Он не отпустит

Глава 10

8 месяцев назад

– Ой, – испугалась, схватилась за смеющегося Игната.

И сама рассмеялась. Хороша балерина – на ногах не устояла.

– Я куплю тебе побольше зонтов, всегда носи с собой. Это Питер, малышка. То снег, то дождь.

– То все вместе взятое, – проворчала я.

– Мы как раз у моего дома. Удачно получилось. Зайдем? – предложил Игнат.

Я путаюсь в собственных чувствах. С главным я определилась, а вот с составляющими моего счастья – нет. Хочу постепенно, не торопясь, и в то же время хочу все и сразу. Странные мысли, глупые. Я жду прогулок, признаний, ухаживаний, чтобы Игнат добивался меня, а еще хочу прямо сейчас подняться к нему, скинуть одежду, и отдаться его рукам.

Губам.

Чтобы было жарко и стыдно.

Чтобы было хорошо и больно.

Чтобы были он и я. Мы.

– Идем, – Игнат потянул меня по улице, и ускорил шаг. – Не хватало еще, чтобы ты заболела.

– Мы к тебе?

– Ко мне.

– А почему не в кафе? – я с улыбкой кивнула на милое, уютное заведение.

Там, за стеклами в разводах дождя, сидят люди, и вдыхают идущий от кружек аромат кофе. Кто-то глинтвейн попивает. Чертовски заманчиво, но не заманчивее предложения Игната.

– Почему не в кафе? Потому что твое место в моем доме.

– Очень удачно пошел дождь со снегом, да? И мы как раз рядом с твоей квартирой, – подколола я, сглаживая его резкость.

Мы вошли в арку, Игнат остановился. Плечи его немного опустились, расслабились.

– Я давлю, да?

– Я уже поняла, что ты не любишь, когда с тобой спорят.

– Останавливай меня, Слава, – нахмурился он. – Если хочешь, мы пойдем в кафе.

Я опустила глаза, и заметила, что в правой руке Игната зажата связка ключей. Без брелока… эх, а на моей связке ключей что только не навешано. Значок балерины; маленькая, вечно оцарапывающая меня Эйфелева башня; отобранный у папы еще в детстве значок футбольного клуба «Динамо», и еще Бог знает что.

– Поднимемся к тебе, – мягко сказала я, разжимая мужскую ладонь.

Сама достала ключи, и открыла калитку. А затем с улыбкой вернула связку.

Зачем спорить с ним по мелочам? Зачем останавливать?

– Дождь, и правда, пошел удачно, – опасно блеснул глазами Игнат.

– Удачно, но… сегодня ничего не будет.

– Посмотрим, – он притянул меня за талию.

И поцеловал.

Мы в темноте двора-колодца, звезд не видно, только капли дождя на мужских скулах, и в них отблески из чужих окон. Я хочу смотреть, но целоваться лучше с закрытыми глазами. Чувствовать его мягкие губы, настойчивый язык, наполнивший мой рот, захвативший меня в плен. И вкус, Боже, какой у него вкус!

Я бы так и стояла с Игнатом в этом пустынном, гулком дворе. Мне не холодно, я плотно вжата в мужское тело… мне жарко. От поцелуя, переставшего быть нежным, и от собственных мыслей. Я уже знаю, что такое близость, и подчинение мужской силе. И от знания этого, от картинок прошлой ночи ноги мои слабеют. Я бы упала, не держись я за Игната, не обнимай я его также безжалостно, как и он меня.

Может, черт с моими глупостями? Пусть он снова сделает меня своей, но… вдруг завтра повторится все то же, что было сегодня? Утро станет безрадостным, Игнат снова решит, что он не для меня, а я не для него?

– Мы посмотрим фильм, – взволнованно, чуть ли не заикаясь, выдала я.

Заставила себя отстраниться от Игната. Это было физически больно сделать, и холодно стало. Неуютно под этим дождем, смешанным со снегом.

– Посмотрим, – повторил Игнат, приподнял меня, и вошел в темный подъезд со мной на руках.

– Отпусти, ты чего?

– Темно. Не хочу, чтобы ты упала. Да и своя ноша не тянет, – усмехнулся Игнат, и поставил меня на ноги только у лифта.

Дурной какой. И офигенный.

Я старалась не пялиться на Игната, вести себя сдержанно, и прогоняла из головы пошлые мысли. Но они настойчиво не хотели убираться.

Тот же лифт. Тот же мужчина. Тот же темный, обжигающий взгляд. Все, как вчера, за исключением того, что я уже знаю вкус его поцелуев. И губы мои покалывает, когда я смотрю на него.

– Фильм, Игнат. Мы будем смотреть фильм. И никаких «посмотрим», – хрипло произнесла я, когда он пропустил меня в свою квартиру.

– Думаю, я сумею тебя уговорить. Стоять. Я сам, – Игнат придержал меня, запретив двигаться.

Свет он не включил. Я стою спиной к нему, жар снова опаляет меня изнутри от его опасной близости. И прикосновения – невинные… почти. Его ладонь на моей, обтянутой кашемировым пальто, спине. Движется неторопливо, к поясу, за который тянет.

Медленно. И вот, пояс свисает с талии, а я продолжаю стоять, как заколдованная.

– Я сама, – прошептала я, но руки к застежкам не протянула.

– Нет. Могу ведь я поухаживать за своей девушкой. Раздевать тебя буду только я, – выдохнул Игнат мне в затылок.

Я едва сдержала стон.

Он не заставил меня повернуться к себе. И не обошел. Просто обнял со спины, и я, не выдержав, откинула голову на мужское плечо, позволяя Игнату вести в этом танце. Пальцы его пробежались по моей груди, я не должна бы ничего чувствовать, на мне слои одежды, но… я чувствую все. Каждое нажатие, каждое движение.

Он расстегнул пуговицу на моей груди, и спустился ниже, еще медленнее, чувственнее. Это уже пытка, сердце колотится, стучит в грудной клетке так, что руки дрожат от набата и манкости этой темноты, пропитанной возбуждением.

Игнат расстегнул пуговицу на талии, и провел ладонью к низу моего живота.

Это плохо закончится. Или хорошо…

Я с писком отскочила под хриплый мужской смешок, и быстро стянула с себя пальто. А Игнат, наконец, включил свет.

– Боишься? – довольно оскалился мужчина.

– Не дождешься. И… я серьезно, сегодня ничего не будет. Мне еще немного больно, – смутилась я под его взглядом, и протянула пальто. – Нужно подождать.

– Можем попробовать кое-что другое.

– Игнат, – рассмеялась я нервно, – ты только о сексе думаешь?

– О сексе с тобой, – он повесил нашу верхнюю одежду в шкаф, в один шаг наскочил на меня, и снова подхватил на руки. – Ты чертовски аппетитная, как можно не думать о том, как раздеть тебя?

– Пусти, дурной, – расхохоталась я, и засучила ладонями по его спине. – Игнат, ну хватит меня таскать!

– Притащил, – мир перевернулся, он усадил меня на диван, но не отпустил.

Отстранился на миг, рыкнул, сжал мои щеки пальцами, и впился жестким поцелуем в губы. Боже, ну что он творит? Я протестующе замычала в его губы, но оттолкнуть не смогла, впустила в рот его чуть шершавый, горячий язык, и несмело попробовала его.

Внизу живота тянет, лава разливается по телу огнем, я снова послушна мужским рукам, губам, подстраиваюсь под Игната. И… обнаруживаю себя лежащей под ним на диване с раздвинутыми ногами, между которых он и устроился.

– Нет, – покачала я головой. – Игнат, нужно подождать. Ты… если я откажу, ты пойдешь на сторону за сексом?

– Я не настолько озабоченный. Дьявол, – ругнулся он, и добавил несколько словечек покрепче. – Прости, малышка. Постараюсь не материться, не морщись. Просто не знаю, как от тебя оторваться. И не переживай, на сторону я не пойду. Смотрим фильм? – спросил он с неудовольствием.

– Что-то имеешь против кинематографа?

– Что-то имею против того, что ты не голая подо мной. Хм, я говорил, что не озабоченный? – коротко хохотнул Игнат, оттолкнулся на руках, и поднялся с меня. – Солгал. Не верь мне.

– Буду иметь в виду. Можем не смотреть фильм, а заняться чем-то другим. Кстати, – воодушевилась я, – завтра я иду в театр, представляешь?

– Зачем?

– Мой педагог замолвила за меня словечко, – я залезла с ногами на диван, и придвинулась к Игнату ближе – тянет, словно магнитом к нему. – Нина Васильевна раньше ругалась, что составов на постановки много. Говорила, что в её время было по одному составу, и так и должно быть. Так вот, скоро ставят «Спартак», набирают еще один состав, и если я покажу класс, то получу роль. Представляешь, возможно, даже главную!

– Главную? – чуть нахмурился Игнат. – Думал, что на сольные партии берут своих, ты ведь не из Петербурга.

– У меня есть фора. Я ведь по конкурсам все детство моталась. В Лозанну, в Хельсинки, в Париж… и я танцевала с первого же класса. До сих пор помню, как выходила в «Спящей красавице», одной из амурчиков была, – я улыбнулась, вспоминая то свое детское волнение. – Мое имя на слуху. Разумеется, пока я никто, и звать меня никак, но победителей балетных конкурсов помнят, и дают шанс. Так что я могу получить либо роль рабыни, либо куртизанки, либо… либо кордебалет. Но я буду танцевать! Представляешь, Игнат?

Я забыла про стеснение, и про то, что не стоит соблазнять его своей близостью, потому что как бы самой не соблазниться тоже. Забралась на Игната, села на его колени, и обвила мощные плечи руками.

– Я, конечно, еще не получила роль, но… Игнат, я хочу, чтобы ты был на премьере. Чтобы только на меня смотрел, даже если я буду исполнять роль мебели.

– Ты ведь говорила про травму.

– Это ничего, – отмахнулась я. – Да, ногу нужно беречь, я еще не восстановилась, но танцевать уже можно. Все выяснится завтра, – чуть встревожилась я. – Я и сама узнаю, на что способна. Завтра в одиннадцать. Ты… ой, я помню, ты говорил про балет, и… Игнат? – я еще больше встревожилась, вглядываясь в его не особо счастливое выражение лица. – Ты же не злишься?

Глава 11

Балеринам положено беречь ноги. Этому нас учили сызмальства. Нина Васильевна даже рассказывала, как ходила на статусные мероприятия – просто появлялась, её фотографировали, и она уезжала минут через десять, отдав дань уважения.

Танцы, тренировки и растяжки должен сменять отдых.

Да, ноги нужно беречь, но в отель я неслась, как на крыльях, и только у входа притормозила. Как раз засветило солнышко, настроение не прекрасное, а божественное. Восхитительное!

Нужно обрадовать родителей, но сначала… сначала Игнат.

– Да, – ответил он почти сразу.

– Привет. Роль моя! – я чуть ли не визжала от радости. – Моя, Игнат, представляешь? Я… я так счастлива!

– Что за роль?

Игнат ведет себя сдержанно, как и вчера вечером. Он не запретил, не выразил словами своего неудовольствия, хотя я понимаю и помню – ему все это не нравится. Но он привыкнет, поймет. Должен понять!

Ночью я попросила отвезти меня в отель, и заснуть я смогла далеко не сразу. Паниковала, смотрела на часы, и считала время, через которое я должна буду встать, умыться, приготовить пуанты, колготы и боди. Эта рутина привычна – немного перетянуть грудь, соорудить тугую прическу, и залакировать её так, чтобы ни один волосок не выбился.

Я так и сделала. Но не выспалась жутко, и думала, что провалюсь. Даже мысль была не ходить, и не позориться. Травма все еще дает о себе знать, труппа незнакомая, но я справилась.

Смогла.

– Сначала на меня взглянул руководитель труппы, потом позвали художественного руководителя. Я была согласна и на кордебалет, многие ведь лет по семь танцуют пятого лебедя в третьем ряду, и ничего. Но мне дали роль! – воодушевленно делилась я с Игнатом. – Спорили, что мне подойдет больше: быть возлюбленной Спартака – Фригией, или же Эгиной. И я – Эгина!

– А Эгина это кто?

– Это куртизанка, погубившая Спартака, – пояснила я.

Всегда меня такие роли привлекали – сложные, не самые положительные. И мечта сбылась!

– Это всего лишь роль, – хихикнула я. – Так что не сердись. Я буду танцевать, а не…

– Да я понял, что ты будешь исполнять роль. Не такой я дремучий, – фыркнул Игнат.

Пожалуй, описывать ему сюжет не стоит. На премьеру я Игната затащу, он – обыватель, и не поймет, что в иногда танец обозначает оргию, и роль у меня – самая та.

Моя мечта! Боже, как же хорошо, что я приехала в Питер! Наверное, ничего плохого больше в моей жизни и не случится – есть Игнат, есть театр. Главное – не упустить все это.

– Скоро начинаю репетировать в труппе. И ты просто обязан прийти на премьеру!

– Раз обязан – приду, – рассмеялся Игнат. – Поздравляю, малышка. Правда, поздравляю. Знаю, каково это – получать желаемое, и как от этого колбасит. Чем сейчас займешься?

– Буду заниматься, конечно. Чем же еще? Растяжки, позиции, фуэте – все, как обычно. И тебя буду ждать с работы.

– Если что, ключи от моего дома у тебя есть, – напомнил мужчина. – Ты можешь заниматься всем этим не в жутком хостеле, а у меня.

Ключи Игнат мне дал вчера. Просто протянул связку, когда проводил до входа в отель. Я приняла, и он уехал.

– Ты можешь приходить в гости. Или же собрать все вещи, и переехать. Я бы предпочел второй вариант.

– Слишком быстро, – вздохнула я. – Давай не будем торопиться. Обычно это ни к чему хорошему не приводит.

– Не в нашем случае, – отрезал Игнат.

Я услышала в трубке мужские голоса, и шуршание бумаг.

– Вечером увидимся. Не буду отвлекать. Работай, – я звонко чмокнула. – Целую! Пока.

Сбросила вызов, и пару минут стояла с глупой улыбкой у входа. Почему-то заходить не хочется. Хотя… какое почему-то? Вдруг там Женя? Поговорить с ней придется, я ведь видела ее сегодня, и ее удивленное выражение лица, которое она скрыть не смогла.

И того самого второго режиссера видела. Жоржика, Жорика, или как там его? Он единственный из всех, кто настаивал, чтобы я была либо одной из куртизанок, либо, на худой конец, исполнила роль Пастушки.

Пастушкой, в итоге, станет Женя.

Я стояла, ловила лучи солнца, к которому приближались темные тучи, и звонила всем, кому должна. Нине Васильевне, обрадовав её, что не зря в меня столько сил вложила; лучшей подруге Вере, оставшейся в Москве.

И родителям. Они обрадовались моему успеху, но сдержанно. Всё о травме моей переживают. Да, нога болит, но пока я танцевала – все прекрасно было. И будет! Я не планировала в Питере оставаться, просто приехала развеяться, но… теперь точно не уеду.

Театр.

Роли.

Игнат.

Игнат держит сильнее всего, наверное. Главное – саму себя останавливать, и не спешить. Пусть все развивается у нас постепенно, плавно, по нарастающей. Это ведь странно будет, если я через день после знакомства поселюсь у него.

И родители не поймут. Папа вообще будет в ярости, наверное. Мама-то со мной еще в тринадцать заговорила про контрацепцию, про то, что если я вдруг не подумаю о последствиях, чтобы не боялась, и проходила к ней, а не шла за сомнительными таблетками.

Маме я бы доверилась, а папе… папе – страшно. Вдруг приедет, и силой меня домой потащит?

Я вздохнула, и вошла в отель. Наш с Женей номер на первом этаже, до него от ресепшен девятнадцать шагов. На двадцатом я открыла дверь.

– Сука!

Подруга встретила меня визгом. И в меня полетела моя же массажная расческа, угодившая не в лицо, а в шею.

– Жень…

– Ты! Сука! Сука, понятно тебе? Ооо, я всегда знала, какая ты, – выкрикивала она. – Вечно меня задвигала. И в училище, и теперь. Кому ты дала, чтобы партию получить? Много кому отсосала? Или, может, анал? Кому? Отвечай!

– Давай поговорим, – я подняла с пола расческу.

Этого следовало ожидать – Женя на язык несдержанная. Сначала мы на ножах с ней были. Но однажды бойкая Женя вступилась за меня перед другими, выручила, и мы сдружились. Пусть я и обижалась на её резкость, но… привыкла. Она ярко вспыхивает, но быстро отходит.

– Поговорим? А раньше почему мне не рассказала? – подруга открыла шкаф так резко, что чуть дверцу не сломала, и ворохом бросила на пол мои вещи. – Я-то, дура, тебе все выкладывала! Идиотка просто! Специально с Жорой познакомила, чтобы тебя, убогую, продвинул. А ты кого-то получше нашла, да? Мне ничего не сказала, за меня и не подумала впрячься, устроила сюрприз, мать твою! Хорошо что я сегодня поехала на распределение, и увидела, что ты из себя представляешь. Ты…

– Я не знала, что получу роль. Потому и не говорила. Жень, давай успокоимся, – сделала шаг к ней, но Женя отвернулась, и вытащила остатки моих вещей, отправив и их на пол. – Перестань! Что ты как маленькая? Я не через постель в театр попала, Нина Васильевна за меня словечко замолвила, чтобы на смотр взяли. Роль мне никто не обещал.

– Ну да, не через постель, – она зло пнула клубок из моей одежды. – Хромоножка, и Эгина. А я – гребаная Пастушка. Ненавижу тебя! В очередной раз ты мне в лицо плюнула, и даже сейчас это твое «не через постель» – пропела Женя, передразнивая меня. – А я через постель! И если бы не ты, роль бы я получила. Но ты, как обычно, приперлась, и все испортила.

– Жень…

– Дрянь! Что ты Женькаешь? Что? – проорала она так, что в стену нам задолбили.

– Ничего. Остынешь – поговорим. У всего есть границы, – кивнула на свои вещи, на сломанную косметику.

Женя неплохо постаралась, и раскрошила даже тени для век.

Я и понимаю её, и… раздражает.

– Так проваливай, раз есть границы!

– А знаешь, так и сделаю, – отпихнула её с пути, достала чемодан, и буквально за пять минут сложила в него вещи, которые придется отстирывать после не самого чистого пола; зарядку от телефона и уцелевший парфюм.

Схватила сумочку, и вышла из отеля.

Да пошла она! Истеричка!

Нет, я готова извиниться – не хотела ругаться с Женей, и промолчала, да и не ожидала её сегодня встретить. Но такое творить из-за роли, полученной мной честно? Это перебор. Нужно еще обувь проверить, а то вдруг стекла накрошила, или белье какой-то мазью натерла – с Женьки станется.

Пусть она извинится, а потом уже и я попрошу прощения. Иначе дружбе конец.

Я выселилась из отеля, намереваясь найти новый. Приличный. Чтобы Игнат не подшучивал, что я живу в клоповнике. Да, я намеревалась, но… на улице снова дождь. Промозгло. Солнце окончательно покинуло город.

Искать отель, бронировать, въезжать в него, и привыкать? Или вызвать такси, и поехать к Игнату?

Хочу к нему!

Я достала смартфон, открыла приложение заказа такси, и уже через пятнадцать минут водитель остановил авто у ворот в дом Игната.

Глава 12

Я несмело вошла в квартиру, сняла верхнюю одежду, и взялась за чемодан.

Так, а куда его нести? В спальню Игната? Это его спальня, или наша? И не лучше ли мне, все же, найти номер в отеле?

Но дома так тепло, а за окном вечная питерская жесть.

Значит, нужно предупредить Игната, что я воспользовалась его предложением?

– А вдруг он из вежливости предложил? Вдруг не сильно обрадуется?

Ясно, что не напишет мне, чтобы я выметалась, но… позже. Наберусь смелости, и напишу ему, что я вроде как в гости приехала. Не насовсем, а временно, да.

Чемодан я занесла в гостиную, и положила рядом с диваном. На нейтральной территории. Нужно заниматься, растягиваться, но раз уж я приехала к мужчине, то сначала ужин, так? Мама любит хлопотать по хозяйству, и нас учила – не только меня с сестрой, но даже брата.

Я помыла руки, заглянула в холодильник, и фыркнула – фигурально выражаясь, мышь в нем покончила жизнь самоубийством очень и очень давно. Имеется аж два десятка яиц, сливки, бутылка масла и салями. Вот и все богатство.

– Бедновато, Игнат. Ой, бедновато, – проворчала я, и пошла за смартфоном, в котором есть весьма удобное приложение для доставки продуктов. – Так и гастрит заработать недолго. Ну ничего, я это исправлю. Сам виноват, нечего было ключами раскидываться.

Буквально через двадцать минут курьер привез три пакета продуктов, и я увлеченно начала раскладывать их по полками холодильника. А некоторые оставляла на столе.

Так, сделаю гуляш, пюре, брускетты и, пожалуй, мясо на гриле. Не знаю, какую Игнат любит прожарку, зато я отлично умею работать со специями.

Я, напевая, принялась готовить. Это оказалось легко и даже как-то приятно – кухня у Игната укомплектована, а утварь будто только-только с магазинной полки. Ну вот и зачем все эти кастрюли, сковородки, и миллион ножей, если ими не пользоваться?

Я взяла, и воспользовалась. С немалым удовольствием. Готовить я не ненавидела, но это и не было моим хобби. Пожалуй, только в раннем детстве я обожала на День Матери и День Отца приносить родителям завтраки в постель – жуткие завтраки, как я сейчас понимаю, но они ели и хвалили мои кулинарные потуги.

Сейчас я с не меньшим наслаждением и предвкушением готовила. Надеюсь, Игнату понравится.

Управилась я за два часа, быстро ополоснулась, и принялась за рутинную растяжку. Со станком я что-нибудь придумаю, пока мне достаточно того, что здесь есть зеркало в полный рост, и на мне пуанты. Начала я с растяжки, затем встала в обычную вторую позицию, и началась обычная работа.

А Игнату я напишу попозже. Время еще есть. Или вообще не писать? Приедет, увидит меня, и я по глазам пойму, рад он, или притворяется. И тогда уже буду решать. Даже если не обрадуется, то ничего страшного, это не повод расставаться, просто съеду, и со временем все у нас будет. Как я и хотела – плавно.

Я сняла пуанты, сев на пол, и начала разминать ноющие ступни.

И тут дверь открылась. Послышались мужские голоса… черт, гости?!

– Вкусно у тебя пахнет. Обычно я будто в химчистку вхожу, а сейчас… мммм!

– И правда, – донесся до меня знакомый, пробирающий тембр Игната.

Ну я и дура, все же. Трусиха! Нужно было написать, или позвонить. Чего я испугалась-то?!

Бросила пуанты в открытый чемодан, и вышла в коридор. Игната сразу нашла глазами, и заметила, как довольно он блеснул глазами при виде меня.

Уф, пронесло.

– Вот так сюрприз, – он поманил меня к себе. – Паш, смотри, кто у меня.

– Слава, да? – кивнул мне высокий блондин.

– Да, моя Слава.

– Очень приятно, – пробормотала я.

Подошла к Игнату. Целовать не планировала – не при посторонних же, но мужчина рассудил по-другому. Наклонился, и коротко, но страстно поцеловал меня, ничуть не стесняясь… друга? Коллегу?

– Охренительно приятно возвращаться домой, где меня ждут, – прошептал он мне прямо в губы. – Пахнет очень вкусно. Доставку заказала?

– Я сама приготовила. Так, на скорую руку.

Игнат довольно оскалился, явно забыв, что не один. Но Павел напомнил о себе вежливым покашливанием.

– Быстро вы, ребята. Кстати, я Павел. Лучше Паша.

– Главное, не Павлик и не Павлуша, – хохотнул Игнат. – Его бабушка так называла.

– Угу. Из окна высовывалась, и на весь район кричала: «Павлуша, иди кушать!» – усмехнулся этот двухметровый Павлуша. – Я ненадолго. Посмотрю, какой мебели не хватает, составлю запрос своим менеджерам, и сделаем доставку.

Я вопросительно взглянула на Игната, и он пояснил:

– Это друг мой. У него сеть мебельных. Я надеялся тебя заманить к себе, обставив квартиру нормально. Не думал, что это не потребуется, – Игнат проводил удалившегося Павла, и прижал меня к стене своим телом. – Соскучился по тебе, малышка. Отличный сюрприз ты мне устроила.

– Я хотела предупредить, но… не предупредила, – запнулась, подставляя губы под легкие поцелуи Игната. – Немного поживу у тебя, хорошо?

– Плохо. Не немного, а всегда. Теперь я тебя отсюда не выпущу. Маньяк, помнишь?

Вот дурак! Я хихикнула, и выскользнула из капкана мужских рук.

– Вообще-то, молодой человек, раз уж надумал девушку заманить в квартиру, то нужно было действовать не так. Не обставлять дом мебелью, а предложить девушке все обустроить по своему вкусу. Учись на будущее. Или ты хочешь все устроить так как тебе нравится, а девушки как-нибудь привыкнут?

– Какие такие девушки?

– В данный момент – я.

– Время нам отмерила? – рыкнул он весело. – Ну уж нет. Не подумал, Слав. Решил, что тебе скучно будет этим заниматься, и не стал напрягать. Хочешь сама посмотреть, где и чего не хватает, и заказать?

Я несмело кивнула.

Я и правда очень этого хочу. Квартира гулкая и пустая. И в ней катастрофически не хватает милых мелочей. Ясно, что фигурки котиков Игнату покупать ни к чему, как и тарелки на стену вешать, но пледы, подушки, оригинальные, но сдержанные украшения? Здесь многого не хватает. И мебели в том числе.

– Сейчас займешься этим?

– Давай я лучше вас накормлю. Заодно, познакомлюсь с твоим другом.

Игнат на секунду нахмурился, и я добавила:

– Просто познакомлюсь. Вы ведь вместе росли? Давно знакомы? Или ты считаешь, что рано устраивать совместные посиделки?

– Ты права. Я могу ненадолго позвать всех: Пашину невесту, Рамиля с подругой и Игоря. Хотя с большим наслаждением я бы провел время наедине с тобой.

– Соблазнительно, – провела пальцем по его груди, наслаждаясь своей властью над этим мужчиной. – Но наедине мы побыть успеем. После того, как проводим гостей. Хочу посмотреть на тебя в кругу друзей.

– Хорошо, сейчас всем напишу. Ты тоже своих зови.

Я коротко покачала головой, не став объяснять, что приключилось к нас с Женей. Не хочу настроение портить.

Игнат приобнял меня, еще раз впился в губы, и пошел за Пашей, по пути набирая что-то в телефоне.