Kitabı oku: «Новая Зона. Калейдоскоп»

Yazı tipi:

«В те дни люди будут искать смерти,
но не найдут ее; пожелают умереть,
но смерть убежит от них».
Откр. 9:6

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

Глава первая
В одиночку

Холодное светило утопало в темном облаке, словно кусок масла, тающий на раскаленной сковородке. Студеный северный ветер к вечеру стал стихать, и люди могли насладиться красивым закатом. Двое мужчин расположились на старой, сколоченной из двух чурбаков и обычной широкой доски лавке, спинкой которой служил покосившийся забор, кое-где лишившийся штакетин.

Тот, что моложе, временами вздыхал, вспоминая свою первую ходку с опытным проводником, а тот сидел рядом с ним и отвечал на многочисленные вопросы.

– Николай Иванович! – Молодой человек поерзал на неудобной лавке, обращаясь к Волкогонову. – А когда сам-то я начну водить клиентов на «Вятку»?

Проводник с многолетним стажем хмыкнул в ответ на вопрос парня, которого еще недавно они с Рябым называли Птенцом, а после минутной паузы все-таки проговорил:

– Знаешь, Петя, тут все не так просто. – Он почесал щеку, отметив, что завтра утром сто́ит снова пройтись по ней бритвой и срезать жесткую щетину. Молодому проводнику, выбравшему своей стезей эту непростую работу, следовало многому научиться, чтобы не только суметь выбраться с Территории самому, но и вывести целыми и невредимыми других людей, которые в будущем доверят ему свою жизнь.

– Да вы только скажите, что надо делать! – загорелся юнец, готовый хоть завтра ринуться в бой.

– Уж больно ты прыткий, – качнул головой Волкогонов, глядя в наивно распахнутые Петины глаза. – Сначала тебе самому нужно понять «Вятку». Пожить с ней бок о бок, притерпеться к ее характеру, научиться понимать и принимать такой, какая она есть.

– Вы всегда все сводите к философским разговорам, – надулся Петр, вновь став похожим на того Птенца, каким был до первой своей ходки, – а я хочу людям помогать. Хочу, чтобы они, как и я, прошли свой маршрут, а я был бы их проводником.

– Это ведь не игра. – Лицо проводника стало каменным и непроницаемым – так случалось каждый раз, когда он говорил серьезно. – Скоро придет поезд, но в этот раз клиентами будут заниматься только бывалые.

– Вот те раз! – Петя возмущенно всплеснул руками. – А мне что делать, пока все ребята на маршруте будут? Водить хороводы вокруг Бекетова?

– А ты должен будешь готовиться к своему первому одиночному плаванию по «Вятке», – ответил Волкогонов, улыбнувшись. – Никто не ходит на маршрут с клиентами до тех пор, пока не проведет на Территории свой срок в одиночестве.

– Не понимаю… – затряс головой Петя. – Для чего все это нужно? Я ведь уже прошел с вами своим маршрутом, столкнулся со своими страхами и теперь стал проводником…

– Все немного сложней. – Николай Иванович сделал паузу, подбирая нужные слова. – Несомненно, ты прав. Ты взглянул в лицо своим страхам. Сделал определенные выводы, что немаловажно, и вернулся с «Вятки» живым. Но чтобы стать настоящим проводником по Территории, этого недостаточно. Нужно не просто встретиться с внутренними демонами лицом к лицу – необходимо их победить.

– Звучит жутковато.

– В первом рейде «Вятка» испытывает человека на прочность, – продолжал Волкогонов, – подкидывает ему разнообразные сюрпризы. Копаясь в его прошлом, нащупывает слабые места. Конечно, кому-то бывает трудно совладать и с этим. Сам знаешь уже: «туристы» часто не могут справиться с потаенными кошмарами и становятся заложниками Территории. Но в одиночном путешествии по «Вятке» будущий проводник, если он действительно искренне пожелал им стать, столкнется с самыми темными глубинами своей души. «Вятка» буквально вывернет его наизнанку, заставив пережить заново боль и ужас, которые уже были в его жизни когда-то. Сразу хочу предупредить тебя, что с этим справляется далеко не каждый кандидат. Я видел многих, кто так же, как и ты, всей душой желал стать проводником. Вот только большинство из них не возвращались, уйдя в ходку в одиночку, и никто более их не встречал.

– Больно безрадостную картину вы нарисовали, – опечалился Петр.

– Я вообще большой пессимист, – засмеялся проводник. – Если хочешь услышать другое напутствие, тебе лучше обратиться за помощью к Вячеславу Алексеевичу.

– Действительно, – качнул головой парень, – тем более уже пришло время столоваться.

– Вот ты блаженный! – начал ругать его Волкогонов. – Когда сам готовить уже научишься?

– Так я бы и рад, – пожал плечами Петр, – да как ни возьмусь за кулинарное искусство – обязательно испорчу продукты: то макароны не доварю, то картошку пережарю.

– Как ты с голоду-то не помер на Большой земле? – усмехнулся проводник, глядя в молодое лицо парня.

– Ну, там сейчас всё проще, – отмахнулся Петр. – Можно пиццу заказать или в кафешку сходить, это только у нас здесь нет благ цивилизации, даже банального электричества, а готовить на печке еще приспособиться надо.

– Да-да, и туалет на улице, – продолжил Николай Иванович, – варварство сплошное.

– Вот именно, – воздел указательный палец вверх Петя. – Сложно, знаете ли, расстаться с комфортом.

– Эх ты, проводник… – Волкогонов поднялся с лавки и побрел к себе домой, а Петр посмотрел на старые избушки вдоль улицы и направился к товарищу, который всегда был рад накормить его вкусным ужином и развлечь интересной беседой.

Он заскочил в свой дом, который выбрал самостоятельно. Раньше он принадлежал другому проводнику, но тот бесследно исчез на «Вятке» около года назад. Поэтому никто не смог бы предъявить свои претензии. Да и до старого проводника дом тоже принадлежал кому-то другому, кто пропал после Вспышки, когда «Вятка» появилась на свет.

Это случилось несколько лет назад. Над землей на некоторое время неожиданно зажглось новое, не предусмотренное природой яркое светило, озарившее огромную территорию, на которой проживало немало обычных людей. После Вспышки часть их бесследно исчезла, другая, бросив дома, в ужасе бежала прочь. Теперь в этой местности осталось совсем мало обитателей, и все они зарабатывали на жизнь экскурсиями по неведомой и загадочной Территории, в которую превратилась эта область. На Большой земле их прозвали проводниками «Вятки». Клиенты приезжали сюда на поезде и проходили по маршруту в надежде пощекотать нервы, но на поверку оказывалось, что это совсем не простое место, и путешествие превращалось в мучительное испытание для того, кто на него решился.

Петр приехал сюда недавно. Вместе с другими храбрецами он ступил на тропу вместе с проводником Николаем Ивановичем Волкогоновым и увидел такие невероятные вещи, которые встревожили и тронули его до глубины души. Именно поэтому он принял решение остаться.

Дом оказался довольно просторным, рассчитанным на большую семью, поэтому парень чувствовал себя неуютно в одиночестве. Особенно тоскливо приходилось длинными вечерами, когда остальные проводники были заняты своими делами и не спешили составить друг другу компанию. К счастью для Пети, в доме обнаружилась обширная библиотека приключенческой литературы, поэтому он проводил время за книгой, читая при свете керосиновой лампы (на «Вятке» электричества чаще всего не было, а если оно и появлялось, то в самое неподходящее время) либо днем, когда еще светло. Жители поселка не разделяли его тяги к чтению и предпочитали другие занятия. Вот только спрашивать, кто и чем занят по вечерам, тут было не принято.

Взойдя на крыльцо и отворив дверь в сени, Петя прошел в кухню, где перед небольшой печью на предтопочном листе лежали березовые дрова, взял с плиты чайник и припал к горлышку, глотая теплую воду. Удовлетворенно крякнул, схватил с полки на кухне пару банок тушенки и сунул их в карманы – негоже идти в гости с пустыми руками. Конечно, такого добра у всех хватало, но он считал, что приходить к товарищу без гостинца – дурной тон. Выйдя на улицу, он прикрыл дверь и направился к дому Рябого. Никто в поселке никогда не зарывал двери своего жилища – воров здесь не водилось, да и брать особо было нечего.

Калитка во двор проводника печально проскрипела на ржавых петлях. Петр поднялся по ступенькам к двери и вежливо постучал три раза. В сенях послышались тяжелые шаги; дверь распахнул сам хозяин дома – проводник по кличке Рябой, прозванный так за жуткие оспины на лице, которые часто приводили незнакомых людей в ступор. Но Вячеслав Алексеевич слыл добрым человеком и никогда никому не отказывал в помощи. Он даже не ворчал на своего юного приятеля, который зачастил к нему на ужин, уплетая все, что бы ни приготовил хозяин.

– Оголодал, Петруха? – Рябой широко распахнул дверь, приглашая его войти.

– Есть такое дело. – Петр потупился, пытаясь скрыть румянец, выступивший на лице.

– Ну, заходи, коль пришел.

Петя уже на крыльце почувствовал приятный аромат мясного блюда. Он разулся в прихожей, надев на ноги смятые выцветшие тапки на два размера больше, и поковылял к рукомойнику, чтобы ополоснуть руки.

– Садись, дорогой. – Рябой подвинул к кухонному столу, застеленному цветастой клеенкой, табурет и положил на столешницу дополнительный прибор. – Сегодня в меню макароны по-флотски.

Он поставил на середину стола большую чугунную сковороду с едой и уселся сам, беря в руки вилку.

– Сперва ужин – потом разговор. – Рябой сообщал это каждый раз, прежде чем приняться за еду. Петр и сегодня не стал с ним спорить – живот громко урчал, требуя незамедлительно отведать горячей пищи.

Пока они работали вилками, уплетая макароны, на плите кипел чайник. Наконец Петр, прикончив свою половину сковороды, отложил в сторону вилку и погладил себя по животу.

– Пища богов! – Он действительно считал, что Рябой готовит как заправский повар.

– Похвала из твоих уст – словно мед для моих ушей, – засмеялся Рябой, убирая сковороду со стола и доставая из буфета две чайные чашки. Он отмерил в каждую по одной чайной ложке растворимого кофе и залил его кипятком, аккуратно помешивая. Петя положил себе две ложки сахара и только потом заметил, как изменилось лицо Рябого.

– Что вы за люди такие, молодежь? Кто же портит такой напиток сахаром?

– Дак он же растворимый! – растерялся Петр, зная, как трепетно Рябой относится к кофе.

– Действительно, – хохотнул Рябой и поставил на стол вазу с сухарями. – Угощайся, блудный сын. Вот теперь можешь пытать меня беседой, ибо болтать на голодный желудок – удовольствие ниже среднего.

Петр вздохнул, не зная, с чего начать, и в итоге проговорил:

– Николай Иванович сказал, что мне следует отправиться на «Вятку» в одиночку.

– Все верно, – подтвердил Рябой, – это обычная практика.

– Он намекнул, что я могу не вернуться. – В словах парня ощущался неподдельный испуг.

– Ах, вот ты о чем. – Мужчина полез в карман за сигаретами, выбил из пачки одну и прикурил от спички. – Тут Волкогонов знает побольше меня, хотя стаж бродяжничества по «Вятке» у нас одинаковый. Понимаешь, Петруха, быть проводником не так просто, как кажется со стороны. Вроде геройская профессия – но и опасная. Сам ведь догадываешься, что проводники пропадают так же часто, как и их клиенты. Могу тебе сказать только одно: ты обязан пройти этот путь, и ты его непременно пройдешь.

– Меня больше интересует, с чем я там могу встретиться.

– Вот тут, брат, все сложно. – Рябой стряхнул пепел в блюдечко и снова затянулся. – Понимаешь, мы водим людей по тем маршрутам, которые нам открыла «Вятка». Чаще всего локации этих маршрутов у каждого из нас не совпадают, за редким исключением. Есть этакие развилки, в которых бывает каждый, – это Желтое болото, Сухой ручей или Телевышка, – но в остальном у каждого свои тропы, неизвестные другим коллегам. Твой маршрут будет исключительным, совершенно не таким, каким был у Волкогонова. В своем путешествии ты не найдешь ничего, что встречалось тебе раньше. Именно по нему ты в итоге будешь водить своих клиентов. Это будет твой персональный мир, который «Вятка» создаст исходя из твоей личности, твоих тревог и страхов, твоих фантазий и предубеждений.

– Представляю, какое это окажется безрадостное место, – промямлил Петр.

– Можно подумать, что на маршруте Волкогонова тебе было весело, – поморщился Рябой. – Сомневаюсь, что ты бы хотел все повторить.

– Тут не поспоришь, – согласился Петр.

– «Вятка» построит персональный маршрут, который тебе предстоит пройти, но нужно быть предельно готовым, чтобы вступить на эту тропу. Ты уже понял, что вернуться будет не так просто.

– И сколько длится такое путешествие?

– Всего три дня. – Рябой затушил окурок в блюдце и отхлебнул кофе.

– Это радует.

– Не забывай, где ты находишься, – напомнил Рябой. – Три дня могут растянуться на много суток, поэтому заранее предупреждаю, что нужно взять продуктов побольше. Как говорится, своя ноша не тянет. Лучше вернуться с запасом, чем остаться без еды на маршруте, где точно никто не придет тебе на помощь.

– Тебе было страшно в первый раз?

– Петруха, да мне каждый раз страшно! – Рябой дернул подбородком, вспоминая последнюю ходку. – Всякий раз «Вятка» умудряется меня удивлять.

– И когда мне стоит отправиться на «Вятку»?

– А вот это, брат, каждый решает сам. – Рябой убрал чашки в раковину. – Ты сильно-то не переживай. Каждый из нас через это прошел. Самое неприятное в этом деле даже не то, что ты там можешь встретить, а одиночество. Не каждый способен прожить хотя бы один день наедине с самим собой, а в экстремальных условиях все превращается в настоящее испытание.

– Вы с Волкогоновым и так на меня страху нагнали, – поежился Петр.

– Ну извини. – Рябой неловко пожал плечами и вышел в соседнюю комнату, но вскоре вернулся обратно, протягивая ему книгу. – Держи. Презент тебе.

– Что это? – Петр взял в руки увесистый томик и прочитал название. – «Кулинарная книга»?

– Научись уже сам готовить, Птенец! – Хозяин засмеялся.

Петя вздохнул, понуро опустив голову, встал из-за стола и засобирался домой: за окном уже почти стемнело.

– Спасибо. – Он совершенно не обиделся на подкол старшего товарища, понимая, что ему все равно предстоит постигнуть эту сложную науку, да и постоянно ужинать у Рябого ему самому было стыдно.

– Ты не обижайся, – похлопал Рябой молодого по спине, – я ж любя.

Петр кивнул и вышел наружу под мрачное небо без единой звезды. Улица встретила его пронизывающим холодом и неласковым ветром, взъерошившим его волосы. Он поежился и скорей пошел туда, где было тихо и одиноко.

Порой на него наваливалась безысходная печаль. Так бывает, когда ты долго находишься в самой гуще людской круговерти и вдруг неожиданно оказываешься в полной тишине совершенно один. Грусть подкрадывается к тебе незаметно и обхватывает своими томными руками, призывая заглянуть внутрь себя и понять, как ты на самом деле одинок в этой жизни.

Он зажег спичку и затеплил керосиновую лампу, ставя ее на стол. Затем растопил печь, которая весело затрещала березовыми поленьями, и взял в руки приключенческий роман, начатый накануне. Но как он ни пытался вчитываться в похождения пирата Карибских морей, буквы плясали, строчки расплывались, а мысли пускались вскачь. Нить повествования совершенно терялась. Тогда он отложил книгу в сторону и открыл топку. Он часто задавался вопросом, по какой причине люди любят смотреть на огонь, и пришел к довольно неутешительному выводу: человеку свойственно восхищаться тем хаосом, что способна сотворить природа, поэтому так притягивают взгляд картины штормов, лесных пожаров, извержений и землетрясений, – будто колоссальное количество энергии, выделяемое при этом, потрясает все наше естество. Разрушать куда проще, чем создавать. Для созидания требуется энергия совсем другого характера – творческая. А такая не каждому дана.

Он подбросил еще дров и решил немного вздремнуть, понимая, что книгу все равно читать больше не сможет. Лампа осталась гореть на столе: хоть он и считал себя достаточно взрослым мужчиной, вот только оставаться в одиночестве в кромешной темноте… неуютно, что ли?

Он сам не заметил, как уснул.

Его разбудил скрип. Кто-то ходил по дому, тяжело наступая на рассохшиеся половицы. Лампа на столе больше не горела – вероятно, керосин закончился, и она погасла. Петр хотел было подняться с дивана и посмотреть, что происходит. Никто бы не зашел к нему в дом без разрешения – тут так не принято! Но он вдруг ощутил такой сковывающий ужас, какой охватывал его в детстве, когда занавеска в темноте превращалась в призрака, а одежда на стуле – в жуткого монстра. Правда, тогда никаких звуков он не слышал, а в этот раз отчетливо доносились шаги.

– Кто здесь? – выдавил шепотом Петр, боясь пошевелиться.

В дверном проеме возник темный силуэт, заставляя сердце Петра загромыхать в груди барабанной дробью. Фигура сместилась к столу, будто рассматривая погасшую лампу, и замерла перед входом в комнату, где на диване съежился Петр. Он окаменел, понимая, что перед ним с большой долей вероятности стоит человек, но найти в себе храбрость и мужество, чтобы встать и зажечь лампу, он не мог. Он лишь подумал, что если чужак переступит порог комнаты, то он от страха выпрыгнет в окно.

Петя нутром чувствовал, что незнакомец внимательно его рассматривает. «Уж не старый ли это хозяин дома пришел навестить свои хоромы?» – мелькнула догадка в его голове. Вероятно, прямо сейчас перед ним предстал настоящий призрак. От осознания этого факта на спине выступил холодный пот, а зубы стали выстукивать ритм фламенко.

Покачнувшись, будто поколебленная сильным ветром, темная фигура сделала несколько шагов назад и растаяла в воздухе, словно ее здесь и не было, но Петр еще долго не мог подняться на ноги и добраться до лампы. К тому же дрова в печи давно прогорели, и нужно было закрыть трубу, чтобы дом не выстудился.

«Вятка» иногда подбрасывала жителям Бекетова подобные сюрпризы, но обычно такое случалось на маршруте, раньше никто и никогда не видел призраков у себя в домах – и это было недобрым знаком. Петр хотел броситься к Волкогонову, чтобы все ему рассказать, однако, взглянув в окно, вспомнил, что на дворе глубокая ночь и тот наверняка спит.

– Это ведь ты сама подталкиваешь меня, я прав? – обратился он к «Вятке», будто она могла его слышать. Впрочем, в этом была доля правды. «Вятке» не нужно было слышать человеческую речь, она слышала его мысли.

Кажется, время пришло. Петр на несколько мгновений присел на табурет в кухне, затем сорвался с места и бросил на диван рюкзак, складывая внутрь все необходимое для длительного путешествия. Рюкзак быстро наполнялся вещами: продукты, консервы с тушенкой, фонарик, веревка – в походе могло пригодиться все. Собрав вещи, он затянул шнуровку, сунул ноги в берцы и надел теплый вязаный свитер. Сверху накинул теплую куртку и холщовый плащ болотного цвета с капюшоном, продел руки в лямки рюкзака, постоял немного перед дверью во двор и решительно вышел вон. Взявшись рукой за штакетник калитки, он посмотрел на запястье, на котором поблескивал подарок проводника – железный браслет Филина.

В первый раз Волкогонов повел его на маршрут через дверь старого сарая, но сейчас он должен был сам решить, куда идти, поэтому он выбрался из деревни по дороге, ведущей к лесу, и оказался на небольшой тропе. Небеса начали алеть, предупреждая путника о наступлении нового дня.

– Будь мужиком! – попытался приободрить себя Петр, но в душе гадливо ползала тревога, твердя парню, что если он останется в деревне, то будет в полной безопасности. Петя набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул и уверенно направился по тропинке в сторону леса.

Глава вторая
Машинист

Состав медленно подъехал к перрону, остановившись единственным вагоном прямо напротив здания железнодорожной станции с вывеской «Бекетово». Зевающие проводники собрались на перроне еще за час до появления поезда, зная, что он прибудет именно сегодня.

Волкогонов стоял рядом с Рябым и наблюдал, как в вагоне отворяется дверь и наружу показывается старый знакомый – Толик. Он бережно протер тряпочкой поручень, открыл подножку и спрыгнул вниз. Народ потянулся к нему, полагая, что потребуется помощь в разгрузке.

– Слушай, Слава, – обратился Волкогонов к товарищу, – я чего-то не вижу Петра. Неужели он еще спит?

– Да не, – протянул Рябой, – я с утречка пораньше заглянул в его избу и обнаружил ее совершенно пустой. Видать, малец набрался храбрости и отправился покорять «Вятку».

– Рановато ему, – нахмурился Николай Иванович, – как бы чего не вышло.

– Ой, да брось ты волноваться! Что он, маленький, что ли? Сам ведь видел его в деле. Поди, справится и без твоей помощи.

– Сам знаешь, какие тертые ребята уходили в одиночку и сколько из них вернулось, – напомнил Волкогонов.

– Мы ничего не можем изменить, это ведь их выбор. Никто не заставлял их оставаться здесь и не принуждал становиться проводниками. Хотя я, в общем-то, сильно сомневаюсь, что человек на «Вятке» вообще способен что-то выбирать.

– Ветераны, чего третесь в сторонке? – жизнерадостный и улыбчивый Толик махал им рукой. – Подсобите молодежи с продуктами.

– Идем! – крикнул в ответ Рябой и направился к вагону, откуда остальные проводники, что были моложе, волокли на склад ящики и коробки с припасами.

Толик взвалил на мощную спину Рябого мешок с картофелем, и тот спешно понес его на склад.

– Новый урожай, – хвалил Толик.

– Скажи еще, что сам на своем участке копал, – поддел его один из проводников.

– Тащи давай, балабол! – Толик погрузил на спину болтуна тяжелый мешок и пихнул его в бок.

– Много сегодня? – Волкогонова интересовало количество людей, которые решились отправиться на знакомство с Территорией.

– Без работы не останетесь, – туманно ответил Толик и взвалил на спину очередной мешок с картошкой подоспевшему грузчику.

Из локомотива на перрон выпрыгнул машинист Костров, за спиной которого неуместной громадой высился рюкзак. Выглядел Василий Иванович неважно, будто спал за последнюю неделю всего пару часов. Костров подошел к Волкогонову и пожал тому руку.

– Как дорога? – поинтересовался Волкогонов.

Костров часто рассказывал самые невероятные истории, которые случались с поездом по дороге на станцию, но в этот раз машинист оказался не особо разговорчив.

– Относительно спокойно. – Он поглядел себе под ноги, будто не хотел продолжать беседу, но после паузы все же произнес: – Только человека сбил.

– Василий Иванович, ты же знаешь, что на «Вятке» все как будто не по-настоящему, понарошку, что ли, – поспешил напомнить ему проводник.

– Да какое там «понарошку»… – нахмурился Костров. – Представляешь, я умудрился сбить сам себя.

– Это как это? – опешил Волкогонов.

– Уже к станции стал подъезжать, вижу – человек стоит, – пустился в объяснения Костров. – И смотрит прямо на меня. Я пригляделся, и сердце прямо захолонуло: вылитый я! Одежда та же, что и на мне была в тот момент. Стоит он такой грустный и неприкаянный… Хотел затормозить, да куда там… Только стук услышал и дальше поехал.

– Это «Вятка» тебя в очередной раз на крепость духа проверяет. А ты чего с рюкзаком-то?

– Я по маршруту пойду, – безапелляционно заявил машинист.

– Ты никак ополоумел! – Волкогонов выпучил на него глаза. – А если не выйдешь, кто клиентов обратно домой вернет?

– Толя сможет, я его давно уже всему обучил, – буркнул Костров. – Как раз на такой вот случай, если вдруг со мной что стрясется… Ты не понимаешь, Иваныч, мне это надо!

– Да ни один проводник не согласится тебя вести! – негодовал Волкогонов.

– Поэтому я и хотел попросить тебя об одолжении… – начал Костров, но Волкогонов поспешил прервать его:

– Даже не проси! Я не согласен.

– Ты не понимаешь. Она сама меня позвала…

– «Вятка»? – В голове Волкогонова пронеслись самые неприятные мысли. – Ты в этом уверен?

– Более чем. – Усы старика повисли вниз, как у моржа.

– Давай поступим так. – Волкогонов отлично понимал, что никто ни при каких условиях не возьмет на себя ответственность сопровождать Кострова по «Вятке», понимая, что от него будет зависеть слишком многое и ставки чертовски высоки. – Ты сделаешь вид, что никуда не собираешься, и никому не скажешь о своей задумке. Решим вопрос, когда все ребята разойдутся.

Он надеялся, что старик еще одумается и ему удастся уговорить его остаться на станции, пока все остальные не вернутся из рейдов с клиентами. Мало того, что проводников и так на одного меньше из-за отсутствия Петрухи, так еще придется отказать другим клиентам. Волкогонов понимал, что с машинистом лучше всего идти только вдвоем. В итоге на клиентов оставалось всего шесть проводников, из которых лишь половина были более-менее опытными.

Впрочем, у Волкогонова тотчас возник коварный план, которым изредка пользовался каждый. Иногда клиенты попадались совсем не готовые к путешествию в один конец; в этом случае проводники шли на ухищрения и не пользовались своими тропами, предлагая клиенту самому выбрать направление движения. В итоге клиент мыкался по поселку, гулял по лесу вокруг станции и возвращался к поезду, решив, что с него достаточно эмоций и он готов отправиться в обратный путь. Многие проводники понимали, что некоторым клиентам «Вятка» просто не по зубам. Правда, случалось и обратное: Территория неожиданно открывала для клиента особый проход, где проводник чувствовал себя новичком, ибо в этом случае локации оказывались совершенно незнакомыми, ловушки более опасными, а аномалии непредсказуемыми. К счастью, такое случалось достаточно редко.

Люди, прибывшие на поезде Кострова, уже высыпали на перрон, удивленно хлопая глазами и боясь ступить и шагу без команды местных.

– Прошу пройти внутрь. – Рябой указал рукой направление, и группа клиентов направилась в зал ожидания в здание вокзала.

Проводники уже закончили разгрузку продуктов и закрывали двери склада. Волкогонов подтолкнул машиниста к вокзалу и пошел следом, поэтому вошел последним, притворив за собой дверь. Костров сел на одно из сидений, где уже расположились остальные клиенты, и начал слушать инструктаж Рябого так внимательно, будто слышал его впервые. Рябой прочистил горло: ему в очередной раз предстояло рассказать о правилах и выслушать серию дурацких вопросов, после чего каждый клиент должен будет самостоятельно выбрать проводника, с которым отправится на маршрут.

– Итак, гости «Вятки», – начал Рябой, – как вы понимаете, вы оказались в довольно загадочном месте, и многие из вас слабо представляют, что это за Территория, хотя, я уверен, многие уже слышали о ней самые разные байки от доморощенных сказочников и куда реже – правдивые истории от тех, кто уже здесь побывал. Смею вас заверить, что большая часть услышанного вами не имеет ничего общего с действительностью. Любое малопонятное явление сразу обрастает массой домыслов и слухов, поэтому советую забыть все, что вам было известно на сей момент, и слушать меня внимательно, дабы избежать ненужных вопросов.

Каждый из спустившихся на перрон обязан пройти по маршруту, в противном случае поезд не сможет вернуть вас домой. Это не наша прихоть, просто поверьте: состав не тронется с места, пока каждый из вас не завершит свою прогулку по здешним местам. Не спрашивайте, почему так происходит, я не имею об этом никакого понятия. На «Вятке» вообще все непросто, следует это сразу уяснить.

После инструктажа вам необходимо самим выбрать себе проводника. Никто из нас не вправе вам навязываться, право выбора принадлежит только вам. Какие критерии брать в расчет – дело ваше. Можете пользоваться чутьем, интуицией или выбрать человека вам по душе.

Первое и самое главное правило – вы должны беспрекословно слушаться своего проводника, иначе ни вы, ни он с маршрута не вернетесь. Вам нужно полностью довериться проводнику. Каждый из нас ходит в рейды не в первый раз, и любое знание здесь чаще всего оплачено жизнью одного из прежних проводников или «туристов». Чаще всего это происходит по вине клиента, не внявшего инструкциям.

Прежде чем вы выберете проводника, вам следует избавиться от ненужных и опасных вещей, таких как мобильные телефоны, фотоаппараты, навигаторы и прочая техника, а также от металлических предметов. Техника на «Вятке» практически сразу выходит из строя, а металл при определенных обстоятельствах становится крайне опасен.

Обращаю особое внимание на огнестрельное и холодное оружие – их абсолютно точно вносить на Территорию запрещено. Я знаю, что наличие запрещенных предметов проверяется перед посадкой на поезд, но считаю своим долгом предупредить вас еще раз: если кто-то умудрился утаить что-либо во время проверки – сейчас самое время избавиться от запрещенных вещей. Помните: тут речь не о нашей безопасности, а исключительно о вашей собственной. Если эти правила вам понятны, можно приступать к выбору проводника.

Сначала люди стали выкладывать вещи из списка запрещенных прямо на сиденья рядом с собой. Так происходило всегда. Правда, часть предметов так и не дожидалась своих хозяев и отправлялась на склад. Мало кто знал, что подобного скарба уже скопилось достаточно много: люди нередко не возвращались с маршрута, а некоторые, вернувшись, уже смотрели на вещи по-другому и иногда отказывались забирать со станции некогда любимые или казавшиеся необходимыми штуковины.

На сей раз никто не привез с собой оружия, не было даже ни одного раскладного ножа. Правила пришлось ужесточить после истории с проводником Сергеем Шабаровым, всегда ходившим в рейд с ружьем. Та история закончилась трагически, и Волкогонов с Рябым порешили, что на «Вятку» ходить с любым оружием запрещено. Никто не стал перечить двум старожилам Территории.

В этот раз среди клиентов не оказалось женщин, и Рябой вздохнул с облегчением. В прошлый раз одна дама выбрала его проводником, и он до сих пор глубоко переживал расставание с ней. Женщина оставила глубокий след в сердце сурового мужчины.

Клиенты стали разбирать проводников и выходить наружу. Волкогонов искренне надеялся, что его кто-нибудь да выберет, и тогда он сможет отказать Кострову, имея убойное основание. Но, как назло, люди даже не смотрели в его сторону, предпочитая других обитателей Бекетова, и вскоре зал ожидания опустел. В помещении оставался только Костров. Он глядел на Волкогонова исподлобья, будто говоря: «Вот видишь, ”Вятка” сама знает, как все устроить».

– Ну что, Коля, – наконец с грустинкой в голосе сказал Костров, – пора и нам на маршрут…

Волкогонов злился на машиниста: ему совершенно не нравилась эта затея, и что-то подсказывало, что путешествие не будет гладким. Впрочем, когда они вообще бывали гладкими? За несколько лет работы на «Вятке» он мог рассказать всего о паре случаев, когда ходка оказалась скучной и унылой. Чаще всего происходило нечто невообразимое, что подчас вообще не укладывалось в голове.