Kitabı oku: «Межмировая няня, или Алмазный король и я», sayfa 4

– Я сказал: садитесь в машину, мирэль Тонэ! – в голос его ворвалось раздражение.

– А то – что?

Вжих!

Ну вот, опять. Почему-то я совершенно не удивилась, когда на меня упало магическое лассо и потянуло назад. Тормозить пятками в капроновых чулках по брусчатке невыгодно, сразу вам говорю. Я упорно молчала, пока меня тянуло несколько метров вдоль узорчатой ограды тигрожлоба. Молчала даже, когда меня развернули лицом к себе.

Только когда обошли и с высоты своего мируародемарейского положения посмотрели, как на какое-то ничтожное насекомое, при этом еще и гневно раздувая ноздри, высказала все, что думаю:

– Джентльмен из вас препаршивый.

– Кто?

– Мужчина, который уважительно относится к женщине.

– Я уважительно отношусь к тем женщинам, которые этого заслуживают, – парировал несносный тип. – Так что садитесь в машину, мирэль Тонэ, вы сегодня достаточно испытывали мое терпение.

– Я вас вообще не испытывала, – возразила и выдернула из волос репейник.

Точнее, что-то очень на него похожее, а после поежилась: во-первых, холод проникал в меня сквозь драные пятки, то есть сквозь драные чулки, а во-вторых, не знаю, какое здесь время года, но сейчас ощутимо похолодало. Градусов так на десять, как весенней или осенней ночью после обманчиво теплого дня.

– Да ну? – хмыкнул Демаре.

А потом скинул с широких плеч пиджак. На меня.

Если бы остались силы удивляться, я бы удивилась, но в тот момент почувствовала себя такой разбитой, что просто устало поинтересовалась, подцепив пальцем магическое лассо:

– Что вам вообще от меня надо?

Интересно, у них тут патрули ходят? И если я заору, меня заберут в полицию?

– Я хочу предложить вам работу.

Работу?

Работу, Ира, работу. Это значит, что ты можешь стать БРИ. То есть бездомной работающей иномирянкой.

– Какую это работу вы собрались предложить мне на ночь глядя? – спросила недоверчиво.

– А на какую вы приходили сегодня устраиваться? – Сарказмом в его голосе можно было затопить парочку Марианских впадин по самый последний миллиметр. – Или вы уже передумали?

Передумала ли я?

Определенно.

Я открыла рот, чтобы ему об этом сообщить, но тут меня оглушило мыслью: я попала в этот мир через дом Демаре. Если только предположить, что мне нужно просто оказаться там, чтобы вернуться на Землю, то я просто обязана с ним поехать! Да даже если этого и не предполагать, у Демаре наверняка библиотека больше нашей областной. Он определенно сильный маг, а это значит, что сейчас самое время передумать обратно, потому что БРИ быть легче, чем ББИ. Тем более что лучшего случая попасть в его дом, чем устроиться к нему на работу, мне точно не представится.

– Не передумала, – сказала я. – Но учитывая то, как вы со мной обошлись, я соглашусь только на оклад вдвое больше обещанного.

Брови мужчины поползли вверх.

– И при условии, что буду проживать в вашем доме, пока не найду себе новое жилье.

Его брови заползли бы и выше, но выше уже было некуда – кончался лоб. Широкий такой, по-мужски красивый, несмотря на то, что сейчас он хмурился. Да и в целом Демаре можно было назвать привлекательным, таким… привлекательным истинно мужской красотой, без признаков смазливости. Его черты были скорее резкими, чем правильными, а в свете фонаря они казались выточенными из камня. Суровыми. Но все равно привлекательными.

На этой мысли я решила закруглиться, а остальное додумать завтра.

– Мне кажется, или вы действительно не в том положении, чтобы ставить условия? – спросил он, опомнившись.

– Мне кажется, или не я вас сейчас удерживаю? – поинтересовалась ему в тон.

Демаре хмыкнул, и лассо свернулось. Или, вернее, втянулось в перстень, на миг окутав сильную ладонь искрящейся магией.

– Значит так, Селани…

– Мирэль Тонэ.

– Мирэль Тонэ, – мужчина скрежетнул зубами. – У меня есть две шестилетние дочери, которых нужно уложить спать. Справитесь – считайте, что вы приняты.

«Сумеете ответить – столик ваш», – вспомнилась фраза из одного шедеврального мультика.

– А не сумеете…

– Век меня помнить будете?

– Что? – Демаре нахмурился еще сильнее.

– Ничего, – махнула рукой. – Едем укладывать спать ваших девочек?

Он как-то странно на меня посмотрел, но мне было уже не до странностей. Если повезет, через пару часов я стану ДРаНей, то есть домашней работающей няней. Если очень повезет, то через три часа буду спать сама. А если повезет капитально, магический портал, перекинувший меня в дом Демаре, сработает в обратную сторону, и я буду спать в собственной постели, вспоминая все случившееся, как бредовый кошмар.

Всю дорогу до демареновских хором и я, и он хранили молчание. Я – потому что все ресурсы организма уходили на борьбу со сном, который нет-нет да и брал верх над изможденным сознанием. Другими словами, мне было банально лень ворочать языком, и я то и дело отключалась. Почему молчало его алмазное величество – не имею ни малейшего понятия. Да и меня это совершенно не интересовало. Если б еще не косил в мою сторону своим фирменным булыжным взглядом и не сидел вот так, вольготно развалившись на заднем сиденье, отчего приходилось вжиматься в обитую кожей дверцу, цены б ему не было.

Но сидеть компактно Демаре, наверное, даже не пробовал, поэтому, когда автомобиль остановился, я с трудом отодрала себя от дверцы (из-за долгого пребывания в неудобной позе левая рука занемела) и услышала насмешливое:

– Вообще-то я не кусаюсь, мирэль Тонэ.

– Предлагаете поверить вам на слово, мируар Демаре? – сказав это, с трудом подавила рвущийся наружу зевок.

Не дожидаясь, пока мне помогут выбраться из машины, сама из нее вытряхнулась, а заодно и из пиджака мируара, после чего окинула сонным взглядом роскошный дом. Может, стоит только оказаться в его стенах, и я действительно перенесусь обратно на Землю?

Ах, это было бы чудесно!

От волнения, что вот сейчас самый безумный день в моей жизни, возможно, закончится, я быстро взбежала на крыльцо.

За что была вознаграждена еще одной колкой репликой:

– Так не терпится приступить к своим обязанностям?

– Вам, как отцу, должно быть известно, что в такое позднее время детям уже давно положено находиться в постелях, – отбила я пас и, прежде чем окунуться в яркий свет холла, зажмурилась, отчаянно надеясь, что, когда открою глаза, окажусь в детском саду или у себя дома. Да, так и будет.

Так должно быть!

Переступая порог, как назло, едва о него не споткнулась. Почувствовала, как крепкие мужские пальцы сдавили, словно раскаленными тисками, мой локоть.

– С вами все в порядке, мирэль Тонэ?

О, он просто не представляет, насколько все… не в порядке. Оглядевшись по сторонам, едва не застонала. Все тот же роскошный холл. Все тот же усатый мажордом. Фернан и я в теле бездомной актрисы.

– Это я от радости, что стану няней, не чувствую под собой ног. – Осторожно высвободила руку из крепкого захвата демареновских пальцев. – Месье Жлобен, – поздоровалась вежливо, обращаясь к дворецкому, лупившему на меня свои и без того навыкате глаза.

Видно, не каждый день Фернан Демаре приводил к себе припыленных девиц без туфель, в разодранных чулках и с сорняками в волосах.

Слуга выразительно цокнул. Должно быть, чем-то Селани его не устраивала, раз у него при каждой встрече возникала на нее чуть ли не аллергическая реакция. А раз теперь Селани – это я, и мне неизвестно сколько придется здесь находиться, нужно будет налаживать отношения и со Жлобеном, и с его гангстероватого вида хозяином. А главное – с дочерями гангстероватого хозяина.

Надеюсь, они характером пошли не в папу.

– Прово́дите меня к девочкам в спальню? – постаралась вежливо улыбнуться, как делала это всегда, общаясь с родителями своих воспитанников, но улыбаться Демаре почему-то не получалось.

– По-моему, вы этот дом знаете лучше меня и можете провести себя сами, – снова уколол Фернан словами, а я мысленно обрушила ему на голову висевшую под потолком большую хрустальную люстру.

Уверена, ему бы пошла юбочка из блестящих висюлек.

Не скажу, что стало легче, но эта мысль помогла справиться со вспышкой гнева. Мне сейчас гневаться никак нельзя. И лишаться работы тоже.

– Что ж, если вас это так затрудняет, пусть меня проводит Жермен, а заодно покажет мою комнату. Или предлагаете мне самой определиться с выбором, раз уж я так хорошо знакома с вашим домом?

– Ваша комната – смежная с детской, – сделал Демаре контрольный выстрел взглядом. После чего развернулся и, уже скрываясь в недрах своего особняка, повелел: – Этиль, проводи мирэль Тонэ наверх.

– А где ее вещи? – захлопал глазами дворецкий.

А нету у меня вещей. Даже ночнушки нет. Я тут же успокоила себя, рассудив, что это самая незначительная из всех свалившихся на меня бед. Поспать ведь можно и в нижней сорочке, а что касается одежды… Может, его величество будет столь любезен выдать мне аванс и отпустить на часок-другой в магазины?

Но об авансе и магазинах сейчас лучше не заикаться. Главное, уложить спать себя… вернее, алмазных наследниц. Иначе и правда придется укладываться под ближайшим мостом.

Так и не получив от хозяина ответа, что-то негромко ворча, кажется, сетуя на дырявую, как решето, память некоторых молодых особ, дворецкий поднялся вместе со мной наверх. Довел до конца коридора, облаченного в психоделические картины и так контрастирующие с ними светленькие обои. Хмуро на меня покосившись, толкнул дверь, ведущую в небольшую, но вполне себе уютную комнату.

– Вот здесь будете жить вы. А вон там спальня мирэль Кристин и мирэль Аделин, – указал на соседнюю комнату, не преминув вполголоса продолжить: – Хоть вам, конечно, понравилось бы ночевать совсем в другой спальне.

На что это он намекает?!

Продолжая что-то бурчать себе под нос, дворецкий надменно вздернул подбородок и направился к лестнице.

Уложить спать… Уложить спать двух шестилетних девочек, и тогда можно будет самой, хотя бы ненадолго, сбежать из этой сумасшедшей реальности.

Тихонько постучав, прислушалась. За дверью не раздавалось ни звука, и в щель между створкой и полом не пробивалось даже малейшего лучика. Может, девочки не дождались новой няни и улеглись сами? Было бы здорово. Подумав так, осторожно приоткрыла дверь и шагнула внутрь. Откуда-то сверху послышался подозрительный хлопок, из темноты – сдавленное хихиканье. А в следующий момент я звучно чихнула, когда на меня обрушилось что-то сыпучее. Очень много чего-то сыпучего. Похожая на муку пыльца, только блестящая, даже в темноте переливавшаяся всеми цветами радуги, окутала меня, осела на волосы, одежду, кожу.

Мысленно застонав, подула на упавшую на глаза прядь. Что ж, это вполне закономерное окончание безумного дня. В кустах я побывала, с землей поцеловалась. Моему внешнему облику явно не доставало последнего штриха. Яркого такого акцента в виде непонятного светящегося вещества.

Зажегшийся ночник рассеял тьму, и я увидела двух смеющихся малышек.

– Ой, – удивилась одна из девочек, прижимая к груди странного вида игрушку – помесь чебурашки с драконом. Хорошо, что я эту игрушку при свете ночника увидела, потому что в противном случае заикание мне было бы гарантировано. Если не до конца жизни, то на пару дней точно.

– Мы думали, это Жужжен, – подхватила другая, садясь на кровати.

– Мы просто пошутить хотели, – добавила первая.

Понять, которая из них – Кристин, а которая – Аделин, не представлялось возможным. Девочки были совершенно одинаковыми: кудрявые, курносые и голубоглазые.

Я настороженно к себе принюхалась.

– Вкусно пахнет. Как фруктовая жвачка.

– А что у вас в волосах? – поинтересовалась одна из близняшек.

– И вообще с волосами.

– Почему у вас платье грязное?

– Я упала в кусты, – призналась честно.

Девочки слаженно хихикнули.

– Зачем?

– Как?

– А вот так. – Я вскинула руки и изобразила, что кувыркаюсь со ступенек.

Близняшки расхохотались.

– Вы на нас не сердитесь, мирэль Тонэ? – хором спросили они.

На то, чтобы сердиться, нужны силы. А у меня их уже не осталось. Последние высосал из меня ваш драгоценный папочка.

Разумеется, вслух я этого не сказала.

– Не сержусь. Хотите сказку послушать?

– Мы не любим сказки! – об этом мне тоже сообщили в один голос.

После чего девочка с «чебуроном» сказала:

– Мы их все уже наизусть знаем. Они скучные!

– А еще мама говорила, что все сказки – глупые, и учат одним только глупостям.

– Все?

– До единой! – серьезно заявила близняшка без игрушки, сложив руки на груди.

– Ну ладно, – сдалась я. – Тогда не буду рассказывать вам про Русалочку.

– Про кого?! – снова хором.

Упс.

– Это такая человекорыба, – я развела руки в стороны. – Большая, размером с…

– Пятноглаза? – подсказала одна из близняшек.

Если я здесь задержусь, точно придется разбираться в том, кто из девочек кто, а главное, кто такой пятноглаз.

– Примерно.

– И такая же толстая?

– Нет, она красивая. – Я устроилась прямо на полу, на мягком ковре, хоть и был риск его запачкать. Но это уже проблемы Жульена. Или кто тут у них за уборку ответственный. – Изящная, у нее длинные ярко-красные волосы, вместо ног красивый чешуйчатый хвост, а еще волшебный голос. Она поет так, что заслушаться можно. Но однажды она полюбила мужчину, который ходит по земле…

– Мама любила петь, – сказала одна из девочек грустно. – Но дедушка ей не разрешал, поэтому она не стала певицей.

Я сочувственно вздохнула.

– Отец Русалочки тоже не позволил ей быть с возлюбленным. Поэтому она решилась отправиться к злой ведьме… – для себя я уже решила, что вариация Уолта Диснея лучше первоисточника.

– К злой – кому?

Только не говорите, что у них слова «ведьма» нет.

– К злой-презлой человекорыбе, которая хотела заполучить ее голос. Кстати, вот она была толстой.

– Разве можно заполучить чей-то голос?

– С помощью магии.

– А-а-а… – девочка вскинула раскрытую ладонь. – Это как если перенастроить кольцо…

Чебурон прилетел ей в руку раньше, чем она успела закончить. Сестра выразительно на нее посмотрела, малышка ойкнула и поспешно спросила:

– А что было дальше?

– А дальше ложимся-ка поудобней и готовимся к захватывающему путешествию в далекое-предалекое морское царство…

Заинтригованные, девочки подтянули повыше одеяла и замерли в ожидании. И пусть потом не говорят, что не любят сказки. Вон как глаза заблестели.

– Ариэль отдала свой голос за возможность выйти на берег…

…Близняшки заснули сразу после того, как Русалочка вместе с принцем отбыли на корабле в свое долго и счастливо, а я прислонилась к стоявшему поблизости креслу, думая о том, что надо подоткнуть им одеяла. На этой мысли я и провалилась в море, где почему-то скакала по волнам на русалочьем хвосте, распевая в стиле Ариэль: «А-а-а-а! А-а-а-а-а!», а следом за мной на серф-доске несся Демаре, одетый как Аль Капоне. Злобно хохоча и размахивая магическим лассо.

Фернан Демаре

О том, что притащил в свой дом актрису, Фернан пожалел почти сразу же. Это чувство было ему незнакомо, потому что он никогда ни о чем не жалел и всегда отвечал за любые свои действия. Например, когда нехило вложился в добычу кармилия, а шахту завалило из-за неустойчивости пород. Хорошо, что произошло это ночью, и никто из рабочих не пострадал, но убытки компания понесла колоссальные. Естественно, в следующем году он заработал вдесятеро больше, однако та история научила его все взвешивать, прежде чем принимать важные решения, и заранее просчитывать риски.

До этого странного во всех отношениях дня.

Начиная с утреннего собеседования с мирэль Тонэ, уничтожения бассейна, разговора с Десмондом (который его и надоумил на эту аферу) и заканчивая выползающей из кустов актрисой. Последняя картина особенно ярко отпечаталась в памяти: Селани, лишенная своего привычного лоска, босая, смотрящая на него снизу вверх, и при этом пытающаяся артачиться и дерзить…

Может, все дело в этом. Отправляясь к дому владельца театра и по совместительству ее любовника, Фернан совсем не ожидал увидеть то, что увидел. Растерянность на лице девушки, усталость в глазах. Первой мыслью было: весь этот цирк устроен для него, друг попросту решил пошутить и подкупил актрису. Но Фернан быстро отмел подобное предположение. У мирэль Тонэ напрочь отсутствовал актерский талант, а у Десмонда – чувство юмора. К тому же Шерро не мог знать наверняка, что он отправится за ней. Что тут скажешь, раньше он сам бы над этим посмеялся.

Потому что Селани в роли няни для девочек едва ли не страшнее того обвала.

А ему, видимо, нужен отдых, раз в голову лезут такие безумные идеи.

Фернан положил сигару в пепельницу, устало потер виски и, погасив в кабинете свет, отправился в детскую. Он дал мирэль Тонэ достаточно времени, чтобы она справилась с заданием. Хотя очень сильно сомневался, что она вообще собиралась с чем-либо справляться.

Селани была очень похожа на Жизель. Такая же зацикленная на деньгах тщеславная пустышка. Он понял это во время их знакомства, и все сильнее убеждался в том, что она ничего собой не представляет, с каждой новой встречей. Возможно, именно поэтому актриса и его жена так быстро нашли общий язык.

Мирэль Тонэ делала все, только чтобы привлечь его внимание. Недвусмысленно намекала, что не прочь познакомиться поближе, откровенно предлагала себя и никак не унималась. Чем несказанно раздражала Фернана. До знакомства с Жизель такая тактика, возможно, и сработала бы, но сейчас он видел все женские уловки насквозь.

Самые разные уловки.

Впрочем, рвение стать няней для близняшек, признаться, его удивило. Потому что раньше Селани не горела желанием с ними общаться, несмотря на то, что была частым гостем в его доме. Удивило и сбило с толку.

Да, именно этим можно объяснить его временное помутнение рассудка.

Так что пора заканчивать этот балаган.

Нет, выгонять в ночь он ее не станет, но на большее пусть не рассчитывает.

В коридоре возле спальни близняшек дежурил дворецкий. Этиль прижимался к двери, будто пытался пройти сквозь нее или хотя бы с ней слиться, но после негромкого покашливания отскочил в сторону, словно ничего не делал. Вот только расплющенное покрасневшее ухо его выдало.

– Где мирэль Тонэ? – устало поинтересовался Фернан.

– Внутри, мируар Демаре, – кивнул мажордом на дверь в детскую.

– Что она делает?

– Последние десять минут молчит.

– Она молчит? Или девочки?

– Из спальни не доносится не звука.

– И ты не заглянул узнать почему? – с легким раздражением спросил мужчина.

– Вы не давали такого распоряжения, мируар, – важно заметил дворецкий, сложив руки за спиной.

Обиделся.

Как будто Этилю нужно было разрешение, чтобы везде совать свой длинный нос. Мимо него в этом доме ничего не проходило, не пробегало и не пролетало, за что Фернан его особенно ценил.

Подумав о том, что сейчас сам все узнает, он толкнул дверь в комнату дочерей.

И замер.

Спальню освещал лишь слабый свет ночника. Девочки синхронно сопели в кроватях. Темные кудряшки разметались по подушкам, каждая из малышек прижимала к себе свою любимую игрушку – его подарок. Зрелище было таким умиротворяющим и желанным, что Фернан улыбнулся. Пожалуй, только рядом с дочерями он и мог улыбаться.

Пройдя внутрь, Демаре едва не споткнулся о длинные ноги мирэль Тонэ, и улыбаться перестал. На мягком коврике, которого почти не достигал свет лампы, привалившись к креслу, спала Селани. Во сне ее лицо было безмятежным, кожа и волосы светлыми и сияющими, словно жемчуг, а сама девушка, укрытая густыми тенями, выглядела хрупкой и необычайно нежной. Грудь, тесно обтянутая модным платьем, едва уловимо вздымалась. Юбка слегка задралась, ровно настолько, чтобы обнажились колени, и было видно край ажурной подвязки. Зрелище открывалось более чем соблазнительное.

Фернан сглотнул и тряхнул головой, разозлившись на себя.

Наверное, мирэль Тонэ долго придумывала новую уловку, хотя, скорее всего, просто импровизировала. Знала ведь, что он зайдет посмотреть на дочек.

Без зазрения совести Фернан переступил через актрису и приблизился к спящим близняшкам. У каждой могла быть своя комната, да он бы перестроил целое крыло, если бы они того пожелали, но девочки хотели, чтобы их кровати стояли по соседству, и предпочитали спать вот так: голова к голове. Они все делали вместе.

Фернан Демаре, Алмазный король и каменный магнат, подоткнул одеяло сначала одной из дочерей, поцеловав ее в миниатюрный лоб, а потом то же самое сделал для другой.

– Добрых снов, – пожелал он тихо.

И повернулся к горе-няньке.

Мирэль Тонэ не сдвинулась с места, поэтому Фернану пришлось опуститься рядом с ней и потрясти за плечо. Пока что легко. Вместо того, чтобы открыть глаза, Селани скользнула в сторону и завалилась на пол, поцеловавшись лбом с ковриком. А после под его изумленным взглядом (Фернана вообще мало что могло удивить) подтянула к груди свои соблазнительные голые коленки и свернулась клубочком, совершенно несоблазнительно засопев.

Притворяется или действительно спит?

Ясно было одно: оставлять ее здесь не стоит. Фернан подождал пару минут, а потом, тихо выругавшись, подхватил Селани и взвалил себе на плечо.

Спальня для няни была рядом со спальней близняшек, поэтому он просто толкнул смежную дверь, быстро преодолел расстояние до кровати и сгрузил на нее актрису. Селани тут же перевернулась на бок, обхватила руками атласную подушку и, кажется, засопела еще громче, при этом, как ни странно, не утратив своей привлекательности.

Фернан сжал зубы и стремительно покинул комнату.

– Сообщите, когда мирэль Тонэ проснется, – велел он поджидавшему за дверью дворецкому.

А сам направился в свою спальню, находившуюся в другом крыле. Когда он только купил этот дом, то делил ее вместе с Жизель. Потом жена заявила, что из-за того, что окна комнаты выходят на солнечную сторону, она не может долго спать, и выбрала себе другую. Это произошло сразу после рождения малышек.

Фернан за ней не последовал. Жена не спрашивала, мешает ли свет ему, а он уже не рвался менять что-либо в своей жизни ради нее. Хоть в самом начале все было иначе. Тогда они были счастливы. Точнее, ему так казалось.

Со дня знакомства с Жизель он сходил по ней с ума. По звонкому смеху, по чарующей улыбке, по пламени, которое вспыхивало в нем, стоило к ней прикоснуться. Самая красивая женщина из всех, которых ему довелось знать. А красивым женщинам можно простить любые капризы. Так он считал раньше, и был форменным идиотом.

Он нуждался в Жизель, она была его лекарством и ядом. А вот ей, как выяснилось, был не нужен никто. Супруга любила исключительно себя, ну и еще его деньги и то, что благодаря им она могла получить. Фернан понял это не сразу: проклятое желание застилало глаза! Он искренне верил, что из них действительно получится семья. Особенно, когда родились малышки.

Только семьи не получилось.

Очень скоро Жизель потеряла интерес к материнству и стала относиться к дочерям, как к обузе. Исключение составляли ее бесконечные вечеринки, когда она требовала нарядить близняшек в рюши и хвастала ими перед своими подружками, как породистыми скакунами. Но стоило девочкам расплакаться, сама закатывала истерику.

Фернан сбросил туфли и, расстегивая рубашку, подошел к окну.

Заметил высокого мужчину в плаще, тот выделялся на пустынной улице, как пероножка в зале для коронаций.

Журналисты.

Они преследовали его со дня исчезновения Жизель.

Три месяца назад она отправилась по магазинам, но домой так и не вернулась. Ее машина была брошена напротив одного из модных салонов (Жизель обожала водить сама, пожалуй, это было единственное, что она любила и умела делать сама), а мирэль Демаре исчезла бесследно. Продавцы ее не видели, ее вообще никто не видел: как сквозь землю провалилась. Сначала Фернан думал, что Жизель похитили ради выкупа, но никто не обратился к нему с требованием заплатить за спасение жены. Сбежать она тоже не могла. Зачем? Ей нравилась та жизнь, которую она вела, и вряд ли она отказалась бы от его денег и связей.

Фернан нанял лучших детективов, которые до сих пор занимаются ее поисками. Они растеклись по всему миру, но никаких новостей и зацепок пока так и не обнаружили. Тем не менее он не оставлял попыток найти жену. Посулил вознаграждение за любые подтвержденные о ней сведения. Сумма, обещанная Алмазным королем, позволила бы информатору жить безбедно до конца своих дней.

Пусть их отношения были непростыми, но Фернан хотел ее вернуть. Хотел вернуть по-настоящему, хотел знать, что с ней все в порядке. Особенно ради девочек, которые безумно скучали по матери. Несмотря на премерзкое к ним с ее стороны отношение, они тянулись к ней, как цветы к солнцу. Отчаянно нуждались в той ласке, которую она, увы, не желала им дарить.

Он не прекращал поиски, не прекращал и не прекратит, но… Но журналистам нравилась эта тема. Нравилось копаться в их отношениях, вытаскивать на поверхность всю грязь, до которой только могли добраться, смаковать каждую мелочь из их жизни. Вот и дежурили под окнами сутками.

Идиоты.

Мужчина стянул с себя рубашку и хотел перекинуть ее через спинку кресла, но заметил странную жемчужную пыльцу на ткани и своих ладонях. Тут же вспомнилось сияние кожи Селани, тяжесть ее тела, когда он нес ее в спальню, легкий запах духов. Глубокий вздох, который можно было принять за стон…

Фернан отбросил рубашку, словно она была ядовитой длинюгой, и упал на постель.

Видимо, он совсем заработался, и ему нужна женщина, чтобы спустить пар, раз начал смотреть в сторону Тонэ.

А с ней самой нужно разобраться. Если хочет быть няней, пусть. В конце концов, как-то же ей удалось убаюкать малышек (по собственному опыту он знал, что это не так-то просто)… Вот только такие женщины пойдут на что угодно, лишь бы заполучить желаемое. Эта мысль заставила мужчину нахмуриться, но ее тут же сменила другая.

Отразившаяся саркастичной улыбкой на губах.

«Завтра разберемся, зачем вы здесь на самом деле, мирэль Тонэ», – закрывая глаза, подумал Фернан Демаре.

Глава 5

Проверка на профпригодность

Ира Илларионова

Сейчас я открою глаза… Да, вот прямо сейчас. Только наберусь храбрости и сразу убежусь… убедюсь… удостоверюсь, в общем, что я дома. По-другому ведь быть не может.

Ну не может же?

Так, потихонечку. Сначала один глаз, потом…

Ой!

Зажмурилась, еще и ладони к лицу прижала, чтобы не видеть все окружавшее меня безобразие. Лепнина на потолке и шелковые обои с вьющимися по ним жемчужного цвета колосьями непрозрачно намекали, что я не дома. По крайней мере, точно не у себя. А в роскошном особняке Алмазного деспота и самодура, ну то есть короля.

Лежу на кровати, хоть и не помню, как в ней оказалась. Последнее, что сохранилось в памяти – это как я рассказывала близняшкам диснеевский вариант Русалочки. Дальше было море и Фернан в образе Аль Капоне, и вот я здесь. В Селани и, кажется, уже немножечко не в себе.

Вернее, не в себе совершенно, раз продолжаю находиться там, где находиться мне, определенно, не следовало бы.

В дверь негромко постучались, и я хриплым ото сна голосом разрешила кому бы то ни было войти.

На пороге показалась служанка. О роде занятий девушки свидетельствовало светло-серое форменное платье с белоснежным воротничком и такого же цвета фартуком. А еще смешная полукруглая шапочка им в тон.

Интересно, а няне полагается униформа? Хорошо бы. Потому что ходить блестяще-грязной как-то не комильфо. Я даже на шапочку согласна, лишь бы скорее расчехлиться – выбраться из дважды пострадавшего платья.

– Мирэль Тонэ, вас приглашает к себе мируар Демаре, – вежливым, но каким-то бесцветным голосом произнесла горничная и посторонилась, как бы намекая, что ожидают меня немедленно.

– Я могу сначала привести себя в порядок?

– Конечно.

– И где же? – выжидающе посмотрела на девушку, темные волосы которой были тщательно прилизаны и собраны в пучок на затылке.

– Ванная находится все там же, – в сдержанность добавили капельку яда. – В конце коридора направо.

Я бросила по сторонам рассеянный взгляд. Мебель из светлого дерева, воздушные занавески, скрывавшие кусочек лазурного неба и изумрудную зелень фруктовых деревьев. Здесь даже туалетный столик имелся и старинный, на гнутых ножках секретер. Идеальное место, чтобы собраться с мыслями и решить, как выбираться из этого мира.

А значит, Ирочка, сейчас ты приведешь себя в более-менее сносный вид, навесишь на лицо улыбку и отправишься к Демаре подписывать контракт. Или как тут у них устраиваются на работу.

– Куда мне потом идти? – спросила, прежде чем мы со служанкой разошлись в коридоре, как в море корабли.

– В кабинет мируара, – сообщила горничная и, незаметно (это ей так казалось) мазнула по моему измявшемуся, перепачканному платью пренебрежительным взглядом.

Да я и в целом выглядела помятой. Об этом сообщило мне зеркало в позолоченной оправе над позолоченным умывальником.

А может, здесь все не позолоченное, а из золота, сусального или хмарь еще знает какого. А вон те прозрачные кристаллы над ванной, утопленные в кафель (каждый размером с крупную виноградину), вполне себе могут оказаться чистейшей воды алмазами.

Снова взглянув на свое-чужое отражение, горестно вздохнула.

– Свет мой зеркальце, заткнись, – вздохнула и принялась умываться.

Кое-как стерла косметику, разобрала пальцами спутавшиеся пряди. От чулок драных тоже решила избавиться. Лучше уж босой, чем как девочка после гулянки. Смыла с рук радужную пыль, с горем пополам отряхнула платье, хоть оно продолжало мерцать и переливаться. Особенно сейчас, когда в окно струился яркий утренний свет. Обнаружив в шкафчике что-то, очень смахивающее на зубной порошок (по крайней мере, белая пыль приятно пахла мятой), почистила зубы пальцем. Уж лучше так, чем вообще никак.

Превратившись из жертвы маньяка в просто потрепанную жизней ДРаНю, отправилась на поиски Демаре и его кабинета. Их обоих. Хоть, если честно, видеть не хотелось ни того, ни другого.

Кабинет отыскался до противного быстро, а в нем, сосредоточенно черкая по бумаге перьевой ручкой, в своем фирменном кресле обнаружился Фернан Демаре.

– Доброе утро, – поздоровалась я, мысленно давая себе пинка и переступая порог комнаты.

Мужчина оторвался от бумаг и отложил ручку, сосредоточив все свое внимание на мне. Судя по хмурому взгляду, которым меня поприветствовали, для кого-то утро это вышло очень злым.

– Проходите, – не предложили – приказали мне.

Улыбка, Ира, улыбка. Ты же умеешь улыбаться. Что тебе Миша говорил, когда предлагал выйти за него замуж? Что именно она, твоя улыбка, лишила его покоя и сна. И что невозможно не влюбиться в такую светлую девочку, как я.

Но как, скажите, оставаться светлой девочкой рядом с таким мрачным типом? Да даже если над этим домом сейчас соберутся все грозовые тучи этого мира, они не смогут перещеголять в мрачности его алмазное величество.

Но ты, Ира, улыбайся, улыбайся.