Kitabı oku: «Двинулись земли низы – 1», sayfa 4

Металлург

Иван Тевадросович Тевосян, как вы наверняка догадались – армянин по национальности.

Именно Иван Тевадросович. Привычное «Иван Федорович» – русифицированный вариант. Кстати, по одной из версий, «Федоровичем» его сделал не кто иной, как товарищ Сталин. Якобы вождь самолично зачеркнул на поданном документе армянское отчество и написал сверху «Федорович».

Это, впрочем, почти наверняка выдумка.

Не верно и любимое армянскими авторами «Ованес Тевадросович». Не возьмусь говорить о причинах, но факт остается фактом – отец нашего героя, небогатый портной из города Шуши, что в Нагорном Карабахе, всех своих детей, кроме младшего Вартана, назвал неармянскими именами: Юлия, Иван и Изабелла.

Тевадрос Тевосян с детьми Юлией, Иваном (стоят), Изабеллой и Вартаном (сидят).

Иван родился то ли еще в 1901-м (22 декабря по старому стилю) году, то ли уже в 1902-м (4 января по новому) но, так или иначе – на снимке студентов МГА он младший.

Начало двадцатого века – мягко говоря, не лучшее время для армян. И я даже не про геноцид в Турции, в Российской империи тоже проблем хватало. Все первые десятилетия нового века – непрекращающаяся взаимная резня армян и азербайджанцев, с которой власти, похоже, просто не знали, что делать. Когда Ване не исполнилось и четырех, Тевосяны после страшной шушенской резни бежали в Баку. Поначалу жить было просто не на что, и Юлия с Ваней ходили с котелками просить еду у русских солдат, расквартированных в находящихся неподалеку казармах. Потом стало полегче, но это была смена нищеты на бедность, не более того. В восемь лет Ивана отправили учиться, но единственное, что смогла «потянуть» семья – двухгодичную русскую православную школу. Ваня оказался единственным армянином в классе, и поначалу ему пришлось очень нелегко, прежде всего – из-за плохого знания языка. Впрочем, к концу первого года он уже говорил по-русски без акцента и писал без ошибок. Мальчик вообще оказался идеальным школьником: тетради исписаны каллиграфическим почерком без единой помарки, учебники содержались в настолько идеальном виде, что над перфекционизмом старшего сына в семье постоянно подшучивали.

После церковноприходской школы настал черед трехгодичной торговой школы, но уже – в свободное от работы время. Сначала Ваня переписывал своим образцовым почерком школьные бумаги, потом потихоньку репетиторствовал, потом, наконец, работал уже на полную ставку в Волжско-Бакинском нефтяном обществе: конторщик, счетовод, помощник бухгалтера…

Потом революция, смутные времена, опять обоюдные погромы – гораздо более страшные и масштабные. Юноша никогда не оставлял мечты о среднем образовании и потому поступил в вечернюю гимназию. Там он, кстати, в поисках нужного учебника по истории, и познакомился с юным телеграфистом Васей Емельяновым.

Вскоре молодые люди выяснили, что состоят в одной и той же партии, причем у Тевосяна партийный стаж больше. Старшая сестра Юлия и ее жених Левон Мирзоян еще весной 1917 года признались Ване, что стали членами партии большевиков. Вскоре 15-летний клерк Волжско-Бакинского нефтяного общества взахлеб читал марксистскую литературу, а на собраниях и митингах, открыв рот, слушал Степана Шаумяна, Алешу Джапаридзе, Ивана Фиолетова, Анастаса Микояна и других «бакинских комиссаров».

Год спустя, в июне 1918 года, 16-летний Иван Тевосян становится членом РСДРП (б).

А через пару месяцев, в сентябре, советская власть в Баку пала.

26 бакинских комиссаров были расстреляны и зарублены шашками на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, а вошедшие в город части Кавказской исламской армии в отместку за мартовскую резню азербайджанцев учинили в Баку беспрецедентный армянский погром. Тевосяны спаслись только тем, что спрятались под полом в своем домишке.

И. И. Бродский. Расстрел 26 бакинских комиссаров.

Большевики ушли в подполье, и одним из самых деятельных партийных активистов неожиданно для многих становится Ваня Тевосян. Как он сам двадцать лет спустя писал в автобиографии: «Весь период, начиная с конца 1918 года и до 28 апреля 1920 года, работал в Бакинском подполье. До марта 1919 года был рядовым. В марте с организацией подпольного Городского районного комитета вошел членом комитета. Затем членом президиума, а с августа 1919 года секретарем Городского районного комитета вплоть до захвата власти». Написано сухо, но если вспомнить дату рождения, то несложно подсчитать, что одним из руководителей бакинского подполья Тевосян стал, когда ему не исполнилось и 18 лет.

Его товарищ по подполью Василий Емельянов был куда красноречивее: «После … знакомства мы стали с Тевосяном регулярно встречаться на занятиях в вечерней гимназии. Вскоре я узнал, что это он и есть тот самый «Ваня», который подписывает поручения и решения нашей районной партийной организации. Как секретарь ячейки, я эти решения, получаемые нами через Бутикова, зачитывал на собраниях. Они печатались на тонкой папиросной бумаге и были очень короткими.

… Вспоминая насыщенные событиями апрельские дни 1920 года, когда партийная организация интенсивно готовилась к захвату власти, мне трудно теперь представить, что одним из активных организаторов подпольной работы в это время был худенький паренек с копной густых черных волос и большими серьезными, всегда наполненными заботой глазами. Его звали тогда Ваня или Вано. Тевосяну в то время было всего восемнадцать лет».

Потом… Потом была подготовка к восстанию, нелегальный ввоз оружия, создание и обучение вооруженных рабочих дружин. «Товарищ Ваня» (он так и подписывал документы) избран членом тройки Городского района по организации восстания.

И вот этот день настал – вернее, не день, а ночь. В ночь с 27 на 28 апреля 1920 года части Красной армии перешли границу Азербайджана, чтобы поддержать восставших.

Киров (второй слева), Орджоникидзе (третий слева), Микоян (первый ряд, второй справа) среди красноармейцев и командиров 11-й армии на вокзале в Баку, май 1920 года

А в городе в эту ночь рабочие дружины захватывали одно правительственное здание за другим. Матвей Канторович, также соученик Тевосяна по вечерней гимназии, и соратник по подпольной борьбе, вспоминал: «В ночь на 29 апреля И. Ф. Тевосян с группой товарищей держали под стражей в помещении бывшего полицмейстерства арестованного… генерала Тлехаса. Усталые до изнеможения во время событий первого дня восстания, они сидели за столами, положив голову на руки. Кто-то лежал на трех рядом стоявших стульях, свернувшись калачиком. Такую картину автор этих строк застал в 5 часов утра…».

Генерал Тлехас вскоре приговором революционного трибунала без особых судебных формальностей был расстрелян как контрреволюционер и мусаватист. А Иван Тевосян возглавил Городской районный комитет.

Делегатский билет N 1683 Вани Тевосова (Тевосяна И. Т.) на Съезд народов Востока 1920 г.

Более полугода Тевосян руководил райкомом, создавал новые органы власти, принимал в партию новых большевиков, во многих выданных тогда партбилетах стояла его подпись – «Ваня».

Мандат N 351 Вани (Тевосяна И. Т.), члена Бакинского Совета рабочих, красноармейских и матросских депутатов.

Тогда же в Баку он познакомился еще с одним молодым коммунистом, Борисом Ванниковым. Да, да, тем самым, «дважды сидевшим трижды Героем», представителем той же блестящей плеяды «сталинских маршалов промышленности», к которой принадлежал и сам Тевосян. Кстати, они практически одновременно, в 1939 году, станут членами правительства: Тевосян – наркомом судостроительной промышленности, а Ванников – наркомом вооружения СССР.

Легенды советской промышленности. Слева направо: Д. Ф. Устинов, Б. Л. Ванников, А. И. Ефремов, В. А. Малышев, 1943 г.

Но до этого еще много десятилетий, а пока в начале 1921 года бакинские коммунисты избирают Ивана Тевосяна делегатом Х съезда РКП(б) с правом решающего голоса.

После съезда – подавление Кронштадтского мятежа. По словам Фадеева, Тевосян тогда попал в Сестрорецк, в группу ТАОН – тяжелой артиллерии особого назначения. Ему повезло больше, чем будущему соседу по общаге – в отличие от Фадеева, он остался цел и невредим.

Иван Тевосян на фото участников подавления Кронштадтского восстания. В центре Климент Ефремович Ворошилов.

После Кронштадта 19-летнего Тевосяна вызвали на Воздвиженку, в ЦК партии. Многих вернувшихся из Кронштадта делегатов тогда туда вызывали – высказать благодарность за проявленное мужество и преданность делу партии. Словесную и не только. С Тевосяном беседовал секретарь ЦК РКП(б) Емельян Ярославский. Поблагодарив от имени партии и поздравив с победой, он предложил молодому большевику поступить на учебу в Коммунистический университет имени Свердлова, самое престижное тогда учебное заведение, специально созданное для обучения советской и партийной элиты. Мол, вы, товарищ Тевосян, многократно проверенный в деле коммунист, к тому же нам сейчас очень нужны национальные кадры для руководства республиками.

Как мне представляется, проблема была в том, что товарищ Тевосян не хотел быть национальным кадром. Он хотел быть самим собой, представлять ценность безотносительно своей национальности. Поэтому лестное предложение отклонил, но, по возможности, попросил дать ему возможность обучаться в техническом вузе – исполнить давнюю мечту о получении инженерной специальности.

Николай Александрович Михайлов, известный советский журналист и партийный функционер, так излагает финал этой беседы в очерке «Свой человек» в сборнике «Люди Страны Советов»:

«Мне нравится твоя настойчивость. Мы идем тебе навстречу, потому что будем развивать промышленность. Нам нужны инженеры, – говорил Ярославский, глядя на Ваню сквозь толстые стекла очков. – У тебя есть характер, и если ты по-настоящему хочешь стать инженером, ты им будешь».

На следующий же день Тевосян получил направление со следующим текстом: «Центральный Комитет РКП(б) командирует Тевосяна Ваню в распоряжение Горной академии».

***

Я рассказал почти обо всех персонажах с фотографии, но одного героя моего романа на ней нет – как я уже говорил, он остался за кадром. Этот студент не жил в общежитии, как остальные мои герои, но их тесная дружба, продолжавшаяся всю жизнь, меньше от этого не стала. Так что – без промедлений, в тот же час, позвольте познакомить вас.

Управленец

Аврамий Павлович Завенягин родился под звон колоколов в светлый день Пасхи, 1 апреля все того же общего почти для всех моих героев 1901 года. Произошло это на железнодорожной станции Узловая, что в Тульской области. Родился он в семье паровозного машиниста Павла Устиновича Завенягина и был девятым и последним ребенком.

Свое редкое имя – Аврамий – получил благодаря популярному тогда «Сытинскому календарю», утверждавшему, что 1 апреля – день Святого мученика Аврамия. Позже в имя усилиями паспортисток вкралась вторая буква «а», благодаря чему у его детей оказались разные отчества: сын всю жизнь был Юлием Аврамиевичем, а дочь – Евгенией Авраамиевной.

В многодетной семье, впрочем, количеством букв не заморачивались и звали последыша просто Авраней.

Но это продолжалось недолго.

Практически всю жизнь Аврамия Павловича звали именно Аврамием Павловичем, это отмечают все мемуаристы. Всегда звали. Даже когда он был студентом-первокурсником.

Вот что писал его однокашник Василий Емельянов, наш Ядерщик: «Авраамий Павлович Завенягин был бывшим секретарем укома, его всегда, даже в студенческие годы, звали – Абрам Павлович». Ему вторит и другой бывший студент Горной академии, геолог Леонид Громов: «Я не помню, чтобы кто-нибудь называл его по имени, только Абрам Палыч. Не помню, чтобы кого-нибудь из студентов, кроме него, называли по имени-отчеству. … И это получалось само собой, безо всяких с его стороны претензий или подсказок».

Интересен также следующий факт. Сам Аврамий Павлович, как и было положено в патриархальных семьях, всю жизнь звал своих родителей на «вы». В этом, конечно, нет ничего особенного. Удивительнее другое – с какого-то момента и Павел Устинович вдруг начал «выкать» своему младшему сыну, и так они оказывали друг другу взаимное уважение много-много лет.

Как рассказывала дочь нашего героя, в семье любили вспоминать эпизод, как дед, узнав о назначении сына директором Магнитки – главной тогдашней стройки страны, о которой радио и газеты трещали с утра до вечера, немедленно приехал в Москву. «Он был очень взволнован, долго колебался и все-таки задал своему взрослому сыну один-единственный, но важный вопрос: «Аврамий, а Вы справитесь с этой работой?».

Павел Устинович Завенягин

Все эти странности с именованиями объяснялись просто – Аврамий Палыч обладал уникальным врожденным талантом.

Кому-то от природы дается абсолютный слух, другому – голос, который даже «ставить» не надо. Третий отродясь спортом не занимался, но ему от рождения дана невероятная сила – я таких людей видел. А Аврамию Павловичу при рождении выдали непревзойденное умение управлять людьми и решать поставленные задачи.

Аврамий Павлович Завенягин был управленец милостью божьей.

Создателя польской «Солидарности» Леха Валенсу, помнится, за его врожденный талант политика часто называли «политическим животным». В таком случае Завенягин был «животным управленческим» – никто лучше его не мог решить поставленную задачу оптимальным способом, при этом используя имеющиеся ресурсы самым эффективным образом. Не случайно всю жизнь любимым изречением Завенягина были слова поэта Баратынского: «Дарование есть поручение, и должно исполнить его, несмотря ни на какие препятствия».

Этот его талант проявился еще в ранней юности, когда он учился в реальном училище в соседнем с Узловой городке Скопине.

А. Завенягин – ученик реального училища.

Как и все мои герои, Завенягин очень рано пришел в революцию – он стал членом партии большевиков в 16 лет, сразу после революции, в ноябре 1917 года.

И, едва вступив, ушел в организаторскую работу как рыба в воду.

День и ночь он ведет партийную работу в Туле, Узловой, Скопине и Рязани. Правда, когда началась Гражданская война, прятаться за партийной работой он не стал. Тогда молодой редактор рязанской газеты «Известия» написал сестре Марии: «Во вторник еду на фронт или в Москву на командные курсы. Иного выхода нет. Колчак, окаянный, напирает. Успокой домашних. Напишу как-нибудь больше. Если мама вздумает ехать ко мне – отговори. Желаю счастья».

Как известно, нигде люди не растут так быстро, как на войне. Гражданскую войну юный Завенягин закончил в полковничьей должности начальника политотдела Рязанской пехотной дивизии. А после расформирования дивизии 18-летнего комиссара партия отправляет на партийную работу в Донбасс – «всероссийскую кочегарку».

***

Регионы, обретшие собственное лицо, крайне неохотно с ним расстаются.

Донбасс – не исключение.

Донбасс всегда похож на Донбасс – и в десятые годы XXI века, и в девяностые века XX, и в двадцатые годы все того же XX. Во все времена и при любых режимах там все те же степи, все те же терриконы, и те же пресловутые «донецкие четкие пацанчики».

С последней составляющей в 20-е годы XX века было особенно хорошо.

1-й Запорожский пеший полк имени гетмана Дорошенко армии УНР вступает в Бахмут, апрель 1918 года.

В Гражданскую войну на территории Донбасса творился форменный дурдом – по этой территории, хаотично сменяя друг друга, шастали большевики, белогвардейцы-калединцы, «самостийники» Центральной Рады, опять большевики, но уже Донецко-Криворожской республики, чубатые гайдамаки, сечевые стрельцы и запорожцы УНР, чопорные австрийские и германские оккупанты, опять «шароварники», но уже гетманские, рудничные партизаны, донские белые казаки-красновцы, англо-французские войска, повстанческие отряды анархо-комунистов, деникинцы Май-Маевского, красные стрелковые дивизии Антонова-Овсеенко, махновская Революционная повстанческая армия Украины, врангелевцы…

Атаман Гайдамацкого коша Слободской Украины Е. И. Волох

Местное население от всей этой кутерьмы малость озверело и решило не оставаться в стороне.

Едва ли не каждое уважающее себя село формировало собственные силы самообороны, в просторечье именуемые «бандой», во главе с каким-нибудь батькой-атаманом. Чаще всего такое формирование контролировало свой район, но при случае не отказывало себе в удовольствии пошарить в закромах у соседей. Количество таких отрядов не поддавалось никакому учету, их были тысячи, они возникали и исчезали, иногда собирались в довольно крупные альянсы, чтобы в любой момент рассыпаться.

В 1920 году, когда Завенягин был прислан устанавливать Советскую власть в Донбассе, дурдом был в самом разгаре. Большинство городов Донбасса контролируют большевики, в Волновахе и Мариуполе – врангелевцы, Старобельск держат махновцы.

При этом за пределами крупных населенных пунктов никакой власти нет, окромя тех самых сбившихся в неисчислимые банды местных «хлопчиков» с обрезами.

Зато с махновцами, в облегчение большевикам, заключены «старобельские соглашения», по которым «красные» большевики и «черные» анархисты – последователи батьки Нестора – образуют временный альянс, призванный выбить с Донбасса идеологически чуждых «белых» врангелевцев. Чтобы потом сторонники социалистического выбора уже с чистой совестью продолжили резаться между собой.

Штаб махновской Повстанческой Армии обсуждает проект разгрома врангелевцев, Старобельск, 1920 г.

Впрочем, Завенягин в боях участвовал мало, в основном работал по призванию – управленцем. Потому как война войной, но главная задача была вовсе не в уничтожении недобитых банд. Донбасс в те годы являлся главной топливной базой страны. И именно восстановление добычи угля было первоочередной задачей. В созданную Украинскую трудовую армию мобилизовывались все квалифицированные шахтеры в возрасте до 50 лет, а технические специалисты – до 65 лет. В июне 1920 года юзовская газета «Диктатура труда» писала: «Наша очередная задача – неуклонное проведение трудовой повинности… Поголовная мобилизация всех нетрудовых элементов… В трудовой республике нет места паразитам и бездельникам. Их или расстреливают, или перемалывают на великих жерновах труда».

Забота у нас простая, забота наша такая -

Жила бы страна родная и нету других забот.

И снег, и ветер, и звезд ночной полет,

Меня мое сердце в тревожную даль зовет.

И новом месте Завенягину, как говорится, «черт ворожил». В силу своего природного таланта он делает блестящую карьеру и быстро растет в чинах и должностях.

Правда, всякое бывало – там, в Донбассе, Завенягин получает свою первую и единственную судимость и серьезный срок: в 1920 году он был осужден Ревтрибуналом XIII армии на 15 лет за преждевременную эвакуацию г. Юзовки, ныне Донецка. Правда, реально отсидел не 15 лет, а несколько дней, после этого приговор был отменен, а осужденный реабилитирован постановлением ЦКК РКП (б).

Именно там, в Донбассе комиссар превратился в чиновника:

На новом месте Аврамий Павлович становится, в нынешней терминологии, главой администрации различных городов. Причем не маленьких. Сразу по приезду в Донбасс, в феврале 1920 года он занимает должность председателя уездного революционного комитета в широко известном с недавних пор городе Славянске.

Завенягин Аврамий Павлович, председатель уездного ревкома г. Славянска.

А уже в сентябре переводится секретарем уездного комитета партии в Юзовку.

На наши деньги – мэр Донецка. И это в 19 лет!

Впрочем, как позже писал современник Завенягина Александр Козачинский в книге «Зеленый фургон»: «Ему было всего лет восемнадцать, но в те времена людей можно было удивить чем угодно, только не молодостью».

Чтобы казаться хоть немного солиднее, Завенягин отпускает усы модного тогда фасона, сегодня именуемого «под Гитлера». Словно в отместку за это, ехидный Фатум тут же «помог» ему выглядеть еще взрослее – уже в 20 лет секретарь укома неожиданно начал лысеть.

Как и Фадееву и Тевосяну, Завенягину совершенно незачем было срываться в Москву, у него и на своем месте все было прекрасно. Аврамий Павлович быстро сошелся с местными коммунистами и нашел в Донбассе как настоящих друзей, так и полезные знакомства, которые потом не раз пригодятся ему в жизни.

Лучшим другом Аврамия на долгие годы стал председатель уездного Совета трудящихся Тит Коржиков, с которым они вместе возглавляли юзовский уком.

Пускай нам с тобой обоим беда грозит за бедою,

Но дружбу мою с тобою одна только смерть возьмет.

И снег, и ветер, и звезд ночной полет,

Меня мое сердце в тревожную даль зовет.

Вот фотография тогдашнего руководства Юзовки – Коржиков в центре, слева от него, в папахе – Завенягин.

Вместе с Титом им пришлось пройти «и Крым и Рым» – тогда без этого было нельзя. Как я уже говорил, Донбасс в 20-е очень напоминал Донбасс в 90-е – это было лоскутное одеяло из территорий, контролируемых множеством группировок, находившихся между собой в сложных отношениях.

И значимость каждой группировки определялась по количеству бойцов, которых она могла выставить, поэтому периодически приходилось выходить «стоять за други своя».

Например, «укомовским», к которым принадлежал Завенягин, несмотря на их высокий формальный статус, периодически приходилось просить о поддержке парторганизацию юзовского техникума. А предводительствовал этими прославленными в городе бойцами недавно вернувшийся с Гражданской молодой коммунист по имени Никита, по фамилии Хрущев.

Н. С. Хрущев (в центре, в черной папахе) в группе участников совещания начальников политотделов и командиров дивизионов 9-й Кубанской армии. Октябрь 1920 г.