Kitabı oku: «Эвтаназия экономики коммунизма 1917-2017»

Предисловие

Кроме первой сатирической попытки понять в целом, что из себя представляла первая фаза коммунизма – социализм – предпринятой А. А. Зиновьевым¹ в «Зияющих высотах» к концу 70-х годов ХХ века, не сделано ни одного цельного исследования, не говоря уже об изучении экономических взаимосвязей показателей развития народного хозяйства Советского Союза, сформировавшихся и существующих до сего дня в форме экономических традиций коммунизма.

До сих пор, особенно за пределами России, повторяют одну и ту же экономическую мантру те, кто решил, что они-то и есть обладатели материализованной истины: «основными чертами экономики бывшего Советского Союза и дореформенного Китая были государственная собственность и централизованное планирование»².

С успехом процитированное выше утверждение можно отнести к экономике Древнего Египта. О чем для меня говорит эта цитата? Во-первых, о том, что это, как минимум, не полный перечень основных черт коммунистической экономики, которые определяют ее функционирование. Во-вторых, свалить в одну кучу экономические процессы, которые развивались в СССР и КНР – значит поставить искусственный предел для понимания места экономик двух великих стран в системе глобальных экономических координат.

Отсутствие истинных знаний о реально существовавшей экономике коммунизма породило не только легенду о развале и катастрофе коммунистической экономики, но и создало множество мифических концепций путей развития множества национальных экономик.

Самым грустным является то обстоятельство, что на основе придуманных экономических концепций квалифицируются реальные экономические процессы, которые, конечно, не имеют никакого отношения к существующим народнохозяйственным реальностям. А эти экономические фантазии не позволяют принять адекватных экономических решений и, как следствие, заставляют возвращаться к старым экономическим управленческим догмам, клише и способам действия.

Знание существа коммунистической экономической модели является спасительным, ибо позволяет отделить зерно от ядовитых плевел.

Конечно, было бы совершенной и абсолютной глупостью утверждение о том, что экономика коммунизма в том виде, в каком она существовала в 1917–1990 годы, являлась полным деструктивным элементом в развитии глобальных экономических процессов. Тем более что само появление коммунистического экономического вектора развития общества обязано своим возникновением и фактором своего дальнейшего существования капитализму как экономической системе для начала в Великобритании и Германии.

Понятно, что без достижений западноевропейской философской, экономической мысли ни марксизм, ни ленинизм, ни сталинизм не существовали бы как теория и практика пролетарской революции и строительства коммунистической экономики.

Коммунизм как экономическая система работала с 1917 по 1990 год и оставила после себя не преходящее наследство и к 2017 году.

До моей книги невозможно было найти в письменной форме понимание того, почему собственно тренды экономического развития советской экономики сначала были очень высокими, затем замедлились, а потом и вовсе были обнулены, став отрицательными.

Ленинизм-сталинизм, как реальное доказательство экономических теорем коммунистическими методами создания и регулирования народного хозяйства, свел хозяйственную деятельность к перманентному организационному решению экономических проблем, как я их называю, посредством фотем (от французского слова la faute – ошибка).

Источниками фотем коммунистов стало непонимание сути множества взаимосвязанных экономических категорий, оформленных как показатели, которые и определили эвтаназию экономики страны. Хочу подчеркнуть, что влияние множества взаимосвязанных категорий и показателей, которые стали факторами не регулируемого развала коммунистической экономики, получено исследовательским путем, а не с помощью филиации идей, а проще говоря – переписывания авторитетных мнений.

Лидеры коммунистического управления экономикой Советского Союза подтвердили уникальное право государства как института, который может как усиливать экономическое могущество социума, так и сдерживать и сокращать потенциал его развития.

Все зависит от того, кто определяет системные принципы развития национальной экономики. Это или разумные консерваторы, которые реализуют экономическую модель развития общества, которые понимают многообразный человеческий характер мира людей и их персональных интересов. Или это фанатики, набитые клише абстрактных «истин», которые они использовали или создали, а затем возвели в абсолют, и которые считают, что от прочитанных книг и полюбившейся им экономической теории они, наконец-то, «уточнив» в соответствии с их эпохой теоретические пассажи откроют соотечественникам и, конечно, человечеству истину, которая позволит привести «железной рукой» человечество к счастью.

Каждое утверждение, каждый вывод представленной вам книги об эвтаназии коммунистической экономики получены, измерены и верифицированы с помощью вероятностных математических моделей точными методами. Но в тексте практически нет математики, чтобы не отпугнуть от мыслительного процесса читателей со слабой психикой. Остались только элементарные математические сведения, для того чтобы понять семантические обороты изложения полученных основных выводов.

Обзор источников информации и аналитических методов настоящего исследования дан в последней главе книги.

Книга создана на основании идей А. Смита, Д. Рикардо, А. Маршалла, Д. М. Кейнса, Й. Шумпетера³, М. Фридмена и моего учителя, академика АН СССР И. Д. Ковальченко⁴.

Я стремился достигнуть части абсолютной истины. Книга написана для интернационала думающих людей, которым не безразличны судьбы своей родины и у которых нет национальности. Вернее есть, но только две «национальности» – умные и болваны.

Как мне представляется, что еще никто так не размышлял о коммунистической экономике, как мне удалось ее исследовать, а она, на самом деле, вернее ее отдельные части, никуда не исчезла с исчезновением Советского Союза. Прочитайте и подумайте. Это самое важное занятие в жизни. Для меня самое важное – сказать, а буду ли я услышан? Это не моя проблема, все равно я делал, делаю и буду делать то, что считаю нужным.

Глава 1. Большевистский прогноз развития России

1. Ленинские идеи о развитии России

Конечно, это не дело, когда уже больше двадцати лет нет системных объяснений предшествующих тенденций экономического развития самой большой по площади страны. Мне сразу могут возразить, что с 1917 по 1990 год шло непрерывное объяснение позитивной руководящей роли партии в социальном, экономическом и научном развитии страны.

Другими словами, вроде бы достаточно. Думаю, что нет нужды указывать авторов персонально, поскольку некоторые из историков КПСС, которые в конце 70-х годов ХХ века писали доносы на своих однокашников в университете, сейчас являются даже российскими сенаторами и стремятся «развивать» рыночные отношения. Мы видим, как это у них получается. Да, в общем так же как с доносами: и вольнодумцев с характерами не уничтожили, но и работать им не дали.

Но проблема-то в том, что, мягко говоря, сформировалась известная дихотомия: с одной стороны, в общественном сознании остались руины от результатов руководства мыслительной деятельностью общества со стороны ЦК КПСС, а с другой, существует до настоящего времени пост травматический синдром и интеллектуальная анемия в мыслительной деятельности по разработке и осознанию путей развития цельных совокупностей наций по пути коммунизма.

Чтобы из дихотомических представлений образовалась хотя бы элементарная частица абсолютной истины, надо, наконец, обратиться к рациональному мышлению, оставить в покое всяких начальников и нелепых «всезнаек» с их авторитетными мнениями и разрешениями и начать исследовать, осознавать пройденные этапы развития страны и в конце концов наметить путь рационального движения, когда не партия, а большинство населения великой страны будет обладать умом, честью и совестью и, наконец, самостоятельностью.

В нашем случае необходимо, как говорили римские патриции, начинать ab ovo. Речь идет о партийном съезде, с которого начался большевизм как течение в развитии коммунистических идей.

О II съезде РСДРП, программе и уставе, впервые принятых на этом съезде, написано очень много: от того что этот эпохальный съезд был подготовлен в ходе упорной борьбы против оппортунизма во главе с В. И. Ульяновым (Лениным) до утверждений о его всемирно-историческом значении.

Очень трудно анализировать трескучие и на первый взгляд бессодержательные фразы и, главным образом, погромные речи участников II съезда РСДРП.

Очевидно, необходимо с помощью эффективных методов анализа вернуться к аналитическим процедурам и восстановить содержание, структуру результатов работы съезда.

Время начала ХХ века характеризовалось в Европе и России промышленным подъемом и развитием, как говорили большевики, капиталистического способа производства. Интересы различных категорий наемных работников стали энергично отстаивать профсоюзные организации и социал-демократические партии.

Интеллектуальный потенциал рабочего движения сформировался в рядах представителей международной социал-демократии, разделявшей в той или иной степени марксистские взгляды на социально-экономические процессы. В среде социал-демократов сформировалось два течения: одно из них путем конкретных экономических исследований обнаружило эффективный потенциал капиталистического способа производства. Другое течение социал-демократических литераторов, претендующих на реальное участие в политических процессах, путем логических умозаключений из частично верных работ К. Маркса встало на радикальный путь уничтожения капитализма и пережитков «феодального» строя.

В реальной жизни российских социал-демократов эти два течения были микшированы самым причудливым образом.

Именно В. И. Ульянов (Ленин) стал создавать, начиная с августа 1903 года, силовые линии радикальных подходов по преобразованию одной социально-экономической системы в новую, социально-экономическую общность.

Первые прогнозы и планы по переходу от одной естественной общественно-экономической формации к другой, существующей на метальном уровне, были сформулированы на II съезде РСДРП. Это достаточно сложный документ, созданный в атмосфере трудно сопоставимых концепций и мнений.

Сама программа партии, принятая на II съезде РСДРП⁵, определившая на перспективу пути развития революционного движения в России, была создана на основе консенсуса различных социал-демократических слоев.

Текст программы РСДРП состоит из четырех содержательных частей. В первой части программы дана экономическая характеристика капиталистического способа производства во времени и описана статика ужасных социальных последствий, порождаемых капитализмом.

Во второй части программы в 14 пунктах сформулированы конституционные требования российских социал-демократов: от необходимости осуществления самодержавия народа до обязательного общего и профессионального образования.

В третьей части обозначены конкретные рабочие требования: от ограничения продолжительности рабочего дня до требований соблюдения законов об охране труда.

Четвертая часть программы посвящена аграрным проблемам⁶. В значительной степени в 5 пунктах аграрной части программы обозначены проблемы прошлых несправедливостей по отношению к крестьянам и требования финансовых компенсаций.

Структурное моделирование четырех частей текста программы РСДРП, принятой на II съезде РСДРП, выявило очень интересную конкретно-историческую картину.

Текст программы состоит из одиннадцати взаимосвязанных структур. Эти содержательные особенности текста первой программы большевиков отражают существо прогноза развития рабочего движения в России.

Структура состоит из двух линейных образований взаимосвязей категорий из самого содержания текста программы и девяти ицидентно взаимосвязанных структур. Причем одна из структур является практически интегрирующей. В этой структуре расположены по типу матрешки одна в другой еще семь субструктур.

Вся система взаимосвязей имеет своим началом две взаимосвязанных категории «международная социал-демократия» и «РСДРП». Этот факт подчеркивает генетические корни российской социал-демократии. Она пришла в Россию из развитых стран Европы.

Российские социал-демократы на первом этапе освободительной борьбы предлагали добиваться в Российской империи осуществления конституционных реформ. Об этом свидетельствует взаимосвязь двух категорий «РСДРП» и «конституция».

Интеллектуальный штаб II партийного съезда в составе Г. В. Плеханова, Ю. О. Мартова и В. И. Ульянова (Ленина), конечно, понимал, что конституционные нормы могут развиться и работать в относительно развитом обществе. Поэтому, очевидно, не случайно в структурной математической модели с категорией «конституция» взаимосвязан циклический граф, состоящий из трех взаимосвязанных категорий: «капитализм как социально-экономическая система», «революция как конечная цель», «технический прогресс». Эта структура является интегральной и включает в свой состав другие субструктуры.

Далее, через категорию «великое освободительное движение» упомянутый выше циклический граф взаимосвязан с тремя категориями, образующими следующий циклический граф: «кризисы», «спрос на рабочую силу», «предприниматели».

Эта система взаимосвязей категорий последнего циклического графа открывает другое измерение эффективной капиталистической системы производства, ведущей, по мнению социал-демократов, к возникновению и развитию освободительного движения.

Через категорию «кризисы» зафиксирована взаимосвязь с самым большим циклическим, замкнутым графом взаимосвязей, состоящим из пяти взаимосвязанных категорий: «перепроизводство», «взаимное соперничество стран», «пролетарии как большинство населения», «докапиталистический порядок, пережитки», «царское самодержавие».

Собственно говоря, эта система взаимосвязей свидетельствует, во‐первых, о переориентации российских социал-демократов от логических умозаключений по поводу капитализма к российским реалиям, которые, строго говоря, не вписывались в стройную марксистскую теорию социально-экономического развития российского общества.

Во-вторых, эта система взаимосвязей категорий говорит о том, что российские социал-демократы считали центральными факторами развития освободительного движения в России: это проблемы перепроизводства (?!), взаимного соперничества стран, увеличение пролетариата до большинства населения, пережитки докапиталистического порядка и, соответственно, царское самодержавие.

Из этих социальных явлений и процессов в российском обществе начала ХХ века были научно осознаны только две проблемы: место самодержавия как реакционной социальной силы и динамика процессов развития пролетариата.

С экономической проблемой перепроизводства вообще были мало знакомы в России, не говоря о ее научной разработке. О взаимном соперничестве стран больше знали журналисты и чиновники Министерства иностранных дел, чем представители российской социал-демократии.

Более сложной ситуация была с изучением докапиталистических порядков и крепостнических пережитков. Это в первую очередь касалось анализа теории и практики аграрного вопроса в России.

К началу ХХ века в России была создана обширная источниковедческая база для изучения российских сельскохозяйственных проблем: от бюджетов крестьянских хозяйств до динамических рядов цен по мобилизации земельной собственности.

Объективно можно уверенно утверждать, что в деле теоретического анализа российских аграрных проблем В. И. Ульянов (Ленин) пропагандировал идеи К. Каутского, но развитие теории аграрного вопроса в России было остановлено и уничтожено самим же В. И. Ульяновым (Лениным) по политическим мотивам.

В самом деле, В. И. Ульянов (Ленин) на основании идей К. Каутского обратил внимание на фактор реального соотношения различных типов ренты в сельскохозяйственном производстве: абсолютной ренты, дифференциальной ренты I и дифференциальной ренты II.

В. И. Ульянов (Ленин) считал, что абсолютная рента это детерминирующий фактор феодализма, а не уже системная форма капиталистической частной собственности на землю, определяющая движение цен на земельном рынке в условиях господства товарно-денежных отношений.

Из того факта, что абсолютная рента является источником монопольного ресурса, не созданного трудом человека, но используемого для спекулятивного извлечения прибыли, В. И. Ульяновым (Лениным) было предложено социал-демократическое требование национализации частного землевладения. Но это была последовательная буржуазная мера, сокращающая издержки на сумму покупной цены земли, когда денежные ресурсы за счет уменьшившихся издержек могли быть направлены на расширенное воспроизводство сельскохозяйственной продукции или на фондовый рынок. Биржи в то время отчаянно нуждались в капиталах при доминировании золотого стандарта в развитых странах.

То есть прогрессивное развитие сельского хозяйства требует дополнительных вложений капитала в землю (дифференциальной ренты II), а эти дополнительные вложения капитала могут возрасти за счет сокращения затрат на приобретение участков земли. Конечно, эта мера, сокращающая издержки в аграрной сфере производства, могла только усилить динамику развития аграрного производства капиталистического типа в Российской империи, увеличивая предложение денежных ресурсов на рынке.

Следовательно, В. И. Ульянов (Ленин), не понимая преобразованного капиталистическими аграрными отношениями феодального типа абсолютной ренты в капиталистическую, по сути абсолютную ренту, как фанатичный и решительный политический практик, предложил вообще уничтожить частную собственность на землю в его общем контексте революционных преобразований, определяемых вообще уничтожением частной собственности на средства производства.

Для себя и читателя я впервые определяю разнообразие измерений абсолютной ренты по четырем типам.

Во-первых, классическая абсолютная рента I – это рента земельного собственника.

Во-вторых, абсолютная рента II – это рента человека, монопольного владельца трудового ресурса, определенной квалификации. Действие этого типа ренты в экономике проявляется как многократное пересечение «отдельных» абсолютных рент. Например, после реформы 19 февраля 1861 года до середины 70-х годов Х1Х века цена на землю в Российской империи непрерывно падала. Этот факт был известен В. И. Ульянову(Ленину), но не был продуман им.

Негативный тренд цены земли образовался из-за того, что собственность на землю дворян была директивно отделена от собственности на труд крестьян даже как самого эластичного товара. Без вложений крестьянского труда как вида капитала в обработку земельных участков фонд земель сельскохозяйственного назначения быстро стал терять свою стоимость. Только спрос на крестьянский труд по обработке земли определил перелом на рынке и цена на земельные участки стала расти.

Другой пример, индивидуальный труд высокой квалификации, признанный обществом, оплачивался, оплачивается и будет оплачиваться по самым высоким стандартам. Этот факт также был известен В. И. Ульянову(Ленину) и он легко отделял профессионалов от неумех и бездельников.

В-третьих, абсолютная рента III это рента владельцев нового технологического процесса или собственников удачных организационных схем организации производства. В качестве примера можно привести организацию нефтяной монополии начале ХХ века Д. Рокфеллером. Не знать об этом вождь российских социал-демократов просто не мог.

В-четвертых, абсолютная рента IV – это рента авторского типа (литературные произведения, научные открытия, изобретения и ноу-хау). В ленинском наследии более чем достаточно ссылок на этот тип абсолютной ренты.

Вывод из показанного многообразия абсолютной ренты может быть только один: все измерения абсолютной ренты имеют монопольный приходящий и преходящий характер и мощное влияние на экономику – от динамичного развития до застоя и стагнации.

Без сомнения монопольный характер измерений абсолютной ренты должен регулироваться обществом (создаваться или уничтожаться) – органами государственного управления.

Поэтому ленинское понимание абсолютной ренты и ее экономического значения действительно является, мягко говоря, неполным и по сути дела антинаучным, и не таким безобидным как кажется на первый взгляд.

Конечно, ленинская идея национализации земельной собственности имела косвенное отношение к последовательно буржуазным мерам для российской действительности. Для вождя пролетарской революции земельный вопрос был, главным образом, частью вопроса о захвате государственной власти. А после захвата государственной власти В. И. Ульянов (Ленин) предполагал и решить земельный вопрос так, как «пролетарской» государственной власти это было нужно.

Но этот ленинский вывод по аграрной проблематике является только частью научной истины, а часть правды никогда не переставала быть основой для лжи.

Вся проблема в том, что абсолютная рента как основной фактор проявления монополии на земельную собственность тесно взаимосвязана с финансовым управлением. В начале ХХ века уже была известна, в том числе и В. И. Ульянову (Ленину), система закладных на земельные участки, которые использовались в качестве обеспечительных мер для получения кредитных денежных средств. Уже тогда в России развивалась динамика цен на земельном рынке в определенной взаимосвязи с движением ссудного банковского процента на денежные ресурсы. Соответственно, трактовать крупное землевладение в условиях капиталистической экономики в России (главным образом дворянское) исключительно как крепостнический пережиток – это тяжелая экономическая ошибка.

Дворянское землевладение к началу ХХ века было интегрировано в финансово-производственную систему российского капитализма. Правда, земля как монопольный товар, не созданный трудом человека, изымала из расширенного воспроизводства значительные финансовые ресурсы, одновременно обладая возможностью становиться и быть существенным и главным источником денежных средств в российской капиталистической системе для инвестирования в другие, в том числе промышленные, сферы производства.

Другими словами, рассматривать развитие сельскохозяйственного производства и поземельных отношений, включая развитие земельного рынка, без анализа сложных финансовых императивов, во‐первых, глубоко ошибочно, а во‐вторых, предложение ликвидировать частную собственность на землю в конкретных российских условиях лишало общество значительных денежных ресурсов и эффективных финансовых средств управления всем комплексом сельскохозяйственного и промышленного производств.

По моему глубокому убеждению, в начале ХХ века у российских социал-демократов при констатации фактов все возрастающей отсталости России сформировалась атмосфера суеты, торопливости, страха не успеть к эпохальным преобразованиям. Именно эта интеллектуальная истерика и непродуманность теоретических аспектов по аграрной, финансовой и организационно-экономической проблематике до понимания сути сложных и взаимно влияющих экономических процессов и породили в предложениях российских социал-демократов на II съезде РСДРП лозунг уничтожения частной собственности на землю, как будто не имеющих никакого влияния на сферу обращения.

В итоге менталитет российских социал-демократов преобразовал свои представления, упрощенную парадигму в сферу сложного и противоречивого сельскохозяйственного производства и систему обращения в тенденцию, стремление к уничтожению сложных и непонятных экономических процессов. В. И. Ульянову (Ленину) с сотоварищи оказалось проще перейти к простым ментальным (под названием революционных) экономическим изобретениям типа комбедов, колхозов и единого государственного банка. Что объективно создало еще более тяжелые проблемы в аграрном производстве и промышленности и стало фатальным для сферы обращения и финансов.

В итоге у российских социал-демократических деятелей сформировался только один метод технологического решения производственных проблем на селе и в городе – известный в легендарной Греции как Гордиев узел.

Все остальные структуры, включенные внутрь выше рассмотренной структуры, и представляют собой ленинские социально-экономические инновации для создания и развития нового типа общества.

Первая из внутренних структур образована из взаимосвязанных следующих категорий: «пролетарии как большинство населения», «взаимное соперничество стран», «отмена законов, ограничивающих распоряжение землей». Эта система взаимосвязей категорий характеризуется интернациональным характером развивающихся процессов освобождения от «экономического» гнета в сознании коммунистов-большевиков.

Категория «отмена законов, ограничивающих распоряжение землей» является первой в следующей внутренней структуре, состоящей из шести взаимосвязанных категорий: «широкое местное самоуправление», «право каждого лица преследовать в обычном порядке перед судом присяжных всякого чиновника», «надзор», «отменить выкупные платежи», «учредить крестьянские комитеты». В целом эта система взаимосвязей отражает нормотворческую базу для осуществления аграрной реформы в стране, в которой преобладало крупное частное землевладение с соответствующими финансовыми императивами для всех остальных типов земельной собственности, как это было с землевладением дворян в России в начале ХХ века.

Из оставшихся пяти внутренних структур взаимосвязей следующая структура состоит из трех взаимосвязанных категорий: «широкое местное самоуправление», «власть», «диктатура пролетариата». Ведущей компонентой взаимосвязи в данном случае является категория «широкое местное самоуправление» не только потому, что она является первой в системе зависимостей, но и потому, что от нее намечены взаимосвязи с оставшимися четырьмя структурами.

Большевики, известные со II съезда РСДРП как политическое течение, нигде не расшифровали, что они имеют в виду под термином, означающим «широкое местное самоуправление». Такое широкое «местное самоуправление» в период времени, когда состоялся II съезд РСДРП, существовало, по мнению социал-демократов, только в Швейцарии.

Вместе с тем выявленные взаимосвязи открывают большевистскую тайну содержания словосочетания «широкое местное самоуправление». По сути – это прежде всего везде проникающая и все пронизывающая вертикаль ВЛАСТИ, ВЛАСТИ ПРОЛЕТАРИАТА, сочетающая в своей основе и законодательную и исполнительную функцию социально-экономического управления.

В свою очередь, категория «широкое местное самоуправление», как показали измерения, была взаимосвязана с категорией «диктатура пролетариата». Получается, что интегрировать новые порядки в структуру старого общества предполагалось через широкое местное самоуправление в форме диктатуры пролетариата при минимальной численности последнего или вообще его незначительного присутствия в большинстве регионов Российской империи.

Интересно, что по результатам расчетов, тексту программы, принятой на II съезде РСДРП, если категорию «диктатура пролетариата» представить в качестве зависимой переменной, то независимыми переменными она будет на 20,0 % определяться категорией «власть», на 12,6 % категорией «пролетарии как большинство населения», на 11,0 % категорией «РСДРП», т. е. партией, на 8,0 % категорией «революция как конечная цель», на 7,4 % категорией «международная социал-демократия», на 6,3 % категорией «технический прогресс», на 4,9 % категорией «предприниматели» и на 3,1 % категорией «кризисы». То есть содержание категории «диктатура пролетариата» на 73,3 % определяется независимыми категориями показанного типа, и главной из них при всей сложности структуры является категория ВЛАСТЬ.

Таким образом, швейцарская модель «широкого местного самоуправления» была использована большевиками как форма, а на самом деле эта форма содержания власти в сознании большевиков была наполнена только смыслом создания вертикали власти среди большинства населения – пролетариата – которого еще не было и долго еще не будет, вплоть до известного советского времени первых пятилеток.

Следовательно, с высокой долей вероятности можно утверждать, что в основу понимания широкого местного самоуправления, сформулированного на II съезде РСДРП, положены швейцарская форма опыта самоуправления и ее ленинское содержание как категории властных полномочий.

В. И. Ульянов (Ленин) хорошо знал лично не только швейцарских руководителей социал-демократов в лице Ф. Платтена, но и осмысливал опыт местного самоуправления в кантонах Швейцарии. В итоге, начиная с 1905 года, В. И. Ульянов (Ленин) придал государственный статус Советам трудящихся в будущем государственном устройстве как форме «широкого местного самоуправления».

С категорией «широкое местное самоуправление» связана другая структура, насчитывающая пять взаимосвязанных категорий: «государственное страхование», «право судов», «замена постоянного войска всеобщим вооружением народа», «выборность судей», «свобода передвижения и промыслов».

Только что перечисленные пять взаимосвязей по своему контекстному содержанию представляют собой практически полную кальку швейцарских социальных норм.

Внутри этой структуры взаимосвязей категорий расположена еще одна структура взаимосвязей, состоящая из пяти взаимосвязанных категорий: «устанавливать уголовную ответственность», «воспрещение выдачи заработной платы товарами», «обязательства органов местного самоуправления», «воспрещение детского и женского труда», «отделение церкви от государства и школы от церкви». Эта система взаимосвязей ясно свидетельствует о русских проблемах социально-экономической жизни, которые предполагалось решить с помощью диктатуры пролетариата.

Если уж выражаться очень ученым языком, то необходимо признать, что большевики на своем II съезде РСДРП для своих социально-экономических инноваций при планах и прогнозах развития нашего национального общества взяли швейцарскую форму и стали пытаться приладить к ней российское революционно-фантастическое содержание. И нашли его в Советах депутатов трудящихся.

В целом содержание выше показанных структур отражает представление той части делегатов II съезда РСДРП, которые хотели реформировать традиционное российское общество «снизу» через реформу органов местного самоуправления.

Но другая часть большевиков, делегатов съезда настаивала на более радикальных методах общественных преобразований. Это нашло свое отражение в следующей структуре системы взаимосвязей, которая также расположена внутри «швейцарской» системы взаимосвязей. Структура состоит из трех взаимосвязанных категорий: «свобода перемещений и промыслов», «самодержавие народа», «учредительное собрание».