Kitabı oku: «Зачарованная тьмой», sayfa 21
Глава 28
В вихре прошлого
Ночь выдалась холодной и пасмурной. Пока поднимались к развалинам замка по едва различимой в темноте тропке, мои зубы отбивали частую дробь. Пыталась расслабиться – куда там! От волнения сердце билось в груди, как сумасшедшее, и по телу бежала дрожь.
Господи, а вдруг не получится? Вдруг дух Дарвулии не откликнется на призыв ведьмаков? Что тогда? Куда бежать? Кого просить о помощи?
Обратиться к матери Криса? Судя по рассказам ребят, Цецилия – могущественная колдунья. Вот только захочет ли она помогать какой-то незнакомой девчонке? Скорее всего, нет, иначе бы Этеле не прятал меня, а уже давно доставил бы в Будапешт.
Наверное, эта Цецилия, как и ее сыночек, предпочитает радикальные меры: прихлопнет меня, как муху, – и дело с концом.
Оставалось надеяться, что ритуал пройдет успешно, призрак наставницы Эржебет смилостивится надо мной и поможет избавиться от колдовской напасти.
Место для проведения обряда было выбрано заранее. Пока Кристиан и Ясмин заканчивали последние приготовления на руинах замка, я забралась на одну из полуразрушенных стен, чтобы полюбоваться ночной панорамой и хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. Было страшно, как никогда. Даже несмотря на то, что безумные видения, навеянные Маргиттой, наконец оставили меня. Зато на смену им пришло ощущение, что это всего лишь затишье перед неминуемой бурей.
Долина, поливаемая дождем, который к тому же усиливался с каждой минутой, утопала в густом тумане. Свинцовые тучи расползлись по всему небу, скрыв луну и звезды. Оголодавшим зверем ветер набрасывался на уцелевшие башни замка, пугающе завывал в вышине.
– Ты вся дрожишь. – Этеле обнял меня, осторожно прижал к себе.
В его руках стало теплее, но даже присутствие ведьмака не смогло унять дрожь волнения.
– Мне очень хочется верить, что дух Дарвулии отзовется, и в то же время все это кажется таким нереальным. Пообщаться с призраком… Звучит так…
– Бредово? – Венгр прижался губами к моим волосам и обнял еще сильнее. Я грустно усмехнулась, а он прошептал: – Если сложно поверить в магию, верь мне. Обещаю, все будет хорошо.
– Ловлю на слове, – вяло отшутилась я и услышала недовольный окрик Эчеда:
– Эй, голубки! Мы вообще будем проводить ритуал или как?
– Пойдем. – Этеле спрыгнул на землю, помог спуститься мне и повторил ласково: – Скоро все закончится.
Кристиан стоял, прислонившись плечом к замшелой кладке, и лениво поигрывал ножом с длинным тонким лезвием. Заметив, что я не в силах оторвать взгляда от тусклой глади клинка, негромко усмехнулся и изобразил шутовской поклон:
– Вашу ручку, мадам.
– А без кровопролития никак? – страдальчески вздохнула я.
– Но ведь в этом и самый кайф.
Велев мне встать в центре начертанного круга, границы которого уже почти размыло дождем, Эчед забрал у Даниэля артефакт. После чего напомнил, что все еще просит моей руки (хорошо хоть, без сердца в придачу), и быстро провел острым лезвием по раскрытой ладони своей несостоявшейся жертвы.
Я зашипела от боли. А ведьмак, сохраняя невозмутимый вид, передал оружие Этеле. Сжал мою ладонь в кулак, при этом гипнотизируя пронзительным взглядом своих колдовских глаз, и принялся ждать, пока кровь, медленно стекая по стенкам чаши, покроет ее дно.
– Полдела сделано, – заявил обнадеживающе и посоветовал перевязать рану бинтом, который мы предусмотрительно захватили с собой в дорогу.
Покончив с инструктажем, Керестей последовал примеру Этеле и принялся пускать кровь себе любимому, чтобы добавить ее к уже имеющейся в артефакте. Кровь ведьмаков, вкупе с заклятием, должна была пробудить дух колдуньи. Моя же нужна была для того, чтобы создать незримую нить, связующую меня с чашей, в которую при успешном завершении ритуала и вернется сила.
Этеле и Даниэль встали поодаль. Выйдя за пределы круга, Керестей обратился к Ясмин, замершей у меня за спиной.
– Готова?
– Да. – Тихий мелодичный голос ведьмы смешался с голосом колдуна.
Я прикрыла глаза. Постаралась сосредоточиться на словах заклинания, создававших волшебную вязь, напитывавших собой воздух, каждый закуток мрачных руин.
Голоса ведьмаков становились все громче, слова звучали подобно песнопению. Границы круга, уже почти неразличимые, вдруг вспыхнули ярким пламенем. А в моем сознании, словно огненные языки, заплясали давние воспоминания…
– …Бабушка, а что это такое? Какое-то варенье? А почему оно такое синее? – Я сижу на высоком стуле, беззаботно болтаю ногами и наблюдаю за тем, как самая главная хранительница домашнего очага достает с верхней полки банку с чем-то совсем не аппетитным. Еще вчера бабушка обещала испечь черничный пирог, вот только на чернику это ультрамариновое нечто совсем не похоже.
Бывать на чердаке мне доводится нечасто, родители запрещают сюда лазить. Да и дверь постоянно заперта. А тут… Бабушка сама меня привела, и теперь я, пользуясь случаем, усердно верчу головой, рассматривая ее сокровища. На языке крутится множество вопросов, но наученная горьким опытом, понимаю, что большинство так и останется без ответов. Вот и стараюсь сдерживать любопытство, хоть и получается это не очень.
– Нет, милая, это не варенье, – мягко отвечает женщина в простом ситцевом платье. Шагнув со стремянки, ставит банку с его непривлекательным содержимым на стол. Откручивает крышку, и чердак тут же заполняет резкий травяной запах с примесью чего-то горького.
Я демонстративно морщу нос:
– Фу! Мы ведь не будем это есть?
– Нет, Эрика, есть точно не будем, – смеясь, успокаивает меня бабушка. Возвращается ко мне, протягивает руку, перепачканную в ярко-синей гадости, отчего я начинаю кривиться еще больше. Мотнув головой в немом протесте, сильнее вжимаюсь в спинку стула. – Сиди смирно, милая, – чуть строже повторяет Тереза, и мне ничего не остается, как послушно замереть. А она принимается рисовать на моем лице кашеобразной субстанцией какие-то закорючки, при этом негромко бормоча: – Мама требует, чтобы я забрала твой дар. Я ей пообещала…
– А почему мама хочет что-то у меня забрать? – доверчиво поднимаю на бабулю глаза.
– Ей больно. Больно от того, что у тебя есть то, чего никогда не имела она… Аня просто не понимает, какая в тебе сокрыта сила. И я не вправе ее у тебя отнять.
– Но ты ведь пообещала. – Мне непонятно, что это за дар такой, от которого мама мечтает меня избавить, и почему бабушка продолжает мазать мое лицо и руки какой-то липкой кашей, от резкого запаха которой так и тянет чихнуть.
– Однажды я уже нарушила самую важную в своей жизни клятву, – бабушка тяжело вздыхает. Возвращает банку на стол и продолжает с печалью в голосе: – Со своей совестью я уж как-нибудь договорюсь. И мы ведь маме… ничего не скажем. – Прижимает палец к губам, при этом заговорщицки мне улыбаясь. – И папе тоже.
– Теперь и ты испачкалась, – тянусь своими ручками к ее лицу, такому молодому, почти без морщинок.
Мне снова напоминают, что должна сидеть смирно, просят потерпеть совсем чуть-чуть. Бабушка опускается на колени передо мной, берет меня за руки.
– Моя дочь боится, что дар может тебя погубить. Но это не так. Он никогда не причинит тебе зла. Поэтому мы не будем его уничтожать, а лишь спрячем на время. Ото всех. Пока ты не будешь готова его принять. – Руки у бабушки такие же теплые, как и ее улыбка. Я чувствую сладкий аромат духов, которыми люблю играться, когда удается тайком пробраться в ее комнату. – Сейчас мы прочитаем один… стишок. Повторяй за мной, милая, он убережет тебя от любой опасности. Чтобы ни случилось и где бы ты ни оказалась, ты всегда будешь под защитой чар.
Приподнявшись с колен, бабушка нежно целует меня в лоб и, прикрыв веки, начинает произносить непонятные слова, забавно их растягивая. Словно колыбельную поет. Я хихикаю, довольная затеянной бабулей игрой, и послушно повторяю за нею следом. Теплый ветер кружит вокруг нас, склянки на полках чуть слышно позвякивают, аккомпанируя нашему дуэту.
Веки становятся тяжелыми, с трудом удается подавить зевок. Подхваченная таинственным ветром, я улетаю в страну грез…
…Взметнувшееся стеной пламя опалило кожу, обожгло легкие. Рисунки на руках налились алым, словно раны, оставленные раскаленным клеймом.
Из-за дыма, заволакивавшего все вокруг, глаза слезились, и мне никак не удавалось разглядеть Кристиана. Обернулась было, чтобы отыскать взглядом Ясмин, но девушку тоже скрывала огненная завеса, которую даже усилившийся дождь потушить был не в силах. Лишь голоса ведьмаков, надломленные, уставшие, перекрывая шум ливня, раздавались в ночной тишине.
Я уже понадеялась, что все, сейчас появится Дарвулия – не зря же так беснуется огонь, и чаша у моих ног трясется, словно припадочная, значит, заклятие действует, – когда пространство расколол громкий, яростный рык.
Сердце пропустило удар, а потом забилось еще быстрее.
Последовавшие за этим события завертелись в безумном вихре. Успела заметить материализовавшегося из пламени, словно феникс из пепла, чертового оборотня. В бликах огня сверкнули его безумные глаза с вытянутыми в нитку зрачками. Выпустив когти, тварь бросилась на меня, а я, не придумав ничего лучшего, скованная ужасом, просто зажмурилась.
Почувствовав сильный толчок в бок, упала как подкошенная, и только потом поняла, что оказалась закрыта Крисом.
«Ненормальный!» – мелькнула, подхлестнутая паникой, мысль и тут же растворилась в закутках сознания.
– Бабушка, защити нас, – в отчаянье взмолилась я, воскресшая в памяти образ женщины из детских фантазий.
А в ответ услышала истошный крик ведьмака.
Кристиан рухнул рядом, вмятый в землю захлебывающимся от ненависти монстром. Попробовала к нему дотянуться, сама не зная зачем. Словно это могло спасти нас от проклятого колдуна.
Коснувшись холодных пальцев Эчеда, почувствовала, как реальность стремительно исчезает.
* * *
Сознание заполняла тоскливая мелодия, с каждой секундой становясь все громче. Наверное, так звучит лютня или какая-нибудь мандолина. Интересно, кто это здесь фанат средневековой музыки? И, кстати, почему так холодно? Такое ощущение, что на голом камне сплю.
Приподнявшись на локтях, попробовала оглядеться и почувствовала, как глаза вываливаются из орбит. Должно быть, все еще дрыхну, и снится мне комната – странного, очень странного вида. Совсем близко щерит черную пасть закопченный камин – я такие только в фильмах про рыцарей видела. Задрав голову, обнаружила высоченный потолок без намека на люстру. Стены из серого камня, явно недекоративного, покрыты гобеленами.
Повсюду, куда ни глянь, множество массивных канделябров с оплавленными свечами: над некоторыми еще вьются лепестки пламени, другие уже погасли. Сундуки темнеют по углам, неподалеку от камина – стол и мутноватое зеркало в вычурной раме.
Приблизившись к нему, взглянула на свое слегка ошалелое отражение и потерла глаза. Нет, видение не исчезло. Щипки тоже не помогли. Я по-прежнему стояла посреди спальни с интерьером, стилизованным под средневековье. Даже мелочи, вроде щеток для волос, резных шкатулок, массивных перстней, небрежно разбросанных по столу, – явно принадлежали другой эпохе.
Тусклый вечерний свет едва пробивался сквозь узкие витражные окна. Кровать под горчичного цвета балдахином укрылась в глубоком алькове. Простыни были смяты и… Я в ужасе отпрянула от ложа, заметив багровые пятна на светлой ткани.
«Все жутковатее и жутковатее», – переиначила известную фразу.
Через распахнутую настежь дверь долетали звуки музыки, смех и голоса – видать, где-то неподалеку проходила средневековая пирушка.
Кажется, я окончательно сошла с ума.
Покусав в нерешительности губы, стараясь не замечать кровавые разводы на простынях, все же решила отправиться на разведку. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Если это не сон и не галлюцинация, значит, ребята тоже должны быть где-то поблизости. Вместе ведь проводили ритуал. Хорошо помню, как сжимала руку Криса… Господи! Эта блохастая тварь, Бальтазар, чуть не разорвала его в клочья!
Тут уж я, позабыв о страхе, рванула к выходу. Однако, выскочив в заполненный сумраком коридор, решила вернуться за подсвечником. Возьму тот, что поменьше, на три свечи. Надеюсь, не такой уж он и тяжелый, каким кажется.
Оказалось проще сказать, чем сделать. Пальцы прошлись сквозь витую ножку канделябра, словно тот был сделан из воздуха. Или же это я вдруг стала бесплотной?
Все, сейчас начну истерить.
Попытки схватить злосчастный подсвечник ни к чему не привели, только еще больше напугали меня и разозлили. Приходилось признать, эту битву я проиграла. Раздраженно фыркнув, снова ринулась в коридор.
Развешанных на стенах редких факелов едва хватало, чтобы осветить дорогу. От малейшего сквозняка оранжевое пламя трепетало, отбрасывая на бугристую кладку кривые тени, нагоняя еще больший страх. В какой-то момент я услышала тихие, взволнованные голоса, но спрятаться не успела. Да и не знала, куда. Замерла как вкопанная, глядя на двух девушек, показавшихся из-за поворота. Явно чем-то обеспокоенные, бледные, худые, в длинных коричневых платьях и светлых чепцах, они быстро шли по пустынному коридору.
– Скорее, Дора! Нужно убрать, пока пани не вернулась. Иначе опять разгневается, – шепотом сказала та, что шла чуть впереди, и нервно дернула свою спутницу за руку, заставляя ту ускорить шаг.
– Мне дурно от вида крови, Кати, – испуганно всхлипнула девушка.
– Радуйся, что она не твоя! – шикнула на подругу бесстрашная Кати и… прошла мимо меня.
Ни одна из девушек даже не взглянули в мою сторону, словно я была не человеком, а каким-то фантомом.
Значит ли это, что умерла?
Нет, нет и еще раз нет! Черт возьми, Эрика, откуда в тебе столько фатализма?! Все! Запрещаю себе думать о смерти.
Самовнушение не помогло, но я все же заставила себя сдвинуться с места и продолжить поиски ребят. Очень хотелось верить, что в этом кошмаре я застряла не одна, и кто-нибудь из ведьмаков обязательно отыщется. Уж они-то наверняка знают, где мы и как отсюда выбраться.
Оказавшись на верхней ступени лестницы, что вела в замковый холл, увидела замершего внизу Криса, растерянно озиравшегося по сторонам. Ведьмак тоже заметил меня.
– Эрика!
Кто бы мог подумать, я – и рада видеть Эчеда. Рванула вниз, перепрыгивая через ступени. Не успела опомниться, как оказалась в объятиях венгра. Замерла в его руках, радуясь, что могу чувствовать его прикосновения, горячее дыхание у виска, тепло кожи под моими ладонями.
Значит, все-таки живы.
– А где остальные? – спросила, отстранившись от колдуна.
– Без понятия. Я сам только что очухался.
– Крис, ты… – окончание фразы застряло в горле.
Прижала ладони к губам, силясь сдержать крик. Куртка ведьмака была расстегнута, открывая моему взору пропитавшуюся кровью светлую рубашку, вернее, оставшиеся от нее лохмотья. А его грудь… исполосована глубокими бороздами, из которых продолжала сочиться кровь.
Не уверена, что такие раны совместимы с жизнью.
И как он только на ногах держится?
Проследив за моим полным ужаса взглядом, Эчед слегка улыбнулся:
– Мне не больно. Вообще ничего не чувствую.
– Но ты же истекаешь кровью! Господи… Надо что-то делать! Перевязать раны, оказать помощь! – Я стала в панике озираться, даже не понимая, что надеюсь отыскать.
Кого просить о помощи? Нас ведь даже не видят! И услышат навряд ли.
– Как ты уже, наверное, успела заметить, мы не в реальном мире. И мое изуродованное тело находится не здесь.
– Но как мы сюда попали? Крис, – прошептала одними губами, боясь снова опустить взгляд и увидеть зияющие раны на груди ведьмака.
Может, он в данный момент и не испытывал дискомфорта, а у меня сердце разрывалось от отчаянья, боли и страха за его жизнь.
Парень пожал плечами и неуверенно предположил:
– Наверное, ведьма поленилась явиться сама и пригласила нас к себе в гости. Куда именно – не спрашивай. Я впервые пытался пообщаться с древней колдуньей. Как оказалось, не совсем удачно.
– Ты спас меня…
Венгр горько усмехнулся:
– Йолика, как всегда, оказалась права… Не думал только, что умру так быстро. Тем более из-за тебя. – Кристиан скользнул по моему лицу задумчивым взглядом.
Жалел ли он о своем поступке? Наверняка. Кто-кто, а я, по мнению Эчеда, точно была недостойна такой жертвы. Хоть сейчас Крис и пытался сделать вид, что все в порядке. И вообще, ему непонятно, чего это я тут распсиховалась.
– Пойдем! Отыщем Дарвулию и заставим ее освободить тебя от дара. Иначе получится, что все зря. – Видя, что я по-прежнему парализована ужасом, Эчед схватил меня за руку и потащил на звуки голосов, переплетавшихся с заунывной мелодией старинных инструментов.
– Мы ведь даже не знаем, как она выглядит, – пробормотала я, вглядываясь в лица средневековых тусовщиков.
Кажется, пир был в самом разгаре. За длинным столом, расположенным в центре огромного зала, восседали вельможи в помпезных нарядах. Дамы меланхолично ковырялись в своих тарелках, изредка поднося к губам стеклянные кубки. Мужчины вели себя более раскрепощенно и усердно налегали на вина. Служанки в уже знакомых мне коричневых платьях и светлых передниках то и дело подбегали к господам: кто с кувшином, кто с очередным угощением, от которых ломился стол. В глубине зала в золотистом сиянии свечей лениво перебирали струны музыканты.
На нас, как и следовало ожидать, никто не обратил внимания.
– Был бы здесь Даниэль, сумел бы распознать, есть ли в ком из них дар, – с досадой произнес Эчед, скользя напряженным взглядом по лицам собравшихся.
Ни одна из присутствующих здесь дам – с виду кротких, апатичных созданий, как по мне, не походила на матерую чародейку.
– Кри-и-ис, – сердце ушло в пятки, когда до слуха донеслось тихое рычание.
Исходило оно явно не от псов, что вились под ногами хозяев, жалобно поскуливая, ожидая очередной подачки. Этим милым зверушкам мы тоже были до лампочки.
Чего не скажешь об одной мерзкой твари, приклеившейся к нам банным листом!
– Только его здесь не хватало, – простонал Эчед и, больше не задерживаясь ни секунды, рванул вперед, увлекая меня за собой.
Краем глаза успела заметить ворвавшегося в зал оборотня. Промчавшись прямо сквозь стол и даму, рукой прикрывавшую зевок, мы рванули следом за служанкой, спешащей к выходу с пустым подносом в руках. Обогнав ее, оказались в узком длинном коридоре, что вел на кухню.
Интересно, если этот гад поймает нас здесь, наши физические оболочки тоже пострадают? До боли закусила губу, ощутив, как сердце словно пронзают кинжалом. Вряд ли оборотень сможет причинить Крису еще больший вред.
Одна за другой мысли сменяли друг друга, пока мы, не сбавляя скорости, неслись по замку. Миновав кухню, выскочили во двор. Я глотнула ртом сырой стылый воздух, стараясь унять бешеные удары сердца, но оно с каждой секундой колотилось все отчаяннее. Не уверена, что смогу выдержать такой забег.
– В полнолуние эти твари особенно сильны. – Кристиан обернулся на миг и, беззвучно зашевелив губами, взмахнул рукой. Другой он по-прежнему сжимал мою ладонь, словно опасался, что если отпустит, я тут же куда-нибудь пропаду.
Огненные искры сорвались с кончиков пальцев и понеслись навстречу стремительно приближавшейся к нам твари. Злобно завыв, колдун в личине зверя принялся кататься по земле, пытаясь потушить загоревшуюся шкуру. Это дало нам какую-никакую, но все-таки фору.
Никогда я не бегала с такой скоростью. По крутому склону, во тьме, ощущая, как под ногами скользят мелкие камни и от порывов ветра немеет тело. Мчались наугад, не разбирая дороги, стремясь как можно скорее добраться до вырисовывавшегося вдалеке перелеска. О поисках Дарвулии сейчас даже не думали. Единственно по-настоящему важным было оторваться от погони.
Но Бальтазар не отставал. Каждой клеточкой своего тела я ощущала приближение оборотня. Казалось, еще немного, и острые клыки сомкнутся на моей шее. В попытках отбиться от колдуна Кристиан не очень-то преуспел. Теперь оборотень проявлял осторожность и умело избегал магические атаки.
– Крис! – испуганно вскрикнула я, оступившись и осознав, что падаю.
Отвлекшись на преследователя, ведьмак на секунду разжал пальцы, и я, не сумев удержать равновесия, покатилась по склону. Перед глазами все смешалось: россыпи звезд на небе и темный ковер из травы и полевых цветов.
– Поймал! – наконец, спустя, кажется, вечность, нагнал меня Эчед. Схватил за шкирку и, словно невесомое перышко, без малейшего усилия поставил на ноги.
Отплевываясь от травы и чувствуя, как невыносимо ломит все тело, я ускорила шаг, быстро переходя на бег, стараясь поспеть за не знавшим усталости венгром.
Среди деревьев мелькали блики пламени и все отчетливее слышалась громкая музыка. Не та тягомотина, что раздавалась в галереях замка. Дикая, безумная мелодия, от которой мурашки бежали по коже.
Мы поспешили на свет, на звуки голосов, отчаянный женский плач и безудержные крики певцов. А выбежав на поляну, поросшую густой травой, буквально остолбенели. В самом центре нее, в свете факелов, светловолосая женщина, преклонив колени, молилась древнему божеству.
Не знаю, откуда взялась такая уверенность, откуда я знала, что Эрдег – одно из нарицаний дьявола, и именно к нему взывала сейчас Эржебет.
Имя графини несколько раз повторила кружащая вокруг нее женщина. Пожилая, тучная, с отталкивающей наружностью. А вот внешность молодой пани, наоборот, притягивала взгляд. Лицо ангела, так похожее… на мое собственное.
– Ты видишь то же, что и я? – Кристиан пожирал взглядом графиню и слабо поблескивающую в огненных отблесках чашу, что лежала у ее ног. – Ты и она…
– Ага, – только и смогла выдавить из себя, не в силах отвести глаз.
Бред какой-то. Я точно свихнулась, и Крис, кажется, со мной за компанию.
Захлебывающуюся слезами девушку, смуглую, черноволосую, подвели к графине, пребывавшей в каком-то трансе. Удерживая пленницу одной рукой и не обращая внимания на ее отчаянные попытки вырваться, другой старуха достала заткнутый за пояс кинжал. Ни один мускул не дрогнул на лице ведьмы, когда она дернула девушку за волосы, заставив запрокинуть голову, и резким движением полоснула по горлу ножом.
Хлынула кровь, поляну сотряс крик ужаса. Не сразу пришло осознание, что кричала я. В то время как графиня, наоборот, как могла растягивала удовольствие, упивалась каждым мгновением. Ее светлое одеяние, бледная кожа обагрились кровью. На губах играла безумная улыбка. Такая же, как и у ее прислужницы – хладнокровной убийцы.
Которая вдруг резко вскинула голову, впившись в нас своими темными хищными глазами. Словно действительно заметила. Меня зазнобило. Испуганно обхватив плечи руками, я наблюдала за тем, как ведьма, небрежно отшвырнув от себя мертвое тело, по-прежнему сжимая в руке кинжал, ринулась к нам.
А сзади, судя по грозному рыку, наслаивавшемуся на дикую мелодию цыган, наступал Бальтазар.
«Вот бы сейчас отключиться», – мечтательно подумала я.
Обернувшись, увидела темную тушу крадущегося к нам зверя и пылающие неистовой злобой янтарные глаза.
– Крис, ну сделай что-нибудь. – Ужас сковал тело, я не могла пошевелиться.
Не знаю, кого боялась больше: опьяненного жаждой преследования хищника или же колдунью, только что безжалостно перерезавшую горло несчастной жертве.
Оборотень прижался к земле, готовясь к финальному прыжку. Бежать больше не имело смысла. Эчед загородил меня собой – может, подцепил здесь какую-нибудь рыцарскую лихорадку? – и снова попытался атаковать, но искры, едва засверкав на кончиках пальцев, тут же погасли. Было видно, силы ведьмака на исходе.
Зверь уже готов был сорваться с места, а я – распрощаться с жизнью, когда почувствовала, что что-то изменилось. Музыка резко оборвалась, музыканты застыли, став похожими на восковые фигуры. Замерла и Эржебет. Запрокинув голову, умытая чужой кровью, графиня неотрывно смотрела на луну, окруженную дымчатым ореолом. Мерзкая шавка Маргитты тоже не шевелилась. Растопырив когти и приникнув к земле, продолжала пялиться на нас остекленевшим взглядом.
Одна ведьма неспешно двигалась в нашу сторону. Высокие травы послушно клонились к земле, словно придворные перед своей королевой.
– Дети Эржебет, – раскрыла в широком жесте руки, точно собиралась нас обнять.
Я снова юркнула за спину ведьмака, только теперь надеясь спрятаться не от оборотня, а от вооруженной кинжалом старухи.
– Анна Дарвулия? – неуверенно предположил Эчед.
– Самая преданная и покорная слуга вашей прародительницы, – кивнула ведьма и резко спросила: – Зачем пожаловали?
– Эта чаша, – набравшись храбрости, указала я в сторону треклятой посудины. – В ней хранился дар, который теперь находится во мне. Только вы можете помочь мне от него избавиться.
– Хочешь отречься от силы, о которой так долго мечтала моя хозяйка? – ощерилась старуха, обнажив ряд гнилых зубов. – Ради этого я погубила свою собственную племянницу. Чтобы подарить графине силу. А ты…
– Эта сила убивает меня, – прошептала я. Выйдя из своего укрытия, то бишь, из-за Криса, взмолилась: – Пожалуйста, помоги от нее избавиться. Подскажи, как освободиться.
Колдунья покачала головой:
– Подарок, что я преподнесла Эржебет, никогда бы не навредил ее потомку.
– Потомку? – растерянно переспросил Кристиан, поочередно переводя взгляд с Дарвулии на меня. После чего твердо добавил, пытаясь убедить скорее себя, нежели древнюю колдунью: – Но Эрика не одна из нас!
– Неужели? – Старуха расплылась в улыбке, очень смахивающей на оскал, и оглянулась на графиню. – И тебя не смущает то, что они так похожи? Одна кровь, одна плоть. Одно семейное древо.
Пока Кристиан переваривал или, вернее, пытался переварить сногсшибательную новость, я сказала:
– Мне было очень плохо. И все из-за дара.
О том, кем мне приходится чокнутая графиня, о детских воспоминаниях и секретах бабушки я подумаю позже. Потом, когда все закончится. Сейчас же важнее очиститься от магического недуга, стать наконец-то свободной.
– В этом только твоя вина, дитя. Испугалась собственного наследия. Сила капризна, как юная дева, ее надо любить и лелеять. А ты боялась и ненавидела. Вот она и решила тебя проучить, – усмехнулась ведьма. – Хочешь от нее отказаться – откажись. Я тебе для этого не нужна.
– Но как же… – Я ведь пыталась! Сколько раз мечтала сбросить с себя оковы чар. Твердила мысленно, что не желаю никаких подарков. И к чему это привело? Проклятая сила никуда не делась.
– А лучше передай ее своему другу, – покосилась на венгра женщина. – Ему она нужнее. Благодаря дару ты сможешь исполнить самое заветное свое желание, – сказала, обращаясь к Кристиану, и тихо заключила: – Полагаю, оно у тебя единственное.
– Мы уже пытались, ничего не вышло, – вяло откликнулся Керестей, словно уже и не надеялся на спасение.
– Значит, плохо пытались! – отрезала ведьма и презрительно фыркнула: – Неужели потомки графини Надашди так легко сдаются? Не заставляйте меня пожалеть о том, что я сделала! – прошипела, приблизившись к нам вплотную, очевидно, имея в виду свою бедную племянницу, которую из любви к сумасшедшей графине принесла в жертву. – Передай ему дар, – исподлобья глянула на меня и бросила сухо: – Если, конечно, еще не поздно.
Только сейчас я заметила, что Кристиан бледен как мел. Губы же его, наоборот, посинели. Болезненная синева пролегла и под глазами. Ведьмак едва держался на ногах, а когда я попыталась к нему прикоснуться, покачнулся, словно тростник на ветру, и упал на колени.
– Не вздумай мне тут умирать! – вскрикнула, падая рядом и хватая венгра за руки. – Слышишь?! Я тебе запрещаю!
– Слушаю и повинуюсь, – слабо пошутил Эчед и, покачнувшись, в изнеможении прикрыл глаза. К тому моменту Кристиан уже успел стать пепельно-серым, а раны…
Нет, на них я не буду, не буду смотреть!
– Дурак, – всхлипнула, продолжая крепко сжимать ладони парня, стараясь за злостью скрыть отчаянье и страх. Нашел время помирать! – Крис, даже не думай отключаться! Я ведь не знаю эти ваши заклинания. Давай. Ну же! Я буду повторять за тобой. Пожалуйста…
Из-за дурацких слез глаза затянуло мутной пленкой, отчего лицо Эчеда стало размытым, словно он находился за стеклом, по которому стекали дождевые капли. Кажется, ведьмак пытался пошевелить губами, но это усилие стоило ему последних сил. Несмотря на все мои попытки его удержать, рухнул навзничь.
До боли закусив губу, склонилась над венгром, не решаясь прикоснуться к израненной груди и понять, бьется ли все еще его сердце.
– Для того чтобы управлять даром, заклинания не нужны. Просто прикажи силе избрать себе нового хозяина. – С этими словами Дарвулия развернулась и направилась обратно к своей застывшей истуканом хозяйке.
А я… я осталась сидеть возле бессознательного парня. Который только и делал, что причинял мне боль. Отравлял мою жизнь, дважды пытался с ней покончить. Который… спас моего младшего брата. И в минуту опасности, не колеблясь, заслонил меня собой.
А теперь развалился тут, понимаешь ли, посреди поля, в этом чертовом дремучем средневековье, и, кажется, всерьез надумал умирать!
– Ну уж нет, Эчед. Так просто ты от меня не отделаешься! – пригрозила я и, снова взяв его за руку, крепко сжала холодную ладонь.
Так, что там дальше по сценарию? Приказать дару, который меня никогда не слушался, сменить место жительства? Задачка не из легких. С другой стороны, раньше даже не подозревала о якобы имеющихся у меня способностях. А раз уж выяснилось, что я вроде как тоже ведьма, значит, эта колдовская зараза обязана мне подчиняться!
Ведь обязана же? Правда?
Подавив в себе трусливый порыв броситься следом за Дарвулией и молить о помощи, зажмурилась и постаралась почувствовать угнездившуюся во мне силу. Я и прежде ощущала ее. Словно тиски, сдавливающие грудь. И сейчас, из последних сил концентрируясь на древних чарах, мечтала об одном: спасти Кристиана.
– Он нуждается в тебе, – шептала вслух, а может, мысленно взывала к овладевшей мной магии. – Ты в моей судьбе сыграла важную роль, помогла мне понять, кто я. Но теперь я должна тебя отпустить. Помоги ему. Прошу. Исполни самое заветное его желание. Как когда-то исполнила желание Эржебет. И мое. А теперь… спаси его. Умоляю. Умоляю, умоляю…
Я продолжала шептать слова мольбы, сжимая в своих руках безжизненную руку ведьмака. Не решалась открыть глаза, боялась, что тогда пойму: ничего не вышло. Так и сидела, зажмурившись, лелея в душе одну-единственную надежду.
В какой-то момент кисти рук окутало теплом, будто совсем близко разгоралось пламя костра. Дрожь прошла, уступив место легкой слабости и головокружению. Тепло бежало от кончиков пальцев, разливаясь по всему телу, заполняя каждую мою клетку.
Несмело приоткрыв глаза, увидела, как темные узоры на коже начинают таять, испаряются, словно роса под лучами солнца. Следы присутствия дара постепенно бледнели, пока окончательно не исчезли.
