Kitabı oku: «Цветочки Александра Меня. Подлинные истории о жизни доброго пастыря»
Составитель Юрий Пастернак
Предисловие прот. Александра Борисова
Художник Владимир Мачинский
Макет Антона Ходаковского
Фото на переплёт любезно предоставлено Ранетом Матказиным.
В книгу вошли фотографии В. Андреева, С. Бессмертного, В. Данкова, А. Ефимова, С. Илюшенко, А. Лихачёва, О. Обуховой, С. Руковой, В. Сычёва, а также из семейного архива А. Меня.
От составителя
Приятны завершённые труды.
Гомер
Книга эта начиналась в Крыму, летом 2010 года. Я писал воспоминания о моём духовном отце Александре Мене и отчётливо помню, как спустилась откуда-то сверху (возможно, с крымских гор), пришла и поселилась во мне эта новая идея: собрать под одной обложкой весёлые и лёгкие шутки батюшки, его яркие и остроумные замечания, блистательные афоризмы, острые и зачастую неожиданные слова, сказанные по тому или иному поводу: на исповеди или в малой группе, в домашней обстановке или просто в беседе, по пути на станцию или в электричке… Сказанное отцом Александром нередко поворачивало жизнь человека, придавая его духовному пути новое евангельское направление, определённый и ясный вектор движения и развития. Это его свойство так определяет священник Александр Борисов: «…иногда в спешке, на ходу, отец Александр мог сказать что-то очень важное, – но дело в том, что он обладал столь быстрой реакцией, что даже на ходу брошенная фраза была, как правило, неслучайной; его слова оказывались очень точными и правильными. Это касалось и пастырских советов, и суждений по самым разным вопросам и проблемам».
Поначалу идея книги была выражена в заглавии «Отец Александр сказал…» С этого я и начал. Но, погружаясь в чтение воспоминаний о нём, понял, что в книгу просятся не только слова, им произнесённые, но и потрясающие истории, участие отца Александра в которых становилось катализатором, преобразующим реальные жизненные сюжеты в поучительные притчи, исполненные высокого смысла. Мне показалось также важным отобразить в книге явления и происшествия таинственные, мистические: исцеления по его молитвам, его удивительные прозорливость и пророческий дар, внезапные перемены событий, спасительные для участвующих в них людей, наконец, свидетельства о мысленном общении с батюшкой уже после его мученической кончины, и о чудесной его помощи тем, кто молитвенно обращается к нему в трудные минуты жизни. Мне попадались подобные книги о преп. Серафиме Саровском, прав. Иоанне Кронштадтском, преп. Серафиме Вырицком, о свт. Луке Войно-Ясенецком и др. И вот, на мой взгляд, настало время и отца Александра Меня…
Вскоре я прочитал изданную в 2007 году в «Издательстве Францисканцев» книгу «Цветочки Иоанна Павла II», названную так по аналогии со знаменитыми «Цветочками Святого Франциска Ассизского» («I Fioretti di San Francesco»), и подумал, что наша книга могла бы называться «Цветочки Александра Меня». Перечитав заново «Цветочки Франциска», я обнаружил, что некоторые «главки-цветочки» не такие уж маленькие, и тогда мой первоначальный замысел претерпел некоторые изменения. Я понял, что не следует ограничиваться короткими рассказами, тем более что такого рода материал посыпался на меня как из рога изобилия.
В течение шести с лишним лет я прочёл практически все опубликованные воспоминания об отце Александре. С карандашом в руке перечитал фундаментальные работы Ива Амана, Владимира Илюшенко, Зои Маслениковой, Александра Зорина, Андрея Ерёмина, протоиерея Димитрия Предеина, а также множество мемуаров, написанных духовными детьми отца Александра. Среди них – воспоминания о. Владимира Зелинского, Владимира Леви, Владимира Файнберга, Олега Степурко, Сергея Бычкова, Андрея Бессмертного-Анзимирова, Михаила Завалова, Софии Руковой, Марианны Веховой, Григория Зобина, Светланы Домбровской, Нины Фортунатовой, Андрея Таврова (Суздальцева), Натальи Трауберг, Людмилы Улицкой, Тамары Жирмунской, Ариадны Ардашниковой, Лиона Измайлова и других. Что-то я вычитывал из журналов «Континент», «Христианос», «Истина и жизнь», «Вышгород», из церковных журналов и приходских газет прошлых лет. Заходя в книжные магазины, я перелистывал мемуарную литературу и иногда находил несколько строчек об отце Александре у самых неожиданных авторов, таких, например, как скрипач Владимир Спиваков, композитор Николай Каретников, литературовед Майя Каганская, княгиня Надежда Волконская…
Особую благодарность я испытываю к Владимиру Ерохину, издателю и редактору журнала «Приходские вести», в каждом номере которого можно было прочесть что-то абсолютно новое и уникальное об отце Александре Мене. Интересные воспоминания я нашёл на сайте, посвящённом отцу Александру. Иной раз любопытные материалы я находил в самых неожиданных углах всемирной паутины. Кое-что перепадало мне из новостной ленты Фейсбука. Что-то я печатал «с голоса», с кассет и дисков, из документальных фильмов о батюшке, из выступлений на вечерах памяти. Совершенно особое место в книге занимают эксклюзивные материалы, добытые мною с помощью диктофона. Некоторые духовные чада отца записывали свои воспоминания и присылали мне на электронную почту. Кое-кто из знавших близко отца Александра обещали что-нибудь написать, но так и не довели дела до конца. Иногда у меня хватало терпения и настойчивости, и в результате появлялись на свет такие шедевры, как воспоминания Владимира Юликова, Марии Борисовой, Мариам Мень – племянницы и Елены Мень – дочери отца Александра…
Итак, «процесс пошёл» и стал разрастаться. И книга, составленная из «цветочков», постепенно становилась ароматным «лугом духовным», на котором расцвели самые разнообразные цветы: от простых полевых ромашек до лилий саронских, окружённых душистым разнотравьем, принесённым сюда от четырёх ветров, со всего света, со всех континентов. Взять для примера хотя бы историю исцеления венесуэльского священника Карлоса Торреса от рака по молитвам отца Александра!
Иные истории оказывались слишком длинными, и их приходилось резать по живому, а то и вовсе от них отказываться. Объём книги продолжал расти, и постепенно менялась концепция проекта, приходило ясное понимание: образ отца Александра должен сложиться из впечатлений и воспоминаний тех, кто его видел, слышал, вникал, размышлял. То есть – отец Александр глазами других.
Было большое искушение взять в книгу что-нибудь из сказанного им на выступлениях, лекциях или написанное в статьях и книгах, во множестве писем, и опубликованных, и хранящихся у адресатов. Сколько прекрасных мыслей и отточенных формулировок! Но нет. Эти книги можно прочесть самостоятельно и лекции послушать на дисках. А в «Цветочках» должно быть только то, что появлялось в результате личного общения батюшки с теми, кто оказывался рядом.
В 2015 году мы отмечали две даты: 80 лет со дня рождения отца Александра и 25 лет, как его не стало. Меня не может не радовать то обстоятельство, что интерес к личности и наследию отца Александра не угасает, но, напротив, возрастает. Состоялась презентация многотомного собрания его сочинений, готовящегося Издательством Московской Патриархии. В ноябре 2014 года в Музее русской иконы с успехом прошла выставка «Отец Александр Мень – художник». На Первом канале был показан новый документальный фильм «Александр Мень. “Я всё успел…”» В московском издательстве «Центр книги Рудомино» вышел тираж «На пороге бессмертия» – книги воспоминаний, свидетельств о последней встрече с отцом Александром. В рамках традиционного Вечера памяти в Библиотеке иностранной литературы состоялась презентация монографии прот. Димитрия Предеина «Протоиерей Александр Мень как выдающийся православный катехизатор и миссионер второй половины ХХ века». Книги батюшки изданы миллионными тиражами на четырнадцати языках мира, и сотрудники Фонда имени Александра Меня, руководимого Павлом Вольфовичем Менем, братом отца Александра, готовят к печати новые книги, принадлежащие перу батюшки.
О. Александр Борисов сказал однажды: «Собираемые по крохам подлинные картинки из жизни настоящих живых святых неизменно свидетельствуют прежде всего об окружавшей их атмосфере радости и счастья». Мне в жизни невероятно повезло: в течение семи лет Александр Мень был моим духовным отцом, и я испытал на себе мощную силу гравитационного поля Новой Деревни и животворящего благодатного потока, пронизывающего маленькую деревянную церковь Сретения Господня с голубым куполом, воспетым Александром Галичем.
Благодарю всех авторов нашей книги и наследников тех, кто уже ушёл в Вечность, за великодушное разрешение опубликовать фрагменты их воспоминаний. Эта книга стала результатом соборной деятельности, стала нашим общим делом, совершённым в любви к Богу, к отцу Александру Меню и друг к другу.
Благодарю и фотографов, любезно предоставивших фотографии отца Александра из разных периодов его жизни. Вот их имена: Ранет Матказин (его фотография украшает обложку книги), Виктор Андреев, Сергей Бессмертный, Виктор Данков, Александр Ефимов, Сергей Илюшенко, Андрей Лихачёв, Ольга Обухова, София Рукова, Владимир Сычёв.
Особую благодарность я выражаю Ирине Языковой, чьи советы и предложения радикально улучшили и структуру книги, и отдельные главы, и конкретные тексты, отбором и редактированием которых мы с Ириной занимались около двух лет.
Горячее участие в редактировании и улучшении текста принял Сергей Бычков, сделавший ряд существенных и важных замечаний и поправок.
Я приношу сердечную благодарность Павлу Меню, брату отца Александра, сопредседателю Фонда Александра Меня, за постоянную помощь и участие в подготовке книги, особенно на финальной стадии.
Огромное спасибо Людмиле Улицкой, благосклонно прочитавшей рукопись и показавшей её Елене Шубиной, принявшей судьбоносное для книги решение, благодаря чему книга выходит в лучшем российском издательстве. Хочется также поблагодарить блестящих профессионалов, работавших над книгой: литературного редактора Галину Беляеву, выпускающего редактора Анну Колесникову и старательную и ответственную Веронику Дмитриеву.
Отец Александр так говорил писателю Марку Поповскому, работавшему над книгой об архиепископе Луке Войно-Ясенецком: «Главное, чтобы до людей дошла правда о владыке. Ведь история его жизни может изменить и жизнь многих читателей». Я надеюсь, что эта книга об отце Александре Мене совершит свою работу в мире и Церкви и поможет хотя бы одному человеку отыскать дорогу к Храму и встретить в своей жизни Христа.
Юрий Пастернак
Вступительное слово протоиерея Александра Борисова
Первый вопрос, который почти наверняка возникнет у читателя, взявшего в руки этот однотомник: есть ли необходимость писать и издавать ещё одну книгу о человеке, о котором и так уже много написано? Этот вопрос, естественно, возник и у меня, когда мой друг и прихожанин Юрий Пастернак, замечательный музыкант и композитор, попросил написать предисловие к книге об отце Александре Мене, над которой он работал не один год. Внимательно читая эту новую книгу, я всё больше понимал, что ответ на вопрос заключается в самом ее названии – «Цветочки Александра Меня»: у знающей публики это сразу же ассоциируется с «Цветочками Святого Франциска Ассизского».
Однако речь ни в коем случае не идёт о сопоставлении двух характеров. Как и у всех выдающихся служителей Церкви, общее для них одно – огромная любовь к нашему Учителю и Господу.
Свидетельства о жизни замечательных служителей Христа для нас важны по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, они говорят нам о тех плодах, которые принесло христианство, несмотря на все грехи, заблуждения и пороки, о чём мы со скорбью и сожалением узнаём из истории Церкви. Во-вторых, в неизбежные для всякого человека минуты уныния и сомнений такие служители оказываются для нас незаменимой опорой и поддержкой. Если уж такой умный и образованный человек избрал именно христианство как путь своей жизни и служения, то, несомненно, заслуживают полного доверия слова Иисуса: «Я есть Путь, Истина и Жизнь».
Решение главы Русской православной церкви, Святейшего Патриарха Кирилла, об издании собрания сочинений Александра Меня говорит о его глубоком понимании огромного значения личности и трудов отца Александра для нашей Церкви.
Следует заметить, что довольно распространённое, как говорится, неоднозначное отношение к отцу Александру Меню не разделялось (за редким исключением) священноначалием нашей Церкви. Патриарх Пимен, как мне известно из церковных кругов, говорил о нём как об умнейшем из наших священников.
Святейший Патриарх Алексий подчёркивал, что в трудах отца Александра Меня не было ничего, что противоречило бы сути Священного Писания. Он же продолжал: «А если и есть суждения, не разделяемые всей полнотой Церкви, то они относятся к тому, о чём говорил апостол Павел: “надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные” (1 Кор. 11:19)».
Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий в конце восьмидесятых благословлял все выступления отца Александра в самых разных светских аудиториях, в том числе и во Дворце спорта и на телевидении. Благодаря этим выступлениям тысячи людей смогли услышать о христианстве и Церкви, когда это, наконец, стало «можно». Митрополит Ювеналий сам отпевал отца Александра 11 сентября 1990 года, в день Усекновения главы св. Иоанна Предтечи. С тех пор владыка Ювеналий ни разу не пропустил 9 сентября, всегда совершая Божественную Литургию в Сретенском храме в Новой Деревне и панихиду на месте его убиения в Семхозе.
Читатель наверняка в какой-то мере знаком с трудами отца Александра Меня, в которых автор рассказывает об истории религиозных поисков человечества, об истории и сущности библейского откровения. На сайте www.alexandermen.ru каждый может найти не только тексты этих книг, но и аудио- и видеозаписи его лекций, выступлений в самых разных аудиториях.
Но в предлагаемой книге читатель узнает об отце Александре Мене прежде всего как о пастыре, православном священнике. Причём, в отличие от других книг, все эти материалы подаются не с позиции одного человека, автора воспоминаний, а являются свидетельствами очень и очень многих людей. Одни из них знали отца Александра по многу лет, другие встречались, быть может, лишь несколько раз в жизни. Таким образом, у этой книги не один, а очень много авторов. И все они говорят о том, каким был отец Александр в повседневной жизни. Тридцать лет удивительной жизни, целиком заполненной богослужением, созданием многочисленных книг, духовным окормлением сотен и тысяч людей (исповеди, крещения, причащение больных на дому, соборования, отпевания). При всём этом все авторы говорят о пастыре неизменно радостном, глубоком, внимательном к каждому человеку и, одновременно, об очень простом, весёлом, всегда полном сил и энергии, несущем на себе проблемы и скорби всех своих пасомых. Это был великий пример подлинного христианина, спасённого благодатью Христовой и щедро дарующего эту благодать каждому, кто был готов её принять.
Должен сразу предупредить читателя, что чтение этой книги, при всей кажущейся её простоте, не будет лёгким. Дело в том, что многие содержащиеся в ней мысли и свидетельства требуют внимания и времени для их оценки и осознания. Поэтому, быть может, следует читать её понемногу, чтобы прочитанное успело быть понятым и отложиться в памяти.
Книга замечательным образом передаёт эффект присутствия отца Александра Меня не только во время чтения, но и какое-то время после. Думаю, что при знакомстве с жизнью, пастырскими трудами и заботами отца Александра, при всё большем и большем узнавании его каждый сможет извлечь для себя множество очень важных уроков. Духовная трезвость, дисциплина, внимательность к себе и любовь к ближним, постоянное соотнесение себя с духовным планом бытия, любовь к Богу и к Сыну Его Иисусу Христу, слышание наставлений Святого Духа, – лишь краткий перечень тех даров, которыми обладал отец Александр Мень.
Протоиерей Александр Борисов
Pro et contra
Всегда ненавидят безумные мудрых, неучи – учёных, скверные – нескверных, а испорченные – хороших.
Иоанн Дамаскин
Сергей Аверинцев
Когда в свои школьные и студенческие годы Алик Мень неуклонно пополнял своё религиозное образование, – за этим стоял такой подвиг верности, о котором трудно составить себе понятие современному юноше, щеголяющему знанием Отцов Церкви, Владимира Соловьёва1, отца Павла Флоренского. И хочется спросить: где были тогда нынешние судьи недостаточно строгого православия отца Александра – на комсомольских ли собраниях или ещё на пионерских сборах?
Юрий Андропов
Из «Закрытого письма» в ЦК КПСС
Группа прокатолически настроенных священников, возглавляемая А. Менем (Московская область), в своих богословских трудах протаскивает идею, что идеалом церковной жизни может являться только католичество. Указанные труды, нелегально вывозимые за границу, издаются католическим издательством «Жизнь с Богом» (Бельгия) и направляются затем для распространения в СССР.[1]
Андрей Анзимиров
«Как относится высшая иерархия к отцу Александру?» – спросил я как-то у Анатолия Васильевича Ведерникова2, многолетнего работника патриархийных «верхов». «Очень уважают, а многие так и просто любят, – последовал ответ. – Хотя есть и яростные противники. Но в целом подавляющее большинство тайно гордится, понимая, что никто сейчас в нашей Церкви не способен адекватно миссионерствовать в столь тяжёлой и внутренне изломанной среде, как советская интеллигенция».
Мария Батова
В 1989 году я организовывала встречу с отцом Александром в своём музыкальном училище. Время тогда было особое, отличное от теперешнего. Хорошо сказал об этом незабвенный Сергей Сергеевич Аверинцев: «То взаимопонимание между верующими, воспитанное десятилетиями гонений и утеснений, ушло: люди, некогда чуть ли не со слезами радости узнававшие друг друга в храмах советского времени – “А, ты тоже!” – нынче смотрят друг на друга мрачно и видят друг в друге врагов веры». Вот это «а, ты тоже!» – слава Богу, довелось застать, хотя тревожные звоночки уже начинались.
Одна из преподавательниц, принадлежавшая к числу недоброжелателей отца Александра, увещевала студентов на эту встречу не ходить: «Ведь там по кагэбэшнику на каждом ряду будет сидеть, а потом в кабинет директора по одному будут вызывать от Христа отрекаться». Некоторые послушали её и не пошли на встречу. Но всё равно был полный зал – в основном студенты, о Церкви в большинстве своём не думавшие.
Отец Александр посвятил первые сорок минут рассказу о христианстве. Поразительно, как он умел сказать главное о Христе и в десятиминутном разговоре, и в часовом, и в цикле лекций… Из зала прислали записку: «Как Церковь относится к проблемам секса?» Зал расхохотался. Отец Александр, смеясь вместе со всеми, сказал: «Да, конечно, секс – это великое дело. Но…» Дальше он рассказал о христианском браке, о верности, о любви, о рождении и воспитании детей, о семье как образе Церкви. Никто больше не смеялся, не хихикал, слушали спокойно и внимательно. Но потом те, кто на лекцию не пошёл, потому что припугнули, передавали: «Вы слышали?! Этот ваш Мень сказал, что секс – это великое дело! Какой кошмар!»
От той встречи у меня осталась драгоценная реликвия – афиша. На ней – портрет и слова: «Протоиерей Александр Мень». К слову «протоиерей» кто-то приписал сверху букву «в», получилось – «протоиеврей». Бегали в деканат, замазывали «штрихом». С тех самых пор я заметила, что довольно часто, я бы сказала, в большинстве случаев, стиль критики в адрес отца Александра недалеко ушёл от этой выходки. В этом стиле сочинена анонимная брошюрка несуществующего прот. Сергия Антиминсова, в этом стиле продолжают травить отца Александра и на некоторых интернет-форумах.
Священник Александр Борисов
Нам часто приходится слышать: «Враги отца Александра просчитались, – они его убили, а его дело живёт, и т. д.». Я не разделяю такого оптимистического взгляда, и вот почему. В каком-то смысле они не просчитались. Цель – заставить его замолчать, в определённой степени, конечно, была достигнута. Мы прекрасно понимаем: если бы отец Александр продолжал жить, продолжал быть между нами, продолжал своё служение, издавал свои книги (в сущности, ведь он не увидел ни одной книги, которая была бы напечатана здесь, в России, – всё было напечатано уже после его смерти), конечно, и ситуация в стране и в Церкви была бы во многом иной.
Сергей Бычков
В середине семидесятых отец Александр стал заметной фигурой в интеллектуальной жизни Москвы. Тогда он служил в Новой Деревне, близ Пушкино. К нему приезжали самые различные люди, и всем он уделял время, с каждым беседовал. Его личность по-прежнему вызывала самые различные суждения и оценки. Мне не раз приходилось слышать как порицания, так и положительные оценки его деятельности. После одного такого разговора в 1975 году я написал шутливое стихотворение, с которым пришёл к нему:
Вчера Шиманов рассмешил до колик:
Он закричал вдруг: «Мень – католик!»
От смеха корчась, я сказал ему: «Фантаст!
Мень – тайный исихаст».
Бороздинов же возразил: «Я слышал от людей,
Мень – тайный иудей!»
Левитин, покраснев, как вываренный рак,
Вскричал: «То сеет слухи враг!
За Менем помысла не числится худого:
Он плоть от плоти Соловьёва!»
Так кто же Мень? Священник православный!
И всех российских бед виновник главный!
Отец Александр внимательно прочитал стихотворение и неожиданно прокомментировал его: «Всё здесь верно. Я действительно могу сказать о себе, что я – католик. Только в первоначальном значении этого слова. Потому что “кафоликос” означает в переводе на русский – “вселенский”. С детских лет я приучен к “Иисусовой молитве”. Я воспитывался “катакомбными” священниками и доныне привержен “умной молитве”. Так что к исихазму3 имею прямое отношение. Не отрицаю слов священника Владимира Бороздинова: я действительно по происхождению иудей. Вспомните, как сказал Христос о Нафанаиле: “Вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства”. То, что Анатолий Эммануилович Краснов-Левитин причислил меня к ученикам Владимира Соловьёва, так я этого никогда не скрывал. На самом деле его философская система оказала на меня огромное влияние. Свой семитомник я создавал, продолжая его замысел. Это он задумал рассказать о духовной эволюции человечества. Что же касается последнего, то есть и такое мнение!»
Александр Вадимов (Цветков)
…В зале Географического общества началась советско-американская конференция «Человеческое достоинство в еврейской и христианской традициях». 28 июня батюшка должен был делать доклад «Человек в библейской аксиологии». <…> Но вместо внушительного научного сообщения (текст которого, восемь машинописных страниц, был написан отцом Александром и заранее передан организаторам) мы услышали проповедь – о фанатизме. Остановившись на том, что такая конференция была бы невозможна для людей нетерпимых и неспособных выслушать обладателя взглядов, отличных от собственных, протоиерей подытожил, выразительным жестом как бы рисуя на лбу различные символы: «И не столь важно, что начертано вот здесь у фанатика: пентаграмма или гексаграмма, крест или свастика. Важно, что этот человек, прикрываясь даже очень хорошей идеей, способен стрелять, резать, загонять себе подобных в тюрьмы и концентрационные лагеря…»
В перерыве отца Александра окружили американские раввины и начали наперебой задавать вопросы: сколько у него прихожан, сколько среди них евреев, сколько евреев лично он обратил в христианство, сколько евреев-священников в СССР? Батюшка отвечал, что не занимается подобной статистикой и никогда не спрашивает желающего принять крещение о его национальности. Посыпались вопросы личного характера: к какой национальности принадлежит его жена, какую веру исповедуют его дети… Чувствовалось, что этот допрос утомил отца Александра, хотя отвечал он с большим достоинством и юмором.
На следующий день один из раввинов сказал в своём выступлении: «Александр Мень принял крещение, чтобы иметь возможность записать своих детей украинцами». И, кажется, он же: «Мы уважаем отца Меня как учёного и богослова, но он для нас не еврей». Вот так! Для ортодоксов от православия – иудейский агент, для самих иудеев, и даже довольно терпимых, – даже не еврей.[2]
Надежда Волконская
Как-то раз моя подруга Лиза предложила поехать на уик-энд в Псков, где находится древний монастырь, славящийся духовностью монахов. Лиза решила, что я обязательно должна встретиться со старцем. Следующий день, воскресенье, приходился ровно на сороковой день после смерти отца Александра. Я была счастлива, что оказалась в этих святых местах в такой день.
Множество посетителей ожидало возле кельи отца Андриана. Конечно, у него не хватило бы времени встретиться со всеми желающими. Время шло. Он, обводя взглядом толпу, выбирал того, с кем хотел бы побеседовать. Жребий пал на меня. Очень взволнованная, я поделилась с ним своей тревогой, вызванной смертью отца Александра. Ответ разразился надо мной как раскат грома среди ясного неба: «Отец Александр? Мне его не жаль, он получил то, что заслужил. Во-первых, он еврей. Ты, по крайней мере, не еврейка? И потом, ты знаешь, он ведь был за католиков. Католики – это дьявол. Приходи завтра утром, я покажу тебе статью в газете, где он, кстати, пишет “о Сыне человеческом”. Действительно, Бог его наказал, он получил то, что заслужил!»
Буквально оглушённая, я не знала, что отвечать. Расстроенная, я ушла, не сказав ни слова. Когда я сообщила об этой беседе моей подруге Лизе, она нисколько не была этим шокирована. Хотя её муж тоже был евреем. После этого печального опыта я поняла, насколько грозными могут быть силы зла. Они действуют в рядах тех, кто считает себя христианами и чей долг – вести за собой других людей. Именно они должны были бы подавать пример безоговорочной любви! В этом монастыре я вдруг почувствовала себя совершенно чужой. Как будто я находилась там во времена инквизиции. Это место сделалось для меня зловещим. Оно утратило всю свою привлекательность.
Священник Владимир Зелинский
«Он ушёл вовремя, – пишет известный диакон. – Вовремя означает: в то время, когда кончилась та эпоха, в которой он был своим. И ещё он ушёл вовремя, чтобы не быть втянутым в политику…» «Вовремя ушёл», – это почти что сказать, если без эвфемизмов, что дьявол удачно поспел на свидание с историей, топор наточил, концы спрятал, миссию выполнил. А заодно и место освободил в общественном внимании. И столь богато оркестрованная память столь начитанного автора не утрудилась подыскать иного слова?[3]
Григорий Зобин
3 апреля 1989 года мы с мамой поехали в Грецию. Перед отъездом побывали у батюшки – исповедались, причастились, взяли благословение на дорогу. «Смотрите, Гриша, возвращайтесь, а то ещё останетесь там на Афоне», – смеясь, говорил мне отец Александр. Батюшка попросил нас тогда привезти из Греции фотографию профессора богословия А. Хаступиса4. Она была ему нужна для Библиологического словаря, над которым отец в то время работал… С профессором мы встретились в Афинах. Имя отца Александра было ему хорошо известно. Он передал нам фотографию для батюшки и подписал ему свою книгу. Когда мы всё это привезли отцу Александру, он несказанно обрадовался. Впоследствии, во время одной из встреч, он ещё раз поблагодарил нас с мамой за фотографию и книгу. «Вы мне очень помогли, – сказал тогда батюшка. – Я должен был подтвердить своё мнение высказыванием православного богослова, а Хаступис как раз утверждает то же самое, что и я. Ведь все наши ортодоксы считают меня еретиком и постоянно стараются в чём-то уличить». Он держался великолепно, но в словах сквозили боль, усталость и одиночество. Он действительно был одинок в том океане злобы, который затоплял и Церковь. У него было множество друзей, духовных детей, тех, кто любил его и помогал ему изо всех сил. Но в самом высшем смысле отец Александр был одинок. Это было одиночество великого человека, который опередил время…
Разговаривая однажды с одним из православных неофитов, я услышал от него, что, оказывается, отец Александр – масон. Тогда ещё это слово произносилось без приставки «жидо-». Впрочем, она подразумевалась всегда. Особенно если дело касалось батюшки. На недоумённый вопрос, на каком основании он сделал столь далеко идущие выводы, мой собеседник ответил: его духовник сказал, что-де отец Александр разрешает своим духовным детям курить, а главное – о ужас! – посылает православных общаться с католиками. «Если бы даже и так, то что из этого?» – спросил я. Нужно было видеть выражение его лица! «Да что ты! – воскликнул он. – Ведь католики – еретики. Они безблагодатны. Благодать только у нас».
Подобных встреч впоследствии хватало. Продолжается то, на что сетовал апостол Павел: «Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов» (1 Кор. 1:12). И не только между различными исповеданиями, но и внутри самого Православия, между общинами, где возникают этакие маленькие «культики» – то, чего батюшка по отношению к себе терпеть не мог. «Я не хочу, чтобы то, что мы делаем, вырождалось в “меньство”, — сказал он однажды, – это должно быть христианством». Он признавал культ лишь одной личности – Иисуса Христа.
Александр Зорин
Мой друг поэт Игорь Калугин приехал с чемоданом книг в Оптину Пустынь. Кто только не работает в наше время коробейниками, поэты в том числе, тем более если товар – книги. Игумен монастыря благословил его, не заглянув в чемодан, и направил к священнику, заведующему книжной торговлей. Когда товар был выложен на стол и обнаружились три книги отца Александра, священник объявил: «Складывай всё обратно и проваливай как можно быстрее, пока тебя отсюда не вынесли ногами вперёд».
Лион Измайлов
В 1983 году мы были с женой в санатории в Карловых Варах, и подружился я с архимандритом Владимиром (впоследствии епископом Русской православной церкви). Человек он дельный и деятельный – отреставрировал собор Петра и Павла, построенный, кстати, в конце прошлого века. Он служил в Чехословакии несколько лет. Сам из Молдавии, потом – монах Троице-Сергиевой лавры. В Карловы Вары на отдых приезжали разные высокопоставленные и светские, и церковные начальники. Владыка их принимал. Был на виду. Я уж и не помню, как мы с ним познакомились, но подружились. И в гости я к нему ходил в особняк рядом с храмом, и в другие города на машине ездили. Однажды я его спросил, не знает ли он отца Александра Меня.
– Знаю, – говорит, – он там вроде церковь еврейскую создает.
– Как это так? – Я просто опешил от такого поворота. Владыка объяснил: сам он лично отца Александра не знает, но слышал, что тот собирает в православной церкви крещёных евреев.
