«Ни дня без строчки» kitabından alıntılar, sayfa 9
Книга возникла в результате убеждения автора, что он должен писать... Хотя и не умеет писать так, как пишут остальные.
"Все это, в конце концов, бессмысленное ожидание пропуска или паспорта в страну, которая существует не в пространстве, а во времени, - в прошлое, в молодость. Такого паспорта получить нельзя, и ожидание, повторяю, бессмысленно, однако обходится в живые куски жизни, которые отбрасываешь, как отбрасывал перед какой-либо обычное поездкой в пространстве. А, ничего, мол, ляжем сегодня пораньше спать, ведь завтра все равно едем!
Ведь мы же сейчас никуда не поедем! Что же отбрасывать жизнь?
А вот, поди ж, трудно отказаться от того, чтобы именно ожидать, трудно поверить, что страна, куда хочется отправиться, уже переключена из пространство во время."
"Как некоторые высокие достижения техники или медицины определяются словом "чудо", так могут быть определены тем же словом и высшие достижения литературы: таким образом, мы можем говорить и о чудесах литературы.
Стоило бы подобрать сотню таких чудес. Зачем? Чтобы показать людям, как умели думать и видеть другие люди. Зачем это показывать? Чтобы и те, кто не умеют так думать и видеть, все же уважали себя в эту минуту, понимая, что поскольку они тоже люди, то они способны на многое."
"Странно, гений тотчас вступает в разлад с имущественной стороной жизни. Почему? По всей вероятности, одержимость ни на секунду не отпускает ни души, ни ума художника - у него нет свободных, так сказать, фибр души, которые он поставил бы на службу житейскому."
Пусть я пишу отрывки, не заканчивая, но я всё же пишу. Всё же это какая-то литература - возможно, и единственная в своём смысле: может быть, такой психологический тип, как я, и в такое историческое время, как сейчас, иначе и не может писать - и если пишет, и до известной степени умеет писать, то пусть пишет хоть бы так.
Когда Кеплер предложил издателю свое астрономическое сочинение и тот отказался, последовала реплика Кеплера, которую стоит приводить всегда, когда она ни вспомнится."Я могу подождать читателя еще сто лет, - так примерно сказал Кеплер, - если сам господь ждал зрителя шесть тысяч лет".
Кто-то сказал, что от искусства для вечности остается только метафора. В этом плане мне приятно думать, что я делаю кое-что, что могло бы остаться для вечности. А почему это в конце концов приятно? Что такое вечность, как не метафора. Ведь о неметафорической вечности мы ничего не знаем.
— Вы ведь снимали маску со Льва Толстого? — спросил кто-то из нас.
— Снимал.
— Ну и что? — вырвалось у спросившего.
— Сильно прилипла борода.
