Kitabı oku: «Не умри», sayfa 2

IV

Раздался заводской звонок, это значило, что ночная смена закончилась и дневной пора идти, как бы того не хотелось на свои рабочие места и пахать так, чтоб тебя не сочли бесполезным балластом. Пока все собирались, Саня не отставал от Артема, вдохновленный своей новой идеей-фикс, военным переворотом на фабрике:

– Глянь какие шмотки я раздобыл у вояк за несколько консервов. Почти новенькие. Ведь пригодится, чтоб с трупов не снимать. Ты знал, что некоторые из них понимают наш язык?

– Кто? Трупы что ли? – с иронией выдал Артем.

– Та не, местные. Ну, в школе немногие, наверное, учили.

– А кого ты вояками называешь? Это же вооруженный сброд, который разбежится если их перестанут кормить. А перед тем, как разбежаться еще и нас перебьют потехи ради. Да и шмотки твои кстати наверняка с трупов и сняты были, глянь нет ли там дырок от пуль и бурых пятен крови, – Артем высказал свою точку зрения, даже не глядя в сторону Сани, обувая тяжелые рабочие боты на неоднократно зашитые носки.

– Да, поэтому будет все быстро и легко. Им все равно на кого работать, если кормят и платят. Может некоторые даже перейдут на нашу сторону. Я говорил с одним, если мы начнем, то он перекинется к нам и еще парочку уговорит.

– А ты с ними говорил до того, как менял тряпки на собачьи консервы или уже после? Можешь даже не отвечать, я все равно сделаю вид что тебя не знаю и не знал никогда.

– Да консервы сам даже не знаю с чем были, да и кто там помнит вкус настоящей тушенки из них? Сам, наверное, забыл уже? – Саня начал смеяться. – Эх, тушеночка, да с гречечкой, – на секунду оба ностальгируя задумались помнят ли они этот манящий вкус.

– Ты видел, чтоб эти наемные мудаки голодали? Нет? Я тоже не видел, дались им твои банки, им скорей ты нужен чтоб сдать и получить за тебя награду в виде бабы, бухла или повышения в должности.

– Да че ты такой нудный то? Душнила, все будет ок, епта.

– Сань, нет! Нам не надо переворот делать, а надо спетлять по-тихому с этого проклятого завода. Пока они спохватятся, то мы уже будем в целом дне пути галопа минимум. И валить домой, может там еще не все так печально как здесь. Даже если переворот удастся, в чем я лично сомневаюсь, то что ты с заводом будешь делать? Тоже в рабовладельцы подашься? Продукцию тулить кому будешь? Будешь ждать, когда тебя пристрелят в новом перевороте или когда приедет соседняя группировка, например из Брно или вообще из того, что когда-то называлось Словакией или Австрией?

– Что делать решим потом, а сначала надо этих вот скинуть. – Саня кивнул в сторону охраны. А в Брно и так не до какого-то Битеша, там несколько банд между собой воюют, азиаты с ромами, чехи с венграми, разделились по нацбандам и всем власти хочется. То союзничают, то каждый сам за себя. А еще полмиллиона трупаков бродит по улицам, пожирая заблудившихся потеряшек.

– Это тебе те, кого ты называешь вояками рассказали? У нас нет ни оружия, ни навыков, а они явно готовились и скорей всего убивали людей пачками даже до всего этого маразма с вирусами. Тот десяток взрывателей, которые ты стырил с конвейера не в счет, их не хватит ни на что, даже на суицид.

– Откуда ты знаешь про…

– Наблюдательный просто, нехрен их ночью перепроверять как Голлум кольцо. Камуфляж просто выкинь. Даже если сбежим, как думаешь, кто для снайпера будет первой мишенью, дохляк, тело в гражданском или в камуфляже?

– Так в «комке» незаметней и практичней будет ведь, – Саня старался оправдать свою «покупку».

– Хорошо, допустим сбежали, допустим в твоих этих тряпках даже. Но сейчас на дворе осень, а значит холода впереди, тут планирование необходимо, а не спонтанность. Конечно, я согласен, что надо валить с этого гиблого места как можно быстрее, пока еще живы.

Охранник – здоровенный боров, с автоматом на перевес зашел в барак и с подозрением уставился на Артема с Саней.

– Ну все, тихо… – Шепнул Артем, выдумывая на ходу новую тему для разговора.

– О czym tu szepczesz, psy? (О чем шепчетесь тут, собаки? – польский.)

– Да вот вспоминаем как было до всего этого, – Артем моментально сменил тему разговора, на нейтральную, побоявшись, что охранник понимает отдельные слова и тем самым поймет тему их беседы. Сань, так вот, была у меня одна подруга, ну не красавица, но симпотная, конечно, иначе я бы не клюнул, сам понимаешь. Ее Верой звали, одесситка, родители не из бедных. А любила она почему-то статуэтки котиков коллекционировать, и хвасталась, что ей парни покупали их как сувенир. Ну мы, гуляя по парку и купили ей одного котика. Ну, то да се, цветочки, конфеточки. Потом как дело уже близилось к кровати, она вышла на секунду из комнаты, и я начал разглядывать ее комнату, ну третье свиданье только у нас было тогда, хата пустая и как тут не воспользоваться моментом. Ну, так я на полке у нее и насчитал похожих котиков аж двадцать семь штук прикинь.

– Гы, и дальше, что сделал с этим колодцем?

– Да я че дурак штоль, во всех смыслах слова «нахер», мне в мои тогдашние восемнадцать не сдался этот морской букет, венерический, отморозился сделал вид что забыл то-то важное и свалил, забрав даже статуэтку котика с собой, чтоб не оставался у нее как трофей.

Саня с Артемом громко и откровенно засмеялись.

– Kurva, idź do pracy zanim on strzeli! idź! Jo? (Курва идите работать пока не стрельнул! Идите! – польский) – И для уверенности, непонимающий, что ему говорят, боров щелкнул затвором.

– Е-е, уж едэм. Не советую на нас тратить патроны, начальство не похвалит за это. Розумиш? Не допоручуй те стрилеть, – спокойно и размеренно произнес Артем на ломанном чешском, проходя мимо охранника.

Тот принял на свой счет, что его ни во что не ставят рабы и с целью вернуть статус-кво замахнулся прикладом на Артема ударив его по правой лопатке. Артем от удара влетел в стену, да так, что разбил губу, затем сполз на пол. Боль сковала, накрыла с головой так, что перехватило дыхание на несколько секунд. Во рту появился знакомый тёплый, металлический привкус крови. Надо было вставать и идти работать, пока не последовали еще удары, пока его не сделали бесполезным. Стоит получить перелом, как ты становишься ненужным и тебя уводят в подвал, – нервно, промелькнула мысль у Артема в голове, когда он, схватившись за плечо пытался быстро подняться.

– Вам бы не мешало на заводских воротах написать: «Arbeit macht frei» мать вашу. – Крикнул Саня, тем самым обратив внимание охранника на себя.

– Arbeit, idź! Jo? Идти, Jo?

– ДА, е! Е! Еп твою на лево… – Выкрикнул Саня, помогая Теме подняться и пойти на рабочее место.

Сегодня всему цеху попалась довольно легкая работа, хоть и опасная – выплавлять тол из ржавых, почти развалившихся снарядов разных по времени и сохранности, начиная от Второй Мировой до советских времен и до вполне современных натовских калибров. Конечно, многие из работяг старались хоть маленький кусочек умыкнуть, чтоб потом поменять его на еду. Так, некоторые смогли себе собрать примитивный самострел – кусок трубки, шпингалет, пружина и гильза. В основном такое оружие использовалось для самообороны, запугивания, охоты на крыс или мести внутри рабских бараков. О таком оружии многие знали, но молчали и не сдавали владельца. Стоило узнать охране или начальству про наличие у раба огнестрела, как могли всю комнату перевернуть вверх дном и публично, без разбору казнить пару человек, в том числе и того, кто сдал нарушителя. Артем и Саня не были исключением, они старались как можно больше тола выплавить для себя, все же при планируемом побеге, взрывчатка пригодится, даже малая доля. Так же собирали различный электронный хлам и запчасти, которые как они считали так же могут пригодиться. Так, получилось собрать из пластиковых моторчиков для бензобака, несколько примитивных, свето-шумовых и начиненных гвоздями осколочных гранат. Хотя о каких планах побега могла идти речь, планирование практически было бессмысленной и смертельно-опасной затеей. На заводе для многих главной задачей была – задача выжить, а выживал конечно тут каждый по-своему. Кто сотрудничал с местными аборигенами из числа вооруженных головорезов, стараясь подхалимничать и угождать. Кто как Артем работали в поте лица, на износ, тем самым показывая свою полезность и знание работы. Попавших в плен женщин ждала участь другого плана, в основном – гарем, уборка и готовка. А могли и использовать в обмене с другой бандой, на что-нибудь: оружие, автомобиль, провизию. Любой из банды Кубы мог изнасиловать поварешку или уборщицу, но в гарем имели доступ далеко не все, это был такой себе личный золотовалютный запас Кубы.

За этот день Артему удалось выплавить более ста килограммов тола. После термической обработки тол превращался в жидкость светло-коричневого цвета, которую он разливал в емкости по 14 килограмм, в которых тол затвердевал. Далее, емкости передавались в следующий цех, где его экипировали промежуточным детонатором из того же прессованного тола, брикетом весом около 50 граммов.

Напротив Артема сидел невысокий парень с длинными волосами, все звали его Игорюней, но чаще всего его называли Малым. По говору явно был выходец из какого-то села на западной Украине, ему исполнилось недавно двадцать, и он прямо-таки восхищался своей работой.

– Темич, ну прикинь як нам подфартіло то га? – Спросил на суржике Игорюня.

– В каком плане подфартило? – Задался вопросом Артем.

– Прикинь работали б з радіоактивними метеріялами. Я в Брно так працював, але тількі на упаковці. Потім сюди попав по обміну. Ось робиш місяць і починаєш туго соображати, волосся лізэ. Пацан при мені так місяць витримав та й гыкнув, а на упаковці, як і тут, можна жити роками, – Малый заулыбался во весь свой беззубый рот.

– Ты на смену постоянно будешь ходить пока не сдохнешь? Тебе вообще, разве есть разница от чего и как ты сдохнешь? В твои двадцать, у тебя уже зубы все выпали. Или может хватит батрачить? Ты и такие как ты подохнете здесь и все, найдут новых на ваше место, так что может-таки надо драться за жизнь? – Артем сам не ожидал услышать от себя такой поток мысли, ведь он был сторонником тихого бегства, а не переворота.

– Не хочу, мене і так все влаштовує. Мені пох! Я бачу як ти борешься за життя. Вже на волі мабуть? Ні? – Малый начал смеяться.

– Я-то отсюда рано или поздно свалю. А какие у тебя цели? Просто существовать как червь, жить лишь бы жить, срать и жрать? Как червь – бесцельно. Если ты живешь так, то чем ты лучше тех голодных мешков с костями что снаружи? Только в том отличие что твое сердце еще бьется?

– Нє, я живу для того щоб… – парень замялся, не найдя что ответить и не дожидаясь его ответа Артем продолжил свою речь:

– Или мы подохнем в бою, или мы все по очереди будем гореть в той котельной. Или все же победим и будем свободны. Как по-другому то?

– Ні, мы не переможемо, а скоріш за все помремо. В них є зброя, а в нас немає. Ні!

– Что ни то, блять? Подохнешь тут и будешь лежать в котельной как дерьмо дожидаясь зажарки. А в лучшем случае, будешь гнить как те дохляки что за забором, только ты все еще хоть что-то чувствуешь, – сделав глубокий вдох, Артем решил взять себя в руки и успокоиться.

– Да уж, перспективное и насыщенное существование… Раньше молодежь думала, как бы авто купить или квартиру, ну на худой конец телочек поразвлечь после работы, а тут готовы сдохнуть на конвейере. Поколение айфонов и пэпси, у тебя и тебе подобных есть все, кроме воли жить, – подытожил Артем и отвернувшись от собеседника, сосредоточено продолжил свою работу.

На коротком обеденном перерыве к Артему подошел Саня с двумя знакомыми из их барака, это был Дед и Андрюха. Говорили о нормах и о происходящем на заводе, кто не вышел на смену, кого увели в подвал и конечно же о бабах.

– Вот вчера видел чешек красивых, они тоже в военной форме ходят. Я бы так и отжарил парочку. Ну че Дед, сколько у тебя баб было то за всю твою жизнь? – Андрей очень любил хвастаться своими похождениями, говоря о том, что в свои 35 лет, у него уже было 995 баб и если бы не вирус, то уже перешпилил бы и за тысячу.

– Да хер його зна, ну я точно не дотягую до тебе. Тобі вже в кожвені прогули ставлять. Покушай краще більше брому щоб не задавать такі питання.

– Та я чист, никогда ничем не болел даже, – начал было отрицать Андрей, но внезапно для всех и для охранников в том числе, его перебила завывшая сирена, затем впервые за год раздался скрежет в громкоговорителе.

– Všichni na dvoře, bude vyhlášení (Все во двор, будет объявление – чеш.)! Это могло значить все что угодно конечно, но в любом случае это было весьма плохим и редким явлением.

– О! Можно будет сосчитать количество охраны на смене и осмотреть двор, – прошептал Саня, находясь уже в толпе, направляющейся к выходу в небольшой укрепленный дворик завода.

– Ты смотри, а я уж думал, что ты ничего умного не скажешь, надо же, учишься. – Артем, находясь на волне позитива всегда старался подколоть своего единственного камрада.

– Да, много ты там знаешь об уме Тем? – Выплеснул в свою очередь колкость Саня. Когда Тема с Саней между собой ссорились, то весь барак старался успеть на этот момент и якобы случайно оказаться рядом. Сие, столь театральное действо сопровождалось подначиванием то одной стороны конфликта, то другой, то кем-то из числа зрителей. Время от времени один из участников дискуссии высказывал свое мнение о комментирующем, припоминая все его косяки за какой-то определенный период, тем самым закрывая рот, а затем возвращался к первоочередной цели спора. В такие моменты все, кто находился вокруг, могли попросту забыть про ту, плачевную ситуацию, в которой они оказались по воле рока.

– Оставь всю эту хрень собачью на потом, подкалывать явно не твое. Иди считать стойких оловянных солдатиков, раз уж нечем заняться тебе больше, и жить так надоело. Ах да, на охрану не смотри, а то еще подумают, что ты у них что-то стырил и быстро сделают в тебе вентиляционные отверстия из автомата. Считать он, видите ли, научился, дырки в себе считать будешь, – Артем изображая пулевые отверстия, тыкал пальцем по робе Сани.

– Смотри как бы ты раньше меня не украсил мир своим отсутствием, – выплеснул Саня в попытке взять реванш в словесной перепалке.

С поднятым настроением от вида такого себе подобия стендап шоу, вся смена дожевывая свою пайку, вышла во двор завода. На улице уже не было того летнего зноя каким он казался еще неделю назад, иногда дул теплый ветерок, но уже появилась легкая прохлада и запах сухой листвы. Воздух был свеж и чист, изредка пролетали невесомые, едва поблескивающие паутинки. В начале сентября, было ощутимо прохладно, многие в толпе съежились от холода и попрятали ладони в рукава рабочей робы.

Саня с серьезной физиономией начал осматривать, запоминать и анализировать все что попадалось ему на глаза. Двор был небольшим, тут даже негде было развернуться автобусу, а значит при попытке побега на транспортном средстве, дорогу было очень легко перегородить. На стенах высотой в пять-шесть метров выстроенных наспех их армейских габионов, стояли автоматчики через каждый десяток метров. Дозорные вышки образовывали треугольник, тем самым лишая всех шансов к побегу, своим перекрестным огнем. Ворота запирались изнутри не только на засов и замок, но и к ним подгоняли груженый камнем прицеп, что давало уверенность в том, что никто и ничто во двор, так и из него не прорвется. Недалеко от одной из стен был вырыт котлован величиной шесть на восемь и глубиной около трех метров. В нем, на дне плескалась вязкая, желто-коричневая болотистая жижа, натекшая туда после дождей и, судя по всему, не высыхающая уже несколько дней.

Артем, в это время любуясь небом, подставил свое лицо последним, теплым лучам солнца, вдыхая полной грудью осенний воздух, на миг забыв о происходящем вокруг, вспоминая морской пляж и шум прибоя. Проследив за бегающими глазами Сани, Артем шепотом спросил:

– Сань, ну что, шпатни наши дела да? Ну, плохи, да? Не вылезти так просто будет?

– Ты бы уже на одном каком-то языке говорил, без всяких суржиков. Как видишь… Целый месяц, а то и больше думал, как, да чего сделать, вот вроде бы и не сложно, но шанс то только один. Явно транспорт нам необходим, но грузиться надо будет за стенами завода, иначе нам просто пипец.

– Да, это тебе не игра Тем, не засейвиться вовремя… Я вот думаю, бежать тут шансы малы, переворот тоже так себе вариант. Может надо записываться в их ряды и стараться набить себе рейтинг как добытчик, чтоб хоть как-то еще узнать, что происходит за стенами завода? А там уже и валить ко всем чертям.

– Ска, да ну походу ты прав… Хоть и не хотелось бы. Конечно, есть и те, рабы, что выходят за стены, но для этого наверняка придется испачкаться в крови да?

– Pozor… teď bude mluvit náš šéf… (Внимание… Сейчас будет говорить наш шеф – чеш.) – снова раздался хрипловатый скрежет из динамиков. Как нам перевел Дед, кое-как знающий чешский язык, на заводе были обнаружены заговорщики, подговорившие к побегу вооруженную охрану из параллельной смены Артема. Заговорщиков конечно же поймали и будет применено публичное наказание. Сорокапятилетнего Деда звали Иваном, он не был старым, но был самым старшим из всех рабов-работников, а дома у него уже был внук, потому ему и дали прозвище – Дед. Собственно, ему это очень льстило, он каждый раз улыбался, когда слышал это прозвище в свой адрес.

– Vyveďte vězně na dvůr (выведите пленных во двор – чеш.) – раздалась команда из громкоговорителя, означавшая, что сейчас кого-то выведут.

Показательно под штыками, приставленными к автоматам Калашникова, старенькой, потёртой 74-й модели, были выведены два раба из соседнего барака. И что удивило некоторых, вместе с ними так же вывели по виду уже явно бывших, двух охранников. Все были избиты, шли босиком, поскальзываясь на скользком, покрытом грязью растрескавшемся асфальте. Один из рабов придерживал здоровой правой рукой, окровавленную левую с открытым переломом, из которого струилась темно-красная, местами переходящая в алую, кровь. Белёсая кость торчала из раны, явно причиняя адскую боль раненому, который устало постанывал. Рядом прихрамывал бывший охранник, держась одной ладонью за разбитое в кровь лицо, а другой за правый бок. Странная процессия прошагала к яме, где, всех пленников столкнули в яму-котлован, а в это время, с другой стороны, откуда-то из склада, к этой же яме подогнали грузовой микроавтобус, из которого раздавались приглушенные рычащие и стонущие голоса. Все замерли в ожидании того, что должно свершиться. Никто толком не знал к какому зверству, к какой расправе готово начальство заводской банды и, в частности, сам Куба ухмылявшийся в стороне. В тоже время, все понимали, что сейчас будет прилюдная казнь с элементами устрашения, мол, чтоб не повадно было другим, но не догадывались как именно.

– Видимо что-то пошло не по плану у тех, кто попал в яму. Сань? А это не твои ли знакомые охранники случайно?

– К счастью, нет, но теперь те могут, обосравшись сдать меня. Если я доживу до конца дня, то пойду вытряхивать из штанов кирпичи.

Минут пять, в полнейшей тишине все ждали и вот, по скрипящим деревянным ступенькам, на импровизированный помост, неспеша, поднялся сам Куба. В его сопровождении было два охранника, один с натовским крупнокалиберным пулеметом МГ, другой с карабином СА. Даже несмотря на дождливую погоду и раннее утро, Куба иронично улыбался, гладя на окружающих его охранников и изнеможденных рабов, создавая впечатление будто он находится на открытии стадиона или на митинге в честь праздника имени его самого. По небритой улыбающейся физиономии, можно было прочитать лишь то, что сейчас будет очередное шоу, после которого отличившуюся поимкой беглецов охрану ждет награда в виде бухла и доступа в гарем. А рабы пойдут дорабатывать смену, затем хлебать свою баланду и спать до новой смены и так до нового «дня сурка».

– Ahoj! – раздалось с трибуны на чешском… и улыбчивый Куба, махнув присутствующим рукой, начал тараторить далеко непонятные всем фразы.

– Дед, что он там йодль-то свой врубил или реп решил нам зачитать как Эминем? – Спросил Саня.

Дед, родом из Каменца-Подольского, проработавший в Чехии уже лет двадцать, и попавший в ту же ситуацию что остальные рабы, знал более-менее язык и начал переводить:

– Говорит… мол, так и так, раб должен знати своє місце і тогда буде жив. Мол он тут с камрадамі дає їжу, дах та охрану. А эті решилі сбіжать, пообещав золоті гори охраннікам. Охранніков могли і так отпустить аби ті спросили Кубу, но оні решилі сбіжать, убив двоих його людей и забрав його імущество в віде зброї та боєприпасів. За преступленіе всі будуть казнєны. Но так как на дворе такой замечатєльний день, Куба великодушно решив всій четверці подарить шанс. Той, хто виживе в ямі, буде отпущен.

– Дед, у тебя изо рта воняет моими носками, скажи правду – ты их ел или что? Сходи уже к стоматологу и залепи ту дырку в зубе, – Саня старался хоть как-то разрядить обстановку среди своих.

– Сань, ну не сейчас ок? – Артем скептически скрестил руки на груди и продолжал слушать. Под слова Кубы, два охранника открыли задние дверцы микроавтобуса что стоял возле ямы и из кузова медленно шатаясь начали выходить двуногие твари некогда бывшие людьми. Существа, с посеревшей местами обвисшей кожей, издавая хрипящие звуки, словно качаясь на ветру медленно вышагивали, распространяя вокруг себя вонь гниющей плоти. Мертвецы, увидевшие свою добычу в несчастных, начали падать в яму. Как только первое упавшее тело некогда бывшее самой обычной женщиной средних лет, начало подниматься во весь рост, на него тут же упало еще два таких же уродливых мертвяка, затем еще пара, тем самым раздавив первую нежить под своим весом. Раздался хруст костей и хрип, а брызги от гнилых внутренностей разлетелись по всей яме. Вонь от мертвецов чувствовалась даже в толпе рабов, наблюдающих за происходящим…

…Старик перевел взгляд на журналиста и тихо сказал:

– Понимаешь, я не видел «вернувшихся» практически с самого первого дня падения мира, для меня тогда это было шоком, и я в тот день, спустя несколько месяцев тоже можно сказать, остолбенел.

– Да, от вашего рассказа и меня в дрожь кидает, я родился уже после всего этого, полчища мертвяков вижу с детства, но меня к этому готовили, теперь это обыденная опасность.

– Я может и не выгляжу на свой шестой десяток, а кажусь старше. Как видишь, нервы и переживания дали о себе знать.

– Я вначале думал, что вам лет семьдесят с плюсом.

– В том, то и дело, тогда многие «постарели» от происходящего и пережитого. Все только начинали понимать с чем мы имеем дело, а были и те, кто был против убийства уже мертвых людей, мол они же только больные.

– Да, были такие у меня в интервью. Извините, вы упомянули про первый день «падения мира», как вы встретили этот день, что делали? А потом продолжите с того места казни, хорошо?

– Ну, что ж, давай и об этом поговорим.