Kitabı oku: «Собака по имени Шурик», sayfa 7
Глава XXI. Тихая охота
Что касается тихой охоты, то и тут Шурик принимал активное участие. В данном случае под понятием «тихая охота» я подразумеваю все виды собирательства, а не только грибное. Шурик ездил с нами за земляникой, клубникой, черникой. Ходил с нами за орехами, а после, уже дома, помогал нам их колоть. Мы давали ему орех, он его раскусывал, оставлял меж лап, поднимал голову и плавно вилял «калачиком», прося нас съесть очищенный орех. А раскусывал он так, что орех оставался целым и сухим! И делал он это очень быстро в отличие от того, как мы кололи их молотком и в пассатижах. Так он исполнял роль живого «щелкунчика», правда, его хватало ненадолго, орехов на 7–8, но нас это значительно радовало!
Что касается непосредственно собирательства грибов, то Шурик, естественно, почти всегда ходил и ездил с нами. Причём он неплохо помогал собирать грибы! Особенно рыжики! Я думаю, что все знают, как порой трудно отыскать рыжик в траве. Шурик облегчал этот процесс! Он носился туда-сюда по еловой посадке, и повсюду по его следам были примятая трава и сбитые грибы. Конечно, были и раздавленные, но нам не жалко было грибов, и мы хвалили Шурку за каждый найденный с его помощью гриб. Но это было, когда мы ездили семьёй.
Помню забавный случай, когда мы поехали не одни. Папа в это время уже работал водителем на почте, и один раз мы поехали проверить, появились ли рыжики, с начальником почтамта на обычном тёмно-зелёном легковом «УАЗике». Я плохо помню, кто тогда был, но точно помню, что я с папой и братом, а Николай Кузьмич (начальник почтамта) был то ли с дочкой, то ли с женой, и, конечно, с нами был Шурик, а иначе зачем бы мне это вспоминать?! Так как в этот раз мы поехали не только своей семьёй, то посчитали, что Шурик должен остаться в машине, дабы не испортить тихую охоту нам всем. Тем более мы решили выскочить ненадолго, буквально проверить, есть ли рыжики, а если нет, то ехать дальше. Если бы выпустили Шурика, то было бы тяжело посадить его обратно…
До этого его никогда не оставляли в машине! А как мы знаем, Шурик с детства не любил любой тип техники с двигателем внутреннего сгорания. Мало того, что мы все ушли, но ещё оставили Шурика в ловушке железного зверя! Мы с Женей не успели далеко отойти от машины, как увидели, что Шурик уже бегает рядом с нами! Мы были рады его видеть, подумали, что его кто-то выпустил. Когда мы пришли обратно к машине, все увидели, что Шурик с нами.
– Зачем вы его выпустили? – спросил папа.
– Мы думали, кто-то из вас выпустил Шурика, – ответил брат.
– Так значит, никто не выпускал?! – подытожил папа, и все удивились, затем посмотрели на машину и увидели, что оставили открытой маленькую ветровую форточку, которая была чуть больше размера головы Шурика!
– Значит, ты через него вылез?! Как ты смог пролезть?! Это не реально! – обратился папа к Шурику, гладя его по голове. Шурик стоял с открытой «улыбающейся» пастью, висящим языком набок от жары и довольно вилял хвостом…
Глава XXII. Рыбалка и время со мной
В 2002 году брат окончил школу и поступил в Суводский лесхоз-техникум. С осени этого года пути Шурика и Жени разошлись. Конечно, пути их разошлись не только по этой причине. Брат приезжал домой почти каждые выходные, а Шурик, как и раньше, верно его встречал. Женя с Шуриком уже давно отдалились друг от друга. Женя стал взрослым и уже не тратил своё время на игру с Шуриком. Он давно перестал «таскать» Шурика за собой. Брат часто уходил и не брал его. Шурик оставался тосковать под дверью.
Первое время Шурик делал попытки «навязываться» в компанию Жени. Он вырывался из дома вслед за братом, нагонял его, но Женя давал понять Шурику, что он лишний в его компании. Шурику ничего не оставалось, кроме как смириться. Уезд брата из посёлка стал последним этапом окончания беспрерывной дружбы.
Они по-прежнему сильно любили друг друга и были одной семьёй. Но с этого времени я в жизни Шурика стал приобретать большее значение и он в моей, соответственно.
Я уже учился в средней школе. Теперь Шурик каждое утро провожал меня в школу и каждый день встречал у дома. Поначалу он сильно тосковал по брату. Шурик не понимал, куда Женя исчез. В момент, когда я заходил в школу и оставлял Шурика одного, его переполняло тоской. Он опускал хвост и ложился перед крыльцом школы, кладя нос на передние лапы. Я не мог оставаться в школе с мыслями, что Шурик в таком положении будет лежать и верно ждать, когда я отучусь. И первое время я каждый день прогонял его домой до тех пор, пока не убеждался, что Шурик убежал. Спустя некоторое время Шурик привык и провожал меня до крыльца школы, а после убегал обратно.
Теперь я стал повсюду за собой «таскать» Шурика. Не важно, куда бы я ни отправился (на рыбалку, за грибами, на природу, на прогулку или в магазин), Шурик повсюду был со мной! Мы были вместе с утра до ночи и расставались ну разве что только тогда, когда я находился в школе или заходил в магазин.
Я часто после школы отправлялся на рыбалку. Весной и осенью я брал необходимые снасти, садился на велосипед и отправлялся за добычей. Зимой я приходил с учёбы, брал ящик со снастями, одевался потеплее и с нетерпением отправлялся на рыбалку. В такие дни Шурик особо радовался. Как только он видел, что я начинаю брать удочки либо одеваться теплее, его переполняло радостью. Шурик начинал скакать и прыгать, метаться по всему дому, счастливо виляя хвостом. Он был вне терпения, что сейчас отправится на приключения со мной. И своим поведением, всем своим видом он пытался поторопить меня, – Ну давай уже собирайся! Что так долго?! Давай быстрее! – невербально произносил Шурик.
Со временем у Шурика выработался рефлекс. Стоило мне или папе начать перебирать удочки или снасти, как Шурик начинал бегать по дому, проявляя вышеописанные эмоции в предвкушении прогулки. Этот момент также стал объектом забавы. Подобных объектов было достаточно. Стоило пошелестеть каким-нибудь пакетом на кухне, как Шурик с Кешей уже наперегонки неслись в ожидании не упустить что-нибудь вкусненькое.
Брат с отцом часто ездили на рыбалку. А когда в нашей семье появился Кеша, частота их поездок многократно увеличилась. Я тогда был ещё маловат, и меня не брали на рыбалку ни отец, ни брат. Хорошо помню, как Кешка бросался на пакет с рыбой. Будучи ещё совсем маленьким, он, впервые почувствовав запах рыбы, инстинктивно набросился на неё с такой дикой свирепостью, что несколько времени мы не могли отойти от оцепенения! Такой дикости и свирепости от такого маленького безобидного комка шерсти никто не ожидал. После того как мы отошли от шока, нас разил дикий смех! Когда Шурик попытался подойти, Кеша заурчал и зафыркал как взрослый кот, от чего Шурик испугался и моментально отпрянул назад, а мы только сильнее рассмеялись!
Так как Кеша в нашей семье появился летом, то рыбой его кормили в излишке, но как бы он ей не объедался – всё равно было мало! Кеша ел рыбу до того, пока не превращался буквально в осла, у которого по бокам свисают до верха набитые сумки. Он становился круглым и едва мог стоять на ногах, но всё равно жадно урчал, лежа рядом с оставшейся рыбой. Нам, конечно, было не жалко рыбы для Кеши, но нам стало жалко Кешу, и мы стали немного ограничивать его.
В первую Кешину осень, в связи с началом учебного года, поездки брата на рыбалку стали заметно реже. Как сейчас помню первое возвращение брата с рыбалки после небольшого перерыва! Рыбы он поймал совсем немного, так как съездил буквально на пару часов после школы. Но как его встретил Кеша! Женя ещё не успел достать из кармана пакет, как Кеша уже висел на пакете, вцепившись когтями и зубами! Можно было подумать, что брат достал из кармана пакет вместе с Кешей! Кешка так яро вцепился в пакет, что как бы высоко брат не поднимал пакет – Кеша не отцеплялся! Мы вместе долго бегали с пакетом по дому, веселясь над Кешиной радостью. Шурик разделял наше веселье, бегая вместе с нами. Мама сбегала за фотоаппаратом и запечатлела этот яркий момент.
Чаще всего после школы я отправлялся ловить рыбу на речку Иж. От дома до неё, как говорилось, около трёх километров, что давало возможность быстро туда добраться и больше времени потратить на рыбалку.
В это лето один из моих друзей, которого звали Женя, рассказал мне про пруд. Кто-то этот пруд называл «Лесной», так как он находился в чаще леса, а кто-то «Асфальтный», так как неподалёку от него когда-то находился асфальтобетонный завод. По слухам на этом пруду всегда клевал «золотой» и «серебряный» карась. И именно это лето мы с другом Женей и Шуриком подарили «Асфальтному» пруду.
С вечера мы с Женей договорились, что в семь часов утра я уже в полной готовности заезжаю за ним, и мы едем на «Асфальтный» пруд.
У брата была камуфлированная жилетка чёрно-белого цвета с огромным множеством карманов, которая безмерно мне нравилась, и я уже давно просил брата подарить мне её. Перед этой рыбалкой он мне её подарил! Я весь вечер снаряжал жилетку. Не осталось ни одного свободного кармана!
Проснулся я раньше намеченного времени. Меня переполняло эмоциями о предстоящей поездке. Шурик с не меньшими эмоциями бегал по дому, чувствуя, что сейчас я отправлюсь на рыбалку. Шурка ещё с вечера готов был бежать куда угодно вместе со мной, наблюдая за тем, как я готовлю снасти.
Я надел чёрные спортивные штаны, старый папин шерстяной свитер с разноцветными узорами в верхней части, чёрные резиновые сапоги, бейсболку асфальтного цвета и сверху на свитер надел долгожданную, завещанную братом, укомплектованную мной, не хуже чем у Анатолия Вассермана, жилетку! В сарае меня ждал так же переданный по наследству от брата велосипед «Таир» чёрно-матового цвета. Прикрепив к «Таиру» раскладную удочку (четырёхметровый «Каскад», который тоже раньше был брата), уверенный в своей готовности я запрыгнул на велик и в сопровождении Шурика поехал за Женей.
Женя встретил меня около своего дома. Самое забавное было то, что он был экипирован практически точно так же, как я. Отличались только узоры на свитере и цвет жилетки (у него жилетка была однотонного серого цвета). Даже велосипеды внешне отличались только лишь цветом, у Жени был «Альтаир» тёмно зелёного цвета. Посмеялись, сказали, что оделись как братья, сели на велосипеды и отправились в путь. Позднее мы выяснили, что являемся друг другу родственниками, не близкими, но всё же.
Мы выехали на главную дорогу, что проходит через весь посёлок, и направились вверх по дороге в сторону Советска. Шурик как всегда успевал бегать и перед нами, и за нами, и вокруг нас. А пока выезжали за посёлок, Шурик успел облаять парочку встречных машин.
Когда мы выехали за посёлок, оказались уже не на части посёлочной улицы, а на трассе «Киров – Нижний Новгород». Та часть трассы, что считается главной улицей нашего посёлка, имеет ограничение скорости и ничем не отличается от других улиц в посёлке. Но за пределами посёлка улица становится самой настоящей трассой, где скорость машин значительно выше.
Раньше на велосипедах так далеко по трассе, как собрались сейчас, мы никогда не ездили и Шурик с нами не бегал. Поэтому если Шурик и встречался раньше с машинами на трассе, то не пытался на них лаять, защищая нас.
Шурик попытался облаять первую попавшуюся машину на трассе, но у него не вышло даже приблизиться к ней. Он не понимал, что происходит. Его злейшие враги, самые необыкновенные и страшные существа в его жизни, каким-то образом обрели необыкновенную мощь и силу! Он бежал перед нами по обочине дороги и был в полной растерянности. С одной стороны он радовался, что бежит с нами, с другой – разрывался на части от того, что никак не может защитить нас от машин. Но самое интересное только начиналось…
В пути мы с Женей решили поиграть. Поочерёдно издалека мы пытались угадать марку встречной машины, и кому удавалось сделать это раньше, то машина становилась будто бы его.
Не торопясь, наслаждаясь прекрасной погодой и великолепными природными коврами, мы продолжали свой путь. Мы совсем позабыли про Шурика, так как он, уже успокоившись, бежал впереди нас, и казалось, будто бы уже ничто не может нарушить обретённый им покой.
Но в этот самый миг нам на встречу пронеслась невероятных размеров большегрузная фура. Нас слегка снесло потоком встречного воздуха, а к Шурику вернулось множество противоречащих чувств. Для нас в этом не было ничего нового, но для Шурика это был настоящий вызов!
Он, конечно, имел представление о фурах. Они часто проезжали сквозь посёлок, но тащились еле-еле и, в его понимании, представляли меньшую угрозу, чем обыкновенные автомобили или мотоциклы. Он в какой-то мере даже «отдавал дань» этим огромным машинам. И бросался на них с лаем только тогда, когда они «дразнили» своим едким и крайне неожиданным боковым выхлопом.
Теперь же фура для Шурика стала воплощением зла. Но Шурик не боялся за себя! Он боялся за нас! И во что бы то ни стало, он должен был продемонстрировать бесстрашие и силу перед этим монстром!
В следующий раз, как только начала приближаться попутная фура, Шурик, вместо того, чтобы тщетно бросаться на неё с лаем, решил потягаться с ней скоростью! Шурка придумал способ, как проявить силу перед монстром. Фуры ехали очень быстро, но Шурику удавалось рвануть с такой реактивной скоростью, что наши глаза улавливали только его туловище и облако пыли, образующееся от молниеносного ускорения лап! Он оказался невообразимо быстр! Шурик был настолько быстр, что на отрезке в метров пятьдесят он не только держался на одном уровне с фурой, но даже немного обгонял её!
Мы с другом не сразу поняли, что произошло. Мы испили коктейль чувств. Двухсекундное удивление от непонимания происходящего сменилось приливом смеха, а после, лично меня, переполнило гордостью и уважением к новому проявлению смелости и упорства Шурки!
После такого взрыва Шурику необходим был отдых, и поэтому он не мог атаковать каждую попутную фуру, но в этот день Шурик выпустил порядка 6-ти залпов, при этом два из них были в гору, тут у него было преимущество из-за тяжеловесности фур, что добавляло ему азарта. Я думаю, он был доволен своим результатом, хотя для нас было достаточно и одного раза, чтобы вновь поразиться его силе и преданности.
Так, наполненные эмоциями, мы добрались до «Асфальтного» пруда. Впервые в жизни мы столкнулись с таким клёвом! Пусть карасики были не больше нашей ладони, а порой и совсем крохи, зато они клевали так часто, что мы не успевали снимать их с крючка! Поначалу Шурик радовался каждой пойманной рыбке, но ему быстро наскучил данный процесс. Шурик перестал вилять хвостом, распрямил его и, отправившись в страну запахов, занялся изучением дикой природы.
Когда мы с Женей наловили достаточно большое количество карасиков, а наш первичный азарт приутих, то проснулось чувство голода, и мы собрались ехать домой. Нам пришлось прервать приключения Шурика, вызвав его всё тем же особым свистом. Он практически мгновенно выбежал к нам из небольшого леска, под который уже успел замаскироваться, надеть бусы из репья и фату из паутины, что опять немало нас порадовало.
Обратная дорога для Шурика была более спокойная. Он достаточно устал и уже не пытался обогнать фуру. Мы с Женей были наполнены счастьем от удачно сложившейся рыбалки, и чувство радости не покидало нас на протяжении всей дороги. Домой мы приехали около обеда. Я перекусил, слегка отдохнул. Наполненный эмоциями, я не удержался и побежал к телефону.
– Жень, ты поел, отдохнул?
– Ну, да…
– Поехали снова на асфальтный?
– Прямо сейчас?!
– Да!
– Поехали!
И через минут двадцать мы снова в том же составе направлялись на «Асфальтный» пруд.
Так мы катались почти каждый день на протяжении всего лета. Максимально за один день нам удавалось съездить три раза туда и обратно.
С этими поездками связано множество ярких моментов! Чего только не было…
Как-то мы отправились искать грибы в ближайший лесок, когда нам практически не удалось поймать рыбы, но, как назло, ни одного грибка найти не удалось. Даже Шурка не смог помочь, зато он помог найти в этот день поляну ландышей! Мы набрали по букету, связали их леской, и всё равно довольные, хоть нам не удалось ни рыбы поймать, ни найти грибов, отправились домой дарить мамам прекрасные букеты.
Однажды, когда мы собирались домой и позвали Шурика, он оказался на другой стороне пруда, а чтобы с неё вернуться, нужно было очень далеко оббегать. Шурик, не теряя времени, прыгнул в воду и расстояние около двадцати метров напрямую преодолел за несколько секунд, разрезая воду и кусты на своём пути, как матёрый бобр!
Но самой яркой поездкой, несомненно, была первая!
В следующем году мы вновь стали ездить на «Асфальтный» пруд. Но ездили уже не так часто. Постепенно поездки становились всё реже и реже. Лето ещё не закончилось, а поездки уже прекратились…
Как часто мы пытаемся пережить заново особо важные моменты нашей жизни?! Пытаемся сделать всё точно так же, как раньше, но ничего не выходит! Мы отказываемся принять то, что всё в нашей жизни подлежит изменению, подобно тому, как непоправимо изменяемся мы сами…
Следующим летом всё было не то! Хотелось всё повторить, но это лето было уже не вернуть. Это лето было лучшим, самым ярким и запоминающимся! Это было лучшее время, которое мы проводили вместе с Шуриком!
«Мир – изменение, жизнь – признание» Марк Аврелий Антонин.
Глава XXIII. Увоз в Ахманово
Время не переставало идти, я становился подростком, я менялся, менялись мои интересы. Шурик в моей жизни постепенно ушёл на задний план. Своё время я тратил уже не на него, а на разные гадости в «дурных» компаниях. Даже не хочется вспоминать, чем я занимался тогда… да, было и много хорошего, но в целом стыдно перед самим собой! И всё-таки это часть моей жизни, и она внесла свою роль в становление настоящего меня. Постепенно образумившись, благодаря волевым усилиям, я ушёл из «дурной» компании. Начал посещать разнообразные кружки, а летом 2005 года я заинтересовался баскетболом, и он сыграл решающую роль в дальнейшей жизни. Но жизнь Шурика по-прежнему оставалась для меня в тени.
К этому времени мой брат окончил техникум и, как казалось мне тогда, навсегда уехал работать в Вологодскую область, и полностью исчез из жизни Шурика.
Шурик по-прежнему хранил верность нам с братом. Скучал по Жене, не переставал ждать его возвращения, хоть и не знал, вернётся ли он. Шурик скучал по мне, хоть я и был рядом. Шурик постоянно приставал ко мне с просьбами поиграть, но я почти всегда «отталкивал» его от себя…
Мы для Шурика всегда оставались прежними, он не чувствовал к нам ничего кроме любви. Тогда как мы, по разным причинам, практически позабыли о его существовании.
Единственный человек, который продолжал хранить верность Шурику – это наш папа. Шурик давно стал для него сыном, и папа искренне любил его. Папа уделял ему время дома, по-прежнему брал его с собой на охоту и рыбалку. Папа никогда не забывал про Шурика и как раньше переживал с ним множество моментов. Но меня уже не интересовало, что интересного произошло на рыбалке, на охоте… я больше не расспрашивал об этом папу и не слушал, когда он рассказывал сам. У меня были свои «заботы».
Таким образом, я потерял достаточно много лет из жизни Шурика, о чём сейчас искренне сожалею…
Но время, как уже говорилось раньше, не переставало идти, наступила осень того же года. Я продолжал расти, брат вернулся из своих злоключений, а Шурик незаметно для нас постарел. Его блестящая чёрная шерсть стала тусклой и покрылась сединой. Собачий нюх и слух притупились, исчезла его чуйка. Шурик с трудом различал звуки, доносившиеся из подъезда. Не мог определить свой или чужой. Часто ошибочно вилял хвостом, когда в подъезде находился чужой человек. Часто ошибочно лаял, когда к нам в квартиру стучались соседи, а иногда даже лаял, когда кто-то из нас приходил домой. В его взгляде исчезла искра. В его глазах больше не было той страсти, неимоверной силы, которая раньше не покидала их. Сейчас его взгляд был наполнен душевными страданиями от внутренней борьбы. Нет, он не перестал бороться. Его дух по-прежнему был полон сил, но он не мог не заметить физических изменений в себе. Он пытался делать всё как раньше. Он не переставал защищать детей на площадке, но часто ошибочно «налетал» с лаем на добрых людей, даже на соседей…
Раньше мы с братом могли успокоить его, отогнать, когда он «налетал» на чужих и пьяных, потому что почти всегда были рядом. Но теперь нас не было рядом, родители были на работе. А Шурик, ошибаясь в попытках защитить детей на площадке, в попытках доказать, что он по-прежнему в форме, не мог рассчитывать на нашу помощь.
Люди стали жаловаться родителям на Шурика. Жалобы становились всё чаще и чаще. Соседи стали выказывать недовольство относительно Шурика. Многие стали бояться его. Своими попытками защитить соседских детей, Шурик стал вызывать в них страх.
Необходимо было решать эту проблему, и папе снова пришлось бороться с собой…
Тетя Тома ещё с момента первой встречи с Шуриком просила подарить его. Шурик был для неё идеалом собаки. Он завоевал её сердце, как и другие многочисленные человеческие сердца.
Но как можно было просить у папы отдать Шурика?! Это сравнимо с просьбой отдать сына! Само собой, эти просьбы были шуткой, лишь способ показать, как нравится Шурик.
Ни для кого не секрет, что «в каждой шутке есть доля правды». И когда папа позвонил тёте Томе и спустя столько лет предложил привезти ей Шурика, она, не раздумывая, согласилась.
Я считаю уже не уместно описывать, какие чувства испытывал папа, когда вновь расставался со своим, не побоюсь этого слова, сыном, и какие чувства испытывал Шурик, когда тщетно надрывал скулением связки, увидев, как перед ним захлопнулась дверь, и, услышав, как уезжает машина…
На следующий день вечером позвонила тётя Тома. Рассказала, что за целые сутки Шурик не отошёл от двери, ни ел и ни пил. Что несколько часов, скуля, скрёб дверь и пол. Останавливался лишь на некоторое время и продолжал вновь с большей силой. Ближе к ночи Шурик успокоился и всю ночь лежал у двери, поскуливая. С утра продолжил снова скрестись. А когда Шурик демонстративно хотел «наделать» под порогом, то она выпустила его. Потом его звали, пытались найти, но так и не нашли!
В то время как она заканчивала свой рассказ, мы услышали, как распахнулась дверь, и в комнату вбежал разукрашенный сырой грязью и репьём Шурик!
Со словами:
– Он только что забежал домой! – папа положил трубку.
Спустя сутки внутренней борьбы и дороги длинной около 11 км Шурик доказал право остаться дома, а главное – доказал самому себе, что ещё в форме!
