Kitabı oku: «Пламенные крылья», sayfa 3
Глава 4
Абель снился хороший сон. В последнее время это было такой редкостью, что она едва не бросилась с кулаками на Астра, когда тот растолкал ее, выдернув из мягких, пушистых объятий сна, где Абель окружал совсем другой мир – добрый и ласковый. Какое-то время Бель молча пялилась в темноту, пытаясь вспомнить, что ей снилось, но Астр постоянно тряс ее и что-то глухо бубнил. Часы показывали половину второго ночи. Слишком поздно для работы прошедшего дня и слишком рано для работы будущего. Завтра в доме Клаусов еще не наступило, и Абель, проснувшись, сердито уставилась на Астра.
– Если тебе не спится, это не значит, что сейчас я встану и пойду готовить тебе снотворное, – прошипела он. Другой причины ее будить Абель не видела. Младшие братья вспоминали о ней лишь тогда, когда болячка начинала доставать настолько, что не замечать ее дольше было нельзя. А так как добренькой в последнее время Абель бывала редко, то чаще всего отсылала их к родителям или к сельскому врачу. Братская неприязнь усиливалась, но она и не собиралась оставаться в доме Клаусов надолго.
– Он там уже час лежит, говорит, ног не чувствует, пытаемся его поднять, а он так вопит, будто сейчас помрет. Пока ты тут дрыхнешь, может он и помер уже.
Пусть это будет Рат, который пошел поссать во двор, свалился в отцовскую яму для навоза и сломал себе спину, мрачно подумала Абель. Яму копали с начала лета, но старшему Клаусу все казалось мало, и огромная рытвина зияла пустотой, приманивая мальчишек со всех соседних дворов. Ее так и прозвали – Бездна. Выбраться из нее самостоятельно было невозможно, и Рат частенько грозил Бель оставить ее ночевать в ямине. Но мечтам сбыться было не суждено.
– Да кто там куда упал? – ворчливо спросила Абелия, все еще раздумывая, портить ли себе ночь или может отправить Астра к родителям. Пусть бегут за толстым Мурдом, у него, кажется, как раз месяц скидок на переломы.
– Фарк свалился, – выпалил Астр. – В шахту какую-то. Там на корабле этих шахт столько… Мы хотели найти капитанскую рубку, но не дошли.
– Корабль? Вы на космодром полезли? – на миг Абель стало досадно, что в очередной раз ее не взяли, но мысль о том, что затею мог придумать Рат, охладила.
– Да какой там космодром, – махнул рукой Астр. – Корабль тут в лесу, за оврагом прямо. Там подальше еще шесть глайдеров стоят, мы туда не совались, а этот вроде как брошен. У него нос раскурочен, хвост сожжен дотла и крылья оторвались. А вот корпус целехонек. Эти корабли Гавр с ребятами нашли, ну и нас позвали. Самим-то страшно, а компанией повеселее. У Гавра фотоаппарат есть, старая марка, конечно, но главное ведь, что снимать, а не как. А за фотку с военного корабля эмпатов денег точно не пожалеют. Любой журнал раскошелится. Даже если на всех разделить, сумма немаленькая будет.
– Вы проникли на корабль эмпатов? – от удивления Абель даже забыла, что надо шептать.
– Тише! Если родители узнают, все – хана, – Астр убедительно провел пальцем по шее. – Да ты не бойся, самих эмпатов там нет. Мы видели, как они улетали. Экипаж небольшой, человек десять, все погрузились на дрон и свалили в сторону Козодоя. Быстро вряд ли управятся, по новостям передали, что гостей встречают как богов, у губернатора все местные знаменитости собрались. Другие корабли под охраной оставили, там силовые поля, мы проверили, а этот они бросили. Да и кому он нужен – там такая развалина, что ее уже не починить. Мы подумали, что завтра весь Козодой на паломничество сюда сползется, поэтому решили сегодня. Пойдем скорее, а то, представляешь, что будет, если эмпаты вернутся? Мальчишки, наверное, уже рубку вовсю фотают, а я тут с тобой торчу. Фарка, конечно, мы и так можем вытащить, но Рат велел за тобой бежать, мол, если у того поврежден позвоночник, можем его убить. Надо, чтобы ты посмотрела.
– Я никуда не пойду, – при упоминании Рата любопытство и то небольшое чувство сострадания, что оставалось у Абель к Фарку, вмиг испарились.
– Рат так и сказал, что ты не согласишься, – скривился Астр. – Но дело в том, что там Клара. Она вместе с Фарком упала, ничего не сломала, но сильно порезалась о железку. Мы наложили жгут, но кровь не останавливается.
– Клара? Какой идиот потащил туда девчонку? Там же опасно!
Рат хорошо ее знал. Упоминание Клары заставило Абель слететь с кровати и начать лихорадочно собираться. Какой жгут наложили эти недоумки? А вдруг она не успеет? И что там за инопланетная железка? Сколько на ней заразы? И что она может сделать со своими местными травками?
– Клара сама с нами пошла, – обиженно сказал Астр. – Рат и не хотел ее брать. Мы даже тебя собирались позвать, но ты спала, как мертвая, и мы не стали.
Абель кинула на него такой ледяной взгляд, что Астр заткнулся и больше попыток лести не предпринимал.
Дорогу через поле, овраг и предлесье Абель запомнила плохо. Где могли, они бежали, но большую часть пути шли осторожно, чтобы не наткнуться на ловушки, которые местные жители щедро расставляли на оставшуюся редкую лесную дичь. Иногда Абель выходила по ночам в лес и портила капканы, но после того, как за этим занятием ее застал сосед, спасение зверушек пришлось бросить. Отцовский ремень стал хорошим уроком.
– А почему здесь нашей полиции нет? – шепотом спросила Бель у Астра, с ужасом разглядывая профиль корабля, чернеющего на фоне индигового неба Козодоя. Ей приходилось видеть космические грузовики, но всегда издалека, и ни один из них не казался таким монстром, как этот звездолет. Военный глайдер эмпатов, поправила она себя, испытывая благоговение только от того, что стояла рядом с таким чудом.
– У Гавра же батя безопасник, – пояснил Астр. – Он от него и выведал, что эмпаты запретили в лес соваться.
– А остальные корабли где?
– На лужок сели, где поровнее – Астр махнул рукой в сторону. – А этот, видно, где упал, там и остался. Вряд ли он снова взлетит.
В темноте не было видно, насколько сильно поврежден корабль, но каким-то шестым чувством Абель улавливала неясную схожесть с тем ощущением, которое испытывала, находясь рядом с больным. Ей отчаянно захотелось, чтобы корабль поправился. Глупости, одернула она себя и принялась карабкаться вслед за Астром, поражаясь, что эмпаты оставили без охраны такое сокровище. Метал под руками был особенным, не обжигающе ледяным, каким, наверное, должен был быть корпус звездолета из космоса, но теплым, словно они касались человеческой кожи.
– Здесь дыра, мы через нее пролезли, – показал Астр в темноту, которая ничем не отличалась от другой темноты – левее или правее. Но включать фонарь было опасно, вдруг с других кораблей заметят?
Нутро глайдера было здорово искорежено. Постоянно приходилось перебираться через завалы, обвалы, пробоины. Пришлось включить фонарики, чтобы не повторить судьбу Фарка.
Абель уже начинала опасаться, что они заблудились, когда Астр остановился и посветил в дыру на боковой панели.
– Это здесь, – уверенно сказал он, – я оставлял пометки, чтобы не заблудиться, вот.
Он указал на крестик, который начертил мелом на обгоревшей стене, и Абель невольно восхитилась его храбростью. У нее не хватило бы духа, чтобы намалевать что-то мелом на военном корабле.
– Вы там живы? – спросил Астр, заглядывая в дыру. – Я ее привел.
– Спускайтесь быстрее, – прозвучал глухой голос Рата, и у Абель резко испортилось настроение. – Фарк, кажется, помер.
Шахта была неглубокой, но сломать спину можно было бы и свалившись куда с меньшей высоты. Абель глянула на пятерых парней, замерших у стенки, кинула взгляд на неподвижное тело Фарка и быстро направилась к Кларе, сидевшей рядом с Ратом, который успокаивающе гладил ее по голове.
– Фарк умер, да? – повторяла Клара, сдерживая рыдания. При виде Абель она попыталась встать, но Бель подскочила быстрее и, обняв сестру, принялась осматривать рану на ее ноге, пытаясь не замечать жгучий взгляд Рата, который сверлил ей макушку.
– Долго же ты копалась, – процедил старший Клаус сверху. – Смерть Фарка будет на твоей совести.
Абель, не глядя, показала Рату средний палец. У нее тоже имелось, что сказать. Порез Клары оказался достаточно глубоким и в будущем мог принести немало проблем.
– Надо убираться отсюда, – прошептала Абель и попыталась взять Клару на руки, но Рат оттолкнул ее, забрав девочку себе.
– Мы еще рубку не нашли, – возразил рыжий Гавр. – Я без нее никуда.
– Мы и так сделали достаточно снимков, Белка права, надо сваливать, – неожиданно поддержал Бель Рат. – Поднимайте Фарка, его нельзя здесь оставлять.
– Не буду я его тащить, – возмутился Гавр. – И мои ребята тоже не станут. Это твой брат, сам и неси.
Неизвестно сколько длилась бы перепалка, но все замерли, когда из темноты раздался вкрадчивый голос, от которого лично у Абель пересохло в горле.
– Уже уходите, ребятки? А я все надеялся, что вы еще кого-нибудь позовете. Любопытных больше не будет? Жаль. Я такой голодный, что мне вас одних не хватит.
Человек стоял на прежнем месте и даже не двигался, но они его вдруг увидели. Высокий, в той самой красной форме императорских военных, которых иногда показывали по телевизору, и с такой белой кожей, что Абель перестала чувствовать себя изгоем. Оказывается, не она одна была белоснежкой. Правда, глаза у незнакомца были не красные, а черные, непроницаемые, в них гас свет и меркла надежда. Живыми мы отсюда не уйдем, подумала Абель и вдруг вспомнила свой хороший сон.
Ей снилась птица с огненным опереньем, которая уносила ее на своей спине к звездам. Абель моргнула, прогоняя воспоминание и пытаясь сосредоточиться на ситуации, но, по правде говоря, сейчас они мало что могли сделать. Единственный выход из колодца был отрезан. Там стояли люди в красной форме с оружием наперевес.
– Вы эмпат? – наивно спросила Клара, нарушив почти могильную тишину. Странно, что при такой глуши они не услышали появления военных, подумала Абель. А ведь они должны были, как минимум, брякать своей экипировкой, вон, сколько на них оружия навешано.
– Нет, сладкая моя, я простой вампир, – улыбнулся человек, обнажив самые настоящие клыки, острые и отливающие желтизной на фоне мертвенно белой кожи. – Тарус, все в порядке, я здесь сам разберусь, – обратился он к человеку, бесстрастно наблюдавшего за ними сверху. – Местные ребятки решили пополнить нашу потрепанную коллекцию доноров. Как только Морт вернется, доложи, что восемь аборигенов дожидаются его в карцере. Думаю, он обрадуется.
«Восемь», – слова вампира гулким эхом отразились в голове Абель. Вместе с мертвым Фарком их было десять, однако незнакомец вряд ли плохо считал. Он намеренно не включил одного из них. Абель слышала про вампиров, как и про других генетических мутантов, обитавших где-то там на других планетах Империи, но до этого момента все это было только слухами, чем-то нереальным, что никогда лично в ее жизни не встретится.
– Чему я обрадуюсь? – послышался недовольный голос, от которого лица людей с оружием вытянулись еще больше, а в глазах вампира мелькнула плохо скрытая досада.
Солдаты расступились, и в проеме показалась фигура самого необычного человека, какого приходилось видеть Абель. Такие лица рисуют на картинах, подумала он, разглядывая главного. На человеке не было военной формы, лишь черная блестящая куртка, штаны, похожие на те, что носили на Козодое полицейские, да сапоги на толстой подошве, отчего человек и так немаленького роста казался еще выше. У него не было короны на голове, но все смотрели на него так, будто мечтали угадать его желание по одному взгляду. Свет в коридоре, где он стоял, был тусклым, но Абель была готова поспорить, что секунду назад, глаза человека были красного цвета – как у нее, но теперь незнакомец глядел суровым синим взглядом, обжигающим и холодным.
– Это аборигены, Морт, – интонация вампира стала едва ли не услужливой. – Проникли на наш бедный потрепанный «Саартан», вероятно, очень хотят быть твоими донорами. Мелкую девчонку, пожалуйста, мне оставь.
– Мы не хотели ничего дурного, – наконец, прорезался голос у Рата. – И в любом случае, это наша вина, девочка не причем. Пожалуйста, отпустите ее, она никому ничего не скажет.
Слышать просьбу из уст брата было непривычно, но Абель добавила маленький плюс к огромному списку минусов, который она составляла на Рата ежедневно.
– Что вам здесь нужно? – голос у главного был каркающий, даже почти неприятный. Наивный вопрос, подумала Абель. Неужели трудно догадаться, что могло привести группу подростков на военный корабль? Охранять лучше надо, если не хотели любопытных гостей.
– Мы в школе после уроков задержались, возвращались поздно, лесом, увидели корабли, – врал, как дышал, Гавр. – Сначала хотели пройти мимо, но тут на нас напала волчья стая, и мы решили спрятаться на борту. Ничего не ломали, пролезли в дырку, думали переждать и сразу же возвращаться. Бедняга Фарк упал в темноте в эту яму и сломал спину. Отпустите нас, мы не годимся для доноров, честное слово.
От страха у Гавра, видимо, совсем мозги отказали, потому что в такую ложь даже Элоиза, известная своей наивностью, не поверила бы. И Рат тоже сплоховал, так как принялся поддакивать и блеять что-то о хорошем поведении. Мужества ему хватило ненадолго.
– Морт, можно я их съем? – улыбнулся вампир, и Клара заплакала.
– Придётся делить всех поровну, – без намека на улыбку ответил главный с ужасным именем Морт. Наверное, его звали Мортисом или Мортимером, но «морт» на лекарском языке Лесты означало смерть, и Абель подумала, что такое прозвище главный носит не просто так. Набрав побольше воздуха в грудь, она выпалила:
– На самом деле мы сюда забрались, чтобы сфотографировать вашу рубку управления и продать снимки в местный журнал. Деньги нужны были, ну и любопытство, конечно, тоже имелось. К нам только грузовики прилетают, да и то на космодром, который для таких, как мы, закрыт. Это первый военный корабль, который мы видим в жизни, и он прекрасен. Даже в таком раздолбанном виде.
Абель вовсе не хотела льстить, она собиралась лишь сказать правду, потому что слышала, что эмпаты ложь на дух не переносят, а то, что Морт из эмпатов было также верно, как и то, что их всех, вероятно, заберут в доноры. Но попытаться стоило. Может, хотя бы Клару отпустят.
– Девочка ранена, ей нужна помощь, – быстро добавила она, пока смелость еще не покинула ее. – Если заберете всех, будет слишком заметно, нас тут из двух поселков набралось, а его отец, – она кивнула на Гавра, – начальник полиции. Наверняка, уже ищет сына. Если вам нужны доноры, вам стоит лишь сказать об этом – добровольцев будет столько, что удивитесь. Каждый второй мечтает улететь с Козодоя, хотя бы даже в качестве донора. Отпустите, пожалуйста. Мы отдадим вам камеру со снимками, другой у нас нет.
Расчет был на то, что эмпаты, вероятно, будут ремонтировать свой корабль или ждать подмогу, чтобы убрать его с планеты. А раз так, им придется провести здесь какое-то время, и возможно, они не захотят проблем с местными. Все эти «вероятно» и «возможно» были слабой надеждой, но по крайней мере, Морт обратил на нее внимание. Его взгляд чувствовался так, будто Абель лазером жгли кожу – без наркоза. Сама того не ожидая, она покраснела до кончиков ушей, чувствуя, как ее белая кожа мгновенно превращается в розовую, «свинячью», как называл ее Рат в таких состояниях.
И хотя главный, кажется, слушал внимательно, вывод из ее слов, он сделал странный:
– Значит, хочешь быть добровольцем? Что ж, я тоже насилие не люблю.
Где в речи Абель он услышал «я хочу быть вашим донором», Бель не поняла, но судя по реакции окружающих слова Морта стали неожиданностью для многих.
– Да, конечно, возьмите ее, она согласна, – послышалось со стороны Рата и компании.
– Морт, ты что, хочешь отпустить наш ужин? Одной нам точно не хватит, – раздалось со стороны вампира.
– Так и быть, камеру заберем, а вас всех отпустим, – наконец, решил Морт, игнорируя и недовольный взгляд вампира, и странные улыбки охраны. – Кроме этой.
– Ты ее только донором берешь или еще трахать будешь? – не унимался вампир. – Можно втроем, если что.
– Если мне станет с ней скучно, так и быть, я тебя позову, – хмыкнул Морт.
От их диалога у поселковых глаза на лоб полезли в буквальном смысле, Рат побагровел, прижав к себе Клару, Абель же стала белее обычного. Вот тебе и прекрасный сон, и приключения в ночи, и встреча с инопланетянами.
– Это нечестно, Морт, – возмутился вампир. – Я тоже хочу. Я их раньше тебя нашел, давай хотя бы двух добровольцев возьмем, эту тощую красноглазую и мелкую девчонку. Из нее все равно кровь уже течет. Ты даже не представляешь, как мне сейчас трудно.
– Заткнись, Асмодей, – велел Морт, – в сердечнике куча мертвых доноров, можешь взять любого, они еще не остыли. К тому же губернатор обещал тебе визит в местную тюрьму, голодным не останешься. А ребяток и, правда, отпустим. Нам ссоры с населением не нужны, мы же все-таки армия, а не бандиты какие. Камеру забрать и разбить. Обыскать каждого, забрать все «сувениры», что они здесь насобирали. Девчонку пусть осмотрит наш доктор. Вопросы?
Я же так и не сказала «да», подумала Абель, но все смотрели на нее, как на овцу перед алтарем. У Гавра с братьями в глазах плескался ужас вперемешку с отвращением, у Клары – испуг, у вампира – злость. Если ее не убьет Морт, то, похоже, прикончит вампир.
– Это наша сестра, – неожиданно вмешался Рат. – Вы ее навсегда забираете?
– Утром отпущу, – фыркнул Морт. – А может, еще и раньше, смотря, как держаться будет. Или может, вы все хотите стать добровольцами?
«Я не согласна», – хотела было произнести Абель, но тут увидела, как Рат собирается что-то сказать, и в груди затеплилась надежда – за нее заступятся.
– Тело забрать можно? – выдавил из себя парень, глядя в пол. К этому времени все смотрели в пол, старательно отводя глаза от Абель. Будто на девушку уже вылили бочку грязи и можно было запачкаться от одного взгляда на нее.
– Уносите! – великодушно махнул рукой Морт и повернулся к Абель. – Пойдем, надо тебя сначала отмыть. Говорят, у вас раньше какой-то вирус половину населения планеты выкосил, мне зараза на корабле не нужна.
Абель встретила его взгляд ровно, и смотрели они друг на друга одинаковыми по цвету глазами: красными. Там, в небе, летают такие же подонки, как и те, что ползают по Козодою, подумала Абель, направляясь вслед за солдатом, которого назначили ей в сопровождение. Так, может, зря она мечтал о звездах?
Глава 5
К тому, что губернаторы колоний встречают его, как Императора, Мортан уже привык. Правительство Козодоя ничем от других не отличалось. Официальные речи привычно вогнали Морта в тоску, которая одолевала его до тех пор, пока он не понял, что Асмодея в его свите нет. Вампир с самого начала бесил своими замашками, уговаривая устроить охоту на местных, мол, никто не узнает, а если и прознают, то Козодой та еще дыра, все будут молчать.
Во время полета Асмодей жил на синтетической крови, которая, очевидно, приелась ему настолько, что он поглупел. Потому что иначе, как глупостью, убийство местного населения назвать было нельзя. Во-первых, Козодой был лоялен императорской власти. Устроить охоту на аборигенов означало без разрешения поохотиться в императорских угодьях, а у Морта репутация и так была подмочена. Во-вторых, он решил ремонтироваться на Козодое, соответственно, пугать и злить население было, по меньшей степени, неумно. В любом другом случае Морт погрузил бы «Саартан» на грузовой глайдер, который всегда летал в составе их эскадрильи, и умчался бы домой к знакомым механикам. Но вернуться с пустыми руками к Императору он тоже не мог.
И хотя никто всерьез не ждал от него, что он поймает Жар-Птицу, Морт был принципиален. Если не птицу, то хотя бы пиратский корабль он захватит. Он уже знал от губернатора, что пираты наведывались в орбитальное пространство Козодоя с заметным постоянством. К следующему их визиту он будет готов. К тому же, «Саартан» был не настолько сильно поврежден, как казалось с первого взгляда. Главное, что уцелел сердечник, который местные механики вряд ли смогли бы починить. Три недели, и корабль будет, как новенький. Оставалось не умереть за это время от скуки, потому что Козодой оказался не просто дырой, но огромным прыщом на прекрасном теле Империи. От настойчивых предложений пожить в местных дворцах, принадлежавших разных чиновникам Козодоя, Морт решительно отказался, так как его покои, как и весь жилой отсек «Саартана», не пострадали. От внимания местных это его, конечно, не спасало.
За время полета он уже отвык от того, что обычно каждый колониальный поселенец хотел стать его личным донором. Многие эмпаты заключали с личными донорами пожизненный договор, который людям иногда казался едва ли не брачным. Преимущества личного донора, который всегда имелся «под рукой», были не оспоримы, но Морт предпочитал не связывать себя обязательствами. Ему и императорской службы хватало.
Когда губернатор Козодоя начал намекать на высокую эмоциональность своей дочери, которая якобы только и мечтала о том, чтобы стать донором, Морт сбежал. Люди часто путали донорство с сексуальными отношениями. К своим тридцати Мортан, полу-человек, полу-эмпат, настолько пресытился сексом, что вынужден был признать и еще одну сторону своей смешанной природы: ему нужен был кто-то один. Та самая, избранная, которая смогла бы стать не донором, но вечным огнем, поддерживающим жизнь его человеческого сердца.
Заметив отсутствие Эша, Мортан воспользовался предлогом и поскорее покинул губернатора, от чьего гостеприимства тошнило.
Он успел вовремя. Конечно, вампир не отказал себе в удовольствии попугать ребятню. К тому же, один и так сломал себе то ли шею, то ли спину, и вероятно, этот труп еще им аукнется. А вот, что Морт совершенно не ожидал встретить в раздолбанном грузовом отсеке «Саартана», так это мощный эфталитовый фон, который, будто океан, запертый в бутылке, бил волнами из тощей красноглазой девицы.
Сначала Морт принял ее за мутантку, потому что незнакомка была не похожа на всех остальных аборигенов, как человек не похож на гориллу. У коренных козодойцев был мощный костяк, круглые лица и смуглая кожа, девушка же не могла похвастаться и загаром. Таких тощих Морт не видел даже в тюрьмах строгого режима на Палео, где кормили раз в трое суток. Бледная кожа была исключительно белой, а в красных глазах плескалось слишком много вопросов, что не совпадало с крайней самоуверенностью местных. В столице была мода на обесцвечивание волос, но отчего-то Морт знал, что этот белоснежно-платиновый цвет – натуральный. Девушка притянула ее взгляд, словно магнит железку, а когда открыла рот и честно призналась в глупости, Мортан был сражен.
Перед тем как отправиться к губернатору, он «поужинал» последним донором, который выжил после посадки. Человек бы скончался в любом случае, поэтому Морт не стал его щадить и «выпил» досуха, чтобы на приеме у губернатора не отвлекаться на провокации со стороны местных. А те, конечно, старались. Неизвестно как «Маяк» проник в эту дыру Империи, но собравшиеся на пиру гости благоухали наркотиком так, что эмпатам, пришедшим с Мортом на прием, пришлось нелегко. Он строго настрого запретил шашни с местными, но не предполагал, что эти местные будут лезть на рожон сами. «Маяк» временно повышал эфталитовый фон человека и официально был запрещен в Империи, но им порой незаконно пользовались доноры, чтобы продлить службу.
Как бы там ни было, Морт сумел благополучно преодолеть искушение у губернатора, однако влип, как муха в паутину, на борту своего корабля. Эмпаты, стоявшие рядом, тоже чувствовали неладное, но, в чем дело, понять не могли. «Маяк» оглушал настолько, что после контакта с принявшим препарат человеком, эмпату было трудно определить естественный эмоциональный фон донора, за что наркотик и запретили. Однако Морт был пилотом первого уровня и оглушить его «Маяку» было не под силу. Поэтому его удивление было искренним, когда он понял, что эфталит, которым разило от девицы, сводит с ума и не дает сосредоточиться.
А потом в Морте проснулась жадность. Такие сильные доноры в природе встречались редко, упускать подарок судьбы было нельзя. Опасаясь, что кто-то еще из эмпатов очнется от «маячного» дурмана и положит глаз на девицу, Морт постарался скорее всех выпроводить. Красноглазая сама дала подсказку, как ее удержать. Добровольцем она не была, но и сопротивляться не станет, Морт это по ее красным глазам читал. Девушка слишком боялась за свою сестру, что было ему на руку.
А вот с Эшом у них состоится отдельный разговор, но не этой ночью. За то, что не поставил корабль под охрану, устроив ловушку для местных, вампира следовало бы отправить в сердечник, поработать донором недельку-другую.
Глядя в спину девицы, которую уводил Тарус, Морт чувствовал себя так, будто долго голодал, затем наелся травы с овощами, а потом ему показали кусок мяса. Или торта. Конечно, он не собирался держать ее на корабле насильно, а тем более трахать. Для этого он был слишком брезгливым. Но отказаться от искушения попробовать ее эфталит Морт был не в силах.
К сожалению, заняться «поздним ужином» удалось не сразу. Отвлек Эш, которому приспичило просить прощения и извиняться. Делал он это долго и нудно, пока до Морта не дошло, что ревнивый вампир просто тянул время. Не выдержав, Морт направил на Асмодея волну такого искреннего раскаяния, что вампир разрыдался и едва не разбил себе голову о бортовую панель. Немного снизив уровень внушаемой эмоции, Морт сердито вышел из рубки управления, оставив гордого Асмодея всхлипывать на глазах капитана Таруса, прибежавшего на шум. Конечно, вампир наверняка затаит обиду, но все это будет «потом».
В свою каюту Морт ворвался с таким нетерпением, что едва дождался, пока входная панель отъедет в сторону. Так и пролез, задев рукавом какую-то деталь. Прочная ткань не порвалась, зато дернула его, остановив. Это было вовремя. Морт замер, удивленный собственным поведением. Сходить с ума по эфталиту было дурным тоном – как пускать слюну на публике при виде еды. Такое было недопустимо.
Морт подошел к столику с аквариумом и, зачерпнув холодной воды, приложил ладонь ко лбу. Услужливый Тарус побеспокоился, чтобы этим вечером у Морта была его любимая закуска – эруанские водяные пауки. Как правило, эмпаты не использовали эфталит животного мира, но этот вид пауков был удивительно чувствителен к внушениям. Насытиться их эфталитом было нельзя, но пикантность ощущениям они придавали. Однако сегодня свои гурманские запросы Морт собирался побаловать иначе.
«Саартан» был его личным кораблем, поэтому свою каюту он обставил так, чтобы ничто не напоминало об императорских глайдерах и крейсерах, где ему приходилось служить. Здесь имелась и обширная спальная зона с большой удобной кроватью и прозрачным куполом наверху, и миниатюрный сад с деревьями и цветами, и уголок отдыха с мягкой мебелью, которая сама по себе была нонсенсом на военном корабле. Но Морт любил роскошь и комфорт и не стал отказывать себе ни в одной мелочи. А еще у него была ванная, вырезанная из цельного куска розового кварца, и по поводу ее веса у него постоянно велись споры с Тарусом и другими пилотами. Но так как главным пилотом был он сам, команда терпела. Все это великолепие было заключено в дорогостоящий кокон безопасности, где плавало, как в пузыре. Сбить вазу со своего места или разлить воду из аквариума не могла даже аварийная посадка.
Девицы с эфталитовым сокровищем не оказалось ни на кровати, ни на мягкой мебели, ни в кустах рододендрона, хотя Морт отдал точный приказ отвести ее в зону для доноров. Гнев на охрану испарился, едва он услышал шум воды из отсека с ванной. Панель послушно исчезла в стене, повинуясь прикосновению руки, и Морт в изумлении уставился на открывшуюся картину.
Вместо того чтобы стенать и рыдать о собственной горькой судьбе, искать пути побега или проклинать всех эмпатов на свете, девушка вполне со счастливым видом развалилась в его ванной из розового кварца, куда Морт не пускал даже Асмодея, а ведь тот звался его другом. Этот же проходимка, пусть и с отборным эфталитовым фоном, оказалась вовсе не невинной овечкой, а вполне-таки борзой псиной, так как простым купанием она не ограничилась.
Пена с розовым отливом буквально вываливалась из бортиков ванной, а по всей комнате стоял густой аромат редчайшего эбиссинского масла, которое Морт купил за три дорога и оставлял на редкие случаи. Судя по тому, что прекрасный запах превратился едва ли не в зловоние, девушка опрокинула в воду всю бутылочку. Она откинула голову на подушку, которую удобно пристроила на резном бортике, закрыла глаза и похоже, наслаждалась жизнью. Бледная кожа от горячей воды порозовела, придав ей забавный вид, но умиляться Морт настроен не был.
– Когда я сказал, что тебя надо помыться, я разве имел в виду делать это в моей личной ванной? – прогремел он.
Ему хотелось окунуть наглую местную девицу в бездну ужаса, но внушения не потребовалось. От звука его голоса «доброволец» ушла с головой под воду, а так как ванна была немаленьких размеров, а поверхность воды накрывала гигантская шапка пены, быстро она не вынырнула. Какое-то время Мортан наблюдал, как девушка барахтается в его ванной, потом до него дошло, что та просто не может выбраться из-за гладкого дна. Кварц был красивым, но не самым безопасным материалом для купаний, и дно было скользким. Сообразив, что он может остаться без долгожданного ужина, Морт перегнулся через бортик и, погрузив руки в пену, нащупал волосы, за которые с удовольствием и потащил. Садистом он не был, но наказать дерзкую хотелось.
Вытащив вяло сопротивляющуюся гостью из воды, Мортан хотел швырнуть ее на пол и заставить прибирать в отсеке, но остановился, прислушиваясь к собственным чувствам и с интересом разглядывая незнакомку. Та тоже замерла, словно эмпат уже парализовал ее волной ужаса.
Красивым тело девушки назвать было нельзя. Слишком оно было худым и костлявым. К тому же на ней было столько синяков, будто его хозяйка подрабатывала на нелегальных боях, причем в роли груши. От кожи приятно пахло драгоценным маслом, но за один прием даже оно было не в состоянии сгладить огрубевшие участки. А еще этот взгляд непонятных красных глаз, который невозможно было прочитать.
Несмотря на все несовершенства «добровольца» Морт неожиданно почувствовал возбуждение. Девушка выглядела слишком невинно – именно от таких у Морта всегда сносило крышу. Быть первым ему нравилось везде, и в сексе особенно. А так как девственницы не попадались уж очень давно, то желание физического контакта превысило в разы привычный эмпатовский голод. Такого с Мортом давно не случалось.
