Kitabı oku: «Целитель магических животных», sayfa 16
18. Большая дружная семья
Храм входил в число мест, которые я всегда не любила. Были ли тому виною добровольно-принудительные походы туда в детстве или мамины попытки сделать из меня жрицу – не знаю. Но к центральному храму, каким бы прекрасным и величественным он ни был, я подходила с внутренним содроганием.
«Зачем поклоняться тем, кто давно ушел?» – спрашивала я у родителей в детстве.
«Так положено», – отвечали мне.
Кем и когда положено, не уточнялось.
Жаль, но есть обстоятельства, обойти которые не получается, как и центральный храм, перед которым я стояла, собираясь с духом.
– Приветствую тебя, путница.
Добродушная женщина на входе в небесно-синих одеждах встречала традиционной фразой каждого. Говорят, это была особая, весьма почетная должность, получить которую могли только умеющие располагать к себе с первого взгляда. В общем, я бы у дверей храма никогда не стояла, однозначно.
– Мы все идем вслед за ушедшими богами, – давно заученный и набивший оскомину еще в раннем детстве ответ сам сорвался с губ.
– Я вижу, ты в смятении, тебя переполняют вопросы, а в душе поселилась скорбь, – участливо произнесла служительница, перегородив мне вход.
«Да я сама эмпат», – хотелось ответить мне, но следовало проявить вежливость. А то еще не пустят на церемонию.
– Да, я иду на похороны хорошего человека. И надеюсь найти многие ответы внутри, – на последнем я сделала особый акцент.
– Хорошего пути, – улыбнулась женщина, наконец пропуская меня.
Я же быстренько проскочила, чтобы наверняка не последовало новых вопросов. Этим только волю дай.
В храме всегда кто-то был, даже ночью, но мне, насколько я помнила, нужен цокольный этаж. Именно там, на одном уровне с землей, проходила прощальная церемония в прошлый раз. Там же и сейчас собирались люди, ни один из которых мне не знаком. Мелькнула мысль, что среди них вполне может затесаться и наниматель Пауля…
Я встала у стены, стараясь не привлекать внимания, все равно не знакомиться и общаться сюда пришла. Подозрительно только, что Ксавьер до сих пор не появился, надеюсь, задерживается он по делам, а не из-за очередного приступа недомогания. Решила, что если не объявится до начала похорон, проверю его через нашу секретную, от него в первую очередь, связь.
От нечего делать я все-таки начала разглядывать присутствующих. Большинство сидящих на скамьях в зале прощания, судя по магии, были коллегами местора. Не удержавшись, я несколько приоткрыла эмпатический дар, чтобы почувствовать хотя бы ближайших ко мне людей и их настрой. Лавина чужих эмоций тут же накрыла меня с головой, вытеснив собственные чувства. С трудом разобравшись, где мое, а где чужое, я пришла к неутешительному выводу, что если кто и испытывает что-то по поводу смерти местора, то истинной скорби в них мало. Чаще всего встречалось легкое сожаление, но и злорадства хватало…
Да, все как и всегда. И если мне нужно напрячься, чтобы почувствовать других людей, то Майку приходится стараться, чтобы от них постоянно абстрагироваться.
Ксавьер появился с первыми звуками флейты. По преданию, именно под простой пастушеский инструмент боги уходили из нашего мира. И теперь вслед за ними идет умерший человек…
Жрец, зашедший, что примечательно, с лордом, сразу же начал служение, тихим певучим голосом зачитывая прощальную речь. Я старалась больше слушать флейту, незатейливая мелодия которой звучала лучше хорошо поставленного голоса служителя храма. Заслушавшись, я несколько отвлеклась от самой церемонии, но в реальность вернулась сразу же, едва не упав от накатившего головокружения. Я стиснула виски, силясь понять, что со мной происходит, пока не заметила Ксавьера. Лорд сидел, но, судя по позе, вот-вот завалится. Драконья чума! Да это же наша связь так работает! Видимо, новое плетение немного изменило свойства, и вот я разделяю со своим пациентом его плохое самочувствие. Почти романтично, если бы мне не было так плохо. Я постаралась сузить канал – пусть высокий лорд мучается в одиночку, – прикидывая, что можно предпринять? Церемония тем временем подходила к концу. Люди начали вставать со своих мест, чтобы попрощаться с ушедшим, я же осторожно пробралась к Ксавьеру.
– Держитесь за меня, – шепнула лорду и перекинула его руку через свое плечо.
Первый же шаг показал, что идея не самая лучшая: тащить здорового мужика – та еще задачка. На свежий воздух я его при всем желании не выведу, а постороннюю магию в своих храмах жрецы страсть как не любили…
– Есть запасной выход, – прохрипел мужчина, почти полностью повисший на мне. Еще чуть-чуть, и спинка моя переломится.
– Где? – дрожащим от напряжения голосом поинтересовалась я.
– За алтарем, – лорд с трудом языком ворочал, вот-вот отключится. Если ему так плохо, ехал бы в свое поместье и отлеживался!
Прося помощи у всех ушедших богов сразу (мы же в их храме, должны услышать!), я кое-как дотащила мужчину до ступенек, где его и сгрузила. По узкой лестнице мы вдвоем в любом случае не протиснемся.
– Надо выходить, а на улице я помогу, – решила обнадежить лорда.
Не знаю, подействовали ли мои слова, или боги увидели мои страдания и сжалились, но Ксавьер медленно, спотыкаясь, пошел вверх. Последние ступеньки высокий лорд преодолел ползком на четвереньках. Эх, видел бы кто… Но, к счастью, кроме меня, других свидетелей этого безобразия не нашлось.
Тяжелую дверь пришлось открывать мне, налегая на нее всем весом, а до этого перешагивать через лежащего на ступенях лора (дожили, лорды валяются). Поскольку мы остановились в двух шагах от выхода, то за дверью я смело применила магию и вынесла бессознательного Ксавьера, чуть-чуть не дотянувшего до заветной улицы.
Лорд покрылся испариной, к нему снова вернулась мертвецкая синюшная бледность, что впору обратно вниз тащить, пока жрец далеко не ушел. Самое неприятное, что нашу связь, только вчера наложенную, мне в итоге пришлось обрубить в надежде восстановить ее как-нибудь в следующий раз, иначе бы легла рядом с ним на ступеньках.
Стимуляторы, проверенные на Ксавьере ранее, лежали в моей сумке, да вот незадача, ими нельзя злоупотреблять. Если каждый день принимать, то вскоре организм расслабится и не захочет нормально функционировать без дополнительной подпитки. Так что приводить лорда в чувство придется собственными силами.
Когда родители узнали, что я на целительском, поначалу даже обрадовались. Профессия уважаемая и полезная, в хозяйстве всяко пригодится. Что лучше домашнего доктора, который сам один из домашних? А когда поняли, что лечить я намерена не людей, а животных, настрой их отчего-то переменился. Только на лечение людей я все равно налегала, решив в случае чего доказать, что смогу. С тех пор минуло много-много лет, и практики у меня, считай, что не было. Вот только теперь лорд регулярно задачки подкидывает: то проклятье сними, то в чувство приведи…
Удобнее устроив голову мужчины на своих коленях, я начала с давления и пульса: если они нормализуются, то и состояние больного должно улучшиться. Получалось так себе, пришлось все-таки бить высокого лорда по щекам, а до этого закрыться пологом невидимости. А то увидит кто – потом объясняйся, что я ни на кого не нападала и не избивала.
Примерно после десятой пощечины и прорвы затраченной магии (да я бы уже любое животное с того света вернула, а этот все в сознание не придет!), Ксавьер, слава ушедшим богам, открыл мутные глаза.
– Где мы? – был первый вопрос лорда.
– Позади храма под пологом невидимости, – любезно пояснила я.
– А кто-нибудь видел нас внизу? – вопрос номер два.
– Вроде бы нет, я успела вас вовремя увести.
– А много времени прошло?
– Минут пятнадцать. Я уже все перепробовала, половину магического резерва истратила, а вы никак не очнетесь, – попеняла я лорду.
– Простите, Линда, я очень вам признателен. Как и всегда.
– Пожалуйста. Кстати, вы мне все ноги отлежали.
– Я не нарочно. – Лорд попробовал сесть, но чуть не завалился. Пришлось ловить и класть обратно, как было.
– Лежите уж, что с вами делать.
Я накрыла влажный и горячий лоб Ксавьера ладонью и легонько использовала обезболивающие чары. По идее, они должны приятно холодить, а заодно потихоньку снижать температуру. Впервые использую в качестве компресса обезболивание, но, кажется, действует.
– Хорошо-то как, – Ксавьер блаженно зажмурился и положил свою руку сверху, заодно сжав мои пальцы.
Не удержавшись, я положила вторую руку ему на щеку, которую лорд успел гладко выбрить. С утра у него наблюдалась небольшая светлая щетина. У высоких лордов, насколько мне известно, волосы были белесыми по всему телу, какая-то особенность родовой магии. А ведь у Ксавьера тоже…
Мелькнуло воспоминание, что при спасении лорда от проклятья мне было не до скромности и церемоний, но я скорее от него отмахнулась. Он мой пациент, а я как профессиональный целитель должна вести себя соответственно принятой этике. Так что никаких срамных мыслей!
– Странно, – протянул лорд, приоткрывая глаза. – Почему-то щеки горят, – мужчина потер вторую, не занятую моей ладонью щеку. – Раньше такого не замечал.
– Наверное, это какой-то побочный эффект, – глядя в сторону, прокомментировала я.
– Правда? Ну ладно. А что так противно тикает?
– Это я будильник новый купила. – Часы, так и оставшиеся в сумке, и правда было хорошо слышно. Я достала их, чтобы похвастаться приобретением, и ужаснулась, глядя на циферблат. – Седьмой час?!
– Да, вечер уже, смотрите, какие тени длинные, – Ксавьер слабо кивнул на площадь. Я как-то на такую деталь внимания не обратила…
– Но церемония началась в полдень! – Я потрясла часы, все еще не веря, что они показывают правильное время.
– Это особая жреческая магия. Церемония очень длинная, ее тяжело вынести неподготовленному человеку, поэтому чувство времени, скажем так, притупляется.
– А почему бы не сделать церемонию короче и ничего не притуплять? – недовольно поинтересовалась я.
– Потому что жрецы проводят ритуал. Они, между прочим, ощущают время обычно, представляете, как устают после шести часов служения?
– Представляю… – Правильно я все-таки сделала, что сбежала из дома, а не пошла к жрецам. – Но мне надо спешить.
Опоздаю на ужин – Майк меня убьет. Но оставить Ксавьера тоже страшно.
– Я сейчас кое-что сделаю, а дома все объясню.
На этот раз я не стала скрываться и восстановила связь, чтобы снова отслеживать состояние пациента. Ксавьер если и удивился, то вида не подал. А может, просто не пришел окончательно в себя и выскажет мне все позже.
– Я только про дом не совсем понял, – наморщил лоб мужчина.
– Я вам ключ-артефакт от замка отдам, и вы поедете ко мне. Как вернусь – будем разбираться с вашим недугом. А то мне не понравилось вас на себе таскать.
Так и без спины остаться недолго, придется на пару с Брайаном пояса из собачьей шерсти носить. Интересно, получилось ли у Майка что-нибудь выяснить?
– Так приятно слышать от вас про дом, – заулыбался Ксавьер.
– Конечно, вы у меня больше, чем у себя, времени проводите. – Эх, никак не отделаюсь от болезного. Прижился на мою голову.
Ксавьер с моей помощью поднялся и неуверенно пошел к противоположному краю площади, где стояли наемные экипажи. На всякий случай лорд благоразумно накинул капюшон черного плаща, на удивление многофункциональным оказался траурный наряд. К концу площади мужчина расходился, бледность отступила, и шел он вполне уверенно, так что мне не страшно было отправлять его домой одного. Надо бы Майка с ужина прихватить, вместе устроим мозговой штурм. Я прекрасно знала, какие высокие требования предъявляются к советникам короля, если про постоянные недомогания Ксавьера станет известно, кресло под ним зашатается. Кто тогда будет расследовать дело о краже ингредиентов? И станет ли он делать это с таким же рвением?
Посадив пациента в экипаж и дав ему наставления как следует поесть, благо в холодильнике еще что-то оставалось, а заодно покормить Церю (ну нет так нет), я запрыгнула к следующему извозчику и принялась молиться ушедшим богам, чтобы успеть к Майку.
Уезжая с площади, я оглянулась на главный храм Мильдара, отбрасывающий огромную тень на площадь. Вытянутые окна с желтым светом напоминали десятки глаз, с укоризной смотревших мне вслед.
Простите, Пауль, что не смогла нормально проводить вас вслед за ушедшими богами. Тут не только моя вина, если что. Но я обещаю, что мы приложим все усилия, дабы найти тех, кто оборвал жизнь хорошего мага и человека.
К Майку я, само собой, опоздала, приехав затемно и почти на час позже. Расплатившись с возничим, я выпрыгнула из экипажа и побежала к дому, в котором не появлялась уже пару лет как. Впрочем, Майк бывал здесь не чаще. Но, в отличие от друга, я любила захаживать к его родне в гости, ведь в этом месте имелось то, чего у меня никогда по-настоящему не было – большая дружная семья.
У родителей Майка, адвоката Остина и домохозяйки Милли уродилось семеро детей. Каким по счету шел Майкален, я постоянно забывала. Кажется, родители и сами путали своих детей по старшинству. Одно известно точно: Майк не старший и не младший, где-то посередине затесался. Четыре сестры и трое братьев разбежались кто куда из-под родительского крыла и опеки, но время от времени таки умудрялись собираться под одной крышей. Некоторые из них еще и порадовали родителей внуками, точное количество которых я давно перестала отслеживать.
Стоило мне подойти к двери и дотронуться до звонка, друг выскочил на порог.
– Дорогуша! Где тебя ушедшие носят?
– Торопилась как могла. – Я сделала шаг вперед, попав в круг света, и Майк спал с лица.
– Драконья чума! Что на тебе надето?! – Друг схватился за голову, видя мой черный церемониальный костюм.
– Ты же сам просил одеться поприличнее, – попробовала отшутиться я. Судя по наливающимся кровью глазам Майка, шутка получилась так себе.
– Убил бы тебя прямо здесь и сейчас, но уже пообещал матушке, что ты придешь. Так что отложим до конца вечера, – зловеще прошептал друг, схватил меня за руку и потащил почему-то не в дом, а в сторону.
В итоге оказались мы у черного входа. Майк вынул из-под коврика ключ, открыл дверь и впихнул меня внутрь. Гул взрослых голосов и детский визг сразу ударили по ушам. И ведь придется выдерживать этот шум не один час. Ужас-то какой.
– Сейчас наденешь что-нибудь из моего, – велел друг, приводя в свою комнату.
Размерами комнатушка Майка не отличалась, но была идеально убрана. Вообще, проявляющийся во всем перфекционизм друга меня порой дико бесил. Особенно когда он без спроса приходил в мою общажную комнату и устраивал уборку, так что потом невозможно было ничего найти. А главное, откровенного бардака у меня тоже не водилось, исключительно творческий беспорядок, когда все под рукой и на виду. А Майку требовалось, чтобы вещи стояли в строго определенном порядке по размеру, виду, цвету и прочей одному ему понятной логике. Пожалуй, это была единственная причина, по которой мы регулярно ссорились.
– Держи, – друг протянул мне голубую рубашку. Разумеется, идеально выглаженную. – И можешь не возвращать, мне она все равно стала мала.
– Так, может, она и мне мала? – разглядывала я подарок с майковского плеча. – Если в груди жать будет?
– Ой, дорогуша, я тебя умоляю, было бы чему жать, – отмахнулся друг, за что получил своей же рубашкой.
– Надевай давай, – поторопил Майк, игнорируя мой выпад. Наверное, и правда пора поспешить.
– Отвернись хотя бы!
Майк вздохнул и закатил глаза, но все-таки отвернулся, пока я сбрасывала траурный плащ и расстегивала черную рубашку.
– Слушай, – вспомнила я о своем поручении. – А как там с булочником? Получилось что-то диагностировать?
Пуговицы на рубашке Майка, как назло, оказались мелкие и круглые, а петли не разношенные. Наверное, поэтому друг ее и не надевал, такую пока застегнешь…
– Все у меня получилось. – Майк попробовал обернуться, но, видя, что я до сих пор борюсь с пуговицами, снова встал спиной.
– Молодец! Я в тебе не сомневалась! Осталось целебное зелье для него сварить – и все будет в ажуре!
А то что-то я затянула с обещанным чудо-лекарством.
– Зачем зелье? – удивился друг. – Я его сразу на месте и вылечил.
Я так и застыла на предпоследней пуговице.
– Чего?
– У него межпозвоночная грыжа была, – ударился в объяснения Майк, – а я всегда неплохо работал с тканями… Ты что творишь?!
Мои руки сами сомкнулись на тонкой шее. Убью гада!
– Тебя кто просил его лечить?! Я что сказала – провести осмотр и поставить диагноз!
– Да хватит уже! Его как раз боли мучили, – Майк разжал мои пальцы и вывернулся, заваливая на кровать. Удивительно, но за прошедшие годы друг как-то возмужал и стал сильнее, раньше я с ним легко справлялась, а сейчас Майк, даром что худой и невысокий, уверенно прижал мои запястья к изголовью кровати, а сам уселся сверху на ноги, лишая возможности для маневров. Не к магии же против него прибегать? Да еще в доме.
– Чтоб я тебе еще когда-нибудь помог! – пропыхтел пытающийся сдержать мой гнев друг.
– Чтоб я тебя еще о чем-то попросила! – Я все-таки смогла сбросить с себя этого наглеца, вечно не знающего ни в чем меры, схватила ближайшую подушку и запустила в Майка.
– Я хотел как лучше! – окончательно обиделся Майк. – Зачем ставить диагноз, если его все равно лечить не надо?
– Надо, но вылечить его должна была именно я! Это отец моей помощницы Рози, и мне нужно произвести на него хорошее впечатление.
Майк даже подушку отложил от удивления.
– Я что-то не совсем понял, дорогуша. А зачем тебе понадобилось производить на отца девушки хорошее впечатление?
И при этом ощутимо так напрягся.
– А зачем обычно это делают? – решила поиздеваться я, догадавшись, к чему он клонит.
– Ты чего, рыба? – испугался Майк. – Когда это ты вдруг заинтересовалась девушками?
– А что такого? Раз с мужчинами не везет, решила попытать счастье с женщинами. К тому же Рози милашка, согласись.
Пока Майк пытался придумать ответ и переварить услышанное, дверь с силой распахнулась, ударившись о стену.
– Вас сколько ждать можно?! – Милли, а матушка Майка иначе к себе обращаться не разрешала, кипела от недовольства. Свой буйный темперамент друг явно унаследовал от нее.
– Мама, подожди, у нас серьезный разговор!
– Все разговоры потом, – женщина уверенно зашла в комнату. Маленького роста и худенькая, несмотря на семь беременностей, она пугала похлеще многих здоровых костоломов. – Девочка до сих пор некормленая, а ты ее тут запер!
Материнский инстинкт Милли, натренированный на семерых детях, никогда не позволял никому уйти не поевши.
Я поспешно вскочила с кровати и застегнула оставшиеся пуговички, что не укрылось от цепкого взора хозяйки. Но никаких слов или упреков не последовало. Женщина, давно мечтавшая женить сына и не подозревавшая о бесперспективности своей затеи, только довольно улыбнулась. Мою кандидатуру в невестки она одобрила с первого же знакомства. Ее не смущала ни моя манера одеваться, ни мое увлечение работой, и даже короткую стрижку сразу оценила. Если бы Майк не был категорически против, я бы сама вышла за него, исключительно ради такой золотой свекрови. Но ведь не соглашается, гад!
– Мы еще не закончили, – шепнул друг, догоняя меня.
– Обязательно продолжим, – согласилась я. Все планы мне сломал!
В большой обеденной было шумно. Дети носились и орали, взрослые пытались их перекричать, но, увидев нас, все радостно захлопали. Я в этой большой и очень активной семье давно стала своей.
– Линда, мы уже заждались! – пожаловалась одна из майковских сестер.
– Да, – подскочила ко мне одна из его же племяшек. – Бабушка без тебя торт не несет!
Неудивительно, что моего появления так ждали. Я с улыбкой потрепала мелкую по голове.
– Опоздавшим штрафной! – А это уже кто-то из братьев, успевший наполнить мне чем-то высокий стакан для эля. Судя по запаху, точно не элем.
– Штрафной! – дружно закричали присутствующие.
Майк, все еще обижавшийся на мою черную неблагодарность, насупившись, стоял в стороне. Никакой помощи и поддержки, когда надо.
Пришлось соглашаться. Судя по вкусу, это была одна из фирменных настоек отца семейства, алкоголь в которой почти не чувствовался и пился на удивление приятно. По телу сразу растеклось тепло и легкость, я даже Майка простила, настолько настроение улучшилось. А с Брайаном как-нибудь разберемся, он же в любом случае не остался внакладе.
Дальше была куча еды и литры чего-то спиртного, подливаемого мне со всех сторон. И как я ни старалась пить через раз, встать из-за стола трезвой все равно не вышло. Точнее, не так: встать в принципе не получилось.
– Переночуешь у меня, – решил Майк после того, как я чуть не завалилась под стол.
– Нет-нет-нет, – я принялась упираться, сама понимая, что немного перебрала. – Меня ждут дома.
– Рози? – ехидно спросил друг.
– Ксавь-ер, – на последнем слоге я икнула, но Майк ответ разобрал.
– Ну, раз Ксавьер, вызовем тебе экипаж. Пусть лорд сам с тобой разбирается.
– Не нужно со мной разбираться, – решила проявить характер я, сделала шаг в сторону, и только отличная реакция друга спасла от очередного падения.
– Разумеется. Ты трезва как стеклышко.
– Ну ладно уж, не совсем, скажем так, я чуть помутнела…
– Могла бы и меньше пить, – не выдержал Майк после того, как я едва не полетела теперь на лестнице, а он снова меня поймал, чуть не грохнувшись при этом сам.
– Майк, да у меня такое…
Я обняла друга и повисла на его шее.
– Представляешь, тот проклятийник, который делал проклятье для Ксавьера, умер…
– Это плохо? – удивился друг.
– Да, – я отчего-то шмыгнула носом, – он хорошим был. И химера у него милая. Просто взялся не за тот заказ и сделал кому-то сигналку. А Ксавьер в нее влез и случайно подцепил проклятье, представляешь?
– Представляю… И почему он умер?
– Ксавьер жив! – возмутилась такому предположению. – Я сама с него проклятье сняла, высшего порядка, между прочим!
– Да я не про лорда. Проклятийник как умер? – Майк в ответ на шмыганья погладил меня по спине.
– Убили, – совсем расклеилась я, – он клятву о неразглашении дал, Ксавьер сказал, что через нее и убили, когда Пауль пытался мне подробности рассказать.
Теперь текло у меня не только из носа, но и из глаз, щедро орошая мужское плечо. На удивление крепкое, кстати говоря. Я даже пощупала это самое плечо. Майк, как ни странно, не возражал. У меня же в голове рыбкой проскочила мысль, что происходит нечто странное. Раньше я его плечами не интересовалась… А тут…
– И много он тебе рассказал? – серьезно спросил друг, перехватывая мою руку, безвольно соскальзывающую с его плеча на грудь и ниже. – Дорогуша, не шали.
– Почти ничего, – я снова обняла Майка. А волосы у него все такие же мягкие, к тому же длинные… – Но Ксавьер сказал, что этого хватило, и там, – я указала пальцем куда-то неопределенно вверх, – почувствовали и убили. А теперь и Ксавьеру плохо, потому что я, наверное, не до конца проклятье сняла. – От этого глаза мои снова увлажнились.
– Понятно…
Экипаж, громыхая колесами по мостовой, подъехал к дому. Майк помог мне в него забраться, точнее, погрузиться, поскольку была я явно «в дрова» и сама это понимала. А еще зачем-то залез следом.
– Улица Миэля, дом сорок, – назвал адрес моего дома-клиники друг, садясь ко мне на обтянутое кожей сиденье.
– А ты куда? – вяло удивилась я.
– Провожу тебя. А то что-то страшно стало одну отпускать.
Плечо Майка оказалось подходящим не только для слез, но и для сна, так что я устроилась поудобнее, друг же обнял меня, чтобы не упала, если резко затормозим.
– Что же ты у меня такая непутевая? – тихо спросил Майки, когда я уже засыпала.
Отвечать не стала: спать хотелось сильнее, чем спорить.
