Kitabı oku: «Вторая мировая война: геополитический аспект», sayfa 6

Таким образом, план Рузвельта должен был обеспечить развитие США, предотвратить обострение экономического кризиса и назревавший социальный взрыв за счет развертывания производства вооружения и поставок его странам, которые можно было вовлекать в войну, превращая ее в мировую. Такая война, ослабляя и уничтожая одних, других ставила бы в экономическую и политическую зависимость от США. Для этого предполагалось исключить возможность успешной для Германии войны с Францией и Англией, и создать условия, необходимые для начала войны Германии против СССР, войны, желаемой Гитлером, но относимой к неопределенно далекому будущему. Кроме гитлеровской Германии решить эту задачу в интересах США никто не мог.

Ускорить нужную США войну предполагалось провоцированием германо-польской войны, в которой Польша не имела шансов на победу. Последующая война Германии против СССР и его поражение в ней должны были подготовить обе страны к уничтожению. В отношении Германии эту задачу планировалось решить ударом Англии и Франции по ней в то время, когда ее вооруженные силы будут еще заняты войной с СССР. США должны были вступить в войну на завершающем этапе и увенчать ее своей победой. Затем должна была наступить очередь СССР.

Глава 2
Организация и провоцирование мировой войны по плану Рузвельта

§ 1. Окружение Германии и ее результат

Любой план без работы по его реализации – не более чем прожект, мечтание. Известно, что Гитлер очень любил говорить о несбыточном. Рузвельт демонстрировал практический подход к реализации своего плана. В то время как после мюнхенского сговора с Англией, Францией и Италией, Гитлер «прикидывал» где бы и как бы без больших проблем получить кусок территории для Германии, Рузвельт уже осуществлял свой план использования агрессивных устремлений Гитлера в интересах США. Пока в Германии в начале 1939 г. «ломали голову» над вопросом об источниках экономического и материального обеспечения внешнеполитического курса, чреватого военными конфликтами, в США (а также в Англии и Франции) на подготовку к мировой войне только начинали выделять суммы, пугавшие руководство фашистской Германии своими темпами и потенциальными ростом объемов¹¹¹.

В процессе реализации плана Рузвельта предстояло решить ряд трудных политических задач. Необходимо было склонить к его принятию Англию, Францию, Польшу и ряд других стран Европы (Бельгию, Голландию, Венгрию, Румынию, Югославию), в которых не опасались германской агрессии¹¹².

Англию, Францию и Польшу, не собиравшихся нападать на Германию, следовало уговорить вступить в войну с ней и в ходе ее «побатрачить» на США, а Польшу, сверх того, подвинуть еще и на самоубийство ради интересов США, в надежде на последующую «реанимацию» и компенсацию. Кроме того, предстояло склонить южных соседей Германии (Венгрию, Югославию), имевших с ней традиционно прочные экономические связи, занять враждебную по отношению к ней позицию. Такое «окружение» Германии должно было заставить Гитлера переключить основное внимание с экономической экспансии на юго-восток Европы на войну с Польшей, победа над которой открывала для Германии возможность ведения войны с СССР на широком и удобном для нее фронте.

Основные политические усилия в деле подготовки новой мировой войны, США, в соответствии с планом Рузвельта, должны были быть направлены на Англию и Франции – «чернорабочих» и «агентов влияния» США, а также на Польшу – первую жертву интересов США и ее подручных.

Франция вообще не планировала начинать войну с Германией, надеясь, в случае войны с ней, «отсидеться» за линией «Можино», а Англия совершенно не была готова к войне и по оценкам, не могла создать серьезной армии до 1941 г.¹¹³

Серьезной подготовки к войне с Германией Англия и Франция не проводили, даже тогда, когда в Германии началось масштабное производство новых вооружений в нарушение наложенных на нее ограничений. В Англии до конца 1938 г. обсуждали вопрос о том, какая армия им нужна и только готовились к развертыванию производства военной техники. Сами нападать на Германию они не собирались. Во Франции была принята доктрина оборонительной войны против германской агрессии, которая, как считалось, была надежно обеспечена линией «Можино». Их собственные военные планы были связаны с созданием эффективной обороны, способной отбить у Германии желание напасть на них.

И в Польше считали, что Гитлер не собирается нападать на Англию и Францию. Так, например, польский посол в США Е. Потоцкий 21 ноября 1938 г., получая информацию о плане Рузвельта от американского посла во Франции У. Буллита, одного из тех, кто начинал реализовывать план Рузвельта, спросил: «каким образом могут быть начаты эти решающие действия, если, допустим, Германия первая не нападет на Англию и Францию». И сказал: «в этом случае я просто не вижу исходного пункта для всей этой комбинации»¹¹⁴.

Американцы об этом знали лучше поляков. В Вашингтоне не верили, что «Германия нападет на Польшу или другую страну Восточной Европы»¹¹⁵. Посол США во Франции В. Буллит, по свидетельству военного министра США Форрестола, в США также считал, что «немцы не будут воевать»¹¹⁶. Цены нет этим признаниям: Рузвельт знал, что Германия не собирается нападать на Францию, Англию или Польшу. Более того, он был уверен в способности США предотвратить европейскую войну. В Вашингтоне не скрывали, что США «обладают в своих отношениях с Германией и Италией… средствами принуждения». Это были «преимущественно экономические средства». В любом случае, говорил Буллит, США «способны своим давлением, с одной стороны, на Италию и Германию, а с другой – на Англию в значительной мере предотвратить возникновение вооруженного конфликта или же не допустить развития европейской ситуации в нежелательном для США направлении»¹¹⁷. Но Рузвельт не хотел этого. Ему была нужна их война с Германией.

Интересы и планы Англии и Франции

Англия и Франция к войне с Германией не стремились. В условиях обострявшегося в течение 30-х гг. политического кризиса они были заинтересованы в направлении германской агрессии на юго-восток Европы, что позволяло ей компенсировать потери колоний после поражения в Первой мировой войне и, таким образом, устранить ее претензии к Англии и Франции по возвращению ей утраченных колониальных владений или компенсации их за счет предоставления ей других колониальных владений.

Эти планы соответствовали заявленному Гитлером интересу и к возвращению восточных территорий бывшей германской империи, и плану Гитлера, который он высказал в своей книге «Майн кампф»: «Мы, национал-социалисты… приостановим бесконечную миграцию немцев на юг и запад и обратим наши взоры на земли, расположенные на востоке… Говоря сегодня о жизненном пространстве в Европе, мы в основном можем иметь в виду лишь Россию и ее вассальные пограничные государства. Сама судьба указывает нам этот путь»¹¹⁸.

Экспансия Германии на восток Европы могла привести к войне против СССР, в которой они могли ослабить друг друга. Отсюда их тактика: пугая Германию трудностями войны с ними, пытаться сторговаться за счет «третьих» стран (мюнхенский сговор и т. п.). Тактики «уступок» гитлеровской Германии того, что им не принадлежит – государств и народов центральной и восточной Европы – конечно, не исключала серии локальных войн и предполагала одну крупную – между Германией и СССР.

Суть и замыслы этой политики со знанием дела изложил посол США в Лондоне Джо Кеннеди: «Английские “примиренцы” избегали искренне сообщать о своих надеждах и намерениях. В основном они ограничивались заявлениями, что Великобритания должна ограничиться обороной Западной Европы, Британской империи и всех имперских линий сообщения. Средняя и восточная Европа будут являться областью германской экспансии, от которой Англия может оказаться без какого-либо крупного ущерба»¹¹⁹.

В этих планах без труда угадывается путь германской экспансии, намеченный для неё еще планом Дауэса (1924) и Локарнскими соглашениями (1925). Впрочем, появилось и нечто новое, особенно заботившее Англию в новую эпоху – не просто «удаление» Германии на восток Европы, а искренняя надежда на трудности, с которыми она там столкнется. Самые видные представители лагеря «примиренцев», писал Кеннеди, «ожидают», что Германии, во-первых, «будет очень тяжело справиться с уступленными ей территориями и что, благодаря такого рода трудностям и разногласиям с Россией, Германия потеряет частично возможность к расширению территории и свою динамичность». Во-вторых, в этих условиях «война между Россией и Германией неизбежна. Эта война ослабит оба государства, что будет означать прямую выгоду для западных держав»¹²⁰. Подобные планы вынашивались и в Париже¹²¹

Признание плана Рузвельта Англией и Францией

План Рузвельта, предполагавший на определенном этапе вступление Англии и Франции в войну с Германией, давал ответ на важный вопрос, на который у английского и французского руководства не было ответа: если Германия одержит победу в войне с СССР и усилится, то кто и что может помешать ей вновь предъявить свои претензии к Англии и Франции? И кто сможет в будущем остановить значительно разросшуюся и усилившуюся Германию?

За неимением лучшего варианта Лондон и Париж устраивала такая война Германии на Востоке. Но она не устраивала Рузвельта и Кo, стремившихся к взаимному ослаблению СССР и Германии с последующей ликвидации их в интересах сохранения и упрочения доминирующей в мире социально-экономической и политической системы и обеспечения господства США в ней. Перспектива упрочения этой системы и своего места в ней хозяев Англии и Франции устраивала, но непосредственное участие в войне с Германией в ближайшие годы (хотя бы и при поддержке США), судя по всему, сильно беспокоила.

Во всяком случае, Рузвельту приходилось применять сильнейшее давление для того, чтобы в Лондоне и Париже начали действовать в соответствии с его планами. Интересное свидетельство об этом оставил Форрестол, который в своем дневнике за 27 декабря 1945 г. записал: «Играл в гольф с Джо Кеннеди (в интересующее нас время он был послом США в Англии. – В. С.). Я спросил его о разговорах с Рузвельтом и Чемберленом, которые он имел с 1938 г. Он сказал, что Чемберлен в 1938 г. был в такой ситуации, что Англии практически нечем было воевать и что он не мог рисковать начинать войну с Гитлером… Ни Франция, ни Англия не ввязались бы в войну из-за Польши, если бы не постоянное подстрекательство из Вашингтона». Чемберлен, вспоминал Кеннеди, признавал, что именно «Америка и мировое еврейство затянули Англию в войну»¹²².

Рузвельт решил «положить конец любой компромиссной политике Англии и Франции в отношении тоталитарных государств», решил, что «они больше не должны пускаться с этими тоталитарными государствами ни в какую дискуссию, имеющую целью какие-либо территориальные изменения»¹²³. До сведения Лондона и Парижа доводилось, что США «расстаются с политикой изоляционизма и готовы в случае войны активно выступить на стороне Англии и Франции», что «Америка готова предоставить в их распоряжение все свои финансовые средства и сырьевые ресурсы…»¹²⁴.

Рузвельт фактически ставил Англию и Францию перед выбором: либо вместе с США против Германии, либо в одиночку. Деньгами и военными поставками США помогали им сделать нужный выбор. 17 ноября 1938 г. между США и Англией, был подписан торговый договор, продиктованный, в основном, интересами политического сближения в предвидении войны с Германией¹²⁵. С 1 января по 1 сентября 1939 г. Англия получила от США военных материалов на 21 миллион долларов, Франция – на 16 миллионов, а Германия всего на 23 тысячи¹²⁶.

Англия и Франция уступали. Для них принятие плана Рузвельта, очевидно, не представляло больших трудностей, поскольку в ряде важнейших пунктов он был созвучен с их собственными планами, давая при этом ясный ответ на главный вопрос: что будет с Германией и СССР и как именно будет устранена будущая угроза со стороны Германии. Конечно, его принятие не означало отказ от собственных интересов и попытки проведения свой политики. Думается, речь может идти только о принятии ими основной стратегической цели, тактики ее достижения и о соответствующей корректировке собственной политики, с целью обеспечения собственных интересов в рамках взаимодействия с США по развязыванию запланированной в Вашингтоне новой мировой войны, минимизации собственных рисков и т. д.

Результаты давления США не заставили себя ждать. Посол Польши в Англии Э. Рачиньский писал 16 декабря 1938 г. министру иностранных дел Польши Ю. Беку, что «Чемберлен с большим упорством и последовательностью придерживается избранной линии, которая должна привести его к пакту четырех и к реализации проектов “нового порядка в Европе”, опирающегося тем или иным образом на этот пакт». Что в Англии «раздор на востоке Европы, грозящий Германии и России вовлечением в него, в той или иной форме несмотря на все декларации со стороны активных элементов оппозиции… повсеместно и подсознательно считается “меньшим злом”, могущим отодвинуть на более длительный срок опасность от империи и ее заморских составных частей»¹²⁷.

А в речи, произнесенной в Бирмингеме 28 января 1939 г., Чемберлен определенно указал, на кого в отношениях с Германией ориентируется он, его правительство и их политика: «Миру может угрожать только тот вызов, о котором говорил в своей новогодней речи президент Соединенных Штатов, а именно претензии на захваченное силой мировое господство. Против таких претензий должны, безусловно, выступить все демократические страны…»¹²⁸. Задача политического обеспечения создания западного для Германии фронта была решена достаточно быстро и легко.

Важным проявлением коренной перемены во внешней политике Англии и Франции уже органично вписавшихся в план Рузвельта, стали начавшиеся между ними в конце января 1939 г. переговоры о необходимости по собственной инициативе взять на себя обязательства по защите Голландии, Бельгии и Швейцарии в случае нападения на них Германии. При этом признавалось, что никакими надежными данными об её агрессивных намерениях в отношении них, они не располагали¹²⁹. Фактически началась подготовка создания фронта будущей войны против Германии вдоль ее западной границы. Вскоре о присутствии на нем США всему миру сообщил Рузвельт, заявивший, что «границы Соединенных Штатов проходят по Рейну». Посол Е. Потоцкий в письме Беку от 7 марта 1939 г. расценивал его как официальное заявление намерений Рузвельта¹³⁰.

Интересную и важную дополнительную информацию по этому выступлению Рузвельта приводит Роберт Шервуд, входивший в близкое рабочее окружение Гопкинса, написавшего богато документированные воспоминания о внешнеполитической деятельности Рузвельта и Гопкинса в годы Второй мировой войны. Шервуд писал, что «Рузвельт искренне верил в то, что он говорил […] В начале 1939 года какой-то оставшийся неизвестным сенатор сообщил представителям печати, что во время тайного совещания в Белом доме о положении в Европе президент заявил: “Наша американская граница проходит на Рейне”. Эта цитата была радостно встречена в Англии и во Франции, но в гитлеровской Германии и в фашистской Италии она вызвала целый поток угроз. Внутри страны изоляционисты подняли злобный вой.

Когда на одной из ближайших пресс-конференций Рузвельту был задан соответствующий вопрос, он осудил эту цитату как “преднамеренную ложь” и назвал анонимного осведомителя “болваном”. Тем не менее, независимо от того, выступал ли когда-либо Рузвельт с таким заявлением или нет, он, безусловно, был убежден, что восточная граница Америки проходит на Рейне. Именно исходя из этого убеждения он, идя на риск политического самоубийства, предпринял попытку прорваться через закон о нейтралитете и оказать помощь тем, кто боролся против агрессии держав оси»¹³¹.

В марте – апреле 1939 г. Англия, Франция и США согласовывали распределение сил ВМФ в интересах будущей войны в Европе. В результате Английский и французский флоты были сконцентрированы в Атлантике, а США, соответственно, расширил свое присутствие в Тихом океане, что объективно способствовало повышении решимости Англии и Франции идти на войну с Германией в союзе с США и под их руководством¹³².

Следует обратить внимание на то, что эти действия предпринимались до заключения Германией и Италией т. н. «Стального пакта», фактически, политической декларации о намерениях, которую принято воспринимать как открытое проявление агрессивных по отношению к Англии и Франции. Кто из них «лучше», а кто «хуже»? Обе стороны «хуже», хуже некуда…

В мае 1939 г. представители вооруженных сил Англии и Франции «шагнули» еще дальше в налаживании взаимодействия в будущей войне, далеко оставив позади мыслимые в Германии планы организации взаимодействия Германии и Италии в случае войны с Англией и Францией (разделение театров военных действий).

Английские и французские военные продолжали обсуждать вопрос об использовании территории Голландии и Бельгии для ведения войны против Германии. В первых числах мая 1939 г., при рассмотрении вопроса «Интервенция в Бельгии», французскими и английскими военными по предложению английской стороны признали необходимость организации «обороны, по крайней мере, на бельгийской Шельде и, в лучшем случае, на канале Альберта», а также «возможность вторжения (в Германию. – В. С.). с позиции Антверпен – Брюссель – Намюр», «если будет возможно своевременно организовать эту позицию»¹³³.

Реализация этих планов (без интервенции) была возможна только с согласия Бельгии и Голландии и при заблаговременном вступлении на их территорию, невзирая на то, что, как говорил Риббентроп в МВТ 30 марта 1946 г. «Германия путем заявления, сделанного в 1937 году, заключила с Бельгией соглашение относительно того, что Германия будет строго соблюдать нейтралитет Бельгии при условии, что это будет иметь место также и со стороны Бельгии»¹³⁴.

Все это свидетельствовало о далеко зашедшем процессе формирования военно-политического блока в составе США – Англия – Франция, с фактическим участием в нем, возможно, вынужденным, Бельгии и Голландии. Задолго до нападения Германии на Польшу и объявления Англией и Францией войны Германии.

Однако отношение европейских союзников США к форсированию обострения отношений с Германией не было неоднозначным. Так, например, посол США во Франции Буллит 28 февраля 1939 г. телеграммой информировал государственного секретаря США о только что состоявшейся беседе с министром иностранных дел Франции Боне, в ходе которой последний ознакомил его с телеграммой французского посла в Берлине Кулондра, считавшего, что США «должны немедленно вернуть в Берлин американского посла». В телеграмме, сообщал Буллит, содержался материал, свидетельствующий об «усиленных попытках, предпринимаемых французским правительством для того, чтобы достичь взаимопонимания с Германией», а также о том, что «в последнее время британское правительство удваивает свои усилия для достижения взаимопонимания с Германией».

По мнению Кулондра, «возможность достижения взаимопонимания между Германией, Францией и Англией значительно увеличилась бы, если бы в Берлине был американский посол, который работал бы в интересах примирения». Боне был более осторожен в своих оценках, сказав лишь, что «сегодня вечером он не столь уверен, как он был уверен вчера, в том, что Кулондр прав. Для Франции и Англии в их усилиях достичь примирения с Германией было бы весьма ценно, если бы Соединенные Штаты оставались в качестве противостоящей потенциальной угрозы на заднем плане».

Далее следовало очень интересное признание и том, что Франция и Англия «сейчас гораздо более благоразумны в отношении Германии, чем правительство Соединенных Штатов», которые, как видно из документов, сами шли к войне «напролом» и толкали к ней своих младших партнеров и зависимых от их благосклонности союзников». Буллит, по-хозяйски ответил, что «правительство Соединенных Штатов имеет свою собственную точку зрения»¹³⁵. Робко высказанные сомнения в правильности политики США ни к чему не привели.

Южный фронт окружения Германии

Аналогичная работа проводилась и с южными соседями Германии. Предпринимались попытки вовлечь в антигерманский фронт Венгрию, Румынию, Югославию, чтобы затруднить или предотвратить экономическую экспансию Германии на юго-восток Европы, в регионы способные улучшить ее обеспечение сырьем для промышленности (металлы), топливом (нефть) и продуктами сельского хозяйства. В Вашингтоне рассчитывали так: если бы «Венгры… действовали совместно с Югославией, то значительно был бы облегчен вопрос об обороне против германской экспансии (а не агрессии! – В. С.)»¹³⁶.

Выше было показано, что Англия и Франция задолго до нападения Германии на Польшу, попрали принцип нейтралитета в отношении Бельгии и Голландии. Также они поступали и в отношении Югославии, которой в марте 1939 г. предлагалось демонстрировать по отношению к Германии и Италии «дружелюбную позицию», «а в подходящий момент» выступить против неё¹³⁷.

Результат не заставил себя ждать. 18 марта 1939 г. начальник генштаба Югославии информировал начальника Генштаба Франции Гамелена, что Югославия, в случае войны, «будет сохранять нейтралитет, чтобы спасти свое существование, а в подходящий момент… выступит против Германии»¹³⁸. Румыния, богатая нефтью, в это время ориентировалась на Францию. Дорога на юго-восток Европы оказывалась для Германии закрытой. А война на этом направлении при наличии военной угрозы для Германии с запада и востока Европы была бесперспективной.