Kitabı oku: «Генетический взрыв», sayfa 2
Он нервно передернул плечами и оскалил белые зубы:
– Бес!
– Бе-ес… Это люто. А имя-то свое настоящее скажешь, пацанчик? Тихо будь тут, не колыхайся. – С этими словами я выпростал правую руку из-за двери, легко подняв укорот, направил ствол ему в грудь и рявкнул:
– Имя!!!
– Леха… – выдохнул он и убрал руки от кобур. – Леша Вихницкий.
– Ну вот, нормальный ход. Ты че такой успешный, Алексей? На красном ездишь, как дурачок, на приличных людей кидаешься, шлагбаумом работаешь. А на каждый шлагбаум находится свой грузовик.
Он чуть дернул правой рукой, и я тут же пальнул чуть выше его левого плеча. В асфальт стрелять не стал, еще срикошетит по ногам. Грохот отразился от бетонной стены ближайшего забора и растворился в кронах.
– Руки за голову.
Лоб подчинился. Я быстро подошел вплотную и скомандовал еще раз:
– Выдохни!
Он с шумом выпустил воздух, и я тут же всадил ему кулак пониже диафрагмы.
– Садись, садись, ну-ну… спокойно…
Пока пацан оседал, я успел вытащить оба револьвера и отнести их в свой джип.
Вернулся. Лоб, раскинув ноги, тяжело дышал, наклонив голову к земле.
– Знаешь, прошлым летом я бы тебя просто зарезал. Вообще без мысли, тупо пиканул бы, и все. Может, старею? Ты резко не дыши, носом старайся. А теперь вопрос: где хозяева «Пенат» – твоих рук дело?
– Н-не знаю… – просипел ковбойский человек.
– Разговаривай.
– Я позавчера сюда приезжал, вечером… ох… – Ему было все еще больно. Ничего, пусть обрадуется, что я ему в башку кулак не всадил. Голову не накачаешь, головы у всех одинаковы. Почти.
– И что?
– Перестрелку услышал и смылся к себе.
– А сегодня?
– Утром приехал.
– «Пенаты» обыскивал?
– Да там брать нечего.
– Сиди и не шевелись.
Я поднялся с корточек и быстро осмотрел салон «Кайена». Ни гладкого, ни длинного нарезного оружия не было. Орел! А чего, биониклы и так справятся. Придурок.
– Ты где базируешься?
– В Лоо, – признался он тихо. Уже нормальным юношеским, если не мальчишеским голосом.
– Бомбишь магазины помаленьку?
Хлопнул его по спине. Бионикл кивнул два раза.
– Кто-то еще в Лоо есть?
– Никого больше, сам ищу.
Это для меня он – деталька от подсолнечника. А для простых людей такой бионикл может быть очень опасным, особенно для женщин. Дело молодое, тестостерон копится, а ума пока нет. И преподать некому. Нахватает рабынь, натворит бед. Правда, одиноких женщин сейчас не встретишь. И все равно… Разбалуется, лютовать начнет. Говорю же, год назад я бы его просто дыранул, и нет проблемы! Ух, как меня заводило, особенно в первые месяцы! Самый кошмар, обыватель с ума сходит, а тут новые браточки щипать начинают. Вообще не разбирался, сразу зажмуривал. Время шло, и я немного приутих, что ли, успокоился… Пару раз ломал пальцы на руках, чтобы бодрячок не мог оружие держать какое-то время.
Но сейчас не буду, за год я понял безусловную ценность человеческого капитала. Собачки за нас с этими черными сволочами не навоюются, тарелки с небес не снесут. Если валить, то в самом крайнем случае. Остальных надо перевоспитывать или принуждать. Да я просто Макаренко, зараза!
– Слушай в ухо, бионикл. Меня зовут Игорь Залетин. Или Гарик Енисейский, если так лучше запомнишь. Ты запомнил?
– Да…
– Я управляю центром и Адлером. Смотрящий, понятно? Значит, так. Убивать не буду. Запоминай инструктаж. В центр и в Адлер не суйся. Там, хоть и ядра чистый изумруд, но слуги белку стерегут.
– Какую белку? – вылупил он глаза.
– У тебя что по литературе было? – осведомился я нежно.
– Тройка.
– Ясно. В Дагомысе тоже не пиратствуй, там староста – зверь, на кол посадит так, что кончик из языка твоего выскочит… Сиди в своем Лоо ровно, ищи по округе людей, собирай общину. Захочешь жить по-человечески, влиться в общее дело – заедешь в Дагомыс и обозначишь старосте, я его предупрежу. Тебя проверю через пару недель, учти. На хулиганку. Не издевайся ни над кем, женщин не обижай. Иначе отравят тебя, дурака, или спицу в ухо вставят. Только лаской и с заботой… Качалку свою брось, займись бегом, массу сбрасывай. Ствол найди приличный, про свои револьверы забудь, это игры.
Теперь он слушал, открыв рот.
– И вот еще что. Эту красную трахому – на помойку. Как тебя только тарелки до сих пор не пожгли? Подбери что-то нормальное. Если запомнишь и выполнишь, поставлю тебя на Лоо официально. Нет – зарою торчком в грунт, а потом отрежу голову. И не коли себе ничего! Вообще ничего. Ты все понял, бионикл?
– Все… – Мне видно было, что Леха не знает, как именно обратиться, замер, чудом не произнеся слово «дяденька».
– Гарик, – подсказал я.
– Все понял, Гарик.
– От и лады.
Я еще раз осмотрелся по сторонам.
Атас, шум поднят, запал произошел. Если не НЛО, то неизвестные к «Пенатам» могут пожаловать. Те, кто тут войнушку устроил. Сматываться нужно с этого места, и чем быстрей, тем лучше.
Задумчиво посмотрел на краснознаменный кроссовер бионикла. Хотел ему помочь, заставить пешочком пройтись. Выпустить троечку в капот – и конец гламурным мучениям… Так ведь нельзя теперь, я же дал парню шанс, негоже его пешим бросать после палева. Надо быть последовательным. Или резать сразу, или обращать в свою веру. Молодой, чистый лист, можно и написать что-нибудь правильное.
– Так, все, уезжаю. Ты через пять минут валишь в Лоо. Подожди! Там, в усадьбе, хозяйский «УАЗ» остался, он на ходу, знаю. Добрая машина, заводи и пользуйся.
– А ключи? – молвил он на голубом глазу.
– Какие еще ключи, проводки замкни, и в путь.
– А какие проводки?
Тут уж я начал заводиться реально:
– Тебя хоть чему-то в школе учили, а? По литературе тройка, машину угнать не можешь! Ты тупой?! Когда учиться собираешься?
Леха заморгал глазами так, как это делают настоящие дети перед извержением потока горючих слез. Ну, бляшки-матрешки! Культурист…
Ясельки, надувной манеж.
– Хорошо, черт тебе в охрану, садись в свою. Но потом брось ее, понял? Не мерцай красками, веди себя без вызова. Такой цвет – это как мишень на лбу нарисовать, нарвешься. И кликух никаких не бери. Люди дадут.
– Все понял, Гарик, – еще раз сглотнул он, тяжело вставая. – А как же мои револьверы? Без них плохо будет.
Я задумался.
– Оставлю на следующей автобусной остановке внизу, на скамейке будут лежать. И сразу назад!
Амба, по машинам.
…Словно по замкнутому кругу ходим…
Только зачистим от беспредельщиков районы, как тут же новое бандитъе лезет. Откуда берутся? Центр Большого Сочи их манит особо, магазинами и складами. Мирные люди в центре давно не живут, этот огромный массив просто невозможно контролировать до приемлемо безопасного уровня. Настоящий Темный Город. Да и эти самые черные любят там появляться, биониклов долбят.
Криминальная грязь по-прежнему всплывает и всплывает, а вот морская вода очистилась. Некому гадить. Все гадкое человеческое, что было в некогда курортном городе Сочи, давно стекло в Черное море, растворилось, разложилось и осело на дне. Правда, сейчас это не так заметно, часто штормит, идут дожди, бурные горные речки разлились почти во все свои бетонные русла, мутные потоки летят к морю. Значит, в горах вообще проливные… Страшны будут реки, пока природа не успокоится. Но зрелище, надо признать, завораживающее.
То и дело в просветах появлялись рваные шахматные доски дачных поселков, дорога, все еще закрытая густой аркой склоненных деревьев, неуклонно спускалась с перевала. Двигатель работал тихо, а посторонних звуков не было слышно вообще. В предгорной природе, там, где нет крутых склонов, водопадов и шумных горных ручьев, все происходит беззвучно. Да и смотреть на красоты здесь было бы некому, водители напряженно проходили серпантины, долго стояли в пробках, психовали… Не до красот. Возможно, что в этом и выражается рациональность главного творения Господа – его нежелание тратиться на ненужные эффекты в тех местах, где их никто не оценит.
На этом участке магистрали недавно прошел проливной дождь, асфальт блестел.
Оставив оружие бионикла в оговоренном месте, на автобусной остановке санатория «Белые ночи», я уже было поехал дальше, но внимание привлекло зловещее серое здание недостроенного пансионата РЖД, отсюда его видно отлично. К северу от недостроя начинался лесной массив, а к востоку – жилая застройка. Культурного Уч-Дере, меня всегда забавляло это название.
Строительство бетонной громадины было остановлено в 1987 году из-за подмыва фундамента здания подземными течениями, вследствие чего оное дало крен, вблизи видимый невооруженным взглядом. Я до Катастрофы даже лениво подумывал наведаться сюда, люблю путешествовать по таким местам. Но не стал – объект наверняка охраняли.
Один раз остановился тут месяца три назад, немного разведал подходы. Пробраться на территорию можно с любой стороны, ворота упали, а в проволочном заборе есть несколько больших дыр. Территория забытого человеком пансионата похожа на дикий парк. Высокие деревья и кустарники, которые никто не вырубал и не стриг много лет, получили над участком абсолютную власть, хотя дорожки все еще отчетливо видны. Нашел несколько входов в огромное подвальное помещение, которое состоит из множества залов и комнат с обшарпанными стенами и капающим с потолка конденсатом. Дальше тогда не пошел, уехал, поняв, что здесь никто не поселится, нет смысла.
А здание реально наклонилось… Финансирование отрубили резко, все свернули, даже не озаботившись провести консервацию. С тех пор железнодорожники неоднократно пытались пансионат кому-нибудь впарить, однако желающих не находилось. Это сомнительное украшение стало достопримечательностью района, почти историческим объектом. Вообще-то место тут неплохое. До моря семьсот метров, рядом дорога федерального значения, трасса М27, есть подъездная дорога из бетонных плит.
Шестнадцатиэтажная махина характерной формы с выгнутым фасадом стояла на своем месте, но вид ее за время моей поездки в Крым несколько изменился.
– Ого!
На высоте с седьмого по девятый этаж в бетонной броне зияло огромное овальное отверстие, черный провал. Тут никаких сомнений быть не могло, насмотрелся, знаете ли, – это работа боевой летающей тарелки. Они зараз могут выпустить пять больших шаровых молний – так мы называем эти шарообразные сгустки разрушительной энергии, – потом улетают куда-то на подзарядку. Здесь в стену влетело минимум три заряда…
– Это кто же такой тупой и смелый нашелся? – спросил я тихо.
А другой причины быть не может. Неизвестный стрелок забрался в недострой и решил оттуда атаковать пролетавшее мимо НЛО. То ли калибр у него был слабый, то ли волновался, но корабль ушел от атаки и, развернувшись, влепил по зданию. Черные просто так дома не разрушают: энергия – она для любой цивилизации ценность, зачем зря расходовать ресурс?
– Может, собаки?
Глупости говоришь, Гарик, с чего бы это псы полезли на этажи пустого здания? И что, тявкали оттуда на пришельцев?
– Ну, давай посмотрим, – молвил я неуверенно.
Через минуту джип уже ворчал на трещины в разъехавшихся плитах подъездной дороги. К зданию я добрался без всяких проблем.
Тихо. Мертвецки.
Повесив автомат на грудь, я подошел к ближайшему входу в подвал – это был стандартный пролет, железобетонная секция со сварными металлическими перилами, возле которой валялись какие-то железки и пустые ящики из-под электродов. Здесь начинается длинный коридор, где под потолком проходят частично смонтированные трубы теплотрассы, так и не укутанные изоляцией. Куда я лезу?.. Заржавевшее строительное оборудование, обшарпанные стены и облезшая оранжевая краска забытого компрессора создавали атмосферу хоррора.
В подвале был полумрак, и я включил так называемый тактический фонарик, вот тут он и нужен! Яркий луч медленно заскользил по шершавым стенам и потолку, попутно поймал промелькнувшую крысу – им-то что здесь делать?! Дверь какая-то сбоку… Железная, тонкая времянка, вогнутая внутрь несколькими мощными пинками. По обеим сторонам двери вбиты скобы под наружный засов, но его не было. Открыл. В лицо пахнуло влажным воздухом подземелья. Этот подвал глубже, чем казалось. Подземный комплекс, в котором может быть и автостоянка. Вниз вела железная лестница без перил. Кинув туда кусок гравия, посветил фонарем, под лучом которого с бульком колыхнулась темная вязкая жижа…
Хватит спелеологии, иду наверх, к свету.
Поднявшись, я медленно пошел по длинному коридору служебного входа. Ходить тут лучше осторожно, не озираясь в движении по сторонам, – можно споткнуться.
На полу мусор, пыль, на стенах примитивное граффити класса «хрен разберешь». Ага, фанерка с планом первого этажа! Так, где лестничные клетки? Только я двинулся туда, как в конце коридора послышался какой-то шорох, а затем легкий скрежет и треск битого стекла.
– Кто там?! Не шалить, открою огонь!
Опять зашуршало. Крысы.
Каждый шаг отдавался гулким эхом и теребил нервы. Вот и лестница. И осторожно зашагал наверх, быстро добравшись до третьего этажа.
– Стоп. А обвала не боимся?
Вряд ли шары прошили здание насквозь, никогда такого не видел. Однако конструкция накренена, связи могли потрескаться, нарушив жесткость. Пройдя еще один пролет и все сильнее осознавая, что идея была глупая, я подумал: правильней бы выйти наружу и рявкнуть пару раз, может, кто и объявится.
И тут наверху кто-то тоненько, но с нарастающей громкостью завыл.
– Твою ж душу!..
Второй раз, еще громче и тоскливей. Синтетический какой-то звук.
Описать мои ощущения банальным «немного испугался» было невозможно. Много! Шибко! Зараза, это не собачий голос! А чей тогда, черт возьми?! За несколько секунд преодолев три пролета вниз, я остановился, прислушиваясь. Опять тишина – ни шороха, ни писка, вымерло все, словно и нет никого в здании. Есть, я знаю! Нет, так дело не пойдет. В голове услужливо закрутились не вовремя подсунутые памятью сцены из фильмов ужасов с дураками и бегающими за ними призраками.
Все, в обраточку!
На улице, как по сценарию, набежали свинцовые тучи, по листве и бетону забарабанил мелкий нудный дождь. Со стороны нужно глянуть. Напоследок, зуб даю! Полез через кусты. Чуть не поймав в морду пару сучков, я наконец-то выбрался на открытую площадку и осмотрел это чудо советской архитектуры извне.
Уоу-и-ии! Снова вой! С какими-то подкашливаниями и неразборчивыми причитаниями! Ну, падла, это уже не смешно, у меня с собой коньяка нет, чтобы махнуть для спокойствия. Дернул меня черт сунуться сюда, будто делать мне больше нечего. К машине.
Оглянулся я всего один раз и, что называется, вовремя, ага…
Из окна пятого этажа на меня, наполовину скрытый за стеной, смотрел какой-то серый призрак. Голова – если это была голова – словно в капюшоне, а вместо лица – чернота. Прямо под дырой в фасаде! Я резко вскинул ствол, и призрак тут же отпрянул в темноту. Это кто еще такой? Разновидность гугонца?
– Да пошли вы к лешему!
На бегу проплевавшись через плечо, я уже не обращал внимания на шорох разбегающихся от меня ящериц. Зато хорошо чувствовал, как под кепкой дыбом поднялись волосы… Молнией метнувшись к джипу, я, не выпуская из рук автомат, запустил двигатель и, часто поглядывая в зеркала, выкатился на трассу. Отсюда здание страшным не казалось. Ха, теперь меня не обманешь!
Оставляя позади зловещий Уч-Дере, я только возле поворота к чайным домикам успокоился настолько, что опять вспомнил про коньяк.
Точно, еду в Дагомыс, к Сашке Доценко. У него все есть. И община наверняка выжила.
Или я его не знаю?
Глава 2
Дагомыс-транзит
Радиостанция в машине стоит не из самых мощных, уж какую добыл. На равнине она пробивает километров на двадцать, может, чуть больше. В долине Адлера и в Имеретинке этого вполне достаточно, а других обширных равнинных участков в Большом Сочи просто нет. Тут кругом горки, и в большинстве ситуаций дальность связи практически совпадает с расстоянием прямой видимости. Но я ее включил, рассчитывая потеребить дежурного радиста общины чуть позже.
Без всяких приключений проехал мимо музея автостарины и чая, лихо прошел последний тещин язык. Отсюда уже открывался роскошный вид на поселок, над которым нависало огромное здание гостиничного знаменитого комплекса в форме внушительной трехлучевой пирамиды, многоэтажной бетонной громадины, похожей на огромный корабль-парусник.
Только бы они были на месте! Быстро вечереет в ненастную погоду, мрачное темное небо обещает ранние сумерки, через которые не пробиться оранжевым лучикам падающего в море солнца. А мне еще пилить и пилить до Адлера… Нет, не успеть Залетину до ночи, надо останавливаться в Дагомысе.
Сам вызвать не успел.
Пш-шш… Включилась стационарная рация «Диско». После постоянной гнетущей тишины вокруг звук вызова был настолько резок, что сердце невольно забилось чаще. Черт, ждал ведь, чего дергаюсь? Динамики дорогой акустической нехарактерно для них закашляли, зашипели, я услышал глухой стук и какую-то возню.
– Раз… Раз… Игорь Викторович, ты, что ли, там мчишься? – наконец послышался нормальный человеческий голос.
– Два-с! «Сармат» в канале, – дисциплинированно отозвался я.
– Что со связью, елки? Ты хде, здесь?! «Сармат», ответь! Йолки, скока можно просить новый аппарат…
Живой, работает! А вот с дисциплиной в радиоэфире Доценко надо что-то делать, что за колхоз развел, честное слово!
– Позывной, боец!
– Ага, это «Геракл», значит… Вам как, далеко?
«Геракл» – это позывной радиоузла общины, все нормально. Штаб-квартира находится в комплексе «Дагомыс-Олимпийский». Поначалу они хотели взять логичный позывной «Олимпик», но такой вариант не годится, плохая разборчивость у слова, можно не расслышать. Ну а где «Олимпик», там и «Геракл».
– Почти спустился, въезжаю в поселок.
– Да знаю уже, наблюдатели сообщили. Что-то медленно ползешь!
– Скоро подойду.
Пш-шш… Что-то опять зашипело, защелкало, потом послышался стук и короткий мат. Не, ну просто образец аккуратного радиста! Сидит себе в тепле да уюте, кофеек дымящийся попивает, видать, пролил на колени. Медленно ему… А наблюдатели у них сидят на крыше главного здания оздоровительного комплекса «Дагомыс», лучшего места для поста и не придумать.
– Давай поживей, сорок минут назад за микрорайоном тарелку видели. Прием.
– Боевую? – сразу насторожился я.
– Да мне почем знать… Краем показалась, бочком. Патруль сам разобрать не успел, за гору ушла. И не вышла. Может, ушла, а может, все еще прячется. Так что летают, гады, ты осторожней будь.
Тут уж я заволновался конкретно.
– Принял. Учту. Доценко на месте?
– У себя, сейчас доложу.
– Отлично.
Дозор на месте, патруль работает, староста тоже. Значит, община цела.
– Ладушки, ждем. Вам там помощь не нужна какая, автомобиль-то цел? – Связист неожиданно перешел на «вы», видать, боится, что старосте нажалуюсь. – Мы ж сразу, пулеметом. Да и техничка готова.
– Если в ближайшее время не появлюсь, посылайте. Конец связи.
Сашка жив, и это главное. Будет староста толковый, будет и коллектив. Дождался Гарик хороших новостей! Я шумно вздохнул, стукнул ладонями по рулю и облегченно встряхнул плечами. Пульс чуть учащенный. А мы его успокоим… Вдох-выдох…
– Видишь, Гарик, все у них нормально.
Среди застройки я увеличил скорость, стараясь как можно быстрей добраться к сетевому универсаму «Золотая Нива» на пересечении Ленинградской и Батумского шоссе, где и начинается правый поворот в сторону комплексов. И опять ни единой живой души вокруг – в былые времена охреневшие от толчеи курортники о таком счастье могли только мечтать… А сейчас эта пустота угнетает. Здесь, в регионе, заточенном именно под людской отдых, парадоксальным образом не было легкого шумового фона обжитого места: веселых человеческих голосов, музыки, шума торопливо проезжающей мимо техники. Кругом атмосфера заброшенности, вселенской Катастрофы, огромной беды, согнавшей с места обитателей этих земель.
Запахов, кстати, тоже не хватает. Сбылась мечта экологов – воздух на побережье чист, свободен от выхлопа! Нет ароматов готовки из многочисленных примитивных уличных харчевен и дорогих кафе, расплодившихся окрест, пряностей… Нет даже вонючего зловония канализации, усиливающегося при жаре. Ничего нет.
По сторонам не смотрел, не было большого смысла, сейчас нужно просто дать деру, от греха. Я же без стрелка.
Вот и поворот.
Прямо по курсу, среди зелени, поднимается в гору ровная асфальтовая полоса, закатанная прямо перед Катастрофой, а за ней – долгожданная длиннющая эстакада с мостом через речку Дагомыс. Наверняка у них и здесь дозор стоит. Но я его не заметил, да и прячутся хорошо. Ага, вот и ворота в автосервис, некогда крепкое предприятие. Да они и сейчас тут технику чинят. Чуть подальше – еще один въезд, надпись извещала, что тут когда-то располагались «Кафе‑24» и «Автомойка». Заброшены.
Будка КПП обитаема, боец приветственно махнул мне рукой с зажатым в ней помповым дробовиком: проезжай, мол, не тормози. Рядом напряженно замерли две большие кудлатые собаки, скорее всего, русские борзые. Та, что повыше, с наклоном головы быстро рассмотрела джип и села на землю, мгновенно успокоившись. Черт, неужели запомнила мой «Дискавери»? Или выучка такая? Хорошо бы такую собачку в напарниках заиметь…
Будка была южного типа, нежная, что ли, стекла слишком много. По обе стороны от нее висели одинаковые белые таблички с надписью: «Частная собственность, вход запрещен! Видеонаблюдение!». Видеокамера, кстати, в последний мой визит работала – не знаю, как сейчас. В случае конкретного атаса, часовой, скорее всего, не к остальным бежит, а прячется под бетонные навесы стоянок автокемпинга, к которым ведет короткая бетонная аллея. Среди деревьев проглядывает большое круглое здание необычной архитектуры: изогнутые по дуге бетонные балконы плыли вокруг гигантской шайбы волнами, по одному на номер. Восемь этажей, на крыше безуспешно зазывала отдыхающих большая надпись с названием объекта. Уже без красивой ночной подсветки.
А крепко тут все заросло за год!
На малом ходу проехав чуть выше КПП и оставив справа поле для мини-гольфа, я притормозил «Диско», бегло осматриваясь.
Слева все еще голубела кафелем большая фасолина пустого бассейна с отдельной детской зоной и ветрозащитной стенкой из полупрозрачного пластика. Из этой точки блеклая зелень высоких деревьев старого дендропарка уже не перекрывала обзор, и главный корпус был виден хорошо. По нему тоже стреляли… Часть балконов ближнего реконструированного крыла осыпалась, по стенам пошли безобразные опалины. Но такому зданию легкие ожоги не страшны, надежно построено, не свалишь.
Рация опять противно зашипела, и я не стал дожидаться приглашения. Подъехав слева, я уверенно завел джип в огромный двор-колодец, сразу стараясь выбрать на парковке место подальше от центра, но поближе к административному входу.
Во дворе к вечеру скопилось шесть машин общины, почти все они вернулись в стойло после дневных дел: два китайских бортовых грузовичка, один с серым тентом, блестящий лаком сотый «Крузак» старосты, черный, конечно же, две ухоженные белые «Нивы» – другие цвета по обе стороны Кавказских гор нивоводы не любят. И оперативная разъездная «Импреза» серого цвета.
В кузове ближнего ко мне грузовика на замысловатой поворотной турели грозно смотрел в вечернее небо станковый пулемет «максима» – гордость общины. Вообще-то у Доценко два таких раритета. И парочка ПТРД, противотанковых однозарядных ружей системы Дегтярева образца 1941 г. Я крепко удивился, узнав о подобном вооружении. Где такое взять, неужто они по музеям шарились, а потом восстанавливали? Оказалось, что это боевые трофеи, полученные после зажмуривания дурной бандитской группы, пробравшейся в регион через перевалы и слишком нагло передвигавшейся по дорогам.
Второй пулемет стоит на классическом колесном лафете, где он находится сейчас, не знаю. Может, на крыше главного комплекса?
Обогнув автомобили справа, я протиснулся между стеной возле прохода к ресепшен и стекляшками-магазинчикам с сувениркой.
Сбоку от входа на большой жаровне стоит огромный казан. Долговязый парень в тюбетейке и фартуке – скорее всего, узбек, – умудряясь фальшивить простейшую пентатонику мелодии, раскладывал в рядок тарелок большие порции плова. Половником на длинной ручке. Как легко он держит этот снаряд! Ароматный запах моего любимого среднеазиатского блюда, от которого сразу свело скулы, вместе с дымом струился по стене здания, уносясь ввысь.
Черт, жрать охота! У меня есть аварийные шоколадные батончики для борьбы с гипогликемией, но разве же это еда?
…Александр Доценко, личность в этих местах знаменитая, заняв огромным телом полпроема, уже встречал меня в дверях, давно утративших функцию автоматического открывания.
– А-а! Вернулся, блудный командир, твою в полосочку! Вижу, цел!
Теперь осторожно! Это один из немногих людей, здороваясь с которыми мне приходится напрягать кисть. Иначе может сломать в порыве благодушия. Невысокий, но очень широкий амбал способен повредить своими ручищами и позвоночник. Сашка вообще весь оплетен могучими мышцами, которые давешнему качку-биониклу и присниться не могли. Я похлопал его по каменной спине, взамен получив пару увесистых шлепков промеж лопаток.
– Ну как там дела, в Крыму многострадальном? – просипел он в нос и тут же отвернулся, чтобы снайперски высморкаться в большую блестящую урну. – Извини, что-то простыл.
– Конечно, в такой-то одежке, – заметил я.
Не по нынешней погоде одет староста. На ногах сандалии и широкие черного цвета грубые рабочие штаны со множеством карманов, мощный торс закрывает камуфляжная футболка с обрезанными рукавами, проемов едва хватает по ширине. А ведь прохладно вокруг, даже холодно.
На поясе у старосты висит кожаный офицерский ремень и открытая кобура с «глоком», рядом чехол с рацией. И огромный тесак непонятного генезиса слева.
– Да ладно, не заледенею… Так что?
– Да как везде. Севера – мошка – крытка – лютые лица, – привычно брякнул я.
– Все шуточки твои уголовные? А если серьезно?
– Серьезно? Где жесть, где шифер. Нормально съездили, закрепили. И многострадальности не заметил, треплет, как всех.
– А Егорка где?
– Санин там остался. Пока. Был в Севастополе, сейчас, наверное, уже в Феодосии. Потом в Керчь.
Староста понимающе кивнул.
– Значится, крымчане нам помогут? Договорились? Ты расскажи подробней-то!
– Договорились, – успокоил его я. – Слушай, давай, потом расскажу, хорошо? Мне бы в пузо чего закинуть, да от горячего не откажусь.
– Ага! – обрадовался Саша. – Цел мост, так выходит?
– Мост цел. Ни одного повреждения, сами удивились.
Стартовали мы на машине. Но уже в центре Сочи нас сбили с толку, два независимых источника поведали, что, по слухам, переправа разрушена. Слухи есть слухи, вознамерились собирать дополнительные сведения. А потом я решил не рисковать. Мы так и не добыли точных сведений. Не зная реальной обстановки на магистрали и на мостах, соединяющих полуостров с материком, я не стал продолжать путь на авто и выбрал легкий катер, который нашли у хорошего человека в Якорной Щели. Гош с этим отшельником давно был знаком, он и посоветовал. Прикинули – вариант годный. Океанская «Харизма» находилась на плановом переоборудовании, а тут еще и «Тунгус» встал на внезапный ремонт, что-то с двигателем, Василий Семенович Будко весь в мыле.
Морем так морем, рванули. И больше я плавать не хочу.
– Ксюша, девочки! – громко рявкнул Доценко через плечо. – Кофейку там мужчинам сообразите покрепче! И горяченького на двоих!
Я задрал голову. Над гигантским колодцем плыли низкие серые облака, обычные для этого времени года, мрачные, недобрые.
– Опять польет, надоело. В помещение! – скомандовал староста.
Мы быстро прошли внутрь здания. Внутри – тишина и покой, полный порядок. Слева от длинной стойки регистрации выстроились навсегда, пожалуй, отключенные холодильники маленького бара с бильярдной комнатой по соседству. На полках яркими этикетками красуется мертвая, а поэтому вечная газировка известных фирм, ей, в отличие от соков, ничего не сделалось. Из еды только фисташки в крошечных шуршащих пачках и чипсы в круглых картонных упаковках.
Здесь, прямо в фойе, а не в кабинетах бывших управленцев, и находится офис старосты. Ближе к народу, с контролем обстановки.
– Сполоснуться бы, – неуверенно произнес я. – Или долгая тема?
– Не вопрос, если только не баню требуешь, горячая вода всегда есть, полотенец, сам понимаешь, навалом, – обнадежил Александр. – А вот с банькой придется подождать, пока протопится.
– Обойдусь. Так. Руки помою, потом пожрать, дальше по плану. Тебя слушать буду, расскажешь, что у вас приключилось, пока меня не было.
– Добро. Кое-что приключилось, это да. Как же без приключений… Ну и садись тогда в кресло.
Через десять минут строгая женщина в деловом костюме принесла дымящийся кофе. Ох ты ж! Ксения Павловна, личный помощник и особо доверенное лицо! Ксюша, в трансляции старосты. Сама она, правда, разрешает так фамильярничать исключительно шефу, всем же остальным взгляд тигрицы не сулит ничего хорошего. Но в этот раз она меня озадачила, улыбнувшись непривычно приветливо и открыто, да еще и спросила низким грудным голосом:
– Как добрались, Игорь Викторович?
– Вашими молитвами, – чуть напряженно ответил я.
– Горячее принесут, – кивнула женщина, уже удаляясь.
Старательно загоняя внутрь обильно выделяющийся желудочный сок, я натурально обалдел, когда какая-то девчонка быстренько прикатила сервировочный столик с двумя графинами, стаканами и тарелкой фруктовой нарезки.
– Горячее! – сообщила она и тоже испарилась.
– Саня, ты что?! – взмолился я. – Жрать давай! И вообще мне пить не хочется.
– Дык! Всего по одной намахнем, для разгона и чтобы зябь с тела снять! Наливочка знатная, двух видов, на абрикосах да на ягоде. Это тебе не вискарь пошлый, сделано с душой, отвечаю. А потом жрать, кто же спорит…
– Не… Давай плов!
– Пошли, наберем.
Восточный человек по-прежнему напевал себе под нос и все так же размеренно помешивал плов в чугуняке, постепенно остывающей в тепле затушенной жаровни. Только сейчас я заметил, что в тапках. Обыкновенных топталках, домашних, в полосочку, крепко потрепанных по канту.
– Узбек?
– Не, уйгур, Алмазом зовут. Но плов точно узбекский, готовит отлично.
– Что-то я его не помню.
– Недавно появился. Но уже проверен в деле, – широко улыбнулся староста. – Бегает хлопчик быстро, слушается сразу, стреляет почти хорошо.
Услышав шаги, повар резко повернулся к нам, вопросительно глядя в глаза приближающемуся шефу, все понял и тут же растерянно развел руки в сторону. С конца черпака на асфальт потекли жирные капли.
– А вот наложи-ка ты нам порциечку добрую! – распорядился Доценко. – Покажем гостю нашу кухню!
Уйгур растерялся еще больше.
