Kitabı oku: «Крылья», sayfa 2
Вырваться из стихийно образовавшегося затора удалось минут через десять. Свернув в переулок, Дима притормозил возле цветочного павильона, пристально вглядываясь в лица снующих по тротуару людей и толпящихся возле автобусной остановки прохожих. Девушка стояла под козырьком примыкавшего к автобусной остановке торгового центра, что-то высматривая в небольшом электронном планшете. Сегодня на ней был откровенный короткий топик, открывавший довольно привлекательный вид на плоский живот с блестящей жемчужиной пирсинга в пупке, а джинсы сменили легкомысленные светлые шортики. Высунувшись в окно, насколько позволял ремень безопасности, Дима окликнул ее. Анна подняла взгляд, улыбнулась и, спрятав планшет в сумочку, двинулась навстречу.
– Привет, – произнесла она, усаживаясь в машину.
– Извиняюсь за опоздание, – в тон ей ответил Дима, – на дорогах черт знает что творится. Предлагаю в качестве компенсации поужинать здесь неподалеку. Не против?
– С удовольствием, – легко согласилась девушка, и Дима с облегчением вздохнул.
Кафе «Кактус» – обычное заведение, практически ничем не отличающееся от сотен ему подобных. Впервые Дима оказался здесь случайно пару месяцев назад, просто заскочив после работы перекусить, да как-то незаметно для себя сделался постоянным посетителем. Бывают такие места, про которые сразу чувствуешь – твое. Какая-то особая тут атмосфера, располагающая, уютная. Заглянешь один раз и понимаешь, что хочется вернуться.
Они заняли столик возле окна, молоденькая приветливая официантка принесла меню в темно-бордовой коленкоровой обложке. Анна, смешно сморщив носик, с минуту вдумчиво изучала содержимое папки и наконец остановила свой выбор на венском салате, Дима заказал тушеные овощи в сметане и кофе.
– Твой телефон, – произнес он, протягивая девушке забытый аппарат.
– Ой, спасибо, – в голосе Анны послышалось явное смущение, – я такая растеряха, даже стыдно признаться. Представляешь, однажды поехала к родителям на пару недель погостить и оставила сумку с вещами в поезде. Вышла, спохватилась, а сумки нет… Потом искать пришлось, хорошо хоть проводники порядочные оказались, вернули.
– Родители у тебя где-то далеко живут?
– Не то чтобы далеко, но да, на трамвае не доедешь, – засмеялась она. – Отец – военный, раньше часто приходилось переезжать с места на место. Теперь вот вышел в отставку, получил положенное жилье, но не в столице, конечно. Впрочем, пенсионеру и в небольшом райцентре хорошо. А вот и наш заказ. Ты мороженое будешь? Я хочу мороженого!
Анна вела себя так непринужденно и беззаботно, словно они были знакомы уже тысячу лет, а не встретились впервые буквально накануне. Рядом с нею Дима чувствовал… Впрочем, он и сам еще не понял до конца, что именно чувствовал. Вернее, думать об этом сейчас ему совершенно не хотелось – он просто наслаждался моментом. Тем временем принесли кофе – официантка аккуратно поставила перед ним дымящуюся чашку с ароматным напитком.
– А в Покровку тебя каким ветром занесло?
– Ветром перемен, – рассмеялась девушка. – Работа у меня не то чтобы скучная, но однообразная. Иногда хочется немного развеяться, испытать новые ощущения, что ли.
– Никогда бы не поверил, что ты можешь заниматься тоскливой офисной работой.
– А я и не занимаюсь, – судя по интонациям, Анне не слишком хотелось развивать эту тему, – мой профиль… В общем, это можно назвать логистикой. Сопровождение грузов. Бизнес как бизнес, просто иногда начинает тянуть на приключения.
– И как часто ты их находишь?
– Чаще они меня. На самолете вот покаталась, давно мечтала. В страйкбол играла. Даже с парашютом прыгала.
– Что, серьезно?
– Ага. Не веришь? Сейчас покажу.
Анна вновь полезла в сумочку, выудила оттуда планшет, принялась сосредоточенно перелистывать что-то на экране, а потом, обнаружив искомое, протянула его через стол:
– Вот, смотри… Ой, черт!
Дима едва не подпрыгнул до потолка от боли и стиснул зубы, чтобы не выругаться. Стоявшая на столе чашка, выплеснув остатки кофейной гущи на кафель, звонко разлетелась множеством мелких осколков.
– Говорят, ничто не способно так взбодрить мужчину, как порция горячего кофе, вылитого прямо на штаны, – попытался пошутить он и, привстав, принялся отряхивать ладонями пропитавшую тонкую ткань обжигающую жидкость.
– Извини… – Анна едва сдерживала душивший ее смех, глядя на расплывающееся по его штанине широкое бурое пятно. – Ну, правда глупо получилось. Пойдем, я застираю. Только нужно быстро, пока не высохло.
– Да ладно, я как-нибудь…
– Блин, вот некоторые настырные мужики сами в гости напрашиваются, а этот еще и ломается, когда приглашают. Пойдем, говорю, я тут близко живу.
Что ж, обреченно подумал Дима, видимо, судьба все же прислушалась к его фантазиям, в которых он оказывался наедине с этой девушкой без штанов, правда, истолковала его тайное желание немного по-своему. Вот и давешняя официантка со шваброй и совочком подоспела весьма кстати.
– Простите, можно счет? – обратился к ней Дима, поднимаясь с места. Анна уже убрала планшет в сумку и выжидательно смотрела на него. До мороженого дело так и не дошло.
* * *
Утро выдалось прохладным, солнце, только показавшись над скатами крыш, ослепительно било в глаза. Спустя несколько часов оно поднимется над горизонтом и вновь окатит город волнами удушливого южного зноя. Сняв машину с сигнализации, Дима посмотрел на часы: времени в обрез, но в этот час улицы еще пустынны, доедет с ветерком. Кондиционер он решил не включать, чуть приспустил вместо этого водительское стекло, поправил салонное зеркало. Встретился сам с собой взглядом, провел рукой по щеке. Не мешало бы побриться, только где найдешь бритву в восемь утра в чужом незнакомом доме? Будить Анну не хотелось, потому он ушел украдкой, тихо захлопнув за собой дверь с автоматическим замком, даже не позавтракал, чтобы лишний раз не греметь холодильником. Ладно, в буфете чем-нибудь перекусим. Брюки уже давно высохли, только вот погладить их тоже не помешало бы.
Провернув ключ в замке зажигания, Дима еще раз заглянул в зеркало. Н-да, морда небритая, к тому же заспанная, глаза после бессонной ночи опухшие. Главное, ментам по пути не попасться, подумают, что с похмелья. Пошарив в «бардачке», Дима нацепил солнечные очки и осторожно вырулил из двора на широкий, обрамленный стройными рядами тополей проспект.
Доехать и вправду удалось быстро, да и место для парковки возле сверкающего тонированным стеклом офисного центра отыскалось без проблем. Приложив к турникету карточку электронного пропуска, Дима вошел в терпеливо поджидающий его лифт и даже нажал кнопку четвертого этажа, когда сквозь закрывающиеся двери в кабину ввалился запыхавшийся Славик.
– Еле догнал, – переводя дух, произнес он и протянул влажную от пота руку, – привет. Ты почту проверял вчера?
Почту Дима вчера не проверял, да и вообще выключил вечером телефон, чтобы никто не побеспокоил, – не до того было. Видимо, прочитав отразившиеся на его лице эмоции, Славик торопливо продолжил:
– Я писал тебе по электронке и эсэмэску посылал. Соловейко звонил.
– И что? – чувствуя, что назревает что-то неприятное, спросил Дима. Начальство просто так, без веского повода, никогда не позвонит, эту нехитрую истину, неоднократно подтвержденную практикой, он усвоил накрепко.
– Японцы на день раньше приехали, самолет из Москвы приземлился сегодня в семь. Так что график они решили перекроить полностью. Конференцию тоже перенесли.
– На когда?
– На сегодня. В три.
Дима крепко выругался сквозь зубы. Лифт, звякнув электронным колокольчиком, замер на этаже.
– Ты доклад-то подготовил? – поинтересовался Славик, взглянул искоса и сделался сразу каким-то жалким, как побитая собака. – А то ведь вляпаемся, Дим… Я Соловейке пообещал уже, сказал, что все давно сделано…
Доклад был в общих чертах готов, оставалось лишь нарисовать еще несколько слайдов для презентации, а это дело каких-то пары-тройки минут. Только вот лежал этот самый доклад на воткнутой в ноутбук флешке, дожидавшейся своего хозяина дома. Никто ведь не предполагал, что планы придется менять в такой спешке. А ведь придется.
– Слав, – Дима остановился посреди коридора, достал из кармана сотовый и мельком взглянул на мерцающий посреди экрана циферблат часов, – до трех мы успеем, конечно, только мне придется домой метнуться. Прикроешь меня? Скажи девчонкам, что я по поручению Соловейки за материалами поехал, пусть отметят там у себя. А я на проходной предупрежу, чтобы не искали.
Славик быстро-быстро закивал, и в его глазах загорелась робкая надежда, что все, может быть, обойдется. Ну, вот и отлично. Домой он долетит минут за двадцать, пока пробок нет. Как раз можно успеть чем-нибудь перекусить, привести себя в порядок да переодеться во что-то более приличное, дабы не ударить перед иностранными гостями в грязь небритым лицом. Хорошо еще, что у отца как раз сегодня номерок к кардиологу, на девять, кажется. Следовательно, к моменту Диминого внезапного появления тот уже отправится в поликлинику, благо, ходит он в силу преклонного возраста весьма неспешно. И не придется отвечать на неприятные вопросы по поводу проведенной невесть где ночи. Сложно порой бывает со стариками, так и не готовыми привыкнуть к тому, что их дети давным-давно выросли. Впрочем, Дима почувствовал легкий укол совести, можно было и позвонить накануне, чтобы отец не волновался: все-таки возраст, сердце… Совсем вылетело из головы, настолько бурно развивались события. Вспомнив обстоятельства прошлого вечера и последовавшей за ним ночи, Дима невольно улыбнулся.
Машина еще не успела толком нагреться на только набирающем силу солнцепеке, а вот другого транспорта на улицах уже заметно прибавилось: город понемногу проснулся и загудел встревоженным ульем, знаменуя начало нового буднего дня. Привычный путь с работы домой занял чуть больше времени, чем рассчитывал Дима: сначала он долго плелся за чадящим автобусом, который, судя по всему, никуда не спешил, потом застрял в небольшом заторе на перекрестке с неработающим светофором. Зато в пыльном дворе, зажатом меж старых панельных пятиэтажек, в одной из которых он обитал с самого детства, нашлось свободное место практически возле самого подъезда, в прохладную тень которого Дима и нырнул, заглушив двигатель.
Почтовые ящики на стене, заполненная рекламной макулатурой картонная коробка внизу, полумрак лампы дневного света, четыре узких лестничных пролета. Каждая ступенька близка и знакома до боли. Вверх по этим самым ступеням он мчался домой из школы, чтобы успеть к начинающемуся по телевизору долгожданному мультфильму, по ним же спешил во двор, сжимая в руках белый кожаный мяч, здесь сделал первый глоток терпкого крымского портвейна под дребезг расстроенной гитары, настороженно прислушиваясь, не щелкнет ли наверху предательски дверной замок. Последняя ступень, короткий коридор на три квартиры, ключи из кармана уже привычно перекочевали в ладонь… И тут Дима замер.
Входная дверь квартиры чуть приоткрыта, вычерчивая косой золотистый квадрат на полу лестничной клетки. В падающем изнутри солнечном столбе лениво хороводят пылинки. Проглотив вставший в горле ком, Дима сделал осторожный шаг вперед, прислушался. Может, отец ненадолго вернулся, что-то забыв дома, паспорт, страховой полис или пенсионное удостоверение? Тишина, только где-то во дворе приглушенно лает собака и доносится издалека звенящий детский смех. А может быть, он просто забыл запереть дверь? Возраст, конечно, берет свое, но отец всегда проверял замок, выходя из дома.
Предчувствуя неладное, Дима потянул ручку на себя, шагнул внутрь. Сквозняк толкнул легкую дверь, и замок тихо щелкнул за его спиной. Прихожая, зеркало, старый дисковый телефон на тумбочке у стены. Участившийся пульс гулко ухает в висках. Осторожно, словно ступая по раскаленным углям, Дима миновал коридор, заглянул в комнату, отшатнулся, заметив краем глаза какое-то движение. Нет, всего лишь ветер треплет края занавески у распахнутого настежь окна. Стул с небрежно наброшенным на спинку старым отцовским пиджаком, укрытый скатертью стол, а вокруг…
Те, кто устроил в комнате обыск, по всей видимости, очень торопились. Дверцы шкафов и серванта раскрыты, содержимое вывернуто наизнанку, неровным слоем устилая паркет. Книги, белье, одежда и посуда небрежно раскиданы повсюду вперемешку с бумагой. Сотни листов из отцовского архива, развязанные или варварски разорванные картонные папки, веер черно-белых фотографий, будто карточная колода, брошенная поверх раскиданных в беспорядке документов. Рядом – скрученные рулоны ватмана, выцветшие от времени листы синей миллиметровки.
И размазанные темно-багровые пятна свежей крови на полу.
Да что же это такое…
В дверном замке заскрежетал ключ, выводя Диму из внезапного оцепенения. Тревога схлынула, но тут же вновь накатила холодной волной. Отец вернулся? Тогда чья это кровь на полу? Вот же, пиджак остался висеть на стуле… Мог он уйти без него? А если это не он, то кто?
Мысли бьются в голове, обгоняя друг друга. Отступив на шаг, Дима вновь очутился в полумраке коридора, решительно повернулся к дверям и тут же встретился глазами с замершим у входа незваным визитером.
– Ты?
Анна растерянно смотрела снизу вверх, явно не ожидая увидеть его здесь.
– Где отец? – Дима перешел на крик, попытался схватить девушку за плечи, но та, грубо оттолкнув его ладонями, заглянула в комнату. Остановилась на пороге, обводя представившуюся ей неприглядную картину быстрым взглядом, метнулась в кухню и тут же вернулась назад.
– Вот черт… – чуть слышно прошептала она.
– Откуда у тебя ключ? – требовательно спросил Дима, преграждая ей путь.
– Сняла копию, пока ты спал. – Она решительно посмотрела ему в глаза. – Послушай, это не…
– Где отец? – Дима сделал шаг вперед и схватил ее за запястье. Та поморщилась от боли.
– Послушай…
– Что вообще происходит? Какого черта ты здесь делаешь? Отвечай!
– Ты… Да отпусти же, мне больно!
– Я вызываю полицию! – Дима чуть сбавил тон и свободной рукой принялся выуживать из нагрудного кармана телефон. Воспользовавшись этим коротким замешательством, Анна ловко вывернулась из его захвата и отступила в глубь комнаты, но Дима, внимательно наблюдая за ней, встал в дверном проеме, перекрыв единственный путь к отступлению.
– Полиция тебе не поможет, – продолжая пятиться назад, уже почти спокойно произнесла девушка. – Послушай, я все объясню…
– Ментам объяснишь, – мстительно заверил ее тот, набирая на экране короткий номер «112».
– Да остановись ты на секунду!
– Уже звоню.
– Ну и черт с тобой.
Запоздало сообразив, что она собирается сделать, Дима бросился следом, но не успел: секунда промедления, в течение которой он бросил взгляд на экран телефона, сыграла свою роковую роль. Анна ловко вскочила на подоконник, ухватившись за пластиковую раму, откинула в сторону занавеску, бросила короткий взгляд через плечо.
И шагнула вниз.
Второй этаж! Второй, мать его, этаж! Спустя короткое мгновение Дима тоже оказался возле открытого окна и высунулся наружу по пояс. Деревья, заросший густой нестриженой травой газон, узкая асфальтовая дорожка с припаркованными возле детской площадки машинами. Рыжий кот умывается, сидя на крышке канализационного люка. Неподвижного тела, которое он ожидал увидеть там, внизу, на земле, не было.
Только в воздухе чуть ниже окна медленно таяло колышущееся, полупрозрачное марево, похожее на дымку раскаленного воздуха над нагретым солнцем шоссе.
Глава 2
– Где-то я вас раньше видел.
– Не знаю. Я вас точно вижу впервые.
Сидевший за столом полный оперативник в гражданском недоверчиво хмыкнул, продолжая заполнять бумаги, а его молодой напарник в форме с капитанскими погонами продолжил неторопливый осмотр помещения. Вновь завибрировал телефон – встревоженный Славик пытался пробиться на линию вот уже в пятый по счету раз. Дима снова сбросил звонок.
– Так что, говорите, пропало?
– Часть отцовского архива, – вздохнув, повторил Дима. – Бумаги, связанные с конструкцией самолета, который он проектировал. Расчеты, документация, эскизы и чертежи.
– Что-нибудь еще?
– Вроде бы все на месте.
– Вы хорошо искали? Посмотрите еще раз. Золото, драгоценности, деньги. Прочие документы из архива ведь не украдены?
– Нет, остальные не тронули, – ответил Дима, опустился на корточки и принялся в сотый уже, наверное, раз перебирать разложенные в неравномерные стопки бумажные листы.
– Вы хорошо помните содержимое этих шкафов? Может, все-таки куда-то завалилось? Вы поймите нас правильно, мы вам верим, но…
– Часть бумаг отсутствует. Это совершенно точно.
Диме показалось, что полицейский за его спиной разочарованно вздохнул.
– Похищенное представляло какую-то особую ценность? За какую сумму эти ваши чертежи можно продать?
– Да никакой серьезной ценности они не представляли, – неохотно признался Дима, – в интернете подобного добра навалом. Двигатель разве что. Он… Модифицированный. Вот эти чертежи восстановить будет сложно. Но продать их, думаю, еще сложнее.
– Хорошо, – хлопнул ладонью по столу оперативник, – по квартирной краже мы у вас заявление примем. А по поводу пропажи человека… Придется подождать минимум сорок восемь часов. Может, сам вернется.
– А если не вернется? Мобильный телефон вне зоны доступа.
– Если через двое суток не появится, тогда и приходите в райотдел. Он ведь в поликлинику собирался? Я бы на вашем месте туда в первую очередь сходил, может, там его видели. В регистратуре поинтересуйтесь. В бюро госпитализации позвоните, вдруг его в больницу на «Скорой» увезли? Вы же говорили, у него сердце… Ну и мы по своей базе неопознанных посмотрим… Хотя у нас эта информация раз в сутки по утрам обновляется. Соседей мы опросили, бабулек во дворе – тоже, никто ничего не видел. Если бы вашего папу тут убивали, кто-нибудь да услышал бы. Это невозможно сделать бесшумно, поверьте.
– А кровь?
– Он у вас повышенным давлением случайно не страдал? А может, это воры ваши обо что-то порезались. Вы в любом случае не уходите пока никуда, дождитесь следственную группу, пусть отпечатки снимут и образец крови возьмут. Почитайте вот заявление.
Дима подошел к столу, недоверчиво взглянул на листок, густо исписанный корявым и неразборчивым почерком.
– Давайте, может, я прочитаю? – участливо поинтересовался оперативник. – Значит, так. Я, Дмитрий Викторович Спицын… паспортные данные сами проверите потом… В районе девяти часов утра, возвращаясь домой, обнаружил открытой входную дверь моей квартиры, расположенной по адресу…
Дима почти не слушал бормотание полицейского. Если отец действительно ушел к врачу незадолго до вторжения злоумышленников, то он его, конечно, отыщет. А если нет? Если задержался или вернулся домой, забыв что-то важное – паспорт, пенсионное или очки? Тогда на полу вполне может быть его кровь: зная характер отца, Дима ни мгновения не сомневался, что тот без колебаний вступит в неравный бой, обнаружив в квартире воришек. А если так, куда он делся потом? Спрятать тело в помещении негде, незаметно вытащить из подъезда средь бела дня тоже практически невозможно. Кто-нибудь да увидит преступников либо услышит шум. Но, по словам полицейских, пробежавшихся по подъезду, никто не сообщил о чем-либо подозрительном. Хотя нужно, наверное, еще раз на всякий случай опросить соседей.
Или отец ушел сам? Может, получив по голове, потерял память либо временно помутился рассудком? Это, кстати, объясняет, почему осталась открытой дверь. Но ведь на ступенях следов крови нет. А может, преступники вывели его на улицу, посадили в машину… Хотя зачем? Вывезти в безлюдное место, чтобы убить, как лишнего свидетеля? Проще было сделать это прямо здесь и спокойно скрыться. Да и если им нужны были ценности либо деньги, не стали бы они ради этого убивать. Но деньги, его собственные небольшие сбережения и отцовская скромная пенсия, оказались на месте, Дима проверил. Пропали только чертежи. На кой они им? Или до ценностей они добраться попросту не успели, отец их вспугнул? Что-то не сходится. Да ничего в общем-то не сходится…
– Все правильно?
Оперативник с интересом и даже некоторым любопытством глядел на Диму, тот поежился под этим пристальным взглядом.
– А?.. Да, да, конечно.
– Тогда вот здесь напишите: «С моих слов записано верно», дату поставьте, фамилию и подпись.
Дима послушно оставил росчерк в нижней части листа.
– На этом все, ждите криминалистов. Всего доброго. Если что-то вспомните, звоните в отдел, моя фамилия Шаталов.
Полицейский грузно поднялся из-за стола, собрал бумаги в туго набитую документами кожаную папку, вжикнул молнией и, кивком позвав за собой напарника, вразвалочку направился к выходу.
Дима подошел к окну и уселся на подоконник. Теплый солнечный луч доверчиво лизнул его спину. Второй этаж. Больше пяти метров. Дима не верил в то, что девчонка обладает какими-то способностями киношного ниндзя, но ведь он сам видел, как она сиганула вниз. Сиганула и пропала. Полицейским про визит Анны он решил на всякий случай не рассказывать, они, похоже, и так отнеслись к его показаниям с легким недоверием… А она определенно как-то связана с нынешними событиями. Что он о ней знает? Да почти ничего. Даже фамилии. Адрес знает. Квартира съемная, она сама об этом вчера говорила, хотя заскочить туда определенно стоит. Правда, саму обитательницу этой квартиры он скорее всего на месте уже не застанет, если она не круглая дура. Может, поговорить с хозяевами? А дадут ли они ему какую-то информацию? Телефон подружки из потерянной «Нокии», с помощью которой он вчера и отыскал Анну, записан в его мобильном, но по этому телефону он уже успел позвонить, убедившись в том, что абонент недоступен. Надо полагать, теперь уже навсегда. Что еще? Да все, пожалуй. У Артема Валентиновича может быть какая-то информация, он обязан заключать с каждым посетителем аэродрома договор, хотя чаще всего пренебрегает этой формальностью… В любом случае придется ехать на работу, чтобы оформить внеочередной отпуск. За один день это все не разгрести.
В кармане вновь затрясся телефон, словно подслушав его мысли и напоминая Диме о его профессиональных обязанностях. Да как же достал сегодня этот Славик! Отвечать совершенно не хотелось, но Дима все же потянул аппарат из кармана, борясь с искушением вышвырнуть трубку в окно. Однако он ошибся: номер на экране был ему неизвестен.
– Да?
– Я знаю, что у тебя украли, – чуть насмешливо прозвучал из динамика знакомый голос. – Документы от твоего «спиртовоза». Я угадала? Если хочешь, угадаю, где сейчас находится твой отец. С первой попытки. Если он еще жив, конечно.
– Чего ты хочешь? – борясь с кашлем во внезапно пересохшем горле, спросил Дима.
– Поговорить. Просто поговорить. Только спокойно и с глазу на глаз, без ментов. Это в твоих интересах.
– Я слушаю.
– Комсомольский парк, через полтора часа. На главной аллее у фонтана. Успеешь?
– Постараюсь.
– Посторонних с собой не тащи, иначе разговора не получится. Пока.
Телефон тихо щелкнул, обрывая звонок. Дима взглянул на часы. Если плюнуть на обещание дождаться криминалистов, он будет на месте уже через сорок минут. Возможно, по дороге даже успеет встретиться со Славиком, чтобы передать ему злополучную флешку. Авось тот сумеет как-нибудь выкрутиться и без его помощи.
Комсомольский парк растянулся продолговатым зеленым пятном почти в самом сердце города, зажатый с севера и юга двумя оживленными проспектами, а с запада – сонным микрорайоном, сплошь застроенным еще довоенными двухэтажными особняками. В советское время парк играл роль своеобразного культурного центра, притягивая молодых мамаш с колясками и целые семьи с детьми постарше, гонявшими сизых голубей по посыпанным гравием аллеям на звонких велосипедах. Здесь крутились карусели, торговали с лотков мороженым, по темной глади соединенных протоками прудов скользили прокатные лодки и катамараны, а по выходным на небольшой летней эстраде играл оркестр. Сейчас парк зарос и опустел, о прошлом напоминали лишь засыпанные мусором поломанные скамейки, сиротливо ютившиеся по обочинам никем не подметаемых дорожек, да проржавевшие столбы с разбитыми фонарями. Пруды затянулись ряской и обмелели, а широкие лужайки облюбовали местные собаководы, да и те старались подобру-поздорову убраться отсюда с наступлением темноты.
На центральной аллее было безлюдно: Диме встретился лишь седовласый пенсионер в вытянутых на коленях тренировочных штанах, чуть прихрамывая, убегающий куда-то от инфаркта, да молодой мужчина с бутылкой пива, примостившийся на чудом уцелевшей лавочке, вокруг которой с жизнерадостным лаем носился ярким рыжим пятном кудлатый спаниель. Фонтан тоже пришел в запустение: бетонная чаша пересохла и растрескалась, сделавшись хранилищем пустых бутылок, мятых сигаретных пачек и прошлогодних листьев. Дима остановился перед ней на мгновение, оглянулся по сторонам, но никого не увидел.
– Пойдем!
Анна появилась внезапно, подхватила его под руку и повлекла вдоль по аллее. Прижалась к его плечу, несколько раз нервно оглянувшись. Со стороны они, наверное, походили на обычную влюбленную парочку, однако Дима буквально чувствовал кожей, какое чудовищное напряжение исходит сейчас от нее. Она была похожа на сжатую тугую пружину, готовую распрямиться, выстрелить в любое мгновение.
– Ты можешь объяснить мне, что происходит?
– Объясню. Позже.
Голос предательски звенит, Анна целенаправленно влечет его куда-то в глубь парка, прижимаясь горячим плечом к его руке. Значит, у нее есть какой-то план? Или она просто боится?
Затянутый тиной пруд, выцветшая лодка лежит на берегу килем кверху, словно выброшенный прибоем на сушу кит, сквозь дыру в борту тянет навстречу солнцу хилые ветви тонкое деревце. Чуть дальше – низенький забор, облупленная и ржавая будка билетной кассы, позади которой притаилась в кустах уже вросшая в землю карусель и высится замершее полвека назад колесо обозрения.
Анна наконец отпустила его руку, легко перемахнула ограду и, ухватившись за перила висевшей возле самой земли кабинки чертова колеса, забралась внутрь. Кабинка качнулась, жалобно скрипнув ржавой осью. Девушка выпрямилась во весь свой невеликий рост, еще раз оглядела окрестности и, убедившись в отсутствии поблизости посторонних, опустилась на облупленную скамейку кабинки. Достала из сумочки яблоко, аппетитно хрустнула и уставилась на своего спутника наигранно-наивным и чуть удивленным взглядом, в котором будто бы читался немой вопрос: ну и зачем мы сюда пришли?
– Я жду, – напомнил Дима, глядя на нее снизу вверх.
– Дфя фафа… – произнесла она с набитым ртом, остановилась, проглотила пережеванный кусок яблока и повторила заново: – Для начала давай договоримся, что я не имею к произошедшему никакого отношения.
– Не договоримся. Имеешь. Ты подделала ключи, проникла в квартиру в мое отсутствие. Специально подстроила?
– Ну да, – пожала плечами Анна, словно удивляясь: а что в этом, собственно, такого? Да, влезла в чужой дом, попалась, с кем не бывает…
– Каким образом, кстати?
– Вычислила тебя в социальных сетях. Это несложно. Ты удивишься, если узнаешь, сколько личной информации оставляет о себе человек в интернете. Причем, заметь, оставляет добровольно.
– Что дальше?
– А дальше ты знаешь. Нечаянно забытый мобильный телефон, романтическая встреча в кафе, удачно пролитый кофе… Ключи. С ключами – да, пришлось повозиться. Но я справилась. О том, когда никого не будет дома, ты проболтался сам. Зайти в квартиру, как ты понимаешь, не представляло никакой сложности.
– Зачем?
– А вот это самый главный вопрос! – потрясла в воздухе надкусанным яблоком Анна. – Чертежи. Мне нужны были те самые чертежи твоего «спиртовоза». Я даже забирать их не планировала, хотела осторожно переснять и навсегда исчезнуть из твоей жизни. Но кто-то меня опередил. Кто-то добрался до архива раньше. Я так думаю, вместе с бумагами этот кто-то решил прихватить и твоего отца. Живой конструктор плюс документы – лучше, чем просто документы.
– Послушай, ты несешь какой-то бред. – Диме начало казаться, что он напрасно теряет время. – Этот чертов самолет был построен больше двадцати лет назад, и все это время он никому не был нужен. Ни-ко-му, понимаешь?
– Теперь понадобился. И за него обещают неплохие деньги.
– Так купили бы его вместе с документацией! Я думаю, папа с радостью согласился бы его продать!
– Мы обращались к Виктору Павловичу с таким предложением, – вздохнула Анна, – очень выгодным предложением! Те, другие, думаю, тоже обращались. Твой отец категорически отказался. А время поджимало. Поэтому заказчик вынужден был изменить тактику.
– Тогда почему вы не приобрели чертежи другой такой же машины? Предложений сколько угодно!
– Потому что ваш – единственный самолет в стране, способный летать на спирту. Работающий, полностью исправный экземпляр, к тому же с уникальными характеристиками. Для заказчика это определяющий фактор.
Теперь Дмитрий уж точно ничего не понимал.
– Чушь. Кому в здравом уме внезапно понадобился древний, довольно примитивный самодельный летательный аппарат, использующий дорогое, дефицитное, ужасно непрактичное горючее? И главное, зачем?
– Ведь не поверишь, если скажу, – усмехнулась Анна и с хрустом откусила от яблока. – Впрочем, смотри.
Девушка поднялась на ноги, встала на бортик качнувшейся с протяжным скрипом кабинки, ухватившись за удерживавшую ее металлическую штангу рукой, взвесила в свободной ладони огрызок. Замерла на мгновение, прикрыв глаза, и спрыгнула на землю, одновременно метнув недоеденное яблоко прямо в лицо наблюдавшему за этими странными манипуляциями Димы. Тот инстинктивно отшатнулся, однако выпущенный Анной снаряд до своей цели так и не долетел. Просто исчез в воздухе, растворился в сгустившейся на миг над землей бледной полупрозрачной дымке.
– Как ты это сделала? – растерянно спросил он, разглядывая место, куда должно было, по его расчетам, упасть яблоко. Чуть примятая трава, несколько сухих листьев, смятый фантик от шоколадной конфеты. Земля как земля.
– Инстинктивно, – хохотнула Анна и вновь взяла Диму под руку, – пойдем, представление окончено. А я ведь действительно несколько лет назад хотела научиться прыгать с парашютом. Приехала на аэродром, заплатила денег, прошла короткий инструктаж, потом нас загрузили в старый «кукурузник» и подняли в небо. Ты сам когда-нибудь прыгал? Ну вот, тогда знаешь, как это бывает. Ветер в лицо, сердце колотится, адреналин кипит, чистые эмоции, аж кричать хочется! Когда купол раскрылся, я даже глаза закрыла от восторга. А когда открыла, увидела внизу вместо зеленой травки джамп-сайта какую-то убогую бурую пустыню.
