Kitabı oku: «Попала, или Жена для тирана», sayfa 2
Глава 2
Король нетерпеливо сбежал по ступеням с возвышения, на котором только что успешно меня окольцевал без моего на то согласия. Меня унесло за ним следом, потому что этот неотёсанный мужлан не спешил разжимать пальцы. Наоборот, стискивал мою ладонь с такой силой, что я чуть руганью не разразилась на всё святое место. К тому же мышцы по-прежнему ныли, мне было жутко неприятно двигаться, тем более так быстро перебирать ногами, подстраиваясь под широкий шаг тирана. Да и в целом было такое ощущение, что моя душа существует отдельно от тела.
А вдруг это не моё тело?! Грудь-то однозначно не моя. А-а-а-а-а!!!
Пока я мысленно вопила, продолжая постигать всю глубину задницы, в которой очутилась, перед нами кланялись и опускались в реверансах все собравшиеся. А собравшихся в этой церкви было немало, и все выглядели так, будто исполняли роли в каком-нибудь историческом фильме. Камзолы, мундиры, пышные платья…
Мамочка, вот это я вляпалась. Попала, можно сказать, по полной программе.
Нисколько не заботясь о моём состоянии, Редфрит ускорил шаг, будто торопился отсюда сбежать.
– Куда-то опаздываешь? – спросила, не выдержав.
– Хочу, чтобы скорее закончился этот фарс, – глухо процедил король, словно крошил зубами бутылочное стекло.
Путаясь в пышной юбке, ещё более пышной, чем та, в которой я маялась всё утро, следом за супостатом выскочила на улицу и едва не ослепла от яркого солнечного света. После полумрака церкви это был тот ещё удар по моим рецепторам. Пришлось жмуриться и моргать, а король, словно упрямый мул, продолжал тянуть меня за собой.
– Если для тебя это фарс, зачем согласился на брак?
Редфрит резко затормозил, а вот я не успела (я вообще чувствовала себя сейчас неуклюжей гусыней) и врезалась ему в плечо. Нос тут же пощекотал яркий, мужской запах: терпкая трава под жарким солнцем, древесная кора с дымной горчинкой, острая сталь и кожа. Согласна, странные ассоциации, но, стоило признать, пах его величество довольно приятно.
И это, подозреваю, единственное, что было в нём приятного.
– Теобальд рассказывал, что у тебя своеобразное чувство юмора, но я не думал, что настолько, Даниэла. Тебе прекрасно известно, что я не отличаюсь терпением. – Глаза монарха недобро сузились.
И всё-таки они у него синие. Такого насыщенного, глубокого цвета, что кажутся почти чёрными. Будь я поэтом, сравнила бы их с бездонными, опасными омутами, а так… Я ведь даже не знаю, кто я.
Леди Фонтан… Или как он меня там назвал.
– Продолжишь в том же духе, и спустя девять месяцев я вполне могу решить, что мне уже пора вдоветь.
Так, ясно: не драконить тирана. Я примолкла, понимая, что, пока до конца не разберусь в этой заднице… ну то есть в ситуации, лучше не искушать его величество и свою горемычную судьбу. А то ведь действительно захочет овдоветь. И не через девять месяцев, а прямо сегодня.
– Счастья, счастья, счастья молодым! Света неиссякаемого, божественной благодати, наследников море и океан любви!
Не надо про наследников. Как и про девять месяцев.
Я чуть не обомлела, когда меня и этого… мужа стали забрасывать крупой и лепестками роз. Нет, вот это-то как раз был вполне понятный, нормальный обычай. Удивило другое: над нами кружили с крошечными корзинками… феи. Этакие миниатюрные симпатяги с полупрозрачными крыльями в ярких пышных платьицах.
– Счастья, счастья, счастья…
Редфрит даже ухом не повёл в их сторону. Отмахнулся раздражённо от пролетавшей рядом красотки, как от какой-нибудь назойливой мухи, задев бедняжку своей ручищей. Та испуганно ойкнула, уронила корзинку и, пряча слёзы в глазах, полетела её подбирать.
– А можно осторожнее?
С моими глюками.
Я очень надеялась, что и Редфрит тоже окажется одним большим глюком, который в ближайшем будущем рассосётся в воздухе, но воображаемый король что-то не спешил рассасываться и казался более чем реальным, а уж его «нежнейшие» прикосновения и подавно.
Проигнорировав мой вопрос, он снова схватил меня за руку и, сбежав по ступеням под громкие рукоплескания гостей, подтащил к помпезно украшенной карете цвета слоновой кости с золотым гербом на дверце. Видимо, специально под свой прикид подбирал – нарядный мундир пребывал в полнейшей гармонии с допотопной повозкой.
– Прошу, моя королева, – произнёс он сухо, да ещё с такой интонацией, будто вместо этого хотел сказать: «Скорее забирайся внутрь, су…!».
Ну, в общем, вы поняли кто.
Пришлось забираться, хоть и получилось это не с первого раза. Незнакомый муж уселся напротив, но, прежде чем экипаж тронулся, в него заглянула та, которая действительно являлась самой натуральной дамой на букву С: похитившая меня колдунья.
– До встречи во дворце, Даниэла. – Она выразительно на меня посмотрела, после чего перевела взгляд на короля. – Ваше величество, ещё раз примите мои самые искренние поздравления.
От этих искренних поздравлений у его величества дёрнулся правый глаз.
Дверца кареты захлопнулась, послышалось громкое лошадиное ржание, удары копыт по мостовой, и экипаж сорвался с места, быстро увозя нас от церкви.
Редфрит смерил меня взглядом, таким, от которого всё внутри меленько задрожало. Сфокусировавшись на декольте с чужими прелестями, скучающе заявил:
– Надеюсь, от тебя хотя бы будет толк в постели. Сегодня ночью я это выясню. А хотя… – Он будто задумался над чем-то, а в следующую секунду по его лицу змеёй скользнула усмешка. – Зачем откладывать до ночи то, что можно сделать прямо сейчас. В конце концов, теперь ты моя жена.
Выдав весь этот кошмар, тиран в одно мгновение оказался рядом и, бесцеремонно схватив меня в охапку, впился мне в губы пыточным поцелуем.
– Ум-м… – промычала я, упираясь ладонью ему в грудь и чувствуя, как губы начинают гореть от нежеланных прикосновений чужих губ.
– Что, не нравится? – Не теряя времени, мерзавец принялся шарить по моей – не моей груди пальцами, а потом грубо сжал её. Так, что я охнула от столь подлого приёма. – Ну ты же сама этого хотела. Даниэла!
– Вот этого точно не хотела! – возмутилась я, прицеливаясь к щеке короля.
Интересно, за пощёчину меня казнят? Или, может, получив оплеуху, его величество только укрепится в желании разложить меня на сиденье и сделать своё чёрное дело.
Продолжая удерживать меня одной рукой, другой этот мужлан уже вовсю задирал мне юбку… много юбок, а я (видимо, на нервной почве) злорадствовала в мыслях. Посмотрим, кто победит в неравной битве: тиран или юбки. А там ведь ещё, судя по ощущениям, на страже самого сокровенного стоят панталоны. Да и я так просто не сдамся. Повоюю за тело, в котором оказалась!
– Думала, я буду носить тебя на руках? После того, что ты выкинула!
– Думала, что ты не будешь таким выродком!
Не знаю, зачем это сказала, просто… Ну ведь он и в самом деле мерзавец и выродок! Вот кто так поступает с новобрачной? А я привыкла говорить людям правду. Пусть даже неприятную.
– Я долго терпел твои выходки, в память о Теобальде, но эта женитьба стала последней каплей.
Поцелуй-укус достался изгибу шеи, и в меня будто вселились демоны. Толком и не поняла, что случилось. Я просто так на него разозлилась, что воздух между нами вдруг начал искриться. В буквальном смысле этого слова. Мгновение, и слепящие искры ударили в короля, отбрасывая его в угол кареты.
– Ведьма, – сплюнул он, прожигая меня таким взглядом, от которого захотелось накрыться всеми юбками сразу, только чтобы его не видеть.
– Это ты довёл меня до такого состояния.
– Хотел бы я сказать, до чего ты меня довела! – прорычал он не хуже зверя.
Собиралась уже признаться, что лично я ни до чего его не доводила и вообще вижу его впервые в жизни – все претензии к той блондинке, но стоило только об этом подумать, как голова пошла кругом. Так сильно закружилась, что пришлось откинуться на мягкую спинку, прикрыть глаза и начать часто-часто дышать.
– Что с тобой? – перестав звереть, спустя минуту или две поинтересовался король.
– Отхожу от попытки изнасилования. Разве не видно? – огрызнулась я, продолжая чувствовать, как у меня мозги сворачиваются в крендельки и трубочки.
– Ты ведь понимаешь, что мне в любом случае придётся с тобой спать?
Бедный, бедный монарх. Придётся ему. Вон как сейчас себя заставлял, через силу прямо-таки меня лапал и целовал.
Гад!
– А ты не мучай себя и спи с кем-нибудь другим, – посоветовала ему, не открывая глаз.
– Это само собой разумеется. – В голосе Редфрита отчётливо слышалась ядовитая ирония. – Но раз уж детей я могу иметь только с тобой, придётся тебе пораздвигать ноги, пока не забеременеешь, любовь моя.
Последнюю фразу он особенно выделил, вкладывая в неё, само собой, совершенно иной смысл.
А я ещё Петю ругала. Да по сравнению с этим представителем… животного мира мой жених просто мечта, а не мужчина. Что же касается вот этого – кошмар наяву и ужас во плоти.
Карета резко остановилась. Пришлось вцепиться пальцами в стёганую сидушку, чтобы не упасть в объятия его величества. Наобнимались уже. Хватит на ближайший век.
– До встречи на праздничном пиру, Даниэла.
Редфрит вышел из кареты первым, больше даже не взглянув в мою сторону. К нему тут же подскочили с поклонами несколько придворных и что-то быстро заговорили, продолжая кланяться его величеству. Их слов я не расслышала. Король широким, по-военному резким шагом направился к парадному входу дворца, и знать в ярких одеждах засеменила за ним следом.
А я тихонько присвистнула, на какое-то мгновение даже позабыв об инциденте в карете. Дворцово-парковый ансамбль королевской резиденции впечатлял. Я училась на архитектора, обожала свою будущую профессию и сейчас просто не могла не отметить искусную вязь лепнины на изящных балконах, красоту высоких стрельчатых окон, многочисленные террасы и венчавшие каменные выступы фантасмагорические статуи.
Я люблю путешествовать и за свою недолгую жизнь посетила немало дворцов и замков, но все они ни в какое сравнение не шли с этим шедевром иномирского зодчества. Я настолько увлеклась созерцанием окружавшей меня красоты и роскоши, что не сразу заметила приблизившегося к карете странного человечка.
– Ваше величество, прошу.
Пузатый, зелёный, большеротый – он чем-то напоминал лягушонка, непонятно с какой целью обряженного в ливрею лакея. Даже пальцы руки, которую мне протянул, чтобы помочь выйти из кареты, были соединены полупрозрачными перепонками.
Феи, говорящие двуногие квакушки… Какие ещё меня впереди подстерегают глюки?
Или это всё-таки не глюки?
Лягушонок – или вот такой вот необычной наружности карлик – почтительно поклонился, стоило мне спуститься со ступеньки-подножки, и по широкой насыпной дороге повёл ко дворцу, выстроенному из светлого с бежевым оттенком, будто топлёное молоко, камня. К нам тут же присоединились какие-то люди: разряженные дамы, расфранчённые мужчины. Все дружно и вразнобой поздравляли меня со счастливым замужеством (да уж, счастливее не придумаешь), заверяли, как они безмерно рады, что именно я, Даниэла-Бланка-Федериция Фантальм, стала их королевой и что только такая умница-разумница, как я, достойна сидеть на троне подле их замечательного короля.
Хотела бы я знать, в каком месте он замечательный… А впрочем, нет! Мне совершенно неинтересен ни он сам, ни его… хм, замечательные места.
И куда это меня фантазия завела?
– Желаем вам счастья!
– Долгих лет правления! – продолжали наседать преследователи.
– И скорейшего наследника!
Помешаны они здесь все, что ли, на наследниках?
Видимо, это были местные подхалимы. На лицах всех до единого читались откровенно лицемерные улыбки. Я тоже вроде как улыбалась, натянуто, абсолютно фальшиво, мечтая поскорее избавиться от общества всех этих непонятных личностей.
Даже не получилось толком рассмотреть внутреннее убранство дворца – перед глазами мельтешили напудренные лица в обрамлении напомаженных шевелюр.
Вот так, провожаемая пёстрым многоголосым «шлейфом», по широкой мраморной лестнице поднялась на третий этаж. Один лягушонок молчал, и к нему я сейчас испытывала больше симпатии, чем ко всей этой галдящей ораве.
– Ваше величество, я бы почла за честь стать вашей фрейлиной…
– Ах, я бы служила вам верой и правдой до последнего своего вздоха!
– А я из рода Ольтеров, моя королева. Моя маменька на протяжении двадцати лет преданно служила покойной правительнице. Да хранит светлейшая Мириелис её душу. А моя бабушка…
Кажется, ещё немного, и у меня голова треснет подобно переспевшему арбузу. Хотелось сорваться на бег, невзирая на боль в мышцах, и броситься прочь. Прочь от этого пчелиного роя, который продолжал назойливо жужжать и дико раздражать. Надеюсь, там, куда меня ведёт мистер Квак, я смогу наконец остаться в одиночестве и привести в порядок мысли.
Ещё одни двери, ещё один зал, и лягушонок, развернувшись к моим фанатам, громко сказал:
– Её величеству необходим отдых перед пиршеством и тёмным обрядом.
Что, обряда в церкви им было мало?
Вопросы продолжали множиться. Боюсь, у меня действительно скоро голова взорвётся.
Неприязненно взглянув на слугу, придворные начали кланяться и опускаться в реверансах, при этом ещё умудряясь грациозно пятиться. Видимо, поворачиваться к королеве филейным местом здесь было не принято.
Допятившись до выхода, они наконец исчезли, и я облегчённо выдохнула. Мой провожатый толкнул двери, расписанные золочёным узором, и мы оказались в уютной комнате – что-то вроде дамского будуара или гостиной.
– Спасибо, что помог от них избавиться, – искренне поблагодарила я малыша.
Он обернулся и округлил свои и без того большие навыкате глаза, отчего те, казалось, сразу заняли пол-лица.
– Ваше величество, мой долг служить вам. Для меня честь и радость… и… – залепетал, явно робея.
– Как тебя зовут?
А вот теперь он хлопал глазами, быстро-быстро, и выглядел, мягко говоря, растерянным.
– Я ваш покорный слуга и раб, ваше величество. У таких, как я, не бывает имён.
– Что значит не бывает имён? Имена есть у всех.
Лягушонок потупился и, густо краснея (яркий румянец смотрелся очень необычно на зелёных щеках), тихо проговорил:
– Другие презренные называют меня Кролеоном.
Презренные? Судя по ощущениям, у меня по затылку только что пробежала первая трещинка.
– А как насчёт Лео? Каюсь, у меня ужасная память на имена и с детства привычка их сокращать. Кролика… Кроля… в общем, твоё полное имя я вряд ли запомню – точно не с первого раза, а вот Лео запросто.
Малыш резко вздохнул, взволнованно и, как мне показалось, чересчур растроганно.
– Ваше величество, я ведь просто раб и слуга…
– Ты Лео, – мягко поправила его я.
– Лео, – эхом отозвался он, снова кланяясь, как будто спешил спрятать вновь полыхнувший на щеках румянец.
– Приятно познакомиться, Лео. Я Даниэла.
Поняв, что последнее уточнение было лишним, выпрямилась и, добавив в голос величественных ноток, проговорила:
– Я хотела сказать, Даниэла – королева.
– А я ваш покорный слуга, – снова затянул он свою песню.
Продолжая кланяться и расшаркиваться, Лео проводил меня в спальню, где вовсю хозяйничали летающие милахи, очень похожие на тех, что осыпали нас с Редом возле церкви крупой и лепестками.
Две феи порхали над разложенным на кровати пышным платьем, щедро посыпая его какой-то мерцающей пыльцой. Другая сосредоточенно рылась в резной шкатулке – одной из многих, что громоздились на туалетном столике. Заметила ещё одну крылатую красавицу, составлявшую цветы в вазе и что-то негромко напевавшую. Такое же мелодичное пение доносилось из смежной комнаты, дверь в которую была приоткрыта.
При виде меня феи дружно ахнули и застыли. Только их крылья продолжали взволнованно трепетать.
– Моя королева! – выдохнули они дружно спустя секунду.
– Не буду мешать вам отдыхать. – Поклонившись в который раз (и не надоедает им), Лео вышел из спальни, притворив за собой дверь.
– Доброго дня, красавицы! – бодро поприветствовала я эту необычную компанию.
Они все напоминали хрупкие статуэтки балерин, которые так любила коллекционировать моя бабушка. Ростом с ладонь или чуть больше, изящные и тоненькие. Волосы собраны в замысловатые причёски, украшены цветами и крошечными камнями. Большие глаза, румянец на щеках и поблескивавшие на солнце крылья, от которых я не могла оторвать взгляд, довершали сказочный образ этих чудесных созданий.
– Красавицы? Мы? – всполошено зашептались они.
Одна из фей, та, что занималась цветами, пискнула, приложив ко лбу тоненькую ручку, и рухнула на столик в аристократическом обмороке.
– Что это с ней? Ей плохо? – заволновалась я.
Вместо того чтобы броситься приводить подружку в чувство, феи вразнобой загомонили:
– Но мы ужасны!
– Отвратительны!
– Омерзительны и противны!
Да они себя в зеркале видели?
– Презренный народец!
– Гадкие насекомые!
– Ничего подобного! – заявила я, перекрывая поток глупостей. Хотелось бы знать, откуда растут ноги у всех этих комплексов. – Вы все прехорошенькие. И совсем непохожи на насекомых.
Феи молча переглянулись, похлопали глазами и, издав слаженное «ах!», тоже потеряли сознание.
Я что-то не то сказала?
Вернуть их к жизни я не успела. Двери за спиной распахнулись, и в спальню вошла моя недавняя знакомая – мадам Стерва. Обведя комнату цепким взглядом, она нахмурилась и властно поинтересовалась:
– Ты что с ними сделала?
– Просто поздоровалась.
Дама чуть слышно хмыкнула, а потом громко воскликнула:
– А ну, брысь отсюда! Пошли вон! Все!
Феи тут же пришли в себя, метнулись к приоткрытому окну и, неуклюже толкаясь, стали одна за другой вылетать наружу. Дождавшись, когда исчезнет последняя, блондинка закрыла окно и, обернувшись ко мне, сказала:
– Думаю, я задолжала тебе ответы, Даниэла.
Я скрестила на груди руки, с обидой и неприязнью глядя на источник своих бед.
– Вы задолжали мне обратный билет на Землю.
Ведьма кивнула. Стянув тонкие кружевные перчатки, опустилась в кресло возле камина и ровно проговорила:
– И ты его получишь. Обещаю. Как только я исцелю свою миару, ты вернёшься домой.
Глава 3
Знакомое слово царапнуло разум. Миара? Кажется, так она обращалась ко мне в храме.
– Что с вашей миарой? Кто такая миара? Почему именно я заняла её место? И что здесь вообще происходит?!
Умом понимала, что нужно оставаться спокойной и собранной, вот только сдерживать эмоции не получалось. Они выплёскивались из меня, как вышедшее из берегов море, тёмное и беспокойное.
– Присядь, дорогая, – поманила мегера, предлагая устраиваться в соседнем кресле.
Вычурном, как и всё в этой спальне, затянутом тёмно-красной тканью с золотыми аппликациями.
Тело по-прежнему ощущалось как инородный элемент или, вернее будет сказать, паразит, намертво присосавшийся к моей душе. Ломило мышцы, сводило руки, и ноги были такими тяжёлыми, словно на мне вместо атласных туфелек красовались башмаки из цемента.
Поэтому я приняла её приглашение. Опустилась в кресло и, вперившись в ведьму взглядом, пристальным и изучающим, потребовала:
– Говорите!
Незнакомка кивнула, коротко улыбнулась, после чего вкрадчиво произнесла:
– Для начала, Даниэла, позволь представиться. Меня зовут Эдара Реалис. Я – хирата леди Фантальм.
– М? – переспросила я.
– Если коротко и упрощённо, я её наставница. Та, что вырастила её, воспитала, вложила в неё все знания, которыми обладаю.
– А миара, выходит, это что-то вроде ученицы?
Эдара кивнула:
– Опять же, если упрощённо, то да – ученицы, воспитанницы. У хираты она может быть только одна и на всю жизнь. Ради наших миар мы отказываемся от семьи, от радости материнства, от любви мужчины, чтобы ничто не отвлекало нас от наших воспитанниц.
Я мысленно присвистнула. Непростой выбор. Будь я на месте этой Реалис, не уверена, что смогла бы отказаться от семейного счастья ради чужого ребёнка.
Нет, конкретно сейчас мне о детях даже думать не хочется, но когда-нибудь в будущем… Ведь захочется же?
Жаль, что моему новоявленному мужу приспичило обрюхатить меня вот прямо сегодня.
– У вашей Даниэлы есть родители?
Заметила, как по лицу блондинки пробежала тень, но она тут же её прогнала и лучезарно заулыбалась:
– Даниэла – дочь маркиза Рандульфа Фантальма, выдающегося воина и полководца, генерала королевского войска. Мать моей миары, Аделина Фантальм, тоже принадлежит к славному и очень старому аристократическому роду.
В общем, Даниэла у нас барышня породистая. Ну прямо племенная кобыла, коей её и видит его тираничество.
– Скоро ты с ними познакомишься. Они в курсе подмены.
Наверное, это те засранцы, что притащили меня в храм. Это их голоса я слышала. Почти уверена, что властный бас принадлежал генералу, а истеричный фальцет – моей как бы маменьке.
– Кто ещё в курсе вашей аферы с душами?
– Камеристка Даниэлы. Но ты не переживай: Саранна – надёжная девушка, она тебя не выдаст и всегда будет на подхвате.
– А я и не переживаю. Пусть бы и выдала. – Я мрачно посмотрела на чародейку и хмыкнула. – С чего вы решили, что я соглашусь играть в ваши странные игры? Ничто не мешает мне при следующей же встрече с королём рассказать, что он женился на другой Даниэле.
Эдара закинула ногу на ногу, постучала по подлокотнику пальцами. По тонким губам скользнула усмешка, беспечная и уж слишком самоуверенная.
Ох, не нравится мне всё это.
– Ну, во-первых, кое-что всё-таки мешает – мои чары. Всякий раз, когда будешь пытаться рассказать, написать или ещё как-то дать понять, что ты – иномирянка, будешь терять сознание, моя дорогая. Лучше потом, на досуге, поэкспериментируешь, – заметив, что я раскрыла рот, спешно добавила ведьма. – У меня сейчас нет времени приводить тебя в чувство.
Рот я захлопнула – банально задохнулась от возмущения наглостью этой стервы.
– Во-вторых, даже если предположить, что Редфрит каким-то образом узнает правду, думаешь, он станет с тобой возиться, искать способы вернуть тебя обратно, тратить время и магию? Переселение душ – очень древнее колдовство, доступное единицам, а нашего короля едва ли можно назвать мужчиной с большим добрым сердцем. Он жёсткий, а порой и жестокий правитель и с подданными не привык церемониться.
Тиран, одним словом.
– Ему чуждо сострадание и уж точно ему будет безразлична судьба приблудной иномирянки. Узнав правду, сразу он тебя, конечно, не убьёт, – вроде как обнадёжила меня ведьма. – В любом случае дождётся наследника. А потом вполне может уничтожить ту, что его обманывала.
– И вас вместе со мной, – справедливости ради заметила я.
– И нас вместе с тобой, – склонив голову, признала Эдара. – Но тогда ты уже точно не вернёшься домой. Я призвала тебя, и я смогу отправить тебя обратно. Просто дай мне немного времени, Даниэла.
– Почему я должна верить тебе на слово?
– А у тебя нет выбора, милая, – усмехнулась интриганка. – Как его не было и у меня. Мы обе заложницы ситуации, спровоцированной моей миарой.
Решив, что обматерить, послать и проклясть ведьму я смогу и позже, скрипнула от бессильной злости зубами и поинтересовалась:
– Так что с ней стало?
Эдара резко вздохнула, судорожно закусила губу. Было видно, она тщетно пытается справиться с волнением и вернуть себе невозмутимость, которой только что козыряла.
– Я… не знаю. Но обязательно выясню! – воскликнула порывисто, прежде чем я её всё-таки обматерила. После чего заговорила быстро, выталкивая из себя слова, добавляя моей черепной коробке новые трещины и сколы.
Оказывается, сегодня утром камеристка Даниэлы обнаружила свою госпожу в спальне на полу мёртвой. Ну, или не совсем мёртвой, так как примчавшейся на крик служанки Эдаре удалось «поймать» душу воспитанницы прежде, чем та покинула её тело и бренную землю.
– Теперь она здесь, у меня возле сердца. – Эдара прижала руку к груди, прикрыв ладонью кулон с массивным тёмно-зелёным камнем, в сердцевине которого как будто вспыхивали золотые искры.
Симпатичное пристанище для души.
– Зачем же было притаскивать сюда меня, если у вас на шее висит побрякушка с душой вашей воспитанницы? Запихните её обратно в тело, оно ведь целое, и нет проблемы.
Я осмотрела ноги-руки, опустила взгляд на чужие окружности, убеждаясь, что всё с этой оболочкой в порядке, и только тут поняла, что ещё не видела временно своего лица. Интересно, какая я теперь?
Но в зеркало посмотреться ещё успею. Сейчас куда важнее получить как можно больше ответов.
– В этом-то и заключается самое интересное. И самое страшное, – глухо призналась блондинка. – Её душа поражена тьмой, и, пока я не очищу её от этой скверны, не смогу переселить Даниэлу в её тело. Иначе тьма захватит и его, уничтожит в считанные дни. Это как проказа или гангрена. Стоит тьме соприкоснуться с телом, и его уже ничто не спасёт.
Одним словом, жесть.
– К счастью, я вовремя извлекла из него душу. Теперь я сдерживаю тьму, не даю ей распространиться и поглотить саму суть Даниэлы. На это уходит много сил, но я справлюсь. – Эдара прижалась губами к камню и чуть слышно прошептала: – Обещаю, Дани.
Я сидела, как веслом прибитая. Ещё каких-то пять минут назад я была уверена, что свалившееся на мою голову замужество – самая большая моя проблема. Ну, и ещё то, что застряла в другом мире и чужом теле. А теперь получается, что за этим самым телом, возможно, ведётся охота?
А вот это уже совсем фигово.
– Выходит, кто-то пытался её убить? Проклясть? Откуда взялась эта тьма?
– Не обязательно убить. Возможно, Даниэла сама спровоцировала эту трагедию. Она любит… экспериментировать. В том числе и на себе. – Эдара тяжело вздохнула. – Сколько раз я её предупреждала: Дани, не прибегай к запрещённому колдовству, к древним таинствам, к тому, чего не понимаешь, а значит, не знаешь. Но она всегда поступала по-своему. Своенравная девчонка… В спальне обнаружились следы проведённого ритуала. Если узнаю, что она затевала, смогу скорее со всем разобраться и отправить тебя обратно.
Говорила она, конечно, складно, вот только градус страха и волнения всё равно не понижался.
– Но вы же не исключаете версию, что это могла быть попытка убийства? Например, её дражайший жених Редфрит решил не прощаться с холостяцкой жизнью. Или какая-нибудь ревнивая соперница, тоже вознамерившаяся стать королевой. Да мало ли! И если это правда, получается, ходячая мишень теперь я?
Повисшую было тишину нарушил нервный стук ведьмовского каблука.
– Его величество точно не причастен к этой трагедии. Да, у них с Даниэлой… хм, несколько непростые отношения, но он бы ни за что ей не навредил. Только она одна может стать матерью его детей. По нашим законам король должен обзавестись наследником прежде, чем ему исполнится тридцать пять, иначе он потеряет власть. Его величество долгое время не желал жениться, тянул до последнего, хоть в жёны к нему рвались самые именитые красавицы нашего и других королевств. Но он упорно отвергал одну за другой. Иногда мне кажется, что он в принципе не способен любить и чувствовать… – пробормотала Эдара. Вскинув на меня взгляд, добавила: – У короля осталось всего два года, чтобы обзавестись наследником. Это не так уж много, если учесть, что беременность может наступить не сразу, прерваться или вдруг, не дайте светлейшие, родится девочка. Хотя, уверена, ведьма Редфрита сделает всё возможное, чтобы ни одна из этих бед не коснулась королевского наследника.
У короля тоже есть ведьма? О майн гот.
– Ладно, с тирана снимаем подозрения. Тогда у меня новый вопрос. Можно сказать, на миллион. Почему Редфрит так ненавидит вашу Даниэлу?
Блондинка вздохнула. Устало, тяжело, почти безнадёжно.
– Даниэла – очень талантливая девушка. Светлейшие наградили её не только даром магии, но и острым, пытливым умом. Ей всего двадцать один, а её знаниям могут позавидовать умудрённые опытом чародейки вроде меня. И как уже сказала, Дани питала особую слабость… питает… к древним, запрещённым ритуалам, многие из которых уже давно предали забвению.
– Хотите сказать, она каким-то стрёмным заклятием привязала к себе короля?
Теперь понятно, почему он так на неё зол. Отвергал красотку за красоткой, воротил от невест нос, а тут одна ретивая барышня с нехилым запасом знаний и магии взяла его и окольцевала. Даже мнением его не поинтересовалась.
Хех, добро пожаловать в клуб насильно женатых, Ред. Составишь мне компанию. Только сразу предупреждаю, я твоему обществу совсем не рада.
Эдара поджала губы.
– Редфрит не владеет магией, как и большинство мужчин нашего мира, но надёжно защищён заклинаниями своей чародейки, Мильдгиты. Я до сих пор теряюсь в догадках, как Даниэле удалось пробиться сквозь его защиту, какими чарами нужно было воспользоваться, чтобы совершить подобное. – Теперь моя похитительница выглядела раздосадованной, кривилась и нервно стучала по подлокотникам кресла пальцами. – Отныне только с ней одной он сможет иметь детей. Редфрит Галеано надеялся выбрать себе в жёны ту, которая удовлетворяла бы всем его требованиям, а в итоге и вовсе лишился возможности выбора.
Лжёт или говорит правду? Всё действительно так и было? Пока что сложно понять. Сложно разгадать человека, с которым едва успела познакомиться.
– Воспитанницу свою не пробовали спрашивать, как она всё это провернула?
– А ты как думаешь? – усмехнулась колдунья. – Когда я узнала, мы с ней чуть насмерть не разругались. И его величество её тоже… спрашивал. Очень настойчиво… хм, интересовался, но, помимо того, что Даниэла умна и талантлива, она ещё очень упряма. Никому не призналась, ни словечка мне не сказала, хоть ещё каких-то несколько месяцев назад она доверяла мне все свои тайны. – Обида в голосе Эдары смешалась с тоской и горечью.
Так, стоп! Не хватало ещё жалеть эту дамочку. Сочувствую, конечно, что ей попалась такая проблемная ученица, но я-то тут при чём? Кто посочувствует мне? И вообще…
Должно быть, из-за того, что голова всё ещё была мутной, невозможно тяжёлой, я соображала медленно. Очень. В частности, не сразу поняла, спохватилась и забеспокоилась о себе любимой.
– Постойте-ка… Если я здесь, Даниэла тоже здесь, то кто тогда там? Я хочу сказать, кто сейчас находится во мне?!
Паника, накатившая штормовой волной, заставила подскочить с кресла и раненым зверем заметаться по королевским квадратным метрам. Даже боль в мышцах отошла на второй план, вместе с мыслями о тиране муже и страхом за свою временную (надеюсь!) шкуру.
– Никто, – просто ответила Эдара, как если бы я интересовалась, кто принесёт мне утром в постель стакан апельсинового фреша.
– То есть как это никто? – От ярости, полыхнувшей с новой силой, даже дыхание перехватило, а кожу, всё тело, болезненно закололо, будто меня не переставая ударяло током. – Меня что, похоронят? И куда тогда, по-твоему, я должна буду вернуться? В мёртвое тело?!
– Успокойся, Даниэла.
Поднявшись, ведьма попыталась приблизиться, но я дёрнулась, отшатнулась, прытко переместившись за спинку кресла. Так себе, конечно, преграда, но всё же лучше, чем находиться с ней рядом.
