Kitabı oku: «Принцесса для младшего принца»
Глава 1
– Ох, деточки! Не знаю, как и благодарить… – Седая, сухонькая травница чуть не плакала от счастья, рассматривая свою ногу, ещё полчаса назад напоминавшую гнилую разбухшую корягу.
– Не нужно благодарить, – мягко улыбнулась Элинса. – Ты Юнизе помогла, мы тебе. И снова помощи попросим: приюти на денёк, пока мы путь найдём в ту сторону, куда нам нужно.
– Да разве мне жаль? Живите сколько хотите, там места много. Каменоломня-то заброшенная. Как нашли камень ближе, так её и забросили. Всего-то и успели сотни три возов взять. Там потом колдун недолго жил, он всё и обустроил. Ну а я набрела, когда место искала понадёжнее. Вот только вы не совсем спокойное времечко выбрали переходить-то.
Хингред тайком вздохнул: а когда оно было, спокойное время? Сколько он помнит, всегда что-то мешало. Но сейчас его любимые девочки хотят домой, все настроены на переход. А Илли просто с ума сходит по своему принцу… хотелось бы на него взглянуть. Сколько же ему было лет, этому воинственному высочеству, когда они бежали оттуда, из родного мира, спасаясь от шедших по пятам колдунов? Наверное, пятнадцать… или четырнадцать?
Хингреду он помнился совсем подростком, серьёзным, с по-юношески круглым подбородком и твёрдо сжатыми губами. Да и то как в тумане. Впрочем, лица многих знакомых и друзей, оставшихся в родном мире, вспоминаются ему как-то расплывчато – двенадцать лет не шутка. И неизвестно, что с ними стало, как изменились, как встретят… Но говорить всего этого старушке, разумеется, не стоит.
– Ничего, мы не слабые, – бодро улыбнулся травнице граф, – доедай да пойдём.
– Задержимся минут на двадцать, – попросила Элинса, входя в комнату, – искупаться ей лучше тут. Лира уже ванну налила, а я вот одежду чистую приготовила, даже туфли у Натальи нашла. Идём, Симана, помогу тебе справиться с местными кранами, а ты мне за это время расскажешь, что в округе твоей пещеры творится и кто в тебя стрелу пустить решился.
Хингред согласно кивнул: полчаса в таком деле ничего не решают. Апраксия, которую дриады забросили в родной мир взамен еле доползшей до зеркала травницы, паниковать не станет.
Тем более у неё там сейчас хватает забот. Нужно пополнить резерв, проверить магическим поисковичком окрестности пещеры, поставить сигналки и ловушки. Раз по лесу бродят стрелки, таскающие в колчанах ядовитые стрелы, лишними не будут никакие предосторожности. Ну и конечно, ей придётся вытащить из стазиса необходимое для обмена число жуликов, которых магиня так предусмотрительно наловила в этом мире.
Элинса с травницей присоединились к переодевшимся в походные костюмы девушкам немного раньше, чем истекли назначенные двадцать минут, причём дриада явно спешила. Глядя на озабоченное лицо жены, граф догадывался: обстановка в родном мире далека от той, что он нарисовал себе в воображении и на которую настроился. Однако знал Элинсу настолько хорошо, что не мог не понимать: сама она не считает обстоятельства настолько сложными, чтобы семья не могла с ними справиться.
И это его безумно радовало. Долгие годы жена считала себя виновной в том, что ради неё он бросил любимую, интересную работу, растерял друзей, не общается с людьми своего круга и не имеет ни дома, ни поместья, какие давно бы имел, если бы выбрал в жёны более подходящую женщину. Много раз Хингред пытался деликатно переубедить любимую и лишь однажды, поймав во взгляде жены, смотревшей на зеркало, отчаянную горечь, догадался, какой выход из беспросветной тревожности полулегального существования примеривает она для них обоих.
Вот тогда он посадил её напротив и, крепко взяв за руки, строго сообщил, что совершенно не согласен с ее представлением о нем. И если она не перестанет считать мужа человеком, который способен обвинить любимую в житейских трудностях, то, значит, не любит его так, как он любит её. Потому что он не выбирал ни свою женщину, ни дорогу, ни судьбу. Выбор – дело разума, а он не рассуждал ни секунды, когда увидел её наполненные слезами зелёные глаза там, на лесной поляне, над подстреленным охотниками оленем. В тот миг он понял сразу и бесповоротно, что наконец нашёл ту, без которой не может, не желает жить дальше. А теперь она вправе уйти… как задумала, но добьётся этим только одного. Те трудности, которые они сейчас делят на двоих, им придётся преодолевать поодиночке. Однако он сразу обещает, что никогда не перестанет её любить и намерен отыскать, куда бы она ни ушла.
Вот с того дня она если и переживала, то только о дочери… сначала об одной, потом и о двух.
– Открывайте, – скомандовал Хинг, повесивший на плечи сразу две сумки и держащий в руках жестяное ведро и корзину.
– Сейчас. – Элинса накинула на него серый балахон и тщательно обмотала лицо графа капюшоном: не хватало ещё, чтоб в этом мире появился двойник её мужа. – Девочки, все готовы?
– Давай уже, – буркнула Лира, – камней вы, что ли, натолкали в эту сумку?
– Туда Апи что-то клала, – вспомнила Илли, подставляя голову под руки матери, бдительно поправляющей ей капюшон, – проверим, когда придём.
– Всё готово. – Элинса оглянулась на горевшую на окне лампу дневного света и, неприметно вздохнув, объявила: – Пять женщин, один мужчина.
Вспыхнуло в глубине зеркала отражение покорно стоявших в ожидании неизвестного чуда шести серых фигур в мешковатых балахонах, стремительно понеслось навстречу и пропало. А взамен появился тревожно трепыхающийся огонёк самодельной свечи, красноватый камень стен и насыщенный запах подсыхающего разнотравья, развешанного по стенам и под потолком.
– Ну вот мы и дома. – Элинса первой сбросила с головы капюшон и с тревогой нашла глазами подругу. – Как у тебя тут, Апи?
– Пока тихо. – Магиня уже помогала девушкам снимать капюшоны и составлять у стены багаж. – Но предчувствия очень тревожные. А что хозяйка рассказала?
– Сейчас объясню, никому ещё не говорила, – пообещала дриада и неожиданно призналась: – Спешила к тебе, очень не хотелось потерять последний путь. Кстати, что ты такого тяжёлого набила в одну сумку?
– Хрустальных шаров и камней, – без тени смущения сообщила магиня, – я давно всё это купила, да сомневалась, стоит тащить или нет. Но раз нас стало так много, решила взять. У здешних магов такие вещи невероятно ценятся, а после перехода из другого мира в камнях исчезают все изъяны. Я вам отличные амулеты от ментальных заклятий заряжу. Кстати… мне повезло, что источник недалеко, я просто расцветаю, как дриада, от возможности бесконечно черпать энергию.
– Как же, случайно, – беззлобно хихикнула трав-ница, сноровисто расставлявшая для гостей чурбачки и скамеечки, – станет колдун случайно селиться в пещере, если рядом нет источника. Ну а мне по наследству перешло. Ты, девонька, не видела, там молока нет, на камушке?
– Занесла я его, – кивнула Апраксия и повернулась к подруге, – ну, рассказывай.
– Симана говорит, ещё позавчера вечером заметила, что в горах чужие люди появились. Как – неважно, у неё свои приметы. Но сначала значения не придала, всё-таки это угодья местного барона, а он иногда то гостей приглашает поохотиться на козлов, то каменотёсов – найти камень для новой скульптуры. Художником себя мнит. А вот вчера вечером Симана возвращалась по тропе и вдруг почувствовала укол. Сначала она решила, что это змея или колючка, но, присев на камень посмотреть, обнаружила в ране наконечник от гномьей стрелы. Если помните, коротышки делают такие: древко от удара отламывается, а наконечник при каждом шаге продвигается всё дальше, пока не упрётся в кость или не пройдёт насквозь.
– Такими наконечниками в нашем королевстве пользоваться запретил ещё прадед королевы Интарии, – пояснил помрачневший Хингред – дело оборачивалось ещё худшим образом, чем он ожидал.
В душе графа невольно зашевелились сомнения, не зря ли Элинса так поспешила с переходом?! Хотя… сейчас они ещё могут вернуться в квартиру Натальи в любой момент. Правда, тогда жуликов придётся доставать новых: прошедшие взамен дриад на Землю получили от Апи подкреплённое магическим заклинанием строгое указание немедленно бежать из чужого дома, не забыв захлопнуть за собой дверь.
– Вот именно, – кивнула в ответ на его замечание травница, – я так же подумала, как увидела, что это наконечник. Отползла за камень и вырезала его из ноги… ножик у меня всегда с собой, как и зелье от ран. Перебинтовала и побрела домой, сумерки уж спустились. А пришла, ноги уже не чуяла. Как глянула – она уже чернеет, стало быть, с ядом стрелка-то. Так вот, думаю, почему они вторую тратить не стали, а я всё голову ломала, что ж не добили, пока я на камушке сидела?! Ну, противоядие у меня тоже заготовлено, выпила и еле до лежанки доплелась. Целый день и валялась, даже за молоком не было сил сходить. Только когда зеркало засветилось, поняла, что, окромя Юночки, некому. Вот и поползла… великое спасибо вам за всё.
– Не нужно благодарности, одно дело делаем, – отмахнулась Элинса, – а вот если есть что припрятать или с собой взять, решай сейчас. Мы тебя тут не оставим, пока по этим местам такие охотники разгуливают. А вот селян предупредить нужно, записку напиши, кузнец-то небось грамотен? В кувшин из-под молока и положим. А теперь давайте решать, куда пойдём.
– Пока никуда. – Магиня резко обернулась к кривой щелястой дверце, сквозь которую пока не проникало даже лучика света. – Похоже, тут не только одни мы бродим по ночам. Дальняя сигналка сработала… и ещё раз… ох, да там толпа! И идут, по моим ощущениям, в сторону деревни.
– Если ночью идёт толпа, это, скорее всего, отряд, – привычно перевела для себя Илли, и отец одобрительно ей кивнул.
– А если это отряд и стреляют они по женщинам отравленными гномьими стрелами, это определённо не люди короля, – добавила Апраксия и сурово свела брови.
– Тоже верно, – мрачно согласился Хингред, – ну и последний вывод: если толпа вооружённых людей идёт в самый глухой ночной час по направлению к деревне, то они точно не несут детям конфеты, как добрый Дед Мороз.
Странная сказка жителей чужого мира всегда до слёз смешила графа.
– Как действовать будем? – уставилась на него магиня.
– Нужно их остановить. – Глаза Лиры зажглись жарким азартом. – Только договоримся, как именно.
– Дриады не могут причинять вреда людям, – с жалостью глянула на неё Юниза.
– Да это я и сама знаю. И хуже того, чувствую. Но вот мать на Земле иногда делала для женщин такие вещи… грудь выращивала или попу. Давайте дотянемся, как до того ребёнка, и этим тоже что-нибудь вырастим. Чтобы они ходить не могли.
– Лира! – Вся компания уставилась на девушку с непередаваемым возмущением.
– Что «Лира»? Вы про что это подумали?! Вот она, ваша испорченность! А я сказку вспомнила про волшебные сливы. Можно носы до подбородка или губы до шеи. Ну, ещё можно рога… уши они не сразу заметят.
– Нет, – отказалась Элинса, – если они тренированные воины, то это их не остановит, а обозлит. Вот защитить селян мы смогли бы… если бы пробрались к ним. Придать силы, ловкости, даровать на время ночное зрение, это нам сейчас ничего не стоит.
– И от меня больше пользы в деревне, – признался граф.
– От меня тоже, – кивнула Апраксия. – А как перейти?
– У кого в селе зеркало есть, не знаешь? – обратилась Элинса к задумавшейся старушке.
– Как раз припоминаю… у старосты, у кузнеца… ну, у девок маленькие, вам такие не надобны.
– Нам любые, хоть поговорить. – Элинса уже стояла возле зеркала, пристально всматриваясь в стекло и изредка вздыхая. – Спят… ни огонёчка…
– Может, мне пробежать туда? – подхватилась травница. – Я дорожку короткую знаю.
– Нет, – обычно тихая Элинса, к изумлению мужа, взяла на себя командование, – сама пойду. Глубокий в деревне колодец?
– Дак нет там колодца! Ручей загородили и прудик сделали, вот в нём и берут воду-то.
– Это хорошо, не ошибусь, – усмехнулась дриада, сняла с себя пояс с кошельками, протянула Апраксии и снова повернулась к зеркалу.
Минуту ничего не происходило, потом вдруг заколыхались в зеркале крупные, как бриллианты, звёзды. Элинса тихо выдохнула, коснулась их ладонями и исчезла, только плеснулась на пол пригоршня воды.
– Круто, – восхитилась Лира, – обязательно попробую так сходить. А водички что-то маловато… не смотрите на меня так, она всегда говорила, что мне это пока не нужно знать.
– Балахон мне дай, – протянула руку магиня, – я следующая пойду.
– А может, нам с тобой тут остаться? – задумалась Илли. – Я тебе помогать буду, возьмёшь в плен языка. У тебя ловко получается.
– Так там магии мало, в мире вашем, вот и крутилась как могла, – вздохнула Апи. – Элинса мне кое-что про пути отражений подсказала, кое-что я вспомнила… в общем, если я не ошибаюсь, до меня это заклинание никто так не делал. Но это я тебе потом объясню. А языка я и в деревне возьму. Там его даже лучше видно будет, нам же простой воин не нужен…
– Что-то она долго, – минут через пять не выдержала Лира, – нам не пора к ней выдвигаться?
– Так пока от пруда доберётся, пока хозяина разбудит, пока уговорит… они же ужасно недоверчивые, эти селяне, – рассудительно пояснял Хингред, но девушки чувствовали, что убеждает он не только их.
– Дома-то к пруду задами, она могла и в дальний край свалиться, – тихо пробурчала травница. – А не хлебнуть ли вам зелья ночного глаза?
– Если только папе. – Илли сообразила, что сама она теперь, если сосредоточится, чувствует появление людей точнее, чем увидела бы их глазами.
– У меня амулет, – отказался он, – с давних времён храню… Эли продавать не разрешила.
– Свет, – воскликнула Юниза и метнулась к зеркалу. – Как там, сестра?
– Сейчас старух соберут да покрывала найдут, – ответила из зеркала полуосвещённая фигура Элинсы. – Пусть Апи вещи прикроет, потом заберём.
– Ясно. – Апраксия торопливо замахала руками, накладывая на багаж отвод глаз, – балахоны надевайте, нечего старушек в грех вводить. Способности им всё равно не передадутся… хотя жаль.
Свет вспыхнул в зеркале минут через пятнадцать, когда Илли уже снова начала волноваться.
– Пять женщин и мужчина, – привычно сказала в зеркало Юниза, едва рассмотрев завернутые в тряпки фигуры, и почти в тот же миг их обдало запахом дома, похлебки и душноватым теплом.
– Чей это дом? – мельком нежно пожав руку жены, строго спросил граф, и хозяин, по известным только ему признакам узнав знатного сеньора, облегченно выдохнул, успокаиваясь.
– Я староста, сеньор.
– А я граф Хингред ле Трайд. – Представиться своим именем, не скрываясь и не боясь, неожиданно оказалось так приятно, что граф не выдержал и легко улыбнулся. – Мы случайно заметили отряд вооружённых людей, что идут сюда. Нужно собирать мужчин, мы поможем. А женщины пусть уводят и прячут детей, да не в погребах и не в стогах. К пруду, в камыши, под мостки, с врагами могут оказаться маги.
– Дык… – староста, воспрявший было духом, резко сник, – супротив магов мы не выдюжим.
– У нас тоже есть маг, не бойся. Собирай народ.
– Дык уже, вон во дворе галдят…
Через несколько минут всё село пришло в движение. Мужчины вооружались вилами, ломами, цепами и кувалдами и подходили к девушкам в серых балахонах, которые одним прикосновением прохладных ручек увеличивали их силу и ловкость, давали способности к самозаживлению и ночное зрение. Женщины и девушки будили капризничающих детей, совали им в ручки припрятанные к праздникам сласти и уводили огородами к пруду. Старики выгоняли из хлевов коров и спускали с цепи злобных псов. Деревня готовилась отстоять своё право на жизнь.
Гости тоже готовились. Граф снял со спины длинный, тщательно упакованный свёрток, развернул и достал из него двенадцать лет ждавшее этого часа оружие. Повесил на пояс ножны с тонким мечом и пенал с дротиками. Элинса тут же добавила мужу всех качеств, что могла и столько, сколько могло выдержать человеческое тело. И не удержалась, шепнула:
– Береги себя.
– И ты. – Он нежно коснулся губами её волос и поспешил за ожидавшим его парнем на окраину деревни.
Здесь было темно и тихо, селяне уже увели из крайних домов всех жителей и заняли удобные для нападения местечки на крышах сараюшек, за кустами и поленницами. Апраксия уже давно была здесь, опутывала подступы к деревне сигналками и ставила на тропе ловушки.
Глава 2
Первая сигналка сработала немного не там, где ожидала магиня, а дальше к центру деревушки, и Апраксия сразу шепнула про это другу.
– Берут в кольцо, – сообразил он и разозлился.
Значит, решили переловить всех и намерены не позволить уйти никому. А вот он теперь намерен не позволить уйти им.
– Сколько людей ты сможешь посадить в свой стазис?
– Думаю, десяток ещё войдёт.
– А сколько сейчас сидит?
– Штук пять осталось, но все парни.
– Сбрось их в ближайший погреб и усыпи. И лови врагов столько, сколько сумеешь. Они намерены уничтожить эту деревню.
– Ясно. – Магиня метнулась к покатой крыше погреба, распахнула дверцу и занялась освобождением своих закромов.
И в этот момент поймала жертву первая ловушка. Твёрдая, утоптанная почва под ногой неизвестного злоумышленника на секунду превратилась в болото и, едва он провалился по колено, застыла в прежнем виде. Не осознав, в чём дело, он рванулся, упал, ломая своим весом кость, и, не удержавшись, взвыл от боли. Глухой молниеносный удар прервал его мучения и сказал магине и следившим за приближающимися тёплыми точками дриадам о характере ведущих этот отряд командиров много больше, чем подробный отчёт. Тот, кто может так легко добить своего соратника, никогда не остановит меч и над головой ребёнка или женщины.
– Юниза, Лира, Илли, сюда, – позвала Элинса так тихо, что мог уловить это только острый слух дриад, – быстро круг. Мы не можем причинить им вреда… но мы имеем право защищать слабых и останавливать зло. Есть метод, называется «густая трава». Я сама всё сделаю, вы просто держите руки и поддерживайте меня.
Встав в тени под стеной дома, четыре дриады сомкнули руки и приступили к своему извечному призванию давать жизнь и силу растениям. Но не всем вокруг, а тем, что нужны были им в этот момент.
Чужаки, ощутимые более тусклыми комочками тепла из-за надетого на них снаряжения, после внезапной гибели одного из сподвижников продвигались очень медленно и осторожно. И всё же ещё один попался в ловушку и остался на тропе, торопливо выкапывая вокруг ноги кинжалом ямку и пригибая голову в невольном ожидании последнего удара. Однако командир прошёл мимо, слишком поздно начиная догадываться, что деревеньку будет взять не так просто, как ему казалось. Кто-то защищал этих никчёмных людишек, а ведь у него были точные сведения, что, кроме старухи травницы, поблизости нет никого достойного обычного пинка. Но старуху его арбалетчики подстрелили сутки назад… и она давно должна была сдохнуть. Или они ошиблись, те, кто проверял эти места, и просмотрели колдуна или лекаря?
А может, староста не поскупился и приплатил за ловушки проезжему магу? Во всех случаях нужно торопиться, к рассвету от этой гнусной деревни ничего не должно остаться, кроме пепелища и кучи изуродованных тел. Грязная работа… но кое-кто хорошо за неё заплатил.
А кое-кто уже знает, на что с наилучшей пользой истратить эти деньги.
Дьявол, какие густые и колючие сорняки и чем дальше, тем гуще! Да они что, с тропы, что ли, сбились, его проводники? Или это очередная ловушка?
– Господин полковник… трава! – Испуг в голосе впереди идущего воина поднял в душе командира бурю раздражения.
– Ты… падаль, травы не видел?
– Такой – нет. – От отчаяния солдат забыл про всякое почтение. – Она же растёт!
– Убью, – яростно пообещал полковник и попытался шагнуть к этому паникёру, придавить своими руками, но тут собственными глазами, смазанными зельем кошачьего глаза, увидел такое, от чего его кровь застыла в жилах.
Трава действительно росла. Неумолимо, быстро и совершенно беззвучно.
– Плохая новость. – Вошедший в комнату Хингред, занимавшийся в амбаре допросом пойманных воинов, был мрачнее тучи. – Оказывается, таких отрядов три. Вернее, один разделился. У них секретный приказ уничтожить три небольшие деревушки. Солдатам сказано, что это деревни оборотней, съевших нескольких знатных господ.
– Когда они должны напасть? – встревожилась Элинса.
– Хуже всего, что сейчас. Но деревни дальше, в соседних долинках, можем успеть… если у вас есть силы.
Девушки, отдыхавшие в светелке на застеленных новыми одеялами лавках, молча поднялись и принялись надевать сброшенную обувь и пояса. Идти на допрос пленников они отказались – дриадам противно насилие. Но вот от того, чтоб защитить обречённые деревни, отказаться не могли.
– Но что здесь было делать господам из Тригона, если он намного южнее? – недоумевала Юниза, заматывая волосы тёмной косынкой. – Ведь это воины Тригона?
– А кто бы узнал, чьи здесь были воины, если бы в живых никого не осталось? – резонно заявила Илли. – Да на них бы и не подумали! Тут всего в трёх десятках лиг земли герцогства, а за перевалом городок Тешвар, если я правильно запомнила.
– И вот это хуже всего, – процедил Хингред, – потому что, обнаружив эти зверства, король обязательно обратился бы за разъяснениями к Тимарглу Нелюдимому. А тот не выносит даже малейших намёков на свою непорядочность или жестокость.
– Мы готовы, – окинув взглядом дриад, сообщила Элинса. – Давайте зеркало. Зови Апи и старосту. Его же там знают? Чтобы мне не пришлось объясняться так же долго, как тут.
– Я готов, госпожа. – Староста смотрел на старшую дриаду влюблёнными глазами. После того, что он услышал на допросе, она представлялась ему светлым духом-спасителем.
– Кого в той деревне ты хорошо знаешь? Зеркало у него есть? – быстро распоряжалась дриада.
– И учтите, все пленные подлежат королевскому суду! – уже открыв дверь, строго выговаривала кому-то из селян Апраксия. – Если хоть одного недосчитаюсь, с тебя спрошу. Как пойдём?
А вот это она спрашивала уже у Элинсы, стоявшей напротив зеркала, предусмотрительно захватив несколько балахонов.
– Сначала я, потом заберу тебя, ты место в стазисе освободила?! Возьми пяток крепких мужчин, одну женщину и старосту.
В зеркале отразилась освещённая свечой комната, распахнутые сундуки, разбросанная одежда и растерянно мечущаяся женщина.
– Хозяйка! – мягко окликнула её Элинса.
– Пресветлые духи, – остолбенела та, – а ты кто?
– Дриада. Спасти вас хочу. Напали на вас враги-то?
– Да, бьются на западном краю. У нас там комедианты ночевали…
– Быстро накинь вон то покрывало, чтоб лица и фигуры не видно было, и встань к зеркалу. Апи, готова? Пойдёшь вместо неё. Одна женщина. Девочки, идите за ней, у вас сил хватит без обмена. Илли, не бойся, у тебя получится, путь открыт.
– А я и не боюсь. – Девушка шагнула к зеркалу, потянулась к незнакомой комнате, к пламени свечи и обнаружила, что уже стоит рядом с ней, зачарованно глядя на бьющийся, как пойманная бабочка, огонёк.
Через миг рядом оказались остальные, и в комнате стало тесно.
– Фина, ну что ты возишься, я уже детей одела, – в комнату заглянула пожилая женщина и зажала рот рукой.
– Не бойся, – пробегая мимо неё, бросила Лира, – мы свои.
– К-какие ещё свои? – охнула та. – А где Фина?
– В Калиновке, но она сейчас придёт. – Апраксия, распахнув окно, деловито вытряхивала из стазиса свой улов прямо во двор. – Прибыли, бегите на западную окраину.
В этот раз дриады не стали никого наделять силой, едва приведя в дом хозяйку и Хингреда, вышли во двор и уже привычно взялись за руки.
Куча тёплых точек, мельтешившая в паре сотен метров от них, перемешалась так плотно, что они не стали разбираться, кто свой, а кто чужой.
Просто вырастили густую, как щетка, стену травы, и во второй раз это получилось у них намного быстрее. Буквально за несколько секунд воюющие оказались скованы упругими стеблями по рукам и ногам. Вот только селяне сообразили, что происходит нечто противоестественное, раньше воинов, и почти все местные успели отбежать.
– Ловко, – похвалил прибежавший с Хингредом староста и, найдя взглядом в толпе полуодетых жителей главу этой деревни, заорал: – Прон! Бросайте оружие, теперь их можно брать голыми руками. Нужно связать и положить рядком, это пленники короля.
– Они нас убивали, а ты говоришь, короля?! – зло заорал мужик с располосованным плечом, зажимавший пальцами рану. – Вон посмотри, Семик умирает, Натир уже, похоже, не дышит…
– Сейчас всех подлечим. – Неизвестно откуда взявшиеся женщины, одетые как путешествующие верхом сеньориты, склонились над лежащими в стороне селянами, возле которых сновала совсем молоденькая девчонка с чумазым от размазанных слёз личиком.
– Ты травница?
– Матушка моя – целительница, я только учусь… вот Натиру не смогла помочь… – Девчонка горько всхлипнула, указывая на лежащего на охапке сена парня.
Женщины, помогавшие мужьям в этой страшной битве, не стали уносить раненого в дом, не до того было.
– Давно дышать перестал? – положив руки на пробитую мечом грудь селянина, поинтересовалась Элинса только для вида.
Она и сама ощущала, что он ещё тут, тепло жизни не угасло, а только поблекло, и, хотя вернуть его будет нелегко, она постарается… ради той крошечной искорки, что горит в теле рыдающей рядом юной целительницы.
– Нет, – с надеждой слукавила девчонка и виновато поправилась: – С минуту назад… или две…
– Любишь его?
– Да. – Слёзы хлынули из глаз травницы.
– А он?
– Так ведь муж… – ещё горше зарыдала молодая жена.
– Ну и люби дальше, только пусть несколько дней отлежится. А снадобья и матушка твоя знает какие давать. Где ещё раненые?
– Кузнец ранен был, но он там… – указал восхищённо следивший за незнакомками староста деревни, изумлённо ощупывающий ровный след от своей затянувшейся раны.
– Апи, они спят? – спросила Элинса магиню про врагов, краем глаза проверяя, вся ли её семья тут.
Вроде всё. Хингред строгим голосом объясняет столпившимся вокруг него селянам, как поступить с пленниками, девушки ловко залечивают последние раны и царапины.
– Да, – сообщила магиня, – но там тоже раненые имеются. И даже убитый. А вот кузнец и правда ранен. Сейчас я его достану.
Под её заклинанием трава пожухла и начала осыпаться, и сообразивший, что к чему, кузнец, мощный и крупный, как молодой медведь, выбрался на свободу.
– Он у нас мужик известный своей силушкой, – решив для себя, кто тут главный, сообщил староста Элинсе, – быка за рога удержать может. Вот и навалились они на него кучей…
Кузнец оказался основательно изранен, и за него дриады взялись вдвоём.
Но он, казалось, не рад был такой помощи, смотрел хмуро и не благодарил, как остальные. Впрочем, никому его благодарность и не была нужна.
– Силы и ловкости я тебе добавлю, – громко сообщила ему Элинса, – пойдёшь с нами. Нужно помочь ещё одной деревне. Куда идём, Хингред?
– В Полью. Третий отряд пошёл туда.
– Ой, – вскрикнула одна из женщин, – у меня же там дочка замужем… за пасечником, и внучата там.
– Быстро идём к зеркалу. – Стоявшая рядом с ней Юниза вцепилась женщине в рукав. – Ты нам и поможешь.
Женщина и не отказывалась, сама бежала так, что дриаде пришлось подлечить ей изношенное сердце.
– У них ограда крепкая… там лес недалеко, вот и поставили. Раньше-то разбойники так и шастали, – обрадовавшись возможности бегать не задыхаясь, тараторила селянка, свято надеявшаяся, что эти зеленоглазые дивы спасут её внуков, как спасли её саму.
Апраксия, ощущавшая её горячую веру в их возможности, темнела на глазах. За те годы, что она была лишена дара, магиня постепенно забыла, каково это так живо чувствовать надежды обречённых людей, а потом считать себя ответственной за то, что они не сбылись. И стискивала зубы от поднимавшегося отчаяния – источник остался слишком далеко. И хотя родной мир намного богаче магией Земного, да и резерв у неё теперь почему-то больше, чем был двадцать лет назад, но ведь и энергию она тратила не экономя.
Однако Полья и в самом деле держалась. И это было не столько заслугой высоких бревенчатых стен, которые уже горели в нескольких местах, сколько старого лекаря, привезённого с вечера плотником, ошалевшим от женского крика, к рожавшей жене.
Теперь она уже мирно спала рядом с младенчиком, умаявшись от святых трудов, и даже не подозревала, как недолго им осталось бы жить, если в деревне вдруг не появилась бы толпа незнакомых мужчин и женщин.
Их заметили выбегающими из дома пасечника, и несколько стариков, которые ждали с косами и ухватами в руках своей очереди подняться на стены, бросились наперерез, но один тут же узнал кузнеца из Овнина.
– Стойте, мужики, это же Зарон!
– А что, кто-то сомневался? – едко и гулко поинтересовался Зарон и побежал к горящей стене, выхватив по пути у подростков пару бадеек с водой.
На бегу выплеснул воду в огонь, отбросил бадейки и ловко взлетел на подмости, замахал своей громадной секирой на длинной ручке, отбрасывая почти перебравшихся через стену воинов и размышляя вовсе не о том, что сеньор просил без нужды не убивать врагов. И не о том, выстоит ли село против нападавших. Выдержит, в этом он как раз был уверен, смешно не выстоять с помощью четырёх дриад. Он своими глазами видел, как вмиг проросли вокруг него все спавшие в земле семена и корешки сорняков.
Но сейчас он тревожился о собственной судьбе, ведь не зря старшая так уверенно взяла над ним власть? Знает, кто-кто, а он будет повиноваться и сделает всё, что прикажут.
Начинённая ядом стрела пробила простую рубаху, но кузнец только ухмыльнулся: пусть враги думают, что он сейчас помрёт. И одним ударом откинул от стены немудрёную лесенку, по которой лезли сразу трое осаждающих. Удачно откинул, прямо на перину поднимающейся из земли молодой пока и зелёненькой травки. Ну вот и конец битве, теперь осталось решить, стоять тут или ринуться в лес, что тёмной стеной встаёт неподалёку в бледном зареве рассветной зари.
– Зарон, помогай подносить сюда раненых. – Приказ старшей дриады прозвучал обманчиво мягко, но ослушаться он не посмел.
Не дурак ведь.
– Иду, сеньора.
