Kitabı oku: «Путь в Мирноль», sayfa 5

Глава 3
Времена Перемен

Вот теперь-то я понял в чём подвох, не всё так просто как мне хотелось бы. Я лежал на холодных ступеньках. Я принял положение сидя, которое оказалось наиболее удобным. Шоковое состояние, нужно победить боль и действовать. Я начал ощупывать лицо, пытался шевелить телом. В голове шум, очень болит затылок, всё немеет, вроде бы ничего не сломал, но синяков будет достаточно, чтобы взять отпуск. Лоб разбит, и это чувствуется. После того как я его ощупал, запах крови дал понять, что нужно как-то осмотреть себя полностью. Как же хорошо, что я взял телефон. Руки тоже болели. Я медленными движениями вытащил телефон, включил фонарь. Светит. Прямо как во сне, но вот только я чувствую сильную боль почти по всему телу, даже закричать не могу. Как бы было хорошо если бы я сейчас проснулся. Я осмотрел себя. Лишь царапины и ссадины на руках и ногах, синяки не всегда проступают сразу, ко лбу приложил платок, который был в кармане. Внезапно начала сильно кружиться голова, и сейчас я борюсь с тем, чтобы не потерять сознание. Зарина! Это она меня толкнула, больше некому. Там никого не было кроме нас. Может кто-то подскочил… я её оправдываю. Я позвонил Кеше, но меня разъединило. Сети здесь нет. Видно далеко я скатился. Нужно подняться повыше. Вот теперь у меня действительно закружилась голова, я упёрся ею в колени, и посидел так несколько минут. Держал платок на ране. Вокруг антисанитария.

Когда мне стало легче, я встал. Синяки на ногах сразу гласно заявили о себе. Напрягая мышцы ног, поднимаясь по ступенькам, я испытывал боль. Когда луч фонаря упёрся в дверь, я не стал сразу кричать, попытался её открыть. Заперто наглухо. Странно, что ни один лучик извне не просачивается вовнутрь. Я набрал Кешу снова, но всё равно сигнала не было. Фантастическая дверь. Я выключил фонарь для экономии аккумулятора, и искал мотивы для такого поступка со стороны Зарины. Пока что логичного ничего в голову не шло. После толчка в спину всё перемешалось, и я не видел толкавшего. Не факт что это Зарина, но наивно было бы считать иначе. Я ещё понял, что не держу платок на лбу, он прилип к нему – кровь начала подсыхать, но руки теперь свободны, в этом определенно есть плюс. Я начал толкать дверь, но она совсем не поддалась. Покричал, постучал. Стало понятно, что шумом я могу привлечь лишь обитателей подземелья. Пришло время спускаться вниз.

Слегка прихрамывая, я спустился к решётке, она по-прежнему заварена. Меня тут намеренно замуровали, не иначе. Зарина не просто так заманивала меня сюда, сомнений что это она меня толкнула быть не может. Порассуждав немного, осветив фонарем всё вокруг, я не нашел никакого иного решения, кроме как протиснутся в решётку, меж её столбиков. Девочка-подросток наверняка так и сделала тогда, когда убежала от нас. Я просунул руку между столбиков, попытался протиснуть торс. Думаю не застряну. Вот будет печаль, если здесь окажутся крысы. Но выбора всё равно не было, либо ждать когда выпустят, либо пытаться протиснуться. Нет, торс не пролез, слишком узко. На то и рассчитано. Придется ждать, или орать.

Я уже не замечал боль, и начал испытывать страх от кромешной тьмы и тишины. Я заорал во всё горло, но никто кроме эха не отзывался, и я в панике начал бить по решётке. Ступнёй кроссовка я стучал по этим металлическим прутьям, они издавали звук и вибрировали. Закричав еще раз, я услышал какое-то тиканье, будто сработал какой-то механизм, писклявый звук которого вызывает чувство раздражения.

Наконец-то решётка изволила подняться, а мой фонарик по прежнему освещает глубокий лабиринт. Меня кто-то услышал и поднял решётку. Знать бы их намеренья. Наверняка они плохие, иначе бы постелили матрас на ступеньки. Получается, Зарина с ними за одно… хотя не смею строить догадок, пока не удостоверюсь лично. Оставлю-ка я догадки и окунусь в тёмный лабиринт.

Пройдя немного, я понял что это не совсем лабиринт. Сплошная прямая с небольшими пустующими карманами, напоминающими комнаты, по левую и правую сторону от коридора. Прямой путь всё не заканчивался, но начинал сужаться. Что-то впереди засветилось и это опредёленно другой фонарик. Он всё приближался, однообразные комнаты становились всё меньше, а потолок становится ниже. Любопытно знать для чего они служат. Мне стало не по себе, неведомый с фонариком вызывает настороженность. В такие ситуации я ещё не попадал. Вспоминая сегодняшнее утро на кухне, я так захотел обратно туда, подальше от этого мрака и странного запаха, и чтобы не болело ничего. Я почти приблизился к свету, но он потух прямо передо мной. Исчез на глазах. Я всматривался вглубь этого тоннеля, и предо мной резко возник здоровенный мужчина. Странный, большие красные глаза вызвали недоумение, никогда не видел красный цвет глаз. Мужчина чрезмерно широко улыбнулся, потом немного посмеялся, наверное, оттого, что платок прилип к моему лбу, а может от моей растерянности. Не знаю видит ли он меня вообще в такой темноте, если к тому же учесть, что я свечу фонарем ему в лицо.

– Ну пойдем, – молвил он грубым голосом, развернулся спиной ко мне, и неспешно пошагал.

Я не ответил, а просто шел за ним. Мы прошли ещё какое-то расстояние и свернули направо в одну из комнат. В комнате была замаскирована дверь, он открыл её, яркий свет озарил окружение, пронзив темноту лучами. Я выключил фонарь и положил телефон в карман. Мужчина остановился перед дверью.

– Проходи, – сказал он.

– Только после вас, – сказал я, ожидая очередного подвоха.

– Да как скажешь, – заявил мужчина и засмеялся ещё громче.

Я вошел внутрь вслед за ним, и меня ослепили многочисленные предметы освещения. Через несколько секунд я адаптировался к свету и был сильно удивлён увиденному. Огромное помещение, просторное, выполнено в бордовых тонах, по крайней мере стены бордовые и ковровое напольное покрытие. Потолок же, похоже, либо из золота, либо обделан металлом, напоминающем по цвету и блеску золото. Картины висят повсюду, всякие шкафы стоят, упёршись в стены, столы, оружия на стойках. Наверное антиквариат.

Закрыв за нами дверь, этот красноглазый громила, потрогав меня по спине, без слов намекнул, что мне нечего здесь задерживаться. Пройдя это помещение, мы свернули в дверь с правой стороны. Когда я вошёл в неё, то был очарован и одновременно взбёшен. Взбешён я был гораздо больше.

Это небольшая комната, которая в первую очередь поражает своей роскошью, с которой явно переборщили. Комната с очень высоким потолком, с которого свисает огромная, сверкающая цветастыми искрами, люстра. Картина слева, картина справа и одна огромная картина, расположенная таким образом, что сразу кинулась в глаза. Несколько больших сейфов с левой сторону. Впереди стоит трон, огромная картина располагается как раз над этим троном. Трон с очень высокой спинкой, обделанный в бордовый цвет, также как и многое в этом месте, блещет чистым золотом. Хоть я и не антиквар, но почему-то решил что это золото. На троне сидит мужчина, ели в него помещающийся. Не скажу что он толстый, но крупный, даже очень. Он сложил руки и, скривившись, смотрит на меня. Рядом с ним, опёршись на этот трон, стоит Зарина, подло лыбясь. Она тоже пилит меня своим предательским взглядом… пучеглазая саранча. По сторонам стоят большие ребята, наверное, телохранители этого «короля», чей портрет пафосно красуется на огромной картине прямо над ним.

Мужчина закрыл за мной дверь, и я начал обдумывать что же будет дальше. Ничего хорошего на ум не приходило. Против них у меня нет шансов, тем более что я только недавно скатился со ступенек, играя по ним своей головой похлеще пианиста, щёлкающего по клавишам фортепиано.

Я подошёл к этому «королю» и презрительно посмотрел на Зарину.

– Это ты меня толкнула? – спросил я.

Но ее ответ пресёк взглядом сидящий на троне «король». Лысый дядька со сверкающими кольцами почти на всех пальцах одет в бордовый деловой пиджак. Чёрные штаны забавно обтягивали его формы, а блестящие красные туфли подчеркивали его страсть ко всему блестящему. Огромная золотая цепь на фоне чёрной рубашки выглядела невпопад, в тоже время давала понять, что её владелец не ограничивается стандартами и привычными сочетаниями, и волен поступать как захочет.

– Кто тебе дал слово, ты… Мелочь! – воскликнул противный властный голос. – Я сперва хотел тебя разглядеть. Великий и могучий похититель снов на деле простой паренёк, торгующий едой из киоска. Возможно, ты начнёшь спрашивать: зачем я вообще трачу свое время на тебя. Ничтожный торгаш, – грубо сказал он, пытаясь понять меня странными пристальными взглядами.

Грубиян страдающий манией величия, вот что мне пришло на ум. Хотя пусть выговорится, мало ли на что такие типы способны? И я молчал…

– Ну, что мне с тобой делать? – спросил он. Вопрос был риторический, я уверен.

– Пап, да что он может? Давай просто отпустим его, он и так получил по заслугам, – сказала Зарина каким-то приторным голосом. Похоже, она привыкла просить у папочки.

– По заслугам?! – не выдержав этой наглости, спросил я. – По каким таким заслугам, чем же я заслужил всё это?

Сзади кто-то сильно схватил меня за плечи, но я, не долго думая, в порыве гнева, со всей силы опрокинул голову назад и попал в мягкую часть какого-то лица, и мой затылок стал болеть ещё сильнее. Владелец лица упал, «король» кивнул охранникам радом с ним, и они подбежали ко мне. Я решил не сопротивляться. Они зашли с двух сторон, схватили по руке каждый и заломали, положив меня на пол. Тот кого я стукнул, поднявшись, подбежал и ударил лежачего меня по лицу ботинком с металлической вставкой на носке. Ох уж эта вставка. Он попал в область щеки, но от удара кровь не брызнула, меня оглушило и всё помутнело. Через несколько секунд я увидел, что на пол капает кровь из моего лица. Также я услышал громкое: «Стоп!» Судя по всему, воскликнул «король». Меня подняли на ноги, я пришел в чувства, и «король» подошёл ко мне.

– А ты дерзкий малый. Бьёшь моих подчиненных, ты считаешь вправе? – угрожающе спросил босс.

Мне хотелось плюнуть кровью ему в лицо как в крутом боевике, но не было ни камер, ни операторов, ни режиссера. И я не стал рисковать понапрасну.

– Он подошёл сзади, и у меня сработал рефлекс, – ответил я и улыбнулся. – Тем более меня толкнули, и я покатился со ступенек, – я плюнул кровью на пол. – Что же это такого я мог сделать ей, которую вижу во второй раз? – указал я взглядом на Зарину. – И вам, которого вижу в первый? – молвил я смешным голосом. Язык прикусил, когда меня стукнули. Очень больно говорить. – Смешной у меня голос, да? – спросил я, после чего у меня закружилась голова и я упал, потеряв сознание…

Меня, судя по всему, усадили на стул, который принесли, ибо очнулся я сидя на стуле. Рядом со мной стояли два здоровенных охранника, а «король» снова уселся на свой трон.

– Очнулся, – утвердительно сказал тронный владыка. – У меня нет временя на длительные разговоры, по этому буду краток, – он потёр нос. – Я не считаю себя плохим, хотя многим может так показаться. Возможно, я надавил на тебя, не назвав явных причин, но я влиятельная личность и должен соответствовать. Поэтому оправдываться не стану. Не будь ты так важен одной из моих девочек, сомневаюсь что мы с тобой пересеклись бы когда-то. Подобные ситуации обычно разрешают преданные мне подчиненные, – сказал он и заглянул в мои глаза как-то иначе, будто что-то осознал. – Знаешь, а мне кажется ты действительно не понимаешь что происходит.

– Папа, он всё понимает. Я же говорила тебе, как он с Карой говорил. Сказал что любит загадочность, мистику и всё такое. Ты назовёшь это сходством? Да он колдун какой-то. Нам очень повезло, что мы его вычислили… я вычислила. Я! Я и разберусь с ним! – воскликнула Зарина мерзким голосом.

– Нет, я выслушаю его. Ты знаешь что будет с твоей сестрой, если она узнает обо всей этой ситуации? И ты! – сказал он и ткнул пальцем в охранника, пнувшего меня ногой. – Всё это может печально кончится. Вот зачем ты так со мной? – спросил он и зыркнул на Зарину. – Мало того что ты оторвала меня от важных дел, так ты ещё притащила его сюда. А ты не думала проявить дипломатию и просто пригласить его? Зачем было устраивать это представление? – сказал он, брызжа слюной. – Возможно, всё совсем не так…

Его прервал звонок телефона. Он взял трубку, немного отошёл и начал говорить. В разговоре я отчетливо расслышал только матюки да ругань бранную, всё остальное он говорил тихо и быстро. В это время Зарина смотрела на меня с ненавистью. Злобная самка богомола…

Ответив на звонок, «король» подошёл и заявил что вынужден покинуть нас, причем срочно и неотложно. Надеюсь он не оставит меня наедине с этой… Зариной.

– Слушай внимательно, – отрезал «король». – Я никогда не верил в сверхъестественные бредни, но когда вижу тебя лично перед собой, то начинаю задумываться, – сказал он и потрогал блестящую макушку. – Однажды ты приснился мне и Зарине, причем Зарина страдала от того сна. Никогда не забуду эти времена. Сейчас ты передо мной… такой безобидный. Видно, понятия не имеешь что происходит. Но во сне твоя физиономия так не считала. Колдун. Моей второй дочери ты небезразличен, и это странно для меня. Не понимаю я своих дочерей. И хоть Зарина не хочет считаться со своей сестрой, но я буду. Она особенная, – сказал он. Зарина молчала. – А теперь ребята отведите его наружу и оставьте, ему и так хорошо досталось, – обратился он к бугаям охранникам. – А ты Заринчик пойдёшь со мной, ты мне нужна, – молвил он, подошёл ко мне и присел, вытаращив на меня свои золотистые глаза. – Мы с тобой не договорили, я тебя ещё найду. Всё, ушёл, – сказал он своим охранникам, встал, и они с Зариной покинули помещение через дверь рядом с троном.

Его подчинённые за руки повели меня тем же путём, которым я сюда попал. Я молчал, они тоже не сказали ни слова. Довольно быстро мы оказались на поверхности среди натурального света. Мы отошли на несколько метров от здания, и тот мужик, с металлическим носком, с размаху ударил меня в живот кулаком, я присел. Они ушли обратно, не закрывая дверь в это здание.

Всё как в тумане. Когда я поднял голову, то звезда ослепила меня, и я прижмурился. Больно. Щека распухла, заполонив синяком частично и область глаза, так что моргать и жмуриться мне было болезненно. Кровь не капала, видимо запеклась. Прилипший ко лбу платок всё ещё держался на нём, и это показалось мне забавным. Громко засмеявшись, я прилёг.

Бессмысленно пытаться самостоятельно понять во что я втянут. Мистики мне захотелось… вот она какая эта мистика. Безжалостная, требующая жертв. Звезда беcпощадно пускает на меня свои нитеобразные лучи, а до ближайшей тени ещё нужно ползти. Силы мои на исходе. Хоть бы никто тут не шёл, бомжи могут позариться на мой телефон и кроссовки. Пусть только попробуют. Вокруг как-то пустынно, хотя все сейчас либо загорают, либо сидят дома и прячутся от этого пекла. Видимо, я в числе загорающих.

Я начал пытаться встать – дома отлежусь. Сзади кто-то шёл ко мне. Услышав шаги, я сменил позу и сел, слегка повернул голову и увидел ту самую девочку-подростка с необыкновенными розовыми глазами. Она снилась мне в том двуликом сне – прекрасном и страшном. Только во сне она была взрослая. Когда она посмотрела мне в глаза, её лицо переменилось. Она быстро подбежала ко мне, села на колени рядом и принялась жалостливо осматривать меня. Она прикоснулась к моему синяку на лице и заплакала.

– Что они наделали… я же просила их не трогать тебя, – прошептала она себе под нос, осматривая мои раны.

– Сперва помоги мне встать, – сказал я.

– Конечно дорогой, конечно.

Она с лёгкостью подняла меня на ноги, но когда я резко встал, у меня закружилась голова. Я снова упал. Вот тряпка. Она отволокла меня в тень, к зданию, достала из сумочки воду и приказала пить. Я попил. Мы посидели какое-то время молча. Мне становилось легче.

– Что тут происходит? – спросил я.

– Мы вместе, всё позади.

– Нет, я про эту игру, которая зашла слишком далеко. Всем сняться сны про меня. Что с вами всеми такое?

– Ты не понимаешь, так нужно…

– Нужно? – перебил я. – Ты считаешь, я заслужил толчка в спину и спуска головой вниз от этой… этой…

– Она моя сестра, – перебила меня девочка-подросток. – Нет, ты не заслужил такого обращения – это было неправильно. Но если так уже случилось и мы не можем повернуть время вспять, значит это имело место быть, а следовательно для чего-то это было нужно. Всё произошедшее для чего-то нужно, несмотря на его, порой, жестокое и несправедливое содержание.

– Красиво разговариваешь. Вовсе не как пятилетняя девочка. Папа оплатил школу для избранных детей, или в чём твой секрет? – спросил я. Голова перестала кружится.

– Тебе пока не об этом нужно думать.

– А о чём, о чём мне нужно думать?! – завёлся я. – Может ты предложишь тему для размышлений, гениальная девочка из сна.

– Мне приятно это слышать, – сказала она и мило улыбнулась, оголив острые белые зубки. – Я расскажу тебе кое-что. Начну со своей сестры Зарины. Однажды ей приснился сон, который очень её напугал. Она прибежала к нам с папой в комнату и разбудила нас. Я не любила спать одна, и у меня была кровать рядом с папиной. В панике она начала рассказывать ему что видела в том кошмаре, но на каком-то моменте она закричала не своим голосом, и из её глаз потекла кровь. Она ослепла на долго. Папа не знал что делать, врачи не нашли причины. Случилось это больше двух лет назад. Мне тогда было три, я была совсем юна. Она сказала что видела кого-то в том сне…

– Оставь его, не трогай! – прервал её голос Зарины, возникший из ниоткуда. – Он опасен! – нервно вскипела озлобленная бестия, подошедшая к нам.

– Это ты оставь его! – крикнула девочка-подросток внушающим страх голосом. – Как ты посмела рассказать папе про него? Да ещё сказала что он управляет снами! Лгунья! Ты ведь знаешь что он мне нужен… или ты хочешь разозлить меня? – грозно спросила она.

– А что мне оставалось? Такой шанс отомстить я не смогла проигнорировать. Я ждала этого. Наконец справедливость восторжествует, и он не посмеет больше…

– Лгунья! – воскликнула девочка-подросток и встала. – Мне стыдно быть твоей сестрой, я презираю тебя! Он не причём, и это очевидно. Но ты не хочешь слушать, месть овладела тобой, сделав тебя слепой и черствой! – крикнула она. Мне стало стыдно. За меня заступается девочка-подросток.

– Зачем ты за меня заступаешься? – подумал я, но оказалось что произнёс вслух.

– Потому что нас нечто связывает. Тебе пока не нужно это знать, – обернувшись ко мне, ответила она.

– Тогда может ты расскажешь ему, почему я толкнула его со ступенек, или он сам догадывается? Мерзкий колдун! – заорала в гневе Зарина. – Он пленил тебя, обыграл твою девичью наивность. Сестра, опомнись! Разве ты забыла, как я ослепла из-за него?! – выговорилась она и заревела.

– Вы с ума посходили. Помешанные! – вскрикнул я и встал. Но сразу начал падать. Девочка-подросток меня подхватила. – Я ничего не делал, ни в чьи сны не входил, никакие картины не показывал, и этот концерт мне уже надоел. Вы преследуете меня повсюду, находите меня, мелите всякую ахинею. Надоело! Я хочу домой!

– Извини нас за всё это, – сказала девочка подросток. – Я поговорю с сестрой.

– Всё нормально, – сказал я, отойдя на несколько шагов от девочки-подростка. – Только оставьте меня в покое. Ничего сейчас не хочу слышать. Вы все мне не снитесь, я уверен. Харуга-лохата, Зарино-сублимата… не какой я не колдун, я торгую едой, приходите в центр. А теперь у меня болит голова, и я ухожу. Не хочу больше вас видеть! – сказал я, выдавливая последние силы. Если продолжу говорить, из моих уст польётся отборный бред. Я зашагал в сторону дома.

– Нет! – выкрикнула девочка-подросток и, подбежав, набросилась на меня, обхватила руками, стиснула и не отпускает, зажав в объятиях. Я посмотрел на Зарину, слёзы текли по её щекам. Не знаю что здесь происходит, но с ними явно что-то не в порядке.

– Ты слышала? – запаниковала Зарина. – Это заклятие, он наложил на меня заклятие!

– Это была шутка. Зарина, угомонись, – молвила девочка-подросток сестре и отпустила меня.

– Шутка? Ты так не шуты со мной, не на ту нарвался, я тебя ещё раскушу, – сказала Зарина. Девочка-подросток подошла к ней и взяла под руку. – Мы ещё встретимся с тобой! – добавила Зарина.

На прощание девочка-подросток улыбнулась мне и повела бешеную сестру в сторону центра. В лучах палящей звезды они смотрелись довольно мило. Высокая Зарина и её маленькая сестрёнка, имеющая на меня какие-то свои особые, личные виды. Зайдя во дворы, я обратил внимание, как на меня пялятся окружающие. Почти все, с кем я сталкивался взглядами, рассматривали меня, смеялись, а кто-то кривил брови. Сострадания в их лицах я не заметил. Возможно, я просто не заметил. Не знаю на сколько всё плохо с моим лицом.

Пятясь по улицам как дворовый алкоголик, я подбираюсь к родному дому. Вот он, я ему рад, наконец свершилось, и я завалюсь в кровать. Позвонил в звонок, открыла сестра. Когда она на меня посмотрела, я заметил грусть и гнев на её миниатюрном лице. Она заплакала, подхватила меня, завела в квартиру, посадила на стул в кухне и начала звонить по телефону. В голове у меня зазвенело, как непрекращающийся звук колокола. Глубоко вдыхая, я борюсь с тошнотой. Хорошо, что добрался до дома. Этот «король» тоже видел меня во сне – это плохо.

Сестра за руку отвела меня в ванную. Горячая струя душа умиротворяет и расслабляет. Сестра принесла квадратики льда в кульке, я возложил их на напухший синяк на лице. Пекущий лёд медленно таял от моей щеке. Платок, забавно прилипший ко лбу, так и не отлип, он присох, будет больно отдирать.

В дверь позвонили. Это Люся пришла меня лечить. Когда мой лоб теплом своим растопил весь твёрдый лёд в кульке, обратив его в холодную воду, я надел халат и проследовал в комнату сестры. Люся спокойно посмотрела на меня и принялась водить по мне глазами. Как профессионал. Без удивления и всего прочего, что мне тогда было не нужно.

– Привет ещё раз. Будем тебя обрабатывать, – сказала тихо Люся. Рядом с ней стоял чемоданчик врача. Сестра взволнованно ходила туда-сюда, гадая во что я встрял. Лучше бы ей не знать.

– Буду очень признателен, – молвил я и присел рядом.

Она рассмотрела меня уже вблизи, касаясь тонкими пальчиками.

– Небольшое рассечение, нужно зашить, – произнесла она и посмотрела на платок, присохший к моему лбу. Накапав что-то на него, она с лёгкостью его сняла, я даже не почувствовал. – И тут зашьём. Потом быстро зарастёт, у меня лучшие средства. Что-то ещё беспокоит?

– Может, разве что несколько синяков.

Я встал, снял халат. Показал синяки и ссадины.

– Ничего критичного. Замажу, заклею, посидишь дома.

– Мне завтра нужно выходить, – заявил я. Нужно управлять киоском с едой, иначе он разорится.

– Попросишь Митю, он выйдет. Ты наверное шутишь, я поняла. Никуда ты не пойдёшь, – сказала сестра.

– Шрамы будут? – поинтересовался я у Люси.

– Скорее всего нет. В худшем случае они будут как ниточки – не заметны. Если сильно захочешь, шрамы можно убрать. Современная медицина может многое. Но парней шрамы красят, – сказала она и поиграла бровями. Мне это понравилось. – Рассечение прямо на синяке. После небольшого укольчика я начну.

Она помыла руки, надела перчатки, продезинфицировала мою рану и приступила.

– Вот скажите, почему, когда мы хотим сказать – год, то говорим тысяча дней? – заметил я. Люся готовила шприц, иглу, нитку и всё остальное, разложив это на специальное покрывало, которым она накрыла большую часть кровати.

– Скорее, это просто привычка, традиция. Да и в пяти тысячах дней ощущается больше энергии, чем просто в пяти годах. Пять тысяч дней… Чувствуется глубина, не находишь? – спросила сестра.

– Нахожу, это философская тема. Странный наш мир… Кстати, Люся, хочу тебе сказать, что сон странный, он не простой…

Не успел я договорить, как она меня перебила:

– Сейчас будет укольчик, – предупредив, она уколола меня в щёку, щека полностью онемела.

– Не рассказывай его никому. Ни в коем случае! – настоял я.

– Почему? – спросили они почти одновременно.

– Там такая штука… короче говоря, не только ты видела сон со мной. Звучит как бред, и всего я не знаю, но когда… – сказал я и резко остановился. Она же сейчас будет меня зашивать. Не лучший я выбрал момент. – Слушай, а давай ты сперва меня заштопаешь, а потом я расскажу. Извини.

– Как скажешь, – абсолютно спокойно сказала она и принялась работать. Настоящий профессионал.

Зашив мне рану, она аккуратно срезала концы нитки и покрыла синяк какой-то мазью. Потом она принялась зашивать рану на лбу, но уже без укола. Чем-то помазала, и лоб слегка онемел. Она зашила лоб, срезала, помазала. Готово. Затем она помазала синяки и ссадины, на ссадины наклеила пластыри. Их было не много и они не мешали. Я одел халат, и она дала рекомендации.

– Ну, что там на счёт этого сна? – спросила Люся.

– Точно, не рассказывай про него никому, вообще никому. Одна девочка рассказала папе про такой сон, и из глаз у неё пошла кровь. Она ослепла на долго. Это из её уст. Ещё Кеше снился такой сон…

– Что?! – перебила Люся. – Кеше? Твоему Кеше? Почему же ты молчал?! – спросила она, несколько повысив тон. Глазки её заиграли удивлением и задергались. Она испугалась.

– Прости меня, я не знал про такие последствия…

– Это как-то связано с тем, что твоё лицо так разукрасили? – перебив, спросила сестра.

– Частично. Извини что не сказал, – обратился я к Люсе. – Я не хотел нагонять паники и не знал про последствия. С Кешей же всё нормально, он про картину рассказывал и всё хорошо. На картине из его сна было нарисовано место. Мы ходили туда. Звучит безумно, я понимаю.

Сестра просто стоит и слушает. Наверное, думает что мы над ней подшучиваем. Ведь тема разговора абсолютно абсурдна.

– Давай рассказывай всё! – вскрикнула сестра. – Безумно или нет, но побои на тебе настоящие. Кто это сделал?!

– Я думаю, бандиты это сделали. Но я первый начал. Там всё непросто, послушайте всё с начала…

Я решил рассказать всё по порядку, но получилось так, что рассказ мой уместился в паре минут монолога, в следствии чего подробностями он не блистал. Главное, суть я передал как можно доходчивее.

– Подожди… Ты молчал всё это время? Какого хрена?! Кто тебя ударил то, ступеньки?! – прогремела сестра.

– Охранник папы Зарины меня ударил, после того как я…

– У меня столько вопросов, что мне нужно выпить кофе, я пошла, – перебила сестра и ушла на кухню. Она пьёт кофе когда у неё много вопросов.

– Ты же никому не рассказывала про сон? – с улыбкой спросил я Люсю.

– Нет! – резко и громко ответила она, затем пристально посмотрела на меня и распахнула свои большие карие глаза. – Никому, только вам двоим.

– Да я сам в замешательстве. Это переходит границы. Я бы не хотел продолжать в этом участвовать, у меня затылок болит, – сказал я и потрогал затылок. Колит.

– Покажи, – попросила она, и я показал. – Так, тут тоже нужно поработать, – сказала Люся и быстро сделала всё что нужно. Смазала, даже заклеила белым пластырем.

Сестра вернулась.

– Ну что, давай рассказывай, – приказала сестра с двумя чашками в руках. Она поставила одну чашку на столик рядом с кроватью, другая осталась у неё в руке. – Тебе кофе не нужно, я сделала травяной чай, он настаивается.

– Так я уже всё рассказал, за исключением некоторых деталей. Полагаю, я заслуживаю покоя, после того как меня спустили со ступенек, а потом заехали металлическим носком по лицу.

– Металлическим носком по лицу?! – воскликнула сестра.

– Было больно… Всё, теперь ты знаешь, что это тот охранник с красными глазами заехал мне ногой. Тебе легче?! – громко спросил я.

– Нет, мне не легче. Вот гад! Нужно его наказать. Что же ты сразу не рассказал?

– Не захотел. У меня полное право поступать так как я хочу, «мамочка», и я воспользуюсь этим правом! Не хочу я никого наказывать, не хочу! – вскипел я.

– Извини, я всё понимаю, не буду больше налегать, – тихо сказала сестра. – Но потом ты всё расскажешь.

– Знаете? Всё это похоже на кошмар, только у меня он наяву, а у остальных во снах. И в этих долбаных снах я! Я в этих долбаных снах! Какие-то картины, лабиринты, кровавые слёзы. Почему я должен верить во всё это сумасшествие? Может у этой Зарины вовсе не из глаз кровь пошла… семейка отмороженных! – раскричался я, дав понять что хочу отдохнуть.

– Так значит мне не стоит волноваться, если я умолчу о картине? – заговорила Люся спокойным и приятным голосом.

– Полагаю, что не стоит, – сказал я, успокоившись. – Я могу опираться лишь на факты, но, по сути, я не в чём не уверен на сто процентов. Всё что я знаю лишь чьи-то слова, хоть и звучавшие убедительно. Просто не говори об этих долбаных картинах и всё, это ведь не сложно.

– А я скажу кое-что, я должна сказать. На одной картине из сна я зашивала тебя. Я видела будущее, – сказала она и потрогала себя за щёки. Протерла глаза.

– Значит сбылось то, что ты видела на одной из картин, и осталось сбыться остальным двум. Верно? – предположил я.

– Наверное, как-то так. Но я не скажу что там на этих картинах, я не могу, – взволновалась Люся.

– Не надо, не стоит говорить что на тех двух долбаных картинах, – настоял я.

– Да! – заявила сестра. – Не говори что на тех долбаных картинах! А ты побудь дома и полежи в долбаной кровати! – обратилась она ко мне. – Хватит уже этих долбаных разговоров!

– Хорошо, хватит, – сказал я. – А теперь я позвоню Кеше.

Вдруг в голове начало сильно кружиться, и я лёг на кровать. Голос Люси казался слегка искажённым, но кроме него будто ничего не существовало.

– Всё нормально, это естественное состояние после сотрясения, ему нужен покой, пусть выпьет чай, – сказала она сестре.

Я не мог двигаться, но всё слышал. Мне действительно нужно передохнуть. Когда я вновь пришел в себя, я молча выпил чай, извинился и пошел в свою комнату, снял халат и прилёг в свою кровать. Позвонили в дверь, пришел установщик новых окон – звукопоглощающих. Чтобы не дуло, и уличный гул не мешал нормально спать. Ночью бывает весело вечерним дебоширам. Даже если их и утихомирят правоохранительные органы, всё равно гады успеют разбудить и сбить сон.

Пока сестра говорила с установщиком, Люся зашла ко мне. Я засыпал, несмотря на то что день в самом разгаре. Она присела рядом и взяла мою руку. Я открыл глаза, и она так нежно заглянула в них, когда мы сошлись взглядами, что захотелось её поцеловать.

– Я не понимаю что происходит, – молвила она, – но я знаю что это к лучшему. Просто верю в это, желаю этого. Можно с тобой полежать? – она мягка в разговоре, и мне приятно слышать её речь.