Kitabı oku: «Маг для особых поручений. Время лжи», sayfa 4

5

Месяц спустя,

королевство Саария,

городок Бугге

Было давно за полночь, когда Келвин, Темьян и еще один разбойник по прозвищу Гныш подошли к небольшой закусочной возле ярмарки.

В столь поздний час ярмарка уже не работала, да и в закусочной посторонних посетителей не было. Днем здесь обычно не протолкнуться от желающих промочить горло и перекусить, но как только последний торговец покидал площадь, заведение пустело. Уставшая кухарка гасила очаг, замотанная прислуга сгребала грязную солому, устилавшую пол, убирала тарелки и расходилась по домам до следующего утра.

Хозяин закусочной Мунт Фарбер, грузный мужчина в летах, тоже обычно не засиживался допоздна. Но сегодняшняя ночь стала исключением – он ждал Келвина.

Закусочная приносила Фарберу неплохой доход, но у него имелась и еще одна денежная подработка. Вот уже год он был осведомителем Келвина – сообщал о богатых купцах, которые, распродав товар, собирались в обратный путь домой с мошной, наполненной куарами.

На ярмарку в Бугге стекались торговцы со всей Карматской низменности. Некоторых сопровождали отряды наемников, другие от жадности ограничивались только парой охранников, надеясь на великую силу «авось».

«Авось проскочим! Авось пронесет!» – под таким девизом вообще, как ни странно, живет очень много людей. А уж для авантюристов всех мастей это вообще единственно-возможный образ жизни.

Фарбер сообщал разбойникам время, маршрут и количество охранников, а Келвин уже сам решал, где и когда лучше всего подстеречь жирную добычу.

Вот и теперь, получив от Фарбера послание, мол, есть выгодное дельце, нужно встретиться, Келвин, не мешкая, отправился в Бугге.

– Гныш, останься снаружи, – велел разбойнику главарь, а сам с Темьяном пошел в дом.

В закусочной было темно – свет давали лишь три свечи в медном подсвечнике, который стоял на барной стойке. Сам Мунт Фарбер сидел рядом и задумчиво потягивал эль из огромной терракотовой кружки. Его брови то и дело хмурились – размышления явно были невеселые.

Завидев разбойников, он тряхнул головой, прогоняя мысли прочь. Наполнил еще две кружки пенистым элем и придвинул гостям:

– Здорово, головорезы. Не сдохли еще, бродяги?

– Твоими молитвами, толстяк, – привычно парировал Келвин. – Небось, каждую седмицу за наше здоровье Богам поклоны бьешь?

– Бью, – согласился Фарбер. – Как не бить. Вы ж мне куары приносите.

– Вот-вот. Мошна-то, небось, уж полна? Пора тебя растрясать, Мунт. Ох, и пора, – протянул Келвин.

– Ага, давай. А потом сам себе добычу на ярмарке ищи, – Фарбер ничуть не испугался угроз. Такая пикировка давно стала приветственным ритуалом.

Разбойник и осведомитель были нужны друг другу, и оба отлично понимали это.

Келвин фыркнул, сел за стойку и пригубил эль.

Темьян, как обычно, в перепалке не участвовал. Он тоже хлебнул эля и стал разглядывать несколько листков бумаги – так называемые сторожевые грамоты с портретами тех, кого разыскивает стража. Фарберу еще днем выдали их, чтобы развесить на стенах закусочной, но он замотался и не успел. Они так и остались лежать на стойке.

Темьян перебирал грамоты. Изображенные на двух из них мужчины были ему не знакомы, а вот третий портрет…

– Келвин! Глянь! – урмак пихнул главаря кулаком в бок и сунул ему под нос сторожевую грамоту.

– Ого! Наша старая знакомая! – С листка смотрела златокудрая принцесса.

– Знакомая? – Фарбер тоже посмотрел на портрет, прочитал вслух: – Нефела Баркона. Разыскивается повсеместно. За живую награда в размере… ого… – он замолчал, потеряв дар речи.

– Пять тысяч золотых куаров. Награда будет выдана из королевской казны в Терпе, – договорил за него Келвин. – М-да…А наша принцесса-то и впрямь «золотая». Этакие деньжищи! Да на них весь Бугге купить можно!

– Она не принцесса, а графиня, – машинально поправил его Фарбер. Он никак не мог прийти в себя. Слишком уж огромную сумму обещали за беглянку. – Есть такое графство Баркона. Богатое, кстати. У нас, в Бугге, был как-то раз купеческий поезд из тех земель. Давно, правда, года два назад… А эта Нефела, небось, жена или дочка графа.

– Дочь, – задумчиво протянул Келвин. – Я слышал, что граф вдовец.

Темьян внезапно испытал странное облегчение оттого, что отец Нефелы – граф. Все-таки не король.

– Тут есть приписка, – Келвин прочитал последнюю строчку: – Награда выдается за живую и невредимую. За малейшее членовредительство сумма премии значительно уменьшается. За мертвую же объявлено наказание: истязание на дыбе и последующее четвертование.

– Так вы, говорите, знаете, где она? – глаза Фарбера алчно заблестели.

– Остынь. Она от нас еще месяц назад сбежала. Вон этого тупаря вокруг пальца обвела и ноги сделала, – Келвин кивнул на Темьяна. Тот виновато вздохнул.

– Ну, сбежала и сбежала, – Фарбер повел плечами, отметая эту историю прочь. – Вас покормить? У меня есть холодный каплун.

– Мы ужинали, – отказался Келвин. – Давай лучше к делу. Зачем звал?

– Ну, и куда ты так спешишь? – укорил его Фарбер. – В могилу? Так успеешь еще. На тот свет опозданий не бывает. Все всегда прибывают вовремя.

– Ты чего разворчался, Мунт? – удивился Келвин. – Что это с тобой сегодня?

– Голова болит… Ладно, к делу, так к делу. – Осведомитель стал собранным и серьезным. Отставил кружку с элем в сторону и подался к Келвину. – Есть крупный куш. Очень крупный. Вот только не знаю, потянешь ты или нет.

– Рассказывай, Мунт, а я уж сам решу, – поторопил Келвин.

– Значит, так. У меня есть маршрут… – он сделал паузу и весомо добавил: – обоза казначейства.

– Казначейства? – несколько растеряно уточнил Келвин. – Ты хочешь сказать, что это сборщики податей короля Саарии?

– Они самые. Везут налоги, собранные со всей Карматской низменности. Возвращаются в столицу и пройдут в двух днях пути отсюда.

Келвин несколько мгновений молчал. Куш и в самом деле был огромен.

– Сколько телег в обозе? – уточнил разбойник.

– Семь-десять. Точнее сказать не могу.

– Охрана – гвардейцы? Сколько?

– Полсотни.

– Не слишком много, – удивился Келвин. – А маг с ними есть, не знаешь?

– Нет. Да там и без мага хватает… Они не просто саарские гвардейцы. Этот отряд прошел обучение в клане Хар-Хад.

Келвин присвистнул.

Хар-Хад – один из самых загадочных кланов мира Ксантины. О его деятельности мало что известно. Он не принадлежал ни к одному государству, зато оказывал услуги всем, кто в состоянии заплатить. В клане можно нанять охотников за нечистью или просто за головами, но самым большим спросом пользовались отряды наемников.

Сотня обученных в Хар-Хаде воинов могла с легкостью заменить тысячу обычных солдат. Короли мира Ксантины просто обожали держать в своей гвардии хотя бы один подобный отряд.

Не стал исключением и король Саарии. Осторожный властитель подошел к делу сбора податей серьезно, послав для защиты обоза казначейства лучших из лучших.

Ни у одной банды разбойников против полусотни хар-хадовцев не было ни малейших шансов, но отряд Келвина сильно отличался от остальных шаек. Его разбойники слыли отчаянными ребятами и по выучке совсем не уступали регулярным войскам. Келвин тщательно подбирал себе бойцов, решительно давая от ворот поворот всякой швали, из которой обычно состояли остальные банды. Кроме того, у Келвина был очень мощный козырь, делающий его банду во сто крат сильнее – Темьян.

И все же полсотни хар-хадовцев – это серьезно…

– Короче, решай, потянешь или нет, – Фарбер взял кувшин с элем. – Темьян, тебе еще подлить?

– А? – урмак не сразу понял смысл вопроса. Все его мысли были заняты Нефелой. – Нет, не надо.

– Мунт, где, ты говоришь, они проедут? – Келвин развернул купленную у магов карту.

Некоторое время Фарбер и главарь разбойников изучали маршрут обоза, а потом Келвин убрал карту и встал.

– Буду думать. Если все сладится, процент тебе как обычно, – пообещал разбойник осведомителю.

Келвин и Темьян вышли во двор. Услышали, как трижды ухнула сова. Это караульный Гныш подавал сигнал, что все чисто, можно идти к лошадям.

Кони были привязаны к дереву на задворках ярмарки, возле одного из дощатых складских зданий. Сам Гныш занимал пост на крыше склада. Отсюда ему был виден и вход в закусочную, и лошади, и проходы между складами. В темноте, правда, много не разглядишь, а масляных фонарей в этой части ярмарки не было. Так что больше приходилось полагаться на слух… и все тот же авось.

Завидев Келвина и Темьяна, Гныш спрыгнул с крыши, ловко угодив прямо в седло. Привычная к его трюкам кобылка, только всхрапнула и дернула крупом.

– Куда теперь? – спросил у главаря Гныш. – Сразу на хутор двинем или переночуем у Стаси?

Стася – разбитная молоденькая вдовушка с радостью предоставляла приют Келвину и его ребятам. Она была без ума от красавца-разбойника, давно и безуспешно строила на его счет планы. Но Келвин и слушать о серьезных отношениях не хотел. Спать со Стасей время от времени спал, но при разговорах о семейной жизни моментально выходил из себя.

Вспомнив горячее податливое тело страстной вдовушки, Келвин несколько мгновений колебался, а потом решил:

– На хутор. Не до баловства сейчас. Нужно дело обдумать.

Он отвязал поводья от дерева и вставил ногу в стремя. Но сесть в седло не успел…

Темьян заметил какое-то движение в оконце темного и, на первый взгляд, безлюдного склада. В щель между ставнями высунулось черное навершие посоха.

– Засада! – урмак успел заслонить собой Келвина. Почувствовал, как грудь обожгло чем-то очень горячим. А затем весь мир вдруг закрутило в бешеной карусели, и земля ушла из-под ног…

6

Сознание вернулось рывком. Темьян повел затекшими мускулами и обнаружил, что двигать может только головой и кистями рук.

«Да я же привязан к дереву!» – понял урмак. И впрямь, его тело в несколько рядов опутывали толстые колючие веревки. На груди они пропитались кровью. Алые струйки сбегали вниз, струились по животу и впитывались в пояс холщовых штанов.

Грудь вообще сильно саднило, но что там такое, Темьяну под веревками разглядеть не удалось. Впрочем, несмотря на обильное кровотечение и боль, урмак чувтвовал, что ранение не опасно для жизни. «Просто царапины», – решил он и огляделся по сторонам, насколько смог.

День или, скорее, позднее утро. Перелесок, наверняка в окрестностях Бугге. Среди деревьев два шатра – простые, без изысков, неприметного зеленого цвета. Чуть в стороне, на поляне паслись стреноженные лошади. Двенадцать штук.

Прямо перед Темьяновым деревом шагах в пяти горел костер. Чуть левее у дуба стоял Келвин. Вернее, висел, примотанный к стволу веревками, свесив голову на грудь, и не подавал признаков жизни.

В отличие от него Гныш уже очнулся. Ему стянули веревкой лодыжки и подвесили вниз головой на толстенный березовый сук поодаль. Разбойник дергался и раскачивал веревку, пытаясь освободиться.

Возле Гныша стояли два человека, похохатывали, глядя на его усилия, и время от времени лупили пленника по спине палками. Гныш стонал и посыпал их бранью. Видно какое-то из ругательств показалось им обидным – один из незнакомцев схватил Гныша за волосы и сильно стукнул его лицом о шершавый древесный ствол. Разбойник затих.

Кроме этих двоих Темьян насчитал еще семерых. Они сидели у костра и негромко переговаривались.

Одеждой и вооружением все девять мало отличались от Келвина и его ребят. Но что-то мешало Темьяну принять их за обычных разбойников.

На привязанных пленников они особого внимания не обращали, но Темьян не сомневался – за ними приглядывают. Так что действовать нужно быстро.

Веревки крепкие, так просто не разорвать. Будучи человеком – не разорвать. Зато боевое превращение порвет их в один миг.

Темьян набрал в грудь побольше воздуха и попытался обернуться Драконом.

Привычно забурлила кровь, предваряя обращение, и… ничего не произошло. Темьян как был, так и остался человеком.

Насмешливый голос за спиной произнес:

– Понапрасну утруждаешься, приятель. На тебе знак.

Темьян скосил глаза на свою грудь. Выходит, это не просто царапины. Это «символ запрета» – магический знак, не позволяющий оборотню совершить вариацию. Знак начертили ножом, вспарывая не только кожу, но и мясо. Раны получились довольно глубокими, и потому болели, и кровоточили. Темьян потерял способность к вариации до тех пор, пока не исцелится рана. На урмаках все заживает очень быстро, но как минимум полдня ему оборотнем не быть.

Разбойник неудобно вывернул голову, пытаясь разглядеть говорившего, но тот сам вышел из-за дерева и встал между Келвином и Темьяном, поочередно разглядывая обоих оценивающим взглядом.

На вид незнакомцу было около тридцати. Этакий добродушный полноватый блондин с румянцем во всю щеку. Такие, как правило, обожают пирушки и веселых вдовушек, и терпеть не могут крови – своей и чужой. Их оружие не меч, а ложка и вилка.

Да, на первый взгляд, незнакомец выглядел безобидным прожигателем жизни. И лишь его глаза – два жестких блестящих озерца, говорили, что это совсем не так.

На незнакомце была простая кожаная куртка – порядком потрепанная, и такие же штаны. Разве что мягкие, отличной выделки сапоги из кожи горного льва, выдавали его небедное положение. Такие сапоги незазорно надеть и королю. Видно незнакомец терпеть не мог натертостей и мозолей, раз не пожалел на обувку целого состояния.

А еще у обладателя роскошных сапог в руке был короткий черный жезл, недвусмысленно сообщая, что этот человек – маг. Отсутствие камня в навершии жезла говорило, что он не принадлежит ни к одной из Священных Пятерок. Такими «свободными» магами были только целители или… каратели. Так нарекли волшебников, которые подвизались на ниве правосудия: служили розыскниками или дознавателями.

То, что перед ним не целитель, Темьян ничуть не сомневался. А стало быть, он – каратель. Плохой вариант. Самый худший из всех возможных.

Келвин тоже очнулся, быстро огляделся по сторонам, желая выяснить обстановку. Перемигнулся с Темьяном, разглядел у него на груди окровавленные веревки. Понял, что они значат, поморщился и уставился на мага-карателя наглым взглядом:

– Ты еще кто такой?

– Дознаватель тайного приказа Шейн Датлинг, – очень вежливо представился тот. – Слыхали?

Келвин и Темьян помрачнели.

Датлинг славился на всю Саарию своей жестокостью по отношению к допрашиваемым. После его «дознавательных процедур» палач обычно уже не требовался.

Датлинг возглавлял мобильный отряд стражи тайного приказа. Они ездили по стране, борясь с преступностью своими, весьма жестокими методами. Причем происходило это с ведома и полного согласия саарского короля.

Видно, слухи о разгуле разбойничьих банд в Карматской низменности дошли до правителя Саарии, и он прислал сюда свою «тяжелую кавалерию».

– Вижу, слышали обо мне, – констатировал дознаватель. – Как и я о вас. Да-да. Слушок об очень ловкой и удачливой банде, в которой есть один боевой урмак, дошли до сиятельных ушей. И вот я здесь.

Датлинг остановился перед Темьяном:

– Ну, и зачем тебе это отребье, приятель? С твоими-то способностями тебе надо служить королю!

– Это предложение? – хмуро поинтересовался Темьян.

– Естественно.

– Кто нас сдал? – вмешался Келвин.

– Интересно, да? – Датлинг, хитро прищурившись, посмотрел на главаря разбойников: – А сам ты как думаешь?

Келвин в ловушку не попался:

– Ты дурачков в другом лесу поищи, – мрачно посоветовал он дознавателю. – Я тебе прямо так сейчас и начну фамилии называть.

– Назовешь, куда ты денешься, – стал серьезным Датлинг. – У меня все о-очень разговорчивыми становятся. Рассказать, что с тобой будет? Для начала я тебе один глаз выну, другой оставлю, чтоб ты мог смотреть, как тебя дальше кромсать будут.

Дознаватель обнажил тяжелый боевой нож с острым концом и зазубренным краем, прижал острие к щеке Келвина.

Разбойник не дрогнул. Смотрел на палача в упор, не мигая.

Датлинг усмехнулся и повел острием по лицу Келвина вниз, к губам, оставляя неглубокую, но кровавую царапину. Задержался возле рта, поддел острием губу, слегка надрезая край.

Келвин в ответ смачно плюнул кровью, попав дознавателю в глаза. Тот машинально отшатнулся, утерся и вновь посмотрел на разбойника. Сказал с веселой злостью:

– Ничего, посмотрим, как ты кровью харкать будешь, когда я тебе мужское естество на ломти стругать начну. Все мне тогда расскажешь: и про схроны, и про наводчиков, и про банду. Где? Кто? Сколько? Всех сдашь. Соловьем запоешь.

– Это вряд ли. Я петь не умею. У меня слуха нет, – Келвин скорчил самую оскорбительную гримасу, какую мог.

Датлинг смерил его оценивающим взглядом:

– Что ж… Возможно, ты и не запоешь. А они? – он кивнул на Гныша и Темьяна. – Мне ведь неважно сломать именно тебя. Можешь сдохнуть молча, если хочешь. Я не садист, получающий удовольствие от страданий. Мною движет кое-что иное…

– Жажда наживы? – Келвин бросил выразительный взгляд на дорогие сапоги мага-дознавателя. – Видать, тебе за нас неплохо платят.

– Не угадал. Мне платят гораздо меньше, чем любому «клановому» магу. Если б хотел разбогатеть, вступил бы в Священную Пятерку. А в дознавателях я потому что… – Датлинг подошел к Келвину почти вплотную. Посмотрел ему в глаза. – Ненавижу таких тварей, как ты. Не успокоюсь, пока не изведу всю вашу лесную братию под корень. Вы грабители и убийцы! И я очищу от вас Саарию! Ясно?!

Келвин поморщился. Похоже, у Датлинга что-то личное. Возможно, разбойники в свое время убили кого-то из его близких. Боль и ярость потери превратили дознавателя в настоящего зверя. От его руки гибли не только разбойники, но, зачастую, ни в чем не повинные люди. Ходили слухи, что Датлинг истребил всю семью некоего фермера только за то, что они дали приют банде Кривого на одну ночь. Не по своей воле дали – Кривой обосновался на их хуторе силой. И все же Датлинг посчитал фермера виновным, и вынес приговор ему самому, его жене и трем мальчишкам-подросткам. Их изувеченные обгоревшие тела нашли потом соседи на пожарище, которое осталось от мирного и процветающего некогда хутора…

– Очистишь от нас Саарию, говоришь, – негромко заговорил Келвин. – А заодно и от трактирщиков, хуторян, женщин, детей…

– Если они помогают вам, то да! – лицо Датлинга налилось кровью, а в глазах заплескалась лютая беспощадность. – Каждый, кто хоть словом перемолвится с такими, как ты, виновен! И подлежит казни!

– Чем же ты лучше нас? – хотел спросить Келвин, но промолчал. Понял, что бесполезно спорить.

Датлинг несколько мгновений буравил его бешеным взглядом, потом скривился в злобной усмешке:

– Рано или поздно я прихлопну вашу банду, как надоедливую навозную муху. Жирную, наглую и провонявшую дерьмом, – голос мага-дознавателя сочился ненавистью.

– Смотри, как бы эта муха не откусила тебе голову, – в бессильной ярости прошипел Келвин.

– Ты о своей голове беспокойся. Недолго ей на плечах осталось, – Датлинг расплылся в злой улыбке и посмотрел в сторону Гныша. – Сейчас проверим, что за бойцов ты себе набрал. Из какого они теста… А вам наш с ним разговор слушать необязательно.

Маг-дознаватель повел посохом, видно накладывая какое-то заклинание.

На первый взгляд, ничего не произошло – слух у пленников не ухудшился.

Датлинг отошел к березе. Что там происходило, ни Келвин, ни Темьян толком не видели за спинами стражей. Слышали только истошные вопли Гныша.

Он держался долго – его дважды отливали водой, но все же, видно, сломался. Послышалась негромкая речь – самого разбойника и Датлинга, но что конкретно говорили, было не разобрать. Видно вступило в действие то самое заклинание.

Через некоторое время маг-дознаватель вернулся к Келвину и Темьяну. Руки Датлинга были в крови. Часть капель попали на лицо и одежду. Теперь он уже походил не на беззаботного прожигателя жизни, а на мясника.

Датлинг самодовольно подмигнул Келвину:

– Он все рассказал. Я же говорил, что без тебя обойдемся.

Главарь цветасто выругался в ответ.

Датлинг фыркнул и подошел к Темьяну.

– Вернемся к тебе, урмак. Вернее, к моему предложению. Ты можешь окончить свою жизнь прямо здесь, вместе с ними, – кивок на Келвина и Гныша, – распотрошенным, как свинья на бойне. А можешь стать прославленным воином в армии короля, получить богатства и почести. Так что ты выбираешь?

Келвин тоже посмотрел на оборотня, ожидая его ответа.

На лице урмака отражалась тяжелая внутренняя борьба. С одной стороны, разбойники подобрали и выходили его, когда он загибался от лихорадки в болотах Белковской пущи. С другой, в любом сражении именно урмак принимал на себя основной удар. И не получал за это после победы ни куара, хотя все ценности в банде Келвина всегда делились между разбойниками честно. А Темьян мало того, что не имел доли в добыче, так еще постоянно подвергался насмешкам, как от самого главаря, так и от остальных членов банды.

Маг-дознаватель внимательно наблюдал за выражением лица оборотня. От него не ускользнули колебания урмака.

– Ты еще сомневаешься? – Датлинг решил подтолкнуть Темьяна к правильному решению. – У тебя выбор-то небольшой. Либо прямо сейчас сдохнуть, либо получить все! Знаешь, как высоко ценятся оборотни в армии короля? Солидное жалование, свой домик, уважение и пенсия в старости. О чем тут думать?

Лицо урмака помрачнело, в глазах загорелась мстительная решимость.

– Я выбираю службу королю, – твердо сказал Темьян. – Ты прав. Мне не по пути с этим сбродом.

– Правильный выбор, – одобрил маг-дознаватель. – Только, ты же понимаешь, что совершил много преступлений. Тебе придется заслужить прощение его королевского величества.

– Я готов, – решительно заявил Темьян, – Что нужно делать?

– Ответь на мои вопросы, – предложил Датлинг. – Какова численность банды? Состав? Где ее логово? Кто осведомители? Кто скупщики? Где схроны?

– Так ведь Гныш уже все сказал?

– Сказал. Но он мог и соврать. Все нужно проверить… Итак, ты готов отвечать?

– Да! – урмак не колебался ни мгновенья.

– Ах ты, гнида! – прошипел Келвин. – Да тебя удавить мало, гаденыш! Я же спас тебе жизнь, паскуда!

– А сколько раз взамен я спасал твою? – обозлился Темьян. – И не только твою… А чем вы отплатили мне? Жадные ублюдки! Трусливое отребье! – Он посмотрел на Датлинга и повторил: – Я отвечу.

– Отлично. Численность банды?

– Пятьдесят шесть бойцов, – быстро ответил урмак.

– Верно, – Датлинг кивнул. Видно, эту цифру уже сообщил Гныш. – Где они сейчас?

– На хуторе Пола Чесмана. – Темьян без колебаний шел по пути предательства, сознавая, что обратного пути уже нет.

– Правильно, – Датлинг вновь кивнул и продолжил допрос.

Иногда он отходил от Темьяна к Гнышу, возвращался быстро – видно разбойник теперь ответ давал сразу, не вынуждая больше прибегать к пыткам.

Наконец, Датлинг узнал о банде все, что хотел.

– Ну, что ж, урмак. Я тебе почти верю. Почти. Но нужно еще одно доказательство. Докажи, что ты больше не разбойник.

– Как?

– Тебе дадут нож. Перережь глотки этим двум ублюдкам. – Маг-дознаватель кивнул на Келвина и изуродованного, болтающегося на веревке вниз головой Гныша.

– Сделаю это с огромным удовольствием, – ответил Темьян. Его слова прозвучали тихо, но решительно. – Развяжите меня.

Датлинг подал знак своим людям, а сам отошел к костру. Трое стражей взяли наизготовку арбалеты, нацелив их на урмака, а четвертый принялся распутывать веревки. Остальные воины обнажили мечи.

Темьян стоял в окружении вооруженных людей, каждый из которых внимательно следил за ним. Одно лишнее движение и ему несдобровать. Девять человек нападут одновременно. Датлинг десятый. Хотя нет, их больше. «Лошадей-то двенадцать, значит, двое дознавателей где-то ходят, – машинально отметил про себя урмак. – Или сидят в укрытии для подстраховки. Впрочем, лошади могут быть заводными».

Наконец, последние веревки упали на землю. Темьян почувствовал, что свободен. Медленно, чтобы не спровоцировать людей Датлинга, протянул руку. Стражник, что распутывал веревки, вложил в нее нож.

Три арбалетных болта хищно нацелились в грудь урмака.

– Вы все сейчас умрете! – неожиданно закричал Келвин. – Никто не выживет! Никто! – он засмеялся.

В голосе главаря было что-то настолько жуткое, что взгляды всех присутствующих машинально обратились в его сторону. Датлинг даже сделал удивленный шаг к нему.

Всего мгновение на Темьяна никто не смотрел. И он этим воспользовался.

Короткое движение вперед. Резкий сильный удар ножом под ребра. Первый из стражей-дознавателей, тот, который распутывал веревки, мертвой куклой повис в «объятиях» урмака.

Все произошло очень быстро, почти мгновенно, но Темьяну показалось, что время медленное и тягучее, как патока. «Валить надо всех стражей до единого, – промелькнула четкая мысль. – Тогда наши с Гнышем откровения не дойдут до посторонних ушей. Дознаватели унесут тайны банды с собой в могилу».

Арбалетчики еще не поняли, что произошло, и почему один из стражей стоит, так тесно прижавшись к урмаку.

Только Датлинг, кажется, заподозрил неладное. Его рука с магическим жезлом начала подниматься в сторону Темьяна.

Урмак, по-прежнему закрываясь телом мертвого стража, поудобнее перехватил нож. Бросок должен быть предельно точен. Промахнуться нельзя. Второго шанса прикончить Датлинга не будет – маг превратит и Темьяна, и закрывающего его стражника в хорошо прожаренные тушки одним мановением посоха.

Бросок!

Нож, кажется, летит целую вечность. Клинок вонзается Датлингу в шею. Из перерезанной жилы хлещет кровь. Рука с посохом бессильно падает вниз, а сам маг кулем валится на землю. Он еще жив, но уже не опасен.

Противно визжит спущенная арбалетная тетива, а следом и две других. Болты попадают точно в цель, превращая человеческое тело в облысевшего ежа. К счастью, это тело не Темьяна, а закрывающего его стража. Он сослужил урмаку роль щита, но теперь становится обузой. А, значит, надо бросить его и сделать шаг-скольжение к арбалетчикам.

Один из них пытается перезарядиться, двое других отбрасывают бесполезное оружие в сторону и тянут из ножен мечи.

Удар. Пудовый кулак Темьяна дробит одному из них челюсть, проминает нос внутрь, превращая лицо в кровавую кашу. Страж отключается надолго. «Надо потом добить», – делает себе мысленную пометку Темьян.

Но сейчас ему некогда – у него на пути воин с мечом, который прикрывает арбалетчика, чтобы тот мог перезарядиться.

Темьян бросается прямо на меч, вынуждая противника нанести удар. Тот бьет, но запаздывает – урмак с кошачьей сноровкой проскальзывает под клинком и, не мудрствуя лукаво, со всей силы бьет стража коленом в пах. Удар настолько силен, что противника подбрасывает вверх. Он падает на землю без сознания. Кончено. Удар, конечно, не смертельный, но этот страж очухается не скоро. Главное не забыть о нем после.

Следующий мягкий, звериный прыжок к арбалетчику. Он уже перезарядился, но выстрелить так и не успел – Темьян зажал его руки, вынуждая повернуть оружие на одного из дознавателей и нажать на спуск.

Выстрел почти в упор. Арбалетный болт прошел прямо под металлическим нагрудником доспеха, пробил кольчугу и вспорол противнику живот. Тот заорал от боли, зажимая рукой рану.

На землю они упали одновременно – страж с пробитым животом и арбалетчик со свернутой шеей.

– Темьян, меч! – закричал Келвин.

Урмак понял. Поднял клинок и бросился к дереву, к которому все еще оставался привязан главарь.

Но перерубить веревки не успел – один из стражей сорвал с пояса ременную петлю кистеня и принялся раскручивать усеянный острыми шипами металлический шар.

Грозное оружие со свистом рассекало воздух, выцеливая голову урмака. Один точный удар кистенем, и обломки черепа Темьяна полетят во все стороны, вперемешку с мозгом и кусками окровавленного мяса.

Темьян попятился, не сводя взгляда с кистеня. Но отступать толком некуда – сзади и сбоку приближаются еще три противника с мечами.

Шар кистеня, словно ядовитая змея, сделал рывок к голове урмака. Темьян припал к земле, увертываясь от шипастой смерти, а заодно подсек ноги одного из мечников. Не ожидавший ничего подобного страж, потеряв равновесие, грохнулся на спину, выпуская из руки меч.

Страж с кистенем повторил попытку размозжить Темьяну череп, но тот, словно вода сквозь пальцы, шустро «утек» в сторону, подставляя вместо себя сбитого с ног мечника. Воин с кистенем уже не успел отклонить свое шипастое оружие в сторону. Миг – и голова мечника превратилась в раздавленный орех.

Воин с кистенем на мгновение застыл, глядя на труп товарища. Этого оказалось достаточно, чтобы Темьян плавным движением скользнул ему за спину. Шею воина обвил ремень его собственного кистеня. Противник захрипел в агонии. Он скреб ногтями горло в бессильной попытке сорвать удушающую петлю, но Темьян не дал ему такой возможности. Хруст сломанных позвонков поставил точку в этом молниеносном бое.

Оставшиеся в живых два стражника обвели потрясенными взглядами побоище. Кое-кто из соратников уже испустил дух, некоторые натужно стонали, зажимая руками кровоточащие раны.

Стражники дружно переглянулись, а потом с ужасом уставились на Темьяна. Им еще не верилось, что всего один человек мог в считанные мгновения вывести из строя восемь отличных, прошедших огонь и воду, бойцов! Причем сделал это голыми руками, почти не прикасаясь к оружию!

– Я сдаюсь! – один из двух стражей отбросил меч и с мольбой посмотрел на Темьяна. – Не убивай!

– Развяжи его, – урмак кивнул на Келвина.

Страж бросился выполнять, а Темьян посмотрел на последнего врага. Приказал:

– Брось меч!

Вместо ответа тот ощерился и пошел на урмака…

Через мгновение полянка украсилась еще одним мертвым телом.

Темьян подошел к Келвину. Связанный главарь все еще стоял возле дерева – у стража так сильно тряслись руки, что он никак не мог разрезать веревки.

– Я сам, – урмак отстранил его и двумя ударами меча перерубил путы.

Освобожденный Келвин повел плечами, разгоняя застоявшуюся кровь, растер запястья и окликнул урмака:

– Темьян, разберись с ними, – главарь указал на устилавшие полянку тела.

Урмак кивнул и молча пошел добивать раненых карателей.

И Келвин, и оборотень оба понимали – нельзя допустить, чтобы выжил хотя бы один из людей Датлинга. Ведь тогда несдобровать всем тем, кто обычно помогал разбойникам. А таких немало. Пол Чесман, Стася и десяток других – осведомителей, трактирщиков, хуторян. Они давали банде приют, сообщали нужные сведения, предупреждали об опасности или просто любили – как Стася своего Келвина.

Гныш, а следом за ним и Темьян, выдали их всех, назвали имена. И теперь предстояло исправить содеянное.

Урмак вспомнил еще кое о чем:

– Келвин, дознавателей тут было десять, а лошадей-то двенадцать.

– Где еще двое ваших? – острие меча главаря уперлось в кадык сдавшемуся стражу.

– Их убили в прошлом месяце, когда мы брали банду Кривого, – зачастил пленник. – А двух лишних лошадей Датлинг оставил, как заводных.