Kitabı oku: «Принц зверят на Волшебном острове»

Дизайнер обложки Ольга Мороз

Иллюстратор Екатерина Ускова

Редактор Дмитрий Дримов

Корректор Дмитрий Дримов

© Юрий Буковский, 2020

© Ольга Мороз, дизайн обложки, 2020

© Екатерина Ускова, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-3217-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Принц зверят

Принц зверят

Львёнок Лёва очутился на Волшебном острове случайно. Он в тот день учился плавать. Львы, тигры, леопарды, пантеры – это кошки, только большие. И как всякие кошки Лёва опасался воды. Но львёнок сказал сам себе: «Как это я – будущий царь зверей, а нынче принц зверят, чего-то боюсь? Преодолею свой страх!»

У его знакомой зебры была яхта с полосатым, как матросская тельняшка, парусом, и таким же полосатым флагом. Она и сама казалась закутанной в полосатую матросскую тельняшку – от морды и до копыт. Полосатая зебра поднимала на яхте полосатый флаг, полосатый парус и вместе с Лёвой отплывала от берега. А на глубине принц зверят, зажмурив глаза, прыгал в воду и плыл к песчаному пляжу.

В тот день Лёва совершал свой пятый заплыв и уже научился уверенно барахтаться в воде. Синий океан был тих, ярко светило жёлтое солнце, рядом с яхтой резвилась стайка весёлых дельфинов. Полосатая зебра скомандовала: «Первый пошёл!» Львёнок – а он был и первым, и последним – разбежался по палубе изо всех сил, оттолкнулся от борта и…

Лёва ожидал, что, подняв кучу сверкающих брызг, шлёпнется как обычно в воду бомбочкой. Затем вынырнет на поверхность, отфыркается и по-собачьи – другой способ львёнок пока не освоил – поплывёт к берегу. Но фонтан брызг не взлетел – принц зверят оседлал что-то твёрдое. Это была спина самого крупного из бултыхавшихся рядом с яхтой дельфинов – вожака стайки.

Вышло так, что в тот самый миг, когда Лёва, зажмурив глаза, прыгал в воду, вожак вынырнул около борта на поверхность. Дельфины плавают стилем дельфин: разгонятся под водой, затем выпрыгивают, пролетают по воздуху, снова ныряют и опять выскакивают из воды. Иначе этот стиль называется баттерфляй и переводится как «порхающая бабочка». Вожак, конечно, был во сто крат больше любой бабочки. Однако порхал он также легко, как и эти красивые разноцветные насекомые. Вожак в очередной раз решил порхнуть, вынырнув из воды, когда ему на спину вдруг грохнулся принц зверят.

«Молодой лев! Учится морской охоте! – скосив глаза и обнаружив на себе Лёву, запаниковал дельфин – он же не знал, что львёнок учится плавать. – Львы добывают пищу семьёй, она у них называется прайдом! – продолжал пугать сам себя вожак. – А раз так, сейчас вслед за львёнком попрыгают с яхты его мама, папа, дяди, тёти, родные и двоюродные братья и сёстры. А там, глядишь, и дедушки с бабушками. Надо поскорее уносить ноги, вернее – плавники! И уводить этот хищный прайд от моей беззащитной стайки подальше!»

И самоотверженный вожак, как глиссер, сломя голову помчался по волнам в открытый океан. Нырять он боялся. «Это может не понравиться рычащему наезднику, – размышлял дельфин. – От злости он меня загрызёт, и мои детки останутся сиротами!»

Вожак уже стал уставать, когда с разгона вдруг наскочил брюхом на какую-то мель и резко затормозил. А львёнок по инерции полетел с его спины вперёд. Точно так ласточкой летают велосипедисты, когда на скорости руль у их велосипедов вдруг резко встаёт поперёк.

Свалившись в воду и подняв кучу брызг, львёнок вскочил и по мелководью опрометью поспешил к оказавшемуся недалеко спасительному берегу – это был Волшебный остров. А самоотверженный вожак без всадника помчался в противоположную сторону – он торопился сообщить своей беззащитной стайке радостную весть, что он увёз охотящегося на них львёнка далеко в океан.

Во имя дружбы

Свалившись с дельфина в воду, Лёва посчитал, что беда миновала. Однако до спасения было ещё далеко. Если раньше во время купаний его обволакивала приятная, тёплая влага, то теперь продирал до косточек и щипал жгучий холод. В воде плавали маленькие льдинки, ближе к берегу превратившиеся в густую колючую кашу, а затем и в сплошной, заснеженный, утыканный торосами ледяной припой. Львёнок выбрался на него и, скользя и падая на замёрзших лапках, поспешил на твёрдую землю.

Первое, что он увидел на берегу, была восседавшая на вершине ледяной глыбы крупная птица. Она казалась одетой в чёрный фрак и белый жилет, но вместо положенного к такому торжественному наряду галстука-бабочки на груди у птицы красовался желтоватый слюнявчик. По бокам у неё печально свисали коротенькие чёрненькие крылышки.

– Ты кто? – крикнула птица сверху.

– Я львёнок. Зовут Лёва. Я принц зверят, будущий царь зверей.

– А я пингвин. Гриша. Тоже из царствующих, – церемонно раскланялась птица. – Из породы королевских пингвинов. Ты будешь со мной дружить?

– Конечно! – обрадовался приветливый львёнок. – Только почему в твоём королевстве так холодно? В моём царстве всегда тепло.

– Ты попал на Волшебный остров. Он окружает своих гостей заботой, чтобы они чувствовали себя, как дома. Для меня остров наморозил льды и торосы, как в моей родной Антарктиде. Он очень гостеприимен, – объяснил Гриша и добавил грустно: – Но даже он не может окружить меня огромной птичьей колонией, где у меня было тысячи друзей.

– Какой же он гостеприимный? Сейчас я превращусь в кусочек льда, – клацая зубами, возразил Лёва.

– Чтобы остров позаботился и о тебе, надо сказать: «Остров, остров, ты добряк, сделай поскорее так». И растолковать ему, что ты любишь. Откуда ему знать, чем тебя надо окружить? Ах, зачем я решил покататься на айсберге? И почему он растаял? – Пингвин снова вспомнил свою колонию и чуть не заплакал от жалости.

– Всё понял! – обрадовался Лёва. – Растолковываю острову: я прибыл из жаркой саванны! Люблю, обожаю бананы! И океанские тёплые ванны! Остров, остров, ты добряк, сделай поскорее так!

Он вдруг почувствовал, как стало теплеть. У него согрелись лапки, и зубы перестали выбивать дробь. Вокруг начал таять снег, лёд, торосы, и вскоре львёнок оказался в привычной для него саванне с пожухлой от зноя травой и высокими сухими акациями. Рядом с ними остров пристроил ещё и оазис с банановыми пальмами и апельсиновыми деревьями.

И тут Лёва услышал стон.

– Ах, я умираю от жары. Но это даже хорошо. Во имя дружбы я готов даже погибнуть. – Гриша лежал на тёплом песке, вытянув лапки и сложив крылышки на жёлтом слюнявчике. – До последней минуты я буду думать о тебе, мой дорогой друг, и вспоминать о своих старых друзьях из птичьей колонии в Антарктиде. Ты даже не представляешь, как хорошо стоять бок о бок, плечо к плечу, локоть к локтю с тысячью таких же, как ты, пингвинов! Это необыкновенно воодушевляет!

– Остров, постой! – испугался львёнок, что пингвин прямо сейчас на его глазах задохнётся от жары. – Ты добряк! Верни скорей всё было как!

И тут же повеяло свежестью, и при дыхании изо рта у львёнка и у ожившего и поднявшегося на лапки Гриши появился морозный пар.

– Стой, хватит! – ёжась, остановил похолодание львёнок. – Остров, остров, ты добряк, всё оставь ни так ни сяк.

Он осмотрелся вокруг: одно апельсиновое дерево уже успело обрасти белым инеем, а рядом, на соседнем, ещё зрели сочные оранжевые плоды. Клочья сухой жёлтой травы перемежались на земле с маленькими блестящими ледяными катками.

– Ах, прошу тебя, мой дорогой друг, – тоже оглядевшись по сторонам, вздохнул Гриша и снова, сложив крылышки, улёгся на землю, – колдуй дальше на жару. Пускай я умру, но у тебя будут бананы и тёплые ванны. Во имя нашей дружбы я готов пожертвовать собой. До своей кончины, до последнего вздоха я буду вспоминать тебя, мой дорогой друг, нашу дружбу, друзей пингвинов из птичьей колонии…

– Подожди, подожди! Друзья – это ты и я, – перебил его скорбную речь львёнок. – После твоей кончины я останусь один. И с кем я тогда буду дружить? Получается, что ты во имя нашей дружбы хочешь устроить кончину этой самой дружбы! Тут какая-то неувязка. Может быть, тебе надо во имя дружбы полететь поколдовать на мороз в какое-нибудь другое место на острове? А я здесь пока погреюсь и разморожу бананы, – предложил проголодавшийся после путешествий львёнок.

– Мы, пингвины, не умеем летать, – печально вздохнул Гриша. – Но во имя нашей дружбы я готов отправиться отсюда пешком и очень далеко. Мой кусочек Антарктиды граничит с обезьяньими джунглями. И лишь дальше, за ними лежит свободный участок. Если по дороге во имя дружбы я не задохнусь от жары в обезьяньих джунглях, то там, за непроходимыми чащобами, я смогу наколдовать себе Антарктиду.

Королевский пингвин встал, отряхнул крылышками фрак и важно, медленно, переваливаясь с боку на бок, отправился в путь.

– Что же ты мне сразу про джунгли не рассказал? – возмущённо остановил его Лёва. – Сделаем так: ты во имя дружбы колдуй здесь на мороз, а я помчусь на тёплый обезьяний участок. Встречаться будем на границе. Во имя дружбы! – добавил львёнок и, скользя по льду и снегу, побежал в сторону джунглей.

Оглянувшись, он увидел, как за его спиной начали вырастать ледяные торосы, и с вершины одного из них махала ему коротеньким крылышком грустная одинокая птица в чёрном фраке и с желтоватым слюнявчиком вместо белого галстука-бабочки на груди.

Атаманша обезьян

Впереди за сверкающими, ослепительными снегами и льдами львёнок видел стену вечнозелёных джунглей. Он стремился к ним изо всех сил. Но стужа была проворней – она и подгоняла, и нагоняла, и обгоняла его. На пути у Лёвы вырастали торосы, земля покрывалась льдом и сугробами. Судя по всему, пингвин так обрадовался возможности снова наколдовать на своём участке Антарктиду, что уж очень усердствовал в своих заклинаниях. «Дай мне возможность убежать к теплу, не торопись», – так и хотелось львёнку попросить друга. Но не возвращаться же ему назад с этой просьбой? Пришлось львёнку ещё поднажать. Замёрзшие лапки скользили по льду, застревали в снегу, шёрстка, усы, ресницы его покрылись инеем.

Добравшись, наконец, до канавы, обозначавшей границу участка, дрожащий львёнок перелез на другую сторону и углубился в тёплую чащу, стараясь отойти подальше – а вдруг вдогонку ему дохнёт антарктическим холодом? Остановился он на краю полянки, окружённой увитыми лианами деревьями. Львёнок потряс ближайшую пальму, и ему на голову свалились гроздья спелых, жёлтых бананов. Все сегодняшние волнения – океанская гонка верхом на дельфине, новый верный друг во фраке, превращение Антарктиды в саванну и обратно, холод, потом жара, бег по скользкому льду и торосам так утомили его, что, наевшись, Лёва мгновенно отключился и заснул без задних ног.

Разбудила его чья-то раздражённая речь. Он открыл глаза и увидел склонившуюся к нему обезьянку.

– Я властительница Волшебного острова и главная здесь колдунья, – настойчиво втолковывала гостю мартышка. – У меня и палочка волшебная есть, – заметив, что Лёва проснулся, показала она ему какую-то неструганую ветку. – И я здесь что хочу, то и ворочу.

– Не придумывай, волшебник – это остров, – зевая спросонья, но вспомнив мгновенно то, что произошло до его сна, возразил львёнок. И, поднявшись и вежливо раскланявшись, представился: – Лёва, львёнок.

– Это я-то придумываю? – вместо приветствия взвизгнула обезьянка. – Да как ты посмел спорить со мной, с хозяйкой этого острова?! Со мной – мартышкой Сьюзи, атаманшей стаи обезьян! Как ты вообще смеешь мне возражать?! Ты сам врёшь, – вдруг перестала она визжать. – Я видела львов в Африке. Они огромные, жёлтые, с гривами и с кисточкой на хвосте – цари зверей! А ты маленький, без гривы, без кисточки, да к тому же ещё и пятнистый.

– Это я такой, пока маленький – львёнок, – уточнил Лёва. – Кисточка и грива отрастут. И пятнышки на шёрстке пропадут, и она станет рыжей. Я – будущий царь зверей, а сейчас – принц зверят!

– Ладно. Готова даже с тобой согласиться, – с опаской теперь уже поглядывая на собеседника, смилостивилась обезьянка. – Но при одном условии. – Она выдержала многозначительную паузу. – Ты должен признать, что именно я, обезьянка Сьюзи – властительница этого острова. И я что хочу здесь, то и ворочу.

– Хорошо, признаю, вороти, что хочешь, – не стал спорить львёнок. – Но коли ты такая с волшебной палочкой колдунья, мне нужна твоя помощь. Видишь ли, у меня есть друг, королевский пингвин…

– Знаем, знаем, – перебила его Сьюзи. – Зовут Гриша, в чёрном фраке с жёлтым слюнявчиком. Всегда смотрит печально из-за канавы, со своей ледяной Антарктиды, как мои мартышки гоняют в тепле на песчаном пляже в футбол.

– Точно – он! – обрадовался львёнок. – Так вот, если ты своим колдовством что хочешь, то и воротишь, навороти, пожалуйста, чтобы пингвин мог приходить ко мне сюда в гости. И мог поиграть с твоими мартышками в футбол – он очень скучает от одиночества. Но сделай так, чтобы он не задохнулся на пляже от жары, – предупредил Лёва. И, подумав секунду, предложил: – Или наоборот – навороти своей волшебной палочкой так, чтобы я мог ходить к нему в гости, а твои мартышки гоняли с ним в мяч у него на льдине и не превратились в сосульки.

Такая просьба очень озадачила атаманшу. Однако отступать было некуда – надо было доказывать, что она умеет творить чудеса.

– Тогда не подглядывай, – велела она будущему царю зверей. – И уши заткни.

Мартышка отошла в сторонку и принялась размахивать для виду палочкой.

– Остров, остров, добрый ты, сделай пингвину маленький кусок мерзлоты, – так, чтобы не услышал львёнок, бубнила она. – Какой-нибудь холодильник придумай. На колёсиках, – пояснила Сьюзи Волшебному острову своё задание. – Чтобы в нём в футбол на жаре можно было играть.

И тут же перед обезьянкой появился ящичек – под Гришин размер, с прозрачной дверцей и на колёсиках. Сзади, как к инвалидной коляске, к ящичку были приделаны ручки. Обезьянка сунула в холодильник лапу и сразу отдёрнула её, нащупав лёд.

– Я ещё не закончила! – остановила она собравшегося приблизиться к ней, удивлённого и обрадованного Лёву. – Остров, остров, добрый ты, сделай мартышкам кусок теплоты – какие-нибудь печечки придумай, – шёпотом уточнила она ещё одно задание. – Чтобы в них в тепле по льдине можно было кататься.

И как по мановению волшебной палочки, вернее – как по мановению её неструганной веточки, перед Сьюзи выстроились в ряд заказанные ею изобретения – тоже с колёсиками и ручками, большие, под рост обезьянок печки.

– Иди сюда, принимай работу, – гордо позвала атаманша львёнка. – Залезет твой Гриша в холодильник и будет на воротах стоять. Это если на пляже играть. А если на льдине – мои мартышки в печках смогут кататься. Это не остров наколдовал – это я! – понимая, что она врёт, вдруг снова завизжала обезьянка: – Это всё я! Я! А никакой не остров! Он всё делает только по моему приказу! И не спорь со мной! У меня и палочка волшебная есть! – ткнула она в Лёву неструганной веткой. – Сейчас же отправляемся на матч! Ух, ух, ух! – заухала неожиданно атаманша как филин и будто по барабану, громко постучала ладонями по животу. – Мартышки, ко мне!

Откуда-то с веток, с лиан по её сигналу, как горох, посыпались на полянку с десяток обезьян. И с шумом и визгом они повезли холодильник и печки на пляж, к океану, к границе джунглей и Антарктиды.