Kitabı oku: «Тьма в бутылке», sayfa 5

10

Вечером Карл вернулся домой на Рёнехольтпаркен. Мерцающие телевизоры рокотали в бетонных жилых блоках, на каждой кухне был различим силуэт хозяйки, и Карл почувствовал себя немым музыкантом в симфоническом оркестре, лишенном нот.

Он все никак не мог понять, почему так случилось, почему он ощущал себя настолько выключенным из окружающего мира. Если бухгалтер с объемом талии в 154 сантиметра или субтильный компьютерный нерд¹⁶ способны устроить свою личную жизнь, почему, черт возьми, он никак не мог с этим справиться?

Соседка Суссер стояла в холодном свете на своей кухне и что-то жарила. Карл осторожно помахал ей. Слава богу, она быстро убралась к себе в то неудачное утро понедельника. Иначе неизвестно, что он мог бы наговорить.

Он устало посмотрел на дверную табличку: их с Виггой имена были заклеены более поздними исправлениями. Дело не в том, что он чувствовал себя одиноким в обществе Мортена Холланда, Йеспера и Харди – вот и теперь за забором слышался какой-то шум. Тоже ведь своего рода личная жизнь.

Вот только не об этом он мечтал.

Обычно Карл еще с порога успевал угадать, какое блюдо его ожидает. Но запах, который он ощутил сейчас, не был похож на следствие кулинарных изысканий Мортена. По крайней мере, он надеялся, что чутье его не подвело.

– Привет! – прокричал он в гостиную, где ожидал увидеть Мортена и Харди.

Ни души. На открытой террасе, наоборот, происходила некая активная деятельность. В самом центре под навесом Карл разглядел постель Харди, тут же находились лекарства и все прочие причиндалы, а вокруг кучковались соседи, одетые в пуховики. Вся компания поглощала колбаски гриль и пиво. Судя по глупым выражениям их лиц, тусовались они уже несколько часов.

Карл попытался было локализировать резкий запах и схватил с кухонного стола кастрюлю, содержимое которой больше всего напоминало консервы, разогретые до степени разложения на атомы. В высшей степени неприятно. Особенно учитывая будущее этой самой кастрюли.

– Что тут происходит? – поинтересовался он, выходя на террасу и не спуская глаз с Харди, который лежал и молча улыбался, накрытый четырьмя одеялами.

– Ты знаешь, что у Харди на самой верхней части плеча появился участок, который реагирует на прикосновения? – спросил Мортен.

– Ну да, он говорил.

Мортен был похож на мальчика, которому в руки впервые попал порножурнал.

– А известно тебе, что у него появился слабый рефлекс в суставах среднего и указательного пальца на руке?

Карл покачал головой и посмотрел на Харди:

– Что это такое? Неврологическое соревнование? В таком случае давайте обойдемся нижними провинциями, ладно?

Мортен обнажил окрашенные красным вином зубы:

– Карл, а два часа назад Харди слегка пошевелил запястьем. Дьявол, у него получилось! Я аж позабыл об обеде.

Мортен восторженно раскинул руки, позволив разглядеть свою тучную фигуру. Он словно собирался напрыгнуть на Мёрка с объятиями. По крайней мере, мог попытаться это сделать.

– Дай мне взглянуть, Харди, – сухо произнес Карл.

Мортен откинул одеяло, обнажив белую как мел кожу Харди.

– Давай, дружище, я посмотрю, – сказал Карл, а Харди прикрыл глаза и сжал зубы так, что на скулах заиграли желваки.

Казалось, все без исключения импульсы были направлены через нервные стволы к запястью, находившемуся под пристальными взглядами. И лицевые мышцы Харди задрожали и трепетали еще долго, пока ему наконец не пришлось выдохнуть и оставить попытку.

– Оххх, – пронеслось в толпе, окружившей Харди.

Все дружно принялись ободрять его. Однако запястье не пошевелилось ни на миллиметр.

Карл с утешением посмотрел на Харди и отвел Мортена в сторону.

– Объясни мне, Мортен, для чего весь этот шум? Ты ведь отвечаешь за него, это твоя забота. Так что прекрати внушать этому бедолаге напрасные надежды, и хватит делать из него цирковую обезьяну. А теперь я поднимусь и переоденусь для пробежки, а ты тем временем отправишь людей по домам и вернешь Харди в комнату. Договорились? Позже обсудим.

Он не пожелал слушать никакие сомнительные оправдания. Оправдания понадобились Мортену, чтобы разогнать оставшихся гостей.

– Повтори, – говорил Мёрк полчаса спустя.

Харди спокойно смотрел на своего старого товарища:

– Это правда, Карл. Мортен не видел, но он стоял совсем рядом. Запястье дергалось. И у плеча немного почувствовалась боль.

– Почему же ты не смог повторить?

– Я не знаю точно, что именно сделал, но это произошло не случайно. Не просто судорога.

Карл прикоснулся рукой ко лбу парализованного друга:

– Насколько мне известно, это практически невозможно, но допустим, я верю тебе. Только не представляю, что нам делать.

– Я знаю, – встрял Мортен. – У Харди в верхней части плеча еще сохраняется участок, не утративший чувствительности. Он и болит. Мне кажется, мы должны стимулировать это место.

Карл покачал головой:

– Харди, ты уверен, что это хорошая идея? Смахивает на какое-то сомнительное знахарство.

– Да, ну и что? – согласился Мортен. – Я все равно постоянно здесь. Чему это может навредить?

– Тому, что ты перепортишь все наши кастрюли. – Карл посмотрел в коридор. Снова одной куртки на вешалке не хватает. – А Йеспер не будет с нами ужинать?

– Он в Брёнсхойе у Вигги.

Странно. Что он забыл в холоднющем садовом домике? К тому же пасынок терпеть не может нового возлюбленного Вигги. Не потому, что парень пишет стихи и носит большие очки, а скорее потому, что декламирует свои стихи и требует внимания.

– А почему Йеспер там? Он ведь, дьявол его возьми, не забивает снова на занятия?

Карл покачал головой. Всего несколько месяцев до экзамена. Да еще эта идиотская система оценок и поганая реформа гимназий. Йесперу просто нужно было почаще приходить на занятия, подольше задерживаться и делать вид, что он что-то учит. Иначе…

Тут цепь размышлений прервал Харди:

– Успокойся, Карл. Мы с Йеспером каждый день вместе занимаемся. Я проверяю его задания, прежде чем он отправляется к Вигге. Он все усваивает.

Усваивает? Звучало поистине сюрреалистично.

– А почему он все-таки у матери?

– Она ему позвонила, – ответил Харди. – Ей жаль, Карл. Она устала от своей жизни и хотела бы снова вернуться домой.

– Домой? Сюда?

Харди кивнул.

Карл был настолько потрясен, что испытал состояние, близкое к коллапсу. Мортену пришлось дважды ходить за виски.

Ночь была бессонной, а утро тоскливым. В итоге Карл, когда наконец добрался до кабинета, чувствовал себя более уставшим, чем накануне вечером, когда ложился в постель.

– Роза объявилась? – поинтересовался он, когда Асад поставил перед ним тарелку с непонятными комками.

Видимо, еда должна была Карла вдохновить.

– Я звонил ей вчера вечером, но ее не оказалось дома. Так ответила ее сестра.

– Хорошо. – Карл отмахнулся от вечно назойливой мухи и прикоснулся к одному из комков в сиропе, лежащих на тарелке, но тот оказался крайне неподатливым. – А сегодня она придет? Сестра не сказала?

– Сестра Ирса придет, не Роза. Она уехала.

– Что ты сказал?! Куда уехала Роза? А сестра… Она придет к нам?! Ты шутишь? – Мёрк вовсю размахивал мухоловкой, хотя подобные телодвижения требовали некоторых энергозатрат.

– Ирса сказала, что Роза время от времени уезжает на пару дней, но это не имеет никакого значения. Роза вернется, она всегда возвращается, утверждает Ирса. А пока к нам придет Ирса и будет выполнять работу за сестру. У них нет лишних средств, чтобы упускать заработок Розы, сказала она.

Карл уставился на Асада:

– Ага! Не имеет никакого значения, что наш штатный сотрудник сматывается, когда ему приспичит. Просто чертовщина какая-то. Видимо, Роза ненормальная. – Он все ей выскажет, когда она вернется. – А эта Ирса… Она ни за что не пройдет через пост охраны на проходной, уж я об этом позабочусь.

– Ах да. Я уже уладил все с охраной и Ларсом Бьёрном, Карл. Все нормально, Ларсу все равно, лишь бы зарплата продолжала выплачиваться Розе. Ирса будет заменять Розу, пока та болеет. Бьёрн даже рад, что мы нашли замену.

– Уладил с Бьёрном? И ты сказал, что она заболела?

– Ну да, назовем это так, правильно?

Да это же мятеж чистой воды!

Карл взял трубку и набрал номер Ларса Бьёрна.

– Алло! – прозвучал голос Лизы.

И что теперь?

– Привет, Лиза. Разве это не номер Бьёрна?

– Да, я отвечаю на звонки. Руководитель полицейской службы, Якобсен и Бьёрн обсуждают ситуацию с личным составом.

– Ты не могла бы переключить меня на него? Он мне нужен буквально на пяток секунд.

– Наверное, речь идет о Розиной сестре?

На лице Карла появилась гримаса.

– Ты ведь не имеешь к этому никакого отношения?

– Карл, может, ты забыл, что за списки исполняющих обязанности отвечаю я?

Да он вообще этого не знал.

– То есть ты хочешь сказать, что Бьёрн утвердил на место Розы замену, не согласовав со мной?

– Ох, Карл, успокойся. – Она щелкнула пальцами на другом конце провода, словно хотела его разбудить. – У нас не хватает персонала. В данный момент Бьёрн утвердит кого хочешь. Только посмотри, кто работает в других отделах.

И даже ее смех не разрядил ситуацию.

Компания «Оптовая торговля К. Франдсена» представляла собой акционерное общество с собственным капиталом, составляющим какие-то жалкие двести пятьдесят тысяч крон, но при этом оценивалось в шестнадцать миллионов. Одних только запасов бумаги по итогам последнего расчетного года хранилось на восемь миллионов, так что на данный момент они едва ли испытывали экономические трудности. Между тем проблема заключалась в том, что клиентами К. Франдсена были еженедельные и бесплатные газеты, а с ними финансовый кризис обошелся довольно жестко. Насколько Карл мог судить, данное обстоятельство с большой долей вероятности нанесло неожиданный и ощутимый удар по кошельку господина К. Франдсена.

Но особенно интересным было другое: похожая картина вырисовывалась и в отношении владельцев помещений, которые сгорели в Эмдрупе и на Стокгольмсгэде. Компания в Эмдрупе «Джей Пи Пи Беслэг А/С» имела годовой оборот в двадцать пять миллионов крон и в первую очередь обслуживала строительные рынки и крупные лесопилки. Вероятно, предприятие процветало до последнего времени, чего не скажешь о текущем моменте. Как и фирма на Эстебро, «Паблик консалт», занимающаяся составлением проектов для крупных архитектурных художественных студий и явно столкнувшаяся с такой уродливой и непробиваемой проблемой, как низкая конъюнктура.

Помимо серьезного ущерба, нанесенного текущей финансовой ситуацией, ничего общего между тремя неудачливыми компаниями не нашлось. Ни общих собственников, ни общих клиентов.

Карл барабанил пальцами по столу. А как обстояло дело с пожаром в Рёдовре в 1995-м? Может быть, тогда тоже пострадала фирма, внезапно оказавшаяся за бортом? Сейчас пригодилась бы помощь Розы, черт бы ее побрал.

– Тук-тук, – послышался голос за дверью.

«А вот и Ирса, – подумал Карл и бросил взгляд на часы. – Четверть десятого. Обалдеть как вовремя».

– Кто же в такое время приходит на работу? – сказал он, не поворачиваясь.

Этому Мёрк хорошо научился. Начальники, сидящие спиной к подчиненному, внушают почтение. Таких не проведешь.

– А разве мы договаривались о встрече? – прозвучал гнусавый мужской голос.

Карл развернулся в кресле так резко, что оно перекрутилось намного больше, чем было нужно.

Перед Мёрком стоял Лаурсен. Старина Томас Лаурсен, техник-полицейский и игрок в регби, внезапно сделавшийся обладателем целого состояния и тут же спустивший его, и вот теперь он работал в столовой на втором этаже.

– Господи, Томас, что тебе понадобилось у нас внизу?

– Твой симпатяга-ассистент спросил, не хочу ли я с тобой поздороваться.

В этот момент в дверь просунулась голова Асада. Что замыслил плут на этот раз? Неужели действительно начал наведываться в столовую? А как же его переперченные фирменные блюда и прочие «ужасы для желудка» домашнего изготовления?

– Я ходил за бананом, Карл, – сказал Асад и помахал желтой кривулькой.

Ради банана тащиться на второй этаж?

Карл кивнул. Асад прямо как обезьяна.

Они с Лаурсеном приветственно стукнулись кулаками, причем каждый надавил. Весьма болезненная шутка с прежних времен.

– Забавно, Лаурсен. Буквально недавно слышал о тебе от Идинга из Альбертслунда. Насколько я понял, ты добровольно вернулся в участок.

Тот помотал головой.

– Да-а… Вообще-то, я сам виноват. Банк меня надул, заставив сделать заем для инвестирования, а это оправданно, только если у тебя есть какой-то капитал. И вот теперь у меня ни шиша.

– Но у них у самих должно быть разрешение на покрытие долга, – со знанием дела изрек Карл (он слышал об этом из новостей).

Лаурсен кивнул. Вряд ли у него были какие-то сомнения в том, что Карл прав, но как ни крути, вот он снова здесь. Последний человек в столовой. Приготовление бутербродов и мытье посуды. Один из самых искусных техников-полицейских Дании. Какая потеря!

– Но я вполне доволен, – сказал он. – Я встречаюсь со множеством старых знакомых по службе и при этом мне совсем не нужно идти вместе с ними на рабочее место. – Он устало улыбнулся, как в старые добрые времена. – Мне опостылела работа, Карл, особенно те моменты, когда я копался в расчлененках черт знает где всю ночь напролет. За пять лет не было ни дня, чтобы я не мечтал свалить. Так что деньги помогли мне выбраться из этого, пускай я потом и потерял их. Нет худа без добра.

Карл кивнул:

– Ты вот не знаешь Асада, но я-то уверен, что он притащил тебя сюда совсем не для того, чтобы обсудить столовское меню и пригласить тебя хлебнуть со старым коллегой мятного чайку.

– Он уже рассказал мне о письме из бутылки. Мне кажется, я более или менее в курсе. Можно взглянуть на письмо?

Вот именно!..

Томас расположился поудобнее, пока Карл бережно извлекал письмо из папки, а Асад, вальсируя, принес в кабинет стальной поднос с гравировкой, на котором стояли три крошечные чашечки. Собравшуюся компанию окутал аромат мяты.

– Тебе обязательно понравится этот чай, – наливая из чайника, сказал Асад. – Он отлично помогает от всего. В том числе и вот тут. – Он слегка почесал между ногами, сопроводив жест красноречивым взглядом, чтобы не осталось никаких неясностей.

Лаурсен включил настольную лампу и направил ее прямо на документ.

– Известно, кто подготовил находку?

– Да, лаборатория в Эдинбурге, Шотландия, – отозвался Асад.

Он вытащил схему расследования, прежде чем Карл успел сообразить, куда ее запихнул.

– Анализ представлен вот здесь. – Асад положил бумаги перед Лаурсеном.

– Хорошо, – произнес Томас спустя несколько минут. – Насколько я вижу, расследование провел Гильям Дуглас.

– Ты его знаешь?

Лаурсен посмотрел на Карла с изумлением. С таким выражением на лице могла бы смотреть пятилетняя девочка, если бы ее спросили, знает ли она, кто такая Бритни Спирс. Нельзя сказать, что в глазах Лаурсена читалось особое уважение, но Карлу стало любопытно. Черт его знает, кто такой этот Гильям Дуглас, который родился на противоположной стороне Ла-Манша.

– Думаю, мы вряд ли сумеем тут что-то добавить, – сказал Лаурсен и поднял чашку с мятным чаем двумя крупными пальцами. – Наши шотландские коллеги сделали все возможное, чтобы сохранить бумагу и реконструировать текст различными световыми и химическими способами. Было обнаружено минимальное присутствие следов типографской краски, однако, видимо, не предпринималось никаких попыток определить происхождение бумаги. На самом деле большую часть физического исследования они оставили нам. Документ побывал на криминально-техническом анализе в Ванлёсе?

– Нет, но мне и в голову не пришло, что техническое исследование еще не завершено, – попытался артачиться Карл.

Это было его ошибкой.

– Вот тут внизу написано. – Лаурсен указал на нижнюю строчку рапорта исследования.

Почему они этого не заметили? Дьявол!

– Роза, вообще-то, мне говорила, Карл. Но она сомневалась, что нам пригодятся сведения о бумаге, – вмешался Асад.

– Ну, тем самым она совершила грубейшую ошибку. Дай-ка взглянуть. – Лаурсен поднялся и протиснул кончики пальцев в карман штанов. А это весьма нелегко, если твои накачанные ляжки стиснуты узкими джинсами.

Карл прежде много раз видел лупы, подобные той, которую извлек Лаурсен. Небольшой четырехугольник, который можно разложить, чтобы установить на предмет исследования. Похоже на нижнюю часть небольшого микроскопа. Стандартное оборудование для коллекционера марок и других безумцев, но в профессиональном исполнении, с высококлассной линзой «Карл Цейсс», поистине необходимая вещь для такого технического специалиста, как Лаурсен.

Томас занялся документом и теперь бухтел что-то про себя. Он очень тщательно изучал строку за строкой.

– Ты можешь разобрать еще какие-то буквы с помощью своей стекляшки? – поинтересовался Асад.

Лаурсен покачал головой, но промолчал.

Карлу приспичило покурить:

– Я выйду на минутку, ладно?

Коллеги почти никак не отреагировали.

Он уселся на один из столов в коридоре и уставился на кучу простаивающей оргтехники. Сканеры, ксероксы и тому подобное. Это ужасно раздражало. В следующий раз надо будет позволить Розе закончить дело, чтобы она не смылась в самом разгаре. Никудышное руководство.

Именно в этот неподходящий момент саморефлексии Карл услышал на лестнице серию ударов, похожих на удары баскетбольного мяча, медленно и планомерно скатывающегося вниз по ступенькам, затем последовал грохот, как от тачки, у которой сдулось колесо.

Перед ним возникла некая персона – этакая высокая старуха, вернувшаяся с морской прогулки в Швецию. Тяжелые туфли на высоком каблуке, плиссированная юбка в шотландскую клетку и почти столь же яркая сумка-тележка, которую дама тащила за собой, – все это буквально кричало о середине XX века. Эта дылда была клоном Розы, только с отчаянной блондинистой завивкой. Карлу показалось, что он оказался на сцене вместе с Дорис Дэй¹⁷ и не знает, где находится запасный выход.

Когда чувствуешь подобное замешательство, а у сигареты к тому же нет фильтра, можно обжечь пальцы.

– О черт! – закричал он и бросил окурок на пол прямо перед красочной фигурой.

– Ирса Кнудсен, – как ни в чем не бывало представилась она и протянула ему растопыренные пальцы.

Карл обратил внимание, что ее ногти были накрашены ярко-красным лаком. Он и не думал, что близнецы бывают настолько похожи, но при этом могут кардинально разойтись по противоположным сторонам родового древа.

Карл собирался сразу продемонстрировать, кто тут главный, и вдруг осознал, что отвечает на ее вопрос:

– Ваш кабинет чуть дальше по коридору, напротив висящих на стене бумажек.

Он позабыл все, что до этого собирался сказать, о том, кто он такой и какую должность занимает. Он позабыл сделать ряд внушений о том, что поведение сестер крайне недопустимо и подобному безобразию как можно скорее должен быть положен конец.

– Я думаю, меня пригласят на небольшое совещание, как только я обоснуюсь. Скажем, через час? – Такова была ее заключительная реплика.

– Что это было? – спросил Асад, когда Карл вернулся в кабинет.

Тот бросил на него взгляд, полный бешенства.

– Что это было?! На минуточку, это проблема. Твоя проблема! Через час ты должен ввести сестру Розы в курс дел. Ясно тебе?

– Так это и есть Ирса? Та, что прошла мимо?

Карл подтвердил, прикрыв глаза.

– Ты понял? Ты ее проинструктируешь.

Затем он обратился к Лаурсену, который почти закончил изучение документа:

– Лаурсен, ты что-нибудь обнаружил?

Техник, переквалифицировавшийся в варщика картошки, кивнул и указал Карлу на нечто еле-еле видимое.

Карл наклонился к лупе. Ну да, ясно различима какая-то заноза размером с кончик волоска, а рядом – что-то круглое, крошечное и плоское, к тому же почти прозрачное.

– Это деревянная щепка, – сказал Лаурсен. – Я думаю, она откололась от кончика инструмента, которым написан текст, так как она располагалась в направлении написания и была плотно вдавлена в бумагу. Вторая находка – рыбья чешуя. – Лаурсен выпрямился и повращал плечами. – Мы можем продвинуться дальше, Карл. Но нам придется отправить это в Ванлёсе, хорошо? Я не удивлюсь, если они довольно быстро определят породу дерева, однако для того чтобы установить вид рыбы по кусочку чешуи, тебе, видимо, придется обратиться к экспертам-океанологам.

– Все вместе звучит очень любопытно, – вставил Асад. – Какой способный у нас коллега, Карл!

Способный? Он действительно это сказал?

Карл поскреб себя по щеке.

– Что еще ты можешь сказать относительно этого, Лаурсен? Есть еще что-нибудь?

– Да, я не понимаю, правша или левша написал это письмо, что, вообще-то говоря, странно, учитывая высокую степень пористости бумаги. В таких случаях всегда прослеживается наклон в определенном направлении. Отсюда можно заключить, что писали при затруднительных обстоятельствах. Возможно, на неровной поверхности или даже со связанными руками. Может быть, человек просто не умел достаточно хорошо писать. Кроме того, держу пари, что бумагу использовали для заворачивания рыбы. Насколько я вижу, есть остатки слизи, и это явно рыбья слизь. Ведь нам известно, что бутылка была пустая, так что никакие рыбные останки не могли проникнуть внутрь во время ее нахождения в воде. Что касается вот этих теней на бумаге, ничего определенного не скажу. Возможно, они ничего и не значат, бумага явно немного заплесневела, однако более вероятным представляется то, что эти пятна образовались в результате долгого пребывания в бутылке.

– Как интересно! А что ты думаешь о письме в целом? Оно достойно изучения или это просто шалость мальчишек?

– Шалость мальчишек?.. – Лаурсен слегка вывернул верхнюю губу, так что обнажились два кривоватых передних зуба.

Это означало отнюдь не усмешку; скорее, сейчас следовало его внимательно выслушать.

– Я вижу на бумаге углубления, которые говорят о дрожащем почерке. Щепка, представленная вашему вниманию, давала узкую и глубокую царапину до тех пор, пока не сломалась. В некоторых местах след проступает настолько явно, словно сделан на виниловой пластинке. – Он покачал головой. – Нет, Карл, не думаю, что это детская шутка. Похоже, письмо написано трясущейся рукой. И опять-таки, возможно, что человек был до смерти напуган. Да-да, я готов прямо заявить: здесь все серьезно. Но конечно, никогда нельзя знать наверняка.

Тут вмешался Асад:

– Раз ты так тщательно изучал буквы, не удалось ли тебе расшифровать еще что-нибудь?

– Удалось, несколько штук. Но только до того места, где сломался кончик писчего инструмента.

Тут Асад протянул Лаурсену увеличенную копию письма:

– Ты не мог бы дописать те из своих догадок, которых тут еще не хватает?

Лаурсен кивнул и вновь приставил лупу к оригиналу. Поизучав первые строчки еще несколько минут, он сказал:

– Да, я предполагаю, что это так, однако голову на отсечение не дам.

И он дописал цифры и буквы, так что теперь первые строки обрели следующий вид:

ПОМОГИТЕ

ен… 6 ф. вравля 1996 н… по. тили

ас… сx…. ати. и… сно. ст. но. у.аут. опв… в

Бал… у… – Челов… р… ом 18… ко… ем. волос..

В течение некоторого времени они стояли и глазели на результат, пока Карл не прервал молчание:

– Тысяча девятьсот девяносто шестой! То есть бутылка путешествовала в море целых шесть лет, прежде чем ее выловили!

Лаурсен кивнул:

– Именно так. В годе я почти уверен, несмотря на то что девятки написаны зеркально.

– Наверное, поэтому твои шотландские коллеги и не смогли это установить.

Лаурсен пожал плечами. Наверняка.

Рядом расположился Асад, приподняв бровь.

– Что такое, Асад?

– Оказалось, как я и думал. Еще худшее дерьмо, – изрек он, выделяя интонацией последние три слова.

Карл с пристрастием посмотрел на текст.

– Если не удастся восстановить еще какие-нибудь буквы из второй части письма, нам придется очень, очень тяжело, – продолжил Асад.

Теперь Карл понял, что тот имел в виду. Из всех людей, живущих на Земле, именно он заметил главную проблему. Человек, который прожил в этой стране всего несколько лет. Практически невероятно.

«Февраля», «похищены», «у автобусной остановки» – вот что должно было быть там написано.

Значит, автор этого письма не умел писать.