Kitabı oku: «Тихая роща»

1

1

Мама рассказывала, как в детстве я потерялась в лесу. Наверное, она пыталась уберечь меня от кошмаров, но ее слова лишь помогали развиваться моей буйной фантазии. Ужасные сны продолжались, а в старшей школе я узнала, что так работает психика – пытается решить загадку, подброшенную еще много лет назад. Стоило мне закрыть глаза ночью, как снова и снова я возвращалась туда, где нашла кольцо.

Во сне мне всегда холодно. Я чувствую запах болотной тины, потираю предплечья. Дыхание вырывается и становится видимым, как дым из лампы джинна. Среди пожухлых и мокрых листьев в земле поблескивает небольшое круглое украшение. Я подбираю его, оттираю от грязи и рассматриваю на ладони: серебряное кольцо с гравировкой в виде ветви со множеством маленьких листочков. Детали видны так отчетливо, что я не могу представить, сколько времени потратил ювелир на создание такой красоты. Наверху закреплен крошечный рубин. Я смотрю на него, как зачарованная, и не сразу соображаю, что ноги увязли в болотной трясине.

Меня засасывает. Я дергаюсь, пытаюсь схватиться за берег, но он оказывается слишком далеко. Беззвучно открываю рот в попытках позвать маму или подруг, но из глотки не вырывается ни звука. Может, я оглохла или вовсе никогда не слышала Сомнения острыми иглами вспарывают кожу и добираются до сердца, пронзая его до болезненных судорог.

Болотная жижа оказывается все ближе. Чувствую, как в рот заливается вода, а на язык ложатся кусочки тины. Внутрь заплывает что-то склизкое. Лягушка?.. Потоки воды попадают в уши и меня пронзает холодом.

Я чувствую, как забиваются легкие, и мне становится нечем дышать. Размахиваю руками в поисках спасения, но мутная грязь накрывает меня с головой. Беззвучно кричу, видя, как пузырьки устремляются наверх.

Вот и все: черный экран. Финальные титры.

2

Очнувшись после очередного кошмара, я поняла, что мне нужно вернуться в этот чертов лес. Понять, что же произошло со мной в детстве, что из года в год мне снится такая чушь. Из-за чего к моей спине вплотную прилипает не только футболка, но и простыня. Я даже поступила на кафедру общей психологии, чтобы разобраться со своими проблемами.

– Так зачем ты хочешь туда поехать? – спросила мама, когда я своровала у нее из руки зеленое яблоко.

– Нужно завершить образ. Гештальт-психология, – ответила я и откусила яблоко.

– Геш-чего? Какой образ? – мама покачала головой. – Не понять мне твоих терминов. Поступила на коммерцию и хвастается!

Я рассмеялась, поперхнувшись сладковатой после фрукта слюной. Постучав себя кулаком по ключице, добавила:

– Короче: хочу вспомнить, что тогда произошло в лесу. Как я потерялась, как нашла эту штуку, – протянула к маме ладонь – на безымянном пальце красовалось кольцо. За тринадцать лет оно не почернело, не загрязнилось, хоть я и не ухаживала за находкой.

– Тая, не надо заниматься глупостями. Это был страшный день! Мы думали, что никогда больше тебя не увидим. Знаешь, как я перепугалась?!

Я закатила глаза и выкинула огрызок в мусорное ведро. Больше всего на свете мне не хотелось сейчас выслушивать упреки и видеть, как дрожат мамины губы. Что может сделать пятилетний ребенок, потерявшийся в лесу? Конечно же ничего!

– И вообще, мы нашли тебя возле болота! – мама смахнула невидимую слезинку. – А что, если бы ты утонула, Тая?!

– Ну ладно-ладно, – я обняла ее и прижалась щекой к плечу, чтобы помириться. – Не принимай это близко к сердцу. К тому же мне уже не пять лет. Я соображу обойти болото и не подойду к нему близко.

– Обещаешь?..

– Да.

Мама сгребла меня в охапку до хруста костей, поцеловала в обе щеки и теми же теплыми руками выставила за дверь. Так начиналось почти каждое утро: она напоминала мне, что мир несовершенен и вокруг много плохих людей. Я соглашалась с ней, про себя думая, что так недалеко и до паранойи. В конце концов меня спасала Ира, подруга и одногруппница.

Поеживаясь, я шла к автобусной остановке, выбирая на экране смартфона номер Иры. Она ответила после первого звонка:

– Ну, ты где?!

– Уже иду, с мамой заболталась, – выдохнула я, переминаясь с ноги на ногу – джинсы не спасали от осеннего ветра, – ты позвала друзей?

– Да. С нами будут парни! – Ира щёлкнула пальцами. – Кстати, Славка и Дима будут.

Я представила, как Слава бренчит на шестиструнной акустической гитаре около костра: мы сядем так близко друг к другу, чтобы я могла положить голову ему на плечо; поделим один плед на двоих, и я накрою его руку своей. Глупая улыбка до боли растянула щеки.

– Думаю, я скажу ему. Предложу встречаться, – сказала я подруге. К остановке подъехал шатающийся автобус. Выхлопнув едкий запах, он замер. Двери с шипением раскрылись, и я заскочила внутрь, села на заднее сиденье.

– А не рано? – спросила Ира. – В смысле, ты же его знаешь всего месяц. Понимаю, симпатия и все такое, но может пусть первым признается, а?

– Давай доживем до леса, а там посмотрим, – я кашлянула в кулак, когда на меня посмотрела старушка с тяжёлым взглядом и в сером шерстяном платке, – минут через двадцать буду.

– Эй! – Ира окликнула меня, когда я уже собиралась сбросить звонок. – Кольцо свое сними! А то оно не на те мысли наводит.

Я посмотрела на аккуратный рубин и достала из рюкзака веревку. Сняв кольцо, продела его середину, повесила кулон на шею и завязала. Никто не заметит его под пальто.

3

Мне досталось самое тесное место на заднем сиденье машины. Ира была за рулем, рядом с ней сидел Дима, а я оказалась между Славой и Наташей. Последняя была моей соперницей по интересам чуть ли не с пеленок, но при этом мы умудрялись дружить, а иногда брали перемирие.

– Там же холодно и сыро! Чем мы будем заниматься все это время?! – Наташа накрутила на палец прямой локон и посмотрела на Славу. Она делала это так, чтобы я заметила.

– Поедим, попоем песни, подышим свежим воздухом, – парировала Ира. – Неужели ты не хочешь поесть моего шашлыку?

Я улыбнулась и это не скрылось от зоркого взгляда Наташи.

– Как бы не так! – фыркнула она. – Только я и буду есть твою пережаренную еду.

– Заткнись, – хохотнула Ира, – иначе мне придется заставить тебя извиняться перед моим дипломом.

– Девки, не ссорьтесь. Я не хочу жертвовать обедом из-за ваших глупых срачей, – сказал Дима, посмотрел на Наташу через плечо и добавил: – Не надо на Иру гнать. Она прекрасно готовит.

Удивительно, как менялся его характер рядом с ней: стоило кому-то, пусть даже в шутку, назвать Иру глупой или обозвать плохим поваром, как Дима появлялся рядом и чуть ли не бил себя кулаком в грудь. Я плохо знала людей, окружающих меня, но его чувства были ясны, как день.

– Тая, чего притихла? – спросил Слава.

Я заправила прядь спутанных волос за ухо.

– Прохладно сегодня, – выдала первое, что пришло в голову.

Я часто фантазировала о нашем совместном будущем, но стоило Славе заговорить со мной, как я терялась и превращалась в мямлю. Хотелось постучать себя по голове и признаться ему в чувствах, через «не могу». Но, похоже, я не создана для заигрываний.

– Ничего, у костра погреешься, – Наташа протянула руку – она легла на мои плечи, как если бы подруга решила меня обнять, – и кончиками пальцев дотронулась до шеи Славы. – Слав, а ты что-нибудь новое выучил? Споешь для меня?

– Для всех, – ответил он.

Я сжала колени. Это всего лишь Наташка, которую при желании можно обыграть.

– Тая, есть предпочтения? – Слава обратился ко мне, склонившись. Я чувствовала его дыхание на своей макушке: смесь арахиса с шоколадом. Никогда не встречала парней-сладкоежек.

– В чем? – я убрала руку Наташи с плеч. Дышать стало легче.

– В музыке. Рок я на акустической не затащу, но пару каверов смогу сыграть.

– Не знаю. Выбери самую любимую песню, – предложила я.

– А я уже список составила, – Наташа пихнула меня локтем в бок. – Славка, давай по нему пойдем, а?

– Ладно.

Пока они разговаривали, я украдкой поглядывала на Славу. Он то и дело закатывал глаза, поджимал губы и старался отвечать как можно короче на длинные речи Наташи. Стоило его взгляду переместиться на меня, как я тут же отводила глаза в сторону. Мне всегда было сложно разбираться в этих оттенках любовной лихорадки.

4

Когда мы прибыли на место, я не спешила выйти из машины. Все вокруг казалось безжизненным, нереальным и пугающим. Деревья, тянущие корявые ветви-пальцы к серому небу. Дорожка из листьев, накрывающая землю.

– Тая, давай живее! – Ира постучала по стеклу, и я вздрогнула, дернувшись. – Хватит аутировать, пора подобрать место.

– Может не будем далеко отходить? Вдруг потеряемся? – я не сразу поняла, что этот подрагивающий голос принадлежит мне.

– Брось, нас пять человек. У всех есть телефоны. В конце концов просто держись Славки, он у нас спец по ориентированию на местности, – подруга похлопала меня по плечу, но легче не стало.

– Чем помочь?

– Займись уже чем-нибудь. Палатку поставь! – Наташка показала язык и вручила мне сумку-холодильник. – Тут контейнеры с едой. Раз уж ты такая бесполезная, то хотя бы в роли носильщика подойдешь!

Пропустив ее слова мимо ушей, я поплелась следом за Славой. На него возложили ответственность найти «идеальное место для тусни» и теперь он разгребал носками кроссовок листву.

– Нам грибы не нужны? – где-то сзади спросил Дима.

– Смотря какие, – ответила Ира, – если это поганки и мухоморы – не рви. Знаю я твою тягу ко всякому…

Я перестала слушать их, когда Слава повернулся ко мне. Его темные глаза забегали по земле.

– Я не могу найти место, – сказал он, – поможешь?

– Если ты не можешь, то и я не смогу, – ответила я, поглядывая через плечо. Наташа все еще торчала у машины.

– Тогда что же нам делать?

– Нам? – я качнула головой и поставила сумку-холодильник на землю. – Как вообще можно выбрать место посреди листьев?

– Без понятия.

Мы с минуту смотрели друг на друга. Тишина стала слишком неловкой. Я чувствовала, как напряжены наши спины, ведь мы оба стояли словно солдаты, вытянувшиеся по струнке.

– Тут, – я указала пальцем на трухлявый пень, подобрала сумку и потащила ее к нему. – Давай остановимся рядом с этим пнем.

– Мне нравится, – кивнул Слава, – он довольно большой. Можно не раскладывать стол.

– Но скатерть не помешает, – я отряхнула ладони, стараясь избавиться от ощущения грязи, и поняла, что сейчас между нами нет ни грамма стеснения. Я посмотрела на Славу для проверки и не почувствовала ни горящих щек, ни ускоренного сердцебиения. Все шло так…естественно.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – добавила я.

– М-м?

– Может это прозвучит глупо, но ты…

– …Боже, когда этот придурок уже дотащит мангал! – Наташа поставила свою сумку из кожзама на пенек и уставилась на нас. – Славка, подействуй на него как-нибудь. Это уже ни в какие ворота!

– Что ты хочешь от меня? – он закатил глаза, наклонился и расстегнул молнию на сумке-холодильнике.

Тогда я подумала, что момент безнадежно утерян.

5

Когда мне что-то кажется, я делаю глупые вещи. Вот и сейчас, почувствовав себя пустым местом на фоне живой и шумной Наташи, я попятилась. Развернувшись, зашагала, куда глаза глядят. Плакать мне не хотелось, да и не настолько я расстроилась. Ноги сами несли меня туда, где я давно должна была…нет, хотела оказаться.

Ни родители, ни подруги, ни мой психотерапевт понятия не имели, что все тринадцать лет меня преследовала навязчивая мысль: во что бы то ни стало вернуться в лес, найти то самое болото и понять, почему именно там я нашла кольцо.

– Тая, – голос Славы вернул меня к реальности, – ты куда?

Я повернулась, хлестнув себя волосами по лицу.

– Ну…мне надо отойти, – я ткнула большим пальцем через плечо, – хочу кое-что найти.

– Ой, да сказала бы, что в туалет идешь! Что такого? – Наташа покачала головой и хитро улыбнулась, стоя за спиной Славы.

– Да, ты права, – щеки вспыхнули, я развернулась и пошла, шурша листьями.

Вот зачем она так?! Всегда позорит меня перед ним. Соперничество за парня – штука жестокая, но должны же быть правила приличия или дружеская солидарность?

– Если тебя долго не будет, я пойду искать! – донесся мне в спину голос Славы. Я махнула рукой, не оборачиваясь.

Прочь. Прочь от этого позора.

6

И вот, это случилось. Плоха новость – я заблудилась. Хорошая – я нашла болото. Телефон не ловил сеть, а зарядки оставалось чуть меньше двадцати процентов. Я выключила лишние приложения, чтобы сэкономить батарею, но пока я это делала, убавился один процент.

– Проклятье, – я потянулась к веревке на шее и вытащила кольцо. Сжав его в кулаке, я закрыла глаза и сосчитала до десяти.

Психотерапевт советовала мне чаще делать «перерывы»: когда что-то напрягает, я должна медленно дышать, сосредоточиться на счете в уме и закрыть глаза. Эта практика помогала только в том случае, если со мной было кольцо.

– Почему же я нашла тебя здесь? Кто был твоим владельцем? – я разглядывала украшение. Сколько бы раз я не задавала эти вопросы, ответов на них не было.

Убрав кольцо за пазуху, я огляделась. Между деревьями было много места, сквозь полысевшие кроны просматривалось небо. Если меня будут искать на вертолете, они же найдут, верно?..

«Тая…»

В голове прозвучал шепот. Зловещий, похожий на шелест листьев, он оказался моим собственным голосом.

«Тая, прекрати это. Прекрати сейчас же!»

– Что прекратить? – выдохнула я.

Виски сжало так, что перед глазами потемнело. Будто кто-то давил на них с огромной силой. Отлично, еще немного, и моя черепушка расплющится, оставив после себя кровавое месиво в сером пальто. Красные струйки разбегутся по листве, впитываясь в землю, а уже оттуда набегут жуки…

«Уходи немедленно, слышишь? Или лезь в болото, черт бы тебя побрал!»

– Я не знаю, куда идти… – прошептала я.

Это всегда случалось внезапно. Голос говорил со мной, словно я была одержима демонами. Навязчивые мысли не подходили под эту категорию. Я струсила, когда психотерапевт сказала мне навестить психиатра. Боже, подумала я, не хочу провести остаток дней в психушке! И сменила специалиста.

«Ты знаешь, Тая. Ты всегда знаешь, – голос стал мягче. Пытался договориться? – Просто иди в ту сторону».

– Какую?

Вместо ответа моя рука поднялась и указала направление. За болотом лес сгущался, не давая увидеть, что находится за кронами деревьев. Из мрака на меня смотрело несколько пар глаз: белые и без зрачков, они, не моргая, перемещались, похожие на крошечные светящиеся шарики.

Я моргнула и глаза исчезли.

– Там страшно, – сказала я, – и они меня не найдут. Ребята меня не найдут!

«Вот именно, Тая…разве не это – то, что тебе нужно? Ты же искала покоя. Так вот он, ждет за теми деревьями».

Голос говорил правду. Я никогда не была общительной и все попытки притвориться тем, кем я не являюсь, в конечном счете сыграли со мной злую шутку. Слава и Наташка идеально подходят друг другу. А для чего там я, в их кругу беззаботности и веселья? Правильно, я не из их компании. Белая ворона.

Шагнув к темной чаще, я оглянулась. Никого. Никого, кто мог бы крикнуть: постой, больная, куда ты идешь?!

Пришло время, поняла я. Время уйти от рутинной суеты и найти то, что у меня отняли тринадцать лет назад. Звериные глаза возникли в темноте белыми вспышками, следя за мной, но это не остановило меня.

Когда я коснулась земли сапогами, мощные кроны черных деревьев сгустились, как тучи, и меня охватила дрожь. В ветвях завывал ветер, хлеща меня по лицу, но что-то заставляло меня идти все дальше вглубь. Что-то…или кто-то?

2

1

Она просыпается от запаха. Незнакомого, раздражающего, человеческого. Откинув одеяло, Яга открывает бортик ступы и спускается по двум узким деревянным ступенькам. Она распахивает дверь избушки, вглядывается вдаль. Сквозь туман ничего не видно, но этот запах…

Яга берет метлу и возвращается к ступе.

– Только этого нам не хватало, – бормочет она, – забродившая девка. Гнать ее поганой метлой!

Яга хочет уберечь святое место, свой дом, от чужаков. Только те, кому она сама позволит, могут смотреть на ее чудесную избушку.

– Чужакам здесь не место, – бормочет Яга, – не место.

Она хватает ведро с водой и тащит к столу. Ставит его на поверхность так резко, что жидкость выплескивается за края.

– Покажи мне эту девчонку, – требует она, открывает банку и кидает в ведро плесень. Ее споры вздымаются в воздух, а оставшаяся вязкая масса равномерно расплывается по воде.

Из кусочков плесени складывается картина. Яга видит, как Тая идет в лес. Она пересекает черту и оказывается так близка к той самой развилке.

– Не бывать этому! – Яга хватает клубок из красных нитей и выходит из избы. – Заклинаю, приведи ко мне эту пропащую девку! – замахнувшись, она швыряет клубок как можно дальше.

Кончик ниток остается у нее в руке. Шар падает на тропинку и укатывается в гущу леса.

– А когда придет, приготовлю из нее суп, – бормочет Яга, посмеиваясь.

Она заходит в избу и дверь за ней со скрипом закрывается.

2

Бабушка часто рассказывала сказки. Про серого волка и Ивана царевича, про Кощея, бабу Ягу и прочих созданий, которых породила фантазия наших предков. Раз за разом я просила ее пересказать эти истории, чтобы вновь насладиться игрой воображения. Когда мне исполнилось десять, бабушка умерла от старости, а моя буйная фантазия расцвела, но совсем не так, как все этого ждали.

«Не стоит жалеть себя, Тая. Только ты сама виновата в том, что у тебя нет друзей! – голос все преследовал меня. – Да и посмотри на себя! Кому ты нужна такая? Лохудра!»

– Ну хватит! – я остановилась и сжала руки в кулаки. – Ты должна меня поддерживать. Я и так ушла от друзей только из-за твоей глупой прихоти!

«Из-за своей!»

Шумно выдохнув, я взялась за волосы и дернула их вниз. Кожа на голове неприятно заныла. Чем сильнее я тянула, тем обширнее боль охватывала мою макушку. Когда она стала невыносимой, голос заткнулся, забившись в дальний угол сознания.

– Отлично, Тая, какой из тебя психолог, если ты даже себе помочь не можешь? – я достала из кармана телефон. Пятнадцать процентов зарядки.

В лесу было намного темнее, чем в роще, откуда я пришла, и без фонарика я норовила заблудиться. На душе поселилось странное чувство, похожее на уверенность – если я здесь умру, меня никто не найдет.

– Просто иди обратно, – сказала я себе под нос, – Слава ведь обещал тебя искать, если что-то пойдет не так. А вдруг он наткнется на болото?

Развернувшись на пятках, я прошла по тропинке и вышла к тому же месту, откуда пыталась уйти. Или мне так только казалось?..

Я вышла с развилки, но трюк снова повторился. Пока я бродила кругами, заметно стемнело. Мне пришлось включить фонарик, чтобы не наткнуться на ветки и не выколоть себе глаза.

Где-то в гуще ухнула сова и ее крик тут же подхватило лесное эхо. Поежившись, я похлопала себя по предплечьям.

– Смелее, Тая. Выбери другое направление.

Но что бы я ни делала, дорога вновь приводила меня к развилке. В левом виске болью отозвалось отчаяние. Я пропала? Я останусь здесь на веки вечные? Сможет ли Слава найти меня?

Шесть процентов зарядки и раздражающе-красная иконка батареи.

– Ты была права, мама. Я плохо ориентируюсь в пространстве, – ноги ныли, на пятках открылись мозоли. Я села на землю и уперлась спиной в дерево. Белые огни стали видны отчетливее. – Давайте, съешьте меня. Кем бы вы ни были.

В голове раскатисто зазвучал смех. Ее смех.

«И что, так и будешь тут сидеть, как рыба, выброшенная на берег? – слова Наташи всегда давили на больное место. – Или ты все же поднимешь свою задницу и попробуешь решить проблему?»

Как бы мне ни хотелось послать ее к черту, Наташа была права. Тот, кто не пытается, погибает первым. А мне не хотелось замерзнуть насмерть в лесу или быть съеденной.

Вой раздался совсем рядом. Резкий, как пролетающая мимо пуля, и приближающийся. Умножаясь эхом, он нападал на меня со всех сторон.

«Волк? Какой к черту волк?!» – подскочив, я ринулась прочь. Фонарик телефона нещадно выхватывал скрюченные ветви деревьев, похожие на обгоревшие пальцы.

Я врезалась в ствол. Телефон с глухим звуком шлепнулся в листву. Вой за спиной приближался. Вскрикнув, я ринулась напролом, заламывая ветки руками. Они царапали мне кожу рук и лица, цеплялись за пальто и волосы. В последний момент я скинула пальто, и оно осталось висеть в ветвях.

«Только бы задержало!» – я выбежала к обрыву и едва успела затормозить.

Вниз к ручью вел крутой склон, по которому спуститься без увечий мог только самый везучий человек. А я не была везучей.

Задыхаясь, я сползала по склону, то и дело поскальзываясь и умоляя лес отпустить меня. Видимо, у него не было души, вопреки всем рассказам бабушки и написанным сказкам.

Вой прекратился, когда я перешла ручей. Сапоги пропустили воду, заморозив пальцы, и я, стуча зубами, вышла на лесную тропинку. Усталость навалилась на плечи, шея ныла, а ноги подкашивались.

«Я умру здесь. Сдохну, как загнанный зверь, – горько усмехнулась собственным мыслям».

Глаза слипались, в голову лезли страшные картины. Что скажет мама, когда ей сообщат, что обнаружили труп ее дочери в лесу? Наверное, она не сразу заплачет. Сначала отдаст распоряжения, что и как делать, закажет мне гроб строго по росту, официальное белое платье. А когда приготовления к похоронам закончатся, она поцелует мой бледный лоб и расплачется в гордом одиночестве. Мама слишком сильная, чтобы показывать свое горе другим.

«Волк отстал, – порадовал меня голос, – шевели батонами!»

В пути я задела что-то ногой. Дрожь прошла от затылка к пяткам – вдруг это спящий хищник? Взгляд скользнул вниз и остановился на красном клубке с нитками.

– Что… – в растерянности я подняла клубок и покрутила его в руках. – Не может быть. Здесь кто-то живет?

В сердце зажглась надежда. Я выживу!

Клубок зашевелился в руке, как копошащиеся в луже черви. Я выронила его, все еще чувствуя это склизкое прикосновение. Он покатился, и я увидела, как наматывается тонкая красная нить на шар. Даже если кто-то тянет его на том конце, это должен быть кто-то живой и с разумом. Правильно?..

Вдохнув поглубже, я выдохнула и поспешила за клубком. Все происходящее казалось дурным сном. Наверное, я просто напилась и уснула на плече Славы. А когда он разбудит меня, ничего этого не будет.

3

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я вышла к избушке, тело успело замерзнуть. Клубок закатился на крыльцо и перестал двигаться.

На одном из окон стояла свеча в старом подсвечнике. Двор был заставлен горшками и деревянными ведрами. Рядом с крыльцом в огороде росла капуста.

«Все слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказал голос, – избушка с людьми посреди леса? Здесь никто никогда не жил».

– Мне все равно нужно как-то выбраться отсюда, – буркнула я, подошла ко входу и постучала.

Протяжный скрип податливой двери заставил меня замереть, чтобы не ввалиться внутрь. Уютный тепло-желтый свет лампы, висящей под потолком, дал мне чувство защиты. Я прошла внутрь и закрыла за собой дверь.

– Здравствуйте! – ответа не последовало.

Опустив голову, я увидела коврик с надписью: «костям вход воспрещен».

«Описка» – подумала я, вытирая ноги и постукивая пятками друг о друга, чтобы избавиться от грязи.

В избушке пахло мясом и выпечкой. Желудок скрутило так, что пришлось сжать его руками, лишь бы не опозориться перед хозяевами.

– Проходи-проходи, – сказал приятный женский голос, – свернешь за ширму и мы встретимся.

Поддавшись зову, я пошла по скрипучим деревянным половицам. После грязной мокрой земли звук и ощущение твердой поверхности под ногами приносили мне удовольствие.

– Молодец, что отряхнула их. Иначе я бы разозлилась, – сказала хозяйка, нарезая морковь и лук. На спине у нее виднелись завязки фартука.

Я вспомнила маму, готовящую вкуснейший суп, и голодные слюни тут же наполнили рот.

– Здравствуйте, извините за беспокойство, – промямлила я, с трудом сглатывая.

Хозяйка избушки повернулась. В ней все было прекрасно: густые, почти черные, волосы, крупные губы, накрашенные темно-вишневой помадой, миндалевидные светло-зеленые глаза. Но мое внимание привлекла не красота женщины, а ее огромная коричневая родинка справа на подбородке.

– Добро пожаловать, – она расплылась в улыбке, – это приют Яги для усталых путников.

– Яги?.. – переспросила я.

– Предпочитаю титул Ягини.

– Как это?

– Ягиня Залесья и правительница лесная, – она двинулась ко мне, чуть переваливаясь с ноги на ногу, но при этом оставаясь женственной. – И та, кто варит суп из непослушных детишек.

– Вы, должно быть, шутите – я нервно хохотнула.

– Как знать, – Ягиня подняла руку и сняла перчатку.

Ее рука была черной, иссохшей и покрытой язвенными наростами. Желудок скрутило от подоспевшей тошноты. Я развернулась, чтобы скорее выбраться из дома и перебороть недуг, но цепкая лапка Ягини легла на мое плечо и до хруста сжала его.

– Негоже вот так убегать, не попробовав хозяйской еды, – хохотнула она.

Я повернулась и исподлобья посмотрела на ее бородавку. Заметив это, Ягиня провела по ней рукой.

– Что? Боишься?

– Нет, – соврала я.

– У всякой красивой женщины есть свой недостаток. Даже у тебя, – она с болезненным нажимом потрепала мои светлые волосы и, сжимая плечо, повела к столу. – У меня есть пироги с овощами и чай. Ты голодна?

Я не сводила взгляда с ее черной руки. Она напоминала конечность давно иссохшей мумии в музее, на которую я однажды смотрела. Тогда забальзамированный труп казался чем-то далеким, а сейчас…

Яга посмотрела на меня и хитро улыбнулась, прищурив глаза. Взяла маленький заварочный чайник и указала на стол. Только сейчас я заметила, что на нем стоят яства в плетеных корзиночках: пирожки, овощи, лесные ягоды. Желудок заурчал.

– Можешь не отвечать, я слышу, что голодна, – Ягиня взяла кружку и наклонила чайник. – Любишь покрепче?

– Не надо. Я и так уже засиделась, – слова давались с трудом, но я не могла злоупотреблять гостеприимством этой странной женщины.

– Из Залесья нет выхода, – сказала она. Я вздрогнула, как от пощечины. – Не бойся, ночью нет выхода, – пояснила Ягиня, пододвигая ко мне чашку. – А днем тебе предстоит его найти. Если сможешь, конечно.

Я взяла чашку в руки и прикрыла глаза. Долгожданное тепло приятно грело руки, а травяной аромат нагонял сон.

– Пей, – Ягиня легонько дотронулась пальцами до дна кружки, чтобы поднять ее к моим губам. – Когда остынет, будет невкусно.

– Но если отсюда нет выхода ночью, а днем его трудно найти, – забормотала я, оттягивая первый глоток, – как я смогу вернуться домой?

Ее губы растянулись в ласковой улыбке. Ягиня погладила меня по волосам.

– Отсюда никто не выходит, если я не позволю.

4

Я ставлю чашку на стол. Днище с громким стуком ударяется о поверхность стола. Сонливость стирается, как и мои сомнения.

– Я тебя знаю, – говорю ей, – ты та самая Яга.

Она приподнимает бровь.

– И что же ты будешь делать, девка? – Ягиня скалится и ее зубы кажутся желтее, чем раньше.

– Тебя не существует, – отвечаю я, – ты – всего лишь плод моего воображения.

Яга смеется и берет чашку, подносит ее к носу и вдыхает аромат трав.

– Я хотела убить тебя быстро, – говорит она спокойным голосом, заправляет прядь моих волос за ухо, – но ты подала мне другую идею.

Ягиня наклоняется, и я слышу, как клацают ее зубы рядом с моим ухом. Дыхание Яги отдает плесенью, смешанной с гнилью.

– Я тебя выдам замуж, – шепчет она.

– Что?.. – шарахаюсь в сторону и смотрю на Ягу. Она смеется до кашля и с силой хлопает меня по спине.

– Что слышала. Ты идеально подойдешь ему.

– Кому?

– Одному вечно молодому царевичу. Он как раз ищет жену. Пятьсот лет…

Я встаю со стула и качаю головой, пячусь к выходу, не сводя взгляда с Ягини.

– Хочешь уйти? – ее голос звучит расстроенно. – Но ты даже не попробовала мой яблочный пирог. Он особенный. Для девок, из которых я варю суп.

В руке Яги появляется яблочный пирог. Из-под румяной корочки вылезают гниющие кусочки фруктов. Они размазываются по поверхности, как след от слизня, и скатываются на пол с едва слышными шлепками.

– Попробуй, – Яга протягивает загнивающий пирог мне.

– Отстань! – кричу я, срываюсь и бегу к двери. Хватаю ручку, дергаю и замираю.

Длинные куриные ноги поднимают избушку вверх. У меня кружится голова от высоты – я боюсь ее, как огня.

– Что за…чертовщина? – бормочу я, сжимая ручку до боли в ладонях.

– Я же сказала, – повторяет Яга, – Отсюда никто не выходит, если я не позволю.

5

Я захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, словно это могло спасти меня от надвигающейся ведьмы. Ее глаза странно блестели: из зелёных они стали черными и теперь по цвету напоминали панцири майских жуков.

– Отстань! – я схватила метлу и ткнула рукояткой в живот Яги.

Она ахнула, на ее лице застыло недопонимание. Кожа зашелушилась и начала плавно сползать по щекам Ягини, перекатываясь на подбородок и сваливаясь оттуда в ямку между пышным бюстом.

– Девка! – выдохнула она, схватив меня за волосы. Я замахала метлой, неведома сила вырвала ее у меня из рук.

Метла развернулась и больно ужалила прутьями по ладоням.

– Мои вещи тебе уж точно не подчинятся! И думать не смей! – Яга рванула меня за волосы и я, не удержавшись, шлёпнулась на пол. – Я думала поступить с тобой по-хорошему, но ты вынудила меня сделать это по-плохому.

Последним, что я запомнила, были рукоятка метлы и острая боль в голове с кружащимися стенами избушки.