Когда последний ирк делает свой глоток, Шаман в бурном экстазе бросается на землю рядом с костром и, продолжая изгибаться и извиваться, как змея, поднимает руки с бубном вверх.

Громкий удар.

Далеко в небе появляется падающая звезда, навстречу которой летит белая птица.

Шаман вытягивает руку в её сторону.

Ратибор поднимает лежащий перед ним лук, вставляет стрелу, и, встав на одно колено, натягивает тетиву.

Упругий звон тетивы.

И острая стрела летит навстречу своей жертве.

Меткий выстрел пронзает несчастную птицу и она стремительно падает далеко в лес, беспомощно распластав белоснежные крылья.

– Новый бог спустился на землю! Нас ждёт великая охота! – Взвизгивает Шаман и подскакивает с земли с такой необычной для его сложения резвостью лани.

Багровый закат мирно отражается в зеркальной глади реки. Плакучие ивы полощут свои тонкие ветки в чистой воде, роняя молодые, ещё не окрепшие листья в прозрачную воду. То тут, то там на солнцепёках из земли показывают свои головки первые цветы, а воздух наполнен свежей сыростью, переплетающейся с тонким лесным ароматом и болотной гнилью.

По лесу идут Койву и Йорка.

Койву – не высокий, светлокожий, русый, крепко сложенный, в длиной холщовой рубахе, подпоясанной переплетённой разноцветными нитями верёвкой и в высоких ичигах из тонко выделанной кожи, обмотанной такими же кожаными шнурками.

Йорка – тоненькая голубоглаза девушка, с выразительным лицом, на котором сверкают широко раскрытые глаза, отражающие красоту утреннего неба.

Закрывая высокую молодую грудь, выглядывающую из – под глубокого выреза светлой рубахи, две тяжёлые пряди волос цвета пшеницы волнами падают на её плечи и ниже, касаясь тонкой, грациозной талии.

Хруст веток заставляет молодых людей остановиться и пристально всмотреться в чащу девственного леса.

Тишина.

Снова хруст, будто кто-то с силой ветра бежит среди ещё не налившихся весенним соком кустов, ломая их неокрепшие после зимней спячки ветки.

Ещё мгновенье и Койву видит, как впереди за деревьями мелькнули рыжие пятна и благородный олень стремительным рывком вырвался на поляну.

Прячущиеся за деревьями Койву и Йорка увидели, как он, оглядевшись по сторонам, звучно цокнул копытом и призывно затрубил, вскинув мощную голову.

Хруст.

Ещё и ещё…

Резкие звуки ломающихся веток нарушают тишину утреннего леса.

И вот среди них появляется голова, а затем и всё тело молодой оленихи.

Она статно ступает по влажной, пропитанной сошедшим снегом, земле, оставляя глубокие следы, и останавливается боком в метре от самца, вызывающе смотрящего на неё, ожидая первого шага.

Величественная самка игриво трясёт головой, делает неуверенный шаг ближе, останавливается и искоса смотрит на оленя.

Тот трёт головой и вытягивает шею в призывном боевом кличе и подходит вплотную к своей подруге.

Животные искоса смотрят друг на друга и идут по кругу, слегка касаясь пятнистыми боками. Неожиданно олениха игриво подпрыгивает, брыкает задними копытами и делает скачок в сторону.

Останавливается и поворачивает голову назад, смотря на оленя, словно призыва его к активным действиям. И снова прыгает, не сводя с него глаз.

Олень наклоняет голову. Резко выпрямляет её и одним большим прыжком догоняет олениху.

Койву наклоняется к Йорке и тихо шепчет ей в самое ухо:

–Хороший знак. К потомству.

Йорка смущённо улыбается и опускает глаза.

Постепенно наращивая темп прыжков, животные скрываются в лесной чаще и только треск ломающихся веток напоминает об их стремительном бегстве с залитой светом поляны.

Отведя взгляд от места игрищ оленей, Койву поворачивается к Йорке и обнимает её, пытаясь поцеловать.

Но девушка игриво увёртывается и, быстро побежав через поляну, весело оглядывается и кричит:

–Коли догонишь, дам себя лобызнуть!

Расположившись в лесу по периметру, крепко прижимаясь к кронам деревьев,в их густых ветках прячутся обмазанные грязью, смешанной с травами и козьим навозом, иирки с Ратибором и Кайрой, крепко сжимая в руках оружие. Одни из них держат наточенные ножи, а другие неподвижно замерли, сливаясь в одно целое с туго натянутыми луками, готовыми в любой момент испустить острые стрелы в ничего не подозревающие жертвы.

В лесу слышится многоголосое хрюканье и Ратибор, почти перестав дышать от напряжения, устремляет взгляд на еле заметное движение высокой травы и осторожно направляет дугу лука в его сторону.

Ещё чуть – чуть и в кустах появляется уродливая морда клыкастого одноглазого кабана, а затем весь выводок мелких поросят полосатым горохом выкатывается на поляну. Следом вальяжно, оббивая себя скрюченными хвостиками, выходят несколько жирных самок.

Остановившись, кабан вдохнул морщинистым пятаком запахи леса, стараясь уловить витающую в воздухе опасность. Но то ли нюх его к старости стал слишком слаб, то ли мелькающие высоко на деревьях между листвы охотники хорошо замаскировали человеческие запахи под слоем грязи, но, так и не почувствовав ничего, он продолжил трапезу, жадно поглощая прошлогодние жёлуди.

И в этот момент Ратибор натягивает тетиву, которая, упруго вытягиваясь, еле слышно дрожит, готовясь мгновенно сократиться, почувствовав долгожданную свободу. Но тонкий слух кабана, уловивший давно знакомый звук опасности,заставляет его замереть и настороженно повернуть голову в его сторону. И тут же всё семейство, неподвижно озираясь одними глазами по сторонам, останавливается в ожидании команды, готовое в любой момент сорваться с места и дать отпор неизвестности, поджидающей их в лесу.

Отточенная стрела с мохнатым концом, минуя ветки деревьев, метко летит в голову старого вожака, разрезая утренний воздух.

Налитый кровью единственный бешеный глаз, поведя взглядом в сторону, видит медленно приближающуюся смерть и жирная туша с призывным кличем срывается с места.

И тут же всё стадо, пронзительно визжа, врассыпную пускается бежать через колючий кустарник, ломая тонкие ветки.

Но поздно.

Меткие стрелы с лёгкостью ветра догоняют свои жертвы и пронзают их жирные тела.

Тонкие струйки крови сочатся из пробитых насквозь только – только начавших свой жизненный путь поросят.

Несколько стрел колючими иголками торчат из туши кабана и из его единственного глаза, которым он с ненавистью смотрит на приближающегося к нему Ратибора.

– Кажется, мы уже встречались, – приседает к кабану охотник и тянет руку, что бы вытащить из глаза стрелу.

Животное дёргается в его сторону в отчаянной попытке наказать за дерзость. Но мужчина, в упор глядя на него, резко выдергивает стрелу из глаза, встаёт, и, осмотрев её, опускает глаза на поверженного зверя. Кабан продолжает биться, всё ещё пытаясь встать, и Ратибор заходит к нему с боку, крепкой рукой хватает за шею и заострённым кинжалом в свободной руке уверенно и без сожаления медленно разрезает ему глотку. Резкая струя горячей крови бьёт прямо в подошедшую Кайру, обрызгивая её меховые штаны и куртку без рукавов, обнажающую грудь.

Девушка наклоняется к кабану, запускает руку в его окровавленную глотку, измазывает лицо и тело его горячей кровью и в упор смотрит на мужчину:

–Ты был прекрасен.

Глава 3

В центре землянки ярко полыхает очаг, освещая спящего на шкурах Ратибора и идущую к дальнему углу обнажённую Кайру.

Достав из углубления в земле кувшин, девушка возвращается к Ратибору, садится на колени рядом и игриво плещет ему на лицо пенистой красной жидкостью. Тонкие струйки вина расползаются по гладкому лицу мужчины, он открывает глаза и слизывает несколько капель, попавших на его губы.

Зачерпну ладонью новую порцию вина, Кайра со смехом брызгает ею на Ратибора, но тот хватает занесённую руку девушки и в упор смотрит на неё.

Два сильных взгляда, не желая уступать друг другу, прожигают соперника насквозь.

Один, два, три, четыре…

Секунды кажутся вечностью и, что бы победить, Ратибор, так и не сводя глаз с девушки, молниеносно выхватывает из её рук кувшин и плещет вином прямо в её лицо.

Зажмурившись, Кайра отворачивает голову:

–Так не честно! Ты подловил меня! – смеётся она, ничуть не обижаясь на любовника.

–На войне все средства хороши, – изрекает охотник и, жадно припав к горлу кувшина, пьёт из него до дна и отшвыривает в сторону.

– Славная была охота, – Кайра вытягивает мускулистые руки в стороны и падает на спину рядом с Ратибором, одной рукой ложась ему на грудь

Мужчина берёт её кисть, и задумчиво шепчет, разглядывая тонкие пальцы и ладонь:

– Как ты можешь быть такой?

–Ты о чём?– не понимает девушка.

Ратибор целует каждый из её пальцев.

– Залезла в его глотку, измазалась в крови. Бррр.

Кайра заливисто смеётся, переворачивается, ложится на грудь мужчине и теребит его волосы пальцами:

–Тебя это возбуждает?

Она наклоняется над губами Ратибора в желании страстного поцелуя. Но мужчина лишь слегка касается её губ и она перед ним резко садится на колени:

– Хочу перенести свой тотем в твой дом.

Ратибор удивлённо смотрит на неё:

– Разве тебе плохо?

«Что?!»– возмущённый взгляд девушки красноречивее слов говорит о её оскорблённых чувствах и Кайра, наотмашь ударив Ратибора по лицу, встаёт.

– Не делай вид, что не понимаешь. Это тебе не к лицу.

Девушка поднимает с пола разбросанную одежду, стараясь не смотреть в сторону мужчины, чувствует его взгляд и, словно стараясь возбудить желание капризного партнёра, двигается ещё более плавно и вызывающе, призывая его к решительным действиям.

Ратибор молча наблюдает за каждым движением её гибкого мускулистого тела. Огонь очага ярким пламенем отражается на её стройных ногах, округлой попке, высокой упругой груди. Ну что ещё надо мужчине?

«Чего же он ждёт»?– так и не дождавшись ответного хода, думает девушка и, собрав всю одежду в охапку, бросает в сторону Ратибора гневный взгляд и идёт к выходу.

–Не поцелуешь напоследок?– кричит ей Ратибор.

«Наглец!»

Выхватив кинжал из ножен на штанах и, мгновенно разворачиваясь, Кайра делает резкий выброс вперёд.

Кинжал со свистом несётся к мужчине.

Ни один мускул на теле и лице охотника не дёрнулся, выдавая его чувства. Взгляд так и остался холоден и насмешлив.

«Ты хочешь напугать мен?! Меня, самого бесстрашного из всех ирков»?

Просвистев над головой мужчины, остриё вонзается прямо в пучок волос в миллиметре от его головы и кончик рукояти, быстро раскачиваясь, тихо звенит.

– Твоя выдержка достойна уважения,– ухмыляется девушка, бросив в его сторону полный ядовитого гнева взгляд, отдёргивает полог шкуры и, помедлив, поворачивается и грустно добавляет:

–В отличие от тебя самого.

И так и выходит из землянки, ничем не прикрывшись, выставляя на- показ свою наготу и как бы спрашивая: ну, чего тебе не хватает, дурак ты эдакий?

Ратибор улыбается, не вставая, выдергивает из стены кинжал, и, прицеливаясь, бросает в сторону двери.

«Ну и дура! Что ушла. Осталась бы, порезвились ещё», – особо не сожалея, думает Ратибор, наблюдая, как стальное лезвие чуть – чуть не по рукоять входит в высушенное бревно так, что слышится треск расходящейся древесины.

Мужчина удовлетворённо улыбается, кладёт руки под голову, закрывает глаза и, широко зевнув, начинает сочно храпеть.

Последний луч Солнца ласково скользнул по тёмному небосклону и ушёл на покой, освободив место холодной бледной Луне, лениво наблюдающей за угасанием дневных забот мелких людишек со своего поста.

На высоком берегу реки, закрытая сплошной стеной из высокого ельника, переплетённого ивой, с одним узким проходом раскинулась деревня славличей.

Несколько десятков треугольных бревенчатых полуземлянок, уходящих крышей в землю, расположились рядами по кругу. Из некоторых через крышу идёт густой едкий дым, рассевая прозрачный воздух.

На круглой площади в центре деревни, выложенный в несколько рядов булыжниками, горит большой костёр, освещаяязыками пламени молодых парней и девушек, сидящих вокруг него.

Среди них уже знакомые нам Йорка и Койву.

Пожилая женщина с бубном – Йогу – с открытым добрым лицом сидит в самом центе круга рядом с костром.

– Для многих из вас завтра ответственный день. Он покажет, к кому благосклонна Мать-сыра – земля, а к кому-нет.

Молодёжь в круге озабоченно переглядывается и тихо шумит, заметно волнуясь.

Ударив крепкой рукой в бубен, Йога обводитвсех пристальным взглядом, и те вмиг замолкают, смотря на неё раскрытыми в почтительном страхе глазами.

–Но не стоит переживать, если не получиться с первого раза, продолжает женщина.– Помните, жизнь-это испытания, которым подвергают нас боги. Кого то они любят с самого рождения, а кому то приходится завоёвывать их любовь своими поступками. А теперь ступайте и хорошенько поспите. Завтра для вас предстоит важный день.

Йога снова бьёт несколько раз в бубен и поднимается.

Следом встаёт собравшаяся молодёжь и расходится парами и в одиночку по домам.

Сверкающие языки костра медленно угасают, пока на земле не останутся одни только обуглившиесячёрные головёшки с мерцающими в них огненными искрами-остатками некогда мощного, а теперь затихнувшего пламени.

Тлеющие огоньки очага бросают блики на тёмные брёвна избы, единственный свет в которой исходит от смотрящих в круглое отверстие в крыши звёзд, на застланные шкурами насты у стен и прочные клетки из тонких веток, соединённых ивовыми прутьями, за которыми дремлют несколько куриц и две козы.

От угасающих угольков навстречу свежему воздуху в отверстие в крыше тянетсяк мигающим на небе звёздам тонкая струйка дыма.

Шаловливый ветерок колыхнул шкуру на дверном проёме и тихонько пробрался в помещение, поиграл с почти угасшим костром, возродив несколько слабых искорок, прошуршал ветками засохших растений, развешанный вдоль стены, заглянул в курятник, проверив его обитателей на чуткость, и спрятался в густых волосах спящей Йорки.

Девушка улыбнулась.

Ей снился он.

С неба в сторону земли летит звезда.

Приближаясь, она становится всё больше и больше, закрывая собой горизонт и разбросанные по нему россыпи сверкающих звёзд. Голубой струящийся хвост белым заревом разрезает ночную темноту и рассыпается на сотни мельчайших частичек, гаснущих в глубоком мраке.

Острым концом звезда врезается в толщу земли, выбрасывая вверх клубы огня и пыли и, протащив своё продолговатое тело между разбросанных её мощью ёлок, оставляет на сникнувшей траве, смешанной с чернозёмом, глубокую борозду.

И огромный трёхглавый змей, сверкая тремя парами разгневанных глаз, вылетает из охватившего лес пламя и разевает пасть прямо на Йорку.

Девушкаиспуганно открывает глаза, резко садится и оглядывается.

У соседней стены, широко раскину руки и высунув из – под шкуры ноги спит отец, густым храпом показывая, какой у него крепкий сон.

Куры безмолвно сидят на своих тросточках, сонно свесив головки.

Угли совсем погасли.

Йорка встаёт, нежась от ранней сырости, на цыпочках идёт к очагу и шурудитголовешки железным прудом и слабые искорки, пробуждённые живительным кислородом, с новой силой бегут по затухшим уголькам, возрождая угасшее пламя.

Сладко зевнув, девушка возвращается к насту, забирается под шкуру с головой и закрывает глаза.

Глава 4

Двадцатилетнему Теймуру было тесно в своём клане. Звание лучшего бойца и меткого стрелка уже не приносило ему той, детской радости. Тщеславная душа просила величия. И тёмные мысли, подогреваемые хитрым Шаманом, всё чаще и чаще туманили его сознание. А тут ещё…

Медленно передвигаясь на вороном коне, едет Теймур по степени, сжав в злости губы. Нет, не болезнь отца заботит его.

Первый раз за долгие годы он испытал чувство больно ударившего его унижения. Весть о сватовстве рыжей красавицы Хайны озадачила молодого человека. Совсем недавно отказала она ему в любви, а вот теперь выходит замуж за простого пастуха из соседнего с ними клана. Быть отвергнутым ради простолюдина! Такого позора он никак не мог перенести. Учитель успокоил его, сказав, что для того что бы стать великим, нужно научиться не только побеждать в бою, но и прежде всего контролировать свои эмоции.

Легко сказать! Когда над тобой в тихоря смеётся весь клан.

Да, можно, конечно, всем им разбить в кровь носы. Но тогда отец точно выполнит свою угрозу. И так в последнее время его всё чаще и чаще стали изводить рассказами о «подвигах» сына, что они уже порядком ему надоели и он твёрдо пообещал в случае ещё одной выходки выгнать его из клана.

Далеко впереди него среди движущейся кучерявой массы овец мелькнуло цветастое платье и, присмотревшись, Теймур двинулся ему навстречу.

Багровый лик солнца выполз из – за горизонта навстречу тёмному небосклону и голубой рассвет забрезжил над чёрным вспаханным полем, тонкой полоской тумана закрывая его наготу.

Мелкие капли утренней росы освежили готовую к плодородию землю, которая с неистовой жадностью впитала их своими недрами.

Из леса на краю полястройными рядами выходят полуобнажённые девушки в одних лишь разорванных по бокам юбках и парни, прикрывающие своё ничем не прикрытое тело большими чашами, полными семян.

Вперёд в развевающейся длинной рубахе с непричёсанными волосами выходит Йога, держа большую чашу – ступу.

Она трижды плюёт во все стороны света, падает на колени в сторону восходящего солнца, поднимает к нему руки и визгливо вещает во весь голос:

– Отец наш, солнце, согрей чрева матери нашей –сырой земле! Мать наша – сыра земля! Прими семя в недра свои. Дай силу ростку, как даёшь нам травы и воду. Отец, Солнце наше! Согрей землютеплом своим ласковым! Тучи небесные! Напоите влагой живительной.

Йога поднимается с колен, выпрямляется в полный рост и встаёт спиной к уже вошедшему на горизонт яркому солнцу.

Уверенным движением она запускает руку в ступу, размашисто швыряет гроздь семян в рыхлую почву и делает шаг вперёд.

Парни и девушки парами следуют её примеру, медленно, но уверенно продвигаясь по полю. И каждый взмах их руки мелкими брызгами семян орошает готовую к плодородию землю.

Далеко позади остаётся горизонт с поднимающимся светилом.

Тёмная кромка леса с каждым шагом становится всё ближе и ближе.

И вот первая пара доходит до края поля, затем вторая, третья…

Йога слабо бьёт в бубен, качнув всем телом. Ещё и ещё. Удары всё громче и громче. Движения раскидистей и мощнее.

Парни и девушки вторят ей в такт, закатив глаза и держась за руки.

Удары становятся быстрее и вскоре перерастают в мелкую громкую трель.

–Мать –сыра земля! Мы наполнили тебя семенем! Благослови и ты детей своих на плодородие!

И визгливый голос Йоги перерастает в истошный крик, побуждающий собравшихся на неистовство.

Закрыв глаза, люди начинают гладить тела стоящих рядом. Ласки постепенно становятся настойчивее и увереннее.

Парни и девушки в сладостных объятиях опускаются на сырую от утренней влаги землю и начинают сначала в одиночку, а затем парами кататься по ней, измазывая себя в жирном чернозёме. Постепенно игрища принимают более чувственный характер. И вот уже на поле груда обнажённых тел сливается в одном страстном экстазе. Сладкие стоны и вздохи пробуждают утреннюю природу, смешиваясь со звуками бубна. Руки и ноги переплетаются в одно целое, податливые тела бесстыдно выгибаются в самых неимоверных позах.

Мать-земля даёт силу своим детям.

Отец-Солнце дарит им любовную страсть.

Глава 5

В центре деревни весело и шумно. Мужчины и женщины переговариваются друг с другом, неся на площадь мешки с зерном, туяса с мёдом и сушёными грибами и годами.

Седовласый худой мужчина преклонных лет- вождь племени Мудрояр–пересчитывает товар и делает аккуратные надрезы на деревянной дощечке, одновременно отдавая указания.

Здесь же Койву аккуратно расставляет всё на валуши – деревянные повозки с боковыми жердями.

–Десяток осмин ржи, пять штоф мёда.

Койву перебивает Мудрояра, укладывая на повозку ещё туяса:

–Ещё два мёда

Мудрояр делает два надреза на дощечке:

–Ещё два. Семь штофов. 11 дюжин грибов и 9 ягод. Яйца.… Где яйца?

Мудрояр окидывая взглядом повозки, смотрит на Койву:

–Куда ты их упрятал?

Койву забрасывает очередной мешок на валуши, вытирает с лица пот:

–Йорка пошла по дворам собирать.

Мудрояр одобрительно кивает и переходит к следующей повозке.

Сюда же подходит Йорка в мужской рубахе с запрятанными под шапку волосами. В таком виде она больше похожа на молодого пастушка, беззаботно пасущего стадо коз. За ней четверо мальчишек тащат несколько корзин с яйцами.

– А вот и наши яйца.

Койву располагает яйца на павозках, оглядывая девушку:

– Всё-таки идёшь?

Йорка весело кивает, сверкнув белоснежной полоской ровных зубов. Паренёк, неодобрительно кивнув головой, укладывает очередную корзину:

– Не хорошо это, не женское дело среди торговцев шастать.

– Ты что же, боишься за меня?

– Ачто в этом плохого?

Койву в упор смотрит на девушку:

–Все знают, как они вылавливают наших девок, а потом продают на юг.

Йорка подходит к молодому человеку, обнимает его за шею и тихо шепчет на ухо:

– Я буду осторожной.

–Надеюсь, этого хватит, – подошедший Мудрояр строго смотрит на дочь и девушка смущённо отходит от любимого. – Не хочу тебя брать. Да ведь ты настырная. Всё равно увяжешься

В ответ девушка припадает к груди отца и моляще улыбается:

– Недалече ведь. Всего полдня ходу. А ты давно обещался свезти. Да всё отговаривался.

Мудрояр отворачивается от девушки, но недовольно бурчит, бросив ей через плечо:

– Но от меня ни на шаг. И не ныть в дороге. Не потерплю. Дёрнул же леший за язык!

Йорка вытягивает шею в его сторону и озорно кричит в след:

–А коли дёрнул, так отвечай!

Покачав головой, Мудрояр поворачивается к девушке и шутливо грозит пальцем:

– И в кого ты такая? – тяжко вздыхает он. -Ой, не нашего роду- племени. Не нашего, – и отходит к началу обоза.

Туда же идёт и Йога, ударяя в бубен каждый раз, ровняясь с очередной повозкой.

Обойдя все валуши, Йога становится перед обозом и поднимает руки к солнцу:

– Утром я бросила кости. И боги сулят вам большую торговлю и добрую дорогу.

Все прикладывают сложенные кисти рук к груди, а затем поднимают их:

– Славься!

Рыжеволосая красавица, весело напевая песни, гнала отару овец из степи в стойбище, когда к ней подъехал Теймур и резко притормозил вороного прямо у ног девушки.

– Чего тебе?– испуганно спросила Хайна, отойдя в сторону и посмотрев на лениво бредущую в сторону дальней юрты отару блеющих овец.

Но юноша повернул своего коня, преградив ей дорогу. Сурово улыбаясь, он смотрел на безуспешно пытающуюся пройти мимо него тургарку, направляя скакуна в ту же сторону, куда поворачивала и глядящая себе под ноги девушка.

–Пусти, – вскинув и тут же опустив глаза, попросила Хайна.

– Плохо просишь, красавица, – внезапно почувствовав твердеющую у себя между ног плоть, Теймур соскочил с коня и вплотную подошёл к девушке.

– Ну, чего тебе?– ещё раз спросила девушка и попыталась отойти, но молодой человек грубо схватил её за руку:

–Куда же ты? Побудь со мной, красавица. Да будь по – ласковее.

–Некогда мне. Отец дома ждёт, – вырвав руку, девушка оттолкнула мужчину и бросилась бежать, догоняя отару, но просвистевшее над её головой лассо метко накинулось на её тело и повалило на землю.

Теймур притянул к себе верёвку с упирающейся ногами в землю девушкой и наклонился над ней:

–Я же просил, будь поласковее, – и проведя остриём ножа, зажатого в руке по трепещущему под цветастой рубахой телу, одним движением разрезал связывающую девушку верёвку и прижал руками её кисти к земле.

–Теймурчик…

Молящие глаза девушки без всяких слов говорили о просьбе.

–Ну, поцелуй меня, – наклонил голову над лицом Хайны юноша. И та, что бы наконец –то отвязаться от надоедливого поклонника, быстро потянулась к нему и чмокнула в щёку.

–Разве это поцелуй красавицы такому парню, как я?– разочарованно улыбнулся молодой человек и, навалившись своим телом на сопротивляющуюся девушку, крепко впился в её губы, одной рукой спуская свои штаны.

Сильные руки задрали цветастую юбку, обнажив крепкие загорелые бёдра и упругие ягодицы.

– А что это там у нас?– слащаво спросил Теймур, пробираясь ладонью между её ног.

–Прошу, не надо. Теймурчик, ну пожалуйста, – заплакала девушка, – ты же знаешь, у меня свадьба скоро.

– Вот я и успеваю, – между поцелуями приговаривал юноша, – до свадьбы цветок сорвать. И чего ты в нём нашла? Вышла бы за меня.

–Я его люблю, – заныла Хайна и схватилась тонкими пальцами за сильные руки мужчины, пытаясь их отвести.

Но это только раззадорило насильника, и он ещё крепче сжал девушку так, что она почти не могла дышать в его стальных объятиях.

–Да люби ты кого хочешь, – зло выкрикнул Теймур.– Мне зад твой нужен, и титьки ну и маленькая влажная дырочка, – с силой раздвигая девичьи ноги, бормотал он, – и сейчас я тебя иметь буду. Да не дёргайся ты так! Всего – то один разок! Слушай, а мне нравится твоё сопротивление!

С силой двигаясь на дёргающемся теле девушки, юноша вдруг остановился, замер и, громко выдохнув, поднялся.

–Знаешь, – произнёс он, натягивая штаны, – я передумал. Я буду иметь тебя, когда захочу. А если расскажешь кому… Ты меня знаешь, я твоему в раз хребет сломаю. Давай, ступай отсюда. Отец заждался, наверное.

Высоко стоящее в зените Жаркое солнце через кроны деревьев освещает медленно движущийся обоз славличей. Густые ветки, аркой нависающие над тропой дарят путникам лёгкую тень и прохладу. Редкие птицы, встревоженные скрежетом едущих колёс повозок, по цепочке звонко передают сигнал осторожности своим сородичам, и с высоты наблюдают за странными двуногими существами, нарушающими тишину летнего леса.

Впереди лес постепенно редеет, и вскоре путники выходят на крутой склон, песчаным берегом спускающийся в полноводную Рею.

Взору Йорки открывается зеркальная гладь реки со стоящими на ней высокими ладьями на спущенных парусах и толпы мелких людишек, копошащихся на причалах у самой воды и на берегу.

Бойкие торговцы ловко выменивают товары и либо сгружают их на палубы, либо уносят на племенные стоянки, расположенные ближе к лесу.

Чего тут только нет!

Мягкие меха, переливающиеся на солнце всеми оттенками от снежно белых заячьих до почти чёрных медвежьих, от серебристых песцовых до огненно-рыжих лисьих.

Груды сушёных ягод и грибов, корзины с яйцами и свежеиспечёнными калачами хлеба, туяса с мёдом и берёзовым соком.

Изделия из солнечного камня и золотая россыпь.

Мечи, кинжалы, солёные слитки, шерсть и шёлк…

Глаза разбегаются от всего разнообразия представленных на этом берегу товаров.

И это тебе не скупые подарки, привозимые отцом с ярмарки.

Ходи, смотри, выбирай, чего душе угодно.

Широко открытыми глазами смотрит Йорка на всю эту человеческую возню, предвкушая новые эмоции и впечатления.

Между рядами на гнедой лошади проезжает Ратибор, останавливается у торговца украшениями. Бусы из лунного и солнечного камня, серьги из массивного золота, простенькие и замысловато завитые колечки. Что выбрать из всего этого разнообразия в подарок подруге? Какой подарок будет достойным самой прекрасной женщины?

Ратибор наклоняется, захватывает мечом цепь с побрякушками и поднимает в сторону солнца. Ярким пламенем сверкает золото, купаясь в ярких солнечных лучах, радуя глаз.

Но что это?

Зоркий глаз охотника выхватывает из группы славличей тонкую фигуру невысокого паренька, стоящего на высоком берегу. Ветер срывает с его головы шапку и широкими волнами развевает длинные золотистые локоны. Огромные, широко открытые глаза сливаются с цветом неба, удивлённо моргая мохнатыми ресницами.

И всё золото мира сразу же меркнет перед этой удивительной природной красой, открывшейся глазу.

Ратибор опускает меч, не спуская глаз с этого чуда.

Цепь звонко падает на прилавок и утопает в груде таких же побрякушек, теряющих всякий интерес для покупателя.

–Ты брать то чего будешь или нет? – Подняв голову к неожиданно застывшему покупателю, кричит торговец. – Меняю на пятак шкурок. У такого доблестного охотника наверняка найдётся не одна рыжая шкурка.

Он с надеждой смотрит на мужчину, побрякивая цепью в руке, но Ратибор словно не слышит его и возмущённый таким невниманием купец сильно толкает его рукой в ногу:

– Ты или бери или не загораживай.

–А?

Словно очнувшись, охотник непонимающе смотрит на торговца.

– Чего как истукан? Давай, говорю, пятак рыжих да пару серебристых, и забирай.

Охотник, игнорируя надоедливого купца, поднимает глаза в сторону берега.

Девушки нет. В том, что это была именно девушка, у него нет никаких сомнений. Но где?

Ратибор крутит головой во все сторону, пуская лошадь вокруг себя.

Купец видит, что покупатель явно потерял интерес к его товару и в последней попытке выгодного обмена, трясёт цепью в его сторону:

– Ну, давай хоть тройку рыжих! В ущерб себе отдаю.

Ратибор начинает суетливо всматриваться в толпы людей, выискивая чудное создание. Напрасно. Как в воду канула. И он, бессильно опустив руки, медленно направляет лошадь в сторону, так и не понимая, на самом ли деле увидел или только причудилось.

–Ну и вали! – в сторону пробормотал торговец, возвращаясь к товару и, так и не угасив злости, кричит в след:

–Смотри, пожалеешь! Выгодный был обмен! Потом придёшь, так не отдам!– и тут же переключился на нового покупателя:

– Камни чистые, как утренняя роса, морем умытые, солью начищенные…

Тёмная ночь укутала своим покрывалом степь и ветер забаюкал колыхающиеся травинки ковыля. Ясное небо с множеством далёких холодных звёзд осветило спящие курганы с темнеющими лощинами и сидящих среди них Теймура и Шамана.

–Отец очень плох последнее время. Наверное, скоро кончина придёт, – без особого сожаления произнёс молодой человек.

–Будут выборы, – просто ответил Шаман.

–И я одержу лёгкую победу на них! Кто может быть сильнее и умнее меня?

Шаман отрицательно покачал головой.

–Что? Ты сомневаешься во мне?– удивлённо посмотрел на учителя юноша.

–Старейшины единогласны против твоего включения в списки, – ответил Шаман, не отрывая взгляда от звёзд

Молодой мужчина опустил глаза.

«Да, конечно, он умён, силён. Но нужно ли это их клану? Да и другим кланам тоже? Привыкнув к размеренной спокойной жизни в степи они, как обычно, изберут такого же тихого и спокойного, того, кто не нарушит привычный образ их жизни. А он? Все его успехи будут забыты так же легко, как прошлогодний снег, растёкшийся мелкими ручьями по степи между курганами. «Важнее всего то, что ты сделаешь для того, что бы достичь желаемого»– вспомнил он слова учителя.

– Помнишь, – помолчав, спросил Теймур, – когда то давно ты спросил, был ли мой отец великим? – и, не ожидая ответа, продолжил. – Нет, он не был великим. О нём не напишут песни, не сложат легенды. Через поколение его просто забудут, как забудут любого из нас. Но я не хочу, что бы забыли обо мне. Хочу, что бы и через тысячи лет все помнили имя великого Теймура. И я знаю, что нужно для этого сделать.