Kitabı oku: «Фаетон. Книга 12. Гравитационный циклон», sayfa 2

Глава пятая

Над широтой залитого солнцем поля летела песня жаворонка. Птичка трепетала в синем небе еле заметным комочком. А вот коршун, паривший высоко, почти в редких облаках, был хорошо виден с земли, хоть и казался отсюда величиной с ласточку. Кажется, крылья недвижно застыли и не птица, а облака несутся навстречу, так неестественен был полет. Внизу на поле, работницы бабы дружно наклонив головы в белых платочках, пололи нежные зеленые рядки зеленых саженцев, тянувшихся до самого горизонта. И в этой незримой гармонии сплетались в едино и птицы, и люди, и растения. Разница была лишь в том, что каждый жил своей обособленной жизнью. Резкий громоподобный взрыв хлестнул воздух, эхом прокатился пространством, полем и небом. Работавшие женщины вмиг выпрямились, жаворонок камнем упал в траву, а коршун, сложив крылья, стрелой летел к земле. Высоко в небе, в наступившей мгновенно тишине, расцвел куполами парашютов- ромашек букет из трех цветков.” Букет” плавно, покачиваясь, застыл в небе, но, присмотревшись, можно было угадать, что букет движется вниз к земле. Женщины сбились кучкой посреди поля, энергично жестикулируя, обменивались впечатлениями. Под куполами парашютов видна черная точка. Постепенно она превратилась в обгорелый шар. Шар довольно долго опускался на поле. Когда, до земли оставалось с метр, сработали ракетные посадочные двигатели, с амортизировавшие удар о землю. Работницы бросились к шару бегом, хоть до него было с добрый километр. Еще спадала пыль, когда первая из них приблизилась на десять шагов, остановилась в нерешительности. Стала наблюдать, дожидаясь товарок. Елена очнулась от резкой боли, от врезавшихся в плечи привязных ремней. От пережитых перегрузок голова болела, стучало в висках, тошнило. В спертой атмосфере капсулы было жарко. С минуту она сидела в кресле, прислушиваясь, затем щелкнула тумблером на пульте, отыскав над головой в стройных рядах нужный. Медленно, по мере открытия заслонок иллюминаторов, кабина наполнялась дневным светом. Космонавт прильнула к одному из трех, что был напротив кресла почти у самого лица, и улыбка заискрилась на уставшем лице. Быстрыми и точными движениями принялась производить те необходимые действия, которые ей доводилось проделывать сотни, раз на тренажерах космодрома, прежде чем пустится в этот первый ее полет. Вскоре крышка выходного люка была отброшена, и стоявшим внизу работницам открылось красивое лицо космонавта с локонами каштановых густых, коротко остриженных волос.

– Кра- аса- авица! – нараспев сказала первая. Женщины, вздыхая, подошли ближе.

– И как же тебя занесло- то к нам? – спросила вторая с широким загорелым лицом и белесыми бровями.

– Ну, здравствуйте, бабенки! – сказала, вылезая, уже совсем из кабины Елена. Ее белый скафандр ослепительно сверкал на солнце. Едва спрыгнув на землю, к ней протолкалась девушка, в голубом платьице и застенчиво, пряча глаза, протянула букетик ромашек. Ее загорелая ручонка, держала в тонких пальчиках эти первые цветы родной Земли. На глазах космонавта выступили слезы. Все почему- то заплакали, пряча глаза в кончиках платков. Девушка, смеясь, отдав цветы, пустилась бежать, навстречу целой ватаге ребят, стариков, жителей, показавшихся со стороны села.

Вертолет, вздымая клубы пыли, опустился рядом с капсулой. Из него вышел военный в летной форме полковника и быстро приближался к космонавту. А к полковнику спешил сельский джип. Из джипа еще на ходу выскочил мужчина в сапогах и кепке, и преградил военному путь. В трескотне двигателей вертолета нельзя было разобрать, о чем они говорят. Но, судя по решительным жестам, рубавшим ладонями воздух, ясно было одно, мужчины не договорились. полковник, бросив говорившего устремился к космонавту:

– Ну, здравствуй, дочка! – и сгреб в медвежьи объятия покрасневшую от неловкости женщину. Затем увлек ее в вертолет. Машина, сметая рыхлый слой почвы с нежных зеленых росточков, устремилась в высь, увлекая за собой прицепленный шар. В вертолете врач осматривал ее. Щупал пульс, измерял давление и температуру. Эти предварительные знаки внимания медицины, помогали составить картину о состоянии здоровья космонавта. Глаза врача ежеминутно встречали сверлящий взгляд серых глаз полковника, от которого становилось не по себе даже ему, лучшему врачу отряда космонавтов. Но со здоровьем у космонавта было все в порядке. Отклонений на этом этапе "вертолетного" осмотра не наблюдалось.

– Ты прости нас за такое внимание, – почти ласково и как- то неуклюже, говаривал полковник. – Ведь ты просто исчезла с радаров. Мы обнаружили аварийную капсулу лишь сегодня в одиннадцать ноль- ноль.

– Я что-то не понимаю, – начала громко говорить Елена, стараясь перекричать стрекочущий рокот моторов вертолета. – Ведь связь прекратилась с кораблем мгновенно, и он стал уходить с ускорением в открытый Космос. Я даже не смогла удержать его маршевыми двигателями в режиме торможения.

– Нет, ты исчезла, как- то внезапно, – настаивал полковник. – Я, как руководитель полета, следил за каждым маневром. Это случилось, когда ты запросила разрешения на маневр. У нас все зафиксировано. И вдруг исчезла. И вот являешься спустя семь дней в аварийно- спасательной капсуле, – полковник выжидательно уставился на Елену.

– Как семь дней?! Я же сразу перешла в спасательный отсек и стартовала. Правда все произошло так стремительно, что сознание я потеряла от перегрузок.

– Да капсула рассчитана на перегрузки на мужской организм. Точнее более тренированный. Это же твой первый самостоятельный.

Оба волновались. Неточность в семь дней, да еще в Космонавтике, это похоже на взрыв атомной бомбы, случайно оброненной пилотом ВВС США пролетая над Аляской. Но на аномальное явление точно. В этом, похоже, придется разбираться. А пока космонавта ждет отдых, пристальный надзор врачей и анализ случившегося. Так думал руководитель полета полковник Смирнов. Но в одном он был спокоен это в том, что вверенный ему специалист пилот- космонавт первого класса жива и невредима. Это главное. А остальное дело техники. Его летная часть в порядке, а вот инженерам придется попотеть. Найти причину аварии и спихнуть на пилота не удасца, явные признаки их невнимательности. Где- то в глубине души злорадно думал, уже генерал, бывший полковник С, но все еще оставался полковником.

Глава шестая

– Я спрашиваю вас, полковник! – орал на застывшего посреди персицкого ковра генерал, стоявший за массивным полированным письменным столом. За спиной генерала грозно сверкало стекло от портрета Феликса Эдмундовича. – Подойдите! Полковник, чеканя шаг, утопающий в ковре, подошел. Дзержинский проводил гостя портретным взглядом.

– Я спрашиваю вас, как могло случиться, что Грацис пробыла семь дней на орбите

не замеченной?! – выпучив, черные как смоль глаза на выкате, взглядом нетерпящим возражений, пожирал Смирнова, генерал.

– У нас записано все. Она исчезла с радаров и даже не была обнаружена разведслужбой в течении…

– Почему мне докладывают об этом с третьих уст?! – полковника передернуло: "Как в тюрьме, и здесь осведомители. По костям делают карьеру", – нелестно думал тяжкую думу полковник Смирнов. Глаза полковника тоскливо уставились на стройный кипарис за окном кабинета....

" Плакали погоны генерала. Уйду в отставку, к чертовой матери. Все пусть горит, синим пламенем. Пенсии полковника хватит", – спасительная мысль ласково коснулась виска.

– Идите! – неожиданно рявкнул генерал, – Майор! – до сознания полковника не сразу дошло последнее сказанное слово, но когда рука дотронулась до холодного металла дверной ручки:

"Как? Майор?!" – на миг Смирнов приостановился, затем рванул тяжелую, оббитую черной кожей дверь кабинета на себя и вышел. Сослуживцы не видели больше полковника Смирнова никогда. Ходили разные слухи о том, что он переведен на повышение в академию в Москву на генеральскую должность. Такие вот бывают перипетии службы. А Елена тем временем непринужденно, но настойчиво подвергалась опросам майоров, капитанов, полковников и разных военных и все задавали ей один и тот же вопрос, как она стартовала из корабля многоразового использования в аварийной капсуле. И почему пробыла на орбите семь дней. И уже в который раз она повторяла одно и то же, что сразу же потеряла сознание и ничего не помнит, что очнулась лишь на земле. Да, что и говорить, а спасательная капсула с человеком на борту пробыла семь дней на орбите земли и осталась не замеченной, такого в космонавтике еще не было. Как не старались ведомственные службы, виновных случившегося не было, а не было по той лишь единственной причине, что нигде ни в одном уголке земного шара международной службой слежения за космическими объектами, капсула зафиксирована не была. Получалось так, что Елена появилась из Космоса. Вдруг из ничего и капсула? Генерал Федоров, назначенный ответственным по расследованию происшествия, стоял на твердых позициях Марксистско- ленинской философии, где четко сформулирован принцип первичности материи и вторичности сознания. Следовательно, чудес не бывает. А раз чудес не бывает, значит, капсулу с Еленой просто не заметили. Тяжко вздохнув, и уткнувшись ничего не видящим взглядом в инструкции и предписания, аккуратно разложенные на письменном столе, он старчески переживал случившийся факт. Но на щекастом лице и лоснившейся лысине пробежала непонятная дрожь, и вздох облегчения вырвался из толстых губ генерала. А ведь и разведданные западных стран не подтверждают обнаружения. Значит, виновных нет. Глупое выражение застыло на лице генерала, отразилось в упрямо сдвинутых густых бровях и твердом взгляде над глазами похожими на косточки из копченого чернослива.

– Да- а, – в слух обронил генерал. Но в практике военных, да еще в его ведомстве виновных не бывает, как не бывает причин, порождающих этих самих виновных. Густые брови расправились, глаза вновь обрели свой обычный меланхолично- рассеянный цвет копченого чернослива, и генерал нажал кнопку. Мгновение спустя дверь отворилась, впустив круглолицего капитана. Штабной секретарь, как в былые дореволюционные времена, адъютант его превосходительства, был услужлив и преображался, стараясь изо всех сил походить на своего хозяина, как внешне, так и в привычках.

– Дело полковника Смирнова?! – гаркнул вошедшему генерал. Капитан, не растерялся, хладнокровно- услужливым тоном в голосе, мягко заметил:

– Оно у вас на столе, товарищ генерал, – Федоров засуетился. Капитан, молниеносно, каким- то кошачьим движением подбежал к столу генерала, бросая на ходу:

– Разрешите? – и достал из стопки дел нужное.

– Спасибо, капитан. Вы свободны.

– Есть! Разрешите выйти!

– Я же сказал, идите.

Секретарь бесшумно вышел. Генерал долго листал серую папку с грифом “СЕКРЕТНО“ на обложке, шаг за шагом изучая послужной материал полковника. Перед глазами пробегали тайные донесения осведомителей. Характеристики командиров частей, где проходил службу полковник и ни одного случая нарушения дисциплины. Генерал недовольно фыркнул. Даже у него в личном деле есть донесение заместителя по политчасти эскадрильи, в которой начинал службу офицер Федоров, что якобы он, напившись с сослуживцами, послал его, т.е. майора такого- то, как звали майора, он уже не помнил. А вместе с ним и все руководство армии на три буквы знаменитого еще со славянской Руси выражения. Как красиво, тогда, раздул майор – это дело. Он не сомневался в успехе, что вот, наконец, его бдительности позавидует сам генералитет. Но не учел наивный майор, что этот прыщавый лейтенант, глуповатый с виду, незаконнорожденный сын командующего ВВС Среднеазиатского военного округа, генерала армии товарища Червинского, героя Советского Союза, участника Великой Отечественной. Вспоминая этот факт, генерал Федоров злорадно улыбнулся, затем вновь недовольно и зло стал листать дело полковника. На глаза попалось донесение майора, будущего полковника, Смирнова о том, что имел личную встречу с существом внеземного происхождения. В рапорте командованию майор Смирнов подробно описывал происшествие. Генерал в надежде поднял глаза, уставившись немигающим взглядом в пространство комнаты. Однако, надежда о привлечении полковника к административной ответственности за халатное несение службы с дополнением о склонности к посещаемым периодически галлюцинациям, не оправдывалась. Так как изменение политики в части секретного изучения НЛО не позволяло признать полковника психом. Ах, как бы сейчас это было бы кстати. Какие перспективы службы замаячили бы впереди. В Москве в штабе Вооруженных сил. Командировки. Охота на правительственных угодьях. Молоденькие солдатики в баньке с массажами и другими нетрадиционными услугами. Мечты пьянили воображение, и Федоров с ожесточением азартного игрока стал копаться в личном деле полковника выискивая возможные зацепки неблагонадежности. Резкий телефонный звонок вывел генерала из “копей“ на- гора.

– Да! – почти прорычал он в трубку. Я занят! – коротко бросил он и грохнул трубкой, вбивая на место. Телефон жалобно тренькнул. Звонок тут же повторился.

– Ну, что еще?! Пять минут? – он вздохнул, затем добавил со страдальческой миной на лице, – Пусть войдет.

В кабинет вошел молодой лейтенант в белом медицинском халате поверх кителя. Стекла его очков в золотой оправе настойчиво поблескивали. Генерал смерил вошедшего злым взглядом с ног до головы:

– Ну, что у вас?! – повелительный тон в его голосе заставил бы любого лишится чувств уверенности в собственные силы, но только не лейтенанта:

– Разрешите подвергнуть майора Грацис гипнозу! – сходу выпалил он. Генерал опешил, он не привык, чтобы без “магического“: «Разрешите обратиться?!“ – сходу подчиненные говорили о делах.

– Это еще зачем?! – густые брови генерала полезли от удивления вверх.

– Видите ли, командование ВВС Соединенных Штатов давно уже ведет поиск и изучение Неопознанных Летающих Объектов, – и лейтенант храбро, подбоченясь, подступил ближе и бросил журнал “Юный техник“ на письменный стол генерала с открытой статьей об НЛО из США. Генерал взглянул постным, как после тяжелого похмелья, взглядом ничего не выражающих глаз. Презрительно смерив тщедушного лейтенанта от носков ботинок до форменной фуражки и отечески заметил:

– Дорогой мой, наукой не принят ни один факт существования НЛО. И что там

пишут эти журналы, реагируя на провокационные выпады наших оппонентов, это пусть останется на их совести. Нам же надо быть бдительнее и не поддаваться на подобный вид провокации.

– Да что вы называете провокацией? Статью в журнале? А то, что произошло с Еленой, это как, по- вашему?

– Молодой человек, вы, что не давали подписку о неразглашении?

– Давал! Но я пришел к вам, а не к постовому милиционеру на перекрестке! И кроме того, даже школьнику сегодня известно, что современные службы слежения, как у нас, так и у США, почти мгновенно могут обнаружить любой объект в околоземном пространстве. Короче факты говорят о том, что майор Грацис была похищена. Генерал почти со звериной ненавистью смотрел на лейтенанта медицинской службы: – Вы это серьезно? – почему, какому- то сопляку, двухгодичнику, это пришло в голову, а не ему, генералу Федорову. Он с минуту колебался, сомневаясь в своих материалистических философских убеждениях, затем вдруг понял, что по всем законам физики этого не может быть, и вслух сказал: – Да вы понимаете, что вы говорите? Эта статья, чистейшей воды провокация американских спец служб, подхваченная политически необразованными журналистами.

– Почему, журналистами? – хладнокровно, не обращая внимания на взбесившегося генерала, продолжал лейтенант. – Статью написала В. Селена, – на что генерал ничего не ответил, он уставился немигающим взглядом в стекляшки очков посетителя, покрываясь малиновыми пятнами. Врач с любопытством наблюдал за меняющейся внешностью хозяина, что в это время думал он, нетрудно было догадаться. Такие метаморфозы не произносятся в слух. Особенно генералами, закаленными в вареве служебных перепутий. Оба молчали. Пауза затягивалась. Наконец врач подал голос: – Разрешите уйти?

– Идите! – рявкнул, как разъяренный лев, генерал, отмахиваясь левой кистью, жест, весьма напоминающий удар звериной лапы по загнанному в тупик кролику. При этом широкие скулы и круглый подбородок генерала сморщились в смешную гримасу, сплошь из злых морщин. Когда за посетителем закрылась массивная дверь кабинета, генерал взял со стола брошенный журнал, свернул его в трубку, и, похлопывая им голубую генеральскую лампасу на правой штанине, подошел к окну. От злости мысли путались в генеральской голове, одна нелепее другой. Что там творилось в генеральских извилинах, лучше не знать, одна только мысль внятно и отчетливо оказалась правильной: «Да меня генералитет отправит в отставку, если я попадусь на удочку этого

сопляка. А Смирнов тоже хорош, повел себя очень глупо. Постеснялся бы рапортовать о встрече, да еще с гуманоидами. Неоправданный риск, мог бы поставить крест на карьере, хорошо, что ему повезло, политика изменилась. И надо же дурак, дураком, а дослужился до полковника. Ну, ничего мы это исправим, выгоним майором на пенсию“. За окном стройным минаретом, устремившемся в высь, стоял кипарис. Генерал уже пятый год наблюдает, как разрастается дерево под окном, так и он оброс связями, как этот кипарис ветвями. И сделать полковника майором, генералу было так просто, как тому воробью за окном, перелететь с одной кипарисовой ветки на соседнюю. Генерал отвернулся от окна. Решение созрело в его голове. Он снял с вешалки, стоявшей в углу комнаты, фуражку и вышел из кабинета.

Глава седьмая

Врач был молод. После окончания медицинского института, его в числе лучших отправили на космодром. От своих старших коллег он слышал, что там не жизнь, а рай земной. И вот, попав в рай земной, молодому человеку дали осмотреться. Полгода он в числе двенадцати товарищей бродил по городку в надежде устроиться поскорее на службу, но командование казалось, плевало на них с большого бугра, как говорил капитан, начальник кадрового отдела.

– Мне с трудом удалось вам пробить довольствие, а вы ко мне еще с претензиями.

Ребята быстро поняли, что капитан здесь ни при чем и стали приглашать его в свою компанию на бутылку водки. Но капитан хоть и пил, но пил тихо, без шума. Начальство не обращало на безупречного капитана внимания, и он незаметно дослуживал свой положенный срок.

– Мне осталось всего три года. С гордостью говорил он собутыльникам. Которые, не вкусив еще радостей службы, не понимали до конца капитана, что он имеет ввиду. И так, молодой лейтенант медицинской службы вышел от генерала, твердо помня о том, что не в одной инструкции не сказано о применении в качестве лечебных целей гипноза для лечения военного персонала космодрома. А раз так, то естественно разрешения на это генерал дать не мог, но поскольку он и не запретил, то лейтенант решил, что с молчаливого согласия Федорова, он может себе позволить подвергнуть майора Грацис гипнозу. И окрыленный принятым решением, он не вошел, влетел в комнату Елены. Космонавт в это время сидела за письменным столом и писала письмо домой. Удивленно обернулась на влетевшего лейтенанта: – Стучать надо, молодой человек.

– Извините меня, Елена Альбертовна, но мне двадцать девять лет, и вам тоже. Знаете, разница между нами в чем?

– В чем же?

– В том, что вы жена погибшего космонавта, а я…

– Жена погибшего генерала, ядовито прервала его космонавт.

Врач вел себя явно нагло. Потупив взгляд, он умолк. Затем глухим голосом, как провинившийся школьник, перед строгим учителем, промямлил: – Я прошу у вас извинения.

– Пошел вон, сопляк, – грубо выплеснула обиду женщина. Лейтенант покраснел до ушей, но подчинился и вышел за дверь. Стал, прислонившись к двери спиной, и поднял глаза к потолку.

Елена сама не ожидала от себя такого всплеска эмоциональной несдержанности. Где- то в глубине души ей было неловко за глуповатого лейтенанта, за его нетактичное поведение. Но с другой стороны, что он должен бежать к ней с букетом роз и стоя на коленях умолять о свидании.

«Много ты хочешь, девочка“, – только и успела подумать она, как раздался робкий еле слышный стук в дверь.

– Войдите! – дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунул голову лейтенант:

– Извините, но мне надо с вами поговорить.

– Вы опять здесь?! Нам не о чем говорить, решительно запротестовала Елена, утирая слезы платком. – Если вы сию же минуту не уйдете, я вызову наряд! – Лейтенант ее уже не слушал. Он стоял перед ней и смотрел по собачьи предано своими огромными глазами в ее серые заплаканные зрачки. Космонавт, вздохнула, бесило, опустилась на стул. Виталий взял ее ослабевшую ладонь и, продолжая смотреть в глаза, сказал: – Прошу вас доверьтесь мне. Я изучал гипноз в медицинском и кое- что умею, – он поднес ладони с растопыренными пальцами к верху и соединил подушечки перед своим носом, жест получился убедительным. – Я хочу сказать, что вас похитили.

Елена странно посмотрела на него: – Вы, что, издеваетесь надо мной? Вначале врываетесь в комнату, затем мелете какую- то чепуху.

Не обращая внимания на ее слова, лейтенант продолжал: – Нет, вы не теряли сознания. Я убежден, вас похитили.

– Да что вы, в самом деле, с ума сошли? За кого вы меня принимаете? – широко открытыми глазами Женщина смотрела на врача и понимала, что защитить себя в этой ситуации она будет не в силах. Его напор, его энергия сродни с маньяком насильником, может выплеснуться во что угодно. А Виталию нужно было лишь одно, доказать, что майор Грацис была похищена инопланетянами и, что из ее памяти были стерты эти семь дней пребывания в плену у гуманоидов. И доказать это он сможет лишь одним способом, провести сеанс гипноза, только бы добиться ее согласия на опыт.

– Это можно проверить, – наседал лейтенант, – с помощью гипноза. Вы вспомните все, что с вами было.

– Да вы понимаете, что я не верю всем этим бредням об НЛО.

– Да, но это факт.

– Факт, чего? Того, что аномальные явления встречаются сплошь и рядом. Факт того, что нас в отряде космонавтов инструктировал сам президент Уфологической Ассоциации стран СНГ Ажажа Владимир Георгиевич специалист по Неопознанным Летающим Объектам, как себя вести при встрече с ними и что это атмосферно космические явления, а не пилотируемые разумными пришельцами аппараты. На каждое из этих явлений есть обоснованное научное объяснение.

– Елена Альбертовна, не кажется ли вам, что мы пустились с вами в не нужную дискуссию. Мы лучше подвергнем вас гипнозу и запишем все на видео, все, что вы будете говорить. Разубеждать вас я не берусь, исследования гипнозом общепризнанный факт.

– А кто вам давал на это право? Я не давала своего согласия!

– Генерал вызвал меня сегодня утром, – соврал лейтенант. – И попросил зайти к вам поговорить на эту тему, типа, не согласитесь ли вы на сеанс гипноза.

Елена задумалась. Слова лейтенанта возымели действие, раз сам хозяин заинтересован в этом, значит, есть резон пройти этот этап исследований, и в слух добавила:

– Я не готова еще, – лейтенант торжествовал.

– Можно понимать это, как ваше согласие? – Елена вопросительно посмотрела на настырного врача, в ее взгляде воцарилось спокойствие. Лейтенант не был сексуальным маньяком, он был фанатиком от науки, и это успокоило женщину. Но было ли согласие генерала на эксперимент с гипнозом или нет, она все же решила проверить при случае, спросить у хозяина об этом. И все же, зная генерала Федорова достаточно давно, майор Грацис не могла поверить, что он мог дать добро на эксперимент. Как никто другой, генерал уж лучше постарался бы скрыть ляпсус исчезновения космической спасательной капсулы происшедшей на глазах у всех аварийных служб всего мирового космического содружества. Елена знала одно, раздача” наград” ожидалась не из приятных, во что бы то ни стало, нужен был классический” козел” отпущения. Елена знала, что генерал занят лихорадочными поисками такового, а этот выскочка лейтенант, либо по наивности своей, либо по светлой вере в справедливость и торжество науки, лез на рожон. Что ему сказать?

– Понимайте как хотите, – ей хотелось, чтобы он поскорее ушел и оставил ее в покое, одну со своими мыслями. Врач же, окрыленный успехом, не вышел, выбежал из комнаты Елены. Улыбка победителя застыла на его лице. Тонкие губы еще улыбались, когда он снова открыл дверь и крикнул Елене: – Меня между прочим Виталием зовут, – и закрыл за собой дверь. Взбешенная Елена, быстро бросилась к двери и два раза щелкнула английским замком, запираясь от непрошенных гостей. Постояв с минуту у двери, она вернулась к письменному столу и открыла ноутбук. В Интернете она быстро обнаружила сайт с информацией об НЛО. Экран дисплея высвечивал бесконечные свидетельства о фактах появления ливитирующих объектов. Различные случаи похищений людей и животных. Манипуляции со временем и пространством и даже некоторые подробности об устройстве летающей тарелки. Но не одного случая официального признания наукой факта существования НЛО. А может науке не выгодно считать этот феномен достоверностью, чтобы не выглядеть примитивной по сравнению с Внеземным проявлением разума. Виталий быть может и прав. Елена в раздумье, почти механически встала из-за стола и легким движением сбросила с себя халат, обнажив ослепительно красивое тело. Матовая кожа покрыта нежным персиковым пушком, выгодно оттеняла и подчеркивала безукоризненность линий тела. В ванной, разглядывая себя в зеркале, она убеждалась в неотразимости своей женской мягкой красоты. Нет, она не была эффектна, скорее это была женская красота насыщенна неподдельной женственностью и почти девичьей нежностью. В ней не было той угловатости присущей спортсменкам, неудивительно, что потеря сознания длилась так долго. А была ли вообще потеря сознания? Она включила душ. Сильные струи ударили в лицо, плечи грудь и крупными каплями, громко хлюпая, вода скатывалась на эмаль ванной. Именно вода, вернее ее ток, наводил и наводил на мысль столь недавнего пережитого в Космосе. Ей вдруг стало казаться, что семь злосчастных дней не были бессознательной потерей, а кто- то, быть может, очень мудро поступил, стерев из памяти все. После ванной она подошла к телефону и, набрав нужный номер, ответила: – Алло! Это Виталий? Я согласна.