Kitabı oku: «Город Антонеску. Книга 1», sayfa 7
Банальность Зла
Евреи Одессы вышли на Дальник.
До-бро-вольно!
И если бы они этого не сделали, то румыны никак не смогли бы выявить их в огромном заполненном трупами городе.
Но они облегчили убийцам «работу» и сами… сами!.. пошли на смерть!
Точно так же, как в Киеве, точно так, как везде.
И убивали их всех, практически, одинаково…
Удивительно! Невероятно!
Ведь совершалось это злодейство в десятках различных мест, и совершали его тысячи, никогда не встречавших друг друга убийц – немцев, румын, украинцев, литовцев…
Что это? Одна и та же методика уничтожения?
Именно так!
Одна и та же дьявольская методика уничтожения!
И автором этой уникальной методики был не кто иной, как Адольф Эйхман.
Личность Эйхмана всем хорошо известна, и совершенные им преступления тоже ни для кого не секрет. Как глава еврейского реферата гестапо, он всегда был в эпицентре оргии уничтожения: именно он был создателем Эйнзатцгруппе СС, действовавших на территориях СССР, и именно к нему поступали их кровавые рапорты, именно он был организатором совещания в Ванзее, послужившим началом «окончательного решения», и именно его подпись стоит под протоколом этого совещания…
Да и сам он однажды с гордостью заявил: «Я сойду в могилу смеясь, поскольку тот факт, что на моей совести смерть шести миллионов жидов, дарит мне необычайное удовлетворение».
Но вот о том, что все массовые убийства совершались по разработанной им методике, никто никогда почему-то не упоминал.
Об этом удивительном факте рассказал в своих воспоминаниях американский судья Майкл Масманно17.
После завершения Международного Нюрнбергского процесса в том же Нюрнберге в 1946–1948 годах проходили еще 12 отдельных процессов Американского военного трибунала. Председателем процесса № 9, касавшегося Эйнзатцгруппе СС, был судья Масманно.
И хотя на скамье подсудимых Эйхмана не было, судье пришлось уделить ему много внимания и изучить все документы, связанные с его «деятельностью».
В процессе этой мучительной, по словам Масманно, работы он неожиданно обнаружил, что «честь» создания методики массового уничтожения принадлежит Эйхману.
Эйхман не присутствовал на процессе Эйнзатцгруппе СС по «уважительной», так сказать, причине – в те дни он скрывался от правосудия и продолжал успешно скрываться еще лет пятнадцать, до того самого вечера, когда однажды на темной улочке Буэнос-Айреса его не выследили агенты израильского «Моссада».
В тот вечер Эйхман задержался на службе и очень спешил домой, где ждала его к ужину семья – любимая жена Вероника и четверо сыновей.
Он уже подходил к дому, когда его окликнул мужской голос.
«Минуточку, сеньор!» — сказал по-испански незнакомый мужчина.
Эйхман обернулся и едва успел подумать, что обычные эти слова прозвучали немного странно и что окликнувший его человек, наверное, иностранец, как почувствовал, что летит в пропасть…
И он действительно полетел – в Израиль. С комфортом полетел – на специально присланном за ним военном самолете.
И вот он здесь, в Иерусалиме, в зале суда за пуленепроницаемым стеклом, под охраной полицейских…
Но все равно, все равно – ему страшно…
Страшно в этом, наполненном болью и ненавистью зале, страшно от этих, окружающих его лиц, от этих, смотрящих на него глаз, страшно от вдруг восставших из мрака картин его кровавого прошлого…
Страшно… и руки его дрожат, и рот кривится, и он уже не думает хвастаться миллионами уничтоженных, а вновь и вновь повторяет, что он «лично» против евреев ничего не имеет и что он «лично» ни одного еврея не убил.
Эйхман пытается спасти свою шкуру, и это не удивительно.
Удивительно другое!
Удивительно, что в этом зале, где трудно дышать, где люди не в силах вынести ужаса воспоминаний, бьются в истерике и падают без чувств, есть человек, способный пожалеть убийцу и даже… даже!.. найти ему оправдание.
Таким человеком была Ханна Арендт.
Ханна Арендт – одна из самых знаковых фигур духовной жизни ХХ века, ученица великого немецкого философа Эдмунда Гуссереля, любовница другого великого философа Мартина Хайдеггера и сама блестящий философ, еврейка, бежавшая из Германии, – осмеливается оправдывать… оправдывать!.. Эйхмана?!
Ханна Арендт присутствовала на процессе Эйхмана как корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», и этот процесс стал для нее… «счастливым лотерейным билетом».
Преступления, совершенные Эйхманом, натолкнули ее на идею «обыденности», по сути – «банальности зла», и в своих репортажах она, пытаясь оправдать убийцу, развивала именно эту идею. А вернувшись в Америку, опубликовала книгу под тем же названием: «Банальность Зла»18.
Книга стала бестселлером, и Ханна Арендт, как говорят, «проснулась знаменитой».
С тех пор прошло много лет и мало кто, кроме профессионалов, помнит сегодня о Гусереле и Хайдеггере, но имя Ханны Арендт и название ее книги знает каждый школьник.
Идея «банальности зла» сама по себе, наверное, интересна.
Но можно ли подходить с такой философской меркой к конкретному преступнику?
Арендт рисует Эйхмана как маленького банального и даже жалкого человека.
И зубы у него… извините!.. гнилые, и шея морщинистая, и сам он «лично» никого не убивал. Его ни в чем нельзя обвинять – он просто «щепочка», случайно попавшая в зловонный поток коллективного банального зла.
Да, действительно – маленький и банальный, и зубы гнилые, и шея… шея тоже, конечно, морщинистая… и сам он, быть может, «лично» никого не убивал…
Но он отнюдь не «щепочка», попавшая в поток банального зла!
Адольф Эйхман – само это Зло!
Банальное или какое другое – это не имеет значения!
Он тот, кто своим заостренным, как нож мясника, умом и четкими действиями немецкого бюрократа упорядочил «энтропию террора» и превратил террор в эффективную и беспощадную машину уничтожения.
И в этом его самое большое преступление.
Дьявольская методика
Одним из средств упорядочения «энтропии террора» стала разработанная Эйхманом дьявольская методика уничтожения.
Методика складывалась не сразу. Вначале это была просто удачная «придумка», такое, скажем, личное ноу-хау.
В 1938-м, когда Эйхман, молодой еще тогда унтерштурмфюрер, был послан по «жидовским делам» в Вену, ему пришлось столкнуться с проблемой «обнаружения жидов». Речь в те далекие дни, впрочем, не шла об уничтожении, а только о принуждении к эмиграции.
Это была голубая мечта Адольфа Гитлера – Вена без жидов!
Мы помним, как действовали они ему на нервы в развеселой Вене начала ХХ века, когда он, бездомный бродяга, проводил свои ночи в вонючих ночлежках и выпрашивал миску супа на монастырской кухне.
Теперь время пришло – им придется убраться из Вены.
Эйхман горел желанием выполнить приказ фюрера, но, проболтавшись несколько недель в Вене, понял, что он невыполним.
Как, скажите на милость, можно принудить жидов убираться, если даже не знаешь, где их искать?
Вот тогда и возникла эта «придумка», в каком-то смысле даже «парадокс»: найти и принудить жидов убираться могут только сами жиды!
Отлично! Он приглашает «к себе», во дворец Ротшильда, нескольких лидеров местной еврейской общины и, обаяв их доброжелательным отношением, объединяет в некий еврейский комитет.
Еврейские комитеты – «юденраты»…
Сложный неоднозначный вопрос…
Кто они – эти врачи, адвокаты – элита еврейских общин – предатели или герои?
Что знали они, о чем догадывались, когда сотрудничали с нацистами?
Многие в конце концов погибли, а те, кому удалось сохранить жизнь, провели весь остаток ее на чужбине.
Но тогда, в 1938-м, «придумка» сработала.
С помощью юденрата, во главе которого стоял один из раввинов Вены – Беньямин Мурмельштайн, – были составлены списки евреев и более 120 тысяч покинули страну.
Адольф Эйхман снискал славу «специалиста по еврейскому вопросу» и в 1939-м, когда было создано Главное управление имперской безопасности РСХА, получил пост начальника еврейского реферата гестапо.
Та же «придумка» была использована в Польше, где без юденрата, наверное, не было бы Варшавского гетто.
Польша в те дни лежала в развалинах.
Города превратились в руины, улицы потеряли названия, дома – номера.
А люди – поляки, евреи, местные и депортированные из Германии – забились в подвалы, в щели, без электричества, без воды…
Как среди этих развалин обнаружить евреев?
Но путь был уже известен – юденрат!
В Варшаве был создан юденрат во главе с инженером Адамом Черняковым. Черняков разослал по городу своих «активистов», и они, пробираясь между развалинами, переходили из подвала в подвал, из щели в щель и убеждали затаившихся там евреев заполнять специальные «опросные листы».
Число обнаруженных евреев составило 268 016 взрослых и 91 611 детей.
Всех их согнали в гетто и впоследствии уничтожили.
А глава юденрата Адам Черняков покончил жизнь самоубийством. В записке, оставленной им жене, всего несколько слов: «Я беспомощен. Мое сердце разрывается от боли. 23 июля 1942».
После начала операции «Барбаросса» Эйхману пришлось расширить свою «придумку» и превратить ее в настоящую методику. Ведь речь теперь шла уже не об эмиграции и даже не о концентрации в гетто, а об уничтожении.
О физическом уничтожении сотен тысяч людей!
И не стоило пускать это дело на самотек, не стоило полагаться на интеллигенцию, «наших замечательных парней». Здесь нужна была стандартизация – совершенно конкретные точные указания.
Ну подумайте сами!
Входит, допустим, некая Эйнзатцгруппе «А», «В», «С» или, скажем, «D» в некий город – города в большевистской России огромные, многоэтажные, разрушенные войной, жидов много – десятки, иногда сотни тысяч.
Ну, вначале, конечно, повеселились, сожгли синагогу, убили несколько сотен случайно попавшихся под руку жидов, изнасиловали десяток девочек, а дальше?
А дальше-то что делать? Как быстро и по возможности «чисто», не пачкая рук, уничтожить враз сотню тысяч человек?
Чтобы это осуществить, нужно, как минимум, прежде всего их обнаружить.
Обнаружить, сконцентрировать в одном удобном месте, а потом уже убивать.
Вот так и родилась она – эта дьявольская методика уничтожения.
И кто, как не Эйхман, мог ее «родить»?
Как вы уже догадались, методика состояла из двух почти равнозначных частей: концентрация и убийство.
Для концентрации предлагались два пути.
Первый состоял в том, что на стенах домов вывешивается какой-нибудь абсолютно абсурдный приказ, требующий от всех жидов явиться в определенное место, скажем, в целях «переселения» или «регистрации паспортов» или еще в целях какой-нибудь хрени, это не суть важно. Важно только подчеркнуть, что тот, кто не явится, будет наказан «по законам военного времени».
И все… И жиды сами вылезут из своих укрытий.
Вылезут и пойдут в указанное место, и повезут в колясках своих ублюдков, и потащат своих стариков. До-бро-вольно!
Второй путь более сложен и более длителен. В этом случае следует создать юденрат, и он уже выполнит все, что требуется.
Оба пути проверены и надежны. Пользоваться можно по выбору – первым, или вторым, или двумя сразу, вначале первым, а затем для надежности вторым.
Поиск места убийства тоже особых усилий не требует – следует по возможности делать это за пределами населенного пункта. В поле, в лесу всегда есть что-нибудь типа оврага или противотанкового рва, в котором удобно расстреливать. Ну а если оврага и рва нет в наличии, то нужно заставить жидов самим вырыть себе могилу.
Теперь собственно убийство.
И здесь все четко прописано: ставить на край оврага на колени или же укладывать на дно, с какого расстояния стрелять, какую команду давать на расстрел и как закапывать…
Весь этот бесценный материал был обработан. Разделен на параграфы, подпараграфы, подподпараграфы, сведен в особую инструкцию и спущен исполнителям.
А уж как они ее исполняли! Как исполняли!
Как эта инструкция исполнялась, шокированный мир узнал из свидетельских показаний группенфюрера Отто Олендорфа.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ОЛЕНДОРФА
Стенограмма заседаний Международного военного трибунала,
3 января 1946 г.
Допрос ведет обвинитель от США полковник Джон Эймен.
Эймен: Расскажите Трибуналу, как проводились эти казни?
Олендорф: Евреев после регистрации собирали и перевозили к месту казни.
Как правило, местом казни был противотанковый ров или просто яма. Казни осуществлялись по-военному, по команде…
Эймен: Что делали с телами после расстрела?
Олендорф: Их зарывали в этой яме или в противотанковом рву…
Эймен: В каком положении расстреливались жертвы?
Олендорф: На коленях или стоя…
Вот так, строго по инструкции, действовали немцы. Так это было в 1939-м в Польше под Острув-Мазовецком. Так это было двумя годами позднее, в сентябре 1941-го, в Киеве в Бабьем Яру.
Но ведь именно так, точно так действовали и румыны!
Создается впечатление, что они действовали по той же самой инструкции.
И это правда!
Инструкцию привез в Бухарест Густав Рихтер.
Вы помните, как перед «командировкой» его инструктировал Эйхман?
Так вот, кроме всех прочих ценных указаний он вручил ему и инструкцию.
И румыны, известные своей неорганизованностью, на этот раз не подвели – действовали строго по инструкции, только иногда с некоторыми «милыми отсебятинами», вот как в Меркулештах.
ИЗ ОБВИНИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
против полковника Эмиля Матьяша
Народный суд Румынии, май 1946 г.
После того как 8 июля 1941-го румынская армия вошла в Меркулешты, всем жидам было приказано выйти на окраину. Мужчин отделили от женщин и детей и заставили углубить танковый ров. С наступлением темноты лейтенант Юджин Михайлеску установил их группами по 10 человек лицом ко рву и расстрелял…
Когда с мужчинами было покончено, настал черед женщин и детей. С ними поступили так же…
Когда последняя женщина была убита, на месте, где стояли ожидавшие расстрела жиды, остался один мертвый младенец. Он лежал на земле, как сверток из грязных тряпок…
В тот страшный день в Меркулешты случайно попал полковник Александро Мандрейа. Как показал на процессе Мандрейа, он пришел в ужас, увидев обнаженные трупы со вспоротыми животами и обломками досок, торчащих из женских детородных органов.
Все это было. Было на окраине местечка Меркулешты 8 июля 1941 года.
Три месяца назад…
А сегодня евреи Одессы уже идут.
Идут на Дальник.
И где-то там, среди них, бежит, торопится Фаничка и тащит за собой Янкале.
Бойня на Дальнике
Дальник стал огромной могилой для евреев Одессы.
Несколько тысяч молодых и смелых, которые первыми покинули «толчок» на Прохоровской и засветло добрались до Дальника, расстреляли сразу в противотанковых рвах, которые во время блокады города вырыли одесситы.
Их отбирали группами по 40–50 человек, связывали между собой и, столкнув в ров, расстреливали.
Акция проходила под командованием подполковника Никулеску-Кока.
Помогал ему командир 2-го пулеметного батальона подполковник Деляну.
А еще…
Об этом никто никогда не говорил, но за бойней на Дальнике наблюдали весьма привилегированные «гости» – сам командующий Эйнзатцгруппе «D» Отто Олендорф и его подчиненный, командующий Эйнзатцкоммандо «ЕК-11в» Вернер Брауне.
Штурмбаннфюрер Брауне прибыл в расположение Эйнзатцгруппе «D», в Николаев, в сентябре 1941-го и получил назначение… в Одессу.
Мы слышали о том, что некий штурмбаннфюрер Брауне был в Одессе, но долго не могли ничего о нем разузнать и вынуждены были даже поехать «искать» его в Нюрнберг. И вот что нам удалось установить.
Карл Рудольф Вернер Брауне – 32-летний доктор юриспруденции, выпускник Йенского университета, был уже вполне сформировавшимся палачом, накопившим огромный опыт убийств на посту главы гестапо в Везермюнде.
По всем свидетельствам, он был очень «положительным» человеком: примерный христианин, примерный семьянин, отец трех очаровательных детей и, как истинный патриот Фатерланда, частый посетитель гиммлеровского официального бардака «Лебенсборн», где непорочные арийки совокуплялись с чистыми арийцами мужского пола и рожали от них таких же чисто арийских отпрысков – для пополнения нации.
Эту свою «положительность» Брауне сполна продемонстрировал в октябре 1941-го в истекающей кровью Одессе, а затем, отбыл в Симферополь, где принял участие в «Рождественской акции», в процессе которой в противотанковых рвах на Феодосийском шоссе было расстреляно 10 000 евреев.
В 1947-м Брауне был судим тем самым Американским военным трибуналом, председателем которого был Майкл Масманно.
На суде он вел себя нагло, признавал участие в массовых убийствах и даже бахвалился: «Это происходило под моим руководством. Однажды я даже присутствовал при экзекуции вместе с господином Олендорфом. Мы оба признали, что экзекуция проводится в полном соответствии с инструкцией…»
Ну вот и еще одно свидетельство: экзекуция проводится в полном соответствии с инструкцией!
Брауне, правда, не сказал, где именно проводилась экзекуция, но мы, изучив документы, привезенные из Нюрнберга, сумели это установить.
Группенфюрер Олендорф неоднократно лично присутствовал при убийствах. По его собственному признанию, он присутствовал при убийствах в Николаеве, осуществленных Эйнзатцкоммандо «ЕК-11a», и при убийствах в Ананьеве, осуществленных Зондеркоммандо «SK-10 b».
Но при убийствах в Симферополе он присутствовать не смог – из-за плохого состояния дорог. Не постарались большевики – не подготовили дороги!
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ОЛЕНДОРФА
НА ПРОЦЕССЕ ЭЙНЗАТЦГРУППЕ СС В НЮРНБЕРГЕ
«По техническим причинам, в связи с состоянием дорог я не мог инспектировать все массовые экзекуции. В тех случаях, когда я не мог присутствовать лично, я направлял своих помощников с тем, чтобы они могли представлять меня.
Я хорошо помню, что Шуберт инспектировал экзекуции, проведенные «Коммандо-11b» под руководством Вернера Брауне в декабре 1941-го в Симферополе…»
Но если Олендорф в Симферополь не ездил, а Брауне утверждает, что однажды «они с господином Олендорфом вместе присутствовали на экзекуции», то это значит…
Это значит, что они вместе присутствовали на экзекуции… в Одессе на Дальнике!
Это значит, что после взрыва Дома на Маразлиевской сам обер-убийца Олендорф прибыл в Одессу и присутствовал на бойне. Немудрено, что убийство проходило с такой звериной жестокостью, видимо, всем участникам очень хотелось отличиться.
В 1947-м на процессе «Эйнзатцгруппе СС» фигурировали 24 обвиняемых и приговор трибунала гласил: «Никогда прежде 24 человека не представали перед судом по обвинению в убийстве свыше миллиона себе подобных».
Трудно сказать, откуда взялись эти странные цифры – всего 24 обвиняемых и всего «свыше миллиона» жертв?!
Ладно, пусть всего 24 обвиняемых и пусть «свыше миллиона» жертв!
Но почему к смертной казни были приговорены всего 14 убийц?
И почему из этих 14-ти повешены были только четверо?
Первый – командующий Энзатцгруппе «D» группенфюрер Отто Олендорф.
Второй – командующий Эйзатцгруппе «B» бригаденфюрер Эрих Науман.
Третий – палач Бабьего Яра, командир Зондеркоммандо «SK-4a», штандартенфюрер Пауль Блобель.
И четвертый – наш «положительный» герр Брауне.
Ни один человек, ни один еврей не остался на Дальнике в живых.
И то, что произошло, известно лишь из свидетельских показаний самих убийц.
Шли часы.
Противотанковые рвы были уже до краев заполнены трупами.
А толпы евреев из Одессы все прибывали и прибывали.
Убийцы начали нервничать.
Счет вели скрупулезно – пока удалось расстрелять около 4000. Вместе с теми 5000, повешенными вчера в городе, это всего 9000.
А Ордонанс № 561 требовал вдвое больше!
Во рвах места нет. Что делать?
На счастье, здесь же, неподалеку, стояло несколько амбаров для хранения зерна.
Чем амбары хуже противотанковых рвов!
Несколько тысяч евреев загнали в амбары.
В пробоины в стенах – память недавних боев – вставили пулеметы.
Теперь «дело» пошло быстрее.
Час за часом косят людей пулеметные очереди, и их треск сливается с дикими криками жертв.
Наступает ночь. А в амбарах все еще остаются живые люди, те, которых не смог настичь пулеметный огонь, те, которые, чтобы укрыться от этого слепого огня, прижались к стенам, легли на пол.
Убийцам все это уже надоело – они обливают амбары бензином и поджигают вместе с запертыми там живыми людьми.
Всю эту долгую октябрьскую ночь полыхало пламя. Его гигантские сполохи окрашивали кровью небосвод. Всю эту долгую октябрьскую ночь метались в амбарах сжигаемые заживо люди. Обожженные, голые, обезумевшие, они делали отчаянные попытки выбросить из огня детей, выбраться как-то самим…
Мало кому это удавалось. А тех, кому удавалось, расстреливал из пистолета сам подполковник Никулеску.
Впрочем, это были уже не люди, а горящие факелы.
Да и подполковника Никулеску вряд ли можно было назвать человеком – весь покрытый копотью и кровью, он скорее похож был на дьявола из преисподней.
Один из участников этого чудовищного преступления, младший лейтенант 10-го пулеметного батальона Алексе Някшу расскажет когда-нибудь, что в ту безумную ночь на Дальнике он видел в отсветах пламени пятилетнего ребенка, выброшенного матерью из огня. Подняв послушно ручонки, он бродил один между трупами.
Ребенка застрелили не сразу – убийцы подарили ему еще минут десять жизни19.
