Kitabı oku: «Оперативный отряд. Книга первая. Ард Айлийюн», sayfa 5
Настроение отряда переменилось. И не только настроение. Все стали прежними айлами, не знающими страха и колебаний, готовые ради общего дела пожертвовать собой. Но нет, не совсем прежними. Груз пережитого, переплавленный пустынным зноем, многое переставил в сознании каждого.
Часть третья. Дорога Звёздная или дорога Лунная…
.
– Айлы с рождения впитывают в себя сияние Иш-Аруна и превращенный свет Иды с Чандрой. Суть внутренняя родной звезды и обеих лун живет в нас…
Так говорил Ажар, Хранитель отсутствующего Свитка, на празднике выпускников школы. Нур хорошо запомнил его слова. Еще Ажар сказал, что среди причин последнего Азарфэйра была и такая: обитатели Арда Ману из возможных путей развития выбрали не лучший. Большинство пошло Дорогой Лунной, – путем стремления к магическим тайнам, накопления сокрытых от других знаний и замыслов… Лишь немногие айлы избрали Звёздный Путь, путь открытости и признания абсолютной власти Высшего Эона над всем и всеми. Они и стали предками современных айлов.
.
Бухайр, Дух Лотосового озера, рассказал Нуру: айлы, где б они ни проходили, оставляют видимые не всем следы. Следы цветовые, световые, запаховые. У каждого айла, – свой, неповторимый след-отпечаток. И по составу следа можно определить даже намерения айла, его суть. Ведь и айлы очень разные… Как и неайлы тоже.
Если преобладает свет Иды, малой луны, надо остерегаться… А если свет Иш-Аруна, – то иди с радостью. Интересно, советы относятся к магии? По-всему, через Пустыню Тайхау они прошли Лунной Дорогой. А Звёздный Путь надо искать по сгущенным следам-отпечаткам, оставленным первым и вторым дозорами. А они их не нашли.
Наверное, поэтому Сандр назначил Глафия идти впереди. Борода и усы Глафия, – как сплетенные солнечные лучики. Ему далеко до роста Сандра, но он очень широк и костист. Что говорит о жизненной основательности. И еще от него махнет мёдом и слышится жужжание невидимых пчел. Глафий лучше всех чует следы потому, что всю жизнь в Арде занимается пчёлами. И сам похож на большой пчелиный домик. Глафий добр, но старается скрыть свою мягкость. О многом думает Нур…
***
– Как мы найдем Солнечную Дорогу, Сандр? – спросил Нур, подъехав на Кари к Воронку и подняв голову.
И Сандр заметил сверху, что Кари подросла за время странствий. Да и Нур тоже. Чуть-чуть, но есть…
Кругом расстилается степь, то ровная как стол, то холмистая как море под умеренным ветром. Травы раскрашены неярко, цветов мало. И те блеклые, будто краски туманом разбавлены.
– Как найдем? Не знаю. Думаю, большим общим желанием. Единой уверенностью. Пока у нас одна Дорога на всех.
Нур задумался. Кари по-женски косит выпуклый черный глаз на Воронка. Тот делает вид, что не замечает. Да, время течет быстро. Слишком быстро. Скоро они, Воронок и Кари, будут вдвоем. А вот Сандр и Нур обречены на одиночество. Необходимое, полезное одиночество. Но и мучительное… Все же, в нем много плюсов. Оно рождает правильные мысли. А правильные мысли заставляют быстрее взрослеть. Вот почему Нур задает такие вопросы…
– Сандр… Ты сказал – уверенность. А вера? Как они сочетаются? Ведь они не одно и то же?!
– Наверное, не одно. Уверенность ты ощутишь, как только печаль твоя покинет тебя. Она, уверенность, – то, что внутри тебя. И происходит из тебя. А вера… Думаю, в этом ты понимаешь больше меня. Ведь она, по-моему, в понимании Эонов. В знании того, как они влияют на твою жизнь. Думаю, вера дается оттуда. Мы встретим племена, в которых ничего не знают об Эонах. Ты всегда помнишь и думаешь о Седьмом Эоне… От Ажара я слышал: перед Азарфэйром многие отказались от Свитка. Они установили камни, деревяшки раскрашенные, изображения зверей-покровителей… И стали считать, что успех в жизни зависит от них. Они подарили живые чувства мертвым идолам. Кому принадлежат наши чувства, Нур? Твои чувства, мои?
– Уверенность без веры может привести к поклонению самому себе?
Да, пока одни вопросы… Но без вопросов не бывает ответов.
Бирюзовый лес
Степь вымотала айлов и лошадей почему-то больше, чем Пустыня. Неделя пути, а они устали так, что уже ничего не хотят. И Сандр объявил привал.
Проснулся первым, на утренней заре. И крайне удивился.
Иш-Арун поднимается свежим и веселым, каким они его давно не видели. Краешек диска сверкает сочным апельсиновым цветом, лучи играют на утренней траве многоцветными искрами. Но, – удивительно! – листья и стволы деревьев Иш-Арун окрасил в бирюзовые оттенки. И еще более удивительно: откуда взялся сам бирюзовый лес? Или они накануне так устали, что и не заметили его? Ведь до опушки уходящего на запад, юг и север леса, – совсем рядом!
Неужели очередной мираж? И Сандр решил рассмотреть его вблизи.
Лес оказался смешанным, лиственным и хвойным. И сплошь бирюзовым по своей природе, а не в результате игры рассветных лучей. Иш-Арун всего лишь усилил впечатление от странной окраски… Подобного цвета лиственные деревья в Арде Айлийюн – исключение. Одно – у дома Фреи. И еще несколько – на южной части полуострова. Они напоминают хлебные деревья, но плодов не дают. Декорация, у дома Фреи очень даже к месту. А хвойных таких в Арде совсем нет.
Невиданный лес, необычный. Необычайный… Предрассветные лучи скользят по кронам, создавая массу оттенков бирюзы, и каждый листочек, каждая иголочка играют цветом по-своему. Излишки цвета стекают вниз, и трава тоже становится необычайной. Наверное, над этим лесом и луна бирюзовая.
Зрение Сандра отказывается верить в истинность видимого. Разуму требуется освоить новое пространство, чтобы согласиться с его достоверностью. Откуда это? Сандр невольно посмотрел на закрытый бирюзовой чащей север. Там, на ледяном краю Арда Ману, разгорается красно-багровое зарево, меняя цвета Радуги. Бирюзовый лес, возможно, тоже порождение активности пробивающейся сюда Империи. Но все равно это земля айлов, и оперотряд здесь не чужой.
Сандр углубился в лес еще на два десятка шагов, и остановился от шороха позади. Мгновенно присев и сменив место, повернулся. Шорох дополнил слабый треск сухих веток. Среди стволов, в нескольких шагах, горят два зеленых огонька. Любопытно: первая встреча с диким жителем бирюзового леса. Даже всего Арда Ману! Он присмотрелся. Зверь ростом ему в пояс, в густой рыжей шерсти с бирюзовым оттенком, на легких стройных ногах, с ветвистой короной рогов на красивой, гордо поставленной голове.
Зверь из преданий! И мирный, рога – его единственное оружие. Сандр вспомнил его имя, – такин. Но где такин, – там и другие, хищные существа. В том числе безволосая карикатура на престарелого ману: красногрудый Бульф с могучим шипастым хвостом и отвратительной голубой мордой, отдаленно напоминающей лицо. Вот этот Бульф вооружен и клыками, и когтями, да и хвост – мощное оружие. Не менее опасен, чем лев Пустыни.
Придется помнить всем, – дальше на юг неизученная полоса непроходимых без специальных приспособлений джунглей, закрывающая подступы к океану. Джунгли, наполненные неизвестной жизнью… Гости оттуда вполне могут оказаться и в Бирюзовом лесу.
Заря погасла, в лесу ненадолго потемнело. Сандр сделал шаг к такину. Тот пригнул голову, сверкнул глазами и моментально исчез среди деревьев. Вслед за этим восток окрасился нежным багрянцем поднявшегося Иш-Аруна, и только теперь Сандр ощутил, насколько воздух насыщен влажной прохладой и красочными ароматами. Лес замедленно пробуждался от ночной тишины, ожидая прикосновения прямых лучей светила. Звуков все больше, и они сливаются в мелодию для Сандра. В мелодию предстоящей Дороги, которая обещает стать Солнечной. Озвученный лесной воздух наполнил грудь свежей энергией.
***
Иш-Арун поднимался, но бирюзовость травы, листвы и стволов не уходила, не смешивалась с сочной апельсиновой яркостью утренних лучей. И Сандр решил возвратиться и будить спящий отряд. Но он напрасно заторопился. Естественные звуки Солнечной Дороги смолкли. И – будто осуществилась мечта Джахара, вернулись из прошлого потерянные во времени музыкальные инструменты, а все звуки мира подчинились желаниям айлов. И вот теперь невидимый оркестр будет исполнять то, что желает естество Сандра. Так, как он хочет… Но нет, оркестр лишь предварил главное…
Сандр замер, удерживая трепет сердца.
Всё, что касалось Фреи и приближало к ней, всегда являлось для него особенным. Как Свиток для Ажара. Как одиночество для Хисы. Или как пчелы и мёд для Глафия…
Рядом с Сандром рождалась песня Фреи. Но – не желанной подруги, а матери. Песня Фреи, обращенная к Нуру. Исполнял ее весь лес по мановению лучей Иш-Аруна. И в наплывающих звуках перед Сандром явилось откровение, состоящее из красок и линий, разграничивающих краски.
***
Через Бирюзовый лес проходит та самая древняя дорога, кусочки которой открыла им Пустыня Тайхау. А эта дорога, ведущая на запад, – всего лишь одна лента из многих, обеспечивавших единство прежнего мира. И неважно, кто ее возводил. Теперь Сандр знает, куда и как идти. Песня Фреи разбудила древнее знание.
А звуки заструились за пределы леса, приглашая Сандра вернуться к отряду. Ибо там еще один, слышащий песню Фреи. И ему требуются помощь и поддержка. Сандр успел вовремя. Нур проснулся и потянулся руками к Сандру. Тот присел рядом, помогая ему подняться.
– Сандр… Я знаю, ты увидел ее… Дорогу… По ней мы придем к Жемчужной реке. К переправе через неё. Я не знаю, как шел Ахияр дальше. Там узнаем, так ведь?
Сандр обрадовался. Хороший знак, – Нуру стали сниться вещие сны. А песня Фреи затихла и вернулась в Бирюзовый лес. Слышал ее один Сандр. Но Дорогу видели двое…
Сандр все же спросил:
– Ты слышал песню, Нур?
Нур не понял вопроса. Мелодия его разбудила, но он ее не запомнил. Значит, было что-то еще. Что-то более значительное для Нура, чем сама песня, чем даже Дорога.
– Что ты еще увидел? – нетерпеливо спросил Сандр.
Нур немного подумал. И сказал так, чтобы было слышно одному Сандру. Отряд неспешно поднимался, готовясь в путь. Айлы с любопытством поглядывали на рано проснувшихся командира и самого младшего.
– Фрею… Она говорила со мной. Мне говорила… Она сказала, что мы, айлы, живем долго. Но только в сравнении с другими. Но и мы уходим. Как и они. Это неизбежно. А уходящее по цене не выше, чем пыль Тайхау. Это так?
«Жизнь как пыль? Как ничто? Как почти ничто? Сказать Нуру, что он не так понял? На каком основании? Да, опять Свиток! Без него непонятно, что сказать. Но мальчика надо успокоить…»
– Нур… Перед вечностью всё ничтожно.
«Но… И Фрея ли говорила с ним?». И он продолжил:
– Да… Но на всех дорогах свои препятствия. Преодоление их что-то значит? И разве мы уходим в ничто? В никуда? И… Фрея еще что-то сказала?!
– Сказала. Еще… О Колодце Желаний. Она запретила пить из него. «Не пей из этого колодца. Не желай ничего лишнего. Не стремись к постороннему». Вот что она сказала. Ты понимаешь?
«Все-таки это была Фрея, – уверился Сандр, – Только она одна так могла говорить с Нуром. Да, ей был сон о том, что нас ждет впереди. И об исчезновении Котёнка она не знает. Иначе постаралась бы успокоить Нура. Малыш все еще в центре мыслей Нура. А кто-нибудь другой обязательно использовал бы факт пропажи Котёнка, чтобы надавить на Нура побольнее…»
***
Отряд почему-то не удивился Бирюзовому лесу. Хиса даже презрительно хмыкнул. Неестественные, – по его мнению, – цвета он отвергал. На Пустыню он так не хмыкал.
– Глафий! – повелительным тоном сказал Сандр, – Ты будешь занят поиском следов дозоров. И, – не потеряй из виду Дорогу. Она приведет нас к Жемчужной. Причем к нужному нам месту реки.
Глафий в ответ тряхнул рыжей бородой. Замечательно: Глафий почувствовал под травой и слоем дерна каменные плиты. А лес продолжал удивлять. Но пока только Нура и Сандра. Совсем рядом, только руку протяни, на бирюзовой яблоньке пунцовеют совсем настоящие яблоки. А за яблонькой виднеются абрикосы, груши… И все они, – среди сиреневых елей с длинными сиреневыми колючками. В диком неестественном лесу настоящий сад изобилия… Нур притормозил Кари, дотронулся до яблока, принюхался. И сообщил взглядом Сандру: да, оно и на вид, и на запах настоящее. Но не сорвал. И никто другой не решился попробовать на вкус плоды перекрашенного мира.
Обещавшие дождь плотные облака ушли на восток, к Арду Айлийюн. Воронок недовольно фыркнул, – он ждал приличного ливня. Лошади стосковались по большой воде.
Крупные деревья на Дороге не селились. Лишь незнакомый айлам редкий кустарник среди высокой травы и редких цветов. Зелени нет, – бирюза заменила ее. Лошади освоились в новой обстановке быстрее айлов. Воронок на правах вожака первым пожевал бирюзовой травки и его примеру последовали остальные. Кроме Кари, – та отнеслась к неэстетичному корму с явным презрением.
С юга задул верховой влажный ветер, лес густо зашумел. И Сандр скомандовал:
– Ускорить движение, отряд!
Глафий впереди, Сандр с Нуром позади. Кари вблизи с могучим Воронком, – как Нур рядом с Сандром.
***
Мысли Сандра вернулись ко сну Нура. Колодец Желаний… Озадачила Фрея… В таком лесу можно ожидать чего угодно. Как он выглядит, опасный колодец? Как его отличить? Зрение пока не вернуло прежней остроты. Требуется привыкнуть к новой тональности. Копыта ступают почти бесшумно, не заглушая лесных шумов. Но среди них только жужжание, стрекот, шелест, звон… Насекомые… Птиц и зверей нет поблизости.
Чувство нереальности, иллюзорности леса, поднявшегося на останках мира прежнего, обжитого предками айлов, не уходит. Но Дух Пустыни намекнул, что строители – не только и не обязательно айлы. Но кому нужны такие мощные дороги? По ним легко пройдут целые армии, вооруженные и агрессивные. Достаточно авангарда на несколько дней впереди, чтобы расчистить путь.
Отряд двигался молча, настороженно прислушиваясь и приглядываясь. Сандр подозвал Джахара и рассказал о мелодии на заре. Джахар, легкий и быстрый, один из лучших атлетов Арда, самый модный тренер среди детей всех возрастов, давным-давно увлекся теорией музыки и обзавелся страстью к древним музыкальным инструментам. Вторая страсть обострила его чувства. Жил он на крайнем юге полуострова и почти не знал Фреи с Ахияром. И, возможно, не слышал ее песен. На юге – океан. Ландшафт там почти не тронут рукой айлов. Жизненная инфраструктура делается по иным принципам. Спорт с музыкой можно сочетать только в таком месте. Одна из причин, по которой Джахар вошел в оперотряд, – надежда отыскать старинные музыкальные инструменты. Что ж, он упорен и достигнет мечты. Если выживет. Если все они выживут…
***
Джахар, выслушав Сандра, присоединился к Глафию. Теперь впереди двое самых чутких.
Иш-Арун между тем покатился к западу. Глафий предостерегающе поднял руку. Сандр ощутил запах свежей, родниковой воды. Впереди источник. А где свежая вода, там много жизни. В Бирюзовом лесу наверняка свои крупные животные, да и джунгли относительно недалеко. Сандр кивнул Нуру, чтобы он с Кари занял место перед Ангием на Маре. А сам поторопил Воронка. Теперь место командира во главе.
Вода бьет из подпочвенных глубин, рядом с дорогой. И тут след чьих-то умелых рук! Родник обложен красным искрящимся камнем так, что получилось правильное кольцо. И похоже, оно уходит в землю достаточно глубоко. Переполняя кольцо, вода родника делится на множество тонких ручейков, стекающих на влажную бирюзовую траву, которая здесь почему-то едва прикрывает почву. Кругом над источником нависли кроны высоких деревьев. В полусумраке тени колодец светится алыми нежными полутонами, а искры зерен, вкрапленных в камень, кажется, смешиваются с водой и вместе с ней стекают вовне. Волшебная картинка.
Но слово всплыло в сознании: «Колодец».
***
«Не пей из Колодца Желаний!».
Так предупредила Фрея. Только Нура? Конечно, всех! К Нуру пришло сновидение. Потом была песня. Для всех. Но услышал ее полностью только Сандр. Остальные оперативники проснулись от ее звучания. И не запомнили. Но, как сказал Джахар, осталось ощущение прекрасной мелодии, и отложилось оно где-то в глубинной памяти. А это значит, – всплывет, когда понадобится.
Глафий с Джахаром остановились перед колодцем, не спешиваясь. Да, что-то тут не так. И не всё так уж ясно с песней Фреи. Воздух бирюзового леса воссоздал смысл слов, вложенных в мелодию предутреннего леса. Но сделал это на языке ином, незнакомом айлам. Только теперь Сандр понял, что переводил смысл по наитию. Почему на другом языке? Потому что Бирюзовый лес не знает языка айлов? Или современных айлов?
Бесспорно одно: разумное население Арда Ману, построившее Дорогу, имело лексикон совсем иной. Но музыка… Джахар скажет, что музыка – одна на всех. Может быть… Не обязательно. Но если они были достаточно развиты, то и музыку, и цвет, и слово они могли соединять в нечто единое. И наслаждаться этим единством. Фрея для каждой своей новой песни создает и новое платье. Вот уже сколько лет у нее преобладают линии, формы и цвета ожидания да печали. Но и, – особенно теперь, – любви оберегающей, материнской, истинно женской… Тут поколения, насколько они не отдалены, могут иметь точки пересечения. Точки взаимопонимания…
***
«Колодец Желаний…»
А вода в источнике, заключенном в опалесцирующий камень, не просто струится, она дышит, колеблется, реагирует. И на оперотряд реагирует! А голос родника, вплетаясь в шумы леса, что-то, кажется, обещает… Запах воды чарует, манит… Сейчас бы глафиевский большой ковш из чудесного дерева, да зачерпнуть до краев, да приникнуть губами… Какое сильное желание!
Желание?! «Желание»!
Сандр заметил, как Нур спешился и не спеша пошел к колодцу. А следом за ним все другие.
– Нур! – неожиданно и для себя скомандовал Сандр, вложив в голос непреклонную твердость, – Стой! Ни шагу дальше!
Нур замер в трех шагах от колодца, за ним весь отряд. Кроме Хисы.
***
Хиса, математик, холодный и расчетливый по способностям, призванию и образу жизни, оказался самым эмоциональным? Нет, не так. Тут другое. В нем жило и живет нечто скрытое, сжатое до малого, долго сдерживаемое. То самое, что отделяет и отдаляет от других. Если что-то долго сдерживать в себе, оно непременно вырвется при случае. И прорвет любую преграду. Что ему приказ Сандра!?
Вот и случилось.
Хиса приник лицом к волнующемуся, искаженному зеркалу и принялся пить. Мелкими, частыми, бессчетными глотками. А водное зеркало изменило цвет, потеряв и ту малую прозрачность, которую имело до Хисы. Уже нет в нем отражения бирюзы, господствующей кругом, искры мерцают не алым, а насыщенно багровым.
Сандр обратил взгляд на Глафия. Тот понял, приблизился к Хисе сзади и обхватил его могучими, в узлах мышц и сухожилий руками. И оторвал от источника. Тут же, – о чудо! – из колодца поднялась копия Хисы, прозрачная, светящая багрянцем. Копия, повторяющая облик Хисы в деталях. Вот только во взгляде водяного клона, обращенном на Сандра, ясно читаются ненависть в смеси со страхом. Вот он перевел взгляд на Нура, – и в нем проявились злоба и стремление достать. И потянулись водяные руки…
Сандр спрыгнул с Воронка. И тут же копия Хисы распалась на молекулы и слилась в одно с источником. Колодец принял в себя отражение Хисы. Но, наверняка, дал Хисе что-то взамен. Какие желания теперь угнездились в закрытом сердце айла-одиночки, в его математически выверенном сознании? Лицо не выражает ничего. Пустое, лишенное малейшего признака какого-либо чувства, оно как мертвая маска, пугает и отталкивает.
***
«Колодец Желаний»…»
А источник живой! Живет и распространяет мысль.
– Взгляни в меня… Зачерпни и пожелай… Сделай глоток и сбудется всё…
Из Колодца летят не слова. Цельный поток пронизанных волевым смыслом эмоций, струящийся неизвестно из какого пространства, неизвестно кем направляемый. Просто айлы переводят зов в подходящие смыслы, приписывая их родниковой воде Бирюзового леса. И, – родилось желание еще раз увидеть в ее глубине прозрачную копию брата Хисы. Свежее искушение!
Опасность оставалась. Пусть пока никто не желает повторить действия Хисы, но возможностей Колодца они не знают. Если судить по лицам оперативников, магия действует.
– Уходим! – приказал Сандр, – Глафий и Джахар! Позаботьтесь о Хисе.
***
Он принял решение: пройти лес как можно быстрее, без остановок. Ибо ситуация более сложная, чем можно представить из имеющихся данных. Фрея не могла сама проникнуть в тайну Колодца Желаний. В ее с Нуром сон проник кто-то еще. Кто-то желающий им добра. Или готовящий более великое зло. Возможно тот, кто стоит за всем Бирюзовых лесом, очень рассчитывал на Колодец Желаний. О, если б не Фрея и ее общий с Нуром сон, Сандр не сообразил бы вовремя.
Хиса потерял лицо. Из него вынули его собственное Я. Наверное, это обратимо. Или нет? Ампутация души? Надо прежде выйти из Бирюзового леса.
Кари едва поспевает за Воронком. Ей приходится обходить кусты, которых Воронок не замечает. Быть большим – великое преимущество. В ближайшем будущем дорогу придется расчистить. А сколько их еще, объектов расчистки-зачистки?!
Сандр оглянулся. В неестественном бирюзовом сиянии лицо Хисы выглядит безжизненной маской. Глаза пустые, бесцветные. Никаких эмоций, мышцы словно заледенели. Тойра, лошадь Хисы, ведет себя совсем не так, как всегда. Она явно нервничает. Да, айл за несколько глотков родниковой воды стал куклой. Куда его направишь, туда он и пойдет; что прикажешь, то и сделает. Отряд, поняв наконец, что произошло, впал в мрачность. Даже Джахар спрятал ослепительную улыбку. И спеть его теперь не заставишь.
Сандр поднял голову. Где Иш-Арун, непонятно. Небо здесь не такое прозрачное, как в Пустыне. Мутное оно какое-то, как отражение в застарелом зеркале.
К вечерним сумеркам дорогу закрыл туман. Но Сандр не сбавлял темпа. Воронок идет уверенно, другие лошади то и дело спотыкаются, цепляются за кусты, попадают в неожиданные ложбинки. В нескольких шагах всадники выглядят темными силуэтами, плывущими в густом сиреневом тумане.
***
День бирюзовый один, второй, третий… И ночи, светящиеся бирюзой, разбавленной сиреневым туманом. Откуда берется странный свет? И ничего не меняется… Короткие остановки для проверки и отдыха лошадей, по глотку медовой воды айлам… Глафий изобрел из собственного мёда и неизвестных никому трав эликсир. И при первой возможности поит им Хису. Тот подчиняется беспрекословно. Ему теперь что эликсир, что жижа из болота,– все равно.
К концу третьей недели бирюзовость стала блекнуть, уступая место нормальным цветам. Нур держится неплохо. Не хуже других. Сандр иногда «заглядывает к нему», мягко, неслышно. Там, внутри Нура, всё так же горит тоска по Малышу, его будоражат мысли об Азхаре, Фрее… Ахияр пока не занял должного места в сердце сына. Воспоминания об отце, которого никогда не видел, связаны с переживаниями о личном Предназначении, которое пока лишено ясности, определенности. Неясное будущее не может не пугать. И Сандр не представляет, как он сможет оставить Нура одного при переходе в Империю. Кафские горы далеко, но они дойдут. Через год, два или три, но неизбежно дойдут. Как известно, всё неизбежное – близко.
Нур принюхивается к дороге не менее старательно, чем Глафий. Тот уверен, что оба дозора прошли именно этим путем. Но следов нет. Свободный поиск часто оказывается более плодотворен, чем целенаправленный. И Нур первым нашел то, чего никто найти не ожидал. Не было уже ни бирюзового сияния, ни жемчужных сиреневых туманов. Подарок леса или Дороги ожидал Нура под невысокой елью в неопределенного цвета иголочках.
***
Скорчившийся, дрожащий, серый, беспомощный… Существо неизвестного племени, совсем не напоминающее айла. Первый из многих, которых предстоит встретить отряду на незнакомых дорогах и бездорожье Арда Ману, родного и неизвестного материка. Как их называть, этих айлообразных существ? Этому, первому, повезло. Он встретил Нура, переполненного нереализованными чувствами к Котёнку. И попал точно в опустевшую нишу в душе Нура. В подготовленную зону опеки.
Нур не обрадовался находке, нет. Просто новая забота спасала его от неуходящей тоски, и он постарался заняться этим новым делом как можно плотнее. Поступок взрослого айла… До похода Нур на такое бы не решился.
Нур нашел имя: Найденыш. Существо почти без сил, потерявшее память. Но не так, как Хиса. Хиса потерял себя, а в Найденыше его внутренняя суть присутствует. Только вот никак не определить, что там кроется. И Сандр попросил Ангия взять Найденыша под негласное наблюдение. Ангий обрадовался заданию, и тут же начал переодеваться в белые одежды. Что само по себе означает, – Ангий занят важным поручением! Вот тебе и негласное наблюдение… Сандр только улыбнулся: поистине, айлы как дети, независимо от возраста.
После Бирюзового леса к Найденышу вернулся кусочек памяти. И он заговорил. Речь его понять было можно; следовательно, мыслил он почти как айл. После суток наблюдения и тяжелого диалога Нур сообщил Сандру: Найденыш смутно, но помнит о своем народе, о нападении неизвестных и похищении. Или пленении… Пока всё.
Природа переменилась к лучшему и Сандр предложил суточный отдых. Глафий, раздраженный безрезультативностью разведки отпечатков отряда Ахияра, удалился на Заре в сторону и через час доложил, что нашел подходящее место.
***
Место – обширная поляна, по краю усеянная множеством знакомых и неизвестных цветов. Кругом, – нормальный хвойный лес, источающий запах живой смолы и грибной свежести. В смеси с цветочным луговым ароматом дыхание леса обрадовало всех, и, похоже, даже Найденыша. Джахар по звуку отыскал в лесу ручеек, и стало совсем комфортно.
Лошади рассеялись по поляне, чтобы к вечеру в центре ее образовать круг для отдыха айлов. Традиция сложилась, став привычкой. Ангий занялся приготовлением полноценного ужина. Это он умел лучше других, профессионально. Кто сейчас на его месте, заведует питанием в школах? Полноценный ужин: травяной чай, мёд, размоченные лепешки, собранные в ближней окрестности ягоды. Для Найденыша, внешне похожего на тощую и плохо сработанную копию айла в более юном, чем Нур, возрасте, такая еда оказалась разминкой. Ангий скормил ему еще десяток лепешек, с нескрываемым отвращением наблюдая, как тот чавкает, шумно глотает и постреливает по сторонам жадными глазками.
– Да наши животные разумнее и воспитаннее, чем он, – заметил он Нуру, как ответственному за нового члена отряда.
Нур только развел руками. Животное, напоминающее айла, да еще в таком беспомощном состоянии… Надо воспитывать. Примерно так понял Нура Ангий. Он не возражал против одного: что Найденышу выделили место на спине Тойры, за спиной Хисы. Его Мара, заверил Ангий Сандра, ни за что не согласится на такого седока. Между тем Арри изучал одежду Найденыша, она его сильно заинтересовала. Пусть займется этой загадкой, решил Сандр, меньше сил и времени останется на пустые размышления. Круглое лицо Арри потеряло плавность черт после прохождения Бирюзового леса. Происшествие с Хисой очень расстроило, и специалист по тканям Арда Айлийюн стал непривычно угловат и резок не только чертами лица, но и в движениях. От прежнего Арри только цветной платок на шее.
***
Да, отряд меняется. Так и должно быть. Но не очень ли быстро? К тому же Сандр, надо признаться самому себе, знал их по прежней жизни не очень… Кроме, пожалуй, Глафия. Фрея предпочитала мёд из его пасеки, и Сандр старался почаще дарить его ей. Вот и подружились. Единственное, чего он не понимает в Глафии, так предпочтения в одежде сразу трех цветов: белого, желтого и коричневого. В сочетании с почти рыжей бородой и усами… Как пчёлы терпят такую ядовитую смесь?
К полуночи задул северный ветер и принес стужу. После многих недель Пустыни и влажных полутропических туманов Бирюзового леса сделалось неуютно. Над восточной окраиной поляны загорелась звездочка Нура. К ней присоединилось еще несколько звездочек поскромнее. Ида сияет свежо, чисто, и кажется, улыбается. Небо почти своё, родное. Как будто всё стабильно. Но…
***
Но, – над невидимым севером, где стоят недостижимые отсюда Кафские горы, поднялось алое зарево. Угрожающее напоминание о небесцельности, ненапрасности их продвижения по незнакомому миру. Продвижения к самому этому зареву.
Думай, Сандр, думай… До Жемчужной, где им предстоит выбрать более точное направление, более двух лунных месяцев пути. Оттуда они пойдут, скорее всего, по левому берегу реки на север. Малый лунный цикл, цикл Иды, длиннее цикла Чандры. Здесь нет большой луны. Где она прячется? Появление Найденыша, – признак того, что населенный мир приблизился. И живут в нем не айлы. Ард Ману громаден, обойти его жизни не хватит. И Сумрачный материк, Ард Аатамийн, не меньше.
Но пока звезды мерцают спокойно, малая луна светит ласково и знакомо. От окраин поляны доносятся самые разные звуки, большинство из них неопределимы. Сандр всматривается, вслушивается. Нет сна, и ночью этой не будет. Наступает перелом какой-то на дороге оперотряда, и требуется определить, каким должен быть командир в непредсказуемый момент. Командир – единственный из всех, не имеющий права на слабость или колебания. Уметь принять быстрое и верное решение… Быть в готовности помочь любому в любой обстановке… Но разве он готов к такому? Скорее нет, чем да. Внутренних слабостей больше, чем у Нура. А нужных знаний меньше, чем у Найденыша. Нур тоскует по Малышу, вспоминает Азхару… Нормально… А у Сандра в сердце кусочек пустоты… Не получилось заполнить за всю предыдущую жизнь. А в текущей, —невозможность подойти к ней наяву, от запрещенности протянуть ниточку через сновидение. Да, Сандр нерешителен, Сандр сомневается в себе, в своей достойности. Фрея, она живет где-то далеко. Айлы давно попрощались с Ахияром, но Фрея продолжает надеяться. У каждого в отряде оставленные позади привязанности; и надежды, которым уже не сбыться. И неизвестность впереди. Выбор, сделанный не ради себя… Какое он имеет право на принуждение? Каждый рискует всем, что имеет. И тем, что мог бы иметь.
Итак, где зарево, там северный полюс. Цель номер два? Да, номер один все же Свиток! Сколько их, миров, подобных Иле-Аджале? Неужели в каком-то из них есть Хранитель, подобный Ажару? Хранить то, чего нет, – как странно! Айлы растеряли множество полезных знаний и об Эонах, и об Ардах… Что-то ушло вместе с Азарфэйром, что-то не сохранили-потеряли после. А вокруг Ажара сгруппировано некое научное сообщество, занятое в основном попытками прочитать нечитаемые книги. Сандр подозревает, что Нур от Бухайра узнал больше, чем все они. И в чем-то больше, чем учителя-айлы.
