристи.

– Пожалуй, моя версия не отличается особенной оригинальностью, хотя не лишена и известного изящества, – Агата погладила уснувшего на ее коленях песика. – Прежде всего я бы отметила, что это чисто музыкальная история. И разбирать ее мы будем в музыкальных терминах, надеюсь, что ничего не перепутаю. Итак, изначально мы знаем, что Томас из музыкальной семьи – я записала: «Томас – скрипка, его мать – альт, отец – виолончель». Чего не хватает? Второй скрипки.

– Для чего не хватает? – не понял Крофтс.

– Для струнного квартета, конечно, – рассмеялась Агата. – Целью семейства Дуэтлов был струнный квартет!

– Но позвольте вам заметить, что профессионально выступал только Томас. Его родители оставались любителями и играли для своих друзей, – сразу пошла в атаку Дороти.

– Это не меняет дела, настоящие музыканты – народ не от мира сего, и им зачастую нет никакой разницы, пять человек в зале или пятьсот, если они делают свое дело и это у них получается хорошо. Кроме того, полагаю, что сам факт получения Томасом наследства сразу же после женитьбы на скрипке дает нам возможность предположить, что это и было условием завещания. Иными словами, Томас получал состояние в случае, если бы женился на скрипачке, и потерял бы, если бы его избранница оказалась, скажем, флейтисткой или арфисткой.

– Понятно, значит, именно поэтому они и поехали на конкурс молодых исполнителей, в надежде найти там подходящую девушку, – поддержал Кристи Беркли.

– Совершенно верно, Дороти очень наблюдательна, и она сразу же сообщила нам, что родители стремились поскорее женить своего сына. Я же только сложила их желание, конкурс и возможность создать струнный квартет. Если бы в условии значилось, что для получения наследства молодой человек обязан обзавестись собственной семьей, они могли найти ему девушку у себя дома, не отправляясь в это путешествие. Значит, нужно было жениться не только в строго отведенное для этого время, но и на музыкантше.

Далее, они видят трио семьи Саймон и решают, что их сын положил глаз именно на скрипачку. Заметьте, Дороти дает вторую подсказку – все три музыкантши, включая маму, очень похожи, когда же настает день помолвки, на сцену выкатывают пианино, или, возможно, оно там так и стояло. И родители жениха вдруг не без ужаса осознают, что в руках невесты нет вожделенной скрипки. Кристина – пианистка. Поэтому помолвка не состоялась, и концерт тоже. Поэтому мать и ее дочери покидают поле боя, не сделав ни одного выстрела. А пришедшие на помолвку гости остаются в полном недоумении.

Но уходит оскандалившееся трио не просто так, не думаю, что Тереза бы приняла прозвучавший буквально в последний момент отказ, не потребовав объяснений. Я никогда не поверю, что Томас и Кристина даже не пытались репетировать вместе перед этим ответственным концертом и он не знал, на каком инструменте играет его любимая. Впрочем, скорее всего, как раз Томас знал, что его возлюбленная пианистка, и надеялся, что, когда его родители увидят их вместе на сцене, они оставят мысли о наследстве и позволят ему жениться по любви.

Итак, Тереза просит объяснений. Не шутка – ее дочь совершенно незаслуженно будет ославлена перед всем миром, и родители Томаса вынуждены рассказать ей о завещании. Как я уже сказала, Томас обязан выполнить поставленное перед ним условие в течение какого-то определенного времени, и это время уже почти на исходе. И вот через несколько дней после несостоявшейся помолвки Тереза Саймон как ни в чем не бывало снова посещает семейство Дуэтлов и делает им следующее предложение: пусть Томас женится на Кло – она скрипачка. Конечно, Томас любит Кристину, но, если их счастью не бывать, пусть, по крайней мере, сочетается браком с Кло, которая очень похожа на свою старшую сестру. Все равно рано или поздно он будет искать себе девушку, похожую на Кристину. Единственное условие: Томас составляет с Кло дуэт, пусть у семьи Дуэтлов появляется столь необходимый им струнный квартет, но и трио Саймон не должно распадаться. Кроме того, мать и дочь будут все время подле Томаса и Кло.

Условия приняты, венчание прошло удачно, наследство получено. А дальше начинается совсем неприличная история, – Агата с укоризной посмотрела на Дороти, и та зарделась. – Встречаясь с родителями, Томас демонстрирует им свою жену Кло, а в поместье открыто живет с Кристиной. Оттого в доме Дуэтлов в Бирмингеме Томас и не делит с Кло спальню, он ведь фактически женат на ее сестре.

Кстати, помните, отец Томаса считал, что Кло беременна? Полагаю, что беременна была истинная жена Томаса Кристина, и молодой человек случайно проговорился об этом родителям.

– Кстати, вы правы, если сестры похожи, не удивлюсь, что в церкви Томас был обвенчан именно с Кристиной. Невесты нередко надевают такую глухую фату, что… – попыталась внести свою лепту миссис Смит. – Он мог быть женатым на Кристине, а это значит, что после смерти Кло ему не пришлось даже сочетаться вторым браком. Или, возможно, он был официально женат на Кло, – все-таки для получения завещания было необходимо соблюсти юридические формальности, – после смерти которой узаконил свои отношения с Кристиной.

– Так или иначе, но все это не проливает свет на то, кто убил Кло? – подал голос ведущий собрание Беркли.

– Убийцей Кло Дуэтл мог стать кто-то из родителей Томаса, – предложил свою версию Фримен Крофтс. – Мне нравится версия Агаты: два музыкальных семейства могли заключить альянс – поженить детей с целью получения богатого наследства. К слову, это объясняет уже и тот неоспоримый факт, что после того, как Дуэтлы фактически оскорбили и ославили ее дочь, отменив помолвку, когда гости были в сборе, все мы знаем, что ждет девушку, с которой так обошлись, тем не менее мать соглашается отдать в то же семейство свою вторую дочь. Следовательно, это было ей выгодно. Я не согласен в другом. Не знаю, Дуэтлы или Саймоны сделали первый шаг к примирению, но полагаю, что, согласно их договору, Томас должен был реально жениться на Кло. Полагаю, что Дуэтлы понятия не имели о том, что он живет как бы на две семьи. Поэтому… Ах, простите, не сходится…

– Действительно, если бы отец узнал, что его сын развратничает с сестрой жены, резоннее было бы покончить с последней… – согласился Габриель Линк.

– Да. Он же был уверен, что Кло беременна, стало быть, не стал бы ее убивать, – помог Беркли.

– Мотив был у Кристины. Не удивлюсь, что Томас крутил с ними обеими, и Кристина не собиралась терять любимого человека, к тому же она ведь была беременна, – предложила свою версию миссис Смит.

– Но Кло умерла в доме семейства Дуэтлов, и никакой Кристины рядом с ней не было, – напомнил Морби.

– А что, если Кло покончила с собой, не желая и далее стоять на дороге своей сестры? – подняв руку, как ученица, предложила свою версию Молли.

– Если бы это было так, она, несомненно, оставила бы записку, – оборвал секретаршу на полуслове Морби.

– В доме Дуэтлов в тот день находились родители Томаса, его жена и слуги, – продолжила Дороти. – Если отец не стал бы убивать Кло, так как считал, что она носит его внука, а слуги вряд ли заинтересованы, остаются мать Томаса и сам Томас.

– Не думаю, что такой рохля, как этот ваш Томас, способен на убийство, что же до его матери, то о ней до сих пор не было сказано ни слова, – Агата допила свой чай и жестом попросила горничную налить еще.

Увлеченный беседой, Финк только теперь заметил, что девушка с родинкой, которую все называли Полин, все это время находилась здесь же в комнате.

– Право, не думаю, что это могла сделать миссис Дуэтл, – улыбнулась Дороти. – Это милая женщина, которая просто не способна на убийство, да и зачем ей?

– А если она знала, что Кристина ждет ребенка от Томаса? – переспросила миссис Смит.

– Это еще не повод для убийства. В любом случае было проще выдать Кристину замуж или предложить ей тайно передать новорожденного в семью сестры. Развод, конечно, неприятное событие, но, если Агата права, и изначально имел место сговор с целью получения наследства, скорее всего, вопрос с разводом также был учтен. В этом случае Кло получала солидное вознаграждение, а Томас без помех женился бы на Кристине, – наконец вступил в разговор Конан Дойл.

– Скажите, Дороти, а вы знаете, чем там кончилось дело, или… – Морби сверлил мисс Сэйерс напряженным взглядом.

– Знаю, – счастливо вздохнула та. – Во всяком случае, недавно в деле всплыли новые, до этого неизвестные факты, по которым можно сделать вывод.

– В таком случае, если никто больше не желает выдвинуть свою версию… – Беркли оглядел присутствующих. – Мисс Сэйерс, прежде чем поблагодарить вас за столь увлекательное дело, могу я спросить, кто из присутствующих был ближе всех к отгадке?

– Что же, – круглое лицо Дороти светилось счастливой улыбкой, – миссис Кристи была права относительно сговора. Действительно, Тереза Саймон пошла на этот скандальный брак исключительно с целью получения части состояния. Развод через несколько лет также был запланирован. Учтено было все, даже то, что Томас и Кристина жили в поместье как муж и жена, а во время гастрольных поездок и визитов к родным его сопровождала Кло.

Они не учли одного – чувств самой Кло. Томас был красив и талантлив, и неудивительно, что Кло влюбилась в него с первого взгляда. Возможно, она рассчитывала, что со временем он также полюбит ее, но он любил Кристину. Кло всегда отличалась хрупким здоровьем, в детстве она чуть было не умерла от скарлатины, врач уверял, что она никогда не сможет иметь детей, а стало быть, она не должна была и выходить замуж. К моменту знакомства с Томасом Кло уже свыклась с мыслью, что она будет жить с мамой и нянчить детей своей сестренки, но потом, когда обстоятельства изменились и она вышла замуж, когда ее стали называть миссис Дуэтл…

Она мечтала о том, что когда-нибудь, когда они лучше узнают друг друга, их брак сделается реальным. Но вместо этого вдруг ей сообщили, что Кристина беременна и им необходимо развестись не через несколько лет, а как можно быстрее.

Нервы Кло не могли выдержать подобного, и, в последний раз порепетировав с Дуэтлами, она приняла повышенную дозу снотворного и умерла. Я подтверждаю версию нашей дорогой Молли. Имело место самоубийство. Остается лишь уточнить, что, если мисс Стоун поставила плюс, говоря о нравственных качествах Кло, не желающей стоять на дороге у своей сестры и Томаса, на самом деле в этой истории следовало ставить минус. Потому как, убивая себя, Кло как раз и хотела, чтобы началось расследование и вся эта история выплыла на поверхность.

На счастье, она много лет вела дневник. Последняя тетрадка была утеряна, скорее всего, Кло уничтожила ее перед поездкой в Бирмингем, но, прочитав находящиеся в имении остальные, полиция догадалась, что начиная со дня знакомства с Томасом до последней сохранившейся записи Кло не оставляли мысли о том, что она либо станет женой Томаса, либо умрет.

* * *

ФИНК ПОКИДАЛ КЛУБ детективщиков в самом что ни на есть прекрасном расположении духа. Во-первых, Морби практически раскрыл дело о краже картины, так что полиции оставалось только задержать Красавчика. Выяснить, приходил ли он к хозяйской дочке, ее горничной или к обеим, не представлялось трудным. Во-вторых, он был приятно поражен атмосферой, царившей в клубе, самой возможностью свести близкие знакомства со знаменитыми писателями, да и невинные забавы детективщиков – попытки распутывать дела давно минувших лет посредством мозгового штурма… Все это было так ярко и интересно, так отличалось от обычной полицейской рутины! Восторг добавляла и знаменитая методика Морби, в результативности которой он только что убедился.

Добавьте к вышеперечисленному то, что бывший коллега пригласил его заходить в особняк, а также посещать клуб детективщиков. Следующее заседание которого должно было состояться через неделю. Новый знакомый Финка, писатель Фримен Уилле Крофтс собирался порадовать собрание своей новой повестью.

В общем, вечер удался.

Прощаясь с членами детективного клуба, Финк пожал руку Агате, которая добиралась до своего дома в Саннингдейле на собственном авто, припаркованном за домом. Вместе с нею в машину сели Дороти Сэйерс и Энтони Беркли, которым было по пути. Оба, не сговариваясь, сели на заднее сидение, в то время как Агата разместила рядом с собой собачку. Судя по всему, послушный песик давно привык к подобному средству передвижения и не волновался. Конан Дойл вышел на крыльцо без плаща и, махнув кому-то рукой, простился с остальными, сообщив, что жена только что подъехала к калитке. Вместе с ним в машину поспешил сесть Фримен Крофтс.