Kitabı oku: «Дневник Дрянной Девчонки», sayfa 4
4. МедТуса
Пятница
8 октября 1999
23 дня до областного конкурса
8:05 Учитель истории опаздывал. Настроение в классе было приподнятое в предвкушении сегодняшней вечеринки. Мои же чувства были двоякими. С одной стороны, меня прельщала возможность увидеть ту сторону Яны, о которой я не знала. Наконец-то я познакомлюсь с её двоюродной сестрой Ритой и стану свидетелем их флирта с мальчишками. С другой стороны, я боялась того, что может случиться, когда все эти заведённые парни напьются.
– Ты не обязана ни с кем заниматься сексом, – заявила Яна. – Ты вообще ничего ни кому не обязана. Делай только то, что в чем абсолютно уверенна.
– Знаю, – сказала я.
– Как продвигается твоя подготовка к Сверхновой?
– Неважно. У меня кружится голова, когда я смотрю на ноты. Это как изучение внеземного языка. Всё так запутанно.
– Нужно, чтобы кто-то тебе это объяснил.
– В моей семье никто не изучал музыку.
Яна повернулась к Никитину:
– Константин, ты же музыку любишь, да?
– Да, а что?
– Ты разбираешься в нотах?
– Да. Могу тебя научить. Ты подходишь по параметрам.
– По каким ещё параметрам, Никитин?
– У тебя классная задница.
Резко, как кошка, заметившая движущийся объект, Яна вскочила, готовая прыгнуть на него.
Я затараторила:
– Нет жестокости, нет жестокости.
– Осторожно! Она закипела, и такая го-ря-чая, – Костя сорвался с места и побежал в начало класса. Яна побежала за ним, я побежала за ней. Костя схватил учебник с чьей-то парты, присел и прикрылся им, как будто он беззащитный ребёнок. Я встала перед ним, защищая его, но на самом деле защищая Яну от исключения из школы.
– Хватит! – закричала я.
– Я хочу извинений от этого вульгарного ублюдка, – сказала Свердлова.
– Ты только что назвала меня ублюдком. Мы квиты, – сказал Костя из-под учебника.
– По местам, – кто-то крикнул. – Учитель идёт.
– Я с тобой не закончила, – сказала Яна.
Когда мы побежали обратно к своим партам, Костя одёрнул меня:
– Надеюсь, ты не забыла о моём сочинении? Срок сдачи – понедельник. – Его глаза впились в меня, брови сошлись близко друг к другу, соединяясь в единую мохнатую линию.
– Я помню свои обязательства, – сказала я, уворачиваясь.
Честно говоря, если бы он не напомнил, я бы совсем забыла. Сначала договор казался мне хорошей идеей, но теперь, когда мне надо выполнять обещанное, я понимаю, какую глупость совершила, подписав его. Я очень надеялась, что новая парта прибудет со дня на день, тогда Лина отсядет от Кости, и мне не придётся на него батрачить.
После уроков я призналась Яне, что сильно переживаю из-за вечеринки.
– Всё будет хорошо, малыш, – сказала она. – Если вдруг ты почувствуешь себя странно… голова закружится, как будто ты на карусели, быстро беги в туалет, потому что тебя вырвет. И… – Она вытащила из кармана две маленькие квадратные упаковки. – Если собираешься заняться сексом, используй это.
Я не собиралась заниматься сексом, и мне не хотелось брать в руки эти штуки.
– Возьми, чтобы не было так, как со мной, – сказала она и сунула их мне в сумку. Эти слова отозвались тупой болью у меня в груди, но моя боль была ничтожной по сравнению с тем, что пришлось пережить Яне.
– Не волнуйся. Увидимся в восемь.
19:00 На кровати я разложила джинсы, юбки и топы, подходящие друг к другу по цвету и стилю. В каком из этих нарядов я буду выглядеть более уверенно? Как мне убедить всех, что на вечеринке я не впервые и знаю, что делаю?
После недолгого взвешивания всех за и против я остановила свой выбор на короткой юбке цвета металлик и белой майке с золотой вышивкой. Поверх я надела вязаную тунику с меховым воротником и чёрные ботильоны на каблуке.
19:35 Игорь забрал дедушку на переговоры, и я осталась без извозчика. Это меня даже обрадовало, потому что дало мне вескую причину остаться дома и учиться. Но я не смогла нарушить данного Яне обещания. Пришлось вызывать такси.
После 30-минутного ожидания я села в "Ладу Девятку", в которой воняло потными носками. И пока мы ползли по оживлённому городу, я переживала о том, что мои волосы и одежда пропитаются этим отвратительным запахом, и все будут шарахаться от меня, как от протухшего сыра камамбер.
20:45 Я заплатила водителю и вышла из такси. Он остался недоволен потому, что я не дала ему чаевых. Наверное мне следовало дать ему какую-нибудь мелочь. Может быть, если бы у него была лишняя пятерка, он бы помыл машину или себя.
В одном из окон второго этажа сияли разноцветные огни цветомузыки. Смех и возгласы эхом разносились по двору. Мой желудок сжался в комочек, как испуганный ежик. Я глубоко вдохнула и вошла через деревянные двери в подъезд. Интенсивность басов возрастала пропорционально моей нервозности. Пока я поднималась по бетонной лестнице, мое воображение проигрывало страшные случаи, которые часто происходят на таких вечеринках, когда молодежь до смерти дерется, люди выпадают из окон, парни насилуют девушек.
Дверь квартиры 28 была обтянута материалом, напоминающим крокодиловую кожу. Я услышала топот, затем пронзительные смех.
Как мне вести себя с этими взрослыми ребятами? О чем мне с ними говорить? Последнее, чего я хотела – это молча сидеть в сторонке и выглядеть тупо. Потом меня осенило, они же были студентами-медиками, они наверняка увлечены наукой так же как и я. Я поговорю с ними о цикле Кребса или о транскрипции ДНК. Поддержу беседу в течение часа или около того (пока они еще трезвые), чтобы доказать Яне свою преданность, и тихонечко ускользну. Это был хороший план. По крайней мере мне так казалось.
20:55 Я опустила вниз металлическую ручку (звонить не было смысла – музыка была слишком громкой). Дверь открылась.
В комнате было темно. Каким-то чудом я нашла выключатель на стене и включила свет.
– Ну нафига! – крикнул кто-то.
Под вешалкой для одежды на оттоманке сидела парочка. Грудь девушки была оголена, ладонь парня обхватила ее, как осьминог.
– Извините, – сказала я и быстро выключила свет.
Из коридора я проследовала в узкий холл с четырьмя закрытыми дверьми. Дверь справа была входом в эпицентр МедТусы. Я пока не была готова там оказаться, поэтому дернула дверь слева. Кто-то крикнул: "Занято", – туалет, поняла я. На третьей двери была табличка "Не входить", возможно, это была спальня, возможно, она предназначалась исключительно для хозяев – что-то вроде VIP-зоны. Четвертая дверь была прямо по курсу. Как раз когда я собиралась её проверить, дверь туалета открылась, ослепив меня.
– Какие люди, на верблюде! Ну здравствуй, Алёха! – сказал Славик.
Я почувствовала себя загнанным кроликом, попавшим в свет автомобильных фар.
– Ты не видел Яну?
– Она на кухне зависает, – он указал на дверь в конце коридора. – Но прежде чем ты уйдёшь… – Он растянул руки на противоположные стены холла, преграждая мне путь. – Может, потанцуем?
Одна из его рук незаметно опустилась мне на талию. Я почувствовала запах пива в его дыхании. Моё сердце бешено заколотилось, пытаясь пробиться сквозь грудину и убраться оттуда ко всем чертям. А вот мой разум не спешил – он работал на холостом ходу, используя последние крупицы моей уверенности. На принятие решения у меня была всего пара секунд.
– Продолжай мечтать, Славик, – удалось мне сказать. Я увернулась от его руки и рванула по коридору на кухню, к Яне. Она была мне нужна.
Распахнув дверь, я оказалась в маленькой комнате. Сигаретный дым был таким густым, что мои глаза прослезились. Посередине был накрыт стол, на котором было много спиртного и немного еды. Я быстро оглядела людей в комнате и заметила рыжий затылок Яны. Она сидела на засаленном угловом диване. Я остолбенела, когда увидела, с кем она зажималась. Это был Костя. Кто бы мог подумать? Как это произошло? Когда это произошло? События на этой вечеринке развивались очень быстро.
Одна из девочек постарше, сидевшая на другом конце дивана, помахала мне рукой.
– Привет. Ты Алёна? Я узнала тебя по фотографиям Яны. Я Рита, её двоюродная сестра.
– Привет. Ох уж эта Яна и её фотографии, – улыбнулась я. Яна обожает фотографии. Фотоаппарата у неё нет, поэтому она просто любит коллекционировать снимки, сделанные другими: шарлатанами на пляже, школьными фотографами, мной.
– Рада наконец с тобой познакомиться, – сказала Рита. – Это мои соседки по квартире, Таня и Галя.
Я кивнула им, девушки кивнули в ответ, без особого энтузиазма. Я почувствовала себя неловко и присела на другой конец дивана рядом с Яной.
– Привет, – сказала я, слегка толкая её в ребра.
– Ты пришла, – сказала она. Её блестящие губы растянулись в широченную улыбку.
Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, но я отстранилась, не желая, чтобы её губы перенесли мне на щеку слюну Кости.
– В чём дело? – спросила она, всё ещё улыбаясь. – Тебе что, дрянная девчонка, противно? – она издала звуки поцелуев, приближаясь к моему лицу.
– Отвали, – я оттолкнула её, хихикая.
– Я запомню это, – сказала она.
– Нет, не запомнишь.
– Нет, не запомню, – повторила она, утопая у Кости во рту.
В другом углу комнаты, в кругу наших одноклассниц, сидели Романова и Новенькая. Потягивая кислотно-зелёную жидкость, Карина рассказывала один из своих анекдотов. Её свободная рука летала в воздухе, придавая её истории ещё больше динамики. Я была удивлена, что она пришла на вечеринку после того, что произошло между нами. Наверное, Лина её затащила. Рука Карины остановилась, и вся группа расхохоталась.
Поскольку делать мне особо было нечего, я стала изучать закуски на столе. Солёные огурчики, бутерброды со шпротами, тонко нарезанный лимон. Из спиртного было пиво в пластиковых бутылках, та самая зелёная жижа, которую пила Романова, и несколько бутылок водки. А прямо у меня под носом лежала пачка сигарет Slims. Это были сигареты Яны. Я была уверена, потому что рядом с пачкой лежала связка ключей с фонариком и длинным, заострённым металлическим ключом.
Я достала сигарету и закурила. Вместо обычного расслабления никотин распространил свинцовое чувство сожаления, которое разлилось до самых кончиков пальцев и доверху заполнило лёгкие. Зря я унизила Карину, она этого не заслуживала. И вообще, зря я пришла на МедТусу, мне здесь не место. Моё место дома, за учебниками. Я должна тратить время только на то, что приближает меня к моей цели – победить в Сверхновой Звезде. Я потерплю ещё десять минут и незаметно ускользну.
– Дай мне затянуться, – сказала Яна. Она забрала у меня сигарету и сползла на диван с колен Никитина. – Налей-ка нам водочки, Константин.
– Мне не надо, спасибо, – сказала я. Не хватало мне ещё напиться.
– Да ладно тебе. Всего лишь одну стопочку. Это поможет тебе расслабиться, – сказала Яна. – Возьми ломтик лимона. Давай.
Я подумала, что если выпью, то Яна от меня отстанет, и я смогу с чувством выполненного долга поехать домой.
– Ладно, – сказала я и взяла скибку лимона.
– За нас. Друзья навеки, – Яна чокнулась своим бокалом с моим.
– Друзья навеки, – повторила я, наблюдая, как она проглатывает тягучую жидкость.
Я поднесла свою стопку ко рту. Запах показался мне отвратительным, и я поставила её обратно на стол, не отпив.
– Алёна! Ты что творишь?! – Яна закричала. – Никогда не ставь стопку после чоканья.
– Что? Почему?
– Это плохая примета, – вмешался Костя. – После того, как ты чокнешься, ты должна выпить. Соблюдай этикет, подруга.
Яна кивнула. Я опрокинула стопку в рот и быстро закусила долькой лимона. – Отвратительно!
Внезапно Романова закричала: "Моя любимая песня! Пошли танцевать." Их компания вскочила, и друг за другом девочки побежали на танцпол в зал.
21:15 МедТуса совсем не была страшной. Я не знаю, почему я раньше так нервничала. Всё было довольно скучно: люди либо зажимались друг с другом, либо сплетничали о своих учителях и одноклассниках. Пришло время незаметно удалиться. Если такси не задержится, то у меня ещё будет пару часиков, чтобы позаниматься.
Я встала, но тут дверь в кухню распахнулась, и в комнату вошли двое парней. Один из них был смуглый, в шелковой рубашке с золотой цепью на шее. А другой… Я не могла поверить своим глазам. Это был тот загадочный незнакомец, которому я подкурила сигарету на пороге школы. Мои ноги подкосились, и я плюхнулась обратно на диван.
– Офигеть! Что за гадость вы тут курите? – сказал мой незнакомец, махая перед собой рукой.
– Данил! – Рита вскочила и поцеловала его в щеку, задержавшись на долю секунды дольше, чем того требовал дружеский поцелуй.
– Привет, Карим, – Рита поцеловала парня в рубашке и села обратно на диван, придвигаясь поближе к Яне (которая не обращала никакого внимания на новых гостей). – Спасибо, что скинулись на выпивку, ребята. У этих школьников никогда бабла нет.
– Всегда пожалуйста, – ответил Карим с акцентом. Я предположила, что он был из Индии или Сирии, как и многие другие студенты, приехавшие в Донецк за дешевым и быстрым медицинским образованием.
– Да, не вопрос, – сказал Данил. – Мы всегда готовы снабдить вас отравой.
Рита расхохоталась. Данил сдержанно улыбнулся и лукаво посмотрел на неё. От этого взгляда, хоть он и не был адресован мне, внизу моего живота что-то затрепетало.
– Рита, на твоих вечеринках всегда самые красивые девушки, – сказал Карим. Он подтащил деревянный табурет к столу и сел напротив меня. Чувство незнакомого смущения заставило меня покраснеть.
Эти двое хотели того же, чего и озабоченные пацаны из нашего класса. Но в отличие от них, Данил и Карим не спешили. Их сногсшибательная внешность была гарантом того, что так или иначе они получат свою награду. А значит, они с азартом могли кататься на волнах тестостерона, наслаждаясь самим процессом.
– Меня зовут Карим, – он протянул мне ладонь.
– Алёна, – сказала я, беря его за руку.
Карим наклонился вперёд, и я с ужасом поняла, что он собирается наградить мою кисть поцелуем. Мне совершенно не хотелось ощутить липкую слюну на коже, но его полные губы оказались сухими, тёплыми и мягкими, как песок пустыни.
– М-м-м. Сладкая, как пахлава, – сказал он, осторожно отпуская мою руку.
Меня передернуло от этого сравнения. Неужели он не мог выбрать что-то более деликатное? Шоколад или карамель… Рахат-лукум на худой конец.
Данил схватил другой табурет и придвинулся к Кариму.
– Ты что, пьёшь, чувак? – спросил он, рассматривая артиллерию бутылок на столе.
– Сначала позаботься о даме, – ответил Карим.
У меня перехватило дыхание. Я хотела, чтобы Данил узнал во мне ту, что спасла его одним осенним утром.
Он окинул меня взглядом и, без малейшего намёка на то, что он меня вспомнил, спросил: "Что тебе налить? Водку, пиво… А это что за хрень?" Он поднял бутылку с зелёной жижей и прочитал: "Мятный ликёр. Ну это как-то не серьёзно."
– Мне водку, – выпалила я, подсовывая ему стопку. – Пожалуйста. Спасибо.
Я не горела желанием опять ощутить этот отвратительный вкус, но я хотела, чтобы Данил видел во мне зрелую девушку, готовую осилить крепкий спиртной напиток, а не школьницу, поклонницу "не серьёзного" мятного ликёра.
– Как пожелаешь, – сказал Данил. Его длинные ровные пальцы обхватили бутылку, серебряные кольца застучали о стекло. Он открутил металлическую крышку, и тонкая струйка прозрачной жидкости полилась в наши стопки.
Наблюдая за его отточенными движениями, моя грудь начала закипать от непреодолимого желания завладеть его загадочными, как космическая бездна, глазами. Во всей вселенной была только одна вещь, которая меня привлекла так же сильно – сверхновая звезда. Но в тот момент желание победить в конкурсе отпало, как отработавший модуль ракеты.
– За всё хорошее! – сказал Данил, поднимая стопку.
– Подождите, а как же мы? – остановила его Рита.
– Куда ж без вас? – сказал Данил, ухмыляясь. – Сейчас налью.
– За нас! – сказала Рита, поднимая бокал.
– За вас, девчонки! – сказал Данил.
– За прекрасных дам! – сказал Карим, и мы звонко чокнулись, проливая немного водки на стол.
Я залпом проглотила водку, стараясь не выдавать своего отвращения. Но от этого гадкого вкуса мои глаза сами по себе зажмурились.
– Да, скверная зараза, – сказал Данил, обращаясь ко мне. – Это потому что она теплая. Его глубокий голос имел на меня какое-то внеземное воздействие. Он словно проникал сквозь мою кожу, заставляя все мои внутренности приятно вибрировать. – Водка должна быть ледяной, тогда она становится мягкой, даже приятной.
Эта реплика была моим шансом завязать с ним разговор, но на ум ничего путного не приходило, и я, как тупица, просто кивнула. А моим шансом воспользовалась Рита: "Данечка, ты так много знаешь о спирте." Она потянулась к нему и погладила его по плечу.
Моё горло подперло горькая досада: ну почему я не могу вести себя с парнями так же уверенно? Почему, как только на горизонте появляется противоположный пол, я становлюсь другим человеком – замкнутым и беспомощным? Я хочу быть как Яна. Я оглянулась в надежде найти в ней поддержку, но в комнате её уже не было.
– Так и есть… Данил у нас эксперт в этом вопросе, – сказал Карим, наливая себе колы. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал несколько глотков.
– Данил, а ты когда-нибудь пробовал самбуку? – спросила Рита.
– Пробовал, – сказал Данил, заправляя прядь волос за ухо. – Помнишь, я тебе рассказывал, что этим летом работал барменом? Чего мы только не смешивали.
– Какой ты крутой, – сказала одна из подружек Риты.
– А это правда, что самбуку нужно пить, когда она горит? – спросила другая подруга.
Данил усмехнулся. – Не сомневаюсь, что есть идиоты, которые так и делают. Но вообще-то нет. Ты пьёшь самбуку после того, как затушишь огонь. А потом переворачиваешь бокал и вдыхаешь пары через соломинку.
– Прикольно.
– В следующий раз давайте скинемся на самбуку, – сказала Рита. – И ты научишь нас её пить.
Данил продолжал болтать с девчонками о коктейлях и своей летней работе на Азовском море. А я, как зачарованная, наблюдала за выражением его лица, за тем, как его веки опускаются и поднимаются; как его окольцованные пальцы заправляют непослушные пряди волос за ухо.
Меня пленила уверенность его движений и непринуждённая манера беседы. Он вёл себя так, будто чётко знал, кто он, и принял себя со всеми достоинствами и недостатками. У него не было нужды доказывать что-то окружающим. Вот он перед вами, какой есть. Хотите – любите, хотите – ненавидьте.
К тому моменту, как Данил начал рассказывать о коктейле “Розовая леди”, который он смешивал для покрытого татуировками бугая, выпитая мною водка достигла мозга, и страх перед мужчинами начал таять. У меня появилась идея, как завоевать внимание Данила. Сейчас я понимаю, насколько тупой и банальной была эта идея, но для моего пьяного мозга этот ход казался беспроигрышным.
Сняв тунику, я невзначай спустила бретельку своего топа.
– Карим, – сказала я, откидываясь на спинку дивана так, чтобы свет фонаря, проникающий через окно, осветил мое декольте. – Тебе нравится в Донецке?
– Еще бы, – ответил Карим с энтузиазмом. – Здесь я могу быть независимым… Не полностью, конечно. Но, находясь так далеко от них… – Он закурил и на выдохе продолжил: “По крайней мере, у меня есть иллюзия свободы. И пока мне этого достаточно”.
Я притворилась, что чрезмерно заинтересована.
– Ты имеешь в виду свободу от семьи? – Я протянула руку, давая ему понять, что хочу взять его сигарету. Мое сердце бешено колотилось, а рука заметно дрожала. Карим охотно отдал мне сигарету и продолжил рассказывать.
Затянувшись, я выпустила дым кверху и покосилась на Данила. И в этот момент он тоже на меня посмотрел. Это было так неожиданно. Его глаза прожгли дыру в моем сердце. Всё-таки было в них что-то безумное. Неуловимое для других. То, что он тщательно скрывал от мира под маской невозмутимости.
Продолжая смотреть на него, я постучала по сигарете указательным пальцем, пепел упал мимо пепельницы, а его внимание вернулось к девушкам.
Я затянулась еще раз. Убедившись, что на фильтре остался отпечаток моей губной помады (Яна терпеть этого не может), я вернула сигарету Кариму, который продолжал рассказывать о том, как изменилась его жизнь после переезда из Сирии.
– …и не только русский язык, девушки… такие красавицы. Как вы одеваетесь! Смело, элегантно. Как вы себя ведете! Уверенно, но заботливо. И вы такие…
Интенсивно кивая, я создавала впечатление неподдельного интереса, однако в тот момент меня интересовало только одно – как привлечь внимание Данила?
Обмокнув ломтик лимона в соль, я запрокинула голову и положила его на язык. Мне казалось, это будет выглядеть сексуально, но через долю секунды я поперхнулась соком и начала кашлять, как больной туберкулезом старик.
– Ты в порядке? – спросил Данил.
– Может, воды? – спросил Карим.
– Всё хорошо, – прохрипела я, продолжая безудержно кашлять.
Данил подошел ко мне. Я замерла, как мышь перед хищником. Я даже перестала кашлять, как вдруг Рита пронзительно заорала: “Don’t Speak!” – Она вскочила с дивана и подбежала к Данилу.
Сначала я была в замешательстве, но когда услышала песню, которая играла в зале, её выкрик обрел смысл. Она схватила Данила за руку и потянула:
– Данечка, миленький, давай потанцуем. Пожалуйста.
– Ты точно в порядке? – поинтересовался он ещё раз.
Я кивнула и показала поднятый вверх большой палец.
– Хорошо, – сказал он, обнимая Риту за талию, – пойдем.
Вот сука, подумала я. Она даже не была симпатичной. Жидкие волосы, пухлые щеки. Невысокая, полная. Блин!
– Налей мне ещё, – сказала я Кариму с болью в горле.
– Конечно. Ты заслуживаешь, чтобы к тебе относились как к принцессе, – сказал он, подсаживаясь ко мне на диван.
Какой дешевый ход, подумала я и выпила залпом.
Он положил руку мне на плечи, я почувствовала сладковатый запах специй, который источала его кожа.
– Ты безупречна, как цветок белого жасмина. – Сказав это, он слегка коснулся моей груди. Я напряглась, понимая, что на этом легком касании его рука не остановится. Настал момент получения награды, которую он так терпеливо ждал.
– А эти отблески луны в твоих глазах… – сказал он, медленно продвигая руку мне под майку.
Карим был бесспорно симпатичным, и, наверное, многие девушки были от него без ума, но не его касания я жаждала. Ни его загадочная душа манила меня с силой притяжения черной дыры.
– Нет, – сказала я, убирая его руку. – Это не отблески луны, Карим. Это всего лишь свет фонаря. – Я направилась к двери, как вдруг стены комнаты закачались. Должно быть, я пошатнулась, потому что Карим вскочил и обнял меня сзади.
Карусель. Яна меня об этом предупреждала.
– Всё хорошо? – спросил Карим.
Ничего не ответив, я бросилась в туалет.
Дверь была открыта. Я опустилась на забрызганный кафель и обняла унитаз. Содержимое моего желудка тут же вырвалось на волю.
Внезапный голос напугал меня: “Знай свою дозу”.
В углу, перед зеркалом, стояла Карина. Она нанесла немного блеска на губы и потерла их друг о друга. Меня опять вытошнило.
Я чувствовала себя ничтожно. Какая же я дура. Ну зачем надо было напиваться? Теперь сижу на обоссаном полу, вдыхая смрад помоев, и никому до меня нет дела. А так хотелось, чтобы рядом оказался друг, который мог бы помочь и пожалеть меня.
С надеждой я посмотрела на Карину и прохрипела: “Извини за то, что я сказала в школе. Я не хотела тебя обидеть”.
Карина не ответила. Она достала черную круглую коробочку, отщелкнула ее и начала наносить на лоб и нос персиковую пудру. Я подумала, что она меня не услышала, может быть, музыка была слишком громкой. Может быть, мой голос был приглушен липкой субстанцией, покрывающей мое горло. А может, я только вообразила, что сказала что-то, а на самом деле ни слова не слетело с моих губ.
Она положила пудру обратно в сумочку и посмотрела на меня сверху вниз.
– Я думаю, ты как раз хотела меня обидеть.
Когда она это сказала, по бокам ее головы появились смутные очертания маленьких рожек, точно таких же, как на том эскизе, который она рисовала в школе.
– Тебе нужен был кто-то, кто развлекал бы тебя, пока Яны не было рядом. Временная замена. Игрушка.
Все было не так. Мне всегда нравилось дружить с тобой.
– Естественно, – сказала Карина, опускаясь на колени позади меня и собирая мои волосы на затылке. Я почувствовала, как снова подступает тошнота, и меня вырвало. – Это естественно, что тебе нравилось дружить со мной. Потому что это была искренняя дружба. Та, которую не купишь.
– Не купишь? – спросила я, ощущая горечь на губах.
– Здорово иметь деньги, да?
– Что ты имеешь в виду? – Я повернулась к ней и заметила, как рожки на ее голове превратились в рога, как у быка с родео. Никогда не думала, что галлюцинации могут быть такими реальными.
– Ты покупаешь машины, дома, модную одежду… Дружбу.
– Я не покупаю дружбу.
– Ты уверена? Как думаешь, почему Яна до сих пор тебя терпит? Она ведь полная противоположность тебе. Она уверенная в себе, жизнерадостная и честная. Зачем ей тусоваться со скучной, привилегированной заучкой?
Карина встала, возвышаясь надо мной, как судебный палач.
– Ты просто не можешь по-другому, Волкова. Это у тебя в крови. Ты такая же продажная, как и вся твоя семья.
Она вышла из туалета и захлопнула за собой дверь.
Белые стены закружились вокруг меня. А ведь Романова права: зачем Яне такая скучная заучка, как я? Неужели она действительно дружит со мной только потому, что я покупаю ей брендовую одежду и плачу за нее в кафешках? Так вот почему она ни разу не позвала меня к себе домой, не познакомила меня с родителями. И по телефону звонить запретила. Никакая я ей не подруга, я ее кошелек.
Я смыла унитаз и встала. От рвотных позывов у меня болела грудная клетка, перед глазами всё плыло, а в ушах началось пронзительное жужжание. Они снова заговорили. На этот раз громче, убедительнее:
Никчемная.
Ни на что не годная.
Неудачница.
Ты никому во всей галактике не нужна.
– Заткнитесь, – сказала я им и посмотрела на себя в зеркало. – Сама знаю.
Я хотела убраться с этой вечеринки как можно скорее, но сначала мне нужно было привести себя в порядок и поговорить с Яной. К ней у меня было два вопроса:
Почему она со мной тусуется? и
Встречается ли ее сестра с Данилом?
Я умылась. Зубная паста, стоявшая в стаканчике на раковине, оказалась соленой на вкус – странно, подумала я, но это было куда приятнее вкуса желчи (кстати, мне нужно выяснить, что делает желчь такой горькой, этот вопрос может попаться на Сверхновой). Шампунь, который я нашла в шкафчике, пах как жевательная резинка "Дональд Дак". Пойдет, – подумала я, намыливая кончики волос, – всё лучше, чем вонь полупереваренной пищи.
Нетвердо держась на ногах, я пересекла коридор. Открыв дверь в зал, я выпустила волну басов, от которых у меня завибрировали ребра. В комнате было полно народу. Пробираясь между потными телами, я остановилась под зеркальным шаром, осматривая толпу в поисках своей лучшей подруги. Её нигде не было. Я обошла комнату по периметру: кто-то целовался на диване, но это была не Яна.
Проходя мимо балкона, за окном я увидела силуэт: высокий парень в черной пайте. Я была уверена, что это Данил. Наедине с собой он безмолвно всматривался в туманное небо. Пройти мимо, упуская свой шанс, означало окончательно признать поражение. А я уже и так достаточно проиграла за сегодняшний вечер. Терять мне было нечего. В венах закипел адреналин, а лёгкие сжались в предвкушении глотка свежего воздуха. Я подошла к балкону и приоткрыла дверь.
Как же я об этом жалею.
То, что я увидела, уничтожило последние крохи моего достоинства.
Эти двое полностью проигнорировали меня. Данил продолжал смотреть вверх, слегка приоткрыв рот, а Рита стояла на коленях. Она работала так усердно, что капельки пота блестели у неё над верхней губой.
Я закрыла дверь и подумала, Господи, сделай так чтобы она захлебнулась его спермой.
Злая и расстроенная, я забрала свою тунику с кухни и направилась к входной двери.
– Алёна, ты куда?
Яна выглянула из комнаты с табличкой "Не входить". Её рубашка была расстегнута, бюстгальтер свободно болтался.
– С меня хватит. Я иду домой.
– Подожди, я с тобой.
Яна зашла обратно в комнату, а через секунду вышла уже в куртке. Она была немного пьяна, но её щеки были румяными, губы красными от поцелуев, глаза сияли.
– Ты уверена, что не хочешь остаться с Костей?
– Нет, я без тебя не останусь.
12:45 Такси не заставило себя долго ждать. Мы сели сзади. Яна назвала водителю свой адрес, а когда машина тронулась, она просунула свою руку под мою, так что они переплелись, и прижалась к моему плечу.
– Я напилась, и меня вырвало, – сказала я ей.
Она хихикнула.
– Не смешно. Моя грудная клетка всё ещё болит. Угадай, с кем я столкнулась в туалете.
– С кем?
– С Кариной.
– С Каримом? – Яна с энтузиазмом подняла голову и посмотрела на меня. – Я видела, как он на тебя смотрел.
– Нет… но напомни мне о нём позже, мне есть что сказать.
– Что? Ты с ним переспала?
– Прекрати. Нет. Послушай. Я столкнулась с Ка-ри-ной.
– А, с этой коровой, – сказала Яна, откидываясь на спинку сиденья.
– Ты была права, она мстительная.
– Если точнее, то я сказала, что она мстительная сучка.
– Ладно. Знаешь, что она мне зарядила? Что я такая же продажная, как и вся моя семья.
– Продажная? Это как-то слишком конкретно.
– Я тоже так подумала. И то, как она это сказала… Было такое чувство, что эти слова что-то значили для неё.
– Я уверена, что она просто дурачилась с тобой.
– Дурачилась? Яна, есть люди, которые пойдут на всё, чтобы навредить нашей семье. Это как раз те люди, которые думают, что мы продажные. Они ненавидят нас, и их влияние растёт.
– Почему они ненавидят вас?
– Из-за наших денег. И потому что дедушка строгий и властный.
– Ну, он такой и есть. Я его боюсь. Когда я у тебя, я стараюсь не смотреть ему в глаза. Мне кажется, если я взгляну на него, он превратит меня в камень или лягушку.
Я улыбнулась.
– Иногда я тоже себя так чувствую. Понимаешь, жизнь далась ему нелегко. Его жена (моя бабушка) умерла молодой, и дедушка остался с младенцем (моей мамой) и двумя маленькими мальчиками. Ему пришлось выживать без поддержки. Это сделало его твёрдым и непреклонным, но это также сделало его умным и смелым. Он заслужил каждую копейку. И я это докажу, когда выиграю Сверхновую Звезду. Все узнают, что Волковы заработали капитал собственными мозгами.
– Послушай, малыш, эти люди, которые вас ненавидят, они тупые. И Романова тупая. Забудь о ней.
– Есть ещё кое-что.
– Что?
– Карина сказала, что ты со мной ради денег.
– Вот стерва.
– Яна, скажи честно, если завтра я потеряю всё и стану вонючим бомжом, ты меня бросишь?
Она покачала головой.
– Малыш, если ты потеряешь всё, ты не станешь бомжом. Ты такая же умная и смелая, как твой дед. Ты выкарабкаешься из любой ситуации. И за это я тебя люблю.
Этот ответ удивил меня. Я ожидала, что Яна отшутится, скажет что-нибудь вроде: “Дырявые тряпки и макияж из пепла только добавят тебе очарования.” Но она восприняла мой вопрос серьёзно. У меня на душе отлегло.
