Чужие игры. Противостояние

– Солдаты будут стрелять на поражение? – поднял брови капитан.

– Нет. Конечно, нет.

– Вот и ответ.

Райли и Коллинз переглянулись.

– А если я возьму с собой пару малолеток, другие не разбегутся?

– Нет, – убеждённо ответил Линкольн.

– Почему?

– Потому что мы так договоримся. А они хорошие ребята и умеют держать слово.

– Понятно. – Райли вздохнул. – Тогда говори, кого имеет смысл взять.

…

Свет перестал моргать.

Сразу после аварии, после того, как Конфетка вырубила компьютерную систему инопланетного корабля, свет ненадолго погас, а затем принялся моргать, расшатывая и без того напряжённые нервы пассажиров «Чайковского». Прерывистое моргание стало отчётливым и очень зримым признаком катастрофы, нарушившей не очень приятный, но установленный и ставший привычным порядок. А ещё – отчётливым признаком того, что спасательная миссия сорвалась и что будет дальше – непонятно.

Моргающий свет стал признаком поглотившей их неизвестности, и многие не выдержали: кто-то закричал; кто-то заплакал; кто-то закрыл глаза и сжался в комочек, молясь или же не думая ни о чём. И всех, точнее, многих, продолжало потряхивать после того, как свет снова погас – секунд на тридцать, – а затем стал работать в прежнем режиме.

Убедившись, что нервное моргание прекратилось, многие решили, что всё вернулось на круги своя, но ошиблись: вернулось частично. Свет перестал моргать, роботы-уборщики, взбесившиеся во время аварии, выстроились в колонну и организованно уехали в свой закуток, в уборных возобновилась подача воды, однако ворота в коридор и дверцы грузового лифта, через шахту которого на их уровень поднялся Райли, оставались распахнутыми. Кто-то предложил «пойти прогуляться», но сначала, находясь под впечатлением от последних событий, предложение сочли глупой шуткой, а потом у ворот и лифта появились охранники из числа прибывших с директором «Vacoom Inc.» солдат, и призыв потерял актуальность.

До сегодняшнего дня ребят держали взаперти инопланетяне, теперь – спасатели.

– Кажется, мы здесь застряли, – вздохнул Вагнер, бросив очередной взгляд на перекрытые ворота.

– Раньше у тебя были сомнения? – прищурилась Тельма.

– Раньше у меня была надежда.

– А теперь?

– Теперь мне придётся чинить VacoomA – с неизвестными шансами на успех, а потом придумывать, как вытолкнуть его в космос.

– Тебе придётся чинить?

– Ну, не тебе же, – огрызнулся Вагнер.

Павел Вагнер был кадетом, на борту «Чайковского» набирался опыта, выполняя массу обязанностей, начиная от помощи пассажирам и заканчивая ответственностью за груз, и как любой слушатель Академии, прекрасно разбирался в устройстве клиперов – люди с узкой специализацией, не владеющие навыками в других профессиях, в космос не допускались. Поэтому ремонтировать повреждённый VacoomA действительно предстояло ему, а не биологу Тельме, которая летела по контракту на базу «Армстронг».

– Интересно, как ты его вытолкаешь?

– Я ведь сказал: придумаю.

– Давайте не будем ссориться? – попросила Наоми Амар, личная помощница Аллана Райли, сопровождавшая победителей «Фантастического Рождества» в путешествии на Луну. – Все на взводе и готовы устроить скандал, но это не то, что нам сейчас нужно.

– А что нам сейчас нужно? – поинтересовалась Тельма.

– Демонстрировать спокойствие и уверенность.

– И где их взять?

– Попробуй поискать в себе, – предложил Вагнер.

– Павел? – подняла брови Наоми.

Кадет отвернулся.

– Давайте просто согласимся, что мы чувствуем себя немного странно, и на этом успокоимся? – предложил доктор Нуцци. – А в нашем положении странность ощущений вполне естественна. И очевидна.

И он был прав.

С момента катастрофы и до сегодняшнего дня все они – взрослые – стали членами команды капитана Линкольна, но не только исполняли его распоряжения, но и принимали активное участие в их планировании. В условиях чрезвычайных обстоятельств Линкольн часто проводил совещания, во время которых всегда учитывал мнение большинства. Однако сейчас он заперся в «Чайковском» вместе с Райли и Коллинзом, и не было никаких сомнений в том, что, выйдя из клипера, они просто-напросто озвучат принятое решение. В приказном тоне.

Это смущало.

С другой стороны, все догадывались, что однажды это должно было случиться: что они вернутся на своё место, в то положение, которое занимали до аварии, поэтому упомянутую доктором Нуцци «странность» переживали хоть и болезненно, но без ярости, злости или обиды. А вот Чарльз Фрейзер Пятый и Арнольд Хиллари, двое наиболее авторитетных молодых ребят из числа участников «Фантастического Рождества», чувствовали себя глупо. Именно глупо. Они присоединились к взрослым, показав остальным, что ставят себя выше их, но теперь потеряли право голоса в новом сообществе и всё чаще ловили на себе косые взгляды старых друзей. Пренебрежение Линкольна нанесло по их позициям сильный удар.

– Почему нас не позвали?

– И не позовут, – ответила Тельма.

– Почему? – повторил Арнольд.

– Потому что теперь у капитана есть гораздо более важный собеседник – мистер Аллан Райли, – объяснила Наоми.

– И чем же он важнее нас?

– Тем, что мистер Аллан Райли – владелец и директор «Vacoom Inc.», а капитан Линкольн – его служащий.

Наоми держалась прекрасно, однако тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Она была верным сотрудником, последовательно и неуклонно отстаивавшим интересы босса; больше всех обрадовалась его появлению; написала для Аллана речь; а её не позвали на совещание даже в качестве секретаря. И это при том, что вместе с руководителями в «Чайковском» заперся солдафон Коллинз.

– Но Райли не знает всех обстоятельств.

– Мистер Райли всё время находился на связи, принимал участие во всех мало-мальски важных совещаниях и прекрасно осведомлён о том, что у нас происходило. А детали капитан ему расскажет.

– Вы его защищаете? – угрюмо спросил Арнольд.

– Такова моя работа, мистер Хиллари, – вздохнула Наоми. – Я тоже не в восторге от того, что сижу здесь и ожидаю распоряжений вместо того, чтобы их разрабатывать, но такова жизнь.

– Рано или поздно это должно было случиться, – добавил доктор.

– Случиться что?

– Мы – сотрудники, наше дело – выполнять приказы.

– Я – не сотрудник, понятно?! – Арнольд сверкнул глазами, однако впечатления не произвёл.

Нуцци с лёгким удивлением посмотрел на покрасневшего здоровяка и предложил:

– Прекрасно, мистер Хиллари, немедленно отправляйтесь к капитану и сообщите ему об этом. А передо мной демонстрировать мужественность не стоит – мне на неё наплевать.

– Что?

– То, что слышали, мистер Хиллари. Вам повторить?

– Проблема – в завышенных ожиданиях, – подал голос Вагнер. – В нашей маленькой коммуне произошла смена руководства, и мы возвращаемся туда, где должны быть: я – чинить клипер, док – лечить людей. Ну а вам тоже найдут какое-нибудь занятие.

– Разве это правильно? – спросил молчавший до сих пор Фрейзер. – Что хорошего в том, что решения будут принимать два человека?

– Мистер Райли привёз с собой солдат, а значит, капитан больше не нуждается в коллегиальной системе управления.

– Они что, установят военную диктатуру?

– Скорее, военный порядок.

– И вам всё равно?

– Если я буду с чем-то не согласен, я выскажусь, – твёрдо пообещал доктор.

– Если вам позволят.

– Уверен, что-что, а высказаться мне точно позволят, – рассмеялся Нуцци.

– Так выскажитесь!

– Против чего? – удивился доктор. – Они ещё ничего не придумали и не предложили. Нужно подождать…

– Подождать чего?! – перебил доктора Арнольд.

Несколько мгновений Нуцци молчал, по очереди разглядывая недовольных парней, после чего покачал головой:

– Несмотря на то что в нашей маленькой коммуне, как выразился Павел, произошла смена руководства, принципиально ничего не поменялось: мы по-прежнему на инопланетном корабле и летим неизвестно куда. Нам нужно отсюда выбраться – тем или иным способом. А чтобы выбраться, мы должны быть лояльны друг к другу и к людям, которые нами командуют.

– Вы сами себе противоречите, док, – хмыкнул Арнольд. – Зачем им наша лояльность, если у них есть военные?

– Военные нужны на крайний случай, мистер Хиллари, – спокойно ответил Нуцци.

– На какой?

– Если вследствие непродуманных решений возникнет внутренняя напряжённость, которая выльется в беспорядки. Но я уверен, что мистер Райли, будучи опытным управленцем, сделает всё, чтобы взрыва не произошло. Он предпочитает принимать продуманные решения.

– А военные…

– Военные обеспечат быстрое исполнение продуманных решений. И пресекут неразумные действия.

– Например? – поинтересовался Пятый.

– Например, расползание пассажиров по инопланетному кораблю.

– Но ведь всем интересно, что находится за пределами ангара!

– Вот об этом я и говорю, мистер Фрейзер.

– Мне не нравится, что нас заперли! – добавил Арнольд.

Доктор несколько секунд смотрел на здоровяка, после чего кивнул и с лёгкой, едва заметной улыбкой повторил:

– И об этом я говорю тоже, мистер Хиллари.

Наоми отвернулась, скрывая широкую, а не лёгкую, как у Нуцци, улыбку, а Вагнер – с той же целью – опустил голову. Тельма осталась безучастной.

– Полагаю, мистер Райли планирует заняться изучением инопланетного корабля, – закончил Нуцци.

– Со своими людьми, – уточнил Пятый.

– Я не знаю.

– А я – догадываюсь.

– Я не могу оспаривать догадки, мистер Фрейзер.

– Так вы – лоялист, доктор Нуцци, – протянул Арнольд. – Не ожидал, если честно.

– Очень странно, что вы этого не ожидали, мистер Хиллари, – ровно ответил доктор. – Во-первых, я – служащий «Vacoom Inc.», и мистер Райли является для меня таким же начальником, как для капитана Линкольна, Наоми, Тельмы и всех, за исключением кадета Вагнера, который добровольно подчинился старшему по званию Линкольну, но не обязан выполнять распоряжения Райли. Во-вторых, я очень хочу домой, а для этого нужно плыть в одной лодке и грести в одну сторону.

– Под командованием Райли?

– Да, мистер Хиллари, под командованием мистера Райли и капитана Линкольна.

– У вас на всё есть ответ, доктор, – буркнул Пятый.

– Это результат вдумчивого анализа происходящего, мистер Фрейзер.

Вагнер снова усмехнулся.

– Я думал, вы другой.

– Нет, я старый.

– Хотите сказать, что наше поведение – признак молодости?

– Признак отсутствия опыта, мистер Фрейзер.

– Опыт в том, чтобы подчиняться? – удивился Пятый.

– Опыт в том, чтобы сохранять хладнокровие и выбирать путь, наиболее подходящий для достижения намеченной цели.

– А ваша цель…

– Вернуться домой, мистер Фрейзер, я только что об этом сказал, и с тех пор ничего не изменилось. А для того чтобы вернуться домой, мы должны действовать сообща. Вы же обиделись на то, что вас не позвали на совещание, и готовитесь сотворить здесь небольшую революцию.

– Я… нет, док, совсем нет. – Пятый сбился. – Просто…

– Мы привыкли к тому, что наше мнение имеет значение, – хмуро поддержал товарища Арнольд.

– Я уверен, что капитан Линкольн донесёт эту мысль до мистера Райли, – твёрдо произнёс Нуцци. – Но в свою очередь хочу заметить, что вам следует укрепить позиции среди друзей.

– Иначе ребята снова потянутся к Баррингтон? – догадался Фрейзер.

– Уверен, что потянутся. – И доктор Нуцци посмотрел на девушку, сидящую возле пребывающего в коме брата.

…

Состояние Артура не менялось.

После первого, самого кошмарного, жуткого приступа, едва не сведшего Анну с ума и вызванного, как понимала девушка, разработанным Сандрой вирусом, Артур затих и с тех пор не шевелился. Худенький. Бледный. Очень похожий на мертвеца. Младший Баррингтон едва дышал, а Анна… Анна давно перестала рыдать в голос, кричать, выплёскивая охватившее её горе. Теперь молчала. Безучастно сидела, прислонившись спиной к стене, и очень редко отрывала взгляд от брата. Иногда плакала, беззвучно, даже без слёз, но рыдать перестала. Она не прятала горе – она им стала. И совсем редко, даже не всякий раз, когда слышала её голос, поворачивалась и смотрела на Сандру. В глубине души Анна понимала, что Конфетка не хотела причинить вред брату, что разработанный ею вирус был направлен против компьютерной системы инопланетян и ударил по Артуру только потому, что младший Баррингтон оставался подключён к системе. Понимала. Но ничего не могла с собой поделать – видела в Конфетке врага. Не кривилась в её сторону, не подбегала с бессмысленной руганью.

Но видела в ней врага.

А Сандра, в свою очередь, прекрасно поняла, какие чувства испытывает к ней Анна, и не приближалась. Попросила Баджи перенести их вещи и спальные мешки подальше от Баррингтонов и старалась не смотреть в их сторону. Попросила, но ничего не объяснила, сказала, что «не может сейчас рассказывать», оставив подругу мучиться в неведении. Как и всех остальных пассажиров «Чайковского», которые знали только то, что Артур и Сандра работали против инопланетной компьютерной системы, потом Конфетка её вырубила, а младший Баррингтон впал в кому. Но как это произошло, осталось загадкой: кто знал – молчал, остальные фантазировали.

Поведение Сандры не осталось незамеченным и породило новую волну слухов, но прежде, чем глупые фантазии превратили Баррингтонов в отверженных, освободившееся рядом с ними место заняли Октавия и Август. Демонстративно заняли, показав всем, что ссора с Сандрой – не более чем личное дело и не выводит брата и сестру из общества.

Намёк поняли все.

А следующий удар по попытке выстроить невидимую стену отчуждения нанесла Диккенс. Выбрав момент, когда Октавия и Август ушли по делам – чтобы никто не подумал, что она явилась к ним, – художница подошла к Анне, уселась рядом и кивнула на Артура:

– Как он?

– Без изменений.

– Понятно. – Диккенс вздохнула и неожиданно спросила: – Ты спала?

Нет, в самом вопросе не было ничего неожиданного, но участливый тон обычно колючей художницы заставил Анну улыбнуться и покачать головой:

– Не уверена. Во всяком случае, не старалась заснуть специально, но, может, меня вырубало.

– Вырубало, я видела, – подтвердила Диккенс. – Но не сразу поняла, что ты отключаешься. Посмотрела на тебя – ты сидишь, потом снова посмотрела – сидишь, вроде так же, но голова под другим углом. А потом снова как обычно.

– Может быть, – не стала спорить Анна. – Но специально не хочу… не могу…

– Но надо.

– Наверное, надо, да. – Баррингтон вновь перевела взгляд на брата. – Я в какой-то момент почувствовала, что нужно отдохнуть, прилегла даже, но не получается. Даже заставить себя пыталась, но не получается.

– А если я скажу, что посижу с Артуром?

– Спасибо.

– Спасибо потом скажешь, – продолжила напирать Диккенс. – Ты ответ дай.

В её голосе вновь появились привычные жёсткие нотки, но именно нотки – художница стала требовательной для того, чтобы Баррингтон приняла её предложение.

– Я… я могу попробовать. Но не уверена, что сумею.

– Ты скажи себе, что Артур под присмотром, и это тебя успокоит. Уверена, что успокоит.

Несколько мгновений Анна размышляла над предложением подруги, поймала себя на мысли, что испытывает огромную благодарность за проявленную заботу, и тихо сказала:

– Я обещаю, но можно чуть позже? Хочу ещё немножко посидеть рядом с ним.

– Договорились, – кивнула Диккенс. – Но немножко.

– Хочу видеть, как он очнётся.

– Он обязательно очнётся.

Несколько мгновений Анна молчала, затем перевела взгляд на художницу, посмотрела в тёмные глаза самбо^[1] и тихо сказала:

– Спасибо.

Вместо ответа Диккенс сжала руку Анны, выдержала короткую паузу и в тон ей, так же негромко, спросила:

– Ты ведь знаешь, что я умею рисовать не только на стенах?

Это была шутка. Диккенс умела рисовать чем угодно и на чём угодно, и рисовать блестяще. Оказавшись на инопланетном корабле с одним лишь альбомом и карандашами, она уговорила Вагнера дать ей машинное масло и нарисовала потрясающую картину для пришельцев, которой до сих пор ходили любоваться обитатели ангара. А затем задала им вопрос, на который инопланетяне ответили. Нельзя сказать, что завязалось бурное общение, но диалог хоть медленно, но развивался… Пока Сандра, спасая Райли, не вырубила компьютерную сеть.

– Да. – Анна вновь улыбнулась. – Конечно, знаю.

– И я… я просто подумала, что это тебя чуточку обрадует. – Диккенс вытащила из рюкзака альбом, вынула из него лист и протянула Баррингтон. – Подарок.

Это был карандашный портрет Артура, выполненный большим мастером. И выполненный от души: художница изобразила мальчика таким, каким он бывал очень редко – улыбающимся. Изобразила с такой теплотой, что на глазах Анны выступили слёзы.

– Диккенс…

– Только ничего не говори, хорошо?

– Можно сказать спасибо?

– Это можно.

– Спасибо.

Слёзы мешали разглядеть детали, но вытирать их Баррингтон не стала, почему-то подумала, что не нужно. Потом слёз стало так много, что перед глазами поплыло, а потом… А потом Анна нашла себя лежащей на спальном мешке и укрытой другим мешком – художницы. Увидела потолок, поняла, что заснула, вскочила, повернулась и наткнулась на ласковый взгляд Диккенс.

– Доброе утро.

– Доброе… Как Артур?

– Всё так же. Я ведь обещала за ним приглядеть.

– Да… – Визит художницы, участливый разговор и портрет сделали главное – успокоили Анну. Ненавязчиво успокоили душу и так позволили расслабиться. Нервное напряжение слетело, навалилась усталость, и всё это вылилось в мягкое, незаметное отключение. – Как долго я спала?

– Два часа.

Но даже эти минуты принесли облегчение: Анна почувствовала себя отлично отдохнувшей и скромно спросила:

– Можно я схожу в туалет?

– Ты ещё спрашиваешь!

– Спасибо.

Девушка вытащила из рюкзака полотенце, гигиенический набор, свежую футболку и отправилась приводить себя в порядок. А когда вернулась – нашла рядом с Диккенс Вагнера. И не удивилась, поскольку давно заметила, что кадет частенько оказывается рядом с самбо. Но на этот раз он явился к Анне.

– Как ваши дела, мисс Баррингтон? Как Артур?

– Я в порядке, Павел, спасибо. Артур…

– Да, извините… – Вагнер смущённо улыбнулся. – Глупые клише.

– Я понимаю. – Анна положила выстиранную футболку на рюкзак и уселась на свой спальный мешок. – А как ваши дела, Павел?

– Зашёл рассказать, что в ближайшее время мы будем видеться реже, мисс Баррингтон: принято решение ремонтировать VacoomA, и я отправляюсь на нижний уровень.

– Жаль.

– У меня есть служебные обязанности, мисс Баррингтон.

– Конечно, Павел, и я надеюсь, что вы с ними справитесь.

– Благодарю.

– У тебя получится починить VacoomA? – Художница вернулась к прежнему, колючему тону.

– У меня должно получиться, мисс Диккенс, – ровно ответил Вагнер. К тону он давно привык.

– Но как мы вытащим VacoomA из ангара?

Некоторое время кадет молчал, затем осторожно пожал плечами:

– Принято решение заниматься проблемами по мере их поступления, мисс Диккенс. И делить обязанности: я буду заниматься ремонтом клипера, а кто-то другой – ломать голову над тем, как вытащить его наружу. – Пауза. – Обо всём этом будет объявлено на собрании.

– Сегодня проведут собрание? – уточнила Анна.

– Обязательно, мисс Баррингтон. Вы удивлены?

– Не ожидала, если честно, – не стала скрывать девушка. А Диккенс поддержала её кивком головы.

– Как только мистер Райли и капитан Линкольн окончательно проработают ближайшие планы, они обязательно проведут общее собрание и доведут принятые решения до сведения всех. Официально.

– Они не очень демократичны, – заметила художница.

– Ситуация не располагает к демократии, мисс Диккенс.

– Ты с этим согласен?

– Кто-то должен взять на себя ответственность за происходящее, и я не имею ничего против того, чтобы этими кем-то стали капитан Линкольн и мистер Райли. Мы действительно находимся в сложном положении, а коллегиальная форма управления отнимает слишком много времени.

– Допустим… – Диккенс помолчала, после чего выдохнула вопрос, который, судя по всему, считала очень важным: – Павел, VacoomA можно починить?

– Я ещё его не видел, однако мистер Райли достаточно оптимистичен, – уклончиво ответил кадет.

– И на чём базируется его оптимизм?

– На том, что в результате обстрела не взорвался реактор.

…

Линкольн не ожидал, что совещание затянется. Думал, они с Райли обсудят наиболее важные вопросы, обменяются впечатлениями, поговорят с Землёй и отправятся по своим делам. Рассчитывал быстро освободиться, но ошибся: воспользовавшись тем, что связь с Землёй прервалась на неопределённый срок, Аллан решил досконально разобраться в происходящем и засыпал капитана вопросами на самые разные темы. Интересовало всё: подробности катастрофы, взаимоотношения выживших, поведение сотрудников, как формировались центры притяжения среди «детей» – несмотря на просьбы Линкольна, Райли продолжил называть молодых людей детьми, и, конечно же, он жадно расспрашивал обо всём, что происходило в момент столкновения, но главное – во время прибытия спасательной миссии.

– Я хочу точно знать, как тебе удалось нас спасти.

Ни больше ни меньше.

Ответить на этот вопрос было очень сложно, однако Линкольн прекрасно понимал, что Райли имеет на него право: ведь это его клипер инопланетяне пытались уничтожить на подлёте к кораблю, это его людей расстреливали из крупнокалиберных пулемётов, это на его комбинезоне до сих пор виднелись пятна крови. Не его крови, но это не важно – крови тех, кто был рядом. И больше не будет. Райли прошёл через ад и потому имел право на максимально честный ответ. Он хотел знать, почему инопланетяне не сумели его убить.

– Стрельба просто остановилась, – добавил Коллинз. – Словно им приказали остановиться.

– Я уже рассказывал: мисс Жарр сумела запустить в компьютерную систему вирус. Который сработал очень и очень вовремя.

– Жаль, что не раньше… – вздохнул Коллинз.

– Мы делали всё, что могли.

– Стефан, я в последний раз прошу тебя относиться к словам капитана Линкольна с максимальным уважением, – неожиданно жёстко произнёс Райли. – Только благодаря его хладнокровию и принятым им решениям мы с тобой сейчас здесь. Живые. – Пауза. – Это понятно?

– Да, сэр, понятно. – Коллинз посмотрел на Линкольна. – Если мои слова задели вас или показались оскорбительными – я прошу принять самые искренние извинения.

– Всё в порядке, майор, я понимаю.

– Спасибо, сэр.

Военный посмотрел на Райли, тот едва заметно кивнул, инцидент сочли исчерпанным, и директор «Vacoom Inc.» вернулся к делам:

– Другими словами, нюансов проникновения в компьютерную сеть инопланетян ты не знаешь?

– Квалификация не позволила мне детально контролировать происходящее, – спокойным голосом сообщил Линкольн. – Но если честно, после того как восстановилась Сирена – компьютерная сеть «Чайковского», – я даже представить не мог, что мы сможем замахнуться на атаку. Это не казалось несбыточной мечтой – мечты не было.

– Вам нужно было выживать, – тихо сказал Райли.

– Да. – Линкольн помолчал. – Мы наладили устойчивую связь с Землёй, обеспечили сетью пассажиров – привычная активность помогла им отвлечься, – но даже не предполагали забираться в системы инопланетян.

– Они к нам забрались, – буркнул Райли.

– Но мы об этом не знали.

– Угу.

– И это было последнее, чего я ожидал от Артура Баррингтона.

– Никто не ожидал, – согласился Аллан. – Но об Артуре, учитывая его состояние, поговорим чуть позже. Пока же меня интересует собственно взлом системы, который осуществила Сандра.

– Без Артура у мисс Жарр ничего бы не получилось.

Несмотря на отсутствие посторонних и тот факт, что разговор шёл между давно знающими друг друга мужчинами, Линкольн упрямо продолжал называть девушку «мисс Жарр», подчёркивая, что относится к ней с уважением и не допускает панибратства с молодыми людьми. По имени он называл только Баррингтона – в силу юного возраста.

– Ты говорил, что в тот момент Сандра действовала самостоятельно, потому что Артур отключился, – припомнил Райли.

– Мисс Жарр сказала, что будет работать через него, но детали не уточнила.

– А если бы уточнила, ты бы мало что понял.

– А если бы понял, то служил бы программистом, а не старшим офицером.

Аллан бросил на старого друга быстрый взгляд и негромко произнёс:

– Я тебя не укорял.

– Я знаю, – в тон ему ответил Линкольн. – Но когда ты говорил майору, что мои решения спасли вам жизнь, ты был прав отчасти: решения принимал я, но исполняла их мисс Жарр. Без неё не было бы никаких решений.

– И нас бы убили.

– Да.

– Но я всё равно благодарен тебе, Исайя. Ты уж извини, но я не уверен, что не будь тебя рядом, Сандра позаботилась бы о нас.

– Мисс Жарр – землянка.

– Артур, кажется, тоже? Или у тебя есть сомнения?

– Сомнений нет, – мрачно ответил Линкольн. – Это Артур помог тебе подойти к кораблю и открыл ангар.

– Вот. – Райли выдержал короткую паузу. – Что же касается Сандры, то на её счёт, как ты знаешь, существуют определённые сомнения. Козицкий считает, что девушка связана с Мясником Краузе.

– Считает, но доказать не может, – уточнил капитан.

– Пока не может, – уточнил в ответ Аллан.

Аллан недолюбливал дознавателя, который пару раз сажал его в лужу, однако отдавал должное уму и проницательности Козицкого и внимательно прислушивался к его мнению.

– В таком случае, разговор не имеет смысла.

– Подозрения всегда имеют смысл, – не согласился директор «Vacoom Inc.». – Тем более, в наших обстоятельствах. – Снова пауза. – У нас нет права на ошибку.

– Всё равно допустим.

В ответ Райли развёл руками и улыбнулся.

Да, они – люди. Да, они ошибались, ошибаются и будут ошибаться, потому что без них – без ошибок – невозможно добиться задуманного. И без риска невозможно, а риск повышает вероятность ошибки. Да, всё так. Но они будут рисковать и ошибаться – ради того, чтобы идти вперёд.

– Что ты предлагаешь? – спросил капитан.

– Я ничего не предлагаю, – ответил директор «Vacoom Inc.». – Я обсуждаю происходящее и накапливаю информацию. Предлагать начну, когда стану хотя бы чуть-чуть понимать, что здесь происходит.

– Ещё не понимаешь?

– Не до конца.

– Тогда задавай вопросы, – предложил Линкольн.

– У меня их полно, – не стал скрывать Райли. И резко бросил: – Насколько ты доверяешь Сандре?

– По какой шкале?

– По пятибалльной.

Доверяю – скорее доверяю – не могу ответить – скорее не доверяю – не доверяю.

– Ты ведь знаешь, что у меня не было выбора, – вздохнул капитан. – Программист, который летел на «Армстронг», погиб, к тому же я сильно сомневаюсь, что квалификация позволила бы ему разобраться в происходящем так быстро и так глубоко, как это сделала мисс Жарр, а именно это спасло тебя и твоих людей.

– Я уже поблагодарил и не вижу смысла возвращаться к этой теме.

– Да, извини… – Линкольн позволил себе улыбку, но очень быструю. – Артур слишком замкнут, никогда не знаешь, что у него на уме и сделает ли он то, что приказано. А мисс Жарр…

– У тебя не было выбора.

– Да, у меня не было выбора, Аллан, и даже Козицкий это понял и дал добро на сотрудничество.

– Козицкий разрешил привлечь Сандру? – заинтересовался Райли. – Когда?

– Он связался со мной перед атакой, сказал, что не знает, кем в действительности является мисс Жарр, и предложил её арестовать.

– А ты?

– Мне нужно было тебя спасать, Аллан, я об этом сказал, и Козицкий отозвал распоряжение.

– И больше к нему не возвращался?

– Нет. – Линкольн провёл рукой по волосам. – Я понятия не имею, что мисс Жарр сделала с нашей сетью в своих интересах и сделала ли что-нибудь, но мои приказы она выполнила в точности.

– И тебя это устроило.

– У меня не было выбора. – Капитан помолчал. – Ты тоже обратил внимание, что я повторяюсь?

– Так получилось, – улыбнулся Райли.

Однако Линкольн не принял шутливый тон и продолжил очень серьёзно:

– И забегая вперёд, отвечу на ещё не прозвучавший вопрос: у тебя тоже нет выбора, Аллан. Нравится тебе или нет, но в настоящий момент мисс Жарр – наш единственный программист, и нам придётся пользоваться её услугами. Даже если бы Артур Баррингтон оставался в строю, я бы всё равно предпочёл мисс Жарр.

– То есть твоя оценка…

– Скорее доверяю, – твёрдо ответил Линкольн. – И я не понимаю, что тебя смущает? – Пауза. – В данных обстоятельствах.

– Только то, что я уже сказал: Козицкий считает, что Сандра работает на Мясника Краузе, – развёл руками Райли.

– А сам Краузе на борту? – тихо спросил капитан.

Даже не спросил, скорее протянул короткую фразу, словно привыкая к ней.

– Козицкий уверен, что Краузе на борту, – жёстко ответил Райли. – И, возможно, есть третий сообщник, о котором мы вообще ничего не знаем.

– Ничего?

– Только то, что он, возможно, высококлассный убийца.

– Телохранитель Краузе?

– Его исполнитель, – уточнил Райли и пояснил: – Мы знаем, что Краузе привлекал к своим делам профессиональных преступников и щедро им платил. Но они – люди без чести и совести. Они бы обязательно предали Краузе, когда мы объявили на него тотальную охоту, но этого не произошло. Поэтому Козицкий считает, что у Краузе есть человек, способный нагнать страх на самых низких типов.

Фраза прозвучала настолько весомо, что капитан ощутил внутри лёгкий холодок. Медленно выдохнул и спросил:

– У меня на борту безжалостный убийца?

– Возможно.

Линкольн кивнул, показав, что услышал собеседника, и поинтересовался:

– Вы пообещали мисс Жарр иммунитет?

– Разумеется, – пожал плечами директор «Vacoom Inc.». – Однако это произошло до того, как мы узнали о Краузе и предположили, что Сандра с ним связана. Речь шла о мелких преступлениях вроде хакерских атак и проникновения на «Чайковский».

– И больше вы с мисс Жарр не говорили?

– Во-первых, не было времени, во-вторых, нужно всё тщательно просчитать.

– Учитывая обстоятельства, можно предложить иммунитет от всего.

– Нет.

– Нет?

– Одно дело быть хакером, и совсем другое – убеждённым членом террористической группы, – объяснил Райли. – Козицкий считает Краузе высокомотивированным, а главное – идейным противником. И его ближайшее окружение состоит из таких же людей. Они отказались от очень выгодных предложений о сотрудничестве, которые делали им крупные корпорации, и никогда не брали откупных. Они решились на невероятно рискованный, можно сказать – самоубийственный – захват «Чайковского», и Козицкий считает, что их нельзя купить.

– А Козицкий не ошибается.

– Редко.

– Но при этом Козицкий верит, что с ними можно договориться?

– Ты сам сказал, что у нас нет выбора.

– А у них? Не пойдёт же мисс Жарр служить инопланетянам?

– Почему нет?

– Ты серьёзно?

– Не забывай, что на Земле Сандру ожидает пожизненное. Причём пожизненное – в лучшем случае, скорее всего Краузе и его ближайших сподвижников казнят. Так что выбор у Сандры невелик.

– Он меньше, чем ты думаешь. Это ведь мисс Жарр отправила систему инопланетян в нокдаун. Она для них прямая угроза.

– И когда инопланетяне очнутся…

– Они в первую очередь будут искать мисс Жарр, – закончил за Аллана Линкольн. – Чтобы устранить угрозу.

– Она не дура и это понимает.