Kitabı oku: «Власть огня. Книга 1. Небеса закрываются», sayfa 4

Сыновья Яго в полудреме плелись следом, кивая головами, едва не сваливаясь с коней. Харви, пожалуй, повезло больше всех. Он успел выспаться, тогда как остальные слушали его громогласные пения сна. Ждать Марли и Кайла они не стали и двинулись без них, но отъехали не так далеко, когда те уже были на ногах. К лошади Кайла был привязан заледеневший Барнс. Оставалось только гадать, когда Кайлу надоест таскать его тело за собой и он его похоронит. Не мог же он вечно возиться с ним.

Валун уже казался маленькой исчезающей вдали точкой, когда послышался шлепок и долгий глухой стон. Обернувшись, Маркус увидел, что Иден лежит в снегу и звонко засмеялся.

– Так мы далеко не уедем, – вздохнул он, вытаскивая из мешка длинную веревку. – Не хотел я прибегать к этой мере, но…

– Что ты собираешься делать? – спросил Роберт, готовясь к худшему.

– То, что необходимо, – ответил Маркус, не желая разъяснять свои действия.

Усадив Идена на лошадь, он крепко привязал его к ней веревкой. То же самое он проделал с двумя остальными братьями. Кайл и Марли, успевшие к тому времени подъехать, молча наблюдали за происходящим. У парня на лице застыла гримаса печали, словно у провинившегося ребенка. Губы его посинели от холода, но он, казалось, этого не замечал, хоть и вздрагивал время от времени. Неменяющееся лицо Марли было невозмутимо спокойным. За весь путь он не произнес ни единого слова, так что у Маркуса и Харви сложилось впечатление, что он немой. Харви тем временем подъехал к Кайлу и протянул ему флакон. Тот недоверчиво посмотрел на него и так же недоверчиво взял.

– Не бойся, мальчик, – произнес с ухмылкой Харви, – это лишь для того, чтобы ты согрелся. А то ты с лошади скоро свалишься замертво, и твой колдун не спасет тебя.

Кайл с его застывшим опечаленным лицом вопросительно переводил взгляд то на Марли, то на Харви, словно получив оплеуху.

– Что тебя так удивило? – спросил у него Маркус, закончив с веревками. – То, что Марли маг, или то, что мы об этом знаем?

Кайл глотнул из флакона, раскашлялся, чуть помедлил и приложился еще раз. После второго глотка он долго не мог остановить кашель, боясь разодрать себе горло.

– Что это за гадость? – вымолвил он наконец, отдавая флакон Харви.

– Вытяжка из кукольника на спирту, – ответил Харви, делая глоток. – Очень редкая вещь.

– И очень гадкая, – сморщился Кайл.

– Наверное, – пожал плечами Харви. – Но от нее теплее. Говорят, сок кукольника может омолодить человека. Я в это не верю, – Харви сделал еще глоток. – Не знаю, от чего она такая редкая, но бодрит эта штука не на шутку.

– Кукольник водится в Лживом лесу, а добывают его эники, – вмешался в разговор Марли, обращая на себя удивленные взоры Харви и Маркуса. – Люди не могут распознать его среди других растений, а эники знают о нем практически все. Его добыча очень сложна и требует особой подготовки. Кукольник – плотоядное растение, и при неправильном подходе вероятность стать его жертвой крайне велика. В этом случае смерть неизбежна. Эники добывают его для себя, для лекарств и омолаживающих мазей. Поэтому он так редок в Коне и других странах Верхнего и Нижнего Края. Этот народ никогда не покидает своего дома. Кроме леса, они не знают иного мира. Чтобы достать кукольник, нужно самим прийти к ним.

На лице Маркуса засияла улыбка.

– Харви, ты слышал? Он умеет говорить, – его смех заставил Харви тоже улыбнулся.

– Не обижайся, приятель, – сказал он. – Мы думали, ты немой.

Марли на это никак не отреагировал, не меняя строгого, но спокойного выражения лица.

– Маркус, рядом с Лживым лесом живет лорд Олгрих. Ты частенько бываешь в Мельне, ухлестывая за его дочкой. Почему ты мне ничего не говорил о кукольнике? – спросил Харви, когда успокоился.

Маркус пожал плечами:

– Я сам мало что о нем знаю. Лишь то, что есть такое растение. Я даже не видел его ни разу.

– Это точно, в Мельн ты ходишь за другими потребностями, – попытался задеть друга Харви, но Маркус лишь улыбнулся, прекрасно понимая, что он прав.

– Ты не ответил на мой вопрос, – обратился он к Кайлу. – Ты знал, что твой приятель маг?

Кайл замялся. Ему не очень-то хотелось развивать эту тему. Марли в его краях был известен своими деяниями, далеко не самыми хорошими и благородными. Кайл не знал, чем именно он занимался, но не так давно отец назначил награду за его голову, и Марли пришлось бежать из Крахора. Отправляясь с Барнсом в Рокот, они встретили по дороге повозку. Выглядела она так, словно принадлежала одному из лордов юга, но управляли ей какие-то оборванцы. Барнс сразу понял, что это разбойники, и вступил с ними в бой. Кайл тоже не стоял в стороне, но, выиграв сражение, получил серьезное ранение. Внутри повозки лежал связанный по рукам и ногам человек, но и он не был лордом. Барнс видел его раньше и сразу узнал в нем Марли. Когда он предложил отвезти мага лорду Кетману, Кайл отказался. Они взяли его с собой, хоть Барнс и был категорически против этого. Марли за три дня вылечил рану Кайла, и тот решил отпустить его, но маг захотел отправиться с ними. С тех пор они были всегда вместе, и пока Барнс учил Кайла искусству боя, Марли показывал ему фокусы магии. Кайл даже сам пытался чему-то научиться, но сражаться у него получалось лучше. Однако он всегда внимательно слушал мага и выполнял все его поручения. Думая задержаться до тепла в Рокоте, Кайл в мечтах представлял себя великим колдуном и хотел научиться всему, что мог бы дать ему Марли. Только маг не спешил его обучать, объясняя это тем, что магом не нужно становиться. Маги уже рождаются со способностями, которых в Кайле он не видел.

Теперь, когда он мог стать героем в своей стране, прославить имя отца и, наконец, найти время и серьезно заняться магией, одно неосторожно сказанное слово могло лишить его всего. Если отец узнает, что он связался с Марли, он его не простит никогда. В этом случае ему будет сулить темница. Подобная перспектива мало радовала, но что ответить на вопрос, он не знал. На помощь пришел сам маг:

– Кайл с Барнсом освободили меня от разбойников, – начал он. – Я умирал, и они взяли меня с собой. Ни он, ни его наставник не знали о моих способностях. Я неплохо владею мечами, и только поэтому они позволили мне поехать с ними.

– О каких способностях ты говоришь? – спросил с ухмылкой Харви. – Потому как владеешь мечом ты явно паршиво. Как, собственно, и этот малыш, – Харви пренебрежительно указал на Кайла.

Парня задели его слова, но он сдержался, ожидая что ответит Марли. В нынешней ситуации главное было спокойствие. Поддайся он чувствам, и Харви с Маркусом сразу бы раскусили его, поняв, что он хорошо знает Марли.

– Я маг-некромант, – ответил Марли, крепко сжимая поводья.

Харви и Маркус неодобрительно переглянулись, оголив тут же мечи. Кайл был в ужасе, услышав это от мага, столь много рассказывавшего ему о чистой магии. Иден, Гарри и Роберт вымотанные дорогой, крепко спали, привязанные к коням, и не слышали их разговора.

– Советую тебе отъехать в сторону, мальчик, – обратился Маркус к Кайлу, держа в руке один из своих мечей и сверля злобным взглядом Марли.

Все остановились, кроме коней с привязанными спящими всадниками. Харви свистнул так сильно, что Кайл прикрыл уши. Сыновья Яго проснулись, не поняв в чем дело, остановили коней и уставились сонными глазами на резко поменявшуюся картину.

– Я сказал тебе: уйди в сторону, – злобно прошипел Маркус.

– Нет, – произнес Кайл, перегораживая своей лошадью путь к магу. – Он мне нужен для нашего дела. Я не позволю причинить ему вреда, – Кайл достал свой тонкий меч.

Маркус спрыгнул с лошади и в одно мгновение притянул к себе парня, легко выбивая из его руки меч. Свой клинок он направил к горлу юнца. Кайл не ожидал от него такой прыти и столь резкой реакции. Кровь выступила на его шее и тонкой струйкой побежала по лезвию к рукояти.

– О каком деле ты говоришь, лорденыш? – спросил спокойно, но резко и жестко Маркус, не сводя взгляда с Марли. – Ты едешь рядом с преступником и хочешь защитить его? Мечтаешь сразиться? Я не вижу твоего меча, малыш.

– Я… – Кайл от волнения стал заикаться, но пытался собраться и не давать волю чувствам, как учила его мать. Нужно было успокоиться и сосредоточиться. Об этом так же часто упоминал Барнс. – Я хочу сказать… Я иду в Наскрай… в Эклоцион… Если Марли и впрямь маг, он поможет мне пройти сквозь Пепельные врата, – выдавил наконец Кайл.

Маркус еще какое-то время держал у его горла меч, а потом отшвырнул парня в снег, будто потеряв к нему интерес.

– Никуда он с тобой не поедет, – произнес Харви, разминая левой рукой кисть правой. – Он сейчас отправится на тот свет.

– Эй, я вижу тракт! – прокричал Роберт, который был дальше всех и не слышал их разговора.

На секунду все замерли, соображая, что делать, и в этот момент Марли резко рванул поводья. Лошадь помчалась в ту сторону, куда указывал Роберт.

– Задержите его! – прокричал Харви сыновьям Яго, пуская своего коня вдогонку, но было уже поздно. Марли промчался мимо Гарри и Идена и едва не задел Роберта. Лошадь его шла легко и спокойно, в то время как конь Харви еле плелся, застревая в толще снега. Осознав, что догнать его он уже не сможет, Харви развернул своего скакуна. Марли добрался до тракта и по нему помчал на восток.

К каменной дороге Харви, Маркус и Кайл подъехали, не сказав друг другу ни слова. Лишь неугомонные братья постоянно галдели, расспрашивая у них, что произошло. Широкая мощенная булыжником дорога находилась на возвышении от поля, по которому они шли. Обдуваемая ветром, она была абсолютно чистой от снега. На ней всадники остановились.

– Кайл, что ты делал в Рокоте? – спросил вдруг Маркус. – Ты ведь не бывал на севере прежде?

– Нет, – ответил парень. – Не бывал. Но это не ваше дело, – голос его был спокоен, однако в нем читалась обида.

– Если бы не элианец, у вас были бы серьезные проблемы, – указал Маркус на Харви. – Ты, похоже, неплохой парень, но мягковат для всего этого. Нужно было тебе оставаться у себя на юге, там, где и место таким, как ты.

– Я выполню то, что обещал, – сказал серьезно Кайл и развернул лошадь на восток.

– Один тебе совет, – прокричал Харви ему вслед. – Встретишься снова с Марли – убей его! Иначе они с Барнсом убьют тебя!

Кайл ничего на это не ответил, не сразу распознав жесткий юмор Харви. Он знал, что Марли делал что-то непозволительное, но то, что он был некромантом, его сильно удивило.

Маркус и Харви отправились по тракту на запад. Иден, Гарри и Роберт, так и не дождавшись ответов на свои вопросы, стояли на дороге в недоумении. Обоюдно решив, что им лучше идти с воинами, которых они хорошо знают, они развернули своих коней так же в сторону запада. Маркус резко развернулся к ним.

– Куда это вы собрались?

– Но мы… – начал было Иден.

Маркус его перебил:

– Вы идете с Кайлом в Эклоцион, – сказал он и, развернув лошадь, помчал вперед, догоняя Харви.

Спорить с ним братья не хотели.

Морок

ВОНАГАЛ И ХЭЙЯ

– Хэйя, ты, как всегда, прекрасна!

– Ты мне льстишь, мой милый, но продолжай.

– Каждый рассвет украшает мир только благодаря твоей улыбке!

– Каждый рассвет не вечен, мой милый.

– Это так, Хэйя, но твоя красота бессмертна.

– Как ты это понял? Смерть нами не повелевает, как и вода, которой правишь ты. Но красота может наскучить, и тебе она более не покажется столь привлекательной.

– Судя по слухам, смерть скоро настигнет и нас. Но даже после нее я всегда буду помнить улыбку богини любви.

– Черный ветер? Не верь слухам и пойдем со мной…

– Ограланд!!!

Громогласный крик прокатился горным эхом по мрачной процессии. Камень вождя, представлявший собой невысокое нагромождение скалистых валунов, где всегда восседал вождь племени, а ныне собралась добрая сотня орков, утонул в недружественном ропоте взбодрившихся от дремоты и мрачности похорон зевак. Здесь вождь обычно принимал своих советников или жалобщиков. Сегодня в этом месте его хоронили, следуя традициям племени. День только начинал свой разбег, но холодные северные ветра уже нагнали туч. Мрачная церемония еще более омрачалась погодой. Откуда-то издали доносились раскаты бушующей грозы. Боги гневались. Им что-то не нравилось, и все чувствовали это. Что-то нагоняло беду на народы орков и предвещало конец эпохи. Запах этого безумия летал над всем Течквардом, и его невозможно было не уловить. Но орки не могли догадываться, что это творилось по всему Краю.

– Ограланд!!! Где ты?!!

Дикий крик повторился, и теперь уже все увидели, кто был нарушителем спокойствия и порядка. Кто так бесцеремонно и издевательски относился к обычаю, заведенному много лет назад. Обряд погребения, проходивший в полной тишине вплоть до сожжения тела погибшего, был прерван орком на вид средних лет, крепкого телосложения, но не высокого роста. Он был воином. Поверх рубах на нем пестрела кольчуга, а на ней металлические пластины, опоясывающие живот, грудь и плечи. На открытых взору руках можно было видеть концентрации дикой мощи орка. Его мышцы были напряжены и внушали уважение. В тяжелые шипованные сапоги, какие носили орки в глубокой древности, были заправлены старые изношенные черные кожаные штаны. За спиной его висел длинный двуручный меч на широком ремне, костяная рукоять которого возвышалась высоко над головой, а самый конец едва не касался земли. Лезвие меча было поразительно широким, и в ножнах он закрывал половину спины орка. Низкорослые воины обычно не сражались двуручными мечами, тем более такими широкими. Тяжелым и неповоротливым оружием управлять было не так уж просто, даже более массивным воинам. Поэтому смотрелось это странно, необычно и немного нелепо. Такое оружие мог носить лишь искусный воин. Было тяжело представить, как этот орк смог бы вытащить меч из-за спины и насколько хорошо он им владел. Но смелости и наглости у него хватало.

Воин был не один. По правую руку от него стоял высокий и взрослый орк. Одет он был, как монах, в рясу с капюшоном на голове. Он так же имел двуручный меч, но никто даже не обратил на него внимания. Слева стояли двое совсем молодых орков-воинов. У каждого был короткий меч, подобный акинакам. Все они были напряжены, стоя в немом ожидании, вдыхая запах неизбежности.

На камне вождя, на самом возвышении появился погруженный в печаль орк. Серость и хмурость его лица источали горе. Даже безумец внизу не мог разбудить других его чувств. Скорбь и боль утраты накрыли его нескончаемой волной спокойствия и безразличия ко всему вокруг. Он тоже был воином, но оружия при себе не имел. В этот день он не стал его брать. Провожая в иной мир ушедшего отца, он даже в мыслях не мог себе представить, что оно ему пригодится именно сегодня.

– Кто ты, безумец? – спросил он. – И чего тебе надо в столь скорбный день? – голос его был наполнен грустью. Всем своим видом он показывал, что собеседник ему не интересен. Слишком тяжела была печаль, овладевшая им.

– Мое имя ты узнаешь на смертном одре, – произнес нарушитель спокойствия и тишины, снимая с ремня свой меч и одновременно вынимая его из ножен.

Он сделал это настолько легко и быстро, что немногие даже успели увидеть этот момент. Расписные ножны он швырнул в сторону. Широкое лезвие было испещрено вырезанными на нем старинными рунами, которые слегка светились. Меч вызвал немалый интерес у толпы. Таких клинков они еще никогда не видели. Обычно мечи такой длины не носили в ножнах, но этот орк явно отличался от других, что также возбуждало до этого сонную толпу.

– Я вызываю тебя на бой, Ограланд, сын Варгуна! Твоя кровь будет пролита здесь и сейчас, да помогут мне боги!

Низкорослый орк был чрезмерно храбр и тщеславен. Он мог умереть, ведь в Течкварде еще не встречалось воина, кто был бы сильнее и проворнее Ограланда. А сам сын вождя уже давно превзошел умениями своих учителей. Но Ограланд не спешил вступать в бой. Скорбь не отпускала его ни на шаг, и разум был замутнен этим мрачным чувством. Он никак не мог настроиться на диалог, мысленно все еще провожая отца.

– Ты хочешь сразиться со мной в этот день? – голос его был по-прежнему отрешенным и монотонным. – В день, когда великий вождь Течкварда умер? Ты хочешь обагрить кровью его имя? И ради чего я должен принять этот вызов слепого безумца? Почему бы мне просто не запереть тебя в яме?

После этих слов стражники Ограланда, словно получив приказ, оголили свои мечи и направились в сторону воина.

– Ты не сможешь этого сделать, – произнес орк, вытаскивая из кармана рубахи черный медальон на стальной цепи.

Стража тут же остановилась, словно перед ними оказалась невидимая стена. Толпа зароптала, нарушая полнейшую тишину, опутывающую собеседников. Ограланда будто окатило кипятком, он вдруг почувствовал непонятную боль и немоту.

В это время где-то вдали прогремел гром. Надвигалась гроза. Холодный ветер начинал пробирать сквозь одежды. Но толпу сковало оцепенение.

– Это печать вождя, – произнес Ограланд уже живее. – Где ты ее взял?

– Это печать моего отца, – ответил низкорослый воин. – А до него его отца. А теперь я намерен получить и твою. Выйди ко мне и сразись со мной!

Ограланд был обескуражен. Он не ожидал такого поворота событий, но скорбь по отцу еще не до конца отпустила его. Судорожно собираясь с мыслями, он пытался понять, что делать дальше. Все было словно нереальным, будто странный сон пробивался из глубин подсознания и охватывал все вокруг. Отец умер, будучи в полном здравии. Он просто начал задыхаться во сне. Так и не проснувшись, он ушел в другую жизнь, оставляя сына одного. Ограланд еще не свыкся с этой бедой, как появилась новая в виде орка с печатью вождя, не чтившего святых традиций и ничуть не уважающего смерть. Все это казалось жутким кошмаром.

– Дай мне с достоинством похоронить моего отца, и я обещаю тебе: мы сразимся. Кем бы ты ни был, – Ограланд пытался вести себя смиренно и сдержанно, как учил его отец, переняв это поведение у людей, но внутри он чувствовал, что начинает закипать. Лишь из уважения к отцу он подавлял в себе бурное беспокойство.

– Твой отец был великим вождем! – сказал низкорослый воин. – Он восстановил мир в наших землях, собрав все кланы воедино. Он удерживал мир в Течкварде и сделал много для этой страны. Но ты никто! Бледная тень своего отца. Ты не достоин того, чтобы править орками, и я пришел забрать у тебя то, что принадлежит мне! Достань свое оружие и сразись со мной. Во имя справедливости, во славу моего деда – я не дарую тебе жизнь! Я пришел отнять ее у тебя и избавить Течквард от вашего проклятого рода. Готовься присоединиться к своему отцу. Сегодня ты с ним встретишься!

Толпа была поражена смелостью и наглостью нежданного гостя. От него исходила мощная энергетика, и все ее чувствовали. Она словно вихрем овладела разумом скупых на мысли присутствующих, растворяя все то, что было до этого. Предвкушение грядущего сражения подогревало их кровь, и все молча внимали каждому слову двух воинов.

Ветер усилился. Порывы его срывали листья с деревьев, уносили части соломенных крыш и закручивали вихрем дорожную пыль. Поднимая эту смесь вверх, а потом бросая вниз, словно диким фонтаном, ветер окутывал все вокруг. Наступали холода. Но эта зима была необычной. В мире что-то менялось.

Зима в Течкварде, пограничной стране орков между Нижним и Верхним Краем, всегда была теплой и спокойной. Дожди лили часто, но и они не были холодными. Поэтому почвы в Течкварде были чрезвычайно плодородны. Здесь росли такие травы и растения, которых не встречалось ни в Коне, ни в Элии, ни даже в Атоне, земле странных и могущественных норлов. В это время года здесь созревали самые экзотические плоды, которых нельзя было отыскать ни в Нижнем, ни в Верхнем Крае. Течквард был богат, и несмотря на то, что империя высших забирала бо́льшую часть его урожая, орки были всегда обеспечены едой. Находясь практически на экваторе, они жили в тепле, и им не было нужды думать о зимовке. По-настоящему холодные дни редко бывали в этих краях. И один из таких дней настал именно тогда, когда умер главный вождь страны – тот, кто собрал ее по крупицам, не позволив междоусобицам разорвать Течквард на части.

После того, как высшие пришли к власти, оркам было строго запрещено воевать и совершать набеги на людей. Тогда начались междоусобицы и дележ земель Течкварда. Продолжалось это не одно десятилетие, пока к власти в Ахор-Гнатоте, столице Течкварда, не пришел Варгун. Он был единственным вождем, который смог собрать воедино всех, своей мудростью прекратив распри и воссоединив земли орков в одну большую и сильную страну. Никогда еще Течквард не был столь велик в своей нравственной силе, как при нем. Ограланд понимал это и гордился своим отцом. Но он всегда боялся, что не сможет сохранить то, что удалось сделать его отцу. У орков в груди текла горячая кровь, у них был вспыльчивый нрав, и удерживать страну в узде могли лишь сильные духом вожди. Ограланд опасался того, что эта ноша будет не по нему, но после смерти отца дал себе обещание сделать все для продолжения его миссии.

– Я не буду с тобой биться, – произнес он громко, не снимая маски печали со своего лица. – Не сейчас, когда смерть витает в воздухе и не отпускает мыслей. Уходи и оставь меня наедине с моей скорбью. Мне нет до тебя дела.

На воина эти слова произвели обратный эффект. Он сорвался с места с мечом наперевес и быстрыми шагами двинулся к сыну вождя всех орков. Никто его не остановил, медальон на его груди был защитным амулетом от подобных действий. Ограланд быстро соображал, что делать дальше. Оружия у него не было, а безумец стоял уже близко. Но так и не придумав ничего, он просто остался ждать на месте, не сдвинувшись ни на полшага в сторону. Трусость уж явно не пошла бы ему на пользу, и он это прекрасно осознавал. Низкорослый воин легко взобрался на камень вождя и в несколько шагов достиг своей цели. Ограланд ощутил весь его пыл, когда меч безумца коснулся его шеи. От воина исходили жар и аура ненависти, пропитывающая все в непосредственной близости от него. Но было в нем что-то еще. Что-то странное, непонятное и в то же время родное оркам. Это чувство засело глубоко в голове сына вождя. Ограланд понял лишь одно: воин безумен в своей жажде убить его.

– Ты будешь биться или я лишу тебя жизни бесчестно прямо здесь и сейчас.

Было понятно, что он не шутит, но Ограланд никак не мог собраться с мыслями. Нереальный кошмар оживал, надежды, что вот-вот это все закончится и он с диким криком очнется на своем ложе, таяли со скоростью галопа самого быстрого скакуна в Крае. Сон затягивался и не хотел заканчиваться, превращаясь в реальность. Наконец безумец отошел и повернулся к своему помощнику, что был по правую руку от него.

– Тегур, дай ему свой меч, – прошипел он, лишь едва бросив взгляд на воина. Но тот стоял, не шелохнувшись. Прошла минута, прежде чем он повторил: – Тегур, дай ему свой меч.

Теперь, повернувшись к воину, он сверлил едким взглядом приближенного к нему орка.

Тегур, старый воин, не желающий прощаться со своим оружием, с огромной неприязнью посмотрел сначала на Ограланда, потом с чувством жалости на того, кто ему отдавал приказ. Но третьего раза не последовало, и он, достав свой меч, опустился на одно колено и протянул его в сторону Ограланда.

Тот стоял, не желая приближаться к оружию. Тогда низкорослый воин не выдержал, выхватил меч из рук Тегура и швырнул его к ногам Ограланда. Толпа зароптала, но сын вождя не шелохнулся, всем своим видом давая понять, что он не настроен драться. В следующую секунду воин занес меч над его головой, угрожая ударом. Лишь в этот момент сын вождя, молниеносно увернувшись, схватил меч Тегура.

Двуручник был не его оружием, слишком тяжел и неудобен был этот меч. Но Ограланд умел обращаться и с ним. Следующий удар он парировал, мечи соприкоснулись, высекая стремительные искры.

Сверкнула молния и грянул гром, раздирая пространство вокруг жутким грохотом. Резко начался дождь, но никто из толпы не сдвинулся места, наблюдая за смертельным танцем мастерских движений рук и тел. Бой завораживал взоры, проникая вглубь сознания толпы. Мечи со звоном перекликались с дождем. Парировав еще несколько ударов, Ограланд, наконец, приноровился к своему оружию и начал с легкостью отбивать все выпады противника. Но дикие глаза его соперника были полны гнева, страсть и жажда непонятной мести делала удары тяжелее. Ограланд же не спешил атаковать, пытаясь изучить врага. Оба воина двигались быстро, но уже совсем быстро сын вождя понял, что у него есть преимущество в скорости. Осознав это, он перешел в атаку.

Дождь многократно усилился, образуя стену из воды. Небо стало настолько темным, что казалось, будто посреди дня наступили сумерки. Молнии все чаще озаряли пустынные степи. Боги гневались. Орки это видели. Их тревога с каждой минутой все сильнее росла, словно яд, расползаясь по всему телу. Но никто не уходил. Завороженные битвой, они стояли столбами, будто земля приковала их кандалами.

Под усиливающимся градом атак Ограланда низкорослый воин начал отступать, понимая, что битва оборачивается не в его пользу. Он изначально недооценил мощь и мастерство сына вождя, и теперь приходилось защищаться. Двигаться становилось все тяжелее, одежды промокли, и вода мешала, заливая глаза. Изучив тактику ударов Ограланда, низкорослый воин предпринял отчаянный шаг и, собрав всю силу, нанес удар, который был отражен. Но он был настолько сильным, что сын вождя отскочил назад и чуть не упал. Не ожидая удара такой силы от столь мелкого противника, Ограланд удивленно раскрыл глаза. Успев оценить всю прыть воина, он не знал, что с ней делать дальше. Низкорослый воин нанес повторный удар, который тоже был встречен машинальным движением Ограланда, совершенно необдуманным, но простым и действенным. Мечи скрестились. Воины навалились на них, пытаясь действовать силой. Будучи более массивным, Ограланд начал оттеснять низкорослого по скользкой мокрой земле, превращающейся от дождя в вязкую жижу. Тогда воин взревел, пытаясь собрать всю свою мощь и ярость. Но Ограланд упорно сдвигал его к краю камня. Почуяв это, воин вдруг отступил, убирая меч и резко отходя в сторону. Ограланд не удержался и слетел с искусственного пригорка лицом вниз. Это была его ошибка, которая могла бы стоить ему жизни, будь низкорослый проворнее. Но он намеренно не спешил заканчивать поединок так скоро.

В это время молния ударила в толпу, гроза раздирала жутким грохотом и ярким светом все вокруг. В диком ужасе орки разбежались в разные стороны. Быстро ретировались и те, кто пришел с низкорослым. Трое лежали на земле неподвижно. Удар поразил их. Боги давали понять остальным, что они не в восторге от происходящего. Но низкорослый воин не унимался. Битва возобновилась, но теперь уже они остались наедине, оставляя всю зрелищность поединка самим себе.

Атаки совершались с переменным успехом то одного, то другого. Битва озлобленного с отчаянным сбавляла обороты. Оба воина устали. Удары уже не были столь быстры и тяжелы. Но Ограланд все же явно был в лучшей форме. Нанося серии ударов, ему, наконец, удалось ранить воина в плечо, попав концом меча между защитных пластин. Из раны струйкой полилась кровь, перемешиваясь с потоками воды. При этом сын вождя встал так близко к противнику, что тот, превратив кулак левой руки в кувалду, обрушил свой удар прямо в лицо Ограланда.

Подача оказалась столь сильной, что сын вождя не смог устоять на ногах и повалился в грязь, вновь дивясь мощи низкорослого. Это было так быстро, что он на время потерял связь с миром живых. Лицо его заливало водой, ливень будто пытался утопить его, и он не мог никак прийти в себя. Понимая где-то в подсознании, что это опять возможный конец, он лежал неподвижно в нарастающей луже грязи. Но низкорослый не спешил с последним ударом. Выбившийся из сил и раненый, он опустился на колено, опершись на меч. Рана была не глубокой, однако кровь не переставала бежать. Она вперемешку с водой стекала по телу орка, вливалась в грязь земли и утекала вниз по склону. А вместе с ней утекали и силы. Восстанавливаясь, воин не заметил, что Ограланд пришел в себя. Воспользовавшись этим моментом, сын вождя атаковал первым, не дожидаясь, пока противник наберется сил. Подлый и недостойный воина удар был нанесен из-за спины, но низкорослый воин все же почувствовал его и успел развернуть свой меч. Сделано это было со скоростью молнии, так, что Ограланд, обретший надежду на скорую победу, совершенно не ожидал этого выпада и отступил назад с диким безумным взглядом.

Никогда еще ему не приходилось сражаться со столь искусным воином. Низкорослый встал. Глаза его блестели адским огнем. Лицо перекосилось в такой гримасе боли и злобы, что сыну вождя стало не по себе. Этот орк явно ненавидел его. И ненависть эта была жуткой, ярой и демонической. Воин дико взревел в почерневшее, полное воды и энергии небо. Рев его был столь громогласным, что гроза ушла на второй план, уступая разрывающему воздух звуку. Вода заливала его лицо и рот, но рев пролетел над Течквардом, словно раскат грома.

А потом он нанес удар. Он был настолько силен и резок, что Ограланд не смог устоять на ногах. Словно в этот удар вселился демон из мира, неподвластного этому. Воин стоял все с тем же диким выражением лица, ожидая, пока Ограланд встанет. А следующий удар оказался еще сильнее, и Ограланд вновь упал. Его глаза опять округлились. Но теперь это было выражение страха. Такого чувства сын вождя еще никогда не испытывал. Тело ломило. Мощь ударов воина ошеломляла. Что это было, он не понимал, но отдаленные сигналы бедствия уже заполняли его мысли.

– Кто ты такой?! – проорал он во всю оставшуюся мощь своего голоса. – Что ты такое?!

Воин не ответил, ожидая, пока тот вновь встанет. Он был одержим, его одержимость выливалась наружу.

Ограланд понимал, что теперь его жизнь могут спасти только совсем отчаянные шаги. Следующий удар воина выбил меч из его рук, и двуручник Тегура улетел в грязь, скрываясь в ее потоках. Тогда безумец направил острие меча на тело врага, пытаясь проткнуть его насквозь. Но теперь Ограланд спасал свою жизнь, отвечая дикостью на дикость. Он схватился руками за широкое лезвие меча. Руны, высеченные на клинке, жгли руки, а острие прорезало до костей. Взревев от боли и отчаяния, он дернул меч на себя, вырывая его из рук врага. Действуя машинально, словно дикая сила передалась ему от низкорослого воина, продолжая держаться за лезвие посредине меча, он развернул его с такой скоростью, что узреть это было невозможно, и направил сам на соперника, пытаясь проткнуть его и тем самым окончить эту битву. Но безумца уже было не остановить, и он повторил трюк Ограланда, тоже хватаясь руками за направленное на него лезвие.