Kitabı oku: «Светлячок для бандита», sayfa 2
Глава 4
День выдался ужасным. Началось все с того, что я проспала. Собиралась на работу впопыхах, параллельно пытаясь накормить и умыть раскапризничавшегося Захара. Устроила на кухне полнейший кавардак, и отвезла ребенка к няне, а затем села в такси, за которое заломили цену, на которую можно купить крыло от самолета, и попала в пробку.
На работе получила нагоняй за опоздание и недовольную клиентку, отыгрывающуюся на мне за долгое ожидание.
И так весь день. Будто сегодня – пятница тринадцатое, чудесным и нелогичным способом выпавшая на Хэллоуин.
Выхожу с работы, терзаемая предчувствием неминуемого. Такое чувство у меня было лишь однажды, когда я наблюдала шторм в океане – он был ужасен и прекрасен одновременно. Губителен, но до чего же красив! Глаз было не отвести, хоть внутри все переворачивалось от первобытного ужаса перед стихией.
– Привет, кошечка! Соскучилась? – Андрей стоит около машины, и курит. – Садись!
Андрей… но он ведь в тюрьме! Я по новостям видела! Иногда крутят сюжеты про группировку, на счету которой…
Много чего! И про их главаря – Андрея Громова, отрицающего свою вину несмотря на неоспоримое доказательство вины – видеозапись. Которую он, и его адвокаты называют подделкой.
Вот только это – не подделка. Уж я точно знаю!
Застываю в этом моменте. Не дышу почти, не двигаюсь. Зачем он приехал? Отомстить хочет? Добить меня?
– Нет, – качаю я головой.
По телу пробегают электрические импульсы, грозя сжечь меня дотла… снова!
– Садись, Марина. Думаю, нам с тобой есть о чем поговорить, – Не заставляй меня силком затаскивать тебя в машину… хотя, почему нет?
Андрей резко отбрасывает недокуренную сигарету, и наступает на меня. А я не могу отделаться от мысли, что и я – как та недокуренная сигарета. Меня ведь Андрей тоже выбросил за ненадобностью.
Вздергиваю подбородок, и сама сажусь в машину. Мне не убежать от него, но и издеваться я над собой больше не позволю!
– Ты сбежал? – интересуюсь я, едва оказываюсь в машине. – Подкоп вырыл? Или напильником решетку сточил?
– А ты все шутишь…
Шучу. Лишь бы не на тебя смотреть, а в окно. Хотя больше всего хочется с жадностью рассматривать, впитывать в себя каждую черточку твоего лица. Отмечать то, что осталось прежним, и что изменилось… морщинка на лбу стала глубже.
Побледнел, хотя даже зимой был смугловатым. Плечи, кажется, стали еще шире, на шее новый шрам появился. Откуда? Видно, что шили, но неровно…
По— прежнему красив. Вернее, еще красивее стал – заматерел, уже не парнем, а мужчиной выглядит. Да он и есть – взрослый мужчина, совсем скоро двадцать девять исполнится!
Дышать нечем – расстегиваю свой пуховик, мечтая о том, чтобы стянуть и бюстгальтер, сдавливающий грудную клетку. Легкие наполняет знакомый запах, который я любила вдыхать, уткнувшись Андрею в шею.
Усилием воли давлю вырывающийся из груди стон… может, мне все это снится? Может, я с работы вышла, и мне сосулька на голову упала?
Лежу сейчас на операционном столе, обколотая наркотиками, и смотрю этот реальный до ужаса сон.
– Зачем? – спрашивает Андрей. – Зачем, Марина?
Его низкий голос вибрирует, отзываясь во мне, и снова переворачивая всю мою жизнь с ног на голову.
– Что именно? – тяну я время, хотя прекрасно понимаю, о чем он спрашивает.
– Зачем ты сдала меня? Так сильно ненавидишь?
Громов с силой сжимает руки на руле – пальцы побелели даже. Как и он сам.
Злится. Вижу, что злится. Сдерживает ругань, готовую сорваться с языка… это в заключении он научился так себя контролировать?!
– Это не я… – начинаю я говорить, и замолкаю.
Вообще— то, вина – моя. Да, я бы никогда не сдала Андрея! Никогда бы не заявила на него, соверши он даже куда более плохой поступок, чем измена…
Которая и изменой не была, ведь мы по сути расстались. Да и не обещал он мне ничего.
Но, несмотря на весь тот ужас, что я испытала, когда полковник забрал мой телефон, я на долю секунды, в самом темном кусочке своей души, испытала мрачное удовлетворение.
Удовлетворение от того, что и я, пусть и нехотя, но отомстила. Что и Андрею будет больно, что он тоже ответит…
– Не ты? А кто?
Не верит, конечно. Но и про маму я говорить не стану – знаю методы Андрея, так что…
– Так получилось. И что? Убивать меня везешь?
Взглянул на меня мельком – взгляд его я скорее почувствовала, чем увидела. Почувствовала, как ожог. Как нырок в ледяную прорубь. Как глубокий порез, разрезавший плоть.
– Увидишь, – отвечает Андрей мрачно.
И только сейчас мне становится страшно. Мы уже за МКАДом, мчимся по заснеженной трассе… куда? Неужели Андрей приехал лишь для того, чтобы избавиться от меня?
Но ведь у меня ребенок! Мне нельзя сейчас…
– Как ты нашел меня? – спрашиваю панически. – И что тебе от меня нужно? Андрей, мне нужно домой, пожалуйста…
– Найти тебя было легко, – перебивает мужчина. – Всего один звонок – и я узнал, где ты работаешь. Была бы не оформлена – было бы чуть сложнее. А что мне нужно… не догадываешься?
Догадываюсь, и от этого становится жутко. Когда я садилась в машину, я не боялась за свою жизнь. В голову не приходило, что могу пострадать – лишь морально, но не физически. А сейчас вдруг вспомнилось, как Андрей вышел из машины, и запросто выстрелил в человека. В человека, с которым был знаком, за которого отвечал и с которым работал.
В предателя.
Я ведь тоже для него…
– У меня телефон отобрали, Андрей. Это не я была, – стараюсь говорить спокойно. Мне нужно к сыну… про которого придется сказать, если Андрей решится на то, о чем я думаю.
Он ведь не убьет мать своего ребенка? Или ему наплевать…
– Выходи, – поворачивается ко мне Андрей, останавливая автомобиль.
С обеих сторон лес – темный и страшный в своем безмолвии. Ночь наступит совсем скоро – кажется, что пальцами прищелкну, и последние сполохи дневного света погаснут.
Выхожу из машины, немея. Сердце стучит набатом, бьется внутри, бьет…
Расскажу ему про Захара сейчас! Пока совсем поздно не стало!
– Андрей, не нужно! – чуть не плача прошу я. – Прошу тебя, не делай этого, я должна тебе рассказать…
Мужчина оборачивается ко мне, и лицо у него… словами не передать. Словно судорогой свело, словно он призрак увидел. Андрей в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние, и хватает меня за плечи.
А я прощаюсь со своей никчемной жизнью.
Глава 5
– Марина! – Андрей трясет меня, как жестокий ребенок куклу. – Дура! Ты серьезно решила, что я тебя убивать собираюсь, да? Неужели я такое чудовище?
Сжимает мои несчастные плечи, кричит, будто я смертельно его обидела. Так… убивать меня не собираются?
– Прекрати, – вырываюсь я из захвата, и отбегаю от рехнувшегося мужчины. – Зачем нужно было меня пугать? Привез в лес… что еще я должна была подумать?
– Все, что угодно. Но не убийство, – цедит Андрей.
Мужчина наклоняется, берет пригоршню снега, и мажет ладонями по лицу… вот дурак! Кожу обветрит, простудится!
Хотя, какое мне до этого дело?!
– Идем! – кивает Андрей на еле видную тропинку. – Вперед иди, я за тобой.
Иду, утопая в снег чуть ли не по колени, слушаю громкий хруст под ногами – непривычный для городского жителя. Спорить не решаюсь. Может, специально Громов меня и не убьет, а вот если разозлится…
Не ходи, девочка ночью в лес с опасным мужчиной, злым мужчиной. Ведь обратно ты можешь не вернуться…
Но я – неумная девочка, и иду, словно заколдованная по тропинке, и всего через несколько сотен метров тыкаюсь в шлагбаум. А за ним виднеется обычный добротный дом.
– И как тебе место будущего преступления? – шепчет Андрей мне на ухо, подойдя сзади.
– Мог сразу сказать, а не издеваться!
Подонок!
– Не хотел тратить время на уговоры, – Андрей перемахивает через шлагбаум, и открывает мне проход. – Чуть дальше заезд есть, но лучше машину на дороге оставить, вдруг снегопад – обратно не выехать будет! Идем!
Захожу в дом… интересно, чей он? Красиво, тепло, но чувствуется, что здесь долго никто не жил. Такое всегда чувствуется. А этот дом достоин того, чтобы под его кровом жили любящие его люди, ухаживающие за ним.
А не непонятные личности, вроде нас с Андреем.
– Зачем мы здесь? Андрей, мне нужно домой! Давай потом встретимся, если ты так хочешь поговорить, и обсудим все! Но не сейчас! – прошу я настойчиво.
Кристина, конечно, заберет Захара от няни, но он ведь еще маленький. И скучает по мне, плохо сыну, когда меня долго нет рядом.
А я часто не рядом, за что чувствую вину. Корю себя за то, что работаю, а не уделяю Захару время, но ведь деньги нужны! Виню себя за то, что с Русланом встречаюсь, хотя чаще всего мы втроем проводим время, но Рус ведь для Захара чужой!
Сейчас вот, вместо того, чтобы досматривать с Русланом фильм, я нахожусь непонятно где, и Бог знает когда смогу вернуться к ребенку.
Черт… Руслан! Мы ведь договаривались с ним о встрече!
– Андрей! Зачем ты привез меня сюда? – настойчиво повторяю я вопрос.
– Спокойно поговорить.
– В любом столичном кафе можно было поговорить…
– Я ведь знаю тебя, Светлячок! – улыбается вдруг Андрей, кромсая меня давно забытым прозвищем. – Убежала бы… а сейчас я хочу не гоняться за тобой, а поговорить.
– Хорошо, давай поговорим! – соглашаюсь я нервно.
– Садись, – кивает Андрей на кресло, и я опускаюсь в низкое, мягкое кресло, которое поглощает половину моего тела. – Будешь что— нибудь?
Громов подходит к столику, на котором стоит поднос с конфетами, проклятущий виски, и… сок, который наливает Андрей.
Батюшки! Может, он еще и вегетарианцем стал до кучи?
– Держи, – протягивает он мне второй стакан сока и конфеты. – Раз уж ты утверждаешь, что не сдавала меня, да даже если это была ты… почему не приходила? Не навещала? Сбежала почему? Хоть бы письмо написала!
Он сейчас серьезно?
– Между нами все закончилось, и я решила забыть. С чистого листа жизнь начать, – говорю я чистую правду.
– Получилось?
– Да! Еще вопросы будут?
Андрей хмурится. Не ожидал от вечно амебной меня отпор встретить? Я бы тоже удивилась…
– То, что ты видела, когда приехала в тот день, – отводит взгляд Андрей. – Мне Олег рассказал… не было ничего! Я напился, и…
– Не ври, пожалуйста, – помимо воли кривлюсь я. – Я ведь не слепая, и видела, как она тебя ублажала! Но это уже в прошлом, и теперь мне все равно.
– Еще раз говорю: не было ничего! Парни позвали шлюх, надеясь меня развлечь. Я их послал, и заснул, а проснулся от того, что ты увидела. Оттолкнул ее тут же! Важно тебе это, или уже нет, но я тебя не предавал. А вот ты…
– Да— да! Я – предательница и стерва! Ну и плевать, думай, что хочешь! Ты никогда мне не верил! – я отставляю на половину пустой бокал… или на половину полный? Пытаюсь подняться из кресла, но Андрей легонько толкает меня обратно.
– Тебе, кошечка, я верил больше, чем всем остальным! Больше, чем себе верил, – сдавленным, болезненным голосом парирует Андрей. – Уже знаю, что про мою маму ты правду сказала – выяснил, но… Марина! Ты очень часто ведешь себя, как жестокое дитя! Неужели ты не могла дать мне время, чтобы все осознать? Зачем нужно было отсекать меня, как рудимент? Зачем?
И столько всего я ощущаю в голосе Андрея, что и сама к краю подхожу. Меня разрывает от самых разных чувств. Хочется и в ноги ему упасть, моля о прощении, и сказать, как я ненавижу его. Притянуть к себе, и поцеловать жарко, чтобы снова счастливой стать, и пощечину ему влепить. Расплакаться от невыносимого счастья снова видеть его, и рассмеяться от горя, что Андрей опять явился портить мне жизнь. Закричать, разбить что— нибудь… раздеться, забраться к нему на колени, ощутить его в себе…
Злость побеждает!
– Ты! – рычу я. Кричу. – Отлично придумал, Громов! Творил, что хотел! Родителей моих закрыл, врал постоянно, чуть ли не на моих глазах шлюху какую— то трахал… и я виновата, да?! Лучшая защита – нападение? Да лучше бы ты до конца жизни сел! Какой идиот тебя выпустил? Явился такой умный… да катись ты к чертям собачьим из моей жизни! Найди себе другую дуру, и вешай ей на уши лапшу – уверена, ты справишься с этим! Верил он мне… да ты мне ни слова правды за все время не сказал, и говоришь, что верил? Ты… да чтоб ты…
– А ты у нас ангелочек, да? – перебивает он меня, тоже поднявшись из кресла. Возвышается надо мной, словно еще выше ростом став. Кулаки сжимает огромные, и мне снова сжаться хочется… и еще много чего хочется. – Одна беда – и ты сбежала! Одна неприятность, и нет тебя! Сколько я просил: давай поговорим, давай все решим, но тебе же удобнее быть маленькой, обиженной девочкой, да? И обвинять всех вокруг, но своей вины не видеть! Я признаю, что во многом облажался, но и ты хороша!
Вот ведь скотина!
Сердце бешено бьется, в глазах темнеет. Мигает даже, будто кровавая пелена наступает и отступает. Толкаю Андрея в грудь со всей силы, со стоном— криком, вымещая всю свою обиду. Всю свою боль!
– Ненавижу тебя! – ору я, и бью его, как самая последняя истеричка. Но остановиться не могу – не получается. – Да если я в чем и виновата, так это в том, что не понимала, с кем связалась! Ты…
– Ну все, – хватает меня за руки Андрей, и резко тянет на себя – так, что я носом в его грудь утыкаюсь. И замолкаю от неожиданности. – Развоевалась ты, Светлячок! Довольно!
Вдыхаю родной запах его тела – такой болезненный для моей души, и всего на миг прижимаюсь к груди Андрея лицом.
А затем поднимаю на него глаза.
Глава 6
Андрей молчит. Смотрит – глаза в глаза… и взгляда не оторвать. Он – как гроза на моем небосклоне, которую ждешь с ужасом и трепетом. Взволнован, ждет от меня чего— то. Чего он ждет?
И зачем же ты снова ворвался в мою жизнь – причина моей радости, и моей боли? Зачем? Я ведь начала забывать уже, научилась сама справляться со всем. Еще бы немного времени…
Но времени мне Андрей не дает. Как и всегда. Обнимает меня сильными руками, к телу своему горячему прижимает. Ладонь его на моей спине огнем жжет, опаляет чувствительную кожу. Дышит тяжело, еще теснее к себе прижимает, чтобы я почувствовала, как сильно он возбужден.
Проводит своими чуть шершавыми ладонями по моей спине, задирая футболку, и я таю, как снежинка, даже от такой нехитрой ласки. Вот бы хоть на час забыть обо всем, и чтобы как раньше все было! Взять все, что Андрей сможет мне дать, и себя отдать полностью. Раствориться в нем, забыться… разве не заслужила я крупицу радости?
– Как же я тебя хочу, маленькая моя, – шепчет Андрей, чуть наклонившись. Опаляет горячим дыханием, с мыслей сбивает. – Колом на тебя стоит, моя жестокая девочка. Каждый день представлял, как разложу тебя… из спальни ты неделю не выйдешь…
Поцелуй в шею – откровенный и беспощадный. Горячий, заставляющий ждать большего, обещающий, что это лишь начало. И я снова теряю саму себя. Не сопротивляюсь его наглым рукам и откровенным словам, плыву по волнам этого океана, понимая, что утону скоро. До берега не доплыть…
Внезапно нашу общую тишину разрывает громкий рэп, и Андрей матерится сквозь зубы, доставая телефон из заднего кармана джинсов.
– Отключу, чтобы не мешал, – говорит он мне, но на дисплей смотрит с сомнением. – Подожди минуту, нужно ответить.
«Благослови Господь Канье Уэста с его рэпом» – думаю я, благодаря так вовремя зазвонивший телефон Андрея.
– Да, говори, только быстро! – слушаю я разговор Громова, который повернулся ко мне спиной. Синяя футболка обтягивает широкие плечи и мускулистую спину, в которую так приятно впиваться ногтями… а из кармана джинсов выглядывает упаковка презервативов.
Занятно! Поговорить, значит, хотел… скорее выставить меня виноватой во всем, и трахнуть! Да и я хороша – сама готова была лечь и ноги раздвинуть, курица! Про Захара забыла, про Руслана, который лучшего заслуживает, чем шлюховатая подружка.
– Вези, как договаривались, – Андрей отходит дальше от меня, и оборачивается. – Встретят… я же объяснял уже! Артуру звони… не могу сейчас говорить. Да встретят, склад готов… все потом!
Артур – это ведь его помощник, или что— то вроде того? Мда, вот тебе и тюрьма… исправь меня, если сможешь!
– Подслушиваешь? – ухмыляется Андрей, и приближается ко мне.
А я прячусь за кресло – от него, или от себя?
– Не успел выйти, и снова за старое, да? Опять ведь посадят! – вырывается у меня.
Андрей глядит удивленно, и руку протягивает.
– Не посадят, я теперь не такой дурак, чтобы при тебе дела вести, кошечка моя! Пойдем в спальню, там нам удобнее будет…
Каким был – таким и остался! Даже хуже!
– Никуда я с тобой не пойду, вызови мне такси, и можешь шлюх вызывать, – холодно говорю я, желая, чтобы Андрей так и поступил. Тогда я окончательно выкину его из своего сердца. – Хоть одну, хоть десять, раз так неймется. А у меня парень есть, и я не изменяю ему… не то что ты!
Взгляд мужчины меняется. Андрей опускает руки на спинку кресла, и двигает его к стене, зажимая меня в капкане.
– Парень… не мужчина даже? – недобро переспрашивает Громов. – От… парня я тебя избавлю…
– Не смей его трогать! – вскрикиваю я, изо всех сил пытаясь выбраться из западни. – Руслан – хороший человек, мне повезло с ним!
… – Руслан, значит, – ухмыляется Андрей. – И я еще раз тебе говорю: я тебе не изменял. Никого после тебя не было!
– Спасибо, что просветил! – злюсь я на его вранье. – А то я все гадала, как же ты там – в тюрьме без секса обходился! И обходился ли? Наслышана я о крепкой мужской дружбе, но спасибо, что успокоил!
Губы сжимает, бледнеет… а затем смеется, кулаки сжимая.
– Никогда не говори такого мужчине, Светлячок! Ни чужому, не своему. Остренький у тебя язычок… была бы ты мужиком – шею бы свернул на такие слова, – говорит Андрей, опасно улыбаясь.
А я, будь сейчас в своем уме, никогда бы таких слов и не произнесла.
– Вызови мне такси, пожалуйста, – прошу я. – У меня телефон разрядился.
– Я сам тебя отвезу, – хмыкает он. – Трусиха!
С некоторым сожалением покидаю этот дом. Хорошо здесь, видно, что на века строили. Уюта бы добавить домашнего, и был бы дом моей мечты: в лесу, где и зимой и летом красиво, свежий воздух, мало людей… но жить мне до скончания веков в однушке!
– Как ты освободился? – в сотый, кажется, раз задаю я вопрос.
– Лучше расскажи, как ты жила все это время, – пожимает плечами Андрей. – И про парнишку своего расскажи – с радостью послушаю.
Вот что за человек?!
– Нормально я жила. И не лезь к Руслану, я его… я его люблю!
Что, неприятно тебе это слышать? Неприятно. Нахмурился, губы сжал в тонкую линию, скорость прибавил… молчит. Задело! Привык, что сохну по тебе, да?!
Испытываю какую— то необъяснимую, жестокую радость от того, что смогла задеть Андрея за живое. Ножом полоснуть. Может, и я его смогу разлюбить? Ведь раньше я не хотела делать ему больно.
– Останови здесь, – прошу я, кивая на дом Кристины. – И уезжай, хорошо? Надеюсь, мы все выяснили с тобой. Просто исчезни из моей жизни!
Выхожу из машины, и жду его ответ.
– Хорошо, – цедит Андрей, и я захлопываю дверь.
И испытываю при этом и радость, и… разочарование.
