Kitabı oku: «Виртуальные деньги», sayfa 2

– Пора!

Подошел, разбудил незнакомца.

Подогнав лошадь к крыльцу, помог забраться на нее незнакомцу. Взяв уздечку в руки, напрямик, по видимой только ему тропинке, пошел навстречу солнцу, уходящему за горизонт. Так они шли два часа. Никого не встретили.

– Это хорошо. – подумал чабан, привязывая уздечку к небольшому дереву.

Помог спуститься незнакомцу.

– Много воды не пей, много не ешь. Тебя никто не узнает. С людьми, если встретишь, не разговаривай. Тут все друг друга знают. И так поймут, что чужой. Сиди здесь, смотри, как окошко в будке у мостовщика перестанет светится, выжди немного, потом медленно иди по мосту. Собаки тебя не тронут. Они знают запах рубашки и брюк сына. Все, уезжаю.

С этими словами чабан подошел к лошади, отвязал уздечку, легко запрыгнул, шагом поехал назад.

У меня защемило сердце. Когда чабан был рядом, я чувствовал свою защищенность. Теперь остался один, на меня навалилась невиданная тоска, хотелось побежать за чабаном. Я даже встал. Голова закружилась, пришлось сесть обратно.

Наступила ночь. Становилось прохладно. Свет в окошке у мостовщика горел так ярко, что казалось – это луна. Рыба не плескалось, ни ветерка, ни дуновенья, тишина. Стали появляться звезды на небе. Свет погас. Я посидел еще немного. Выбравшись из кустов, потихонечку пошел к мосту. Мост был понтонный. Сверху на понтон уложены толстые необрезные доски. Под напором воды в реке, понтоны плавно перемещались относительно друг друга. От этого доски скрипели. Мост был метров семьдесят. Вдруг из кустов подбежали две собаки. Виляя хвостами, обнюхали меня.

«Надо бы мне еще подождать, пусть мостовщик уснет покрепче» – пронеслось в мозгу.

На другой стороне моста был шлагбаум. Ко мне опять подбежали собаки.

«Да сколько их тут?» – подумал я.

Пройдя мост, как и говорил чабан, пошел по дороге. Сначала идти было тяжело, потом, втянувшись, стало легче. Дорога поднималась вверх.

Наверное, степь начинается. Поднимался тяжело, сердце стучало, в голове шумело. Ни огонька кругом, только звезды.

Луна стала подниматься все выше и выше. В степи становилось светлее. Дорогу видно было отчетливо. Мне казалось, что вот-вот проедет машина. Невзирая на слабость, я шел не отдыхая, настороженно прислушиваясь, не едет ли кто. Мои страхи были напрасны. Примерно через пару часов впереди себя увидел насыпь. Наверное, грейдер. Издалека был виден яркий свет от проезжающей по грейдеру машины. Красные фонари проехавшей машины медленно удалялись. Забравшись на грейдер, я повернул налево. Шел очень долго. Несколько раз садился, давая ногам отдохнуть. Кроссовки были моего размера. Поднялся, не пройдя сто метров, почувствовал, что дорога стала идти под уклон.

«Надо налево повернуть» – устало подумал.

Вдруг на противоположном конце балки появился яркий свет фар от едущей навстречу машины. Я быстро повернул налево, пошел прямо. Пока шел по дороге, все было ничего. По степи без дороги шагать было трудно. Я постоянно спотыкался. Свет луны стал слабее. Скоро светать начнет. Мне не было холодно. Я шел и шел. Неожиданно впереди показалось темное пятно. Дом, наверное. Подойдя поближе, увидел огромное дерево. Постояв минуту около него, пошел дальше. Почувствовал уклон, ноги сами меня понесли вперед.

Действительно, степь кончилась, начался резкий спуск.

«Ага» – подумал я. – «В начале ночи я поднимался, сейчас спускаюсь, значит иду правильно».

Внизу был виден огонек. Внезапно услышал частое дыхание, рычание, однако самих собак не видел. Остановился, собаки притихли. Двинулся вперед, собаки зарычали. Продвинувшись на некоторое расстояние к дому, остановился. Собаки рычали, некоторые даже залаяли. Из темноты послышался голос:

– Кто здесь?

– Я от чабана.

– Не знаю никакого чабана. Стой, где стоишь.

Опять воцарилась тишина. Как только я попытался пойти, собаки яростно зарычали.

– Стой на месте! Можешь сесть. Через час рассветет, я к тебе подойду

Потом он на непонятном мне языке что-то крикнул собакам. Я сел на землю.

Глава 7. Табор

За спиной медленно стал появляться диск солнца. Если смотреть прямо, то было темно, а сзади небо становилось светлым. Внимательно оглянувшись вокруг, я увидел, что собаки окружили меня кольцом. Они не шевелились, пристально наблюдали за мной. Минут через десять подошел мужчина, за плечом у него висел дробовик. Стало уже совсем светло.

– Пойдем! – сказал он.

Впереди было пять домов. Ночью я вышел на крайний. Мужчина меня вел к третьему дому. Около домов стояли повозки. Лошадей не было видно. Стояло три джипа.

«Странно» – подумал я.

Джипы были новые, современные. Подойдя к ветхому забору, мужчина приоткрыл калитку, пропустил меня вперед. Я шел впереди, он сзади. Вошли в дом. За столом сидел угрюмого вида цыган, лицо его было испещрено морщинами.

– Присаживайся – сказал он.

Мой спутник с дробовиком остановился около двери.

– Сейчас кушать будем.

– Что сказал чабан? – спросил меня хозяин дома.

– Мне он велел прийти к вам. Передать, что от него. Остальное вы сами поймете.

– Хорошо – сказал хозяин.

– Тобар! – обратился он к стоящему у двери, – Доберись до наших, которые оседло живут в пятидесяти километрах отсюда. Расспроси их, что и как. По телефону не звони. Езжай на джипе, не по грейдеру.

– Понял – кратко ответил Тобар и вышел.

Тут вошли две женщины. Принесли завтрак. Я так проголодался, что даже спасибо не сказал.

– Руки мне покажи – сказал хозяин. Осмотрел сгибы локтей.

– Наркоман? – вопросительно посмотрел на меня.

– Нет! – кратко ответил я. – Насильно.

– Колол сам?

– Сам – ответил я.

– Тогда почему насильно?

– Первый раз не помню, а потом все сам делал.

– А сейчас?

– Нет!

– Давно?

– Больше месяца.

– Это очень мало. Минимум надо полгода.

– Я буду стараться.

– Всю ночь шел? – спросил хозяин.

– Да – ответил я.

– Иди спать. Донка! – обратился он к одной из женщин. – Отведи.

Меня привели в чистую комнату, оставили одного. Я упал на кровать, мгновенно уснул.

В это время к хозяину дома Шандору пришли два цыгана Петша и Ферка. Уселись за стол.

Шандор тихо начал говорить:

– То, что чабан не привез человека, говорит о том, что опасно. То, что человек был наркоманом, свидетельствует о том, что его насильно в степи удерживали. Чтобы не убежал, приучили к наркотику. Человек убежал. Чабан нашел, спас. Человек стал выздоравливать. Чабана навестили гости, которые искали этого человека. Чабан его не открыл. Понял, гости пожалуют еще раз. Кого усиленно ищут? – сам себя спросил Шандор. – Ищут значимого человека. Простой наркоман никому не нужен. Тот человек, который к нам пришел – важный человек, нуждается в помощи. Мы можем сдать его преследователям и получить за это выкуп. Деньги нужны нам, в первую очередь тебе, Петша. Твой сын скоро женится. Можем не сдать. Тогда деньги можем получить с человека. Вопрос времени. Если сдадим, то получим одну сумму, если не сдадим – то можем получить много денег или много неприятностей. Как поступить? Скажите, что вы думаете.

Ферка:

– Шандор! Ты же знаешь, что я всегда за свободу. Мне не нравится, когда кого-то насильно заставляют делать то, чего он не хочет. Поэтому я бы рискнул. Меры предосторожности надо принять.

–Я уже отправил Тобара к нашим оседлым соплеменникам– сказал Шандор.

– В нашем таборе по мобильным запрещаю звонить. Все знают, что мы табором уходим.

Петша:

– Ради свободы не надо нам рисковать. Деньги – это пыль. Сегодня есть, завтра нет. Не сдадим, подвергнемся гонениям. Он нам никто, ничего нам не обещал. Тебе решать, барон.

Шандор:

– Мы его ни о чем не просили. Чабан – мудрый человек. Живет не ради денег. Чабан никого не боится. Он понимает, что ставки высоки. Ладно, буду думать. Отправьте наших женщин в соседние села, на рынок в райцентр. Оставьте меня одного. Приходите завтра в это же время.

Вечером вернулся Тобар. Он был у соплеменников, которые выбрали оседлый образ жизни. Несмотря на это, дисциплина у соплеменников и обычаи поддерживались, как в обычном таборе. Он встретился с бароном Харманом. Когда его привели к барону, то Харман промолвил:

– Тихо! Езжай назад.

Тобар промолчал, вышел, поехал в свой табор.

– Значит пока ищут тайно. – сделал заключение Шандор. – Органы не подключены к поиску. Тобар, сегодня ты мне больше не нужен. В ночное дежурство поставь двоих.

Глава 8. Имплементация

Я спал весь день. Проснулся вечером. Чувствовал слабость, очень хотелось пить. Выйдя из дома, подошел к колодцу, набрал полное ведро воды, стал пить. Вода была солоноватая холодная вкусная. Вокруг никого не было, даже собак.

«Может все уехали?» – подумал я.

Вернулся в дом, добрался до своей кровати, опять уснул. Ночью несколько раз просыпался, прислушивался. Стояла гробовая тишина.

«Уехали» – С этими словами опять засыпал.

На душе было тревожно. Я смирился со своей участью, упрямо продолжал спать.

Под утро почувствовал на своем плече руку. Рядом стоял Тобар.

– Собирайся, ехать надо!

– Далеко? – спросил я.

– Нет. Пятьдесят километров напрямик без дороги, часа два уйдет.

Внимательно посмотрев на меня, Тобар сказал:

– Тебе надо покушать.

Отвел меня в комнату, в которой я был вчера. На столе был хлеб, жареная картошка, большая кружка с чаем. Тобар сел рядом, но к еде не притронулся. После завтрака мы вышли к машине, я забрался на сиденье, тронулись. Это был точно такой же джип, на котором я отъехал од домика, где меня держали. От плохого предчувствия сжалось сердце.

Тобар ехал медленно, объезжал большие ямы, выбоины. Колесом старался наезжать на бугор. Ехали мы по бездорожью, но практически не трясло. От еды и мягкого укачивания меня потянуло в дрему.

Приоткрыв глаза, я вдруг услышал голоса. Машина стояла во дворе, кругом были постройки, бегали дети. За забором виднелась пятиэтажка.

«Районный центр» – подумал я.

Тут подошел Тобар, открыл дверь:

– Выходи! – Сказал мягко и учтиво.

Подвел меня к старику цыгану. Мне стало понятно, что цыган здесь главный.

– С нами будешь жить. У нас есть пустой дом. Мы тебя переоденем. Документы не будем давать, у настоящего цыгана нет документов. Если кто спросит за пределами нашего табора, как тебя зовут, отвечай – Питти. Завтра отведем тебя на рынок, дадим место. Будешь торговать. Товар дадим. У нас жить будешь долго, год. Все тебе понятно?

– Да – кратко ответил я.

Старик подозвал одного из мальчишек, которые крутились рядом, и на непонятном мне языке что-то ему приказал. Мальчишка, глядя на меня черными глазами, вежливо сказал:

– Пойдем, Питти.

Я пожал руку Тобару, старику, сказал:

– Спасибо!

Мальчишка привел меня в маленький домик. Было опрятно. Маленькая комната. Кровать, стол, лампочка. В углу печь большая.

– Иногда топить надо, когда холодно – произнес мальчик.

Он молча открыл шкафчик над столом. Там был хлеб, соль, заварка.

– Это тебе.

Мальчик ушел. День был в разгаре. Я вышел из домика, сел на скамейку возле крыльца. В таборе жизнь текла неспешно. Домов было двадцать-двадцать пять. Мой домик стоял с самого края. С одной стороны табор, а с другой огромный пустырь.

«Похоже, буду сторожем в таборе».

Из-за угла показалась женщина в яркой цветастой юбке. В руках несла большой сверток. Явно направлялась ко мне. Я встал, пошел навстречу, чтобы помочь донести сверток.

– Не надо, я сама – блеснула она глазами.

Мы вошли в дом. Она деловито расстелила постель, заглянула в печку, вышла в сени, вернулась с охапкой дров. Затопила. Из угла достала старый электрический чайник, кастрюлю, пакет с вермишелью и двумя банками тушенки.

– Плита разгорится, свари себе обед.

Из свертка достала брюки, сапоги, рубашку, полушубок, шапку и рукавицы.

– Переоденься, а свою одежду сожги.

– Все. Я пошла.

Мне действительно хотелось есть, поэтому, взяв кастрюлю, вышел во двор, нашел колодец, набрал воды. Принес в дом. Половину воды вылил в чайник, кастрюлю поставил на плиту в печь. Снял с себя всю одежду, сначала одел принесенные брюки, рубашку, сапоги. Сапоги мне не понравились. Я никогда в них не ходил. Было не удобно. Свою одежду засунул в печку. Пока переодевался, вода в кастрюле закипела. Насыпал туда вермишели. Почувствовал, жизнь удалась! Через десять минут вынес кастрюлю во двор, слил воду. Открыл банку тушенки, перемешал с вермишелью. Наелся, довольный сам собою, упал на кровать. Засыпая, подумал:

«За долгие годы впервые сам себе приготовил еду».

Меня никто не тревожил, не беспокоил. Проснулся вечером, доел вермишель, опять уснул.

Ночью мне приснилась кошара, овцы. Я чувствовал тепло от них исходившее. Мне приснился большой тулуп, в который завернул меня чабан. На душе стало радостно. Какие хорошие люди. Потом раздался взрыв, я полетел высоко над землей. Как вдруг, мне резко захотелось уколоться. Вновь почувствовать ошеломляюще чувство радости. Сердце затрепетало. Выступила испарина. В испуге проснулся.

«Нет, нет» – я стал себя уговаривать. – «Я сильный, ничего не хочу».

Промаявшись всю ночь, чувствуя в руках и ногах слабость, под утро вышел на улицу, сел на скамейку. Часов не было, время не знал сколько. Рано утром увидел вчерашнюю хозяйку, идущую ко мне.

– Проснулся? Вот и молодец. Сейчас пойдем на рынок. Торговать будешь. Хоть ты и цыган, но не наш.

Мы вышли за забор табора и вскоре пришли на рынок. Там никого еще не было. Она подвела меня под навес, показала высокий табурет, приказала:

– Будешь здесь сидеть. Товар сейчас принесу.

– Я помогу – сказал.

– Пойдем.

Мы ушли на другой конец рынка, взяли какие-то ящики, склянки, две бутылки водки. Она разложила товар на прилавке. Перед уходом предупредила, что в двенадцать придет.

Вдогонку я задал ей вопрос:

– А цены-то какие?

– Э, какие цены. Ты что, дорогой. Кушать захочешь – продашь. Сам назначай.

От нечего делать я переложил товар на прилавке так как мне казалось будет лучше.

Отойдя, окинул товар прилавке придирчивым взглядом. Увиденным остался доволен.

Рынок потихоньку стал заполняться продавцами, стали появляться первые покупатели. Мимо меня прошел неопрятного вида невысокий мужичок. Затем вернулся. Видно, что мучился похмельем. Подошел ко мне, увидел бутылку водки, попросил:

– Брат, дай выпить, трубы горят.

– Не могу! – говорю – Не мой товар.

– Вот цыганча, своруют, а человеку не хотят помочь. Что же мне, помереть что ли? – Истерично произнес мужичок.

Мне так стало жалко его. Сегодня ночью я сам испытывал нечто подобное. Оглянувшись, не увидев цыганку, которая меня сюда привела, я сказал мужику:

– Подожди.

Наклонился, взял одну бутылку водки. Сдернул крышку.

– У меня стакана нет.

– Да я с горла! – Заявил мужик.

Я воровато протянул ему бутылку. Дрожавшими руками он схватил ее, стал жадно пить. Небритый кадык ходил вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Я решительно выхватил бутылку.

– Достаточно.

– Да я бы тебе оставил – авторитетно заявил мужичок.

– Мне не надо.

– Да ладно. Ты чего, не пьешь?

– Не пью – ответил я.

– Значит больной. Не пьют больные люди. Или характер у тебя паршивый.

Остатки водки я поставил под прилавок. Мужичку стало легче, примиряюще он произнес:

– Что-то тебя я не знаю.

– Я тоже тебя не знаю.

– Алексей – авторитетно заявил мужичок, протягивая руку.

– Питти – пожимая руку, сказал я ему- Ты давай, иди. А то сейчас хозяйка вернется.

– Ты чего, бабу боишься? Ты – цыган. Точно, больной. Водка есть и не выпить. Ты не переживай. Я тут на стройке халтурю. Со мной расплатятся, деньги за водку верну. Будь здоров! – сказал мужик, уходя.

Через пару минут пришла моя хозяйка. Яростно сверкая глазами, заявила:

– Алкоголик? Зачем водку с пьяницей пьешь? Деньги мне за бутылку отдай.

– Да нет. Я не пил. Жалко мне его стало. Он обещал мне деньги отдать. Я ему поверил. Подойдя ближе, она наклонилась к прилавку, взяла початую бутылку водки.

– И что с этим теперь делать?

– Не знаю – честно ответил я. – Деньги принесет, отдам ему остатки.

– Нашел кому верить – сказала она, забирая вторую бутылку.

– Пусть останется – попросил я. – А то продавать нечего.

– Чего же раньше-то не думал.

– Пожалуйста, оставь.

Она поставила бутылку и ушла.

Я уселся на табурет, стал осматривать кипящую вокруг жизнь. Задумался. Не заметил, как ко мне подошла маленькая девочка. Она молча стала рассматривать бижутерию на прилавке, взяла колечко, протянула мне деньги.

– Я подумал, наверное, знает, сколько стоит колечко.

Девочка ушла. Тут же появилась моя хозяйка.

– Сколько она тебе дала?

– Я протянул ей деньги. Точно знаю, хозяйки не было рядом.

– Как она все видит?

Пересчитав деньги, цыганка протянула мне их обратно:

– Хорошо продал. У тебя рука легкая.

До обеда время пролетело незаметно. В двенадцать подошла хозяйка.

– Иди пообедай.

Я купил рядом в ларьке бутерброд, стакан чая. Пообедал, вернулся назад. Моя хозяйка протянула мне ключи и сказала:

– Вечером товар уберешь – видел, где его брали. Закроешь на замок, иди домой.

Вернувшись вечером в свой домик, я лег на кровать. Заснул сразу.

На следующее утро все повторилось. Как только я уселся на табурет, откуда ни возьмись нарисовался мужичок Алексей.

– Помоги, брат, не могу, трубы горят.

Я молча протянул ему остатки водки в бутылке:

– Больше не проси. Нет у меня.

Алексей, выпив, сказал строго:

– Понимаю. Ты не боись, деньги я тебе отдам!

– Я не боюсь – ответил я отрешенно.

– Ну ладно, я пойду, пора на работу – заявил Алексей, повернувшись, расправив плечи, пошел.

Пришла девочка, которая была вчера, но уже с мамой. Взяв в кулачок красное сердечко, она попросила маму:

– Купи, ну купи мне. Я всю ночь его хотела.

– Сколько? – спросила ее мама.

Памятуя о вчерашней продаже, я назвал ту же цену. После обеда пришли еще две девочки, купили себе безделушки.

«Подруги, наверное» – подумалось мне.

Так прошел один день, второй. Весна вступила в свои права. С каждым днем становилось теплее. Моя хозяйка меня больше не беспокоила. И мужичок Алексей тоже не появлялся. У меня была одна беда, мне постоянно хотелось уколоться. Как мог себя сдерживал. Если бы кто-нибудь предложил мне дозу, я сразу бы согласился. Рынок меня несколько успокаивал. На людях себя контролировал. Хуже дело обстояло вечерами. Каждый день я приходил, открывал сарай, брал, раскладывал товар, садился, ожидая покупателей. Девочки все чаще стали приходить, покупать бижутерию.

«Дешево, наверное, продаю, раз покупают» – подумал я.

На вырученные деньги идя домой, я покупал себе немного еды на вечер. Через две недели забеспокоился, что товар кончался. Хозяйки моей не было видно.

«Как же мне быть?»

Вечером, ужиная, услышал в сенях шаги. Дверь открылась, появилась моя хозяйка.

– Давай, рассказывай, держи отчет.

– Я протянул ей деньги, заметив, что часть денег потратил себе на еду. Беспокоюсь, что товара мало.

Если вначале хозяйка смотрела на меня сердито строго, то взяв деньги, взгляд сменила.

– Хорошо ты торгуешь. У нас говорят, что умеешь слова волшебные произносить, поэтому люди идут к тебе покупать. Чего такой нервный? – Пристально посмотрела мне в глаза. -Сейчас помогу.

Меня обожгла мысль – «Даст уколоться».

Она закипятила воду, откуда- то достала пучок трав, бросила в кипяток. Через пару минут протянула кружку.

– Выпей, легче станет. Не сомневайся, знаю, что делаю!

Я послушно выпил кружку с заваренной травой. Спустя некоторое время почувствовал, отпускает. Истерично-наносное настроение уходит.

– Я тебе завтра сама приготовлю, еды накуплю. Поэтому денег тебе не оставлю. Вечером другой травы дам. Живешь, как бирюк. Утром еще товара подброшу. Зайду за тобой, сам нести будешь.

На следующий день вместе с хозяйкой, связав две картонные коробки, набитые всякой всячиной, медленно побрел на рынок. Странно, но у меня постоянно были покупатели. Недалеко был прилавок, там продавалось то же самое, но покупатели шли ко мне.

В обед ко мне подошла толстая тетка с худеньким мужичком.

– Это муж мой – басом заявила она. – Мы тут торгуем рядом, а все к тебе идут. Давай, мы товар свой тебе дадим. Ты себе двадцать процентов денег будешь брать с продажи нашего товара. Мы будем утром приходить, товар раскладывать, вечером забирать. В обед, когда тебе надо куда-то отойти, пообедать, или еще куда, мы можем тебя подменять. Даже если мы что-то мы продадим, то двадцать процентов денег тебе отдадим. Согласен?

– Я подумаю. Завтра отвечу.

Дело в том, что я не знал, могу я сказать да или нет. Мне надо было посоветоваться с хозяйкой.

Когда вечером пришел домой, то увидел, что в сенях прибрано, в комнату дверь открыта. Моя хозяйка мыла полы, наклонившись ко мне задом. Впервые за долгое время у меня появилось желание, но я, не подавая вида, постучался, вошел в комнату.

– Сапоги сними, прешься, как лошадь – беззлобно сказала хозяйка. Она взглянула на меня, мы встретились взглядами.

– Не отводи глаза! Смотри на меня. На столе кружка с водой на травах. Вода холодная. Пей маленькими глотками. Чем дольше будешь пить, тем лучше. Понял?

Я кивнул, снял сапоги. Медленно выпил воду, запах был неприятный. В комнате на окне появилась занавеска. Хозяйка накрыла стол.

– Давай, кушать садись.

– У меня разговор к тебе – сказал я.

Потом кратко передал ей разговор с толстой теткой. Подойдя к шкафчику, открыл его. Там лежали деньги. Взял их, добавил к ним дневную выручку, протянул хозяйке.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я.

– Злата.

– Давай, садись со мной кушать, Злата.

– А тебя как звали? – спросила она.

– Теперь меня зовут Питти – не знаю почему, так сказал я.

– Не хочешь говорить, ну и не говори.

Кушали мы молча. Потом Злата озвучила свои мысли:

– Надо согласиться, только бери больше вдвое.

– Нет – возразил я. – Неправильно. Надо согласиться с их условиями. Так люди хотят. Мне-то все равно.

– Нет – упрямо заявила Злата. – Бери больше.

– Ладно – примирительно сказал я. – Двадцать пять процентов. Не дави на меня больше.

– Ну, раз так решил, пусть будет так. Больше я с тобой на рынок ходить не буду. Ты там освоился. Я лучше тебе ужин буду готовить – вернув деньги, сказала она. – Деньгами у нас распоряжаются мужчины.

– Нет – опять возразил я. – Кто на хозяйстве, тот деньгами распоряжается. Мне они не нужны.

Я пододвинул ей обратно стопку денег.

Удивившись, Злата сказала:

– Мне никто никогда просто так не давал денег, я всегда просила.

На следующий день я пришел на рынок. Толстая тетка с мужичком меня уже ждали.

– Ну что решил? – нетерпеливо важно промолвила она.

– Двадцать пять процентов – произнес я.

– Мы согласны!

Так – кивнула она своему мужу. – Бери коробки, неси на прилавок, сидишь здесь.

На прилавке у меня стало еще больше товара. Отпустив моих новых компаньонов, я уселся на табуретку, блаженно закрыл глаза. Травы Златы явно помогали мне. Настроение было ровное. Солнце пригревало. Хотелось подремать. Приоткрыв веки, я увидел мужчину и рядом с ним женщину.

– Почем? – спросил он, показывая на цепочку.

– Я назвал цену.

Он посмотрел на меня сердито и сказал:

– Торгуй дальше!

Отойдя на десяток шагов, они остановились, начали о чем-то сердито спорить. Назад вернулась одна женщина. Подойдя, поведала:

– Мы на другом конце рынка торгуем. Никого нет, ни одного покупателя. Но цены у нас ниже.

В это время подбежали девчонки, стали бесцеремонно перебирать бижутерию, постоянно спрашивая:

– Сколько стоит? Сколько стоит?

Женщина замолчала.

Девочки выбрали нужное, положили деньги на прилавок, убежали.

Отвлекшись на них, я почти позабыл про женщину. Она терпеливо ждала. Ее муж стоял на том же самом месте, не подходил.

– Не понимаю, все то же самое. Почему у Вас берут, а у нас нет?

Поддавшись мгновенному желанию, я предложил женщине:

– Давайте сделаем так. Вы на мое место садитесь. Попробуйте продавать в течение часа товар. Я вам 25 процентов заплачу от проданной суммы. Сам буду здесь недалеко.

Я отошел за пустой прилавок, стал наблюдать за своим местом. Не прошло десяти минут, как подошла какая-то бабулька, громко сказав:

– Внучке нужно что-то на день рождения подарить. Что посоветуете?

Женщина протянула ей кулончик. Взяла деньги, опять села на табуретку. Но ей долго сидеть не пришлось. Все повторилось. Покупатели подходили один за другим. Через час я вернулся к прилавку.

– Надо поговорить – прошептала женщина. – Не понимаю. У нас точно такой же товар. Здесь берут, у нас – нет. Прежде чем сюда подойти– они мимо нашего прилавка проходят. Наши поговаривают, что дело было в Вас. Мол, Вы колдуете. Но сейчас я сама торговала. Давайте местами поменяемся – предложила она.

Я отсчитал причитающиеся ей деньги, отдал. Ее муж стоял на том же самом месте.

Вид у него был удрученный.

– Не могу – сказал я. –Я это место арендую.

Представил Злату, как она бы гневно сверкнула глазами. Подошла толстая тетка со своим мужичком.

– Ты почему за нашим прилавком стоишь? – обратилась она к женщине.

– Я только пытаюсь понять.

– А здесь нечего понимать. Иди на свое место. Захватили лучшие места, а теперь сюда идут. Все им мало.

– А что это Вы, Мария Ивановна, тут раскомандовались? Не с Вами говорю, а с хозяином.

– Это наш компаньон – гордо заявила Мария Ивановна.

Предчувствуя нарастающий скандал, миролюбиво предупредил их:

– Мне обедать пора.

– Иди, иди, мы за тебя поторгуем. Не боись, ничего никуда не денется.

Я пошел к ларьку покупать традиционную шаурму, от которой у меня часто бывала изжога. Перекусив, вернулся назад.

Мария Ивановна гордо доложила:

– Вот наторговала. Твой товар брали. – Вопросительно посмотрела на меня.

– 25 процентов Ваши – твердо заявил я.

Она радостно отсчитала свои деньги, протянула мужу.

– Убери от греха подальше.

– А где Ваша знакомая? – спросил я.

– Ушли они. Я им все рассказала. Вечером к тебе подойдут. Хотят, как и мы с тобой условия заключить.

Вечером опять пришли муж с женой. Выслушав их, я предложил объединить усилия. Ничего не перетаскивать. Они будут для надежности здесь торговать с Марией Ивановной, а я буду на их месте. На самом деле я понимал в чем дело. Мои компаньоны неправильно раскладывали товар на прилавке. Не в той последовательности. Когда на рынок заходишь, то первым делом видишь продавца, потом товар. Надо наоборот, сначала товар, потом видишь все остальное.

Вернувшись вечером домой, увидел Злату в комнате. Сердце запрыгало, затрепетало. Сдерживая себя, подробно рассказал, как прошел день. Отдал деньги -дневную выручку.

– Ох – только и произнесла она. – А если еще кто-нибудь к тебе подойдет с таким предложением?

– Да соглашусь я.

– А если все захотят с тобой торговать?

– Только главным не хочу быть. Подумай, Злата, кого можно будет поставить главным?

Пусть барон решает!

В этот раз Злата дала мне выпить из кружки какую-то горячую гадость. Голова у меня закружилась.

– Сейчас пройдет! – заявила Злата.

Потом, Злата властно стала смотреть мне в глаза, требуя, чтобы взгляд я не отводил. Я был послушен как ребенок. Внимательно рассматривал, узоры в глазах Златы. Она что-то шептала. Так продолжалось несколько недель. Я наизусть выучил строение ее глаз. После лечения мы ужинали. Когда меня выхаживал чабан, я чувствовал свою защищенность. Ушел от чабана, потерял внутреннюю уверенность. Злата, как чабан, внушила, вернула мне уверенность в себе. Рядом с ней я чувствовал себя уверенно. Тяга к наркотикам отступала.

Однажды за ужином я обратился к Злате.

– Знаешь ли ты, что только близкие люди могут смотреть друг другу в глаза? На языке зверей взгляд глаза в глаза означает угрозу. Люди, когда встречаются взглядами, молниеносно отводят в сторону. Считается неприличным так смотреть.

Злата, задумчиво поглядывая на меня проронила.

– А почему ты считаешь, что мы чужие? Наш мозг устроен так, что каждое мгновение просчитывает все варианты. Выбирает наиболее верное решение. Мы сами того не знаем, как мозг решает за нас. Пока мы поймем, осознаем, что мозгу давно понятно, пройдет много времени. У некоторых вся жизнь на это уходит. Глаза – это часть мозга. Глаза – это душа человека. Зная строение моих глаз, ты знаешь мою душу. Зная строение твоих глаз, я знаю все про тебя. Просто ты не думал об этом. Я, воздействуя на твою душу твоими глазами, стараюсь избавить тебя от болезни, от тяги к наркотикам. Твое тело давно выздоровело. Душа помнит тягу к наркотикам. Ее и надо лечить. Если бы твоя душа не хотела излечиться, то у меня ничего не бы получилось. Лечение тогда успешно, когда человек сам хочет вылечиться. Тот, кто не хочет, ему ничем не поможешь. Можно помочь только тому, кто сам хочет вылечится. Например, человек шел, упал, ногу подвернул. Может он сам встать? Один может, ему только руку протяни. Встанет, пойдет, сначала прихрамывая, а потом разойдется, нога пройдет. А тот, кто не хочет встать, протягивай не протягивай руку, толку не будет. Вот ты хочешь вылечиться, душа твоя кричит, я ей помогаю, руку протягиваю. Твоя душа доверчиво отзывается.

Я изумленно смотрел на Злату. Не ожидал от нее таких мыслей.

Злата, видя мое изумление, усмехнулась краями губ.

– Сейчас твоя душа мне говорит, сердце твое занято, ты боишься за своих близких. Стараешься не думать о них. Как они без тебя? Чтобы им не было так же плохо как тебе сейчас. У тебя есть жена, мальчик и девочка. Верно? Ладно, не отвечай. Пойду я, посуду завтра помою, когда уйдешь на рынок.

Через два месяца я был компаньоном на всех прилавках, торговля шла бойко. Когда приходил, слышал:

– Хозяин идет!

Ко мне стала приходить администрация рынка. То одно спросят, то другое. Я посоветовал сделать косметический ремонт, подкрасить, почистить. Администрация согласилась. Я обошел все прилавки, предложил скинуться. Одобрили все.

В один из дней ко мне подошел мой давний знакомый мужичок Алексей. Он был трезв, опрятно одет. Светился внутренней одухотворенностью. Остановившись около прилавка, протянул мне смятую купюру:

– Это за бутылку долг отдаю. В городке говорят, цыган у нас чудной завелся. К чему ни прикоснется, все продается. Ты колдун? – спросил он меня.

– Да, нет – ответил я. – Просто человек.

– Спасибо тебе – сказал Алексей. – Мне было плохо. Думал, умру. Выручил ты меня тогда.

– У меня тоже так бывало.

И тут я почувствовал – накатило. Мне так захотелось уколоться, так, что аж застучали зубы. Пальцы сжались в кулаки. Рынок поплыл перед глазами, прилавки наклонились. Алексей замахал руками:

– Что с тобой? Что с тобой?

– Иди ты – сказал я.

Оставил на прилавке товар, деньги засунул в карман. Прибежала моя главная компаньонка.

– Иди, не переживай присмотрю.

Держась за прилавки, поплелся домой. Не помню, как дошел. Не отпускало. Только одна мысль засела в мозгу – не могу больше, измучился. Мне было то жарко, то холодно. Закутавшись в одеяло, упал на кровать. Прибежала Злата.

– Ой, что это с тобой? Ничего, ничего. Я тебе сейчас помогу.

Стала хлопотать, поить каким-то отваром. Что-то ворожить. Позже я понял, что случайно оброненное Алексеем слово о своем запое накатило на меня темной массой.