"Люди остаются людьми. Исповедь бывшего узника" kitabından alıntı

отважные воины, исподволь превращались в худеньких, желтолицых мальчиков, которые только почесывались да поеживались, когда верзила полицай охаживал их своей палкой или плетью. Типичные представители таких уже душевно изувеченных пленных – печально знаменитые «доходяги» («знаменитые» – потому что о них в свое время много и сочувственно писалось и у нас, и в зарубежной демократической литературе). Но самое страшное – отдельные случаи каннибальства. Такое тоже бывало, и всю ответственность за него должны нести те, прежние, ухоженные, в лайковых перчатках господа офицеры, которые согласились служить в комендатурах лагерей военнопленных, а ныне как бывшие «честные солдаты вермахта» (мол, не СС!!) на положении обеспеченных пенсионеров мирно доживают свой век в собственных уютных домиках где-нибудь в живописной долине Вахау или Бад-Кройцнах. Миловал ли меня Господь там, в жутком Ржевском загоне, в конце июля 1942 года? Лишь отчасти. Я только по времени не успел превратиться в «доходягу», но чувствовал, что качусь уже, качусь в ту сторону. Герасимов исчез из моего поля зрения на второй или на третий день по прибытии во Ржев. Пошел утром с группой более или менее сохранивших силу пленных разгружать вагоны на станцию, и больше я не видел его. То ли ему удалось бежать во время работы, то ли его убили за какую-нибудь «провинность» конвойные.