Kitabı oku: «Ночь перевертышей», sayfa 3
Рассмотреть лицо Илья не успел: перевертыш, покачиваясь, сдвинулся с места и, неловко передвигая конечностями, поковылял к палатке. Существо издавало жуткие звуки: хрипящие, горловые, отрывистые – будто силилось что-то сказать, но никак не могло.
Илью прошибло холодным потом – и тут же обдало жаром. Его трясло так, будто он схватился за оголенный провод под напряжением. Фонарик выпал из рук, и Илья отпрянул от окошка. За брезентом раздавалось шуршание: перевертыш торопливо направлялся ко входу. Илья схватил ружье и, пытаясь унять дрожь в руках, нацелил ствол на полог палатки.
Что это за тварь?!
Шорох неуверенных шагов приближался, и в сознание Ильи, как нож, воткнулась жуткая догадка: а что, если это тот самый перевертыш, из-за которого погиб его отец? По описанию похож один в один! Степаныч сказал, что эти твари могут быть агрессивными – набрасываются на людей. Вдруг перевертыш, подстреленный отцом, выбрался из болота и напал на него? И теперь пришел за Ильей.
В горле у него встал ком, и Илья открыл рот, шумно вдыхая жаркий воздух. Утробное мычание и шорох шагов раздались совсем близко – у самого входа в палатку. Илья покрепче ухватил цевье, но ружье все равно предательски дрожало в руках. Фонарик валялся на спальном мешке, рассекая тьму косым лучом.
Полог палатки зашевелился, и на пороге забелела искореженная фигура перевертыша: вначале появились согнутые в коленях ноги, следом – участок тела, где когда-то была шея (это место, затянутое тонкой розовой кожицей, сочилось сукровицей), и лишь затем – туловище с покачивающейся, слегка скособоченной головой. Лоб рассекал изогнутый рот с вывалившимся языком – вот и все, что успел заметить Илья. В следующее мгновение палатка содрогнулась: в небе взорвались раскаты грома. Пророкотало так, что Илья от испуга подпрыгнул на месте, и палец судорожно дернул за спусковой крючок. Грохнул выстрел, ослепив Илью вспышкой. Отдача отбросила его назад, и ружье выпало из рук.
В ушах зазвенело. Илья нащупал карабин, схватил фонарик и посветил у порога: перевертыш исчез. Сверху по брезенту забарабанил ливень.
Быстро надев сапоги, Илья выбрался наружу. Струи дождя хлестали по лицу, одежда вмиг намокла. Возле палатки в пузырящейся луже валялся на правом боку перевертыш. Илья, нацелив ружье, осторожно подошел ближе и направил луч фонарика на распластанное тело.
На левом плече урода – там, где у обычных людей начинались руки, а у перевертыша росла нога, – чернело округлое входное отверстие от выстрела, с опаленного края которого сочилась струйка крови. Илья всмотрелся: вроде бы тварь не дышала, и было похоже, что он пристрелил ее насмерть.
Илья на всякий случай пнул урода сапогом. Тело податливо качнулось, но осталось недвижимым. Стволом ружья Илья перевернул существо на живот, чтобы лучше рассмотреть его голову, безобразным наростом повисшую на спине.
Он с отвращением содрогнулся. Лицо перевертыша представляло собой невообразимое месиво из органов и частей тела. На лбу зиял раскрытый в безмолвном крике рот с распухшим языком. На месте глаз темнело два выпуклых пятна, и только всмотревшись, Илья понял, что это были соски, обрамленные жидкими волосками. Брови отсутствовали. Нос оказался сморщенным комочком кожи, вдавленным вглубь головы, и Илье потребовалось время, чтобы распознать в нем пупок. Верхняя и нижняя челюсти стянулись шагренью. Линия роста волос начиналась ближе к затылку, отчего казалось, что намокшая шевелюра, словно парик, съехала назад по лысому черепу.
А где же глаза?
Илья стволом ружья повернул голову монстра. На месте левого уха таращился остекленевший глаз с распухшими, как вареники, веками. Подавив рвотный позыв, Илья откинул череп на другую сторону: второй глаз – заплывший, мутный, налитый кровью – оказался на месте правого уха.
И что теперь делать? Кем бы ни был этот урод, больше всего он походил на человека, и Илья только что его застрелил.
Убил человека. Пусть и ненормального. Задрожав, Илья в отчаянии посмотрел на небо, откуда нескончаемым потоком падал дождь. Твердь над головой затянуло багровыми тучами, сквозь которые просачивалось пульсирующее пунцовое сияние. Илья вдруг осознал, что такое же кроваво-алое свечение заполняло все пространство вокруг: оно обволакивало деревья и кустарники, расстилалось по земле, насыщало воздух и отражалось в лужах. Казалось, с неба льется не вода, а кровь.
Илья закинул ружье за спину и схватил перевертыша за голую ногу. Кожа была холодной и скользкой. Пыхтя от напряжения, Илья поволок урода к лесу – благо по мокрой траве тащить было легко.
Ничего другого, как утопить тварь в болоте, Илье в голову не пришло. В конце концов, именно так годами поступал с перевертышами Степаныч, и какая разница – звери то были или недочеловек? Одно Илья знал точно: этим жутким отродьям не стоило ходить по земле, они наверняка представляли опасность – вспомнить только, как дерзко перевертыш забрался к нему в палатку. От мысли, что он подстрелил тварь, из-за которой мог исчезнуть отец, на душе стало спокойнее. Илья убеждал себя, что все делает правильно. В конце концов, не в полицию же идти с трупом мутанта? Он избавится от жуткого монстра и навсегда забудет об этом кошмаре.
Илья приволок тело до края прогалины. Дальше начинались густые заросли, в которых петляла тонкая, как шрам, тропинка, едва заметная в красном сумраке. Илья помнил, что она вела к домику егеря, пролегая мимо заболоченных мест. Если отклониться от маршрута и уйти глубже в заросли, вправо, то вскоре появятся топи – туда и лежит его путь. Перекинув ружье на живот, Илья взвалил на плечи костлявое тело монстра. Ноша оказалась тяжелой, хотя уродец не выглядел массивным. Илья, борясь с брезгливостью, представлял, будто несет подстреленного упитанного кабанчика.
Оскальзываясь в сапогах на мокрой тропинке, то и дело чертыхаясь под нос, Илья с перевертышем на плечах углубился в чащобу. Дождь не утихал: отвесной стеной он яростно падал с небес, словно намереваясь смыть с лица земли проклятый лес. Над головой сверкало красным: молнии то были или загадочный свет сквозь тучи – Илья понять не мог. Вода стекала с волос по лицу, мешая разбирать дорогу. Ельник разрывался от гула, и поначалу Илья принял его за ветер, пока не заметил, что воздух, рассекаемый прямыми струями дождя, был абсолютно недвижим. Илья остановился и прислушался: монотонный гул обволакивал его со всех сторон. Казалось, будто к могучим деревьям подвели электричество, и теперь они вибрировали, не в силах сдержать растущее напряжение. Тряслась и земля под ногами, но эти колебания были едва заметны – утробные и далекие, они словно исходили из самых недр.
