Kitabı oku: «Чарованная щепка», sayfa 12
– Соперник? – также наиграно подняла милые бровки грация. – Едва ли с вами возможно соперничать!
Эфросине ужасно хотелось потянуть момент превосходства, покуда она обладает сведениями, вынуждающими известного насмешника источать перед нею патоку.
Алессан игру принимал вполне.
– Лея игнорирует меня совершенно, зато некоему юноше подарила свет своей улыбки. Уверен, Эфросина Витторовна, от вас-то она ничего не утаила.
Девушка позволила себе еще миг «удивляться», но подруги снаружи, пожалуй, вернутся ее искать и, чего доброго, выложат все первыми. Тайны в Леиной новой жизни не было никакой, скорее напротив, поэтому выгодный случай сверкнуть осведомленностью не тянул даже на сплетню.
– Ах, тому юноше на балконе! – как будто спохватилась она, наконец. – Стройному, с приятной наружностью и умными глазами?
Алессан оценил ход и подтвердил покорно:
– Весьма приятной и, в самом деле, умными глазами. Трудно не согласиться с вашей зоркостью.
– Должно быть, вы говорите о ее деловом партнере Себастьяне, – протянула девица, сдаваясь.
– Деловом партнере? – чуть не вышел из роли пораженный Алессан.
– Именно так Лея и выразилась, когда делилась со мной своими планами. Они работают вместе в артефактной мастерской. «Чарованная щепка», кажется.
Маг проглотил один за другим просящиеся на язык вопросы:
Гордая Лея – работает?
В «Чарованной щепке» у той недалекой Виолы?
Отпрыск нищих Карнелисов почти без дара – и единственная дочь магистра Сальвадора?
Определенно, последнему такое известие духа не поднимет, хотя это уже проблема второго порядка.
Все это опытный Алессан, однако, удержал в себе, не снимая маски. Только один из вопросов требовалось озвучить незамедлительно, самым своим вкрадчивым манером:
– Подскажите, спасительница, где бы я мог найти эту славную мастерскую?
Глава 18. Свежие взгляды
В Итирсисе: 29 апреля, суббота
– Если тебе нужно зеркало, могу попросту его зачаровать, – сказал Себастьян, снисходительно созерцая чужую работу.
Убираясь перед приходом Леи, Виола вознамерилась превратить древнюю столешницу в сверкающую гладь. Все, за что бралась, она делала с полной отдачей, вкладывая больше рвения, чем даже ума. Не то, чтобы творила она исключительно глупости, ибо зала давно просила хозяйкиного глаза, но баланс распределения энергии ей только предстояло обрести.
– Если тебе нужно меня поддеть, могу попросту тебя разочаровать, – огрызнулась девица, не прерывая своего увлекательного занятия.
Первый визит Леи в мастерскую и сразу в качестве партнера вызывал у леди Карнелис огромное волнение. Справиться с ним можно было только двумя способами: кем-нибудь покомандовать или что-нибудь помыть. Поскольку Себастьян желания к подчинению не выразил никакого и вполне самостоятельно три раза переставил старые книги на своей полке, осталось только перебросить силы на уборку.
Лея вошла в залу полчаса спустя с двумя томами под мышкой. Известно, что они составляли всю ее нынешнюю библиотеку, так что несложно догадаться: готовилась она по-своему тщательно, хотя и без настолько деятельного беспокойства.
Новое место работы с ее ожиданием согласовалось в полной мере – аккуратно-простоватое, в точности как его обитатели. После изб Кленовой улицы радует каменной добротностью и хранит еще утреннюю прохладу, но до городского дома семьи «с происхождением» не дотягивает изрядно. Подумав, Лея сочла лаконичность обстановки располагающей к собранности и удостоила ее подходящей дежурной любезности.
Молодая хозяйка приняла комплимент горячо и с большим пылом подступилась к маленькой распорядительной мечте.
– Не сочтите за труд подойти ко мне, – пригласила она, волнуясь, – предварим нашу работу кратким утренним раутом.
Заморские наставники писали, что рауты нужны на всякий день, но Себастьян решительно саботировал участие в этом фарсе в одиночку. Сегодня Виола торжествовала: его аргументы, наконец, лишились основания.
Стоя перед планами на печке, она аккуратно вопросила брата о статусе задач.
– Я уже дней десять чарую одно и то же дерево, сестрица, – скучно пожал плечами тот.
Виола проигнорировала чересчур домашнее обращение, кивнула и с важным видом нанесла неведомую метку угольком.
– Есть какие-либо сложности? – уточнила она участливо.
Чтобы перечислить сложности с деревом для Карлоты Эдмондовны, не хватило бы никакого утреннего раута – даже дышать на это произведение искусства было страшновато. Его поместили на стеллажах, ибо прятать столь явные свидетельства сложных заказов было бы преступлением. Лея, входя, его действительно отметила: в локоть высотой, с тремя дюжинами тонких деревянных листьев – оно по меньшей мере интриговало. Однако, мнение Себастьяна о нем давно миновало стадию «глаза б мои не смотрели».
Разумеется, вслух он этого не доложил, обтекаемо обозначив, что есть проблемы рутинного магического характера, но в помощи он пока не нуждается.
Виола еще что-то деловито нацарапала, затем довела до сведения своей команды следующий план: мастеру Себастьяну и консультанту Лее сегодня предоставляется возможность ознакомить друг друга с глубиной собственных знаний, а она, Виола, отправится навестить резчика (изготовление греюще-охлаждающих пиал по заказу владельца «Опят» подозрительно задерживалось).
Ей стоило немалой воли оставить магам шанс работать без ее эффективного контроля. Однако, Лея и Себастьян как будто даже приуныли, глядя на нее с некоторой мольбою. Виола рассудила, что едва ли их печалит скорая разлука с нею, так что причину следовало искать в иной области.
"Не оглох ли ты, дорогой брат? Я дарую тебе возможность провести столь желанную консультацию с магом даже без собственного ценного вмешательства!«– сигнализировала она долгим проникновенным взором.
«Не сошла ли ты с ума, дорогая сестра? Это худшая из твоих идей», – красноречиво отозвалась правая бровь Себастьяна.
– Виола Базильевна, не могли бы вы перенести вашу встречу на другой день? – осторожно вмешалась Лея вслух. – Впрочем, если это невозможно, для ознакомительных бесед найдется место в парке.
– Чудесные скамейки имеются в тени Раскудрявой аллеи, – с энтузиазмом подхватил Себастьян.
– Раскудрявой аллеи хотелось бы избежать, – возразила Лея, дрогнув.
Виола переводила взгляд с одного одаренного на другого. Спустя десять секунд изучения проблемы она совершила дивное открытие: ее брат, вообще-то, взрослый мужчина двадцати четырех лет. Всякая работа с ним наедине скомпрометирует молодую магичку.
Строго воспитанная Лея и в самом деле не могла себе позволить рисковать репутацией. С неприятным осадком она припомнила, что ее прежняя мелкая магическая помощь не раз и не два заводила ее в жилища мужчин, но рядом с простолюдинами мысль о гранях приличий даже не приходила ей в голову (само собой, с ее силой дара опасности она также не ощущала). Теперь же, рядом с мало-мальски родовитым юношей, она вдруг вспомнила все светские ограничения. Лея Астер досадливо признала, что Алессан был прав – как ни обманывай себя, а делить людей на сорта она не перестала.
Виола в это время мысленно третий раз роняла голову в ладони, понимая, в какую загнала себя ловушку.
Прежде у неё был только один маг – одна голова, но отлично думающая и самостоятельная (где-то даже выше меры). Теперь ее скромное предприятие совершило завидный скачок, вдвое увеличив число доступных магически одаренных умищ.
Только нынче она ни на минуту не может оставить их одних.
– Действительно, – надломлено произнесла она, вытирая из плана все внешние мероприятия на сегодня, – отправиться к резчику я смогу и позже. Поработаем вместе.
Мудрость юной распорядительницы была на этот раз оценена по достоинству – Лея перестала коситься на дверь, а Себастьян усмирил свою богатую мимику. Попытка сложить полномочия не удалась, и Виоле пришлось продолжить вести свой раут:
– Итак, Лее Сальвадоровне наши цели уже известны. Амбиции изобрести нечто неведомое имперской армии звучат для кого-то абсурдом, однако наши преимущества: свежий взгляд и искусное чарование самого доступного в Ладии сырья.
Себастьян в который раз подумал, что «свежим взглядом», должно быть, прикрывают свою зеленое невежество все неофиты любой области. Донести до сестры эту простую догадку ему до сей поры не удалось, однако он признавал, что переезд в столицу и напористость Виолы уже дали изрядные плоды. Критиковать ее идеи он, конечно, продолжил, но и воплощал их также с неизменным честным усердием.
– Согласно утверждению досточтимого мастера, дерево имеет как очевидные плюсы, так и некоторые минусы, – говорила сестрица тем временем. – Вы, Лея Сальвадоровна, способны ознакомить его с тонкостями магического отклика других начал: различных металлов, камня, стекла. Верю, что вместе вы составите оптимальное сочетание материалов, балансирующее их недостатки и одновременно не слишком сложное. Опираясь на ваши открытия, мы выстроим направление поиска формы.
– Идей о самом оружии у нас нет? – перевела по-своему Лея этот витиеватый поток.
– Мы полностью открыты для ваших предложений, – заверила Виола и дополнила скромно: – Будучи причастной к гильдии оружейников, я уже изучаю популярные виды снаряжения как инфантерии, так и кавалерии. В ближайшие дни составлю подробные зарисовки, и приступим к обсуждению улучшений уже предметно.
На деле невинные планы Виолы простирались немного шире – она вознамерилась добыть и стащить в мастерскую полный спектр образцов (осадные орудия, поколебавшись, исключила). Если не поможет лично Дарий младший, то уж с другими братьями из гильдии она договорится. Потребуется – сыграет и царевну в их постановке. Само собой, Себастьян в детали не посвящался, ибо нервную систему своего главного мага владелица «Щепки» прилежно берегла.
Накануне беспечный юноша принял деятельное участие в подготовке к обзору материалов. Придирчиво обойдя рынок, он обзавелся ворохом разнородных грошовых поделок, от костяного гребешка до стеклянных бус. В отличие от библиотеки магов, дома он собирался учиться на практике.
Все эти несметные богатства Себастьян рассыпал на стол перед Леей возле ее ученых книг. Виола прищурилась, вспоминая длительную уборку, но великодушно промолчала. Маги устроились по обеим сторонам на лавках и подступили к действу, где ей места не было.
– Как много заряда теряет стекло за единицу времени при магическом покое? – спросил Себастьян, загребая ладонью бусины.
Лея пустилась в пояснения довольно сдержанно. Неосведомленность мага, в ее представлении зрелого, несколько ее изумила.
Выслушав ее со всем вниманием, Себастьян углубился в детали. Даже не будучи артефактором, Лея легко могла прочитать несколько лекций начального курса, тогда как для «мастера» эти сведения становились истинным открытием.
Забытая Виола взяла с полки два растительных справочника и обустроилась на другом краю стола. Алонсо Давидович, конечно, не смог отказать себе в удовольствии обладать ароматной книгой, так что Виола уже приобрела новую рукописную копию растительного реестра. Теперь, проигрывая зевоте, распорядительница скрупулезно переносила чары запаха – нынче травы не требовались, доставало магического слепка, хранимого ее собственным экземпляром. Нить разговора магов она потеряла быстро и охотно.
Мастер Себастьян вникал в речь наставницы и высказывал свои осторожные соображения, не всегда близкие к истине. Обнаружив, что стекло прекрасно держит заряд, юноша не удержался от вопроса:
– Почему же артефакты из него так мало популярны?
– Заряженное стекло мутнеет, – озвучила Лея истину, известную ей лет с пяти. Пусть и знакомая с историей его самообразования, она поймала в себе ноты небрежения. – Как известно, высокий заряд во многих случаях становится зримым.
– Во многих? – пригласил к уточнениям Себастьян.
– Едва ли это существенно для наших целей, но стоит ознакомиться, – без радости ответила магичка и подвинула к себе листок бумаги.
Было бы проще, имей она при себе детский учебник, но доступные нынче книги не поясняли вещей столь базовых. Лее пришлось воскресить в памяти таблицы, которые рисовал для нее отец, качая на деревянной лошадке. Эта картина почему-то всколыхнула задворки дочерней совести, но девица быстро взяла себя в руки и приступила к толкованию.
Себастьян ловил каждое слово и соображал, конечно, побыстрее пятилетнего ребенка, тем не менее, полчаса разъяснять начала порядком ей наскучило.
– Давайте попробуем адаптировать простые чары под обширные образцы, – наконец, продолжила она ровным тоном. – Найдется ли готовый код для переноса?
Себастьян, смиренно принявший роль малого чада, тоже вдохновился долгожданным переходом к практике. Греющие подставки Виола удалила в недра кухни, а вот четыре оставшиеся чудо-скалочки покоились на стеллаже. В два длинных шага преодолевая залу, юноша, с волнением подал свое творение строгой наставнице.
Лея взяла деревяшку в свою хрупкую ручку, повертела и напомнила с превеликим терпением:
– Было бы хорошо ориентироваться на готовые чары для экономии нашего времени.
– Эти не подходят? – смутился Себастьян.
Лея сосредоточенно сдвинула брови на несколько секунд, но уверенность ее не пошатнулась:
– Чар я здесь не слышу.
– Вы позволите? – юноша аккуратно перенял у нее артефакт и произвел краткое ознакомление с действием «скалочницы» в безопасном направлении двери.
Магчика наблюдала озадаченно. Смешное оружие отработало исправно и точно, при этом она определенно не смогла расслышать наложенные чары. Снова получив артефакт в свои руки, она с большим трудом уловила отголоски чужого древесного кода.
– Чары столь просты, что совершенно впитались в основу, – признала она, наконец, – Мне не приходилось встречать такое действие.
Удивление сменилось зародившимся научным любопытством:
– Если их адаптировать ко стеклу, они станут различимы? – предложила она уже несколько живее. – Причина в древесной природе кода или в изяществе алгоритма?
«Изящество алгоритма» прозвучало для Себастьяна музыкой.
«Отец был прав, называя меня недоучкой» – про себя обнаружила Лея, неохотно покидая мысленный пьедестал, – «При странных пробелах, даже этот маг превосходит иные мои умения.»
Виола наблюдала краем глаза. Со стороны могло показаться, что распорядительница несколько завидует одаренным коллегам – на самом же деле она тщетно надеялась полюбоваться зримой магией, чем-то вроде фокуса Алессана с огоньком из воздуха.
Сама тарабарщина чародеев, что-то «слышащих» в безмолвных предметах, Виолу ничуть не трогала. Абсолютный магический слух Себастьяна служил поводом для ее ревности лет до тринадцати, но, взрослея, девица «нашла себя» в управлении, на чем совершенно успокоилась. Стенания брата при отладке магокода существенно укрепили ее веру в разность путей, им предначертанных.
Словно в подтверждение, окрыленный Себастьян углубился в скучные эксперименты с чарами. Он увлекся так, что едва обратил внимание на чай с ватрушками, заботливо поданный Виолой в качестве обеда.
Лея тоже не слишком на них набросилась, как видно, избалованная кухней иного уровня. Спустя еще около часа она сообщила, что дальнейшие изыскания вынуждена перенести на завтра или иной удобный артефакторам день.
Тут, конечно, провинились уже не ватрушки: как ни больно возвращаться в свой мир после высоких теорий магии, но Лею дожидались горшочки с ненавистным «отрезвленьем». Теперь, будучи гильдейкой, она еще более прежнего вынуждена цепляться за всякий доход – пока что консультационные услуги едва ли могли ее озолотить.
Себастьян наблюдал, как маленькая наставница собирает книги. Сегодня за несколько часов он узнал больше, чем в последние полгода: для обоих юных магов стало сюрпризом, что свойством почти совершенно прятать чары обладает исключено дерево, тогда как тот же код, приспособленный к другому сырью, различается без напряжения.
Вздыхая о том, как много не успел сегодня вызнать, Себастьян решился попросить любезности:
– Лея Сальвадоровна, не оставите ли вы «Магию второго уровня» на несколько дней? Это избавит вас от необходимости носить лишний груз, а мне поможет закрепить изведанное… конечно, если пособие не требуется вам слишком часто.
Лея посмотрела на тяжелый трофей, лежащий на столе отверстым. Пожалуй, оставить его в мастерской имело смысл, но, переступая себя, она поведала:
– Боюсь, оно не является моей собственностью. Мне надлежит вернуть эту книгу владельцу в ближайшее время.
О том, как осуществить это дело чести, магичка избегала думать во все дни подготовки к испытаниям. Возможно, в конце концов придется оставить ее у калитки Алессана под защитой ночи, но такое тайное делание отдавало низостью.
– Прошу прощения, – отступился юноша, – не знал, что книга не ваша. Меня ввела в заблуждение дарственная на обложке.
– Дарственная? – переспросила Лея, не припоминая, чтобы книга была подписана. Она закрыла том и поискала глазами упомянутое посвящение.
Обнаружилось оно тотчас – в нижней части, под заглавием, острым почерком уверенного в себе человека сияло:
«Лее Астер на долгую память от Лиса»
Лея осела на лавку. Долгая память во всех деталях подбросила ей пару самых неприятных улыбок щедрого дарителя, заставляя тут же подняться снова.
«Стало быть, издевался.»
– Извините, Себастьян Базилевич, мне нужно некоторое время, – вышколенные манеры проявляли себя механически, покуда мысль девицы унеслась обратно в те три дня внезапного женихова посещения.
«Поддавался, отмерил с точностью, чтобы не было сомнений. Добровольно обмакнуться в лужу? Ход не в его духе. Однако, книгу подготовил, об экзамене проведал, до дня рассчитал явление своей издевки. Маялся от скуки или хотел обязать своей помощью? В гильдии пригодились и щит, и левитация. Боже мой, он наверняка был там!»
Догадка о том, что Алессан присматривает за ней в моменты, ей неведомые, заставила магичку прикрыть глаза, подавляя гнев. Кто мог подумать, что его шутки с нею только начинаются?
«Ты! Ты сама могла подумать! – напомнила внутренняя Лея, распаляясь. – Будто знаешь его первый день! Возомнила, что переиграла самого Лиса, а он и хвост поджал!»
Видя, что лицо гостьи совершенно застыло, Виола с тревогой поискала у мудрого брата помощи. Тот вернул непонимающий взгляд. Магичка очевидно была не в порядке, но даже говорливая распорядительница смекнула, что Лея – не тот человек, кого стоит в такой миг донимать участливой жалостью.
– Я действительно не знала, что имела сомнительное счастье случайно принять подарок, – отмерла, наконец, магичка. – Таким образом, у меня есть право им распорядиться. Знаменуя успешное начало наших уроков, передаю вам эту книгу в полное владение.
Ошеломив ученика внезапной щедростью, Лея Астер вежливо заверила подскочившую Виолу в своей способности найти дверь без любезного провожания и необычайно резко доказала это делом.
Хозяева помолчали, глядя на еще дрожащий дверной косяк.
– Тебе повезло, что ты не девушка, Себастьян, – сказала, наконец, Виола.
Не то, чтобы брат собрался поспорить, но все-таки уточнил:
– Что привело тебя к этой очевидности?
– Иначе общество ни за что не позволило бы тебе принять столь дорогой подарок, – вздохнула она.
Глава 19. Цветение
В Итирсисе: 29 апреля, суббота
Не осведомленная о домашних уроках Себастьяна, Арис удивилась отсутствую его в библиотеке – накануне он составил довольно убедительное впечатление книжного червя.
Впрочем, она тоже не долго мозолила глаза хранителю, к которому успела по-своему привыкнуть за прошедшие седмицы. Покидая библиотеку спустя всего лишь час, вязунья даже обратила к нему внезапное «До свидания».
– Уходите? – тот понятливо вложил в это больше, чем прощание до завтра.
Робкая девица сначала казалась чудом проникшей в гильдию заурядной простушкой, однако выказала в своем неизвестном деле усердие, присущее не всякому родовитому отпрыску. Тихоня предпочитала ранние безлюдные часы, к помощи смотрителя обращалась редко, но ее соредоточенные шорохи и вздохи обрели для него черты новой традиции – а менять традиции в его возрасте уже болезненно.
Арис улыбнулась вежливо, но без веселости, обычно знаменующей успех:
– Нашла все, что способна была осмыслить, и едва ли вернусь в скором будущем. Благодарю за ваши мудрые подсказки.
В самом деле, гильдейские архивы значительно продвинули ее в вопросах укрепления спряденной нити, однако не помогли установить диагноз матушкиной болезни. Магические отравления, описанные авторами красочно и со вкусом, ничуть не напоминали клиническую картину сонного угасания Леоноры.
Усилием воли Арис приняла решение пока отложить сводящие с ума бесконечные поиски и закончить, наконец, работу для оружейников. Ей предстоит еще немало самостоятельных экспериментов, но в чужих манускриптах нужда уже отпала.
– Ваше радение – отрада старику, – с преувеличенным скрипом признался не слишком уж дряхлый хранитель, – заглядывайте, покуда ваш пропуск не отозвали.
Девица исполнила легкий любезный кивок, невесть зачем привитый ей строгой матушкой в детские годы, и покинула гильдию магов.
Утро – час деловых людей – было еще в разгаре. По соединенным аллеями площадям Арис передвигалась даже с дерзостью, ибо опасные аристократы наводняли город все больше к полудню. Добрые слова хранителя принесли на ее сердце щепотку забытой легкости, которую подхватила и взрастила ясная погода. Девица оживилась до такой степени, что даже подняла голову и стала смотреть по сторонам, а не под собственные старые ботиночки.
Апрель преподнес цветение дерев и сезонной аллергии. Избавленная от этой напасти, вязунья без помех любовалась облаками побелевших вишен и кленовыми скромными венчиками.
Клены в Итирсисе водились повсеместно. Резной лист вполне мог бы стать гербом города, если бы не был занят в качестве символа другой северной страной. Повториться, само собой, столица Ладии себе не позволила, тем более за столь принципиальным соперником. Территориальных претензий эти государства друг ко другу никогда не имели, зато уж на ежегодных ледовых бугуртах сильнейшие турнирные отряды пощады не ведали: только щепы летели поверх шлемов.
Время зимних состязаний было теперь позади. Столица оттаяла и безмятежно зеленела, как вдруг среди привычного строгого благолепия перед Арис колыхнулось розовое буйство.
Она остановилась в изумлении – на площади Музыки, перед маняще-недоступным «Золотым шафраном» в огромной кадке распустилось неведомое дерево чуть выше нее высотою. Листья с желтыми прожилками укрылись за множеством ярких цветов, подобных садовой лилии. Зрелище захватывало дух и заставляло сомневаться в его реальности.
Замерев на полушаге, Арис вдохнула поглубже, впрочем, не уловив аромата.
– Совсем не пахнет! Странно, правда? – озвучил ее выводы кругловатый горожанин. Он стоял по другую сторону дивного растения, взирая на него с волнением поклонника.
– Правда, – согласилась девица невольно, – а что это?
– Никто не знает! – гордо сообщил обожатель.
– Откуда же оно? – не поняла пришелица.
– Я нашел его чахлым кустиком три седмицы назад, – поведал Алонсо Давидович (ей, впрочем, не знакомый).
Арис пригляделась – оказалось, он бережно протирает нижние листочки влажным лоскутом, будто крепкое растение без этой заботы очутилось бы на грани гибели. Впрочем, как известно, на грани гибели оно побывало в ранней своей юности, что и стало причиной сугубой опеки владельца «Золотого шафрана».
– Подумать только, как вымахало за считанные дни! – продолжил мужчина. – Кадку два раза менял, и то корням снова тесно. Как распустилось – я обомлел и велел его на площадь вытащить. Пускай вся столица любуется!
Любоваться было чем. Не избалованные тропическим буйством северяне сворачивали головы. Кто мог задержку себе позволить – оставались и ахали. Трактирщик проявлял такое довольство, с коим, пожалуй, не хвалился даже своим успешным заведением.
– Не иначе как с восточных земель! Случается же, что птицы семена переносят, – догадливо толковал один из очарованных зевак.
– Нешто там деревья за три седмицы растут? – справедливо усомнилась женщина с полной корзиной ржаных лепешек.
– Три седмицы еще ерунда, – махнул рукой знаток. – Один караванщик сказывал, там водится такое чудо «бамбук» – так он сажень в сутки растет!
Не смотря на присутствие ботаника-востоковеда, имени растения толпе узнать не удалось. Арис и не вникала в розыски: яркие краски, отрада во тьме, покорили ее совершенно.
– Простите, – несмело сказала она, – позвольте сорвать мне цветочек?
Трактирщик ревниво посмотрел на свое детище – совсем не было охоты создавать прецедент и пускать его на растерзание горожанкам.
– Зачем еще? Все равно увянет к вечеру, – заметил он вполне резонно.
– Матушке больной покажу, – совсем тихо ответила девица.
Она посмотрела с такой мольбою, что доброе сердце Алонсо капитулировало:
– Бери, красавица, – вздохнул он. – Аккуратнее только, ветку пожалей.
Ветка ничуть не пострадала, когда Арис легко надломила черенок и устроила розовый цветок в лодочке теплых ладоней. Весь путь к дому его диковинный вид приводил на память старые сказки о плодах, наделенных волшебством из самой земли, способных продлить жизнь и вернуть с того света.
Конечно, Арис кое-что знает о магии – никакая тонкая энергия, подвластная слышащим, сама по себе не обладает ни разумом, ни волей, которую можно трактовать как «целительную силу». Однако легенды не шли из головы: кромсала ли она морковь на похлебку, мела ли дощатый пол – краем глаза ловила дивный цветок, плывущий в пиале с водой на столе.
Не было причины снова позволить себе надежду, но, может быть именно поэтому хватило малой капли, чтобы уронить рациональные заслоны.
Даже квадраты она вязала с какой-то новой легкостью. Девица почти не удивилась, что свежая версия магического кода придала прочности, чем все минувшие попытки. Окрыленная, она повторила его многократно, заполнив рукодельную корзину ворохом лоскутов из различных волокон. Без сомнения, Дарий старший изъявит довольство при будущей встрече, а ей не будет стыдно брать положенную плату!
Только матушка за день так и не поднялась ни единого раза.
Арис разбудила ее под самый вечер, чтобы осторожно напоить отваром – Леонора подчинилась, почти не открывая глаз.
Цветок медленно перемещался вдоль краев пиалы, подвластный прихоти сквозняка – отходя ко сну, девушка следила за ним тьме, пока веки не смежились окончательно.
Проснулась она от едва различимого шороха.
– Матушка? – сонно удивилась девица, привыкая к дневному свету.
Леонора, чуть заметно сутулясь, перебирала пшено за столом. Кажется, вчерашний долгий сон, даже болезненный и тяжкий, бросил ей скупые крохи бодрости.
– Доброе утро, милая, – она почти сумела улыбнуться, – решила сварить кашу к твоему пробуждению, но, похоже, переоценила свое проворство. Помоги мне с водой, пожалуйста, горшок чересчур тяжелый.
О самочувствии матушки Арис давно не спрашивала – жаловаться та все равно не станет.
– У нас есть и молоко, – как ни в чем не бывало сказала вязунья, сползая с печи. Судя по теплу, забравшемуся в открытые створки окна, утро было уже не ранним. – Или можем натопить немного сала.
– Молоко и сало? – переспросила Леонора с некоторым недоверием. – Тетушки слишком щедры на подарки, нам не следует их утруждать.
Добрые тетушки и Селена утруждались как будто без огорчения – иначе Арис не на кого было бы оставить матушку в часы работы. Однако в последнее время все чаще именно она сама благодарила их угощением.
– Я купила все это на рынке, – сказала вязунья. – Наши дела не так плохи, как тебе представилось.
Большого удивления Леонора не выказала – ее эмоции давно уже были приглушены непрерывной хворью. Однако на дочь она посмотрела с теплотой и одобрением:
– Ты умеешь извлечь такой доход из своих заказов?
– Учусь, матушка, – отвечала Арис, выбирая из подпола годные к каше добавки: мед, орехи и даже густые сливки. – Один купец очень способствовал росту их числа даже весною.
В самом деле, Дарий младший, основательно взявшийся за ее известность, достиг впечатляющих успехов на этом поприще. Времени на заказы у Арис оставалось все меньше, но, как ни странно, грезящие о вязаных шалях купчихи оказались готовы ждать умелую мастерицу.
– Однако больше приносит владение чарами, – продолжила девица, укладывая провизию по столу. – Ты не напрасно отдала столько сил моему обучению.
Задетый в чаше цветок чуть дрогнул на поверхности воды. Арис улыбнулась, глядя на него, и подняла глаза на редкую собеседницу.
– Чудо, правда? – поделилась она, раскрывая лишь краешек своего восторга. – На площади Музыки распустилось дерево, чьей породы никто угадать не может.
– Он прекрасен.
Арис надеялась, что яркая диковинка пробьет сонную дымку вокруг Леоноры и заставит ее встряхнуться, но та коснулась цветка пальцами в той же слегка безучастной манере.
– И странен, – добавила она, но стряхнула едва нашедшую мысль и вернулась к нехитрой спокойной радости: хлопотать по дому вместе со взрослой дочерью.
Старшая хозяйка пересыпала пшено в горшок и аккуратно отмерила сливок из маленькой крынки. Ей стоило усилий вспомнить, где хранилась прежде соль, но это препятствие она тоже миновала лишь с небольшой заминкой.
– Матушка, – внезапно сказала Арис, сдабривая кашу горстью сушеной земляники, купленной с оружейникова задатка, – я в самом деле сумела скопить немного денег. Мы можем позволить себе не только хорошую еду, но и пригласить доктора или мага…
– Оставь, – стали в голосе Леоноры за время болезни ничуть не убыло. – Мы закрыли этот вопрос еще несколько лет назад. Незачем снова спускать все на ветер, следует позаботиться, наконец, о тебе самой.
– Что еще мне нужно? – в отчаянии Арис даже повысила тон, – Зачем мне это без тебя? У нас есть наш маленький дом, наряды меня не трогают, пищи хватает простой…
Ей достался суровый взгляд Леоноры, вмиг забывшей о кухонной утвари.
– Странно, что ты совсем не смотришь в будущее, – изрекла она. – Мода и сладости? Чепуха. Очевидно, что тебе нужно приданное для устроения собственной жизни.
Поворот был столь неожиданным, что девушка не нашла ответа. О замужестве думать в последние годы было решительно некогда. Чуть ранее, когда болезнь еще только давала о себе знать, Леонора строго отказала паре не последних женихов, исключительно по традиции возникших у дома девицы на выданье. Арис тогда приняла как данность, что матушка не видит ее судьбы с кем-либо из местных, а позже и мечтать о замужестве стало казаться кощунством.
– Ты грамотна, Арис, – напомнила матушка, – у тебя есть воспитание и манеры, какие было возможно привить в наших условиях. Мы обе сделали немало для того, чтобы ты могла составить партию с кем-то из другого круга.
